Удержать мою невесту

Глава 40

Верона

— Что-то ты молчаливая, — говорит Лука с другого конца стола.

Я поднимаю на него глаза.

— Мне жаль, — искренне говорю я ему. После конфронтации с Данте и его отказа сопровождать нас на ужин, вместо этого симулировав болезнь, я отвлеклась. Но Данте в данный момент не является частью уравнения, и я знаю, что мне нужно сосредоточиться на моем муже.

— Доллар за твои мысли? — Предлагает Лука.

Я хочу рассказать ему о Данте, но не делаю этого. По какой-то причине, как и тогда, когда мы были детьми, я защищаю Данте. Я не хочу, чтобы у него были неприятности. И у меня такое чувство, что, если бы Лука узнал, что Данте оставил синяки, на которые мне потребовалось двадцать минут, чтобы замазать косметикой, он бы расстроился. Ну, более чем расстроился. Черт возьми, Лука, вероятно, сжег бы мир дотла своей яростью.

— Это ерунда, — говорю я ему, махнув рукой, отметая эту идею. Я оглядываю пустой итальянский ресторан. — Итак, как ты заказал весь ресторан для нас?

— Я знаю владельца, и он был у меня в долгу, — говорит он с усмешкой.

— Итак, он освободил для тебя весь свой ресторан в напряженный субботний вечер. Вау, должно быть, это было чертовски большое одолжение.

— Да, так и есть, — серьезно говорит Лука, и я не могу не задаться вопросом, каковы обстоятельства. Но я знаю, что он, вероятно, не сказал бы мне, поэтому не настаиваю. — Тебе нравится еда? — спрашивает он, откусывая кусочек карбонары.

— Безумно, — признаю я. Салат капрезе был восхитителен, как и основное блюдо, которое я выбрала, — курица с пармезаном. — Я не ела этого с детства.

— Его готовила твоя мама?

Я киваю ему и сразу же скучаю по ней. Когда она умерла, это было так, как будто часть меня умерла вместе с ней. И я не думаю, что эта дыра в моем сердце когда-нибудь заживет.

— Она была отличным поваром. Мой отец часто жаловался на то, как сильно набирает вес, когда ест ее стряпню, — говорю я со смехом.

Лука смотрит на меня с задумчивым выражением лица.

— Ты скучаешь по ней.

— Да, очень.

— Я тоже скучаю по своей матери, — говорит он, и я удивлена его уязвленным признанием.

Протягивая руку через стол, я беру его за руку, нежно сжимая в поисках поддержки. Он смотрит на меня несколько долгих секунд, прежде чем сжать в ответ. Я не могу не задаться вопросом, винит ли он до сих пор мою семью в своей потере, но не хочу поднимать эту тему и портить наш совместный вечер. Это была потрясающая ночь с Лукой, и, честно говоря, чувствую, что у меня настоящее свидание со своим мужем.

Официант выбирает этот момент, чтобы снова появиться.

— Десерт, синьор? — спрашивает он.

Жаркий взгляд Луки останавливается на мне, когда он говорит: — Я знаю, что хочу на десерт. Затем он добавляет: — Но этого нет в меню. Официанту он говорит: — Оставьте нас. На этом мы заканчиваем наш ужин.

— Да, конечно, синьор, — говорит мужчина, прежде чем исчезнуть.

Я с трудом сглатываю, когда Лука встает из-за стола, роняя салфетку на оставленную еду. Он протягивает мне руку, и я беру ее, дрожа от предвкушения.

Внезапно он разворачивает меня в своих объятиях и наклоняет над столом. От резкого движения бокалы с вином расплескиваются, темно-красная жидкость впитывается в белую льняную скатерть.

Я нервно оглядываю комнату и окна. Шторы опущены, но кто-то все равно может войти в любой момент.

— Лука! — В панике шепчу я.

Но он не слушает. Вместо этого он опускается на колени позади меня, и я чувствую, как воздух касается моей спины, когда он поднимает юбку черного платья. Его руки скользят вверх и вниз по моим ногам, пока я пытаюсь устоять на своих высоких каблуках.

— Совершенная, — шепчет он, прежде чем запечатлеть поцелуй на тыльной стороне каждого моего бедера. Его пальцы цепляются за мои стринги и нежно спускают их с моих ног. — Подними ногу, — инструктирует он, и я подчиняюсь, когда он снимает с меня стринги. — Теперь раздвинь ноги, — говорит он мне глубоким и хриплым от желания голосом.

Я немного раздвигаю ноги, но потом слышу, как он цокает на меня.

— Шире, Верона, — говорит он. — Да, это моя непослушная девочка, — говорит он, когда, наконец, удовлетворен.

Я ожидаю, что он меня оближет, но он удивляет меня, когда встает. Я начинаю двигаться, он кладет руку мне на плечо.

— Лежи так, — шепчет он. — Черт возьми, ты великолепно выглядишь, вот так склонившись над столом. Он кружит вокруг меня, и я слышу стон, срывающийся с его губ. — Я должен сказать официанту, чтобы он вернулся сюда, и увидел твою прекрасную киску и задницу, выставленную на всеобщее обозрение. — Я открываю рот, чтобы возразить, но затем он быстро говорит: — Правда я не хочу, чтобы другой мужчина видел то, что принадлежит мне.

От его собственничества по мне пробегает ток. Мои ноги дрожат в предвкушении, когда я снова почувствую жар его тела. Он опускается на колени и, не теряя времени, вылизывает меня от клитора до тугой маленькой дырочки. Я задыхаюсь от этого ощущения. Это кажется таким неправильным, но, боже, это так приятно.

— На это я тоже собираюсь заявить права, — говорит он, прежде чем прижать большой палец к моей дырочке. — Скоро, — угрожает он.

Его большой палец продолжает давить на мою тугую сморщенную дырочку, в то время как его язык находит мой клитор, облизывая меня до беспамятства. Его язык, рот и губы такие приятные на ощупь, что я превращаюсь в бескостное месиво, мертвой хваткой цепляясь за льняную скатерть.

— Лука! — Я кричу.

Его большой палец проникает в меня, усиливая ощущения в десять раз, и я делаю сдавленный вдох.

— О боже, о боже! — Я вскрикиваю.

— Бог тебе сейчас не поможет, — рычит он у меня за спиной, прежде чем его рот возвращается к моему клитору.

Бессвязные слова слетают с моих губ по мере того, как удовольствие нарастает внутри меня, пока я, наконец, не достигаю пика и не перехожу через край. Я разбиваюсь на миллион кусочков под его языком, когда он трахает мою тугую дырочку большим пальцем, каждым движением вытягивая из меня удовольствие.

Громкий стон вырывается из моего горла, когда волны удовольствия продолжают разбиваться о мое тело.

— Пожалуйста! — Я умоляю, и даже не знаю, о чем прошу в этот момент.

Но он принимает решение за меня, вытаскивая большой палец и медленно облизывая мой клитор один… два… три раза, прежде чем, наконец, останавливается.

Мои пальцы хватают края стола, боясь отпустить, потому что ноги становятся ватными, и я не думаю, что они могли бы выдержать мой вес прямо сейчас.

— Это был лучший десерт, который я когда-либо пробовал, — слышу я голос Луки за моей спиной. Он вытирает рот салфеткой, а затем осторожно одергивает мое платье. Он не надевает на меня мои стринги обратно, так что я понятия не имею, куда они делись.

— Ты готова уходить? — он спрашивает спокойно, как будто ничего не произошло, будто он только что не разбил меня вдребезги посреди ресторана.

— Я.… я не думаю, что… Я смогу ходить, — говорю между прерывистыми вдохами.

Я вижу, как несколько стодолларовых купюр падают на стол, прежде чем он поднимает меня на руки. Моя голова ложится ему на грудь, мы выходим из ресторана.

Бенито ждет у машины и, открывая заднюю дверь, одаривает нас редкой застенчивой улыбкой.

— Ужин был хорошим? — спрашивает он.

— Это было вкусно. Но десерт мне понравился больше всего, — говорит Лука, заставляя меня покраснеть.

Как только мы оказываемся на заднем сиденье, Лука притягивает к себе, и по дороге домой я засыпаю у него на коленях. Моя последняя связная мысль — это то, что этот мужчина, мой муж, станет причиной моей смерти.