Учитель - искуситель

ГЛАВА 20

ДЖЕЙМС

— Если ты продолжишь так вздыхать, у тебя рано появятся морщины, — прокомментировала Миа.

Я взглянул на Мию, которая не должна выглядеть очаровательно в неряшливом пучке и мешковатой футболке с полосками. Я не раздумывал о покупке игрушек или нижнего белья, которые она хотела, в секс-шопе, и пристально смотрел на темные волосы Нейта, когда он просматривал все ее вещи, напевая мелодию. Миа была немного расстроена тем, что я все за нее плачу, но несколько дней я был ее опекуном. Я бы купил ей яхту, если бы она меня попросила, и глазом не моргнул бы.

Возможно, пришло время снова поговорить с моим терапевтом, потому что я был уверен, что мое поведение было ненормальным, когда дело касалось некой кареглазой шалуньи.

— Я похож на человека, которого заботят морщины, принцесса? — пробормотал я, оглядываясь на чертежи, рассматривая размеры и просматривая различные листы Excel, задаваясь вопросом, чего мне не хватает.

Мы ужинали, и она делала домашнее задание на кухонном острове, пока я просматривал на своем ноутбуке дизайн нового клуба, над которым работал мой личный помощник.

Несмотря на сексуальное напряжение, витавшее между нами, мы оба работали в комфортной тишине, и она тихо мычала, пока она кивала в такт песням, которые слушала в наушниках.

— Я знаю, что тебе все равно, но мне важно. Так что, если ты не хочешь надеть тканевую маску сегодня вечером перед сном, перестань вздыхать, — она ругала меня, но вместо этого выглядела очень очаровательно. — Почему ты вообще вздыхаешь?

— Подойди сюда и помоги мне выбрать товар, — она быстро встала и подошла к моему креслу, а я посадил ее на колени, вдыхая ее аромат черешни, и показал ей экран ноутбука. — Это фиолетовые дамасские обои, а это красно-черные виниловые обои. Как ты думаешь, какой из них подойдет для этой комнаты?

Ее глаза были широко раскрыты и блестели, когда она покосилась на трехмерную модель комнаты и подражала мне. — Это столб?

— Да.

— Посреди спальни?

— Ага.

Миа повернулась ко мне, приподняв бровь, и ее щеки окрасились алым румянцем. — Что именно ты здесь делаешь?

— Это секрет, — я ущипнул ее за талию и кивнул на экран. — Помоги мне выбрать обои.

— Мне нравится фиолетовый, но не говори мне, что ты последние десять минут вздыхал по поводу обоев.

— Ты поверишь мне, если я скажу, что да?

Она моргнула и сказала: — Нет.

Я улыбнулся, наклонился и провел губами по ее уху, наслаждаясь тем, как она дрожала. — Хорошая девочка, — я отстранился и сказал: — Мне нужно выбрать освещение, джакузи, душ и… — я, конечно, не мог рассказать ей о этом, поэтому я решил упростить: — Некоторая мебель для комнаты.

Миа почувствовала мое колебание. — Какая мебель?

Я похлопал ее по заднице, и она встала: — Я покажу тебе, как только ты закончишь домашнее задание.

Ткнув в меня языком, она несколько мгновений смотрела, как я печатаю, прежде чем спросить: — Могу ли я задать тебе вопрос?

— Ты только что спросила, — я остановился, глядя на ее лицо, и наклонил голову. — Спрашивай, принцесса.

— Почему ты решил пойти на эту работу? — она поерзала пальцами, прежде чем добавить: — Я имею в виду учителем.

Частично потому, что я хочу следить за тем, чтобы ты знала, что половина школьного совета коррумпирована, а частично потому, что …

— Клайд помог мне закончить школу, ты это знала? — судя по ее ошеломленному выражению лица и широко раскрытым глазам, я бы понял, что она этого не знала. — Я хотел бросить учебу, но он был упрямым засранцем — и до сих пор им является, и помог мне. Я уже объездил полмира, работая над локальными проектами, и скопил достаточно денег, чтобы делать все, что захочу, поэтому решил принять этот контракт на преподавание, — я снова посмотрел на чертежи и улыбнулся: — Мне нравятся линии, цвета, размеры и пространство. Возможность создать, построить что-то монументальное или что-то специально для других вызывает у меня трепет. И я хочу поделиться этими знаниями с другими.

Когда я взглянул на Мию, она улыбалась. Мое тело напряглось, увидев это. Это было чисто, невинно и потусторонне. Я не знал, как реагировать, и продолжал смотреть на нее. Она была красива.

— Я рада, что ты решил нас научить, — сказала она, наклонившись и поцеловав меня в щеку, прежде чем устроиться на своем месте и продолжить домашнее задание.

Я потер грудь, выдыхая задерживаемое дыхание. Она собиралась меня погубить.

Через несколько мгновений она снова подняла голову, и я понял, что ей любопытно. Снова.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

— Что?

Миа прикусила нижнюю губу. — Ты никогда не говорил со мной о своей семье, — мое лицо, должно быть, ясно выдавало, почему я этого не сделал, поскольку она быстро попыталась добавить: — Я имею в виду, все в порядке, если ты не хочешь. Просто… странно, что я никогда не знала, что твоя мама была шеф-поваром, до прошлой недели.

Я закрыл ноутбук и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Почему это странно, Миа?

Ее щеки покраснели под моим взглядом, и она откашлялась, прежде чем открыть рот. — Ты знаешь обо мне все. О моей семье, моем отце, моей маме… — она быстро моргнула, потому что я знал, что если она этого не сделает, она заплачет. — Как она… ты знаешь, — я знаю, принцесса. Я сжал кулак, скрывая желание усадить ее себе на колени и потереть ей спину. — Ты даже знаешь моих друзей и учишь их. Ты знаешь, что я ненавижу баклажаны, но ты все равно приготовил блюдо, которое мне понравилось!

Она не имела никакого смысла.

И все же я ее понял.

— Я хочу знать о тебе. Не только твоя работа, машина, которую ты водишь, костюмы, которые носишь, или какой тип женщин тебе нравится в твоей постели, — она посмотрела на свои открытые конспекты «AP Chemistry». — Я хочу узнать тебя, Джеймс.

У меня щелкнула челюсть, когда я думал обо всем, что не мог ей сказать, потому что если бы я это сделал, она бы меня возненавидела. Она никогда не увидит меня прежним, с ее мерцающими каре-зелеными глазами, от которых у меня свело желудок. Потому что всякий раз, когда она смотрела на меня, я чувствовал себя более живым, чем когда-либо за последние тридцать пять лет своей жизни. Я чувствовал себя увиденным.

И поскольку я был эгоистичным сукиным сыном, который заботился только о себе и своем успехе, я жестоко улыбнулся ей: — Ты знаешь все, что я хочу, чтобы ты знала обо мне, принцесса.

Мой кулак сжался, когда она нахмурилась, ее глаза потускнели. — Но… я не знаю. Почему ты не можешь рассказать мне о себе, Джеймс?

— Потому что ты еще этого не заслужила, — резко сказал я.

Она моргнула, услышав мой резкий тон, и, я снова подавил желание заключить её в объятия.

— Не заслужила? Разве я не заслужила это?

Боже, она звучала так обнадеживающе и мило.

В тот момент я ненавидел себя больше, чем кого-либо, потому что собирался разрушить ее надежду.

Опираясь руками на мрамор, я не сводил глаз с ее лица и сказал: — То, что я покупаю тебе красивую одежду и секс-игрушки, не означает, что я доверяю тебе, принцесса.

Миа резко вздохнула, на ее лице отчетливо виднелась боль. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, над нами тянулась густая тишина, наполненная гневом и напряжением, ее пальцы сжимали маленькое ожерелье в виде сердечка на ее груди.

— Конечно, — выдавила она, ее лицо исказилось от ярости. — Мне пришлось бы заткнуть рот твоему такому волшебному члену, чтобы заслужить твое доверие, не так ли? Или я зарабатываю это тем, что раздвигаю для тебя бедра и позволяю тебе трахать меня, пока я зову тебя папочкой? Которое из них?

— Следи за своим тоном, Миа…

— Нет, — она встала. — С меня хватит. Я думала, ты другой, но нет, ты просто больной, извращенный старик, который просто хочет залезть мне в штаны.

Она казалась разъяренной, и я не винил ее. Я поступил не по правилам, но не знал, как объяснить ей, почему не могу открыть ей свое сердце и рассказать все обо мне.

Если бы я это сделал, я бы потерял ее.

— Миа … — я встал, снимая очки. — Что ты делаешь?

Она бездумно сбрасывала в свою спортивную сумку все, чего я раньше не замечал. Она пристально посмотрела на меня, застегивая молнию. — Я не собираюсь оставаться здесь и позволять тебе унижать меня всей этой чепухой о завоевании твоего доверия. Если бы ты не хотел мне отвечать, ты мог бы просто сказать мне, что не готов делиться, и я бы поняла. Я не чертов ребенок, Джеймс.

— Я знаю, что ты не ребенок, — сказал я, вставая. Мой желудок скрутился и сжался от нервов. Не то чтобы я ей не доверял, я доверял, даже больше, чем мне хотелось это признать, но я не хотел ей открываться. Я боялся, что она меня возненавидит. Оставив меня и плача на плечах своих друзей, проклиная меня и никогда больше не встречаясь со мной глазами. Я потерял слишком много важных людей в своей жизни, я не мог потерять и ее.

Она обернулась и закипела: — Тогда скажи мне, или хотя бы перестань обращаться со мной так.

Я не ответил. Я не мог. Впервые увидев ее такой злой на меня, я не знал, как и с чего начать. Особенно когда ее глаза закрылись, и я знал, что она отстраняется. Я ничего не мог сделать, кроме как смотреть, как она взяла сумку и надела свои «Вэнсы».

— Куда ты идешь, Миа? — спросил я холодным тоном, закрывая дверь, прежде чем она смогла уйти.

— Почему я должна тебе говорить? — она спросила: — Тебе все равно.

Я сделал шаг ближе и навис над ней. — Поверь мне, маленькая принцесса, если есть кто-то, о ком я забочусь больше во всем этом мире, то это ты. Так что следи за своим чертовым тоном и скажи мне, куда ты идешь, потому что я не позволю тебе подвергнуть себя опасности только потому, что ты злишься на меня.

Ее глаза блестели от слез, когда она прошептала: — Я собираюсь к Эмме переночевать, — Миа отвернулась, ее трясущиеся руки сжимали спортивную сумку. — Я вызову такси.

— Черт побери, — ответил я и отстранился, чтобы успокоиться. Потому что, если бы она заплакала или хотя бы одна слезинка упала из ее глаз, я собирался потерять ее и запереть ее рядом с собой, пока мы оба не успокоимся достаточно, чтобы поговорить о моем прошлом. — Я подброшу тебя. Оставайся здесь.

Я доверял ей настолько, что не убежал, когда поднялся наверх в ее комнату. Выбрав вещь, которую я искал, я вернулся и внутренне вздохнул, увидев, что она ждет меня у входной двери. Даже злясь, она не хотела меня разочаровывать.

Ее глаза немного загорелись, когда я протянул ей мягкую игрушку-слона, без которой она не могла спать. Она прижала его к груди, а я отвернулся, дергая воротник рубашки.

— Пойдем.

Дорога до дома Эммы была наполнена тишиной и, к несчастью для нас обоих, полной напряжения, гнева и вины. Хотя вина была на мне. Я не мог ей все рассказать. Я пока не мог рассказать о себе. Я был эгоистичным куском дерьма, который хотел прильнуть к ней еще немного.

Она может ненавидеть меня сколько угодно, после того как узнает.

— Позвони мне, если что-нибудь случится, — сказал я, сжимая руль так крепко, что мои костяшки пальцев побледнели, просто чтобы не поднять руку, не обхватить ее запястье и не сказать ей подождать.

Миа даже не взглянула на меня, открыла дверь и вышла, сказав короткое «Спокойной ночи».

Моя челюсть сжалась, когда я увидел, как ее гибкое тело проходит мимо высоких золотых ворот, и даже охранник улыбался ей. Из машины я видел, как кто-то открыл двойные двери, и Миа исчезла в особняке Дороти Мур.

Несмотря на школьный вечер, я развернул машину и поехал в один клуб, где я знал, что найду покой среди хаоса. Мне нужно было пару напитков.