Тысяча порезов

Глава 20

Феликс ушел, когда мы закончили. Никакой неловкости.

Я была слишком ошеломлена, чтобы действительно что-то чувствовать, пока он не ушел. Пока Кристиан не помог мне снова надеть платье, как только мы снова остались одни.

— Ты пойдешь к алтарю, девственно чистая в белом, выглядя как гребаная королева, — пробормотал Кристиан, как только застегнул платье. — Пойдешь к алтарю, зная, что позволила двум мужчинам трахнуть тебя всеми возможными способами. И зная тебя, ты будешь в восторге. Твоя киска намокнет, жаждая большего. Потому что вот ты какая.

Я хотела накричать на него, хотела сказать, как он ошибается, как мало он знает обо мне, но не могла. Он знал меня. Всю. Он знал, что лучшим свадебным подарком, который он мог бы преподнести, было произошедшее.

Правда расползлась по моей коже, разрывая на части. Настоящая агония — осознавать, что я больше никому не принадлежу, кроме этого мужчины.

— Знаю, что все началось против твоей воли, что ты планировала уничтожить меня, — он пригладил мои волосы пальцами. — Но мы оба знаем, что больше ты этого не хочешь. И я тоже. Единственный выход из всего для нас — смерть.

Мое сердце грохотало где-то в животе. Он намекнул, что знает о моей работе с детективом. Но он не мог этого знать. Я была бы мертва, не так ли? Кристиан не был бы милосерден ко мне, если бы знал, что я пытаюсь уничтожить организацию, которой он руководит в течение многих лет.

Особенно теперь, узнав, как много это для него значит. Узнав историю. Особенно теперь, когда я почувствовала, что принадлежу к этой семье.

— Я говорил тебе, что спасения нет, — продолжил он. — Что я не позволю тебе сбежать. Что если ты это сделаешь, я найду тебя. Но я даю тебе этот шанс сейчас. Единственный. Если этого не хочешь, если эта жизнь не зовет тебя, не насыщает, не показывает, чего ты жаждала всегда, тогда уходи, — его большой палец провел по моей нижней губе. — Если ты думаешь, что я не тот мужчина, который тебе нужен, уходи.

Он отступил назад, и мое тело импульсивно потянулось к нему.

Глаза Кристиана пробежались по мне, медленно, с напряжением, как будто он запечатлевал меня в памяти.

— Я буду ждать тебя, Сиенна.

И на этом он повернулся и пошел прочь.

Ублюдок.

Мы с Феликсом были в моем кабинете. Уже попили виски и покурили сигары с Винсенцием и Лоренцо.

Я все еще с опаской относился к Лоренцо и к тому, в чем заключалась его истинная преданность, но что-то инстинктивное подсказывало мне, что он искренен. Что он, возможно, просто превращается в человека.

Или, может быть, он замечательный актер. Это еще предстоит выяснить.

Теперь остались только я и Феликс.

— Ты знаешь, почему я позволил этому случиться, верно? — спросил я его, застегивая запонки.

Феликс выдержал мой взгляд, когда я поднял глаза. В его глазах не было ни стыда, ни извинения. Между нами ничего не изменилось, несмотря на то, что мы никогда раньше не делили женщину.

Сиенна другая.

Мы оба это знали.

Она коренным образом изменила нас обоих.

Хотя Феликс ничем себя не выдал, я все видел. Невозможно находиться в присутствии Сиенны и не чувствовать, как она меняет тебя. Кроме того, он похож на меня. Мир выковал из него человечность и ничего не оставил. И все же эта девушка кое-что нашла. Вырастила.

Она и сама была привязана к нам. Я видел, как она смотрела на Феликса, с любопытством, с голодом. С варварской потребностью.

Сначала зверь во мне был зол. Я хотел убить человека, который спас мне жизнь, который был моим самым преданным охранником, просто потому, что я не хотел разделять это желание. Я хотел быть единственным демоном в ее глазах.

Будь я помоложе, я бы перерезал ему горло. Но я уже взрослый. Так что я сидел со своей яростью. Понял, что до тех пор, пока я дышу, я буду единственным монстром, которого хочет Сиенна.

До тех пор, пока я дышу.

— Ходит много слухов об обратном, но я обычный человек, — продолжил я, убирая пистолет в кобуру под курткой. Сегодня мне не нужно быть вооруженным.

Какое-то время все стало тихо и мирно. Но я никогда больше не поддамся ложному чувству безопасности.

— Я планирую жить со своей женой еще много лет, — добавил я, не сводя глаз с Феликса. — Но я знаю, что она молода.

Мои кулаки сжались. Я никогда не боялся смерти. Каждый день, когда я просыпался, я был готов умереть. До Сиенны. Ранняя могила больше не манила меня. Эта мысль больше не утешала.

— После того, как я уйду, она будет хранить верность, об этом я знаю, — Феликс оставался молчаливым, но внимательным, как всегда.

Хотя она заявила о своей ненависти ко мне меньше месяца назад, я знал, что у нее на сердце. Быстро ненависть превратилась во что-то совершенно другое. Именно из-за того, как сильно она ненавидела меня, она полюбила меня до безумия.

— К тому времени у нас будет ребенок, так что она не будет повторять за Джульеттой из Шекспира, — сказал я ему. — Она не такая. Она продолжит жить. Но будет полна решимости делать все в одиночку. Погубит свои лучшие частички души, — я уставился на Феликса. — Я не позволю этому случиться. Ты не позволишь этому случиться. Мне не нравится мысль о том, что моя жена уйдет к другому мужчине. Но я также знаю, что не существует другого мужчины, который мог бы сохранить эту часть ее жизни.

— Она не будет, — наконец нарушил он молчание. — Двигаться дальше.

Я думал об этом. О моей упрямой, вспыльчивой, безжалостной невесте.

— Нет, — согласился я. — Но ее сердце все еще будет биться. И пока ее сердце бьется, она будет голодна. Я не позволю ей голодать. Теперь, когда ты знаешь, как ее кормить, будешь делать это, когда придет время. Она будет противиться. Но в конце концов, сдастся.

Челюсть Феликса была твердой, а лицо пустым, но он обдумывал это, понимая правду в моих словах.

— Если, конечно, у тебя не найдется другая. Если только ты не планируешь найти свою собственную невесту.

— Нет, — немедленно ответил он. — Для меня никого нет, — это была клятва. Обещание, высеченное в камне. И Феликс не бросал слов на ветер.

— Хорошо, — я был одновременно утешен и встревожен мыслью о том, что означало его утверждение.

Я отслеживал циклы Сиенны, когда она перестала принимать таблетки. Хотя я этого и не планировал, сегодня у нее овуляция. В тот день, когда я позволил другому мужчине опустошить себя внутри нее. Это шло вразрез со всем. Если она забеременеет в ближайшие недели, не будет никакого способа узнать, мой это ребенок или Феликса.

Так и должно быть.

Феликс никогда бы не предъявил права на ребенка, даже если бы подозревал, что он его. Возможно, он и очарован Сиенной, у него с ней нездоровая связь, но он не способен любить. Даже своего собственного ребенка. Но знаю, он готов умереть, чтобы защитить его. Сделает самые мерзкие вещи в мире, чтобы обеспечить его безопасность. Это гарантия, в которой я нуждался с возрастом. Жертва, которую я был готов принести ради нее.

Я любил ее.

Даже несмотря на то, что обещал, будто никогда не полюблю другую женщину после Изабеллы.

Сиенна не оставила мне выбора. Она украла мое несуществующее сердце, и теперь обладала силой уничтожить меня, если захочет.

И если ее сердце перестанет биться раньше моего, ее смерть уничтожит всю эту гребаную семью. Потому что я не смогу смириться с ее потерей. Я потеряю рассудок. Контроль. Я сожгу весь этот мир дотла.

Кристиан знал, что я не уйду.

Он не собирался позориться у алтаря. Не перед самыми сильными и влиятельными семьями в стране в качестве гостей. Это больше, чем просто свадьба. Я достаточно умна, чтобы понять это. Это началось задолго до того, как он понял, что у него есть чувства ко мне.

До того, как он полюбил меня.

Или как это назвать. То же самое и с Феликсом.

Любовь.

Извращенная, безобразная, уродливая любовь. Но это все, на что он способен. Это все, на что я способна.

Он знал это. Я не умела скрывать от него саму себя. Он увидел все мои темные стороны в тот момент, когда впервые увидел. Я, блять, дала ему это. И хотя мне нравилось думать о себе как о более сильной женщине, я отдала ему все, как только переехала сюда. Единственным признаком моего бунта было то, что я пошла к Грегу Харрису, но быстро отказалась от этого.

— Сиенна, не могу поверить, что ты не рассказала мне обо всех привлекательных мужчинах здесь. Я…

Джессика замолчала, когда ее взгляд остановился на мне.

Мне удалось подправить макияж, но прическа была безнадежна. Я вытащила все шпильки и распустила локоны. Щеки все еще были немного раскрасневшимися, губы припухшими, глаза слишком бешенными, но я выглядела хорошо. Не многие люди поняли бы, что меня сейчас хорошо трахнули. А те, кто догадался, не знали бы, что меня трахнул жених и почти шафер.

— Ты выглядишь… — Джессика замолчала, проходя дальше в комнату, ее глаза блестели.

Мне было неловко из-за ее проявления эмоций.

— Я никогда не видела, чтобы ты терялась в словах, — пошутила я.

— Никогда не думала, что увижу свою лучшую подругу невестой, — она поперхнулась на последнем слове.

— Не плачь.

Я могу вынести придурков, пытающихся меня изнасиловать, и бьющих меня по лицу. Могу смириться с тем, что вышеупомянутым придуркам отрубают руки. Могу находиться в центре мирного соглашения между многосемейной мафией. Могу вынести секс с двумя самыми опасными мужчинами, которые трахаются так, будто завтрашний день не наступит.

Но плачущую женщину?

Нет.

Джессика шмыгнула носом, беря себя в руки.

— О, да. Я забыла, что ты киборг без души, — съязвила она.

Я закатила глаза, но подумала, была ли она права насчет отсутствия души.

— Для того, кто ненавидит романтику и любую версию «счастливой жизни», у тебя там настоящий дисней, — она кивнула головой в сторону окон, где задернуты шторы, скрывая то, что устроила София.

У меня не было жгучего желания отодвинуть занавес и увидеть все. У меня также не было жгучего желания участвовать в процессе планирования. Джессика и София за обедом обсуждали это событие больше, чем я. Джессика не умолкала о том, как сильно она полюбила Софию. О том, какая она милая. София кто угодно, но только не милая. Хотя Джессика никогда об этом не узнает. Она никогда не узнает правды об этой жизни.

— Поверь, в этом нет ничего диснеевского, — сказала я ей, когда она поправляла прическу перед зеркалом.

Джессика выглядела прекрасно. Она была моей подружкой невесты и оделась в кроваво-красное. Платье без бретелек облегало все ее пышные формы, волосы, собранные на макушке, подчеркивали ее черты.

Ее кофейные глаза встретились с моими в зеркале, прежде чем она повернулась ко мне лицом.

— Хотя ты думаешь, будто я не понимаю, но я знала, что у тебя никогда не будет диснея, Сиенна, — мягко сказала она. — Я знаю, что ты никогда не будешь удовлетворена подобным. Знаю, что есть части тебя, которые ты прячешь от мира, — она остановилась, преодолев расстояние между нами, чтобы взять мою руку в свою. — Знаю, что ты не собираешься делиться со мной этими вещами, что я, вероятно, не пойму их. И это нормально. Хотя я подозреваю, что есть целая куча вещей, которых я не знаю о ваших отношениях с Кристианом, думаю, он все понимает. Я вижу в тебе что-то такое, чего никогда раньше не видела.

Она мягко улыбнулась мне, сжимая руку.

К счастью, раздался стук в дверь, и мне не пришлось отвечать ни на что из этого, и говорить по душам.

— Безопасно входить? — спросил Эйден через дверь.

— Да! — закричала я, когда глаза Джессики выпучились. Она, наконец, приняла чувства Эйдена, осознала свои собственные, но с тех пор он на удивление спокойно относился к ситуации.

Эйден вошел в дверь, и у нас обеих отвисла челюсть от шока. За все годы, что мы знали этого человека, он жил в поношенных футболках и таких же поношенных джинсах «Levis». Он никогда не отступал от этой униформы.

Но Эйден… В костюме. Черный с ярко-красным галстуком. Несмотря на колкости Кристиана об Эйдене, его, похоже, не волновало, что на свадьбе со мной рядом будет мой красивый друг.

Даже если он был для меня слишком типичным американским красавчиком, он очень даже симпатичный. И Джессика, безусловно, тоже оценила это.

Эйден, конечно, чувствовал большее. Он, словно, готов поклоняться ей.

Эйден прочистил горло и встряхнулся. Физически встряхнулся, когда его глаза обратились ко мне. Они слегка расширились.

— Сиенна, — выдохнул он. — Ты выглядишь великолепно.

— Говорила же, — Джессика защебетала, слишком громко. — Ой, я забыла ее букет. Надо забрать. И проверить струнный квартет.

Джессика почти выбежала из комнаты, при этом обходя Эйдена стороной.

— Струнный квартет? — я окликнула ее, но она уже давно ушла. Мой взгляд упал на букет, лежащий в изножье кровати.

Глаза Эйдена тоже были сосредоточены на нем.

— Не хочешь объяснить, что происходит? — спросила я.

— Нет, сегодня твой день, — покачал он головой. — К тому же, нам понадобится целая бутылка водки для этого разговора, и я не хочу, чтобы ты шла к алтарю с бухим лицом.

Я улыбнулась. Кристиан определенно передумал бы насчет присутствия Эйдена, если бы узнал, что мы напились вдвоем перед церемонией.

Эйден не улыбнулся, его лицо стало удивительно серьезным.

— Послушай, Сиенна, возможно, я не посвящен в подобные вещи, но даже я слышал о Кристиане Романо, его связях с семьей Каталано. У него есть… репутация.

Блять.

Я так и думала. Эйден был защитным альфа-самцом, и он наслышан о Кристиане. Проблема в том, что каким бы плохим Эйден ни считал Кристиана, тот был еще хуже.

Гораздо, гораздо хуже. Вот почему я любила его.

— Я знаю о его репутации, я выхожу за него замуж, помнишь? — я старалась, чтобы мой голос звучал легко, но твердо.

Он нахмурился.

— Я помню, Сиенна. И я помню, что ты была помолвлена с другим менее шести месяцев назад, — он потер рукой подбородок, как это делают расстроенные, обеспокоенные мужчины. — Я знаю тебя. Ты не из тех, кто бросается замуж за мужчину, который годится тебе в отцы.

Я скрестила руки на груди.

— Он не годится мне в отцы.

— Очень даже, — возразил он твердым голосом. — Не только это, он опасен, Сиенна.

Я вздохнула. Вот тут-то обычно и появлялась предсказуемая речь альфа-самца.

— Я знаю, — уступила я, прежде чем он смог начать эту речь. — Я знаю, что он опасен, Эйден. И мне это нравится.

Его глаза слегка расширились.

— Я знаю, что ты этого не понимаешь, надеюсь, что ты никогда этого не поймешь, но я никогда не захочу хорошего парня. Я бы подохла рядом с таким. Он бы медленно высасывал из меня жизнь. Кристиан идеально мне подходит.

Я подняла руку, когда Эйден открыл рот, чтобы возразить.

— Я ценю хороших и порядочных мужчин в своей жизни, — я развела руки, сцепив ладони перед собой. — Я ценю тебя. Я хочу, чтобы ты жил безопасной и счастливой жизнью. Надеюсь, с моей лучшей подругой, если вы двое сможете открыть глаза, — я попыталась улыбнуться, но выражение лица Эйдена было мрачным.

— Ты из тех мужчин, чей первый инстинкт — защитить женщину от большого злого волка. Но мне не нужна защита, у меня есть свои зубы. Я могу сама о себе позаботиться, — я втянула в себя воздух. — И чтобы обезопасить, мне нужно, чтобы ты отступил. Никаких разговоров о Кристиане. От этого зависит твоя безопасность.

Эйден уставился на меня. Я ненавидела то, как он смотрел. Как будто он не узнавал меня.

Я проглотила горечь, которая пришла с этим взглядом.

— Обещаешь, Эйден? Чтобы нормально жить? Чтобы подавать нам напитки, смеяться и притворяться, что ты ничего не знаешь о том, кто такой Кристиан?

Эйден моргнул, глядя на меня, его челюсть напряглась.

— Да, — вздохнул он. — Могу пообещать за себя, — он сузил глаза. — Но держи Джессику подальше от этого.

Предупреждение. От бармена, не связанного ни с какой криминальной семьей. При обычных обстоятельствах это не опасно.

Но он был влюбленным мужчиной.

А это очень опасное существо.

— Обещаю, — поклялась я.

Он кивнул один раз и ушел.

Я потеряла его. Не полностью. Но теперь наша дружба испорчена. Как будет всегда.

Я потеряю еще больше, когда закончится день.

Винсенций повел меня к алтарю.

По проходу, который вел из дома вглубь сада, переоформленного для размещения сотен гостей, сидящих на черных стульях. Все было черным. Вплоть до фонарей. И арка, под которой стоял Кристиан. Величие всего этого поразило меня. Работа, которую София приложила, чтобы устроить эту свадьбу… нашу свадьбу. Это не какая-то белая, осиная свадьба, где я бы чувствовала себя неловко и неправильно.

Нет, все идеально.

Большинство гостей — преступники и убийцы.

Это тоже прекрасно.

Мои глаза устремились в конец прохода, к мужчине, стоящему в черном и ожидающему меня.

Дон мафии.

Преступник.

Чудовище.

Мой муж.

Церемония прошла как в тумане, Кристиан потащил меня в свой кабинет, как только все закончилось. У нас не было ни минуты наедине. С тех пор, как он трахнул меня с Феликсом.

— Тот факт, что ты отдал меня другому мужчине, лишь показал, что ты единственный для меня, — выдохнула я, услышав болтовню наших гостей неподалеку.

Его глаза потемнели.

— Я не отдавал и никогда не отдам тебя. Я скорее вырежу себе сердце.

Вот оно. Настолько близко к признанию в любви.

— С тех пор, как мы встретились, ты изображаешь меня злодеем, — он провел рукой по моей челюсти.

Его прикосновение было легким, как перышко. Нежное.

— Это история, которую ты рассказала самой себе, чтобы сохранить рассудок. Чтобы притворяться, будто ты такая же, как остальные.

Его большой палец коснулся моей нижней губы.

— Но, Сиенна, мы оба знаем, что ты не похожа ни на кого другого. Мы оба знаем, что ты здесь не жертва. Ты еще один монстр.

Я вздрогнула от этих слов, запечатляя их где-то глубоко внутри себя.