Серый утренний свет пробивался сквозь узкие оконные жалюзи больницы, заливая палату холодным, стерильным сиянием. Я сидела на жёстком пластиковом стуле, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Время словно растянулось в бесконечность. На часах было шесть утра, но мне казалось, что эта ночь никогда не закончится.
Сегодня день операции.
Артём лежал на койке, его лицо бледное, дыхание едва заметное. Капельница ритмично капала, подавая в его вены раствор, поддерживающий хрупкую жизнь. Я смотрела на брата, вглядываясь в каждую черту его лица, стараясь запомнить его таким, каким он был. В груди жгло отчаяние.
Я почти не спала. Всю ночь металась по больничному коридору, каждые полчаса заглядывая в палату, будто боялась, что он исчезнет, что этот день так и не наступит. В голове гремели тысячи мыслей. А вдруг он не выдержит? А вдруг что-то пойдёт не так? А вдруг…
— Всё будет хорошо, — произнесла я, беря его за холодную руку. — Ты справишься, ты сильный.
Артём слабо улыбнулся, его пальцы едва заметно сжали мои.
— Ты тоже сильная, Мила, — прошептал он. — Всё будет хорошо.
Но даже он не мог в это поверить до конца.
Вскоре в палату вошёл врач в голубом халате, поправляя маску на шее. Его лицо было серьёзным, но в глазах читалась усталость, привычка к чужим страхам и ожиданию чуда.
— Мы готовы, — сказал он, глядя на меня. — Операция займёт несколько часов. Вам лучше пока отдохнуть.
Я кивнула, но знала, что не смогу просто сидеть в стороне.
Медсестры закатили каталку, осторожно переложили Артёма, а я шагнула назад, давая им место. Мне не дали пойти с ним в операционную. Оставалось только смотреть, как его увозят, как дверь закрывается, отсекая его от меня.
Я опустилась на стул в коридоре, сцепив руки в замок. Вокруг сновали люди: медсёстры, пациенты, кто-то смеялся, кто-то шептался, а для меня этот день был самым важным в жизни. Я закрыла глаза, вдавливаясь в сиденье, надеясь, что время пролетит быстрее.
Минуты тянулись мучительно медленно. В голове всплывали воспоминания: как мы с Артёмом в детстве строили домики из подушек, как прятались от грозы, как он смеялся, толкая меня в сугроб зимой. Всё это казалось таким далёким, почти нереальным. Если бы можно было вернуть то время…
Прошло три часа. Я начала мерить шагами узкий коридор, надеясь, что вот-вот выйдет врач и скажет, что всё прошло успешно.
Прошло четыре часа.
На пятом часу дверь операционной наконец открылась. Я замерла, ожидая услышать долгожданное "всё прошло хорошо".
Но по выражению лица врача я уже знала ответ.
Он снял маску, устало провёл рукой по лбу, его глаза на секунду встретились с моими.
— Нам жаль… — сказал он тихо, но эти слова ударили меня сильнее, чем если бы он закричал.
Воздух исчез. Мир оборвался.
Я чувствовала, как что-то внутри меня разлетается на осколки, но звуки вокруг стали приглушёнными. В груди разрослась пустота, сменяющаяся невыносимой болью. Я медленно покачала головой, не веря, не понимая, не принимая.
— Нет… — прохрипела я, качаясь вперёд. — Нет…
Врач что-то говорил, но я уже не слышала. Всё потеряло смысл. Всё исчезло.
Артёма больше нет.