Уготованная судьба

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Анна Брукс

«Уготованная судьба»

Серия: Плезант-Валли (книга 1)

Автор: Анна Брукс

Название на русском: Уготованная судьба

Серия: Плезант-Валли_1

Перевод: Aquamarine

Бета-коррект: Lisyono4ek,

Виктория Недвецкая

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

Мелли Джемисон избегает окружающего мира после того, как еще в подростковом возрасте у нее похитили невинность и чувство защищенности. Сейчас ей слегка за двадцать, она довольна своим уединенным образом жизни в компании своей кошки..., по крайней мере, она убеждает себя в этом. Когда дедушка, которого она никогда не встречала, завещает ей заброшенный дом, у нее не остается выбора, кроме как отправиться в путешествие, которое она никогда не планировала совершить.

Смит Портер жил своей мечтой, пока не оказался вынужден бросить службу в полиции и вернуться домой, чтобы взять на себя управление семейным бизнесом. И сейчас он совершенно одинок, погрязший в воспоминаниях и случайных связях. Поэтому, когда старый партнер звонит ему и просит о помощи, Смит соглашается перестроить заброшенный дом и одновременно присмотреть за младшей сестренкой Джея.

Он мастер по реставрации и перепланировке зданий, но Смит и представить себе не мог, что разрушение стен вокруг сердца Мелли станет его самым сложным проектом. И когда ее жизнь находится под угрозой, ее безопасность становится самой важной работой, которая у него когда-либо была.

Глава 1

Мелли

Я должна повернуть назад прямо сейчас. Вернуться в свою красивую, уютную квартиру в городе, где я могу обниматься со своей кошкой. Продолжать жить своей обычной, нормальной, безопасной жизнью. Но нет, моя совесть заставила меня остаться и пустить корни. Обветшалый дом передо мной теперь моя забота. Почему-то.

Мой телефон вибрирует в заднем кармане обтягивающих джинсов, поэтому я вытягиваю его и отвечаю, не глядя, потому как заранее знаю, кто это. Можно по пальцам пересчитать тех, у кого есть мой номер.

— Я на месте.

— Ты должна была дать мне знать, что с тобой все в порядке.

Я вздыхаю на раздраженный тон своего старшего брата.

— Джей, я буквально только что вышла из машины.

Он не извиняется за свой властный тон — никогда не делал этого и никогда не будет.

— Как он выглядит?

Я отвела взгляд от облупившейся синей краски, недостающих перил на крыльце и треснувших стекол. Я едва могу видеть фундамент дома, потому как все заросло сорняками.

— Хуже, чем я думала.

— Черт. Ты уверена, что…

— Я не ребенок, Джей! — несмотря на то, как сильно я люблю его за то, что он приглядывает за мной, я говорю ему, что готова двигаться дальше своей жизнью. Я ненавижу, что он задает мне вопросы по этому поводу, но предполагаю, что это отклик на то, как сильно я полагалась на него в прошлом. — Мне 22 года. Я сказала, что сама могу позаботиться об этом.

— Я знаю, но мне не нравится, когда ты так далеко.

— Я лишь в пяти часах езды.

— Это я тоже знаю.

Я жду, когда он расслабится. Понятно, что он будет нервничать, потому что раньше я никогда не была так далеко от него. Он не только мой брат, но и мой лучший друг, мой защитник. Мы недавно узнали, что дед, который отрекся от моей матери, когда та забеременела Джеем в шестнадцать лет, скончался и оставил мне свой дом. Я даже не знала, что он знает обо мне, поэтому, когда заверенная бумага пришла по почте от его адвоката, я был в шоке.

Моя работа позволяет мне работать из дома, так что мой план состоял в том, чтобы приехать сюда, вычистить и освободить дом, а затем продать его. Но увидев, что крыльцо рушится, я думаю, для этого потребуется больше сил, чем я предполагала изначально.

Джей не сказал больше ни слова, и я почти могу чувствовать напряжение на линии. Иногда он слишком сильно волнуется.

— Мне нужно пойти и проверить ущерб. Я позвоню тебе позже.

— Смит будет там завтра утром в восемь.

Я кусаю губу, когда приближаюсь к дому.

— Ты уверен, что он хорош? Потому что я говорю тебе, Джей, этот дом плох.

— Да, я уверен. Он лучший в том, что делает, — он делает паузу, — и я доверяю ему.

Его невысказанные слова дарят мне тот комфорт, в котором я нуждаюсь в глубине души. Зная, что он доверяет этому парню, мне нужно было услышать это, даже если я этого не признаю. Я никогда не покидала родной город и никогда не ездила в одиночку, и не оставалась в незнакомом городе. В одиночестве. Незащищенной.

— Хорошо.

— У него большая бригада. Они должны исправить все довольно быстро, так что ты сможешь вернуться домой. Если я смогу завершить это проклятое дело поскорее, то приеду к тебе.

Мой брат занимается крупным делом и, когда я спрашиваю его о нем, он отвечает, что ничего не может мне рассказать. Он служит в полицейском департаменте Чикаго с тех пор, как ему исполнилось двадцать, и стал самым молодым детективом в тридцать один год. Последние пару лет были невероятно напряженными для него в виду новой должности, но ему нравится то, что он делает.

— Я знаю, что будешь. Дерьмо, Джей. Возможно, мне придется выпотрошить здесь все и переделать заново, — я поворачиваю голову на звук открывающейся двери автомобиля слева от меня. Высокая рыжеволосая блондинка машет мне рукой и достает продукты из своего багажника. Я машу в ответ и осторожно пробираюсь к крыльцу. — Я собираюсь заглянуть внутрь.

— Хорошо. Набери мне через некоторое время и сообщи, как все прошло.

— Будет сделано. Пока, Джей.

— Пока, Мел. Береги себя.

Я засовываю телефон обратно в карман и достаю ключи, которые передал мне адвокат, из кошелька. Перешагнув две нижние гнилые ступеньки, я на цыпочках подхожу к входной двери и вставляю ключ в ржавый замок. После того, как поворачиваю ключ в замке, я толкаю плечом липкую дверь, чтобы открыть ее. Я и не знала, что у пыли есть запах, но когда частички попадают мне в лицо, я кашляю и отступаю. Заглянув внутрь, я замечаю, что там нет мебели. Странно.

Захлопывая дверь, я говорю себе: «Не-а, не пройдет. Не сегодня вечером». Я устала от вождения и не хочу связываться с этой рухлядью прямо сейчас. Садясь в свою машину, я быстро направляюсь к гостинице, а не остаюсь в доме, как планировала сначала.

Я не очень-то счастлива в сложившейся ситуации, поэтому не хочу начинать уборку этого отвратительного дома прямо сейчас. Зарегистрировавшись в отеле, я иду в свой номер, затем запираю дверь, задвигаю цепочку на место, а после подпираю стулом ручку двери.

Мое тело расслабляется в постели, и как только я включаю телевизор, мои глаза закрываются, и я проваливаюсь в сон.

* * *

— Это такая фигня, — я выдираю часть ковра в гостиной и сразу же бросаю ее, когда острый шип пронзает мой палец. — Ай, дерьмо!

Раздраженная больше, чем когда-либо, я чувствую слезы гнева в глазах. Во-первых, глупый друг Джея так и не появился, чтобы предоставить мне смету того, сколько будут стоить услуги его компании по устранению ущерба. Я попыталась позвонить Джею, но он так и не ответил. Я целый день надрываю свою задницу и стараюсь сделать что-то небольшое, потому что не хочу находиться здесь дольше, чем нужно. Я хочу вернуться домой. Я устала, голодная и грязная, к тому же порезалась в двадцатый раз за сегодня.

Гудящие водопроводные трубы заглушают музыку, играющую на моем айподе, когда я включаю кран на кухне, чтобы вымыть руки. «Глупо, это так глупо. Я даже не знаю этого мужчину. С какой стати ему оставлять мне долбаный дом?» Чистая вода становится коричневой, когда кровь и грязь смываются с моих рук в забитую раковину. Я тру руки, вымещая разочарование на своей грязной коже.

Неожиданно что-то стучит по моему плечу, и я резко оборачиваюсь и вскрикиваю. Кричу как в фильме ужасов: громко, резко и несдержанно. Глаза мужчины расширяются, и он поднимает руки в знак капитуляции. Мои крики становятся лишь громче, когда я следую взглядом за его татуированной рукой к шее и выше, минуя лицо, чтобы встретиться с холодными карими глазами.

Они смягчаются, и ожесточенное выражение на его лице тут же меняется.

— Успокойся, Мелли. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я Смит, друг Джея. Я стучал, но ты не услышала.

Его слова медленно доходят до меня, разгоняя адреналин; жуткая тишина обрушивается, когда мое тело дрожит, и я сползаю на пол. Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками, тяжело дыша через нос. Борюсь с собой, чтобы оттолкнуть приступ паники, и пытаюсь успокоиться.

Я думала, что смогу сделать это, думала, что смогу быть самостоятельной и независимой, но теперь сомневаюсь в себе.

Мужчина садится на корточки передо мной, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть образовавшуюся морщинку на лбу, когда он критически оценивает меня.

— Ты хочешь, чтобы я позвонил Джею?

Я стремительно трясу головой, не в состоянии проронить ни единого слова. Это пройдет; мне просто нужна минутка. У меня не было приступов паники так долго, что я почти забыла, как сильно презираю их.

Смит встает и прислоняется к стене. Я наблюдаю, как он смотрит на меня, и на его губах появляется нежная улыбка. Разбитая и притихшая под его пристальным взглядом, я сглатываю и опускаю голову, чтобы взять себя в руки, но не раньше, чем замечаю, что у него такие темно-карие глаза, что кажутся почти черными. Через мгновение, я поднимаюсь, чувствуя себя идиоткой за то, что такая трусиха.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он с искренней заботой в голосе.

— Да, прошу прощение за это. Я очень нервная, а ты напугал меня до чертиков.

Из его горла вырывается смешок, он отталкивается от стены и произносит:

— Я понял это.

— Джей сказал мне, что ты будешь здесь сегодня утром, — мой голос немного более обвинительный, чем мне хотелось бы, но я исчерпала себя, и Смит просто до смерти напугал меня.

Его глаза сужаются от моего тона.

— Я сказал ему, что буду здесь в восемь. Сейчас восемь.

— Ты имел в виду ночь?

— Да.

— Он сказал мне, что утром.

Смит поднимает бровь на мой вспыльчивый тон.

— Он не очень-то хорошо слушает.

Как по команде звонит мой телефон. Я вынимаю его из кармана, но не выпускаю из виду то, как глаза Смита следуют вниз по моим ногам и поднимаются обратно.

— Привет, — отвечаю я на приветствие брата.

— Смит там?

— Да.

— Прости, Мел. Он скинул мне сообщение несколько минут назад, чтобы дать мне знать, что он приехал туда, а твои звонки я просто не видел. Я думал, что он имел в виду 8 утра, — нотки паники в его голосе заставляют меня чувствовать себя виноватой. Я ненавижу, когда он так сильно обо мне беспокоится.

— Теперь все в порядке. Я перезвоню тебе позже.

Мы встаем, и как только я засовываю свой телефон в карман, на телефоне Смита раздается звуковое оповещение о входящем сообщении. Он проводит пальцем по экрану и качает головой перед отправкой быстрого сообщения.

— Твой брат угрожает мне!

— Он немного перебарщивает с защитой.

Мужчина прочищает горло и переминается с ноги на ногу, прежде чем поднимает на меня свои полуночные глаза.

— Это нормально. Я бы вел себя с тобой также.

Странное жужжание разливается по моему животу от эха его глубокого голоса в пустом доме.

— Ты когда-то был его партнером, верно?

Когда Джей впервые стал офицером полиции, я была еще подростком, однако помню, как он говорил о своем партнере, Смите. Потом, в один прекрасный день, он совсем перестал упоминать о нем снова, и я забыла о нем, пока Джей не сказал мне, что он работает на дому в одиночку.

— Да.

Я не упускаю из вида эмоции, которые отражаются на его лице, и снова меняю тему.

— Ну, а что на счет этого? — я поворачиваюсь и машу рукой в сторону мерзкого, грязного, разваливающегося дома.

Свист срывается с его губ, когда он ходит вокруг и прижимается к стене, которая начинает прогибаться от тяжести его веса.

— Он не сказал мне, что все настолько плохо.

— Мы не знали. Адвокат вовсе не владел информацией.

Я следую за ним по дому и стараюсь не смотреть на его упругие ягодицы и на пояс с инструментами вокруг его талии, действующий как афродизиак. Его властные шаги и легкая хвастливость говорят мне о том, что он уверенный в себе мужчина. Его трицепсы напрягаются, обтягивая короткие рукава зеленой охотничьей футболки, когда мужчина поднимает угол ковра в спальне вверх по лестнице.

— Бл*, я запланировал для этого только четыре недели, а мне понадобится вдвое больше. Это будет почти полный снос.

— Сколько это будет стоить?

У меня имеется предварительное одобрение от банка на кредит, но я не хочу разориться.

— Не знаю.

Зевок вырывается из ниоткуда, и я тяну руку вверх, чтобы прикрыть рот.

— Прошу прощения.

— Не стоит, — он идет вниз по лестнице, и я заставляю себя смотреть на длинные темно-каштановые волосы на его макушке вместо того, чтобы пялиться на его зад.

— Ну и что дальше? — я наклоняюсь, чтобы подхватить с пола упавший кошелек, и когда встаю, Смит прочищает горло, прежде чем отвести взгляд.

— Мне нужно привезти сюда свою команду, и мы начнем демонтаж дома. Как только разберём его, то сможем получить полное представление о водопроводе и электрике. Но если у дерева имеются признаки гниения, то необходимо будет заново все смонтировать и заменить трубы.

Проведя рукой по своим растрепанным светлым волосам, я вздыхаю:

— Когда ты сможешь приступить?

— В понедельник.

Сегодня только пятница, а это значит, что в моём распоряжении весь уик-энд безделья в отеле.

— Я могу помочь и начать пораньше?

— Не рекомендовал бы этого, — он кивает на мои руки. — Не хочу, чтобы ты нанесла себе еще больше увечий.

Я игриво закатываю глаза:

— Ну, тогда я пойду. Мне нужно принять душ, и я очень голодна.

— Где ты остановилась? — он следует за мной из дома и, когда я пытаюсь закрыть дверь, осторожно убирает мою руку, и с легкостью закрывает ее.

— В отеле вниз по улице. Я не могу остановиться прямо здесь.

— Нет, не можешь.

На улице я замечаю его гигантский черный грузовик, когда иду к моему маленькому серебристому купе на подъездной дорожке.

— Ты не хочешь дать мне ключ, чтобы я мог въехать сюда до понедельника?

Я прикусываю губу и поворачиваюсь к нему лицом:

— У меня только один комплект. Я сделаю дубликат, и встретимся здесь в понедельник. В котором часу?

— В семь.

— Утра? — поддразниваю я.

Он кивает и отступает в сторону своего грузовика:

— Увидимся в понедельник, Мелли.

* * *

Мои пальцы готовы отвалиться. Я кликаю клавишу «Сохранить» на документе, над которым работаю, и отправляю его обратно моему клиенту, после чего закрываю ноутбук со вздохом облегчения. Я лишь немного подкорректировала и хотела довести его до конца. Моя работа в качестве нештатного редактора позволяет мне работать в любое время и по моему желанию. Хоть я и опережаю график, я бы все равно предпочла вернуться в свою квартиру за свой рабочий стол.

Мои ноги убивают меня. Моя спина болит от того, что недавно я отрывала ковер, а сейчас опираюсь о жесткий матрас, чтобы сделать свою работу. Я знаю, что мне необходимо поесть, поэтому надеваю лифчик под толстовку и накидываю пару теннисных туфель. Нет необходимости отказываться от моих вездесущих штанов для йоги.

Поскольку в отеле нет ресторана, я оправляюсь вниз по улице к китайской лавке, которую видела. Уже немного поздно, почти десять, и если бы она была не на оживленной и хорошо освещенной улице, я бы осталась дома и заказала пиццу. Однако я действительно страстно желаю курицу с кунжутом. Плюс по всему, один из аспектов моей работы заключается в том, что если я буду сидеть весь день и не буду заставлять себя хоть немного двигаться, то превращусь в шарик. Примерно через полтора квартала дверь в углу впереди распахивается, и из бара вываливается женщина вслед за мужчиной, который выглядит смутно знакомым, только я встречала его лишь раз, с тех пор как я здесь.

Смита не трудно узнать, даже если он надел рубашку на пуговицах вместо футболки. Я замедляюсь и притворяюсь, будто завязываю шнурок, таким образом, избегая столкновения с ним. Когда они, обойдя меня, садятся в такси, я совершаю ошибку, поднимая глаза в то же мгновение, когда он посмотрел на меня. В его глазах я не вижу узнавания, я разворачиваюсь и направляюсь обратно в отель... без еды. Внезапно, я больше не голодна.

* * *

Следующим утром я обнаруживаю, что раздражена и взвинчена. Несмотря на то, что я бы ничего не делала дома, что-то в этом отеле вызывает у меня клаустрофобию. Я направляюсь в хозяйственный магазин, чтобы сделать дубликат ключа, и пока я там, беру пару перчаток, так как я все еще планирую пойти в дом и оторвать ковер. Знаю, Смит сказал, что я не должна этого делать, но я не могу сидеть без дела и ничего не делать. Даже если это небольшое дело, это все же что-то, и я надеюсь, что это ускорит мое отправление домой.

Я брожу по рядам, потому что мне больше нечем заняться, и волосы на моей шее встают дыбом, когда ветерок пробегает по коже. Ощущение, словно кто-то смотрит на меня, ползет вверх по позвоночнику, и я жду минуту, прежде чем повернуться и обнаружить пустой проход. Конечно же.

Бояться все время — это черта, которую я пытаюсь перебороть. Я никому не доверю, не доверяла даже прежде, чем это случилось. Я не только потеряла свою невинность, это также стоило мне дружбы и отношений. Поэтому у меня не было парня или новых друзей в течение шести лет. Боже, мне двадцать два. Никто не вынесет девушку, которая боится темноты.

Я иду в ресторан пешком, меряя дорогу большими для меня шагами. Я хочу доказать себе, что снова могу делать что-то самостоятельно. Доказать Джею, что я способна. Мой брат не может нянчиться со мной вечно.

Удерживая еду в руке, я останавливаюсь на подъездной дорожке и сажусь в свою машину, чтобы поесть, прежде чем войти в чудовищный дом. Примерно в 9:25 я вхожу внутрь и подключаю акустические колонки к своему «Айподу». На этот раз перчатки помогают, когда я открываю ковёр, — я ни разу не поранилась.

После связывания полос в рулоны, я бросаю их на заднем дворе, а затем работаю над чисткой шкафов. Некоторая большая мебель отсутствует, но я нахожу много хлама. Я уже заполнила семь мусорных мешков, и мне понадобится, по крайней мере, еще несколько.

Я бросаю еще один мешок в мусорный бак на заднем дворе, когда какой-то мужчина пересекает лужайку. Мои глаза расширяются, я отступаю, но он быстро говорит:

— Я Дейл. Живу по соседству. Просто хотел представиться.

— Ой, простите, — я снимаю перчатку и подхожу к нему, чтобы пожать руку. Он крепко держит ее и смотрит мне в глаза, когда я представляюсь. — Я Мелисент. Хотя все зовут меня Мелли.

— Приятно познакомиться, — его светло-зеленые глаза продолжают пристально смотреть в мои. — Так ты купила это место, да?

Я высвобождаю свою руку и качаю головой.

— Нет, владелец завещал его мне. Я лишь собираюсь отремонтировать тут всё. Ты вообще знал владельца?

— Нет. Мне не часто приходилось встречаться с ним, но когда это случалось, он показался мне не самым дружелюбным человеком.

— Да. Я слышала о нем подобное.

Он подходит к дверям и заглядывает внутрь.

— Ты делаешь всю работу самостоятельно?

— Нет, у меня есть подрядчик, но я хотела и сама что-нибудь сделать.

Не спрашивая моего разрешения, Дейл направляется в дом. Я жду его на заднем дворике, снимаю вторую перчатку и запихиваю их в задний карман. «Ни за что, черт возьми, я не последую за ним внутрь».

Я смотрю на свой телефон, интересно, у меня есть время, чтобы схватить его? Тем временем Дейл спрашивает что-то глубоко внутри дома, но я не могу понять его отсюда. Я не намерена оставаться с ним один-на-один в этом доме как в фильме ужасов.

Он появляется снова, держа в руке плоскогубцы. Я чувствую, как мои глаза расширяются, когда он приближается ко мне. Я отступаю, спотыкаюсь о собственные ноги и приземляюсь на задницу. Мужчина тянется вниз, я кричу и ползу прочь так быстро, как могут двигаться крабы, до тех пор, пока вновь не выпрямляюсь и не убегаю.

— Почему ты бежишь? — спрашивает он, когда следует за мной на задний двор.

Я добираюсь до угла дома, затем поворачиваю, чтобы побежать еще быстрее, но натыкаюсь на что-то твердое.

— Ого, — голос Смита грохочет у меня в ушах, а мои колени подгибаются. — Мелли, что случилось?

Позади меня раздается звук шагов по сухой листве, и я хватаюсь за него. Крепче сжимаю рубашку Смита, ища комфорт и безопасность в человеке, которого даже не знаю.

Он напрягается и обнимает меня.

— Что за нахрен? — шепчет он себе под нос, затем произносит громче. — Кто ты, черт возьми?

— Дейл. Мы с женой живем по соседству. Я просто представился ей.

Я дрожу от звука его голоса, и рука Смита обвивается вокруг меня еще крепче.

— Почему ты преследуешь ее с чертовыми плоскогубцами? — его гнев заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Тот факт, что он не спрашивает меня и не действует так, словно я слишком остро реагирую, успокаивает.

— Я посмотрел вокруг и хотел спросить ее, если это единственный инструмент, которым она должна была срывать скобы с пола, я бы предложил ей кое-что получше.

Его рассказ звучит правдоподобно. Теперь я чувствую себя глупо. Я ослабляю свою хватку и пытаюсь отойти, но Смит не позволяет мне двигаться.

— Думаю, тебе лучше отравиться домой, к своей жене, — агрессивный тон Смита обличителен, и я пытаюсь оттолкнуть его снова, но он не позволяет мне. — Не делай этого, — говорит он против моей макушки.

— Конечно. Извини, если я напугал тебя, Мелисент.

Ворота скрипят, когда Дейл проходит через них, и я мысленно считаю до десяти, дабы успокоиться. Смит разворачивает меня, но держит руку над моим плечом и проводит меня внутрь. Он оглядывается, качает головой и кладет руки мне на плечи. Глядя в глаза, он спрашивает:

— Ты в порядке?

Глава 2

Смит

— Да, я в порядке, — она расправляет плечи под моими руками, и я отступаю.

— Чёрт, Мелли, зачем ты здесь?

Она выглядит виноватой.

— Я пыталась кое-что сделать.

— Я же сказал тебе, что мы начнём в понедельник, — рявкаю я. «Бл*дь, Джей надерёт мне задницу, если его младшая сестра пострадает, находясь под моим присмотром».

Она отходит от меня и кладёт руки на бёдра.

— А я сказала тебе, что хочу вернуться домой как можно скорее.

— Забирай всё своё барахло.

— Извини?

Её поведение удивляет, тем более что Джей предупредил меня о том, чтобы я относился к ней как к стеклянной, потому что она такая хрупкая.

— Тебе небезопасно быть здесь. Или ты не поняла этого сейчас?

— То, что я женщина, не значит…

— Там может быть асбест (прим. собирательное название ряда тонковолокнистых минералов из класса силикатов, образующих в природе агрегаты, состоящие из тончайших гибких волокон. Применяется в самых различных областях, например в строительстве, автомобильной промышленности и ракетостроении) или плесень, солнечный свет. Глупо не только то, что ты начала отрывать здесь всё нахрен, но да, одинокая женщина в пустом доме тоже попадает под эту категорию.

«Особенно такая красивая, как ты».

Её лицо краснеет.

— Я не глупая.

— Я знаю, что нет. Вот почему ты заберёшь свои вещи и уберёшься отсюда. Затем ты будешь делать всё, что тебе заблагорассудится, пока я не позвоню и не сообщу, что тебе безопасно сюда вернуться.

— Не указывай мне, что делать.

Я делаю вдох и пытаюсь уговорить её:

— Ты действительно хочешь быть одна в этом доме, Мелли? Ты убегала от соседа, когда я приехал.

— Почему ты здесь? — она смотрит на мою одежду — светло-синюю рубашку на пуговицах и пару тёмных джинсов с коричневыми сапогами.

— Я проезжал мимо и увидел свет и твою машину, поэтому решил остановиться, чтобы посмотреть, какого чёрта ты задумала.

— Я пыталась сделать кое-какую работу и… А-а-а!

Я напрягаюсь и оборачиваюсь, затем становлюсь перед ней, когда вижу, что сосед вернулся и разгуливает по кухне.

— Извините, — он поднимает руку вверх с плоскогубцами в ней. — Просто хотел вернуть это.

— Мужик, ты думаешь, что это, бл*дь, нормально — разгуливать прямо по её дому? — я делаю шаг к нему и сжимаю кулаки, желая уложить его лишь за то, что он такой идиот.

— Извините, — он смотрит на Мелли за моей спиной, и я наблюдаю, как его глаза темнеют.

«Чёрт, нет».

— Вали отсюда, мудак, — я беру плоскогубцы из его рук и толкаю его туда, откуда он пришёл. Когда он оказывается на веранде, я указываю на него и предупреждаю: — Не х*й сюда возвращаться. Особенно, когда она здесь, ты меня понял?

Он поднимает свои руки.

— Эй, мужик. Мне жаль. Я не хотел напугать её.

Я игнорирую его и возвращаюсь в дом, где закрываю и запираю заднюю дверь. Уровень моего гнева повышается от наглости этого ублюдка. Я не знаю Мелли, но её брат спас мне жизнь, и будь я проклят, если с ней что-то случится, когда я рядом. Тот факт, что я почувствовал, как что-то пошевелилось глубоко внутри меня в тот момент, когда я только увидел её, тоже не имеет к этому никакого отношения.

Я хватаю её телефон и сумку, потому что она возвращается в отель. Когда я подхожу к ней в гостиной, в которой она добилась хорошего прогресса, Мелли обнимает руками свое тело.

— Мелли. Всё в порядке. Он ушёл.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться, — я не виню её за то, что она испугалась, от чувака исходит жуткая аура. Очки в роговой оправе, волосы зачёсаны назад, а рубашка-поло заправлена и застегнута до верхней пуговицы. — Давай вытащим тебя отсюда.

— Ладно.

Рад, что она наконец-то прислушалась. Я следую за Мелли к её машине и хмурю брови, когда замечаю, что девушку до сих пор трясет.

— Эй, — беру её за руку. — Ты уверена, что всё в порядке?

— М-м-м-м-м-м, — она кивает и проводит дрожащими пальцами вверх-вниз по своим рукам.

— Когда ты ела в последний раз?

— До того, как приехала сюда.

— Когда это было?

— Эм. Кажется, где-то около десяти.

Почти одиннадцать часов назад.

— Боже, ты, наверное, голодна.

— Я в порядке. У меня есть немного еды в отеле.

Мой телефон вибрирует в кармане, но я игнорирую его. Вивиан может подождать. После прошлой ночи я больше не хочу иметь с ней ничего общего, так что это будет последний раз, когда я её увижу.

— Ты уверена?

— Ага.

— Я поеду за тобой, хорошо?

Она сглатывает и кивает.

— Конечно.

Чем больше я думаю о Дэйле, тем более осторожным становлюсь. Я больше не полицейский, но инстинкты, которыми я обладаю, не покидали меня никогда. У меня возникает плохое ощущение в кишечнике к тому времени, как мы добираемся до отеля, но я отталкиваю его в сторону и провожаю её до двери.

— Спасибо. Прости, что я так нервничаю.

— Не нужно извиняться.

— Смит?

— Да?

Она колеблется, потом качает головой.

— Ничего. Неважно. Спокойной ночи.

Её лицо отражает то же самое разочарование, которое испытываю я.

— Спокойной ночи.

***

По дороге в ресторан, мне сигналят сзади за простой на красный свет, потому что мои мысли застряли на одном месте: на Мелли и её невинных зелёных глазах. Её длинных ногах и светлых волосах. Как приятно она чувствовалась, когда держалась за меня, как за свою жизнь. «Чёрт бы меня побрал, я не могу так думать о младшей сестре Джея».

К тому времени, как добираюсь до ресторана, я опаздываю почти на двадцать пять минут. Вивиан звонит, когда я поднимаюсь.

— Извини, что опоздал.

Меньшее, что я могу сделать, это накормить Вивиан, но мы ужинаем молча. Я жду, чтобы официант вернул мою кредитку, и уже собираюсь отпустить её, когда звонит мой телефон. Звонок от Джея, поэтому я отвечаю.

— Да, чувак?

— Ты знаешь, где остановилась Мелли?

— Да.

— Можешь проверить её? — страх в его голосе заставляет меня оттолкнуть свой стул назад.

Я беззвучно произношу одними губами Вивиан: «Я должен идти».

— Какого чёрта? — кричит она. — Ты такой мудак.

Подписываю квитанцию об оплате счёта кредитной картой и ухожу. Мне плевать, что она злится. Не знаю, почему она думает, что она нечто большее, чем удобная грелка в постели.

— Уже еду. Что случилось?

Мой грузовик с рёвом заводится, и я отъезжаю, направляясь в отель.

— Я разговаривал с ней, и она начала волноваться, потому что, с её слов, кто-то стучит в дверь её номера.

— Это была горничная или кто-то в этом роде?

— Нет, она сказала, что посмотрела в глазок, и там никого не было, но каждый раз, когда она отходила, начинали стучать снова.

— Мелли сказала тебе, что случилось раньше?

— Нет. Что? — кричит он.

Я предоставляю ему краткую сводку о соседе и заверяю его, что буду следить за ней.

— Сейчас проверю. Я буду на связи.

Игнорируя женщину за стойкой регистрации, пробегаю через вестибюль и направляюсь прямо к её комнате, пропускаю лифт и поднимаюсь по лестнице на третий этаж. В коридоре чисто, так что, кто бы это ни был, он ушёл. Когда дохожу до комнаты Мелли, я представляюсь, прежде чем постучать, чтобы не напугать её ещё больше.

Она открывает дверь. Глаза девушки красные и опухшие, и она вытирает нос бумажной салфеткой «Клинекс».

— Джей позвонил тебе, — говорит она, не спрашивая. Она хорошо знает своего брата.

— Боже, Мелли. Ты в порядке?

Я закрываю и запираю за собой дверь, и она пытается заставить себя собраться. Мелли изо всех сил старается восстановить дыхание, и я больше не могу этого терпеть. Я укутываю её в колыбель своих рук и несу в кровать. Затем откидываюсь спиной на изголовье кровати, и её тело сворачивается калачиком рядом с моим.

— Что случилось?

— Кто-то стучал, постоянно стучал, — она шмыгает носом и дрожит. — Когда я спрашивала, кто это, или когда смотрела в глазок, то там никого не было. И они продолжали это делать.

Я поглаживаю её спину и пытаюсь успокоить.

— Всё нормально. Скорее всего, это просто были какие-то дети-хулиганы.

— Возможно, — она соглашается и прижимается ближе. — Я ненавижу быть такой напуганной всё время, — её голос слабый и тихий, словно она стесняется. «Терпеть этого не могу».

— Всё в порядке, Мелли. Теперь я здесь.

Интересно, случилось ли с ней что-то, что сделало её такой пугливой, но так как Джей никогда ничего не упоминал о подобных вещах, я сомневаюсь в этом. Если бы у неё был какой-то спусковой крючок или что-то вроде этого, он дал бы мне знать. Он всегда говорил о своей сестре, как об ангеле. Он поклоняется земле, по которой она ходит, и яростно защищает её. Я искренне удивлён, что он даже позволил ей приехать сюда самостоятельно, и когда я сказал ему это, его ответ был: «Ты будешь там». Так что теперь моя работа — следить за ней.

Минуты тикают, и её тело становится тяжелее. Я такой же сдержанный и испуганный, как и она, понятия не имею, почему она позволяет мне держать её, почему доверяет мне. Не представляю, почему я так чертовски мил с ней. Я также не знаю, почему не хочу отпускать её. Это временно, так что я сделаю это для Джея. Утешу его сестру и удостоверюсь, что она чувствует себя в безопасности.

Я держу Мелли в своих объятиях, втайне испытывая симпатию к тому, какая она маленькая и как хорошо пахнет, словно свежие цветы и мыло. Её влажные волосы переброшены через мою руку и пропитывают материал моей одежды, но мне всё равно. Дыхание девушки выравнивается, и когда я смотрю на неё вниз, её глаза закрыты, а рот слегка приоткрыт, тихие вздохи проходят сквозь него. Она ещё красивее, когда спит.

Не хочу разбудить её, поэтому осторожно вытаскиваю свой телефон из кармана и пишу Джею, что с ней всё в порядке, и бросаю его на кровать, прежде чем выключить лампу.

Мои пальцы зудят от желания прикоснуться к ней снова, но я заставляю себя не делать этого. Я не могу. Она не только сестра Джея, но и на десять лет младше меня. Она здесь даже не живёт и чёрта с два будет заинтересована в быстром трахе. От нее веет невинностью. «Чёрт, я буду удивлён, если кто-то когда-либо прикасался к ней».

Мой член твердеет под штанами только лишь от одной мысли о ней, нетронутой… «Чёрт, держу пари, она будет чертовски тугой, чистой и неопытной. Боже, научить кого-то тому, что мне нравится, чтобы она знала, как доставить удовольствие только мне…»

— Черт, — шепчу я.

И именно тогда я понимаю, что мне необходимо убрать её мягкое тело от себя. Перемещаю Мелли таким образом, чтобы я мог выскользнуть из-под неё и положить девушку на бок. Хватаю одеяло и набрасываю его на её маленькое тело. Подходя к двери, я бормочу себе под нос проклятия.

Я не могу оставить её здесь, не закрыв на замок. Возвращаюсь и беру свой мобильник, снимаю ботинки и джинсы, после чего ложусь на диван. Она переворачивается, сбрасывая одеяло, её маленькие шорты задираются так высоко, отчего становится определённо ясно, что под ними она обнажена. Я закрываю глаза со вздохом и тонущим ощущением в моём животе о красотке, которая волнует что-то внутри меня, чего я никогда не хотел чувствовать.

* * *

— Смит.

Кто-то дотрагивается до меня, и, открыв глаза, я вижу над собой улыбающееся лицо Мелли. «Чёрт, такое приятное пробуждение».

— Привет, — я сажусь, а её глаза расширяются, и она быстро отворачивается. — Извини, — я бросаю подушку на утренний стояк.

— Ты не должен был оставаться.

Она занята надеванием своей обуви, а я тихо посмеиваюсь оттого, как она смутилась при виде эрекции в моих боксёрах. «Невинная».

— Я не хотел уходить, бросив дверь незапертой на цепочку, — я натягиваю джинсы назад.

— О. Спасибо.

— Какие у тебя планы на сегодня?

Она бросает на меня взгляд через плечо, и облегчение отражается на её лице, когда она замечает, что я надел свои штаны.

— У меня сегодня выходной. Я никогда не работаю по воскресеньям.

— Чем ты занимаешься?

— Я внештатный редактор. Но если я не дам себе выходной, то буду работать до предела.

— Круто.

Не знаю, что это значит, но предполагаю, что редактор — и есть редактор.

Она завязывает волосы в хвост и останавливается на полпути.

— Спасибо, что пришёл. Сожалею, что была таким ребёнком.

Требуется много мужества, чтобы извиниться за это, и для того, кто так напуган всё время, у неё стальные нервы.

— Мелли, всё в порядке. Клянусь.

— Хорошо.

Она заправляет несколько выбившихся прядей за уши и тянется к кошельку.

— Куда ты идёшь?

— Не знаю. Полагаю, я бы осмотрела город. Просто выйду, подышу свежим воздухом.

Она шокирует и интригует меня. Минуту назад она была чертовски напугана, однако теперь она хочет уйти одна.

— Ты справишься самостоятельно?

Прежде чем сказать, она кивает, больше для себя, нежели для меня.

— Да.

— Ладно. Увидимся.

Я позволил себе выйти, спуститься по коридору и подойти к грузовику. Ключи у меня в руке, но я не могу заставить себя вставить их в замок зажигания. «Будь я проклят. Не могу отпустить её». Двадцатидвухлетняя девушка, бродящая где-то в одиночку, понятия не имеющая, где что находится, и глаза извращенцев, трахающие её всякий раз, когда входит в комнату. «Нет».

В тот момент, когда я разворачиваюсь, она выходит из входной двери отеля, занятая тем, что смотрит в телефон. Мелли поднимает взгляд и отскакивает от меня, её светлые волосы развиваются позади неё.

— Я думала, ты уехал.

— Я собирался, но эм… просто подумал, — «соберись, мужик. Иисусе». — Хочешь, я покажу тебе всё?

Её лицо засияло.

— Да. Честно говоря, я уже собиралась развернуться и вернуться внутрь, потому что я такая трусиха. Было бы неплохо иметь экскурсовода, конечно, если ты не против.

— Всё хорошо. Я совсем не против.

— Отлично, я ценю это. Спасибо.

***

Я должен быть благодарен ей, прошло много времени с тех пор, как я проводил время с такой чистой женщиной. С ней я чувствую себя легче, почти.

— Я должен заехать домой и принять душ. Затем мы можем начать день с того, что съедим лучшие блинчики, которые ты когда-либо пробовала.

— Звучит здорово.

Её улыбка заразительна, и я ловлю себя на том, что вторю её настроению.

* * *

В машине она не просит включить радио, чем удивляет меня. Всякий раз, когда кто-то оказывается со мной в машине, они всегда хотят музыку. Я люблю тишину, и у меня вызывает симпатию тот факт, что она тоже. Мне нравится, что даже после плохой ночи, она начинает выходной день на хорошей ноте. Лучший вариант в том, что жизнь может предложить тебе второй шанс, и ты получаешь один каждое утро, когда открываешь глаза. Моя мать говорила это, и я стараюсь помнить об этом каждый день, когда просыпаюсь.

Когда мы добираемся до моего дома, я устраиваю ей краткую экскурсию на первом этаже, и она неуверенно садится на диван. Включаю для неё телевизор, прежде чем отправиться в душ. Я игнорирую то, как легко она вписывается в мой дом. Насколько комфортно я чувствую себя рядом с ней за столь короткое время.

Когда вода нагревает мою кожу, я скриплю зубами и стараюсь не делать этого. «Я не должен. Знаю, что не должен». Когда мой член твердеет, я мою голову, пытаясь игнорировать это. К тому времени, как я ополаскиваю их, моя мачта полностью поднята, и я просто решаю сделать это. В противном случае, рядом с этой девушкой у меня будет стояк весь гребаный день. Я имею виду, Боже, она носит обрезанные джинсовые шорты и топ, который практически полностью обнажает одно плечо.

Я хватаю свой член и вонзаюсь в кулак, представляя, что это её киска. Сжимаю ещё сильнее, воображая, насколько тугой она будет. «Интересно, сможет ли Мелли взять всего меня в первый раз, или я был бы вынужден ввести в неё только кончик?»

Это неправильно. Это так неправильно. Её брат спас мне жизнь. Если он узнает о вещах, которые я себе представляю с его младшей сестрой, он пустит мне пулю промеж глаз. Но она точно не похожа на ребёнка. Она потрясающа, как чёртова модель. Маленький нос и большие зелёные глаза. Её пухлые розовые губы будут выглядеть изумительно, обёрнутыми вокруг моего члена…

«Бл*дь». Моя сперма разбрызгивается по всему кафельному полу, и я опускаю голову, наблюдая, как она смывается в водосток. Я такой кретин. Я не мастурбировал с тех пор, как был подростком в школе, и влюбился в своего преподавателя по испанскому языку.

Я быстро заканчиваю и встречаюсь с Мелли в гостиной, где она приклеилась к телевизору. Идёт кулинарное шоу, и она смотрит туда-сюда между экраном и телефоном. Я могу наблюдать за ней часами. Её лицо так выразительно, и у девушки есть природная красота, которую я никогда раньше не видел.

«Если я буду стоять здесь и таращиться дальше, буду чувствовать себя ещё большей задницей, чем есть».

— Эй.

Её телефон летит через всю комнату и приземляется на пол.

— Проклятие, — она наклоняется, чтобы поднять его, удерживая свою попку в воздухе. Я издаю тихий стон и отворачиваюсь, когда она садится.

— Прости, — извиняюсь я.

Она отмахивается от меня и нервно поправляет волосы.

— Ты не виноват, что я такая нервная. Я только что читала письмо от адвоката, управляющего завещанием моего дедушки.

— Всё нормально?

После раздраженного вздоха, она продолжает:

— Да, думаю, я наконец-то узнала, почему он оставил мне дом.

— Почему что…?

— Ну, поскольку ничего никогда не было задокументировано как причина, немного покопавшись, адвокат считает, что это дедушкин способ заключить мир с моей матерью.

— Как так?

— Предполагаю, Джей рассказал тебе, что наши родители умерли, когда я была маленькой? По всей видимости, дедушка появился на похоронах и сцепился с Джеем. Мой брат выгнал его, что оставило ещё больше неприязни между ними двумя… так что я — единственный оставшийся родственник.

Я киваю в знак согласия. Это логично. Много лет назад мы приняли вызов, где Джей едва не лишился своего дерьма. В тот момент я не понимал, что мы приехали на место преступления, аналогичное тому, где умерли его родители. Он рассказал мне, срывающимся голосом и с мокрыми глазами, спустя полтора года, как мы стали партнёрами, что пьяный водитель убил его родителей. К сожалению, я понял это сокрушительное чувство только спустя годы.

— Я сожалею о твоей потере.

Она быстро моргает и дарит слабую улыбку.

— Спасибо. В любом случае, когда моя мама была беременна Джеем, её отец выгнал её из дому. Слава Богу, родители моего отца не испытывали то же самое и позволили им жить в их доме, пока они не накопили достаточно денег, чтобы стать самостоятельными. Хотела бы я помнить их, но они умерли, когда я была совсем маленькой, — она пользуется мгновением, чтобы подумать. — Так, отец моей мамы оставил мне дом, из которого он выгнал её… это похоже на его искупление, я думаю.

— По-моему, в этом есть смысл.

— Что ж, неважно, — она убирает телефон обратно в карман джинсов. — Нет смысла тратить время, пытаясь выяснить это. Просто хочу его починить и продать, чтобы я могла вернуться домой.

Я игнорирую ощущение пустоты в животе, когда думаю об её отъезде, и беру ключи.

—Ты готова идти?

— Да. Я голодна.

Я облизываю губы, пока она идет передо мной к двери.

— Я тоже, Мелли. Я тоже.

* * *

— Я был прав?

— Боже мой, Смит. Это лучшее, что когда-либо было у меня во рту.

Её невинный комментарий проносится над головой, но я едва не давлюсь соком. Я мог бы придумать что-то, что она полюбила бы иметь во рту больше, чем блинчики.

— Ты в порядке? — спрашивает она с полным ртом еды.

— Ага, — я бью себя в грудь и делаю ещё один глоток апельсинового сока. — Я в порядке.

Мы заканчиваем есть, и у Мелли хватает смелости, чтобы спорить со мной об оплате. Когда я повышаю голос и шутливо ругаю её, она стоит на своём и вырывает счёт из моей руки.

— Заканчивай эту чертовщину немедленно. Отдай мне счёт.

— Нет. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Мелли, я серьёзно. Ты не заплатишь.

Она спокойно достает свой бумажник, всё это время не отрывая от меня взгляд.

— Я очень хочу этого. Пожалуйста, — её губа дрожит, а глаза умоляют.

Затем я делаю то, чего никогда не делал в своей жизни и никогда больше не буду делать.

— Ты улыбнёшься снова, если заплатишь?

— Да.

Она широко улыбается, и я не могу не радоваться, видя её счастливой.

— Ладно, солнышко. Только в этот раз.

* * *

Мы проводим весь день, гуляя по центру города и осматривая достопримечательности. В течение дня она светится всё больше и больше. Её смех становится всё громче, а настроение — бодрее. Я отвёл Мелли в фуд-корт, где она съела больше, чем я, и мы закончили день, поедая мороженое на пристани (прим. Фуд-корт — место, где расположены кафе «фаст-фуд»). Как на грёбаном свидании. Теперь я возвращаюсь в отель, чтобы высадить ее, и не хочу, чтобы этот день закончился.

Обычно, любое время, проведённое с женщиной, минимально, и я спешу уйти, чтобы можно было принять душ и смыть с себя их запах. Но с Мелли я не хочу, чтобы сегодняшний день заканчивался. Не хочу, чтобы это сияние и радость исчезли. Я уже забыл, что это такое.

Я провожаю девушку до её комнаты, и она оставляет дверь открытой, чтобы я последовал за ней. Мелли падает на кровать и тянется к пульту.

— Хочешь потусоваться и посмотреть фильм?

«Бл*дь, конечно».

— Я лучше пойду.

— О, — её лицо поникло, и это терзает меня, но мне нужно уйти от неё, прежде чем я сделаю что-то, о чём пожалею.

— Мне завтра рано вставать. Кстати, почему бы тебе сейчас просто не дать мне ключ, чтобы тебе не нужно было вставать в такую рань?

«И чтобы мне не пришлось видеть тебя снова. Мне нужно немного времени, чтобы вправить свои проклятые мозги на место».

— Конечно. Я сделала запасной.

Когда она протягивает мне ключ, я сжимаю её руку своей, не в силах избежать влияния, которое она оказывает на меня.

Её голова медленно поднимается, и девушка смотрит на мои губы. Она наклоняется вперёд, и я отступаю назад.

— Спокойной ночи, Мелли.

— Спокойной ночи, Смит.

Глава 3

Мелли

Стук в дверь, по схеме: тук, тук, пауза, тук, пауза, тук, тук, пауза, тук, — будит меня с самого начала, и я подталкиваю себя к изголовью кровати. Мой сонный мозг слишком устал для того, чтобы расшифровывать, было ли это на самом деле или являлось частью сна. Когда звук повторяется, я отбрасываю одеяло и подхожу к глазку на цыпочках.

Я раскачиваю своё тело на основании стула, которым подпёрла дверную ручку, и смотрю в маленький стеклянный кружочек. Найдя коридор пустым, стою там, продолжая смотреть, но он по-прежнему остаётся лишённым кого-то или чего-то. Что, чёрт побери, происходит?

Уставшая и разочарованная я тащу свои ноги обратно к кровати, и ритм звучит снова, но на этот раз что-то царапает дверь после каждой паузы. Страх фиксируется в моём мозгу, прежде чем скользит вниз по позвоночнику. Моя рука оказывается на телефоне быстрее, чем мне удаётся моргнуть, и я скольжу пальцем по моим контактам и нажимаю на имя Смита, не задумываясь. Вчера, за время, проведённое вместе, мы обменялись номерами, чтобы мы могли связываться по поводу дома.

Если я чему-то и научилась, имея Джея в качестве брата, так это тому, что сначала нужно обратиться за помощью. Ты можешь сомневаться несколько позже, но перед этим позвать на помощь, чтобы перестраховаться. Обычно я звоню Джею, когда выхожу из себя без причины, но на этот раз, думаю, причина действительно есть, а Джея здесь нет. Когда звонок прерывается на третьем гудке, я жду ответа Смита.

— Алло?

— Смит, кто-то снова здесь, — шепчу я в трубку.

В ухе звучит шуршание, и я сдерживаю крик, когда царапание двери продолжается снова, на этот раз без стука.

— Позвони на стойку регистрации с гостиничного телефона. Затем вызови копов.

Я должна была подумать об этом раньше.

— Хорошо.

— Я выезжаю, — его грузовик заводится, мотор подобно зверю громко ревёт. — Я уже в грузовике. Буду у тебя через десять минут.

— Окей.

— Вызови копов, Мелли.

— Ладно, — трясущимися руками тянусь к гостиничному телефону, но когда прикладываю трубку к другому своему уху — гудка нет. Я пропускаю шнур между пальцами, только чтобы найти гладкий пластик, протертый посередине. — Чёрт.

— Что?

— Он сломан. Телефонный кабель разломан пополам.

— Чёрт, клади трубку и звони…

— Нет! — раздаётся еще один стук, на этот раз громче, и я ползу в угол, чтобы заглушить звук собственного крика. — Не вешай трубку, Смит. Пожалуйста.

— Хорошо-хорошо. Не буду.

Скрип и поворачивание дверной ручки заставляют страх парализовать моё тело.

— Они пытаются войти.

Смит чертыхается под нос.

— Я собираюсь отключиться и вызвать полицию.

— Нет, прошу, не надо, — слёзы катятся из моих глаз, и я понижаю голос: — Мне так страшно.

— Чёрт, я знаю, но я все ещё в пяти минутах езды, а отряд может добраться быстрее.

— Пожалуйста, не надо.

— Прости, я должен. Не двигайся.

Телефон замолкает.

— Смит? Смит? Нет, не вешай трубку, — я соскальзываю ещё ниже на пол, стягивая одеяло с матраса, и накрываюсь им. Если кто-то ворвётся сюда, я не хочу их видеть.

Скрежет появляется вновь, и я беззвучно плачу в ткань. Через несколько минут раздаётся громкий грохот, после чего кричат сотрудники полиции. Я подхватываюсь и спешу открыть дверь.

— Думаю, они ушли, — говорю я офицеру, когда он кивает мне.

Я использую свой рукав, чтобы промокнуть уголки глаз, и отступаю назад в комнату.

— Можете рассказать мне, что именно произошло?

Когда я перехожу к шуму и перерезанному телефонному шнуру, суматоха в коридоре заставляет меня подскочить. Когда я слышу голос Смита, я встаю, чтобы подойти к нему, но не решаюсь.

— Мелли, Иисус. Ты в порядке? — он делает глубокий вздох, когда видит меня. Сделав пару шагов внутрь помещения, он подходит ко мне, но потом отступает и проводит руками по своим волосам. Боже, мне хотелось бы всего лишь, чтобы он распахнул свои объятия и позволил мне упасть в них.

— Да. Мне так…

— Не смей извиняться.

Я сглатываю и киваю. Вопрос о том, почему я хочу позволить себе найти утешение в его объятиях, быстро отпадает. У меня нет Джея, поэтому я использую Смита как своего защитника. В этом есть смысл.

— Мэм, если вы не возражаете, я хотел бы продолжить и взять у вас показания.

Когда продолжаю рассказывать офицеру, что произошло, чувствую себя идиоткой. Уверена, нечего было пугаться, и это, вероятно, были те же самые дети-хулиганы, вновь совершавшие пакости и бегавшие вверх-вниз по коридору. Смит и полицейский, взявший мои показания, спокойно разговаривают. Затем офицеры уходят, а менеджер гостиницы, извиняясь, меняет телефон.

— Спасибо, что приехал, — шепчу я Смиту.

Его пальцы прижимаются к моему подбородку, и он поднимает моё лицо, чтобы я смотрела на него. Его глаза обычно насыщенно-шоколадного цвета становятся на оттенок светлее.

— Собирай вещи.

— Что? Почему?

— Ты не останешься здесь.

Он прав. Я не чувствую себя в безопасности в этом месте, поэтому упаковываю одежду и ноутбук в чемодан.

— Да, это, своего рода, притон. Думаю, вниз по улице есть приличный отель. Пойду, проверю.

— У меня есть комната для гостей.

Мои руки прекращают своё движение в воздухе, и рубашка, которую я держала, падает на пол.

— О, спасибо, но я просто остановлюсь в другом отеле, — ни в коем случае. Я ни за что не могу остаться с ним. Его просто так… много.

— Ты доверяешь мне?

Как мне ответить? Не знаю. По неясным мне причинам… Я чувствую себя в безопасности с ним. Я чувствую с ним всё: похоть, безопасность, жизнь. Слишком много.

— Кому ты позвонила, когда испугалась сегодня ночью? В кого ты вцепилась, когда тот засранец испугал тебя в доме? — он подходит ближе и наклоняется так, чтобы его глаза были на одном уровне с моими. — Ты мне доверяешь.

— Да, — признаю я. — Я доверяю тебе.

— Тогда позволь мне позаботиться о тебе.

Мои глаза, должно быть, ответили за меня, потому что он поднимает рубашку, которую я уронила, и бросает её поверх другой одежды. Потом берёт мой чемодан и ждёт меня у двери. Он несет мои сумки на стойку регистрации, откуда я выезжаю. Когда я возвращаюсь в его грузовик во второй раз за эти дни, ощущение спокойствия накрывает меня. Мы тихо подъезжаем к его дому, и я сижу смирно, когда он заезжает в гараж и заглушает грузовик.

Прежде чем мы выйдем, он вкратце рассказывает мне о системе сигнализации и заставляет меня повторить ему код.

Затем он берёт мои вещи, и я следую за ним внутрь, где наблюдаю, как он отключает систему. Вся кухня оформлена в чёрном цвете — столешницы, полы, бытовая техника. Я и представить себе не могла, что это будет хорошо смотреться, но на самом деле увидеть это воочию — потрясающе. Его гостиная окружена различными оттенками серого. Всё это очень современно и мужественно.

— Ого, Смит. Это место великолепно.

— Спасибо. Изначально это была недвижимость, нуждающаяся в ремонте, но я не смог расстаться с ней, как только увидел закат, — он кивает на большое панорамное окно в задней части дома. — Солнце восходит здесь, на задней стороне, светит через окно моей спальни и это просто удивительно.

— О-о, я бы с удовольствием просыпалась в твоей постели.

Он смеется, затем пытается скрыть это кашлем.

Когда я понимаю, что именно выпалила, быстро пытаюсь отречься от своих слов.

— Я не имела в виду…, я просто хотела увидеть восход солнца из твоей комнаты. Не из твоей кровати. О, Боже мой, — могу себе представить, как покраснело моё лицо, поскольку чувствовала, будто оно горит.

— Всё нормально, — усмехается он. — Позволь мне показать тебе твою комнату.

Когда он поднимается по лестнице, я смотрю в потолок и делаю глубокий вдох, чтобы вернуть немного своего достоинства, прежде чем следовать за ним. Замечаю, что свет щелкнул в комнате справа, поэтому направляюсь туда.

— Спасибо, — говорю я ему, когда захожу и вижу, как он кладет одеяло на кровать.

— Нет проблем. Ванная — следующая дверь справа, а я — дальше по коридору.

— Хорошо.

— Ты точно в порядке? Это была довольно страшная ситуация для тебя.

Мне нравится его забота, он напоминает мне Джея. Но не в братском смысле… вовсе.

— Да, точно.

Он сжимает одну руку в кулак и стучит им по своей ноге, а затем улыбается мне, прежде чем выйти. Дверь закрывается с тихим щелчком, и я падаю на кровать. Снимаю легинсы, которые надела перед приездом, и толстовку, оставаясь в трусиках-шортиках. Даже не потрудившись выключить свет, я засыпаю.

***

— Мелли, — глубокий голос будит меня, и кровать прогибается. — Проснись, Мелли.

Когда сонливость рассеивается достаточно, чтобы понять, что я проснулась, я моргаю и вижу красивое лицо Смита. Он улыбается мне, и я таю.

— Доброе утро, — говорю я шепотом.

— Боже, ты выглядишь прекрасно, — говорит он так же тихо.

— Да?

— Да, чёрт возьми, — он проводит по моему лицу одним пальцем, следя за ним глазами, пока тот не очерчивает мои губы. — С того момента, как я впервые увидел тебя, я был поражён, как чертовски ты прекрасна.

Никто никогда не называл меня так раньше. Я никогда не была красивой. Я хочу сказать ему, какой особенной это заставляет себя чувствовать, но он продолжает, прежде чем я могу произнести что-либо.

— Но ты — младшая сестра Джея, и он бы отрезал мне яйца, если бы узнал, как сильно я хочу тебя.

Почему это заставляет меня чувствовать себя хорошо… тепло, запутанно и безопасно? Прошло много времени с тех пор, как я так себя чувствовала. Пора двигаться дальше. Знаю, он не позволит чему-либо случиться, поэтому с таким стимулом я действую решительно и прикасаюсь к его щетине.

— Он не должен знать.

— Мелли, детка, не соблазняй меня.

Судя по его репликам, он хочет этого так же сильно, как и я. Его ноздри раздуваются, и когда он облизывает губы, я пробегаю по ним пальцем. Рокот вырывается из его горла, и прежде чем я могу что-либо понять, он оказывается на мне, а его рот напротив моего. Кончиками пальцев одной руки он массирует мою попку, а другой — грудь. Колючая щетина на его лице царапает меня, но мне всё равно. Кажется, я жаждала этого всегда. Хотела быть нормальной после того, как это случилось.

Я всхлипываю, и он отстраняется.

— Я тебя обидел?

— Нет, — закрываю глаза и улыбаюсь, когда чувствую, что его губы нависли над моими.

— Хорошо. Я не хочу причинить тебе боль.

— Это последнее, что я хочу сделать. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, но я не могу позволить ему иметь всю тебя. Я должен сам обладать тобой, но я не могу причинить тебе боль… это убьёт меня, ты же знаешь. Я не хочу причинять тебе боль.

— Остановись, Норман! Перестань тогда, если не хочешь причинить мне боль.

Норман стягивает вниз мои штаны и переворачивает меня на живот. Почему он вернулся? Джей сказал, что он далеко. Мне казалось, что я со Смитом.

— Я буду нежен. Не хочу причинять тебе боль.

— Нет!

— Ш-ш-ш. Больно будет всего минуту.

— Перестань, прошу. Боже, остановись!

— Мелли, проснись, — это Смит. Он здесь, он не ушел.

Я не позволю Норману всё испортить. Я переворачиваюсь на спину с такой силой, которой у меня не было. Ищу лицо Смита, чтобы вернуть его ко мне, чтобы снова почувствовать его рот напротив своего, но он ушёл.

— Смит, нет. Не уходи.

— Мелли, Иисус, проснись, — он трясёт меня, и когда я открываю глаза, он надо мной, но не как раньше. Вместо того чтобы быть нежным и милым, он выглядит сердитым и напуганным. Его глаза бешенные, а волосы слегка мокрые, как будто он только что принимал душ. Постойте. Он только что пришел сюда. Нормана здесь не было. Смита здесь не было. Дерьмо, это был сон.

— Чёрт, — я сажусь, убирая волосы с лица. — Чёрт. Прости.

— Проклятье, — он проводит рукой по волосам. — Ты здорово напугала меня. Уверена, что всё в порядке? Тебе что-нибудь нужно? Воды?

Качаю головой.

— Нет, я в порядке. Просто стыдно.

У меня не было кошмаров несколько лет. Я думала, они ушли.

— Хорошо. Хорошо, — он встаёт, и я не могу сдержать вздоха, который слетает с моих губ, но на этот раз это потому, что на нём нет ничего, кроме полотенца, и я никогда не видела ничего столь сексуального в своей жизни. Будто вернулась в отель, он — прекрасная модель для нижнего белья, и я не могу отвести взгляд.

Полотенце настолько низко расположено на его бёдрах, что я могу видеть начало дорожки тёмных волос, спускающуюся ниже. Поднимаю глаза, вверх… миную рельефный живот, пирсинг в сосках, вплоть до легкой сексуальной небритости на его лице и, наконец, останавливаюсь на его тёмных глазах.

Любая мысль о кошмаре давно испарилась. Когда-то мне был необходим целый день, чтобы избавиться от ужасающих снов, но один взгляд на Смита, и тот заставил их исчезнуть. Он чудотворец.

Его адамово яблоко двигается вниз, затем обратно, когда он сглатывает. Мужчина прочищает горло, а я качаю головой.

— Не знала, что у тебя пирсинг, — указываю на его грудь.

— У меня есть ещё один.

Я втягиваю воздух, и он бормочет проклятия под нос.

— Хватит так на меня смотреть, Мелли.

— Как так?

— Так же, чёрт возьми, как я смотрю на тебя. Словно хочу забраться на эту кровать к тебе. Будто мне не терпится почувствовать и вкусить каждую частичку тебя. Словно я хочу, чтобы ты помогла мне вспомнить, кем я, бл*дь, должен быть.

Моё дыхание замедляется, но моё сердце все ещё выстукивает ритм так быстро и громко, что я слышу его.

— Кем ты должен быть?

Он делает целенаправленный шаг ко мне, он так близко, что я чувствую запах геля для душа, который он только что использовал. Мыла и мужчины. Всего мужчины. Я наклоняюсь ближе к нему, когда он тянется и касается рукой моего лица.

— Твоим.

Он проводит пальцем по моим губам, и я всасываю его в рот. Он шипит сквозь зубы и закрывает глаза на секунду. Затем одёргивает руку и отступает, приглаживая руками волосы.

— Чёрт. Бл*. Прости, Мелли.

Мой желудок внезапно пустеет, а пульс сейчас скачет по разным причинам. Я не хочу, чтобы он сожалел. Не желаю быть младшей сестрёнкой Джея. Хочу, чтобы меня хотели. Жажду чувствовать себя желанной.

— Не извиняйся, — я сбрасываю одеяло и медленно двигаюсь ближе к нему. Он продолжает отступать и качает головой. Когда он врезается в стену, я делаю ещё три шага, пока не ровняюсь с ним, тепло его тела согревает мои голые ноги. — Пожалуйста, не извиняйся, — из всех чувств, которые я когда-либо испытывала, это чувство… кажется правильным, это не то, что я хочу пропустить. Мне так надоело упускать свою чёртову жизнь.

Его голова наклоняется вниз, чтобы смотреть прямо на меня.

— Мелли, это неправильно.

— Это не кажется неправильным, — это кажется идеальным.

— Мелл…

Звонит мой телефон, но я игнорирую его. Может, если он будет смотреть на меня, он найдёт то, что ищет. Смит моргает, затем эти тёплые коричневые радужки скользят по моему лицу. Телефон перестаёт звонить, и я шагаю ещё ближе, прижимаясь своей грудью к нему. Как только он поднимает руки, чтобы обнять меня, мой телефон звонит снова, требовательный тон нарушает настроение.

— Вероятно, это твой брат.

— Знаю.

— Тебе нужно ответить.

Вместо того чтобы эти сильные и мозолистые руки скользили по моей коже, Смит кладёт их на мои плечи и нежно отталкивает меня, чтобы он смог уйти.

Глава 4

Смит

«Твою ж мать! Чёрт бы меня побрал! Бл*дь!»

О чём, на хрен, я думал? Почему я… дразнил её? Я дразнил её своим пирсингом? Я, бл*дь, 33-летний мужчина, я не дразню женщин. Особенно тех, кто пахнет цветами и сияет как гребаное солнце.

За пятнадцать минут она заставила меня испытать слишком много эмоций. Её крик возник, когда я только вышел из душа, и я испугался. Испугался. Я не из пугливых. И когда она звала меня перед тем, как проснулась… Я даже не могу описать, каково было узнать, что она мечтала обо мне, потому что ничто не влияло на меня вот так.

Потом я встал, и мой член последовал за мной. Мелли не только заставляет мой член гореть желанием, но и разогревает моё дурацкое сердце, и я не знаю, что делать с этим дерьмом. Слава Богу, её брат позвонил, потому что я уже собирался сделать с ней такие вещи, о которых она впоследствии пожалеет.

Я одеваюсь внизу на кухне, и, когда завязываю свои ботинки, она появляется как проклятое видение. Девушка надела пару чёрных эластичных брюк и длинную майку, идеально очерчивающую её восхитительные изгибы.

Она не будет говорить первой, так что это делаю я.

— Я направляюсь в дом. Чувствуй себя как дома.

— О. Хорошо, спасибо, Смит.

Я больше не смотрю на неё, потому что, если сделаю это, я, честно говоря, боюсь того, что совершу. Я ещё никогда не был так сильно возбуждён в своей жизни. Даже её чёртов голос, сексуален. И её голос произнёс моё имя. Хрипло и тихо. Словно она просто ждёт, когда я наклонюсь ближе, чтобы она могла рассказать мне секрет. Чёрт, у меня есть несколько секретов, которые я хотел бы прошептать ей на ухо.

— Я буду дома поздно, так что не беспокойся, что тебе нужно ждать меня или ещё что.

Я собираюсь открыть дверь после ввода кода тревоги, только чтобы остановиться и развернуться, когда она произносит моё имя.

— Тебе нужен мой номер?

«Шестьдесят девять! Это, на хрен, единственное число, с которым я хочу иметь дело прямо сейчас».

— Я уже получил его, Мелли.

— Ах, да, — она смеётся и теребит прядь волос. — Пока, Смит.

***

Поездка до дома — это пытка, потому что я чувствую её запах в кабине своего грузовика. Неважно, какими женскими штучками она пользуется… с ароматом фруктов и чего-то ещё. Ванили, или корицы, или типа того. Это сводит меня с ума. Если бы я хотел перестать мучить себя, опустил бы окно, но, видимо, я — мазохист, так что стекло остаётся на месте. Я припарковался на подъездной дорожке и не двигался несколько минут, пытаясь сосредоточиться и привести голову в порядок.

Резкий стук в окно заставляет меня подпрыгнуть, а мой бригадир тыкает пальцем и смеётся надо мной. Я открываю дверь и показываю ему средний палец.

— Отвали.

— Ох, но, босс, если бы я сделал это, то мы не смогли бы начать с этой красоты, — Нейт кивает на дом.

— Верно. Пошли.

Мы поднимаемся по ступенькам. Несмотря на то, что пропускаем первые две, доска лопается на четвертой, и нога Нейта застревает. Он тянет её вверх, проклиная и стряхивая щепки.

— Ха, засранец. Вот что бывает.

Когда мы попадаем внутрь, Нейт свистит при виде беспорядка.

— Согласен с тобой.

***

Подъезжают несколько машин и грузовиков, пока мы совершаем обход. К тому времени, как мы заканчиваем и возвращаемся вниз, моя команда ждёт.

— Ну, ребята, надеюсь, сегодня утром вы все съели свою кашу, потому что эту жуть нужно разобрать досконально.

Мужчины разделились, чтобы снести стены и вырвать остальную часть ковра. Быть занятым — хорошо, потому что это помогает не думать о женщине, которая превратилась из одолжения в навязчивую идею в течение нескольких дней. Я начинаю на кухне, сношу шкафы, но не раньше, чем вспоминаю, когда впервые увидел, как она стоит прямо там, где я. Я выношу половину раковины наружу, чтобы выбросить в мусорный бак, который прибыл час назад, и замечаю, как знакомая серебристая машина останавливается на другой стороне улицы.

Длинные ноги появляются до того, как остальная часть её тела поднимается с переднего сиденья автомобиля. Мелли качает головой, и её блестящие волосы развеваются на ветру позади неё. Когда девушка наклоняется на заднее сиденье, чтобы достать что-то, её задница торчит из автомобиля. «Она, должно быть, шутит!» Я оглядываюсь вокруг, чтобы увидеть, проходят ли там съёмки видеоклипа или что-то вроде того. Нет, она просто не осознает своей красоты.

— Бл*дь… — говорит один из парней. — Классная задница.

— Отвали, Тони.

Я впиваюсь в него взглядом до тех пор, пока звук закрывающейся двери её машины не отвлекает меня.

Мелли улыбается, пересекая улицу и изо всех сил стараясь нести две сумки. Она переступает с ноги на ногу и кусает губу, когда достигает меня.

— Привет. Я привезла обед. Надеюсь, всё в порядке.

— Тебе не нужно было этого делать. Ребята приносят свою собственную дрянь, — я забираю у неё сумку и смотрю на неё сверху вниз. Так чертовски приятно.

— Я бы хотел съесть то, что вы принесли, — хихикает Тони.

Я поворачиваюсь и пригвождаю его угрюмым взглядом.

— Заткнись.

Его глаза расширяются, он вешает голову, и когда понимает, насколько я серьёзен, направляется внутрь. Ублюдок.

— Это всего лишь сэндвичи, — Мелли прерывает ход моих мыслей. — Но я знаю, насколько плох этот дом, и действительно хочу, чтобы с ним было покончено, как можно скорее, поэтому решила, если я накормлю всех, у них будет больше энергии… и он может быть отремонтирован быстрее?

Игнорирую, как сильно жалит тот факт, что она хочет уехать, как только сможет.

— Откуда у тебя машина?

Она оставила её в отеле, когда я отвёз её к себе домой, так как девушка была слишком взволнована.

— Позвонила в «Убер» (прим. служба такси).

— Ты должна была позвонить мне. Я бы вернулся домой и отвёз тебя к твоей машине.

— Всё в порядке. Я должна научиться… в смысле, мне хотелось. Итак, — она протягивает сумку, которую всё ещё держит. — Ты голоден?

Прежде чем мне выпадает шанс ответить, стадо парней выскакивает наружу через парадную дверь во главе с Нейтом.

— Слышал, здесь была еда, — кричит один из них.

— Да! — Мелли застенчиво улыбается и ставит сумку на землю. — В машине есть газировка. Я мигом.

Она поворачивается, и я пытаюсь схватить её за руку, но каким-то образом наши пальцы переплетаются. Она приостанавливается, чтобы посмотреть на наши руки, румянец, распространяющийся вверх по её шее, заставляет меня чувствовать себя на десять футов выше.

Я перебрасываю сумку в другую руку и слегка сжимаю пальцы, наслаждаясь тем, как нежна её кожа.

— Я возьму напитки.

— О. Да, конечно.

Она отходит, и у меня есть только секунда, чтобы принять это решение. Так как я не хочу отпускать её, сделать это легко. Я шагаю рядом с ней, и мы идём к её машине через улицу, чтобы забрать газировку, взявшись за руки.

* * *

Я задержался после того, как моя команда ушла, по причинам, которые превосходили разумное объяснение. Мы разрушили почти весь дом, и поскольку сегодня я вкалывал четырнадцать часов, мы стали ещё ближе. Когда дверь гаража закрывается позади меня, я, наконец, вылезаю из грузовика и направляюсь внутрь.

Звук от моих ключей эхом разносится по дому. Я собираюсь крикнуть Мелли, чтобы сообщить ей о том, что я дома, пока не замечаю кончики её пальцев, торчащие из-под одеяла на диване. Снимаю ботинки и бросаю свою грязную рубашку с длинными рукавами на стул. Как только я спускаюсь вниз в гостиную, вижу, как она свернулась калачиком на диване, ноутбук на полу, рука свисает с подушки, а её блестящие волосы, словно ореол. Даже в темноте она освещает всю комнату. Как только меня посещают мысли о том, как она чертовски очаровательна, я ухожу и направляюсь обратно на кухню.

Я умираю с голоду, и поскольку последним, что я ел, был сэндвич, принесённый ею в полдень, у меня не возникает проблем, чтобы прикончить засохшую пиццу и запить её холодным пивом. В доме по большей части темно, поэтому, когда я выключаю свет на кухне, тень, движущаяся снаружи, привлекает моё внимание и приводит меня в состояние повышенной боевой готовности.

Я бросаюсь к окну, и когда нажимаю на переключатель, чтобы включить прожекторы сзади, я ничего не вижу. Я надрывал свою задницу в том доме, но мне всё ещё нужно благоустроить задний дворик, поэтому единственное, что есть на заднем дворе, — это трава. Здесь негде спрятаться, так что, скорее всего, это животное или моё воображение.

Я выключаю свет, подхожу к Мелли и осторожно дотрагиваюсь до её плеча.

— Эй. Просыпайся, — она шевелится, а я хихикаю. — Мелли.

Её сонные глаза открываются, и она улыбается.

— Привет. Прости, я уснула.

— Всё в порядке. Я направляюсь в постель, ты тоже должна. В противном случае, к утру твоя шея затечёт.

— Хорошо.

— Вот и славно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Смит.

Прежде чем я могу сказать или сделать нечто глупое, поднимаюсь наверх, чтобы принять душ и надеть пижамные штаны. Я собираюсь закрыть дверь, когда замечаю, что её дверь всё ещё открыта. Заглядываю внутрь и нахожу кровать пустой. На цыпочках спускаюсь вниз по лестнице и обдумываю, что делать со спящей красавицей на моём диване. Может, мне стоит поцеловать её, разве это не то, что происходит в сказке?

«Срань господня, я превратился в тинейджера».

Стараясь не разбудить её, отодвигаю ноутбук, чтобы я мог перенести её. Экран загорается, и уродливая морда её кошки появляется в качестве заставки. У неё приплюснутая мордочка и длинная белая шерсть. Когда я случайно нажимаю клавишу, появляется документ и высвечивается на экране. Складывается такое ощущение, будто мои глаза вывалятся из орбит, когда некоторые слова бросаются мне в глаза. Я ставлю компьютер на журнальный столик, затем приседаю и читаю её комментарии на странице:

«Мне нравится то, что у вас здесь, но я не уверена, что данная формулировка верна. Если она была на спине, а её ноги были переброшены через его плечи, с руками, привязанными к изголовью, я не понимаю, как она сможет встретить его толчки. Он контролирует её тело. Подумайте о чём-то вроде: «Он схватил меня за бёдра руками, и его бицепс сгибался всякий раз, когда он толкался и растягивал меня, моя насквозь промокшая киска легко скользила вверх-вниз по его длинному, толстому члену. Освобождение, от которого он воздерживался в течение последних трёх дней, наконец, достигло своего пика».

— Господи… Ты, бл*дь, издеваешься надо мной? — шепчу я сам себе, поправляя проклятую эрекцию в штанах. Она редактирует это? Это её внештатная работа? Лукавая улыбка приподнимает уголки моих губ. У маленькой мисс застенчивость и тихони, грязные мыслишки. У неё есть непослушная сторона, которую я был бы счастлив изучить. Интересно, практикует ли она эти вещи для проверки на достоверность. Чёрт, я бы вызвался волонтёром.

Звенит колокольчик и появляется сообщение. Знаю, что не должен читать его. Я уже нарушил её частную жизнь, но когда вижу, что оно от Джея, ничего не могу с собой поделать.

«Извини, что так долго не отвечал. Этот случай не дает мне уснуть. В любом случае, хочу заверить тебя, что он все ещё далеко. Я слежу за ним, Мелли. Он больше не причинит тебе вреда».

Моё чёртово сердце падает на пол с громким звуком, что я удивлён, как оно не разбудило Мелли. Я был прав, кто-то, бл*дь, причинил ей боль. Я делаю глубокий вдох, чтобы остудить кровь, кипящую в моих венах, когда думаю о том, как руки какого-то мудака прикасались к ней. И Джей также был втянут в это, следил за этим ублюдком, чтобы убедиться, что тот не вернётся. Ублюдок. Чёрт возьми, Джей не рассказывал мне об этой херне. Я надеру ему задницу за то, что скрывал это от меня.

Мелли вздыхает, я закрываю экран и смотрю на неё, интересно, что, чёрт возьми, я буду делать с ней… и не только сегодня. Зная эти несколько подробностей о ней, я чувствую к ней ещё большую свирепость. Словно зверь. В ней ещё столько всего, чего я не предполагал изначально, и мне хочется соскрести каждый слой прошлого до тех пор, пока она не обнажиться передо мной.

Когда я не могу подавить зевок, решаю, что всё это дерьмо может подождать до завтра, когда я смогу рассуждать трезво. Я охрененно устал, и у меня чертовски болит голова.

Я наклоняюсь и снова убаюкиваю её в своих руках, пытаясь игнорировать все эти дурацкие чувства. Она даже не шевелится, и когда я кладу её в кровать, она крепко спит… в отличие от меня, который смотрит на потолок большую часть ночи, пытаясь переварить, почему, впервые за почти десятилетие, я впускаю женщину внутрь себя больше, нежели в свои штаны.

Глава 5

Мелли

Я настолько одинока, мне не нравится находиться в этом большом доме одной. Смит отсутствовал весь день, он ушел прежде, чем я даже проснулась в постели с улыбкой на лице. Знаю, что я сама не поднималась по лестнице, так что остался лишь один вариант. И я злюсь на себя за то, что не проснулась, когда была на его руках.

Записка, нацарапанная на обороте конверта, сообщила мне, что он уехал, чтобы поработать в доме, и что он, скорее всего, снова задержится. Уже за полночь, я прочитала эту записку четырнадцать часов назад.

В течение дня я закончила текущее редактирование и немного поговорила с Джеем в мессенджере. Видимо, он разговаривал со Смитом ранее в этот же день. Смит нашёл асбест (прим. собирательное название ряда тонковолокнистых минералов из класса силикатов, образующих в природе агрегаты, состоящие из тончайших гибких волокон), и вместе с Джеем они решили, что я останусь с ним во время ремонта и не перееду обратно в отель. Так что пребывание в его доме — не просто пара дней, как я изначально полагала… это будут недели, возможно, даже месяцы. Конечно, здесь лучше и безопаснее, нежели в отеле, но это дом Смита… где он живёт и где у него, вероятно, проходят свидания. Мысль о нём с другой женщиной заставляет меня позеленеть от ревности, хотя у меня даже нет прав на него.

С одной стороны, мне кажется, что было бы проще вернуться домой и ждать, поскольку я реально видела нанесённый дому ущерб и встречалась с человеком, который его восстановит. Но потом я думаю о том, сколько бы это доставило хлопот. Не хочу делать всё через интернет или по телефону и не горю желанием ездить туда-сюда. Тем более, я убеждена, что кто-то следил за мной по пути сюда.

Я просто поговорю со Смитом, когда он вернётся домой. Скоро он дойдет до того момента, когда, возможно, я смогу переехать в дом, после того, как они закончат его. Затем смогу зарегистрировать его, продать и свалить отсюда. Вернусь домой, где смогу забыть всю эту глупую чушь о доме и Смите, и вернуться к своей нормальной, спокойной жизни. Возможно, я не была бы самой счастливой по возвращении домой, но, по крайней мере, это было нормой, и я знала, чего ожидать.

Я заставила Джея сделать фото Мыши и прислать их мне. Я так скучаю по ней. Если бы кто-нибудь увидел, как я разговариваю с ней, они бы подумали, что я сумасшедшая. Она была моим лучшим другом, несмотря ни на что, и я не могу находиться вдали от неё. Она была моей зоной комфорта. Но сейчас её место занимает Смит.

Система обеспечения безопасности, которая, как я полагала у меня была, перестала работать год назад, когда Нормана освободили досрочно за хорошее поведение. Вот что меня пугает. Я беспокоюсь, что он придёт за мной, вернее, вернётся за мной. Что он хочет отомстить, потому что я дала показания. Что его одержимость никогда не исчезала.

Джей уверяет, что я в безопасности. Норман не только взят на учёт как сексуальный маньяк, но и так как это произошло накануне моего 17-летия, он также упомянут как педофил. Никто не принимал его на работу, и поскольку все в городе знали, что он сделал, он стал изгоем и вынужден был уехать подальше, чтобы жить с дедушкой и бабушкой. Джей продолжает наблюдать за ним и тесно связан с правоохранительными органами там, где живет Норман.

Мой брат всегда защищал меня, но он стал особенно усердно это делать после того, как это произошло, и я так благодарна ему. За возможность опереться на его сильное плечо и за его решимость увидеть человека, который был виновен и должен нести ответственность за свои действия. Но мне так надоело бояться. И так как я не хотела сюда приезжать, я рада, что вышла из зоны комфорта. Потому что я помню, какой была раньше. Счастливой. Беззаботной. Наивной. Я снова хочу быть такой. Хочу влюбиться. Хочу семью. Я хочу чувствовать себя в безопасности.

Но никому не нужна недотёпа вроде меня. Даже если я делаю шаги на пути к становлению более нормальной 22-летней девушки, моё прошлое будет неизменно висеть над моей головой. Я мечтаю о дне, когда не буду думать, что увижу его. Дне, когда воспоминания больше не будут подкрадываться ко мне, как гром среди ясного неба, и препятствовать прогрессу, которого я достигла.

Может быть, однажды я смогу убедить себя. Возможно, когда-нибудь я проснусь и не буду думать дважды, прежде чем покинуть дом. Как вчера, когда я принесла им бутерброды. Я дрожала, когда заказывала «Убер» (прим. американская международная компания из Сан-Франциско, создавшая одноимённое мобильное приложение для поиска, вызова и оплаты такси или частных водителей). Я расплакалась, когда шла к машине одна. Но когда добралась до дома и увидела Смита, я была чертовски горда собой. Это глупо, правда. То, что настолько простая задача является такой большой проблемой. Но это был шаг, которым я вправе гордиться.

Смит заставляет меня хотеть сделать много шагов.

С ним я словно рыба, выброшенная из воды, но есть в нём что-то, отчего мне хочется нырнуть с головой и не выныривать. Хочу утонуть в нём. Я не жду отношений или чего-то ещё, но так как пробуду здесь какое-то время, я подумала… Чёрт, не знаю, о чём я думала. Что мы могли бы, образно говоря, жить как романтичная парочка, и он научит меня, как стать самой собой снова. Он покажет мне всё, что мне необходимо знать о сексе, а затем мы чудесным образом влюбимся друг в друга.

«Боже, Мелли… ты идиотка».

Этого никогда не случится. Ничего больше никогда не произойдет.

Сидя на диване, я смотрю шоу, когда слышу, как открывается дверь гаража. Я встаю и направляюсь к холодильнику, чтобы вытащить ужин, приготовленный для Смита, и положить его в микроволновку. Он проходит прямо, когда его еда заканчивает разогреваться, и я ставлю её на стол.

— Привет. Я приготовила тебе ужин; ты, должно быть, голоден.

Он не смотрит на меня, когда снимает ботинки.

— Как прошёл день?

Вместо ответа он пыхтит… это похоже на маленькую усмешку. Когда выпрямляется, он подходит ко мне и останавливается. Его челюсть сжата, и я наблюдаю за ним, когда он смотрит на меня, затем на тарелку с едой. Он замечает мой свитер, свисающий со стула, своё чистое белье в корзине и вымытые кастрюли, которые сушатся рядом с раковиной.

— Я не голоден.

— Ну ладно, я могу просто оставить это…

— Я пойду спать.

Он поворачивается на пятках и практически топает в сторону лестницы.

Обида вызывает слёзы на моих глазах, и я вынуждена прочистить горло, прежде чем произношу:

— Если не хочешь, чтобы я находилась здесь, я вернусь в отель.

Когда он останавливается, я вижу, как от тяжелого дыхания поднимаются и опадают его плечи. Его кулаки сжимаются, и он медленно поворачивается.

— Ты останешься здесь.

— Но… ты, похоже, расстроен тем, что я здесь, — я сглатываю и прислоняюсь к холодильнику. Испытующего взгляда, которым он стреляет в мою сторону, слишком много, чтобы вынести. Он — великолепный мужчина, всё ещё грязный от ручной работы весь день и носящий решительное выражение на лице, что делает его намного привлекательнее.

— Я не расстроен тем, что ты здесь. Я хочу, чтобы ты была здесь, — он облизывает губы. — Но я не хочу, чтобы ты вела себя так, словно тебе нужно заботиться обо мне. Мне не нужно, чтобы ты кормила меня. Не нужно, чтобы ты стирала моё бельё. Я был один в течение долгого времени и выживал просто прекрасно.

Я моргаю, чтобы избавиться от влаги в глазах, и он смягчается.

— Я лишь пыталась быть милой.

— Чёрт, — бормочет он и на секунду опускает голову. Он перемещается так, что оказывается передо мной, но кухонный островок по-прежнему разделяет нас. — Я знаю тебя. Но я не могу… Бл*дь, Мелли.

— Это из-за того, что случилось утром?

— Ты имеешь в виду вчера? — рявкает он. — Когда я рассказал тебе о вещах, о которых никогда раньше никому не говорил? Когда ты всосала мой большой палец в свой рот, и всё, что я мог представить, как хорошо твои губы будут выглядеть обёрнутыми вокруг моего члена? Того самого члена, который всегда, бл*дь, твёрдый, когда я рядом с тобой? Когда ты прижалась ко мне своими сиськами, я был в полусекунде от того, чтобы швырнуть тебя к стене и взять так жестко, чтобы осыпалась штукатурка? Что? Это другое утро, о котором ты говоришь?

Во рту пересохло, и я не могу произнести ни слова. Я не могу сформулировать законченную мысль, кроме той, что я жажду сделать всё, о чем он только что сказал. Я хочу сделать это с ним. Легкий кивок — это всё, на что я способна.

— Знаешь, почему я не о вчерашнем? — он отвечает прежде, чем я могу что-то произнести. — Потому что звонил твой грёбаный брат. Тот самый брат, с которым я разговаривал сегодня, который рассказал мне…

Смит останавливается, и я тут же понимаю, что он знает. Он дарит мне точно такой же взгляд, что и все в городе, когда это произошло. Жалость.

— Он рассказал тебе? — шепчу я.

Смит сжимает переносицу и кивает.

— Чёрт бы его побрал. Чёрт возьми! — кричу я. Слёзы, которые раньше просто застилали глаза, теперь свободно стекают по моему лицу. Джей обещал. Он обещал мне, что не расскажет. Я заставила его пообещать, никому не говорить. Хотела попытаться жить в этот раз. Намеревалась посмотреть, смогу ли я встретиться с кем-то, кто не знает самые интимные и унизительные подробности моей жизни.

Он откашливается.

— Я увидел сообщение от него, высветившееся на экране, когда передвигал твой ноутбук прошлой ночью.

— Ты читал мою работу?

Он наконец-то поднимает голову, и смятение в его глазах делает моё горло сухим.

— Да. Я не хотел, но мне нужно было передвинуть его, а оно было на экране. Это вышло случайно.

Чёрт. Даже мой собственный брат не знает подробностей того, чем я занимаюсь. Не хочу, чтобы люди судили авторов, которые пишут такие невероятные истории, или меня. Я никогда не думала, что буду редактировать эротические романы, но как-то он очутился у меня на коленях.

На этот раз я опускаю голову. Ничего не могу сказать. Не знаю, что сказать. Не знаю, что он хочет мне сказать… чего ожидает от меня. Моя профессия не смущает меня, но мне стыдно за то, что произошло, и честно говоря, за то, что я сделала и сказала вчера утром. Я вела себя как дура, как подросток, и чувствую себя идиоткой за это. Но теперь он знает, и это заставляет меня чувствовать себя ещё более ничтожной.

— Слушай, я облажался, ладно? — я не слышу, как он двигается, но чувствую его руку на подбородке, когда он поднимает мою голову вверх. — Ты такая красивая, Мелли. И я просто… я никогда… — он опускает руку и прячет её в карман. — Я мужчина, а ты умная, красивая, веселая… я вёл себя неподобающим образом. Я не привык к кому-то столь… сладкому. Мне так же…

Я не позволяю ему закончить, потому что больше не могу его слушать. Я не позволяю извинениям за то, чего я хотела так чертовски сильно, выскользнуть из его уст. Чего у меня никогда не было… чувствуя желание, которого не знала, я томилась желанием. Может быть, это тоже глупо, но это будет стоить смущения. Мой рот обрушивается на его, и даже с моей неопытностью, я проскальзываю своим языком к его.

Смит издаёт низкий гортанный стон, наполовину скулёж, наполовину рычание, и обнимает меня. Независимо от контроля, что был у меня в момент смелости, он давно исчез, и я с радостью позволяю ему взять надо мной верх. Его рука скользит по моей спине, а затем снова вниз. Кончики его пальцев спускаются вдоль пояса моих штанов для йоги и двигаются по моим стрингам. Он слегка тянет, и я хныкаю от ощущения.

Наконец я обнимаю его и провожу рукой по его волосам. Смит поднимает меня и сажает на кухонный островок, сбивая тарелку с едой. Звук бьющегося стекла заставляет меня остановиться, но Смит даже не обращает на это внимания.

Его руки поднимаются и обхватывают моё лицо, в то время как интенсивность поцелуя замедляется. В конце концов, он пытается отступить, но я не позволяю ему. Мне нравится его рот на моём. Мне доставляют удовольствие его руки. Мне импонирует, что он поглощает меня, и я хочу большего.

— Не останавливайся, — шепчу я перед тем, как поцеловать его снова.

Он отвечает, целуя меня немного грубо, более отчаянно. Я обвиваю ногами его талию, чтобы притянуть ближе. В тот момент, когда жёсткость под джинсами касается меня между ног, он вжимается в меня. Мои лодыжки выступают в роли тисков вокруг него, и я откидываю голову назад.

— О, Боже мой.

— Ах, черт, — бормочет он и повторяет движение.

Неразборчивый звук проходит через мои губы, один из которых я никогда прежде не слышала своими ушами, и свет вспыхивает за моими веками.

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, Мелли?

— Да.

— Посмотри на меня, детка.

Свечение слегка обжигает, но мои глаза находят его меньше, чем за секунду.

— Да… пожалуйста.

Его руки сгибаются, и он вращает своими бёдрами и трётся об меня так сильно, что я удивлена, как не соскользнула по гранитной стойке. Теплота и покалывание распространяются вниз от моего живота к сердцевине, и ощущение заставляет мои ноги дрожать. Я задерживаю дыхание, не зная, когда это прекратится.

— Дыши, Мелли. Позволь этому случится. Просто расслабься, — его ласковый голос успокаивает меня, и я выпускаю воздух со свистом. — Ну же.

— Смит…

— Боже, мне нравится, как ты произносишь моё имя.

Я чувствую это. Прямо там. Всё моё тело в огне, и бусинки пота выступают на затылке.

— Я не… я не могу.

Волна удовольствия дразнит меня, издевается надо мной, обещая то, что может быть.

Он наклоняется, отпуская мои бёдра, и прислоняется своим лбом к моему. Желание, исходящее от этого большого, сильного мужчины, чересчур велико. Его губы едва касаются моих, он украдкой высовывает язык и едва ощутимо дотрагивается им до моих губ.

— Просто позволь этому случится. Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Можешь кончить для меня?

Он целует мне шею, вдоль ключицы, а затем оттягивает вниз воротник моей рубашки. Через хлопок моего белого лифчика он всасывает сосок в рот, и моя спина инстинктивно выгибается, удовольствие захватывает власть над моими нервами.

Тогда я делаю то, что он сказал, и отпускаю себя. И вот как это происходит. Боль между ног высвобождается и распространяется по всему моему телу, словно пожар, поджигающий мои чувствительные нервы.

— О, мой Бог, — я падаю на спину, и мои ноги внезапно перестают функционировать самостоятельно. Жар утихает под моей кожей, и я дрожу, прежде никогда не испытывая ничего подобного. Даже не подозревая, что то, что я редактирую и читаю, может быть реальностью.

Реальность. Смит. Он знает. У меня был оргазм от этого… чего-то, что он, вероятно, не делал с тех пор, как научился водить. Чего-то, чем я занималась в старшей школе до того, как изменился мой мир. Разница между мужчиной и мальчиком настолько велика, что они даже не на одном уровне.

Любая мысль, что я могу быть дерзкой с ним, улетучивается. В данный момент, мне так, чёрт побери, стыдно. Чёрт, чёрт! Я спрыгиваю со стойки, забывая, что тут повсюду разбитое стекло, но он хватает меня прежде, чем я могу порезать ногу.

— Что ты делаешь? — он сажает мою попку обратно на то место, которое я только что пыталась освободить, и степень тяжести того, что я сделала, поражает меня.

— Извини, — рыдаю я.

— Что? — его голос пропитан болью, а его брови поднимаются в замешательстве. — Какого чёрта ты извиняешься?

— Я не… я не знаю… Потому что это не то, что ты… — икота в горле мешает мне закончить предложение.

— Это не то, что я, что?

Я делаю глубокий вдох.

— К чему ты привык.

— Боже, Мелли. Знаешь, к чему я привык? — он хватает меня за подбородок и заставляет взглянуть на него. — Я привык к наступлению и до сих пор чувствую себя неудовлетворённым. Я привык к женщинам, которые хотят играть в игры больше, чем девочки со мной в грёбаной старшей школе. Свыкся с женщинами, которые так легко раздвигают свои ноги, что я усомнился в собственных моральных принципах. Я привык ничего не чувствовать, — он убирает руку от моего подбородка и хватает меня за руку, а затем прижимает её к груди в области сердца. — Я не привык к тому, что связано с моим членом.

— Но ты не… ты знаешь? — я затрудняюсь произнести настоящие слова. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я использую тебя.

Он смеётся.

— Ты даже не знаешь, как использовать кого-то, Мелли.

Моя челюсть приоткрывается, и я пытаюсь оттолкнуться от него, унижение бьет меня в живот.

— Нет. Дерьмо. Это не то, что я имел в виду. Я имел в виду, что ты слишком милая. Ты так невинна, и в твоем миловидном теле отсутствует мстительная кость, чтобы манипулировать кем-то, — он улыбается. — И, честно говоря, я не помню, когда в последний раз испытывал нечто подобное. Если ты думаешь, что используешь меня, можешь использовать меня в любое время, когда захочешь.

— Правда?

— Да, правда. Я бы никогда не солгал тебе.

Будучи убежденной его голосом, я верю ему.

— Мне было приятно, — бормочу я.

— Я, бл*дь, в восторге. Чувствую, какой оргазм ты получила, глядя в твои остекленевшие глаза. Чёрт, детка, я лягу спать, мечтая о твоём прекрасном лице, — он наклоняется ко мне и прижимается поцелуем к моему лбу. — Но последнее, что я хочу сделать, это навредить тебе.

«Перестань плакать, Меллисент. Понимаю, что причиняю тебе боль, но тебе следует заткнуться».

Я проглатываю комок в горле и борюсь с ним вновь. Проклятье. Я никогда не смогу быть нормальной. У Смита нет времени для потерянной, неопытной и сломанной девушки. Как бы я ни хотела его, он заслуживает ту, кто сможет дать ему всё, и этот человек — не я. Это была ошибка. Это была большая, огромная ошибка.

Глава 6

Смит

Мелли сглатывает, в то же время тень страха проносится по её лицу. Я подмечаю внезапные изменения в её глазах и отступаю назад. Мне не нравится видеть, как её сияние исчезает…, особенно когда знаю, что причина этому — я.

— Возможно, мне следует просто пойти спать.

Я киваю и стараюсь не чувствовать себя таким разочарованным, как есть на самом деле. Чёрт, мне не нравится это чувство.

— Если это то, чего ты хочешь, — когда я поднимаю её со стойки и ставлю подальше от разбитой тарелки, мне требуется больше самоконтроля, чем я предполагал, чтобы отпустить её. — Я уберу это.

— Хорошо, — она опускает голову и тихо поворачивается.

Мне ненавистно то, что энергичная девушка, развалившаяся на части против моего обтянутого джинсами члена, закрывается как от себя, так и от меня. Ненавижу тот факт, что знаю, что это неправильно, но не могу, бл*дь, помочь себе. В основном, я ненавижу то, что мне придётся жить с этим воспоминанием, потому что этого больше никогда не повторится. Как бы мне ни хотелось, это невозможно. Её брат убьёт меня, как минимум. Она слишком молода. Она возвращается в Чикаго. Список можно продолжить.

Когда я впервые увидел Мелли, мной овладело всепоглощающее желание заполучить её в свои объятия всеми возможными способами. Что-то, чего я раньше ни с кем не испытывал, и, честно говоря, это напугало меня. У меня был ужасный день, и последнее, что я хотел сделать, — это взглянуть на дом ради Джея. Когда я вошёл, Мелли не заметила, как я наблюдал за демонстрацией её крошечной вспышки гнева, я подумал тогда, что она самая горячая штучка, которую я когда-либо видел, — её светлые волосы развевались, а её дерзкая попка сотрясалась. Но когда она вскрикнула от страха, я увидел в глазах Мелли настоящую тревогу, и необходимость защитить девушку столкнулась с желанием увидеть её подо мной. И теперь, когда я увидел, как она чертовски красива, когда испытывает оргазм, стремление сделать её моей почти изнурительно. Всё это превращает меня в того мужчину, чьё влечение к этой женщине настолько яростное, что пугает меня. И лишь одна вещь в жизни пугает меня больше.

Мне должно быть стыдно, особенно после того ужасного дерьма, которое Джей рассказал мне сегодня. Но, бл*дь, я не хочу держаться дальше, хотя знаю, что должен. За те несколько дней, что я знаком с Мелли, она вытащила из меня все те вещи, что, как мне казалось, я похоронил.

Но, чёрт побери, я мог бы сказать, что знал, только взглянув на неё, что она чего-то боится. Теперь, когда знаю, чего именно, я хочу защитить Мелли ещё больше. Жажду дать ей то, что она потеряла. Хочу обнимать её, когда она боится. Хочу подарить ей, чёртов мир. И хочу быть тем, кто доставит ей удовольствие. Проклятье, чёрт возьми, я не могу.

* * *

Не зная, что произойдёт, если мы столкнёмся утром, я намеренно уеду пораньше — снова — и останусь допоздна. То, что я не видел её весь день, не значит, что я не думал о ней каждый раз, когда моргал. Тот факт, что она спит по соседству, — особая форма пыток, но я заслуживаю её за то, что имею такие смешанные и испорченные мысли о ней. И за то, что сделал с ней на этом чёртовом кухонном столе. Она сделала шаг, но я должен был остановить её.

Я валюсь с ног, избегая её, поэтому, когда спускаюсь вниз в девять часов утра три дня спустя и вижу, как она сидит за кухонным столом с собранными в небрежный пучок волосами, печатая, я пользуюсь моментом, чтобы рассмотреть её. В моём доме никогда не было женщины. Я переделал каждый дюйм этого дома, и это единственное место, куда я могу пойти, чтобы стереть воспоминания о них. Даже воспоминания о моём лучшем друге. Он практически жил с нами, и любое воспоминание о нём также было связано с семьёй.

Ни одного фото, ни одного детского воспоминания, ни одной семейной реликвии нет в моём доме, чтобы вспоминать о них в открытую. Довольно тяжело проезжать по городу и видеть семьи с мороженым в том месте, куда мы ходили на каждый день рождения. Или смотреть в зеркало и видеть, как глаза моей сестры-близнеца уставились на меня. Мне никуда не деться от лицезрения вывески «Porter & Son Construction», которую сделал мой отец и с гордостью повесил рядом с нашим зданием, прежде чем я признался, что хотел быть копом. Мне стоило её снять. Но это напоминание о том, как быстро и неожиданно можно потерять всё то, что ты имеешь. Это подкрепляет моё решение не формировать связей или привязанностей, или развивать глубокие чувства с кем-либо.

— Доброе утро, — говорю я, когда вынимаю из холодильника бутылку воды.

Она вздрагивает и, не поднимая головы, говорит:

— Доброе.

Мне не нравится, что Мелли не смотрит на меня, избегает меня. Лицемерно, я знаю. Кончики её ногтей нажимают на клавиши, когда она продолжает печатать. Хихиканье нарушает тишину, и она смотрит на экран компьютера так, словно влюблена в него.

— Что? — моё любопытство пересиливает.

Не говоря ни слова, она поворачивает ноутбук, чтобы показать мне фотографию своей пушистой белой кошки. Я прищуриваюсь, чтобы рассмотреть поближе… Да, на ней тиара.

— Джей нарядил её и прислал мне фото.

Я киваю и внутренне закатываю глаза, не совсем понимания, как кто-то может думать, что эта мерзкая штуковина такая милая. С Мелли, похоже, всё в порядке, но вместо того, чтобы давить на неё, я надеваю ботинки и хватаю ключи. Прошло не так много времени, и я по-прежнему весьма далёк от того, чтобы отказаться от сильных чувств к ней, так как представить себе не могу, что она пришла в себя.

Необходимость уйти от неё бьёт меня по лицу.

— Я снова опаздываю.

Дверь захлопывается за моей спиной, прежде чем я могу услышать ответ… если она, конечно, дала его.

Когда я еду на место, мой телефон звонит, поэтому я отвечаю на него через Bluetooth.

— Алло?

— Как жизнь, придурок?

Знакомый голос заставляет меня рассмеяться.

— Ты в городе?

— Нет. Просто хотел услышать твой голос.

Он говорит это в шутку, но суровая реальность заключается в том, что он звонит мне случайно, и я опасаюсь того, что он действительно всего лишь хотел услышать мой голос. Чтобы знать, что у него есть поддержка. Как бы мне не хотелось подтолкнуть его к его образу жизни и к тому, насколько это опасно. Боюсь, он никогда не свяжется со мной снова, если я это сделаю.

— Чмошник. Двери всегда открыты, мужик. Ты же знаешь это. Всегда были и всегда будут.

Он, должно быть, чувствует сохранившуюся скорбь в моем голосе, потому что прочищает горло.

— Мне пора. Я скину тебе сообщение позже.

В типичном стиле Эрика: он отключается прежде, чем я могу попрощаться. Чёрт, это было быстрее, чем обычно.

Я паркуюсь на улице в двух шагах от дома и опираюсь головой на руль. Услышав вину в голосе Эрика, всё возвращается обратно, и мне нужна минутка, чтобы прийти в себя.

Эрик был больше, чем мой лучший друг. Сыном, которого они всегда хотели, как шутили мои родители. Когда его престарелая бабушка умерла, оставив его без крова в пятнадцать лет, мои родители забрали его без колебаний. С тех пор, как они умерли, он стал другим человеком. Он принял это чуть ли не тяжелее меня, и вместо того, чтобы закрыться от мира, как это сделал я, он пристрастился к спиртному, чтобы то помогло ему справиться. И женщинам. Я не осуждаю его, не виню за этот выбор, но мне больно оттого, что когда они умерли, я также потерял и его.

Семья погибает от несчастного случая. Вот что говорилось в заголовках. Вот как бездушно история была преподнесена на обозрение всему миру. Новости на первой странице как грёбаный таблоид.

Большие деревья с детства окружили наш дом. Моя сестра София и я играли в тех деревьях. Деревья, на которые мы лазали. Деревья, которые обеспечивали убежище, когда было слишком солнечно или когда мы играли в прятки. Но одно дерево было самым огромным, которое в конечном итоге упало на крышу, раздавив и забрав жизни единственной семьи, которую я имел.

Буря… Проклятая буря разрушила мою жизнь. Сраная сила природы забрала всё, что я когда-либо любил. Один порыв ветра разрушил меня навсегда. Он не только забрал мою семью, я также потерял себя, свои амбиции, и с того момента моё сердце было заморожено. До сих пор, до неё. Я думал, что невозможно, чтобы один солнечный луч смог проникнуть сквозь лёд, не говоря уже о том, чтобы растопить его.

Когда добираюсь до дома, у меня рождается идея, поэтому я быстро звоню Джею и отправляю Нейту сообщение, чтобы сообщить ему, что не буду работать сегодня. То, что я собираюсь сделать, стоит любой задержки, которую это может вызвать.

Одиннадцать часов спустя я въезжаю в гараж и прихватываю сюрприз, приготовленный мною для Мелли. В доме тихо, когда я вхожу внутрь, он лишён каких-либо признаков её присутствия. Ничего нового. Сохранившийся запах чеснока подсказывает, что она все-таки приготовила мне ужин.

Я поднимаюсь наверх и стучу в её дверь.

— Эй.

Мелли приоткрывает мне щёлочку, и уставшие глаза встречаются с моими.

— Привет.

— Ты спала?

— Да, — зевает она. — Сегодня я отредактировала большую рукопись и валюсь с ног.

— Сегодня я не стал заниматься какой-либо работой над домом.

— Эм, ясно.

— Я был слишком занят, чтобы достать кое-что для тебя.

Прежде чем я смог показать ей, что у меня есть, проклятая кошка мяукает.

Мелли вскрикивает и распахивает дверь.

— Мышь! — она вырывает коробку из моих рук и вытаскивает самую уродливую кошку, которую я когда-либо видел. Она похожа на кучу белого пуха. — Я скучала по тебе. О, моя маленькая девочка, я так скучала по тебе, — Мелли прижимается к ней и смеётся, когда та карабкается по её телу и прижимается к её лицу.

Улыбка и смех Мелли стоили того, чтобы я надрывал свою задницу. По моим ощущениям прошло слишком много времени с тех пор, как она была так же счастлива, как сейчас. Она заслуживает того, чтобы быть счастливой всё время, и я приложу всевозможные усилия, чтобы видеть её красивую улыбку.

Через несколько минут я прочищаю горло, и она, наконец, выражает мне признательность, обнимая меня.

— Спасибо, Смит, — её губы слегка касаются моей щеки, тогда как моя рука случайно касается её фактически голой задницы. Я был слишком занят, глядя на её лицо, чтобы заменить, что на ней одет только свитер и никаких брюк.

Она делает шаг назад, я отвожу взгляд и тянусь вниз, чтобы взять коробку.

— Внизу у меня есть её вещи. Я могу принести их.

— Я заберу их. Ты не обязан этого делать. Ты уже сделал достаточно. Спасибо тебе. Правда. Для меня очень много значит то, что ты решил это сделать.

— Всегда, пожалуйста.

Она не должна знать, что у меня есть свои корыстные мотивы на то, чтобы привезти к ней кошку. Мне должно быть стыдно, но это не так. Я хочу, чтобы она осталась со мной, и если мне придётся присматривать за чёртовой здоровенной кошкой, чтобы Мелли была здесь, то я так и сделаю.

— Слушай, — она берёт кошку на руки. — Я прошу прощения за всё… то, что произошло.

— Тебе не нужно извиняться.

— Знаю. Этого не должно было случиться. Мне, правда, жаль.

— Мелли, пожалуйста, не жалей об этом.

— Ты видел Джея? — она меняет тему, но, по крайней мере, говорит.

— Нет. Он лишь дал мне код, чтобы я мог войти в его дом, чтобы я мог забрать Мышь с тех пор, как она там остановилась.

— О. Хорошо, ещё раз спасибо.

— Не за что, солнышко.

Она поворачивается и закрывает дверь. Я принимаю холодный душ и, к тому моменту, как выхожу, Мелли перенесла вещи из кухни. Я съедаю немного оставшегося жаркого, которое она приготовила, а затем ложусь спать.

* * *

Полторы недели всего этого дерьма, честно говоря, взбесили меня. Я отдаю себе отчёт в том, что много работал, но понимаю, что она избегает меня специально. Это не совпадение.

Она в своей комнате за закрытой дверью, когда я уезжаю утром. Когда я возвращаюсь домой ночью, она оставляет мне записку о том, что мой ужин в холодильнике, даже после того, как я сказал ей прекратить готовить для меня. Вероятно, она продолжала готовить, так как каждую ночь я ем то, что она приготовила. Она хороший повар, и возможность есть домашнюю еду стала изюминкой моего дня. Единственный раз, когда мы говорим, — это когда я звоню Мелли, чтобы сообщить ей новости о доме и предоставить ей варианты материалов и цен.

Когда я дома, она не выходит даже с кошкой. Последний раз, когда я видел девушку, был той ночью, когда я привёз к ней Мышь.

Я не видел её сияние и её красивое лицо, и это убивает меня. Постепенно высасывая кровь из моих вен, я чувствую грёбаную дыру в груди, которую она скрывает. Как будто я проклятый хищник или что-то в этом роде.

Ну, сегодня воскресенье, и я наконец-то взял отгул. Так что когда она проснётся, у неё не останется выбора, кроме как наткнуться на меня. Мне всё равно нужно поговорить с ней о доме. В тот момент, когда я кладу свою тарелку в посудомоечную машину, она практически влетает на кухню.

— Привет, солнышко, — мой голос заставляет её остановиться.

— О, эм. Привет.

Она по-прежнему остаётся у подножия лестницы и едва не спотыкается о свою кошку.

— Чем будешь заниматься сегодня? Ты ведь обычно берёшь выходной в воскресенье, верно? — спрашиваю я, уже зная ответ.

— Да. Так и есть, — она переплетает свои пальцы.

— Я собирался поработать над кое-каким ландшафтным дизайном на заднем дворе. Я откладывал это, но подумал, что, возможно, ты захочешь присоединиться. Можешь помочь мне выбрать что-нибудь, чтобы это не выглядело отстойно.

Похоже, она собирается заглотить кость, которую я ей бросил. Нам нужно двигаться дальше от этого неловкого дерьма.

— Да, а знаешь что? Я бы хотела.

«Спасибо, Господи».

— Круто. Я лишь заскочу в душ. Нет необходимости спешить.

К тому времени, как я одеваюсь, она готова. Мы молча едем в садовый магазин и магазин садовой мебели. Она забредает к цветам и растирает несколько лепестков между пальцами. Я отхожу в сторону, позволяя семье пройти по проходу, пока продолжаю наблюдать за Мелли. Она вдыхает запах пары роз и улыбается.

— Что делаешь? — спрашиваю я.

Не глядя на меня, она отвечает:

— Любимыми цветами моей мамы были розы. Мы всегда ставили их в доме. Помню, проходя по кухне, даже если она готовила, запах цветов сохранялся, — пожав плечами, она поворачивается ко мне. — Ты готов идти?

— Какого цвета?

— Что?

— Какого цвета тебе нравятся? Мы можем купить их и посадить на улице.

— О, тебе не обязательно это делать.

Моя походка решительна, когда я направляюсь к ней. Остановившись перед девушкой, я наклоняюсь, чтобы убедиться, что она слушает.

— Я хочу этого.

Её веки медленно опускаются, и когда Мелли поднимает их, её глаза блестят.

— Красные. Красные розы самые лучшие.

— Тогда давай найдём для тебя розы.

Она складывает цветы в кузов грузовика после того, как я загрузил новый комплект для патио и чашу для костра. Когда мы возвращаемся, я переношу вещи на спине, а она переносит растения. Затем я собираю мебель, и чуть позже передо мной кладут бутерброд.

— Спасибо, детка.

— Я пытаюсь тебя задобрить, — она сжимает свои губы вместе и садится напротив меня, скрестив ноги.

— С чего бы это? — я откусываю бутерброд и жду её ответа.

— Я понятия не имею, как сажать розы, — она бросается в рассуждения. — Я должна была сказать раньше, но…

— Всё в порядке.

— Сожалею. Я уверена, что уничтожу их.

— Позволь мне закончить, затем мы постараемся выяснить это вместе.

— Окей, — вздыхает она. — Но я бы не стала сильно надеяться. Я даже не могу сохранить в живых кактус.

— Тебе удалось сохранить в живых кошку, уверен, что всё будет в порядке.

Пока я ем, она просматривает инструкцию по эксплуатации костровой чаши. Когда я работаю, Мелли остаётся на заднем дворе и помогает мне. Благодаря ей, я вспомнил, что нужно купить подушки. Она кладёт их на сидения, и мы оба отступаем назад, чтобы посмотреть на всё.

Белая мебель идеально контрастирует с тёмным пятном земли, а яркие цветовые акценты, которые выбрала Мелли, справляются отлично.

— Смотрится отлично, Смит.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Давай-ка посмотрим, удастся ли нам посадить эти штуковины.

Я хватаю два куста, а она несёт третий. Мы идём к левой стороне дома, которая находится напротив гаража, поэтому нет никакой вероятности, что Мелли когда-либо видела это место. Она выглядывает из-за угла.

— Что это?

— Старая машина.

— Хм. Окей.

Я бросаю кусты.

— Позволь мне взять несколько лопат.

Не дожидаясь её подтверждения, я иду к передней части дома и открываю гараж, беру лопаты, а затем возвращаюсь назад.

— Думаю, это будет хорошее место, потому что в этой области много солнца.

— Почему около дома у тебя стоит старая машина, находящаяся под брезентом?

«Проклятье, сразу к делу».

— Она принадлежала моему дедушке. Я могу построить дом голыми руками, но я не механик. Не хочу избавляться от неё, но и не хочу, чтобы машина занимала место в моем гараже. Поэтому она стоит здесь.

— Могу я взглянуть на машину?

— Да, конечно, — я вытираю руки о заднюю сторону своих джинсов, а затем снимаю брезент. — А вот и она.

Мелли заглядывает внутрь и обходит её по кругу.

— Выглядит довольно ухоженной, учитывая то, что она просто стоит здесь.

— Хм, — она так чертовски наблюдательна для своего же блага. Не уверен, нравится ли мне, что она может читать меня насквозь или нет. — Ладно, давай посадим эти цветы.

Я выкапываю несколько ям, мы опускаем в них кусты и присыпаем их землёй, а затем поливаем.

— Полагаю, мы просто должны будем поливать их, не так ли? — спрашивает она, когда подбирает пустой мешок из-под грунта.

— Наверное.

Мы оба отправляемся внутрь после того, как выбрасываем весь мусор, и я принимаю душ в своей ванной, пока она пользуется гостевой. Приближается ночь, и я заказываю еду с доставкой из итальянского ресторана в городе.

Когда Мелли спускается вниз, волосы девушки всё ещё немного мокрые; я не могу отделаться от возбуждения, вызванного свежим, цветочным ароматом, исходящим от неё.

— Я заказал итальянскую кухню.

— О-о, звучит здорово. Мы должны поесть во внутреннем дворике.

— Определённо. Позволь мне зажечь фонарики и развести огонь.

Непреднамеренно, я создал во внутреннем дворике романтическое настроение. С новыми добавленными штрихами всё здесь выглядит потрясающе. Не знаю, почему я никогда раньше не украшал его. Наверное, потому, что никогда не приходил сюда… На самом деле, не было причин.

Но сейчас, в небе ярко разливается лунный свет, и я рад поужинать с ней. Сегодня было так хорошо; Мелли по-прежнему не беспечна, как раньше, но ведёт себя более самостоятельно. Хотел бы я, чтобы она поняла, что у неё нет причин смущаться. Ей не нужно быть застенчивой рядом со мной, потому что я хочу, чтобы она просто была такой, какая есть. Вся она.

После того, как доставляют еду, Мелли выносит её в нескольких тарелках и с вилками, а я хватаю бутылку вина. Я купил его в магазине, когда узнал, что она останется здесь на какое-то время. Даже не знаю, нравится ли ей вино, но она женщина, а я почти уверен, что все женщины любят вино.

Когда мы едим, никто из нас не говорит. Я не против молчания в машине, но сейчас мне это не нравится. Я решаю рассказать ей о себе. Нечто личное. Поскольку я знаю её тайны, возможно, ей станет лучше, если она узнает больше обо мне.

Глава 7

Мелли

— Порой, я пробую посчитать звезды, — признается Смит. — Я лежу на этом старом ржавом автомобиле и считаю звезды, будто я снова ребёнок.

Я замираю, останавливая вилку на полпути ко рту. Я знала, что с этой машиной что-то не так. То, как он уклонялся от моих вопросов, было странно, но вся его манера поведения изменилась.

— Зачем ты это делаешь?

— Ну, во-первых, здесь у меня не было никаких садовых кресел, — он допивает свой бокал вина и наливает себе ещё один, прежде чем пополнить мой. — И я подумал, что, поскольку мне известно то, что ты не хочешь, чтобы я знал, я дам тебе тоже самое.

Вилка выпадает из моей руки, и Смит быстро протягивает руку. Обхватив обе моих руки, он продолжает, не отпуская их:

— Я был очень близок с дедушкой. Он передал дело моему отцу. Почти всё, что знаю, я узнал от него. Мой отец тоже многому меня научил, но мой дедушка был тем, кто часами проводил со мной в гараже. Это позволяет мне чувствовать себя ближе к нему, у меня есть воспоминания, связанные с тем автомобилем, но я не могу заставить себя сидеть внутри него. Поэтому я довольствуюсь сидением на капоте.

— И считаешь звезды?

— Ага, — он отпускает мои руки и слегка откидывается назад. — Раньше я делал так, когда был ребёнком. Это не имеет большого значения или что-то в этом роде, но ты единственная, кому об этом известно.

Теперь я понимаю, что он делает, и очень ценю это. Мне стало легче.

— Спасибо.

Я поднимаю вилку, чтобы покончить с едой, и прежде чем я осознаю это, мы уже опустошаем бутылку вина и сидим в креслах, смеясь. Он рассказывает мне истории о Джее, а я пытаюсь его переплюнуть.

Мы делаем то же самое следующей ночью, за вычетом того, что я готовлю курицу. Тема сегодняшнего дня — не Джей, но мы все равно смеёмся. И на следующий день мы делаем то же самое. Каждую ночь он познаёт меня, шаг за шагом, и, хотя он и не понимает этого, я делаю то же самое с ним.