Ужин с ангелами

РИВЕР и ХАРВЕСТЕР

— Поверить не могу, что нас покажут по телевизору.

Харвестер, ангельское имя которой было Веррин, улыбнулась Риверу, ожидая их очереди присоединиться к Сюзанне на съёмочной площадке её кулинарного шоу «Ангел на кухне».

— Я тоже поверить не могу, — пробормотал он. — Должно быть, продюсеры этого шоу с ума посходили.

Харвестер моргнула, но её невинность в широко распахнутых глазах была такой же фальшивой, как и фрукты в миске рядом с ними.

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

Она точно понимала, но Ривер подыграл и объяснил:

— Зрители считают, что люди на этом шоу — актёры, играющие персонажей. Поэтому, если один из нас, например, ты, выйдет за рамки сценария, поставит под угрозу не только шоу, но и все тщательно продуманные планы Небес.

— Ты слишком много беспокоишься. — Она щёлкнула его по носу. — Ты уже не тот ангел, в которого я влюбилась тысячи лет назад.

— Это плохо?

Она заговорила низким и томным голосом, который предназначался для спальни, или для публичных мест, когда он не мог снять сексуальное напряжение, вызванное ей.

— О, нет. Я обожаю того, кем ты стал.

Им пришлось пройти долгий, трудный путь, чтобы оказаться тут, но каждая боль стоила того. И боли было много, некоторую они причиняли друг другу. На самом деле, большую часть боли причиняли они друг другу. Например, когда она была злой, обрушила на него гору. Или когда держала его прикованным и одурманенным после того, как обрубила крылья. Или когда он пытался убить её раз или десять. Но, в самом деле, кто считал?

Загорелась вывеска, указывающая на то, что съёмки вот-вот начнутся. Все замолчали, когда Сюзанна поприветствовала собравшихся и представила своего первого гостя, Харвестер. Это будет интересно. Задержать-дыхание-в-ожидании-катастрофы довольно интересно.

Харвестер, одетая в облегающий чёрный брючный костюм с просвечивающимся красным бюстгальтером и подобранными к нему туфлями на высоких каблуках, зашагала на кухню. После небольшой вступительной речи, они с Сюзанной приступили к приготовлению пищи.

— Итак, прежде чем начать, — сказала Сюзанна, — хотела бы спросить о твоём опыте на кухне.

Харвестер улыбнулась.

— У меня его мало. В основном готовит мой муж. Честно говоря, я этого не понимаю. Мы ведь можем поесть где угодно в мире. Зачем тратить время на готовку?

— То есть ты из тех, кто не любит творить руками?

— О, не пойми меня неправильно, — весело сказала Харвестер. — Я готовила еду ради мести. Это очень рукотворно.

Сюзанна прищурилась.

— Именно поэтому ты попросила эпизод с острой пищей?

Улыбка Харвестер стала такой же тёмной, как и её волосы. Её, может, и восстановили, как небесного ангела, но после тысячелетий в аду, чувство юмора у неё злобное.

— Точно.

— Ну, это мы можем. — Сюзанна повернулась к камере. — Сегодня мы приправим твою жизнь чем-то сладким, чем-то солёным и чем-то очень острым.

Ривер стоял в стороне, наблюдая, как Сюзанна и Харвестер готовят шоколадные пирожные.

Харвестер хотела добавить больше перца «Когти Диабло» из одного из засушливых регионов Шеула, но Сюзанна настояла, чтобы жители подземного мира могли заменить их чем-то другим, что было на кухне. Разумно, учитывая, что при варке газ, выделяемый перцами «Когти Диабло», мог расплавить глазные яблоки, и нескольким зрителям не понравилось бы быть ослеплёнными пирожными.

Достав пирожные из духовки, Харвестер попробовала одно и застонала.

— Невероятно. Напоминает десерт, который я однажды ела в Новом Орлеане.

— Мне нравится Новый Орлеан. Там много вкусной еды. Итак, — сказала Сюзанна, — что думаешь о бенье1?

— Биде? — Харвестер потянулась за бокалом вина, который Сюзанна налила несколько минут назад. — Занятная штука.

Сюзанна рассмеялась.

— Не биде, а бенье.

— О, ну, мне нравятся. А вот биде?.. Так освежает.

— Да, уверена…

— А после секса? — Харвестер издала звук чистого удовольствия, так знакомый Риверу, который пожалел, что они не рядом с кроватью. Или стеной. Или… что ж, сойдёт и всё остальное. — О. Мой. Бог. Как я уже сказала, занятная штука.

— Я… ах… — Сюзанна сглотнула, потом откашлялась. — Не думаю, что биде — тема кулинарного шоу…

— Хм. Тогда не стоит делать их такими классными. А если серьёзно, биде — запретная тема? У тебя на шоу были демоны. — Харвестер пожала плечами. — Но ты, конечно, хотела поговорить о бенье?

Сюзанна с облегчение выдохнула.

— Да, пожалуйста.

— Маленькие квадраты жареного теста? — Харвестер издала ещё один, слабый, стон удовольствия. — Наешься их и будешь счастлива, что у тебя есть биде, вот что я тебе скажу.

Нежный румянец окрасил щёки Сюзанны, а озорной огонёк в глазах Харвестер заставил Ривера решить, что пришло время спасти бедную Сюзанну. Он подал знак продюсеру, и тот энергично закивал. Он присоединился к Сюзанне и Харвестер, и, к счастью, разговор перешёл почти исключительно на еду, и к тому времени, когда шоу закончилось, он наелся пирожных, пряных рёбрышек и чего-то под названием «Сальса с местью», что, по мнению Харвестер, требовало гораздо больше «мести». В разговор вновь вклинивалась тема про «Когти Диабло» и биде.

Ну что ж, неуместность — часть очарования Харвестер. Она, конечно, пробуждала интерес, что и доказала, когда шоу закончилось. Она потащила его в гримёрку, чтобы развлечься после записи. И только когда они поправляли одежду, на Ривера навалилось странное подозрение. Он даже не мог сказать почему. Харвестер вела себя совсем не странно. И, возможно, в этом-то и была проблема. Несколько дней она вела себя нормально.

— Всё в порядке? — спросил он, отпирая замок.

Она нахмурилась.

— Конечно. А что?

— Потому что ты ведёшь себя совершенно нормально.

Она округлила глаза в притворном ужасе.

— О, нет. Может, мне стоит сходить к врачу?

— Я бы не стал подвергать такому риску ни одного врача. Даже Призрака. — Он действительно считал доктора демонов и его бывшего работодателя своим лучшим другом, но было забавно мучить парня время от времени. — Серьёзно… ты ни о чём не хочешь поговорить?

— На самом деле, да, — сказала она. — Нужно обсудить подарок для Кары и Ареса на предрожденчик

Да, нужно, но не нахождение идеального подарка терзал ангельскую интуицию Ривера. С другой стороны, Харвестер не собиралась открываться, пока не будет готова, так что на данный момент он не стал настаивать. И всё же что-то подсказывало, что лучше пристегнуться и держаться за нимб.

Харвестер взглянула на Ривера, когда они перенеслись в свой Небесный дворец. Румянец после секса в гримёрке ещё не сошёл, и Ривер выглядел как всегда красивым в облегающих чёрных брюках и сапфирового цвета рубашке, которая подходила к его глазам. Его золотистые волосы до плеч, которые она взъерошила, вновь лежали ровным шелковистым каскадом, вызывая зуд от желания растрепать их. Ей нравилось, когда её идеальный ангел был немного грубоват. Даже немного грязноват.

— Я считаю, что всё прошло хорошо, — сказала она, бросая сумку на диван.

— Каждый раз, когда ты не разрушаешь здания и не убиваешь кого-то, проходит хорошо.

Харвестер фыркнула.

— Я не настолько плоха.

— Ты становишься лучше, — заявил он. — Уже несколько месяцев не убивала ни оного ангела.

— Видишь? Прогресс. — Она поднялась на цыпочки и игриво поцеловала его, подготавливая к теме, которую собиралась затронуть. Она ещё не хотела говорить с ним, но, чёрт побери, он читал её, как древний текст из библиотеки Акаши. — Что скажешь, если я налью пару бокалов шампанского и мы прыгнем в горячий источник?

Их роскошная ванна, вырезанная из хрусталя и подпитываемая естественным источником, выходила на величественные Голубые горы Тринити. В бытность падшего ангела Харвестер провела тысячи лет во мраке ада, и теперь пользовалась любой возможностью окунуться в великолепие небес.

Ривер нахмурился.

— Ты что, забыла? Мы должны быть у Ресефа и Джиллиан через пять минут.

Дерьмо. Она совсем забыла. Или, может, не хотела запоминать.

— Почему мы снова согласились прийти?

— Потому что Джиллиан сказала, что со связью с Трекером происходит что-то странное.

А, ну да. Она смутно помнила, как Ривер говорил ей, что связь, которую Харвестер передала Джиллиан, начала шалить. Связь Джиллиан с оборотнем по имени Трекер не предназначалась для людей, поэтому неудивительно, что у Джиллиан случались глюки.

— Проклятье, — выдохнула она.

Ривер схватил её за руку.

— Эй, серьезно. В чём дело? Это связанное с Ресефом?

В точку. Она просто ненавидела обсуждать Четырёх Всадников с Ривером. Он всегда принимал их сторону, а не её, и, как их отец, был чересчур заботлив и слеп к их недостаткам. Может, потому, что до недавнего времени даже не знал, что они его дети, и чувство вины, вероятно, сыграло роль в его чувствах к ним.

— Просто… — Она расправила плечи и выдала: — У меня такое чувство, что он собирается сделать какую-нибудь глупость

Ривер скептически выгнул бровь.

— Ты это постоянно говоришь. — Да, говорила. Но сейчас всё иначе.

— Это не чутьё наблюдателя. И не склонность быть злой мачехой. — Она любила Всадников, но так было не всегда. И это чувство, как правило, было взаимным.

Её отношения с Ресефом были особенно сложными, учитывая, что после того, как печать Ресефа сломалась, и он стал Мором, мучил и оскорблял её, как никто другой за всё время бытия ангелом, потом падшим ангелом, а теперь снова ангелом.

— Ладно, и что же, по-твоему, он собирается сделать? — Ривер скрестил руки на груди, переходя в режим чрезмерно заботливого отца. — Что-то такое, за что ты его накажешь?

— Могу только надеяться, — пошутила она. По большей части. — И я понятия не имею. Как я уже сказала, у меня просто такое ощущение.

— Хорошо, — сказал он, беря её за руку. — Давай попробуем что-то выяснить. Просто постарайся не раздражать его.

— Я? Пф-ф-ф. Никогда.

Он проигнорировал это, и через мгновение они стояли у двери домика Джиллиан и Ресефа в Колорадо, где Джиллиан встретила их с улыбкой и коктейлем «Мимоза». Ах, человеческая женщина так хорошо знала Харвестер.

— Спасибо, что пришли, — сказала Джиллиан, закрывая дверь. На ней были джинсы и светло-зелёный свитер — идеальный наряд для холодной осенней погоды. Тёмные волосы едва касались плеч. Одну сторону она заколола, и была очаровательна, умна и чувственна — полная противоположность мерзким женщинам, с которыми Ресеф имел дело в прошлом. Джиллиан — лучшее, что случалась с Ресефом, и Харвестер поклялась, что если он испортит отношения со своей парой, Харвестер поджарит его небесной бурей, от которой будут десятилетия оправляться.

— Привет. — Ресеф, облачённый в доспехи, а белокурые волосы стянуты кожаным ремешком на затылке, вышел из спальни. — Жаль, что не могу остаться, мне нужно идти.

— Я что-то натворила? — спросила Харвестер.

Ресеф перевёл на неё взгляд голубых глаз, которые обычно искрились озорством и юмором, но сейчас они были налиты кровью и покрытые тенями. Прежде чем Харвестер стала небесным Наблюдателем Всадников, она была их Наблюдателем от Шеула, и узнала этот взгляд. Чума где-то на планете притягивала Ресефа так сильно, что это причиняло боль. Он мог сопротивляться, но недолго, и если облачался в броню, направлялся к вспышке.

Его голос был хриплым и дрожащим от усталости и боли.

— Что, думаешь, мне нужно идти только потому, что ты в прошлом месяце прокляла меня хилешийской обжигающей спермой?

Весело. Очень весело.

— Тебе просто повезло, и я не решила, что она должна быть ещё и вязкой.

— А почему бы и нет, чёрт возьми? — Он вытащил меч из ножен, чтобы проверить лезвие. — Нарывов и шелушащихся ожогов мало, да?

Харвестер глотнула коктейль.

— Мне очень нравится Джиллиан, и я не хочу её расстраивать.

Ресеф ахнул.

— Расстраивать Джиллиан?

— Кх-кхм. — Ривер мягко откашлялся, а значит, был чертовски раздражён и сдерживался. Да, но когда он вмешивался в её дела Наблюдателя, ей тоже приходилось сдерживать раздражение. — Ты одарила его демоническим венерическим заболеванием?

— Ой, успокойся, — вздохнула она. — Это наказание Наблюдателя, и очень мягкое. Оно же недолго было, прошло часов через двенадцать, да?

— Пятнадцать. С половиной. И моча была похожа на кислоту следующие три дня — проворчал Ресеф, засовывая меч в ножны. Он повернулся к Джиллиан, и заговорил мягче. — Мне пора, Джилли. — Он притянул её к себе и поцеловал так долго, что Харвестер и Ривер отвернулись. — Буду скучать по тебе.

С этими словами он вышел на улицу и призвал ворота, чтобы отправиться на место.

— В Китае чума, — объяснила Джиллиан. — Он сопротивлялся, но мы оба знали, что он не может ждать ещё час, не говоря уже о дне.

Как Всадника, связанного с болезнями и чумой, Ресефа тянуло к вспышкам болезни, так же как его сестру Лимос тянуло к голоду, Ареса к войне, а Танатоса к смерти. Бедный Танатос страдал хуже всех, так как смерть — результат болезней, голода и войны, поэтому он часто посещал те же места, что и его братья и сестра.

— Не слышал об этой чуме, — сказал Ривер. — Проверю её, пока вы тут разбираетесь. Встретимся в нашей новой квартире. — Он исчез, оставив Харвестер с Джиллиан.

— Прости за огненную сперму, — произнесла Харвестер. — Тебя мне жаль, а вот Ресеф заслужил.

Джиллиан скептически посмотрела на неё.

— Разве?

Харвестер пожала плечами.

— Он убил демона, который находился под защитой Мемитима. По правде говоря, я отнеслась к нему снисходительно. — Она отпила ещё мимозы. — А теперь давай разберёмся с твоей проблемой. Что происходит со связью?

— Я привыкла чувствовать, когда Трекеру больно. — Джиллиан посмотрела в окно на маленькую хижину, которую они с Ресефом построили для оборотня. — Но во время последнего полнолуния, когда он перекинулся, начал драться с другими оборотнями и чуть не умер от потери крови. Я ничего не почувствовала.

— Да? — Харвестер поставила стакан и прижала ладонь к груди Джиллиан. Закрыв глаза, она нащупала энергетическую сигнатуру, которая была уникальна как для Джиллиан, так и для Трекера, и как только нашла, увидела, что одна из «нитей», как она их называла, истрепалась. Ударом энергии она восстановила нить.

— Вот, я всё исправила. Дай мне знать, если это случится снова.

— Уверена, что связь нельзя разрушить?

— Мы уже говорили об этом, — напомнил ей Харвестер. — Связь — это часть Трекера. Разрушение связи убьёт его самого. Её можно только передать. Хочешь её кому-то передать?

— Нет. — Джиллиан вновь посмотрела в окно. Трекер убирал листья на улице. Он никогда не сидел, сложа руки — черта, присущая всем рабам с младенчества. — Я просто хочу, чтобы он был счастлив.

— А ты?

Джиллиан моргнула и посмотрела на Харвестер.

— Что? Рада, что у меня есть Трекер?

— Вообще рада?

Что-то в выражении лица Джиллиан пробудило тревогу, но это исчезло так же быстро, как и появилось.

— Очень.

— Понятно.

— Ты мне не веришь? — Джиллиан опустилась на диван, поглаживая своего кота, Дудла, который потянулся и вновь свернулся в клубочек. Харвестер не знала, что ответить. Она понимала, что Ресеф и Джиллиан счастливы друг с другом, но что-то подсказывало, что грядут большие перемены. Она не могла сказать, в хорошую сторону или в плохую, но не сомневалась, что это связано с её ощущением, что Ресеф собирается сделать что-то глупое.

— У меня нет причин тебе не верить, — уклончиво ответила Харвестер. — Но если ты когда-нибудь захочешь что-то обсудить, я охотно выслушаю тебя.

— Я ценю это. — Джиллиан похлопала по стулу рядом с диваном. — А теперь расскажи мне о шоу Сюзанны. Весело быть гостем?

Харвестер рассмеялась и села.

— Точно. Но сомневаюсь, что Сюзанна пригласит меня ещё раз.

Джиллиан усмехнулась.

— И что же ты сделала?

— Я? — Харвестер улыбнулась в бокал с шампанским. — Ничего. Это у неё дурацкие правила. Можешь поверить, что не положено говорить о биде на кулинарном шоу?

— Ты же не говорила?..

— Ой, да я тебя умоляю, — отмахнувшись, проговорила Харвестер. — Можно говорить только о еде, которая входит, но не выходит? В любом случае, она пробудила во мне интерес к кулинарии. Думаю, что попробую готовить. Сварганю парочку угощений для адских псов Кары. Я становлюсь совсем домашней.

Джиллиан явно не купилась, но, с другой стороны, выйдя замуж за Ресефа, она научилась откидывать ненужное.

— Ну, если тебе понадобятся простые рецепты, дай знать. Ресеф предпочёл бы сытно поесть дома, чем выходить на улицу, поэтому я много готовлю.

— Ресеф готовит?

— Да. Он часто готовит на гриле, а пару недель назад купил коптильню. Теперь у нас в холодильнике столько копченостей, что хватит прокормить Ареса целый год. — Улыбаясь, Джиллиан играла с лапками Дудла. — На самом деле, он хотел подарить Каре ветчину и сосиски на предрожденчик.

— Сомневаюсь, что Арес стал бы жаловаться. Он ест больше, чем дюжина мужчин за один присест.

Джиллиан рассеянно кивнула, задумавшись над чем-то, и Харвестер нахмурилась. Что-то беспокоило Джиллиан, но Харвестер не уверена, стоит ли настаивать. Она не очень хорошо умела вытягивать информацию из людей. Её стиль больше походил на пытку или раздражение, пока те не проговорятся, но, очевидно, это не вариант. Она осторожно закинула наживку.

— Уверена, что всё в порядке? Ничего не хочешь обсудить?

— Уверена, — ответила Джиллиан чересчур жизнерадостно. — Но знаешь, что я хотела бы сделать?

— Что?

— Походить по магазинам. Если ты не занята, давай отправимся на шоппинг в Париже?

Харвестер усмехнулась. Она не очень-то разбиралась в девичьих делах, но ей нравилось ходить по дорогим магазинам и развлекаться с сопливыми служащими и надменными, самоуверенными покупателями.

Идеальное завершение идеального дня.

Ривер ненавидел эпидемии. Зловоние болезни и смерти жгло нос, а образы и звуки человеческих страданий невозможно стереть из памяти. Он хотел бы вмешаться… и мог, если бы чума имела демоническое происхождение. Но нет, это старомодная вирусная геморрагическая лихорадка, первоначально вызванная укусом животного.

Не так давно он мог бы щёлкнуть пальцами и покончить с этим, но теперь, когда посвящен в то, что называл универсальным планом, понял, почему это происходит. И почему должно происходить. Но это не меняло того факта, что мир людей мог быть ужасным местом.

Волна силы захлестнула сзади, паутиной пересекая кожу в электрических полосах. Можно и не оборачиваться, чтобы понять, появился архангел.

— Энриет.

Радуясь возможности отвлечься, он отвернулся от трагической сцены в деревне.

— Как сам, Майк. — Ривер взмахнул золотыми крыльями, напоминая, что он превосходил Архангела по рангу и силе примерно в тысячу раз. — И Ривер, а не Энриет.

— Ага, тогда Михаил, а не Майк.

Майк сегодня казался раздражительным.

— И раз мы разобрались с именами, — протянул Ривер, — не хочешь рассказать, почему ты здесь?

Архангел зарычал.

— Я до сих пор не знаю, как вышло, что ты получил статус Радианта.

Ага, он всё тот же придурок.

— Я мог бы напомнить, но мы оба знаем, что ты слишком завидуешь.

Все ангелы завидовали тому, что Ривер, однажды наказанный изгнанием с небес и потерявший воспоминания тысячелетий, получил статус Радианта. Лишь один мог существовать в одно время, Радиант сильнее всех архангелов вместе взятых, и не было ни одного ангела, падшего или нет, на Небесах или в Шеуле, который считал бы, что Ривер заслуживает этого положения. Ривер тоже так не считал, но кто он такой, чтобы сомневаться во всемогущем? Кроме того, потрясающе находиться на самом верху пищевой цепочки. И он просто плыл по течению. В моменты, когда ему приходилось иметь дело с ангелами, которые когда-то обращались с ним как с грязью, он наслаждался этим.

Михаил раздражённо выдохнул.

— Ты… несносный.

— Харвестер влияет на меня. — От внезапного блеска в глазах Михаила Ривер напрягся. — Вот почему ты здесь. Речь о Харвестер.

Склонив голову в знак признательности, Архангел сложил руки перед пурпурными и золотыми одеждами.

— Совет Наблюдателей согласился рассмотреть твою просьбу, — сказал он. — Думаю, мы проголосуем за то, чтобы снять Харвестер с должности Наблюдателя.

— Что? — Ривер выругался. — Я не просил снимать её с должности, а просил найти ей замену.

— Как это ты не просил снять её?

— Я просто хочу, чтобы у неё был выбор.

— Зачем? — Потому что она ненавидит свою работу. Она всегда жаловалась на это, и, по мнению Ривера, ей нравилось вымещать раздражение на Всадниках. Она не была груба с ними… на самом деле, Ривер действовал с ними жестче, когда был Наблюдателем. Но действовала… справедливо.

— Какая разница зачем?

— Тогда неважно, что мы её заменим.

Ривер шагнул ближе, и его крылья инстинктивно раскрылись.

— Не делай этого, Майки, пока я не удостоверюсь, что этого хочет Харвестер.

— У тебя двенадцать человеческих часов на принятие решения. Если мы не получим от тебя новостей, Харвестер будет заменена.

— Нет, ты услышишь от неё. Это её решение, не моё. Кроме того, — сказал он голосом, который резонировал в воздухе, как гром, — не ты назначишь её на новую должность. Жертвы, которые она принесла ради Небес и человечества, невозможно оценить. Она заслужила право делать любую работу, какую захочет… или вообще не работать. Понятно?

Михаил мог быть высокомерным ослом, но не глупый или мелочный, и он уважал поступки Харвестер ради спасения мира. Он кивнул.

— Она заслуживает, чтобы её почитали во всех уголках Вселенной. — И скривился. — Было бы неплохо, если бы она давала делать это.

Да, Харвестер такая. Ривер проник сквозь слои стен, которые она воздвигла, и многие из них рухнули. Но те, что остались, были такими же высокими и толстыми, как всегда, и лишь немногие пробирались сквозь них.

— Двенадцать часов, Радиант.

Михаил взмыл вверх в вихре крыльев и света, исчезнув через долю секунды.

Странное завершение странного дня.

Ривер материализовался в гостиной квартиры в Испании, которую они с Харвестер приобрели несколько месяцев назад. Харвестер хотела иметь дом или квартиру на каждом континенте и в каждой стране. Ей словно не хватало времени, сделать и увидеть всё, что хотела, и, понимая, что она провела тысячи лет в Шеуле, Ривер не спорил с её безумной потребностью. Даже если она хотела всё и сразу.

Он хотел было позвать Харвестер, но обернулся и увидел своего зятя, Эрика, сидящего в любимом кресле Ривера, склонив темноволосую голову над телефоном. Судя по звукам, доносившимся из устройства, он играл в Candy Crush.

— Привет, папаня, — сказал он, не поднимая глаз. — Харвестер на кухне. Она сказала, что я могу подождать.

— Что случилось? — Ривер сел напротив Эрика и крикнул Харвестер: — Я в гостиной с Эриком.

В кухне что-то звякнуло.

— Сейчас приду, — ответила она. — Только смою пенис с рук.

— Захватишь бутылку пивка? — Он обратился к Эрику. — Будешь?

Эрик посмотрел на неё.

— Ты даже не поинтересуешься у неё?

Смеясь, Ривер закинул ноги на стеклянный кофейный столик.

— Я уже очень давно знаю Харвестер.

Эрик в смятении покачал головой.

— Хочешь поинтересоваться? — спросил Ривер, махнув в кухню. — Валяй.

Как и ожидалось, Эрик, всегда воин, не смог устоять перед вызовом.

— Харвестер, ты сказал, что смоешь пенис с рук?

— Ага.

— Хм… уточни.

Вновь какой-то звон.

— Хочешь, принесу тебе пиво с пенисовым соком на руках?

— Нет, я хотел…

Ривер бросил на него взгляд типа «я же говорил» и постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

Эрик откашлялся и попробовал вновь. Глупец.

— Почему у тебя на руках пенисовый, э-э, сок?

— Для церберов Кары на предрожденчик.

— Пенисы?

Она высунула голову из-за угла.

— Знаешь, люди дают собакам эти мерзкие сушёные куски мяса? Вот я и насушила пенисы. Церберам они понравятся.

— Ты прав, — проворчал Эрик Риверу. — Не следовало спрашивать.

— Не верится, что ты сомневался во мне. — Ривер опустил ноги на пол и приступил к причине, почему Эрик тут. — С Лимос и Кейлани всё хорошо?

— Да, да, там всё хорошо. Я пришёл по делам ГРАДа… Типа того. — Он убрал телефон в карман. — Ходят слухи, что Азагот закрыл Шеул-Гра. Злобные души начали создавать проблемы. Ты можешь с ним поболтать?

Для Ривера это новости, но они с Харвестер больше времени проводили на Другой Стороне, нежели в мире людей, и могли пропустить пару сообщений.

— Посмотрю, что могу сделать.

Казалось, это успокоило Эрика.

— Давно видел Ревенанта?

Брат-близнец Ривера, Ревенант, уже месяц не появлялся, но по железно-бетонному оправданию.

— Оказалось, что управлять Адом — тяжёлый труд, отнимающий уйму времени.

— Хм, и кто бы мог подумать, да?

Ривер открыл было рот для ответа, но поток проклятий под звон сковородок и кастрюль заставил заткнуться.

Встав, Эрик почесал затылок.

— Кажется, мне пора откланяться.

И Риверу тоже.

— Тебя подкинуть?

— Раз ты предлагаешь, не откажусь.

Ещё больше проклятий донеслось с кухни, и Ривер решил, что разговор с Харвестер может подождать ещё несколько минут. Схватив Эрика за плечо, он перенёс их в дом на Гавайях, где Эрик жил с Лимос и их дочерью Кейлани. Малышка спала в манеже, а Лимос дремала на, стоящей рядом, кушетке. Ривер не хотел кого-нибудь разбудить, но задержался на минуту, чтобы насладиться зрелищем прекрасной, маленькой семьи.

Мечта Лимос осуществилась, и Ривер не мог быть счастливее.

— Оставайся на столько, на сколько хочешь, — прошептал Эрик, но Риверу нужно идти. Харвестер может не признавать это, но он ей нужен, и он всегда будет рядом.

Но когда материализовался в доме, понял, что придётся научиться уворачиваться от кастрюль.

Еда стекала со стен и шкафов, а красивый кафельный пол был весь в соусе и опрокинутых тарелках. По крайней мере, на кухне хорошо пахло.

— У меня не получается!

Харвестер никогда не плакала, но была так расстроена, что находилась на грани. Обуздав желание разрушить всё ещё больше, она набрала номер Сюзанны, которая ответила после второго гудка.

— Алло?

— Это Харвестер. Мне нужна помощь.

— Чем могу помочь?

— Я не умею готовить. Я разобралась с пенисами и пытаюсь приготовить кое-что, но ничего не выходит. Я ужасна. Появилась мысль заказать еду и сказать Риверу, что это я её приготовила.

Сюзанна тихо рассмеялась.

— Всё нормально. Давай помогу справиться. Что ты собиралась приготовить? Что-то с… членом? Это демоническое блюдо?

— Я делаю «Петуха в вине» и «Запечённую Аляску».

Харвестер услышала, как Сюзанна резко вздохнула.

— Дорогая, для петуха нужно мясо, а не… член.

— Я не для этого пенисы готовила. Фу. У меня есть курица.

— О, хорошо. — В голосе Сюзанны звучало облегчение, но она явно не рассматривала возможности использования членов в блюдах для мести.

— Но «Петух в вине» и «Запечённая Аляска» — два очень сложных блюда. Давай, я пришлю тебе рецепты проще? И я даже обсужу их с тобой.

Харвестер ненавидела признавать поражение, но очень хотела приготовить.

— Думаю, это поможет.

— Ладно, по какому поводу ужин? Я тогда найду идеальное блюдо.

— Нет повода. Через пару недель нам придётся провести целый день со всеми его детьми на предрожденчике, и я думаю, что Ривер беспокоится, пройдёт ли всё гладко или мы поругаемся. — Главным образом, он боялся, что она может учинить неприятности. — Так что мне нужно умаслить его.

Сюзанна рассмеялась.

— Думаю, что «Шашлык из говядины с соусом Васаби Айоли» и «Шоколадные пирожные», которые мы готовили для шоу, идеально подойдут. Через пару минут пришлю рецепты.

— Здорово. Спасибо.

Харвестер повесила трубку как раз в тот момент, когда Ривер вошёл в кухню. Он остановился и огляделся с непроницаемым выражением лица.

— На тебя напала орда демонов? Или ты просто психанула?

— Демоны, — сказала она, надменно фыркнув. — Верзилы, около десятка.

— Понятно. — Вокруг Ривера вспыхнуло мягкое сияние, и мгновенно кухня стала чистой, а кастрюли и сковородки аккуратно сложены в раковине.

— Извини, — выдохнула она. — Я перенервничала.

— Знаю. — Он подошёл и обнял её. Харвестер обожала, когда он так делал. Раньше она сопротивлялась такому, но теперь знала, что утешение и опора на кого-то — не слабость. На самом деле, они почти необходимы для выживания.

— Я мог бы помочь.

— О чём ты?

Он глубоко вдохнул, словно готовясь к тому, что собирался сказать, и она напряглась.

— Я разговаривал с Михаилом. Совет Наблюдателей согласен снять с тебя полномочия Наблюдателя за Всадниками.

Она отскочила от Ривера, и гнев сотряс внутренности. Внезапно ей захотелось, чтобы кастрюли и сковородки были в пределах досягаемости.

— Они что? Что ты сделал?

— Я подумал, что, возможно, ты не рада такой работе. — Он, как бы между прочим, встал между ней и кучей посуды. — Ты всегда говоришь, что ненавидишь её, и вообще тебе не нравятся Всадники.

Гнев сменился болью и замешательством.

— Я… Мне… С чего ты взял?

— С чего? — недоверчиво спросил он. — Ты смеялась, когда наказала Ресефа такой агонией, что некоторые демоны ампутируют себе члены. Тебе нравится наказывать их.

— Нет, не нравится. — Она подняла руку, чтобы заткнуть Ривера. — Ну, может быть, понравилось ЗППП Ресефа… но брось, было весело. — Она хохотнула, прежде чем откашляться и снова стать серьёзной. Харвестер не хотела, чтобы Ривер или его дети думали, что она ненавидит их, и возможно — возможно — слишком строга с ними. — Может, ты и удивишься, — тихо начала она, — но мне не нравится видеть, как страдают Всадники, особенно если их поступок, приведший к наказанию, я одобряю. И это обычно так. Я никогда не лгу, когда говорю, что ненавижу эту работу. Правила дурацкие.

Ривер недоумённо свёл брови.

— Зачем ты тогда продолжаешь их наказывать?

Действительно, зачем? Она постоянно над этим думала. Сначала считала, что из ревности, потому что всадники не её дети. Хотя должны быть её. Ривер же обрюхатил суккуба и всё испортил. Позже Харвестер поняла, что не чувствовала необходимости находится рядом, не потому что они ей не нравились, а потому что она их любила. Просто ей трудно в этом признаться.

— Харвестер? — надавил Ривер успокаивающим тоном, который всегда выводил её из равновесия и побуждал говорить правду. Хотя она в том не сильна. Но Ривер заслужил это, поэтому она закрыла глаза и раскрыла эмоции.

— Потому что не могу позволить кому-то другому наказать их. — Харвестер открыла глаза, поймав удивлённый взгляд Ривера. — Я не назначаю и половины наказаний, которые может другой Наблюдатель. И ты это знаешь. Исторически сложилось так, что каждый Наблюдатель старается превзойти предыдущего. Когда я была Наблюдателем со стороны зла, действительно пыталась превзойти. И мне удалось. — Она была грубой и жестокой, но тогда могла абстрагироваться и не принимать ничего близко к сердцу. Сейчас же… каждое действие, как наковальня, ложилось на грудь. — Мне приходилось так поступать, потому что моя жизнь, их жизни и существование всего мира зависело от моей способности поддерживать прикрытие и быть самой злобной сукой, какой только могла. Теперь я могу загладить вину. — Она фыркнула. — Ну, не считая Ресефа. Я с ним ещё не закончила.

— Тот есть, ты не ненавидишь их?

— Нет, совсем нет. — Она взяла Ривера за руку и притянула к себе. — Иногда меня раздражает, когда ты принимаешь их сторону, а не мою, но я люблю их и никогда не заставлю тебя выбирать между моей любовью и их. Кроме того, — весело сказала она, — в конце концов, у нас будет свой ребёнок, и ты будешь любить его больше, чем всадников… Тогда мы и сочтёмся. — Она щёлкнула его по носу. — Что скажешь, если мы забудем, что я пыталась готовить, и пойдём куда-нибудь поедим?

Ривер стоял так, словно его ударили обухом по голове. И Харвестер узнала это выражение лица, потому что однажды видела его. Тогда она была злой, а он очень раздражал.

— Ты… хочешь ребёнка?

— Ну, не сейчас, а в будущем… да. Не могу позволить этой шлюхе, Лилит, быть единственной матерью твоим детям. — Она положила руку ему на грудь, почувствовав бешеный ритм биения его сердца… И её пульс забился в такт ему. — И нет, не только из-за ревности я хочу ребёнка. Я хочу его с тобой, Ривер. Очень долго я не думала, что в моём сердце хватит любви для чего-то большего, чем то, что у нас есть. Но я продолжаю находить новшества в любви. Мир становится больше, и я хочу, чтобы и семья становилась больше.

Внезапно она очутилась в крепких объятиях Ривера, который завернул их в кокон безопасности и любви своими изумительными крыльями.

— Я тоже. — Он поймал её взгляд, растягивая этот прекрасный момент. И когда его тёплые, твёрдые губы коснулись её, она вспомнила, что, без сомнения, он держит её сердце в своих руках.