Ты у меня одна

6

Конец августа выдался необычайно жарким. Солнце палило нещадно, но мощные кондиционеры помогали пережить зной с относительной легкостью.

На следующее утро после визита к родителям Альфредо Вивьен пришла на работу в полном смятении. Но он вел себя по-дружески непринужденно и был ужасно занят, поэтому вскоре она расслабилась и успокоилась. Во второй половине того же дня он уехал в Германию — там произошло нечто непредвиденное и его срочно вызвали по телефону.

С тех пор прошло уже две недели. За это время Вивьен решила ближе познакомиться с коллегами. Несколько раз она принимала приглашения на ужин, ходила в кафе с Марией — секретарем Альфредо и Лючией — двадцатишестилетней сотрудницей из дизайнерского отдела, а также постоянно пила сок или чай с другими сотрудниками во время обеденного перерыва или после работы. С каждым днем она узнавала что-то новое об итальянском быте, не переставая восхищаться жизнерадостным и оптимистичным итальянским народом.

Однако большую часть времени ее мысли крутились вокруг одного-единственного, отнюдь не заурядного итальянского мужчины — Альфредо Росси. Он снился ей по ночам, не выходил из головы на протяжении целого дня. Она старалась занять себя другими думами, но у нее ничего не получалось.

Воспоминания о его поцелуях, о словах, что он шептал ей в тот вечер, о невероятных ощущениях, которые Альфредо пробудил в каждой клеточке ее тела, вновь и вновь волновали кровь девушки. Этот человек действовал на Вивьен, как магнит на железный шарик. Даже на таком огромном расстоянии, на каком он находился от нее сейчас, ему ничего не стоило держать ее при себе. У бедняжки не было сил, чтобы отделаться от бесконечной вереницы мыслей о нем.

Если он разжег в ней огонь одними поцелуями, то что бы она почувствовала, отважась заняться с ним любовью? Она передернулась, испугавшись нахлынувшей вожделенной волны, и тряхнула блестящими волосами.

Был теплый тихий вечер. Вивьен сидела на балконе в плетеном ротанговом кресле, устало вытянув перед собой стройные ноги. Закат поражал великолепием красок: оранжево-огненные, они медленно превращались в пурпурно-желтые с зеленоватой каймой у самого горизонта.

В последнее время Вивьен проводила много времени на балконе. Здесь она ужинала, читала книги, дремала по выходным, слушая тихий плеск воды в фонтанчике.

Однажды к ней залетели два воробья. Затаив дыхание, она стала наблюдать за ними. Деловито и важно птицы напились из фонтана и улетели, довольные собой. На следующий день повторилось то же самое, и ей в голову пришла замечательная мысль: она купила зерна в зоомагазине по пути с работы и стала кормить своих пернатых гостей. Те восприняли ее инициативу с восторгом, и вскоре к ней стала являться целая воробьиная компания.

Теперь Вивьен чувствовала, что уютная римская квартира превратилась для нее в тихую гавань. Здесь она находила покой и домашнее тепло, могла прекрасно отдохнуть от суеты и забот.

Мистера Бернингтона и его чудачеств ей, конечно, не хватало, скучала она и по миссис Скоттер, и в особенности по Виктору и Катрин.

Виктор Уитни только начал преподавать в университете, когда Вивьен училась на втором курсе. Однажды поздно вечером в морозный февральский день он случайно обнаружил свою студентку в затемненном углу актового зала. Вивьен плакала. Горько, безудержно. Слезы нахлынули на нее без видимых причин, и, уединившись, она дала им волю.

Виктор привел Вивьен домой, и его жена — миниатюрная приветливая блондинка — заботливо накормила ее ужином и уложила в постель. Наверное, сам Бог послал ей тогда этих отзывчивых, чутких людей, ставших для нее впоследствии самыми близкими друзьями. Вивьен провела в кровати три бесконечные недели. Как выяснилось, у нее был страшный жар. Болезнь быстро завладела ее ослабевшим организмом и долго не желала сдавать своих позиций. Все это время Вивьен жила в доме Уитни под бережным присмотром Катрин.

Через два года в семье Уитни появился долгожданный первенец. Назвали его Нельсоном, а крестной мамой ребенка стала Вивьен.

Вспомнив о друзьях, Вивьен решила, что должна позвонить им. В последний раз они общались по телефону две недели назад. Малышу Нельсону исполнилось полтора годика, и он уже знал много слов.

Вивьен зашла в комнату, сладко потянулась, подняла трубку и только собиралась набрать номер Уитни, как в дверь позвонили. Она замерла: это был Альфредо. О приходе кого бы то ни было другого ее непременно оповестила бы Розетта.

Раздался второй звонок, продолжительный и настойчивый, прекрасно отражающий характер пришедшего. Вивьен направилась к двери, стараясь не обращать внимания на разлившееся тепло внизу живота, на нетерпение и ликование, безмолвно и восторженно подгонявшие ее.

— Ciao! — Альфредо отступил на три шага, прислонился к противоположной стенке коридора и сложил руки на груди, когда Вивьен открыла дверь.

— Привет! — ответила Вивьен ровно и дружелюбно, не выдавая ни видом, ни голосом, что думала о нем каждую минуту на протяжении всего периода его отсутствия. — Я не знала, что ты вернулся.

— Приехал только что, — пробормотал Альфредо.

— Удалось уладить проблему? — поинтересовалась Вивьен, с тревогой замечая, что он выглядит очень уставшим.

— Удалось. До следующего кризиса. — На его губах наконец появилась улыбка — утомленная и милая. — Поужинаешь со мной сегодня вечером?

— Сегодня? — Вивьен захлопала ресницами, соображая, что ответить. — Но ведь мы договорились… Просто друзья, ничего больше…

— Друзья не могут поужинать вместе? Ты ведь принимаешь предложения других сотрудников? — Он склонил набок голову.

Вивьен нахмурилась.

— Ты что, попросил кого-то шпионить за мной? — спросила она грозно.

— Мне небезразлично то, как принимает тебя коллектив, и важно знать, удается ли тебе найти с коллегами общий язык. — Голос Альфредо звучал мягко, и создавалось впечатление, что его забавляет этот разговор.

Вивьен задумалась, пытаясь найти веский аргумент для оправдания своего отказа.

— Но ведь я уже ужинала с тобой, — произнесла она медленно и протяжно.

Альфредо подошел к ней так близко, что ей уже было никуда не деться от будоражащего кровь пленительного запаха его тела и терпкого аромата лосьона.

— Поужинай еще раз! — повелительно, но нежно произнес он. — Мне это доставит великое удовольствие.

Она колебалась, понимая, что не в силах бороться с обрушившимся на нее потоком его обаяния и собственными эмоциями. И как удавалось этому человеку постоянно заставлять ее чувствовать себя в его присутствии беспомощным ребенком?

— Хорошо. Я согласна. Только переоденусь. — Она развела руками, опуская голову и окидывая многозначительным взглядом свою спортивную маечку и джинсы, которые надела на себя после душа.

— Нет, нет! Твоя одежда прекрасно подойдет для нашего ужина, — твердо заявил Альфредо. — Я давно хочу показать тебе свою виллу, сегодня как раз подходящая погода.

Вивьен окинула его продолжительным, настороженным взглядом.

— Ладно, поехали, но как два хороших друга…

Он умиленно заглянул ей в глаза, потом наклонился и поцеловал ее в губы.

— Знаешь, милая, четкие определения навевают на меня смертельную тоску. Закрывай дверь, и давай не будем больше говорить о разной ерунде.

Дорога к вилле не заняла много времени, или ей показалось, что они доехали слишком быстро.

Ужин, приготовленный стариком Джино — поваром Альфредо, был великолепным. А вилла понравилась Вивьен настолько, что у нее не хватило слов для выражения своего восторга. Этот дивный загородный дом показался ей сказочным замком: построенный из серого камня, с красной крышей и множеством башенок, он прекрасно подошел бы для съемок детского кинофильма о всевозможных чудесах и приключениях. Цветущие розы на клумбах наполняли воздух тонким благоуханием. На балкончиках тоже росли цветы. Ярко-красные, они создавали атмосферу праздника и торжественности и были видны издалека.

Дом состоял из пяти спален, такого же количества ванных комнат, четырех гостиных, библиотеки, кабинета и просторной кухни. Но это, по словам Альфредо, не являлось чем-то особо роскошным. Некоторые виллы в здешних местах вмешали до пятнадцати спален и десяти гостиных.

Вивьен и Альфредо спустились к реке. Там опьяняюще пахло свежестью, зеленью и цветами. Их тут было видимо-невидимо. Высокая трава мягким ковром устилала берег, умиротворяюще шумела листва. В прозрачной воде беззаботно и самозабвенно плавал тритон с голубой спинкой. Он то уходил в глубь, то вновь появлялся на поверхности, то переворачивался вверх желтоватым брюшком с пятнышками. Над рекой, будоража воздух прозрачными зелеными крылышками, летали стрекозы. Природа упивалась своей гармонией, бесконечным течением взаимосвязанных жизней.

— Как красиво! — сказала на выдохе Вивьен и повернулась к Альфредо. Он ждал ее взгляд.

Усаживаясь на деревянную скамейку рядом с водой, они все еще смотрели друг на друга. Альфредо медленно провел пальцем по небольшому, аккуратному носику Вивьен, потом нежно очертил контур ее губ, скользнул по ее тонкой шее и остановился лишь тогда, когда коснулся рукой ее груди.

Кровь Вивьен стремительно понеслась по венам, она дрожала, но ничего не могла с собой поделать. Страх смешался в ней с вожделением, а мысли как будто растворились в этом волшебном вечернем воздухе.

— Вивьен… Милая, сладкая Вивьен… — протяжно и соблазнительно прошептал Альфредо, привлек ее к себе и принялся целовать — горячо и страстно. К своему великому удивлению, она не отпрянула, а обвила руками его шею, отдаваясь его власти, его сильным рукам, его обжигающим губам. Прошедшие две недели без него явились для нее настоящей мукой. Она ужасно соскучилась и лишь теперь призналась в этом себе.

Он гладил ее грудь, пробуждая в ней такие ощущения, о которых ей не дано было знать раньше. В ней просыпалась чувственная, страстная женщина, и она с удивлением и наслаждением прислушивалась к своему организму. Близость мужского тела, к счастью, не вызывала в ней ни отвращения, ни панического страха, и она радовалась этому и смаковала сладостные мгновения.

— Вивьен? — Альфредо поднял голову. — Как ты относишься к тому, что я ласкаю тебя, целую? Ты не против?

Девушка постаралась собраться с мыслями, но у нее ничего не вышло, и она просто покачала головой.

— Я хочу тебя, и ты об этом знаешь… — сказал Альфредо.

Несмотря на то, что только что ее душа и тело витали где-то в пушистых облаках, она мгновенно напряглась, и это не ускользнуло от его внимания.

— Я не собираюсь извиняться перед тобой за то, что желаю тебя, — продолжил он. — Я мечтаю заняться с тобой любовью, и не стыжусь этого. Но это произойдет лишь тогда, когда и ты захочешь меня. Когда будешь готова к этому физически, духовно… Понимаешь, о чем я говорю?

Вивьен немного отстранилась от него.

— Полное взаимодействие в игре в соблазн?

— Называй так, если тебе нравится. — Он все еще держал ее в своих руках, и девушка попыталась высвободиться, но не смогла.

— Зачем терять время со мной, если вокруг тебя сотни женщин? — Ей хотелось, чтобы эта фраза прозвучала шутливо, но, к ее сожалению и стыду, голос напрягся, выдавая истинные чувства.

— А! Я понимаю, о чем ты, — ответил Альфредо и, ловко подхватив Вивьен на руки, усадил к себе на колени.

Она взвизгнула и замерла. Мужчина смотрел на нее так, как никогда не смотрел раньше, и ей опять стало страшно. Вот так же сажал ее на колени Том Вильс много раз до той отвратительной, страшной ночи. Ее нервы напряглись, ей стало не по себе, но по прошествии нескольких секунд она поняла, что бояться нечего, и с облегчением вздохнула.

— Мне совсем не нужно, чтобы меня окружало множество женщин, Вивьен, — спокойно сказал Альфредо, и та повернула к нему голову. Он находился сейчас настолько близко, что она могла рассмотреть каждую отдельную его ресничку и прораставшие волоски на подбородке. — Я просто хочу тебя.

Если бы он только знал, что творится со мной! — вновь охваченная легкой паникой, подумала Вивьен.

— Ты совсем не знаешь, что я за человек, — пробормотала она. — Видишь лишь внешнюю оболочку.

Он прижал ее к себе и сказал ласково и тихо:

— Мы знакомы уже несколько месяцев, милая. Я прекрасно понимаю, какая ты. Я просто обязан уметь разгадывать характеры людей, если бы не эта моя способность, то у меня ничего бы не было сейчас.

— Возможно. — Она отстранилась от него, подавляя в себе сильное желание поцеловать очаровательную родинку на его левой щеке.

Ты сходишь с ума! — строго твердил ей внутренний голос. Для него отношения с тобой — развлечение, игра, забавное приключение, очередной каприз. Таких дурочек, как ты, у него миллион! А твоя душа и так изранена, не увлекайся им, остановись, пока не стало слишком поздно. Он наверняка думает, что ты знакома с правилами этой игры, но, в отличие от других женщин, ты не имеешь о них понятия!

Альфредо взглянул на нее серьезно и обеспокоенно.

— Пойми, рано или поздно тебе все равно придется кому-то вновь довериться.

— Почему это? — Она с вызовом посмотрела в его бархатные глаза.

— Потому что, если этого вообще не случится, тот негодяй останется победителем.

— Ты ничего не понимаешь, — сказала Вивьен поникшим голосом.

— Попытайся объяснить мне, — мягко попросил он.

Ее сердце заколотилось учащенно и громко. Над водой уже висела мерцающая луна, похожая на громадную жемчужину. Она взглянула на расплывчатое отражение ночного светила в темной воде, подняла голову и посмотрела на бескрайнее небо, усыпанное звездами.

— Я не могу тебе объяснить этого, — немного успокоившись, пробормотала она.

У нее не было ни малейшего желания еще раз подвергать себя подобному унижению. Перед ее глазами всплыло искаженное гневом и ненавистью лицо Дианы, в ушах зазвучали проклятия тетки. Замелькали осуждающие лица соседей, учителей, насмешливые и издевательские окрики соседских мальчишек. Нет, она ничего не собиралась рассказывать Альфредо. От одной мысли об этом по коже бежали мурашки. И сразу хотелось стать маленькой и незаметной.

— В данную минуту ты думаешь о нем, угадал? — с обидой в голосе предположил Альфредо.

Она готова была разразиться смехом, истеричным, нездоровым хохотом, но сдержала свои эмоции. Он ничего не понимал. Совершенно не понимал, о чем речь.

— Я ведь говорила тебе, ты ошибаешься в своих предположениях, — сказала она напряженно.

Некоторое время оба они молчали. Послышался плеск воды и хлопанье крыльев. Две утки скандалили из-за места для ночлега. Вскоре одна из них уплыла, и все стихло.

— Иди ко мне, Вивьен, — прошептал Альфредо.

Она вздрогнула от неожиданности и резко повернулась к нему. Внутренний голос твердил ей, что нужно бежать отсюда. Подальше от этой романтики, от усыпляющей бдительность красоты природы… Бежать туда, где горит свет, где есть Джино и Мара — прислуга, ухаживающая за домом и садом. Вместо этого, к своему собственному удивлению, она подалась к нему, и их губы слились в трепетном, страстном порыве. И, казалось, не было на свете такой силы, что была способна остановить ее.

Он долго целовал Вивьен, то жадно и горячо, то медленно и бережно, будто она от грубого прикосновения могла раствориться в воздухе.

Его тело пылало от возбуждения, его движения, порывистое дыхание — все в нем красноречиво говорило о том, что она нужна ему. Но даже когда их ласки зашли довольно далеко, он не торопился вопреки ее ожиданиям полностью овладеть ею.

Когда он наконец немного отстранился от нее, прерывисто дыша, и заговорил, его голос прозвучал несколько неуверенно.

— Еще один поцелуй, и я просто взорвусь. Признаюсь честно, что не привык так сдерживать себя с женщинами.

Вивьен, переведя дыхание, усмехнулась.

— Ты — человек искушенный в сексуальных делах, нет сомнений. Десятки очарованных тобой женщин с радостью бросились бы тебе на шею. Всегда получать с легкостью именно то, что хочешь, — это не очень хорошо для любого человека.

— Для меня хороша только ты, — ответил он серьезно, без тени иронии в голосе.

Вивьен пораженно уставилась на него. И почему этот мужчина был так потрясающе красив, так богат, так умен, так неподражаем и опытен? Почему ею увлекся не какой-нибудь обычный парень, а именно он?

Сегодня вместо нее с ним рядом могла находиться другая женщина: умелая, способная подарить ему такое наслаждение, какое бы он пожелал. Она же вообще ничего не смыслила в любовных делах… Почему Альфредо выбрал именно ее?

В отношении секса Вивьен до сих пор оставалась столь же невинной, как в одиннадцать лет, как в то страшное время, когда Том Вильс чуть было не изнасиловал ее. Она не знала о любовной науке абсолютно ничего, так как намеренно оградила себя от романтических приключений. В ее жизни не было нормального периода подростковой увлеченности противоположным полом, не было юношеских свиданий, студенческих вечеринок. Мальчики в старших классах школы, поцелуи за гаражами, неумелые ласки перед телевизором, когда в доме нет взрослых, жаркие объятия на заднем сиденье машины — все это происходило с другими, но не с ней.

Вивьен не подозревала, что ее эмоции отчетливо отражаются на лице, и очнулась лишь тогда, когда Альфредо игриво и бережно потянул ее за руку.

— Давай пройдемся, — прошептал он и еще раз поцеловал в полураскрытые губы. Вивьен изумленно уставилась на него, пытаясь определить, что в нем изменилось. — Я покажу тебе много интересного. Гнездо аиста. Я обожаю аистов. Говорят, если эти птицы селятся неподалеку от твоего дома, ты будешь счастлив. Сейчас у них птенцы. И у совы, кстати, тоже еще недавно был в гнезде детеныш. — Они медленно побрели по освещенной луной дорожке. — По крайней мере, еще неделю назад совенок жил с матерью. Но был уже довольно крупным. Возможно, теперь улетел.

Вивьен не верила собственным ушам. Беспощадный бизнесмен, даже среди друзей известный как человек жесткий и властный, с любовью и умилением разглагольствовал о птенцах и был осведомлен о происходящих в их жизни событиях!

— В чем дело? — спросил Альфредо, заметив реакцию Вивьен.

— Ни в чем, — пробормотала она.

— И все же? — Он остановился, взял ее за плечи и прислонил к могучему стволу развесистого дуба. — Итак?

Вивьен растерялась.

— Все в порядке, честное слово… Просто я подумала… Что забавно слышать рассуждения о птицах от такого человека, как ты, вот и все!

Он улыбнулся, еще раз поцеловал ее, и они продолжили путь.

— Что ты вообще обо мне думаешь, Вивьен? — осторожно спросил Альфредо после минутного молчания. — Или считаешь, что для такого самовлюбленного типа, как я, лучше не слышать правды?

Девушка вздохнула. Он, как чаще всего при общении с ней, был немного ироничен. Или ей это только казалось…

Альфредо поймал на себе серьезный взгляд Вивьен и в который раз за этот вечер ужасно удивил ее, неожиданно громко рассмеявшись.

— Ты — прелесть! Знаешь об этом? — пробормотал он, когда успокоился. — Мой отец всегда говорит маме: «Наверное, Бог послал тебя мне, чтобы я не забывал о скромности».

— Скромности? — переспросила Вивьен. Сравнение их ситуации с отношениями родителей отозвалось приятным теплом в ее сердце. — Знаешь, тебя я никогда не назвала бы скромным.

Он прижал Вивьен к себе и стал покрывать ее лицо легкими поцелуями, а когда они пошли дальше, начал рассказывать ей о себе. Воспоминания о счастливых моментах тесно переплетались с горечью перенесенных трудностей и лишений, в нем внезапно ожили детские обиды и переживания. Как выяснилось, в то время когда Альфредо был еще маленьким ребенком, его отец стал жертвой произошедшей на производстве аварии. В результате семья лишилась материальной поддержки и столкнулась с серьезными трудностями.

— Отец работал на обувной фабрике. Был инженером по качеству. Однажды во время проведения проверочных работ в цеху плохо закрепленный станок повалился на пол, сбил отца с ног и придавил ему руки, переломав при этом кости. Отец долго лежал в больнице, но повреждения оказались слишком серьезными и даже после выписки его руки не действовали.

Начальство пообещало отцу провести расследование, наказать виновных и выплатить компенсацию. На самом же деле все вышло иначе: людей, которые могли подтвердить факт случившегося, подкупили, и отец остался ни с чем. Мы были вынуждены переехать из своего дома в убогую лачугу. Мама вела себя в те времена крайне мужественно и стойко.

— По-моему, сейчас у твоего отца все в порядке с руками. По крайней мере, я ничего не заметила, — сказала Вивьен.

Альфредо пожал плечами.

— Он до сих пор мучается от страшных болей, но с годами научился терпеть. С сердцем у него тоже не все в порядке. Мама благодарит Бога за каждый прожитый с ним день… Папа очень плох.

— Мне искренне жаль, Альфредо. — Вивьен вспомнила крепкого красивого седовласого мужчину и его миниатюрную жену. Наверное, этих людей связывает огромная любовь, подумала она.

— Первое, что я сделал, когда достиг успеха, так это задавил ту фабрику, которая причинила нам столько горя. Они жестоко обманули моего отца, но этот поступок им дорого обошелся. Я никогда не сожалел о том, что сделал с ними. С ранних лет мне стало понятно, что человеческое общество презирает бедных и слабых. Ты должен быть сильным и влиятельным, лишь тогда тебя будут уважать. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Мои слова тебя шокируют?

— Нет, — спокойно ответила Вивьен. — Но я считаю, что не все в жизни происходит так, как тебе это видится. — Когда эти слова слетели с ее губ, она почему-то почувствовала невероятное облегчение. — Во всех социальных кругах существуют порядочные люди. Они борются за справедливость и отстаивают то, что считают правильным и благородным. Идет постоянное противоборство, я бы назвала это так. Хотя невинные и честные имеют меньше средств в этом противостоянии, они не способны воспользоваться теми рычагами, которые вовсю применяют их жестокие, беспощадные и безнравственные оппоненты.

— Согласен. — На протяжении нескольких секунд они молча смотрели друг на друга. — В данном случае я не нарушил ни единого закона, продолжил Альфредо, — а победил их в справедливой и жесткой борьбе. Хотя меня распирало от желания покончить с ними более грубыми методами. Помимо материальных потерь, они понесли и моральный ущерб. Как это так? Сын человека, которого им удалось выбросить за ворота подобно лишайной дворняге, смог растоптать их, уничтожить?

— Ты ненавидишь их. — Вивьен не спросила его об этом, а сказала утвердительно, но он ответил.

— Раньше я действительно был переполнен яростью и ненавистью. Она жила во мне и развивалась вместе с моим взрослеющим телом. Но теперь все это ни к чему: продолжать таить злобу на того, кто уже побежден, так же глупо, как бороться с любовью.

К горлу Вивьен подступил ком, и на протяжении некоторого времени она не могла вымолвить и слова. До сегодняшнего вечера ей было страшно даже думать о любви, потому что именно любовь зародилась в ее израненном сердце и страшила ее. Любовь к Альфредо Росси, человеку, которому она явно не подходила.

— Останься сегодня ночью со мной, — прошептал он. — Не произойдет ничего такого, чего ты не захочешь. Я обещаю.

Вивьен вдохнула свежего воздуха.

— Это входит у тебя в привычку? Предлагать женщинам, которых ты привозишь сюда, провести с тобой ночь? — Ей хотелось сказать об этом с юмором и легкостью, но получилось не совсем так.

Он долго молчал, а когда она подняла голову, увидела злобу и негодование в его глазах.

— В тебе опять заговорил кто-то другой, Вивьен. Ты не такая. Я думал, мы перешли на более цивилизованный этап в наших отношениях. А ты вновь пытаешься отгородиться от меня, несешь чепуху.

— Я вижу, что начинаю раздражать тебя. Мне лучше вернуться домой, — сдержанно ответила Вивьен.

— Хочешь сбежать? Ускользнуть от возможных затруднений? — Он усмехнулся.

— Да как ты смеешь? — вспыхнула она. — Я никогда в жизни не бежала от трудностей!

— Тогда останься. — Альфредо пожал плечами. — Если пожелаешь, будешь спать в отдельной комнате.

— Нет!

Окружающая ночная темнота скрыла проступившие на ее щеках красные пятна.

— Почему нет, Вивьен? — Он сказал это тихо и нежно.

— Потому что не хочу.

Девушка окинула его грозным взглядом и гордо расправила плечи.

— Лгунья! — Мужчина улыбнулся, остановился у могучего дуба, взял ее за руку и поднял голову. — Вот здесь живет сова.

Вивьен не была настроена восторгаться местной фауной.

Альфредо прищурил глаза.

— Останься сегодня здесь, умоляю, — попросил Альфредо. — До города двадцать пять миль. Добираться не так-то просто. На дорогу уйдет много времени.

— Ушам своим не верю! Альфредо Росси умоляет меня остаться! — воскликнула Вивьен.

— Я сам не понимаю, что со мной происходит. Обычно отношения с женщинами у меня складываются гораздо проще. — Он развел руками.

— Не сомневаюсь. Красотки выстраиваются в длинные очереди, ожидая случая оказаться в твоих объятиях!

— Да-да, именно так, — заявил он с шутливой серьезностью.

— Знаешь, как называют таких мужчин, как ты? — пренебрежительным тоном спросила Вивьен.

— Конечно, знаю. Очаровательный, умный, непревзойденный… Мне продолжить? — Альфредо рассмеялся.

Она нахмурилась.

— Знаю, что скажу сейчас избитую фразу, но ты потрясающе красива, когда сердишься. — Он потрепал ее по щеке.

— Комплимент действительно лишен оригинальности, — заявила Вивьен, не желая поддаваться его уговорам и сладким речам. — Но в любом случае я не останусь. Завтра на работу. А в этой одежде я не смогу появиться в офисе.

— Я не скажу тебе ни слова. А я — твой босс. — Альфредо с важным видом поднял вверх указательный палец. Его голос вдруг резко изменился, став серьезным и озабоченным. — Поделись со мной своими проблемами, Вивьен. Я не юный мальчик, уже многое повидал в жизни и ничему не удивлюсь. Мне хочется тебе помочь, ты ведь мне не безразлична…

Гнев, который переполнял Вивьен буквально несколько секунд назад, тут же сменился страхом. К ее глазам подступили слезы, и она сжала пальцы в кулаки, чтобы не сорваться. Впервые в жизни ею вдруг овладело нестерпимое желание вверить свою судьбу в руки сильного мужчины, превратиться в слабую и беззащитную женщину. Она испугалась этого ощущения.

Ты сошла с ума! — пронеслось в ее голове. Ты обязана сохранить свою независимость, уважение к себе.

Нет, нет, нет! Ему нельзя было рассказывать всю правду. В лучшем случае, он проникся бы к ней жалостью, как к несчастной, ничтожной жертве. В худшем — решил бы, что она сама спровоцировала Тома на подобные действия, и стал презирать ее.

В памяти Вивьен вновь всплыли сердитые лица, соседские советы тетке показать племянницу психиатру: «Она у вас странная. У нее не все в порядке с головой». Ее сердце сжалось в холодный комочек, ладони вспотели.

— Вивьен? — Альфредо нежно провел рукой по ее щеке. — Ты не сможешь от меня отделаться теперь. И не пытайся. Поначалу мне казалось, что я тебе не нравлюсь, и я не рассчитывал на что-то большее между нами, чем добрые отношения, какие связывают сотрудников по работе. Но теперь убедился в обратном. Я целовал тебя и чувствовал, с каким удовольствием ты отвечала на мои ласки. Твое тело честнее и искреннее говорит о том, что твой мозг намеренно не хочет признавать.

— Я… я, конечно, не могу утверждать, что ты мне не нравишься. Но… — Ее голос дрожал, и она замолчала, изо всех сил пытаясь привести свои чувства в порядок.

По выражению его лица было видно, что он догадывается о том, что творится в ее душе.

— Ты всегда чего-то недоговариваешь, и внутри тебя идет постоянная борьба, — печально и задумчиво произнес Альфредо, притянул ее к себе, и она покорно уткнулась лицом в его широкую, теплую грудь. Он ничего не говорил больше, лишь бережно гладил ее по шелковистым волосам.

Слезы душили ее, но она знала, что если начнет плакать, то ей будет не остановиться. После случая с Томом ей пришлось очень быстро повзрослеть. Самостоятельность, упорство, независимость — все эти качества она выработала в себе за долгие годы душевного одиночества и моральных страданий и теперь гордилась тем, что умеет все свои проблемы решать без чьей-либо помощи. Виктор и Катрин Уитни всегда старались заботиться о ней, но она не посвящала их в свои тайны.

Сейчас же на нее тяжким бременем навалилась усталость. Усталость от постоянной необходимости разыгрывать из себя другую Вивьен, отличную от той, что жила внутри нее. Она тяжело вздохнула и отстранилась от него.

— Пожалуйста, Альфредо, отвези меня обратно.

— Нет, — четко и категорично ответил он. — Ты будешь спать здесь. В отдельной комнате. Утром вместе позавтракаем, потом я завезу тебя домой, ты переоденешься и отправишься на работу.

Все звучало чертовски заманчиво, но она чувствовала, что должна настоять на своем.

— Послушай, мы не на работе. Выполнять твои приказы в любое время дня и ночи я вовсе не намерена. Сегодняшнюю ночь я хочу провести у себя дома.

Он улыбнулся, но в его бархатных глазах, освещенных серебряным сиянием луны, отразилось нечто похожее на раздражение. И удивление.

— Прекрасная попытка, но неверный подход, Вивьен. Знаешь, я вообще не привык выполнять чьи-то приказы. — Он о чем-то напряженно размышлял. — Странно, почему ты не применяешь какую-нибудь из чисто женских уловок — изображение полной беззащитности, слезы…

В ней напрягся каждый мускул. Если нежность и спокойствие расслабляли ее, то подобные методы лишь разжигали в ней злобу.

— Да будет тебе известно, я не собираюсь распускать перед тобой нюни!

— Вижу. Поэтому-то ты и кажешься мне весьма необычной, даже уникальной, — признался он.

— Мне нет никакого дела до твоего мнения обо мне! — выпалила Вивьен, гневно глядя ему прямо в глаза. Ее вдруг охватило отчаяние, скорее всего потому что она не чувствовала больше его тепла — он не касался ее.

— Надеюсь, ты говоришь неправду. — Альфредо усмехнулся и взял ее за руку, но так безразлично и небрежно, что она готова была расплакаться от обиды. — Итак, ты остаешься сегодня здесь, и, пожалуйста, не делай вид, что для тебя это подобно смерти.

Она окинула его убийственным взглядом.

— Кстати, скоро заканчивается твой испытательный срок. Я хочу, чтобы ты осталась в Риме и продолжала работать в «Росси энтерпрайз». Что скажешь?

Вивьен натянуто улыбнулась.

— Ты спрашиваешь об этом таким тоном, будто речь действительно идет о жизни и смерти. — Она почувствовала, что ее голос слегка дрожит, и поняла, в чем дело: ей вдруг стало страшно, что он не на шутку рассердится. — Я… Мне нравится моя работа, и я согласна продолжать сотрудничать с «Росси энтерпрайз», если ты посчитаешь нужным оставить меня.

— Да, Вивьен. Я считаю нужным тебя оставить, — спокойно подтвердил Альфредо.

Вивьен провела ночь в спальне для гостей на роскошной кровати, окруженная зеркалами и дорогими картинами. Она прислушивалась к каждому скрипу, каждому вздоху, вглядывалась в темноту, но смуглый красавец — главный герой ее сладких грез — так и не появился на пороге.