Уготованная судьба

Этим утром Смит уехал на работу, и поскольку прошла уже неделя с тех пор, как мы ездили в садовый магазин, я решила прокатиться. Мне нужны кое-какие девчачьи штучки из магазина, и я не желаю застревать в одной и той же рутине. Мне нужно заставить себя выбраться из дома, чтобы моя агорафобия не вернулась (прим. агорафо́бия — боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх).

Как только я сажусь в машину и отъезжаю от дома Смита, страх, которого я не чувствовала несколько недель, тут же поражает меня. Я не специально не выходила из его дома, да мне и не нужно было. У Смита всегда есть еда, и у меня имеется всё, что мне нужно. Кроме того, от старых привычек тяжело избавиться.

Я ненавидела избегать его после того, что произошло на кухне, но я была так смущена и напугана. Так не уверена в себе и в том, что мне делать. Но при этом я скучала по Смиту больше, чем, наверное, должна была.

Ужас, который я так привыкла испытывать во время сна, вернулся несколько ночей назад. Невзирая на то, что сон вместе с Мышью помогает держать кошмары на расстоянии. Тем не менее, я упаковывала свою одежду несколько раз, твердя себе на утро, что будет, когда я вернусь домой. Но я не могу решиться. Не могу бросить Смита. И не хочу.

В тот момент, когда я выхожу из магазина и добираюсь до машины, звонит мой телефон и на экране высвечивается имя Смит. Я сажусь в машину и запираю двери.

— Привет.

— Где ты? — выпаливает он вопрос, и слова смешиваются вместе.

— Выхожу из магазина.

— Почему ты не здесь?

— А где ты?

— Дома. Тебя нет дома. Я вернулся домой, а тебя здесь нет, это напугало меня до чёртиков.

Мне необходимо вздохнуть и сдержать свои эмоции. Джей был единственным человеком за последние десять лет, который заботился обо мне достаточно, чтобы беспокоиться о том, где я была.

— Извини, что не оставила записку.

— Это нормально, — я слышу, как он выдыхает. — Я просто рад, что с тобой всё в порядке.

— Ты рано вернулся.

— Ага. Сегодня рабочие закончили расчищать асбест в подвале.

— Правда?

— Да.

— Могу я взглянуть? Мне не терпится увидеть, что вы, ребята, сделали с комнатами, над которыми вы работали.

— Можешь.

— Потрясающе. Ладно, я вернусь домой через некоторое время. Остановлюсь там по дороге домой. Пока! — я вешаю трубку и бросаю телефон на сиденье. Введя адрес в GPS, я еду к дому. Когда приближаюсь, чувствую, что моё горло сжимается. Мои нервы по какой-то причине шалят.

Когда я останавливаюсь на обочине, пользуюсь моментом, чтобы вздохнуть, и когда, наконец, поднимаю взгляд, я шокирована, видя, что дом разрушен. Даже больше, чем раньше. В левой части двора огромный переполненный мусорный контейнер, а большая часть переднего крыльца оклеена предупреждающей лентой.

Я выскальзываю из автомобиля и поднимаюсь на импровизированный пандус, ведущий к входной двери, копаясь в сумочке в поисках ключа. «Чёрт. Если он вообще подойдёт… сомневаюсь, так как это совершенно новая дверь». Когда мои пальцы перерывают весь хлам, мой телефон вибрирует. Имя Джея мигает на экране, поэтому я снимаю блокировку, чтобы ответить.

— Привет, бра…

— Он пропал, Мелли, — взбешённый голос Джея немедленно вызывает панику. Моё горло отекает ещё больше, а голова пульсирует. — Я не знаю, как давно… может быть, несколько дней. Но чтобы быть в безопасности, я хочу, чтобы ты оставалась у Смита. Не оставляй его. Ты слышишь меня… Мелли?!

Моя пульсирующая голова начинает кружиться, и перед глазами пляшут «мушки». Всё моё тело сжимается так сильно, что я едва дышу. Его голос исчезает, и мне кажется, что я оглохла, но когда телефон отрывают от моего уха, я понимаю, что он нашёл меня. Тёплый жар тела прижимается к моей спине, а мои суставы цепенеют, когда сердце пытается выцарапать себе путь через мою грудную клетку. Я вижу, как палец нажимает на кнопку завершения вызова, потом роняет телефон, разбивая экран.

Всё время Джей учил меня, как бороться, просто убежать с достоинством, но… я не могу. Мои веки закрываются. Я не вижу его… не хочу его видеть. Мне не впервые, и я не хочу теперь. Болезненных воспоминаний достаточно, чтобы преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

— Пожалуйста…

Я даже не уверена, что вообще произнесла это слово, до тех пор, пока он не прервал меня.

— Ш-ш-ш… — шепчет мужской голос, заправляя волосы мне за ухо, когда его губы дотрагивается до мочки.

Сейчас моё тело не функционирует. Я не могу думать, двигаться, дышать. Рвота, угрожающая подступить к горлу, обжигает мой желудок. Единственное, что я могу делать, — стоять здесь и дрожать. И тихо плакать. Он вернулся за мной.

Мужские губы очерчивают мою челюсть, и я зажмуриваюсь ещё сильнее. Гладкая кожа его щеки прижимается к моей, и он издаёт хныкающий звук, который заставляет слёзы течь сквозь мои закрытые веки. Кончик его языка касается моего лица, когда он слизывает мои слёзы. Тишина окутывает меня, когда в ушах звенит, а мой мозг затуманен… унося меня в другое место. Подальше отсюда. Я иду в убежище, в которое заставила себя пойти в первый раз, когда это произошло.

Голубое небо, океанский бриз, щебетание птиц. Я думаю о Мыше, играющей с бабочками. Представляю, как она гоняется за ними. Вода плещется о береговую линию, созданную из розового песка, и визг шин.

Рука, обёрнутая вокруг моей талии, напрягается перед тем, как исчезнуть, и я чувствую, что падаю. Песок затягивает меня, и я не могу выбраться оттуда.

— Мелли! — этот голос так далеко. — Чёрт, Мелли!

Мои колени ударяются о деревянное крыльцо, но затем сильные руки обнимают меня и поднимают к знакомой груди.

— Ты в порядке? С тобой всё хорошо? — тембр голоса Смита проникает сквозь стены, построенные мной, но я всё ещё не могу двигаться.

Я хочу сказать что-то. Хочу сказать ему «спасибо». Хочу, чтобы Смит никогда меня не отпускал, но я не могу, черт возьми, двигаться.

— Всё в прядке, Мелли. Всё хорошо. Теперь я здесь.

Тяжесть в моих костях уменьшается, и мне удаётся схватить Смита. Я сжимаю его футболку, притягивая ближе. Я, наконец, открываю глаза и первое, что вижу, — опущенные уголки полных губ под стать его хмурому взгляду. Он не смотрит на меня, но сканирует всё вокруг нас, при этом внешне выглядя разъярённым, каким я раньше его никогда не видела, даже когда мы спорили.

Должно быть, он почувствовал, что сейчас я более насторожена, потому что мельком бросает на меня взгляд, мгновенно смягчаясь, прежде чем порыться в кармане в поисках чего-то.

Смит открывает дверь и пытается втянуть меня внутрь, но я могла бы быть статуей. Я цепляюсь за него, мои пальцы пульсируют от силы моего захвата, но я едва могу сдвинуть ноги, и я не уверена, ощущаются ли они как лапша или же наполнены бетоном. Он сжимает руку, которую уже обвил вокруг моей талии, и я приветствую комфорт, зная, что он держит меня, защищает меня.

Затем мужчина поднимает меня над порогом дома и закрывает дверь. Его холодные руки обхватывают мой подбородок, и он смотрит прямо на меня, но я не могу сосредоточиться на его лице. Звёзды танцуют вокруг головы, и всё становится размытым, потемневшим, пока не превращается в сплошную чёрную массу в пустоте.

Глава 8

Смит

Я стою в больничной палате, наблюдая за Мелли. Ей, вероятно, не стоило приезжать, но я лучше перестрахуюсь, чем потом сожалеть. Мои руки и лодыжки скрещены, гнев и ярость, которые я никогда не испытывал ранее, находятся на грани, только и ожидая того, чтобы освободить эту злобу.

Через две минуты после того, как она повесила трубку, я понял, что у неё нет ключа от новой двери, поэтому я прыгнул в свой грузовик, чтобы впустить её. Но этот телефонный звонок от Джея, тот, где он знал, что с ней что-то случилось, потому что её преследователь исчез, напугал меня до чёртиков. А когда я подъехал и увидел мужчину, который дотронулся своими руками до неё… бл*дь, это окончательно добило меня.

Дверь в палату Мелли распахивается, и Джей даже не замечает меня, когда подходит к её кровати. Он добрался сюда быстрее, чем я думал. Светлые волосы обрамляют её бледное лицо, как у ангела, невзирая на травму, которую она только недавно перенесла. Она шевелится, когда Джей пододвигает стул, но, когда открывает глаза, смотрит мимо него на меня. Слава Богу, что с ней не случилось ничего плохого, кроме небольшого шока.

— Чёрт возьми, Мел. Мне чертовски жаль, — мучение в голосе Джея заставляет её оглянуться на него.

Она прочищает горло.

— Это не твоя вина.

— Да, это так. Мне следовало защищать тебя, а я, чёрт побери, не сделал этого. Он вновь положил на тебя свои грёбаные вонючие руки. Я обещал тебе, что этого никогда не слу…

— Это не твоя вина, — слабый голос Мелли прерывает его, она садится и наклоняется ближе к нему. — Это не твоя вина. Ни тогда, ни сейчас, — её руки оборачиваются вокруг него, и она прижимает лицо к его плечу.

Когда Джей закрывает глаза и слеза скатывается по его щеке, я тихо выскальзываю из палаты. Разгуливая по холлу, я корю себя за то, что позволил ей уйти без меня. Чёрт, я виню только себя за то, как обошёлся с ней. Я уверен, что теперь она вернётся к Джею. Скоро я останусь для неё лишь воспоминанием.

Я скольжу своей задницей по стене и сажусь на пол, ожидая, когда Джей выйдет. Примерно через пятнадцать минут он выходит из палаты и тихо закрывает дверь, кивком давая мне понять, чтобы я следовал за ним за угол.

— Е*ать, я должен был знать, — шипит он в мою сторону. — Этот подлый ублюдок чертовски одержим ею. Он никогда не оставит её в покое. Бл*дь!

— Прости меня, чувак. Я не должен был позволить ей уйти, но она была рада увидеть дом, и ушла прежде, чем я успел её остановить, — мало того, что я не был там, чтобы остановить его, но к тому же он сбежал, поскольку я оставался с ней вместо того, чтобы преследовать его.

— Нет, — он качает головой. — Это не твоя вина. Я работаю над другим е*аным делом, и мой агент под прикрытием начинает нервничать. Я пренебрёг последними новостями о Нормане.

Чтобы успокоить его, я киваю.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Собери её вещи. Я заскочу и заберу их. С её машиной я разберусь позже, но я должен вернуть Мелли туда, где смогу присматривать за ней, — его невысказанные слова, к которым я подтолкнул его — повисли в воздухе. Хотя он и говорит, что это не моя вина, мы оба знаем, что это так.

Когда он сжимает переносицу, крик Мелли заставляет нас обоих рвануть в её палату. Дверь ударяется о стену, когда Джей грубо отворяет её. Руки Мелли сжимаются в кулаки, а голова бьётся из стороны в сторону в конвульсиях. Ужаса в её взгляде, достаточно, чтобы заставить меня хотеть убить сукиного сына, который вселил в неё страх. Джей встаёт передо мной, но когда она делает вдох, то зовёт меня по имени.

— Это я Меллисент, — убеждает Джей, используя её полное имя. — Всё в порядке.

— Нет. Нет. Мне нужен Смит.

Джей остаётся на своём месте и смотрит на меня. Я игнорирую его обвинительный взгляд и спешу в её сторону.

— Привет, солнышко.

Её кулаки ослабляют свою мёртвую хватку, которой она сжала простынь, и её ресницы трепещут.

— Смит?

— Да. Теперь всё в порядке. С тобой всё хорошо.

Меня встречают утомлённые и растерянные, но завораживающие зелёные глаза. Гудение оборудования и голоса медицинского персонала, разговаривающего в коридоре, исчезают, когда нас окружает пузырь. Меллисент расслабляется, а я держу её за руку.

— Ты в порядке, Мелли.

Она моргает, и слезинка скользит по её щеке, я вытираю её большим пальцем, не задумываясь. Рыдание овладевает её телом, и она бросается ко мне, утыкая лицо мне в шею, когда плачет.

Тот факт, что она доверяет мне настолько, чтобы я был тем, кто успокаивает и утешает её, — означает для меня, весь этот чёртов мир. Тем более что она нуждалась во мне, а не в своём брате.

Я глажу её по спине и шепчу на ухо слова поддержки. Она медленно успокаивается и, в конце концов, перестаёт плакать. Когда я пытаюсь уложить Мелли, она хватает меня за рубашку.

— Останься.

— Я никуда не уйду.

Мне удаётся лечь рядом с ней на бок, свернувшейся калачиком возле меня. Несмотря на то, что её колени впиваются в мою грудь, я оставляю её в этом же положении. Я бы вынес намного больше боли, чем эта, ради неё. Прерывистое дыхание Мелли согревает мою шею, и мне приходится убрать небольшую прядь её волос со своего лица. Бедняжка так эмоционально истощена.

Кто-то откашливается, и я поднимаю глаза вверх, чтобы найти рассерженного Джея, смотрящего на меня. Чёрт, я и забыл, что он ещё здесь. Он качает головой, опускает свои скрещенные руки, а затем выходит из комнаты. Я понимаю, что он зол, но мне плевать. Что бы ни случилось или случится между Мелли и мной — это наше дело. Наше. Наше. Есть «мы». Боже, вес, сдавливавший мою грудь, поднимается, и я наконец-то могу полностью вдохнуть.

Знаю, что он ждёт меня, поэтому, когда она засыпает, выскальзываю из кровати, накрываю её одеялом и нахожу Джея за углом, где мы разговаривали ранее. Мой рот открывается, чтобы объяснить, как в ту же секунду он бьёт в него кулаком.

Чёрт возьми, он прыток.

— Ты единственный, кто ещё не в курсе.

Я провожу пальцем вдоль рассечённой губы, а затем вытираю руки о джинсы.

— Ты, бл*дь, серьёзно, Смит? Это моя сестра!

— Ничего не было, мужик, — за исключением того, что я влюбился в Мелли, но я не могу сказать ему об этом. — Поверь мне, всё иначе. Ты действительно думаешь, что я трахну и брошу её? Особенно после того, что ты мне рассказал.

— Не говори этого. Этому не бывать. Я видел, как ты смотрел на неё.

— Правда? — я скрещиваю руки. — И как же?

— Так, как я привык видеть, — он делает вдох и шагает ближе. — Я должен надрать твою чёртову задницу, Смит.

— Ты можешь попробовать. Но это ничего не изменит.

— Вероятно, нет. Не имеет значения, потому что она поедет со мной домой. С этого момента я сам разберусь с проклятым домом.

Побеждённый, я поднимаю руки вверх. В данный момент это не стоит того, чтобы драться. Я больше беспокоюсь о том, чтобы ей было комфортно, чем драться с Джеем.

— Я ожидал, что ты это скажешь.

— Для умного человека ты действительно чертовски глуп, — его телефон звонит, и он поднимает палец в останавливающем разговор жесте. — Что случилось, Тай? Да, я знаю. Да. Скоро. Знаю, так и есть. Скоро, обещаю. Верно. Позже, — прежде чем Джей запихивает свой телефон обратно в карман, он выпускает разочарованное фырканье.

— Что случилось?

— Просто это долбаное дело, к которому мне нужно вернуться. Пока ты был там с ней, я получил её выписку. Она идёт на поправку, просто устала. Почему бы тебе не поехать, а я встречусь с тобой в твоём доме, чтобы забрать её вещи. Мне нужно вернуться к работе.

Он «случайно» толкает меня своим плечом, когда проходит мимо, так или иначе не оставляя мне выбора. Я ещё раз прохожу мимо палаты Мелли и мельком вижу её перед тем, как спускаюсь вниз, чтобы уехать. Обратная дорога домой, вероятно, самая длинная из всех, что у меня когда-либо были. Мне неприятно заходить внутрь и осознавать, что здесь больше не будет её мелочей. Того, что она всегда готовила для меня ужин — тоже. И как она всегда складывала одеяла, брошенные мною на диване. Никогда бы не подумал, что нуждаюсь в присутствии кого-то в моём пространстве. Возможно, она избегала меня, потому что ей было неловко из-за того, что произошло, но нет никаких сомнений: то, что было между нами, не исчезло с нашей детской игрой в молчанку.

Это так по-детски, но я не стану упаковывать её вещи в одиночестве, поэтому хватаю пиво и сажусь на диван. Мышь запрыгивает ко мне на колени, и я чешу её за ухом. Как, чёрт возьми, эта кошка стала частичкой меня, я понятия не имею. Нет. Это ложь. Это всё из-за Мелли. Я сделаю для неё все, что угодно. Просто моё долбаное везение состоит в том, что единственная женщина, которую я хочу, является той, которую я не могу иметь… по крайней мере, пока.

Снаружи слышится звук двух захлопывающихся дверей автомобиля, и я подхожу к входной двери, чтобы впустить их. Мелли проходит мимо меня и Джея.

— Мышь, — обычное детское сюсюканье, которое она использует с комком шерсти, отсутствует. Она забирает кошку и поднимается наверх, топая ногами всю дорогу.

Джей закатывает глаза.

— Она на меня злится.

Я закрываю за ним дверь.

— Да, на меня тоже.

Но я не буду выяснять с ним отношения прямо сейчас. Последнее, что ей нужно, — это её брат, но я пойду на это. Однако, это определённо не конец. Это уж точно. Мне необходимо попробовать хотя бы ещё один раз.

— Она через многое прошла, и я не хочу, чтобы ей было больно.

Теперь я в ярости.

— Думаешь, я причиню ей боль?

— Мне кажется, ей нужно…

— Хватит говорить людям, что мне нужно! — кричит Мелли с вершины лестницы, а затем, через секунду, стремительно несётся вниз. — Я взрослый человек, Джей. И если я хочу остаться здесь, я должна иметь возможность сделать это.

— Прямо сейчас ты должна быть рядом со мной. В моем доме есть всевозможные ресурсы, которыми я не располагаю здесь, — кажется, Джей пытается убедить её почти так же, как самого себя.

— Мне всё равно, — Мелли выходит из дома с чемоданом.

— Сейчас не время для этого дерьма, — бормочет Джей, затем следует за ней.

Я закрываю входную дверь и запираю её, потом хватаю своё пиво и иду в комнату, где жила Мелли. Когда открываю дверь, на моем лице появляется улыбка, потому что она оставила все вещи Мыши. Распахнув ящики и шкаф, я обнаруживаю, что вся её одежда по-прежнему здесь. Она ничего не взяла.

Мелли

Джей сжимает руль, когда едет, а я продолжаю одаривать его злым взглядом, на который только способна.

— Перестань пялиться на меня.

— Ты же понимаешь, что это глупо, правда?

— Нет. Это то, что лучше для тебя. У меня дома есть система безопасности, и когда я буду на работе, буду присматривать за домом.

— У Смита тоже есть система безопасности. Ты ведёшь себя эгоистично. В чём всё-таки дело?

— Ни в чём.

— Я не дура, Джей.

— Слушай, ты устала, травмирована и запуталась. Давай отвезём тебя домой, чтобы ты могла хорошенько поспать.

Я раздражаюсь:

— Я бы спала, если бы была у Смита.

— В чьей постели? — огрызается он.

— Офигеть. Так теперь я — шлюха. Спасибо, братец.

— Нет, — он издаёт разочарованный вздох. — Я знаю, что это не так. Я не это имел в виду.

— Это то, что ты сказал.

Костяшки его пальцев белеют, когда он сжимает руль.

— Ты будешь чувствовать себя безопаснее, находясь рядом со Смитом, нежели со мной?

— Джей, — хныкаю я. — Не спрашивай меня об этом.

— Я никогда не позволю тебе быть с кем-то, кому я не доверю защищать тебя, Мелли. Однако не имеет значения, как я отношусь к нему, тебе должно быть комфортно с ним. Но, судя по тому… что произошло на твоей больничной кровати, я бы сказал, что тебе очень комфортно.

— Он заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

«…несмотря на то, что я была идиоткой и избегала его, как чуму, последние несколько недель».

Когда у меня был кошмар в больнице, всё, о чем я могла думать, — это Смит. Я думала о том, какой он позволяет мне ощущать себя — защищённой, счастливой, красивой. С ним я чувствую себя желанной женщиной, а не неопытной жертвой, даже если я повесила на себя этот ярлык. Он предоставил мне выбор, и я это знаю. Но я была так труслива, чтобы действовать. Неловко чувствовать себя такой неуверенной и бояться, что ты будешь неудачником на любовном фронте.

Сейчас я мало что знаю. Я облажалась на всю голову, зная, что Норман находится там, но единственная вещь, которая мне известна — это то, что я хочу быть со Смитом... если он хочет меня. Мне надоело жить в страхе, надоело быть жертвой. Но Смит не заставлял меня почувствовать хоть что-то из этого.

Я не настолько наивна, чтобы поверить в то, что Норман не доберётся до меня снова, но когда он это сделает, я хотела бы испытать настоящую любовь, прежде чем он убьёт меня. Чёрт, я соглашусь на сильную «симпатию». И я уже испытала её со Смитом.

— Нет, — грубый ответ Джея вырывает меня из моих размышлений.

— Хорошо, Джей, — уступаю я. — Ты прав.

Я слишком устала, чтобы спорить с ним сейчас. Приеду домой и немного отдохну. Разберусь со всем остальным позже.

Глава 9

Мелли

Спустя полторы недели меня будит рингтон мобильного. Я сбрасываю одеяло с кровати в гостевой спальне Джея и с грохотом пробираюсь к комоду, чтобы взять свой телефон. Я даже не смотрю на номер звонящего, просто скольжу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Здравствуйте?

— Мелли, — Смит издаёт отчётливо слышимый вдох. — Привет.

Внезапно я просыпаюсь, потому как не ожидала, что он позвонит.

— Привет.

Я вползаю обратно на кровать и ложусь на бок, подтягивая одеяло к подбородку, чтобы отогнать холод.

— Как ты?

Боже, обожаю его голос. Я улыбаюсь.

— Хорошо. А ты?

— Я в порядке, — несколько минут неловкой тишины заполняют телефонную линию, прежде чем он заговаривает снова. — Итак, эм, мне нужно узнать дизайн кафельной плитки для ванной и кухни. И древесину для пола. Я могу отправить тебе фото вариантов или что-то в этом роде.

— О! Да. Думаю, было бы не плохо.

Нарастает разочарование, и я пытаюсь подавить его. Во мне теплилась надежда, что он хочет меня увидеть.

— Ты оставила здесь свои вещи.

— Разве?

Он смеётся.

— Да, милая.

— Ну, думаю, тогда мне придётся приехать и забрать их.

— Полагаю, ты это сделаешь, — звук бьющегося стекла вынуждает его бурчать под нос проклятия. — Мне нужно идти.

— Хорошо.

— Пока, малышка.

Моё сердце бьётся в груди так быстро, что я даже не могу говорить. Это глупо. Я хочу быть с ним. Очевидно, что он тоже испытывает чувства ко мне. Верно? Я имею в виду, он должен. Он сказал, что все мои вещи всё ещё там, и не протестовал, когда я сказала, что приеду, чтобы забрать их. Я переписывалась с ним, узнавала о Мыши, и он предоставлял мне сведения об успехах в доме, но всё это так поверхностно. Я боялась звонить, потому что не хотела услышать, как он говорит мне, чтобы я приехала за своими вещами. Но теперь мне известно, что это не так. Десять дней — слишком долгий срок, чтобы не разговаривать с ним, и я чувствую, как будто не хватает части меня… Ненавижу это. Плюс, я скучаю по моей чёртовой кошке. Я специально оставила её там… Это часть моего плана. Я просто рада, что Джей не заметил, что её не было в его машине, пока мы возвращались в Чикаго.

С возродившимся чувством надежды, я отбрасываю одеяло и собираюсь. Достаю свой распакованный чемодан — что да, я также сделала нарочно и заполняю его ещё большим количеством вещей, а затем беру свою сумочку, прежде чем направиться к входной двери.

— Чёрт, — говорю я пустому дому. Я по-прежнему без машины. Джей сказал мне прошлой ночью, что рано утром он уйдёт на работу, и что мы решим, как вернуть мою машину позже. Смотрю в глазок и вижу перед его домом полицейскую. Установленная сигнализация мигает в зоне моего периферийного зрения, и внезапно я чувствую приступ клаустрофобии. Я не хочу так жить. Не могу так жить.

Бросаю чемодан и сажусь на диван, подёргивая ногой. Я должна выяснить, как выбраться отсюда. Я не часто молюсь, но когда открываю веб-страницу авиакомпании, прошу Бога о рейсе, который улетает сегодня и нахожу его. Я не собираюсь ехать с кем-то, кого не знаю. Просматривая несколько жалких контактов на своём телефоне, останавливаюсь на единственном человеке, который, как я думаю, мог бы мне помочь.

— Алло? — отвечает Мэри. Она жена предыдущего напарника Джея, Брэндона. Сейчас они в разных отделах, но всё ещё видятся друг с другом вне работы. Они оба приятные и любезные люди.

— Привет, Мэри. Это Мелли.

— Привет. Всё в порядке?

— Да. Нет, — раздражённо вздыхаю я. — Знаю, ты, возможно, ещё не в курсе всех подробностей, и я с удовольствием расскажу тебе о них, но у меня к тебе просьба.

— Да, конечно.

Мэри — самая милая женщина в мире, и всякий раз, когда она и Брэндон устраивали посиделки, Джей всегда приводил меня с собой. Она относилась ко мне как к сестре и по-матерински одновременно. У меня сложилось такое ощущение, что у неё было непростое детство, но я полагала, что не вправе допытываться. Изредка мы ходили вместе обедать, но с тех пор немало воды утекло, теперь у неё больше обязанностей.

— Меня нужно подбросить в аэропорт.

Джей убьёт меня. Это глупо? Да. Меня это волнует? Нет. Я никогда, ни разу, не делала ничего подобного. Конечно, меня преследует Норман, но ещё он и умный психопат. Он ничего не сделает мне на публике, поэтому я самую малость буду чувствовать себя в безопасности в многолюдном аэропорте.

— О, — она издаёт облегчённый вздох, словно я собиралась просить её о чем-то ещё. — Когда?

— Сейчас? Мой рейс улетает через час и сорок пять минут.

— Мелли. Дерьмо. Эм. Позволь мне взять с собой Стивена, и я буду у твоего дома через двадцать минут.

— Вообще-то, я у Джея. Ты можешь припарковаться за углом на Линкольн Авеню?

— Что происходит? — сейчас тот самый момент, когда она переходит в режим матери.

— Обещаю, что расскажу тебе, в чём дело, когда ты приедешь сюда. Но если я собираюсь совершить этот перелёт, мне пора ехать. Сейчас. И Мэри, мне необходимо успеть на этот рейс. Пожалуйста?

Короткая пауза заставляет моё сердце пропустить удар, и я боюсь, что она скажет, нет.

— Тогда я буду через пятнадцать минут.

— Спасибо тебе.

Я хватаю конверт с кухонной стойки Джея и переворачиваю его, чтобы написать ему записку.

«Джей,

Знаю, что ты будешь злиться на меня, и прошу прощения.

Я больше не могу так жить. Я словно в тюрьме.

Я люблю тебя и ценю всё, что ты сделал для меня, но мне пора научиться жить.

Не знаю, выйдет из этого что-то плохое или нет, но я должна попытаться.

Пожалуйста, не забирай меня. Моя машина всё ещё там, и если ничего не выйдет, я вернусь. Мне нужно это сделать.

Мел».

Отключить систему безопасности легко, но Джею придёт оповещение, поэтому мне нужно действовать быстро. Я выхожу через заднюю дверь и прохожу через соседские дворы, пока не добираюсь до угла. Моя потная рука сжимает газовый баллончик. Я жду за кустами, пока не замечаю, как появляется Мэри. Я перебегаю улицу, и она вскрикивает, когда я стучу в её окно.

Как только щелкают замки, я в спешке запрыгиваю на переднее сидение.

— Огромное спасибо, — закрываю дверь и поворачиваюсь, чтобы приветственно помахать ребёнку. — О боже, он так вырос!

— Так и есть.

— Огромное спасибо.

— Могу я хотя бы узнать причину, по которой Джей собирается убить меня?

Я ненавижу лгать, но приходится. В противном случае, она развернёт машину и позвонит моему брату. После краткого обзора ситуации с домом (которую она отчасти знала, потому что Джей до сих пор общается с Брэндоном), я начинаю свою сказку:

— У меня была мимолётная истерика, и я умоляла Джея забрать меня. Он приехал и забрал меня, но теперь я хочу вернуться. Он так занят, но ты ведь знаешь, насколько сильно он опекает меня.

Она кивает, по-видимому, удовлетворённая моей историей, и отъезжает от обочины. Поскольку дом Джея находится в таком удачном месте, мы будем на автомагистрали через пару минут.

— Таким образом, я могу уехать, и это не займёт целый день снова и не будет отвлекать его от того крупного дела, над которым он сейчас работает. Ему известно, что я улетаю; просто он полагал, что это произойдёт сегодня вечером. Он не против, — не могу поверить в то, как убедительно говорю. Надеюсь, она верит мне.

— Тогда почему я должна была забрать тебя за углом?

Нет, она не купилась на это.

— Его любопытная соседка, мисс Соренсон, поливала свою рассаду и если бы она заметила меня, я бы застряла там навсегда.

— Ты врёшь, Мелли.

Мои глаза расширяются, но я молчу, как рыба.

— Это из-за парня, не так ли?

Я вздыхаю, нет смысла продолжать свой фарс.

— Да.

— Он того стоит?

Моё лицо краснеет при мысли о Смите.

— Да.

— Твой брат возненавидит меня. Брэндон тоже будет на меня злиться.

— Мне жаль, — и это действительно так. Я не хочу, чтобы кто-либо злился на Мэри из-за моего безрассудства.

— Он может защитить тебя, верно?

— Он был напарником Джея до Брэндона.

— Это значит «да»? — улыбается она.

— Да. Он не только может, но и заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

— Понимаю, — печальное выражение искажает черты её лица, но Мэри мгновенно превращает его в улыбку. — Держи меня в курсе и будь осторожна.

— Буду, — когда мы останавливаемся на парковке, я выскакиваю, чтобы закрыть дверь, а затем наклоняюсь, чтобы взять свой чемодан. — Спасибо, Мери.

Я вбегаю внутрь и ищу свой самолёт, после регистрации я прохожу через пункт безопасности. К тому времени, как я преодолеваю его сквозь очередь, у меня достаточно времени, чтобы воспользоваться уборной, прежде чем совершить посадку.

Перелёт в Северный Висконсин занимает около часа, и когда мы приземляемся, я включаю свой телефон и ничего не нахожу. Никаких сообщений и пропущенных звонков. Ничего от Смита касаемо пола или плитки. Джей, должно быть, занят, если он даже не позвонил, чтобы проверить меня. Полагаю, он считает, что я в порядке со сторожевым псом снаружи.

Вызываю такси, и оно высаживает меня у дома Смита. Моё сердцебиение подвергается нападкам нервного ритма, и мои руки снова потеют. Ставлю свой чемодан. Постучав в его дверь, я встречаюсь с тишиной. Заглядываю в дом и вижу несколько ламп и больше ничего.

Поскольку ему неизвестно, что я приеду, я не ожидаю, что он будет ждать меня дома. Уже шесть часов вечера, так что я подумала, что он уже будет дома, но он всё ещё мог задержаться сверхурочно. Сажусь на верхнюю ступеньку и жду его около получаса, прежде чем беру телефон. Размышляю, позвонить ли ему, когда на его подъездную дорожку поворачивает машина.

Появляется пара красных шпилек, длинных ног в короткой юбке. Длинные каштановые волосы, идеально завиты, а грудь находится так высоко, что практически касается её подбородка. Пара великолепных дымчатых глаз сужается на мне. Нервозность в моём животе опускается ниже, и слёзы жгут мне глаза, угрожая поведать историю моего абсолютного позора.

— Тебе что-то нужно? — спрашивает она меня, останавливаясь у подножия лестницы. А потом меня осеняет. Это та женщина, с которой он садился в такси той ночью. Он сказал, что перестал видеться с ней из-за меня. Видимо, меня легко заменили.

Я встаю и пытаюсь сформулировать слова, но мне не удаётся вновь обрести эту способность.

— Смит скоро будет здесь, если он тот, кого ты ищешь. Он слегка опаздывает, — женщина цокает языком и смотрит на мои узкие джинсы, толстовку с открытыми плечами и волосы в грязном пучке, прежде чем вновь встретиться со мной взглядом. — Могу я передать ему сообщение?

Я качаю головой и со всем своим достоинством, на которое только способна, выхожу на подъездную дорожку. Я почти сталкиваюсь с мусорным баком, когда поворачиваю на тротуар. Как я могла быть такой глупой? Боже, я идиотка. Я хватаю свой телефон и звоню в такси с тем малым зарядом батареи, что у меня остался. Когда они подъезжают спустя несколько минут, я даю им адрес дома. Рабочие всё ещё могут быть там или что-то вроде этого. Чёрт, я разобью долбаное окно, если потребуется. Мои сбережения уменьшаются, поэтому прямо сейчас у меня нет денег на гостиницу.

Кроме того, что еще я должна сделать? Позвонить Джею и сказать ему, что я облажалась? Позволить старшему брату читать мне лекции о том, насколько я глупа? Как меня преследует псих? Кроме того я подвергла свою жизнь опасности. Попросить у него денег взаймы, чтобы я смогла вернуться домой?

Когда машина высаживает меня, я чертыхаюсь, так как очевидно, что в тёмном доме никого нет. Чёрт, электричество вообще работает? Мне это необходимо, поскольку мой телефон разрядился. Слава Богу, я додумалась взять зарядное устройство. Недовольство нарастает, и я поднимаюсь на крыльцо, только чтобы вспомнить, что произошло в прошлый раз, когда я была здесь.

О, мой Бог. Я проклятая идиотка. Норман на свободе, бродит поблизости и жаждет завершить начатое. И вот я стою здесь, как лёгкая добыча. Никто не знает, где я. Великолепно. Просто отлично, Мелли. Я почти готова посмеяться над ситуацией, но страх не позволяет этого.

Соседка въезжает на подъездную дорожку и машет мне, когда выходит из своего автомобиля. Я нерешительно возвращаю ей приветствие дрожащей рукой.

Она подходит ко мне и хмурит брови, глядя на меня.

— С тобой всё в порядке?

— Эм…

— Тебе что-нибудь нужно? Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Я не знаю.

Мне нужно попасть в безопасное место, а потом позвонить Джею. Он прав. Всё это время он говорил мне, что я нуждаюсь в его защите. Он был так прав.

— Почему бы тебе не зайти и не выпить воды?

А какой ещё у меня есть выбор?

— Да, конечно.

Я быстро стряхиваю дымку у себя в голове и следую за ней к её дому. Когда дверь распахивается, я колеблюсь. Я даже не знаю её… и её жуткого мужа, но замечаю только одну машину на подъездной дорожке, так что надеюсь, что его нет дома. Мои лёгкие медленно выпускают воздух, когда я набираюсь мужества. Оказавшись внутри, я подвергаюсь нападению со стороны нескольких десятков стеклянных глаз. Некоторые разных цветов, какие-то отсутствуют, другие белёсые. Ещё один знак, подчёркивающий мою глупость — вход в дом незнакомца.

— Прошу прощения за кукол. Знаю, — она наклоняется ближе, — меня от них тоже бросает в дрожь.

— Хм, — зачем же она хранит их, если они так пугают её?

— Они не мои.

Всё верно. Её муж излучает эту жуткую энергетику. Она симпатичная, и знаю, мне не следует судить её, но она не похожа на женщину, которая была бы с таким… странным очкастым парнем.

— Твоего мужа?

Она закрывает дверь и одаривает меня тем же растерянным взглядом, что и ранее.

— У меня нет мужа.

У меня поехала крыша?

— Но тот мужчина в очках. Он подошёл и сказал, что он твой муж?

Гудок автомобиля пугает меня, и я подпрыгиваю.

— Это всего лишь Ричард. Но он не носит очки.

Когда дверь, которую она только что закрыла, открывается, входит мужчина.

— Привет, — произносит женщина.

Он даже не смотрит на неё и сразу же устремляется наверх. Клянусь, он тот, кто напугал меня до чёртиков с плоскогубцами. И вот я в его доме. Этот факт напоминает мне, почему я здесь в первую очередь.

— Извини…

— Могу я…

Мы обе говорим одновременно и смеёмся.

— Мне всего лишь нужно зарядить телефон и позвонить.

— Конечно. Присаживайся, — женщина отводит меня на кухню, где я достаю зарядку из своей сумочки, а затем подключаю телефон. Я сижу на старом потёртом деревянном стуле, пока она берёт бутылку воды из холодильника. — Кстати, меня зовут Полли.

— Мелли, — улыбаюсь я.

— Так ты переехала в соседний дом? Как там дела со всем этим строительством?

Я объясняю, как унаследовала дом, и как только заканчиваю историю, Ричард заходит на кухню. Он не обращает на меня внимания, но смотрит на Полли.

— Ты не забыла кое-что сделать сегодня?

Она смотрит на него секунду, а затем отчаянно бежит в гостиную.

— Чёрт, прости. Я схожу, заберу, аптека ещё открыта. Извини, Мелли. Было приятно познакомиться.

Прежде чем я убегаю вслед за ней, она хлопает дверью, и я остаюсь наедине с её… Ричардом.

Он облокачивается на стойку прямо перед моим телефоном, и каждая молекула в моём теле приведена в состояние боевой готовности.

— Привет, эм, мне просто нужно подзарядить телефон, и я исчезну.

— Всё в порядке; ты можешь остаться.

Я сглатываю и стараюсь не смотреть ему в глаза. Могу поклясться, это те же самые глаза.

— Мы раньше встречались?

— Нет, — рявкает он.

— Могу я забрать свой телефон, пожалуйста?

Он вырывает из него зарядку и включает. Как только тот звенит, уведомляя о сообщении, мужчина скользит своим пальцем по экрану. Что за псих.

Встаю и протягиваю руку за телефоном, но когда он быстро поворачивает голову в мою сторону, я отступаю, пока не оказываюсь у стены. Его зловещее выражение лица в настоящее время является вариацией гнева.

— Кто такой Джей? — он держит телефон и трясёт им. — А Смит?

— Извини?

— Почему все эти мужчины разыскивают тебя? Они не знают, где ты находишься, не так ли? — он бросает мой телефон на стол и подходит ближе. Первое, что начинает дрожать, — это мои ноги, затем вздрагивает мой живот, и мои пальцы складываются в жёсткий кулак. Он поднимается, и я зажмуриваюсь, но когда чувствую отсутствие его присутствия, я открываю их, чтобы увидеть муху между его пальцами. — Не люблю насекомых, — он растирает её между пальцами, и я ненадолго затыкаю рот. — Что случилось?

Он наклоняет голову, а я качаю своей в ответ.

— Не подвинетесь ли вы, чтобы я могла взять свой телефон и уйти, пожалуйста? — да. Определённо это тот же парень, что и раньше. Мне приходиться отводить взгляд от его похожих на бусинки, почти жёлтых глаз. — Пожалуйста, — шепчу я. Я сожалею о том, что смотрю вниз, потому что теперь он потирает пальцы, превращая внутренности мухи в жидкость.

— Пока нет.

Глава 10

Смит

Я въезжаю на подъездную дорожку и хотел бы просто захлопнуть дверь перед Вивиан. Она — последний человек, которого я хочу видеть сегодня или когда-либо, правда. Она никогда не была в моём доме прежде. Понятия не имею, почему она здесь, да и не хочу выяснять.

Я с нетерпением ждал, когда вернусь домой, в своё пустое жилище, и утоплю свои печали в пиве и до абсурда пушистой кошке. Мышь — моя заложница. Мелли должна скучать по ней, поэтому я знаю, что она вернётся хотя бы за ней. Тупая отмазка насчёт образцов пришла ко мне сегодня в последнюю минуту. У меня нет грёбаных образцов. Я стоял на кухне в том месте, где впервые увидел её, — и был переполнен этими дурацкими воспоминаниями о ней. Поэтому «отрастил себе киску» и позвонил Мелли под выдуманным предлогом, чтобы услышать её голос.

Человека, напавшего на неё на крыльце, не нашли. Джей убеждён, что это Норман, но из описания, данного им мне, не думаю, что это был он. Этот парень не такой высокий, как Норман, что ещё больше меня пугает. Моё желание съездить за ней и привезти обратно, чтобы защитить её, настолько сильно, что я даже ездил на юг не один раз. Но если ей будет комфортнее и безопаснее у Джея, то я не собираюсь это оспаривать.

Скучать по кому-то — обычное чувство для меня. Ощущение пустоты не является чем-то необычным. Но быть беспомощным из-за женщины… никогда не испытывал подобного прежде и чертовски ненавижу это. Жизнь не поддаётся контролю. И пока я не встретил Мелли, я полагал, что, как минимум, смогу контролировать в кого влюбиться. Но она превратила эту теорию в дерьмо.

Когда выхожу из грузовика, Вивиан прижимает своё тело к моему, но я отталкиваю её.

— Что тебе нужно?

— Мы давно не виделись, Смит.

— Знаю.

Я закрываю дверь и скрещиваю руки. Если моих слов недостаточно, чтобы показать ей, насколько я не хочу её, это может помочь. Я не могу быть более закрытым, чем сейчас.

Она проводит пальцем вниз по моей груди и между своими искусственными сиськами.

— Я скучала по тебе.

— Боже, — со вздохом говорю я. — Я же сказал, что не хочу видеть тебя снова, Вивиан. Ты красивая женщина, — вру я. Она фальшивая и слишком безрассудная. Когда я сказал Мелли, что сомневаюсь в собственной морали, это то, о чём я говорил. Какого хрена я подумал, что было бы хорошей идей угостить эту женщину ужином, прежде чем я её трахну… Понятия не имею. Но после первого раза, я сделал это снова. Потом ещё раз. Она была удобной. Ничего в Вивиан не было приятным. Ни её компания, ни её тело — ничего. Даже без Мелли, я бы разорвал отношения с Вивиан. Собирался поступить правильно и сделать это лицом к лицу, но что-то случилось в отеле с Мелли, в итоге я просто позвонил Вивиан, чтобы порвать с ней.

— Уверен, Вивиан, у тебя не будет проблем с поиском кого-то другого.

— Я не хочу кого-то другого.

Я даже не успел отступить от неё, прежде чем она схватила мой член через джинсы.

— Остановись, Вивиан, — я распрямляю руки, чтобы оттолкнуть её снова, но она опускается на колени и расстёгивает молнию. — Женщина, — я не хочу причинять ей боль, поэтому пытаюсь оторвать её руки от себя. Между бормотанием она засовывает свою руку мне в джинсы, и, когда хватает мой член, я выхожу из себя. — Убери свою грёбаную руку от моего члена, пока я не сделал тебе больно.

Вивиан останавливается и поднимает на меня глаза, но не встаёт на ноги. Я хватаю её за руку и выдёргиваю её из штанов.

— Но…

— Никаких но. Убирайся отсюда и переосмысли свою жизнь. Проклятье, женщина, отчаяние тебе совсем не идёт, — я снова застёгиваю свои джинсы и жду, пока девушка уйдёт. Конечно же, она плачет. — Перестань плакать. Если бы я сделал это с тобой, то оказался бы в тюрьме за нападение. Я сказал тебе с самого начала, что это никогда не станет чем-то большим. Ты согласилась. Не выставляй меня злодеем в сложившейся ситуации.

Я не могу заставить себя пожалеть её и пробираюсь к внутренней двери.

— Подожди, Смит.

Не поворачиваясь, я отвечаю ей:

— Что?

— Какая-то девушка была здесь чуть раньше, но она ушла, когда я сказала ей, что жду тебя. Она выглядела очень напуганной.

Это завладевает моим вниманием, и я поворачиваюсь на носке ботинка.

— Как она выглядела?

— Молодая, красивая… светлые волосы.

Это должно быть Мелли. Какого черта она делает здесь? Беглый взгляд подтверждает, что её машина по-прежнему припаркована по ту сторону гаража.

— На чём она уехала? На такси?

Вивиан хватает наглости выглядеть виноватой.

— Она ушла… или, скорее, убежала.

— Ты шутишь? — шиплю я. — Тебе лучше уповать на Иисуса, что с ней ничего не случилось, поскольку ты прогнала её, словно злобная стерва, — я вытаскиваю телефон из кармана и набираю номер Мелли только лишь для того, чтобы автоответчик на её номере отправил меня прямо на голосовую почту. — Бл*дь, — кричу я, направляясь к своему грузовику. — Проваливай.

Вивиан убегает, а я запрыгиваю в тачку и даю задний ход, визжа шинами, когда выезжаю на улицу. Понятия не имею, куда ещё она могла пойти, кроме дома, поэтому направляюсь туда, всё время безуспешно звоня на её телефон.

Я жму по тормозам, когда поворачиваю на подъездную дорожку, и бегу к дому. Судя по тому, что я вижу снаружи — внутри темно.

— Чёрт! — у меня буквально дрожат пальцы, когда я вставляю ключ в замочную скважину. Знаю, у неё все ещё нет ключа от новой двери, но мне необходимо проверить, чтобы убедиться.

— Мелли! — я бегаю по дому и выкрикиваю её имя, поскольку страх, разочарование и беспокойство смешиваются с гневом. Я открываю каждую дверь и шкаф, разыскивая её. — Чёрт подери! — произношу я, когда обыскиваю каждый дюйм дома и всё ещё нахожу его пустым, после чего выхожу.

Мои глаза улавливают движение слева, и через окно по соседству я вижу Мелли. Прижатую к стене парнем, нависшим над ней. Я так быстро бегу к дому, что из-под моих ботинок дым стоит столбом. Я не стучу, но повернув ручку, к счастью, обнаруживаю, что та не заблокирована. Когда оказываюсь внутри, странные куклы заставляют меня оглядываться. Продолжаю сканировать пространство до тех пор, пока не вижу кухню.

Парень слишком близко к ней и держит девушку в ловушке, поэтому мне не видно её лица. Я лишь слышу слабые всхлипы Мелли, умоляющие его отпустить её, и как бы я не хотел, чтобы она знала, что я здесь, мне необходимо остаться незамеченным. Бесшумно я подкрадываюсь к нему сзади и валю его на пол, применяя удушающий захват. Он задыхается от нехватки воздуха, когда я крепче сжимаю руку вокруг его шеи. Ослабев, парень хватает меня за руку, а я смотрю на мою Мелли. Она все ещё стоит на том же месте.

— Ты в порядке?

Она медленно кивает:

— Да.

— Он сделал тебе больно?

— Нет. Просто напугал…

— Что вы делаете? Прекратите! Отпустите его! — откуда не возьмись, обвиняет женщина, колотя меня в спину, и, прежде чем понимаю это, Мелли бросается на неё.

— Не бей его! — кричит Мелли. Если бы это была какая-то иная ситуация, моя женщина, отстаивающая мою честь, возбудила бы меня. Мелли отталкивает незнакомую женщину от меня, и я наконец-то отпускаю этого ублюдка, бросая его лицом в дешёвый линолеум. Мне нужно держать Мелли, чтобы она не навредила себе.

Я распахиваю руки, когда встаю.

— Иди сюда, — Мелли бросается ко мне, и я оборачиваю их вокруг неё, не сводя глаз с двух других людей. Женщина стоит на четвереньках, помогая парню на полу.

— Какого чёрта? — кричит она на меня. — Кто вы? Что происходит? — она поддерживает мужчину, когда тот пытается встать, и когда он, в конце концов, принимает вертикальное положение, я понимаю, что узнаю его.

— Ты тот ублюдок, который преследовал её.

— Произошла ошибка, — трясёт он головой и кашляет. — Я не знаю, о чём вы говорите, — он указывает на женщину рядом с собой. — Это моя подруга Полли, а я Ричард.

Мелли сжимает меня крепче.

— Я тоже так думала, — шепчет она.

— Мелли, я уже говорил тебе, что понятия не имею, о чем ты, — заявляет Ричард, и даже сквозь его затруднённое дыхание я слышу угрозу в его голосе.

Она дрожит, и я держу её чуть крепче.

— Ну же, пойдём, — я выясню после, когда мы уйдём, что случилось и почему она здесь.

— Мне нужен мой телефон, — она делает несколько шагов, чтобы взять его со стойки, но не отпускает мою руку. Я бы приковал себя наручниками к ней, если бы это заставило её почувствовать себя лучше.

Мы идём к входной двери с Полли, пялящейся на нас всю дорогу.

— Не возвращайся сюда, Мелли.

— Она не вернётся. Но Ричард больше не получит от меня никаких предупреждений, — я останавливаюсь у порога дома и фокусирую своё внимание на нём. — Если посмотришь на неё снова, клянусь всем, что свято, ты пожалеешь об этом. Ты меня понял?

Его лицо остаётся бесстрастным, но его пальцы сгибаются и разгибаются. Да. Он знает, что я слежу за ним. Подлый ублюдок. Я выхожу следом за Мелли и веду её к моему грузовику.

— Ну, что это ещё за хрень? — я вытираю какое-то дерьмо с руки.

— Похоже, внутренности мухи, — её нежный голос смущает меня.

— Что?

— Он растёр её между пальцами.

— Это странно. И мерзко, — у меня хренова куча вопросов, но первое, что мне нужно знать, это: — Джею известно, где ты?

Она закусывает губу.

— Я оставила записку и улизнула через заднюю дверь.

Я даже не могу прочитать ей лекцию о том, насколько это было опасно, потому что до того, как мы выезжаем с подъездной дорожки, звонит мой телефон. Имя Джея мигает на экране, поэтому я отвечаю ему через Bluetooth гарнитуру.

— Она со мной.

— Какого чёрта! — вопит он. Это не крик или ор, а скорее проклятый мегафон. — Она в порядке?

— Я в норме, — говорит Мелли, прежде чем я могу ответить.

— Мел. Дерьмо. Какого хрена? Тебе лучше начать говорить. Сейчас же! — выпаливает Джей.

Мне тоже интересно посмотреть, что она скажет. С целью срочно убраться из этого места, я выезжаю на дорогу, чтобы отправиться домой. Мне нужно увезти её отсюда в какое-нибудь безопасное место. Что-то не сходится, а мне не нравится быть неподготовленным или неосведомлённым.

— Я, эм, хотела приехать и забрать Мышь, а ты был так занят, поэтому я просто прилетела сюда и…

— Ты спокойно села на грёбаный самолёт, зная, что клинически свихнувшийся мужик, который преследует тебя, скрылся в неизвестном направлении? Ты сдурела, что ли?

— Следи за словами, Джей, — я тоже злюсь на неё, а он даже не знает, что только что произошло у соседей… Тем не менее, никто не смеет так разговаривать с Мелли.

— Чёрт, чёрт, — повторяет он, затем его голос затихает, прежде чем он прочищает горло. — Прости, Мел. Тебе известно, что я не это имел в виду. Я всего-навсего беспокоюсь о тебе.

— Знаю, — она шмыгает носом и смахивает с лица слезинку. — Мне не стоило этого делать.

Я кладу руку Мелли на бедро и мягко сжимаю его, предлагая поддержку, а затем направляю на неё взгляд, чтобы увидеть, как она смотрит на мою руку.

Она опускает ладонь мне на руку и продолжает говорить:

— Я так сильно скучала по Мыши, и я просто… Я бы не выдержала ещё один день в одиночестве.

Какой-то громкий звук у Джея эхом разносится по всей кабине грузовика.

— Я должен бежать. Ты позаботишься о ней?

— Да. Я позабочусь о ней.

Глава 11

Мелли

Я не могу найти это чувство в себе, чтобы беспокоиться о Джее прямо сейчас. Он волнуется и нервничает, и я знаю, что отчасти виновата. Он занят. Понимаю. Но если он собирается оттащить меня подальше от человека, который спас меня во многих отношениях и не один раз, по крайней мере, он мог бы заметить, что я пропала немного раньше, чем семь часов назад.

Моя рука, лежащая поверх руки Смита, успокаивает. Его пальцы, нежно массирующие моё бедро, утешают меня. И подъезжая к его дому, я улыбаюсь. Я скучала по своей кошке, тосковала по его дому… Я скучала по нему. Когда он заезжает в гараж и закрывает большую дверь, то ждёт до последнего, прежде чем поворачивается ко мне.

Слабое освещение распространяется от лампы где-то в гараже, и хотя мне не видны мелкие детали его красивого лица, я замечаю в нём облегчение. Он тянется ко мне и проводит рукой по моим волосам. Я отстёгиваю ремень безопасности и подвигаюсь ближе к нему. Он копирует мои движения, пока мы не оказываемся на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Я забираюсь на него, оседлав его бедра, и когда он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, я использую эту возможность, чтобы проскользнуть своим языком в его рот. Я тут же чувствую, как его выпуклость подо мной твердеет, и не могу не потереться об неё.

Это то, чего мне также не хватало. Таким образом, нахождение рядом с ним заставило отпустить всё прочее. Никаких воспоминаний, никаких угроз, никаких переживаний об отсутствии безопасности. Только страсть и связь, о которой я всегда мечтала.

Теперь обе его руки на мне. Смит нежно обхватывают моё лицо, скользят вниз по моему телу, затем грубо хватает за бедра и подталкивает себя ко мне ещё плотнее. Он рычит мне в рот, и я издаю стон. Кончики его пальцев следуют мне под рубашку и дразнят соски. Когда мне кажется, что он готов перейти к более активным действиям, он отталкивает меня, задыхаясь.

— Боже, я так сильно хочу тебя… но нам нужно поговорить.

Нехотя, я киваю и пытаюсь скрыть улыбку на лице.

— Я… я знаю, но…

Мягко выскользнув из-под меня, он протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься из грузовика.

— Пойдём, посмотрим на Мышь. Мне нужно чёртово пиво, а тебе необходимо рассказать мне, что творится в твоей такой красивой головке. Потому что, если мы с тобой не на одной волне… — он замолкает и трясёт головой.

Я закрываю за собой дверь и поднимаюсь на цыпочки, чтобы прижаться в поцелуе к его щеке.

— Я почти уверена, что на одной, — шепчу я. Обхожу его и вхожу на кухню, чтобы найти ожидающую меня Мышь. Я наклоняюсь и поднимаю её.

— Мышка! Я скучала по тебе.

Она мурлычет, и я держу её, словно она мой спасательный круг. Качаю её туда-сюда, как если бы она была настоящим ребёнком.

Через несколько минут я отпускаю Мышь и направляюсь в гостиную, где замечаю Смита с пивом. Сажусь рядом с ним на диван и подгибаю под себя ноги. На удивление, я больше не чувствую неловкости. Весь инцидент с соседом до сих пор пугает меня, но освобождение, которое я чувствую сейчас, не имеет себе равных. Он хочет меня. Он сказал это. Вслух. Для меня.

Он делает глоток пива, ставит бутылку на стол и поворачивается ко мне лицом. Пальцы Смита заправляют выбившую прядь волос мне за ухо, очерчивая часть моего лица и губы, прежде чем он, наконец, опускает руку.

— Я никогда…

— Полиция. Открывайте.

Стук в дверь раскатывается по всему дому, и я вздрагиваю.

Брови Смита сдвигаются, и он встаёт.

— Оставайся здесь.

Когда слышу звук открывающейся двери, то не могу контролировать своё любопытство и встаю, чтобы посмотреть, что происходит. Смит возвращается ко мне, но качает головой. Я подхожу ближе, когда входит полицейский. Он вытаскивает пару наручников, когда Смит заводит руки за спину.

— Что происходит?

— Меня арестовывают за нападение, — он говорит это так небрежно, что боюсь, я неправильно поняла его.

— Что? — я подхожу к нему, когда офицер защелкивает металлические кольца на запястьях Смита.

— Послушай меня, Мелли. Не покидай этот дом. Несмотря ни на что. Поняла?

— Да.

— Ты помнишь код безопасности?

Он озвучил мне его недавно, но я запомнила цифры.

— Да.

— Активируй его, когда они заберут меня отсюда. Не выходи и не открывай никому дверь. Если тебя что-то напугает, не стесняйся позвонить в полицию.

— Почему они арестовывают тебя? Ты ничего не сделал.

Смит наклоняется ближе и шепчет:

— Оружие в моей тумбочке, под полотенцами в ванной комнате и в ящике из столового серебра, на всякий случай, — затем он целует меня в щеку. — Я знаю кое-кого, кто вытащит меня меньше, чем через час. Я скоро вернусь, хорошо?

— Тебя не должны арестовывать. Ты защищал меня!

— Тсс, всё в порядке. Просто сделай, что я сказал.

Офицер полиции зачитывает ему права, и я выхожу из себя. Он не может оставить меня. Я только-только вернула его обратно. Я хватаю Смита за руку и пытаюсь оттащить его прочь.

— Нет! Вы не можете забрать его!

— Детка, прекрати, — Смит пытается поговорить со мной, тогда как другой полицейский входит внутрь. — Не смей трогать её, Сандерс! — его резкий тон заставляет меня замереть.

Я оборачиваюсь, чтобы увидеть двигающегося в мою сторону мужчину, о котором идёт речь.

— Я не причиню ей вреда.

— Ты и проклятым пальцем не тронешь её, — заявляет Смит. — Посмотри на меня, Мелли.

Я отрываю свой взгляд от копа, который отступает подальше, и делаю то, о чём говорит Смит.

— Доверься мне, хорошо? Я скоро вернусь.

После этой маленькой демонстрации власти, я могу лишь согласиться. Киваю, и он целует мой лоб, задерживая на нём свои губы, дабы растянуть краткий, но значимый момент.

— Окей. Но, пожалуйста, поторопись.

— Конечно. Обещаю.

Я прикусываю губу и наблюдаю, как они выходят. После того, как запираю дверь, я включаю сигнализацию. Когда твой брат – офицер полиции, ты быстро узнаешь об оружии. Я умею им пользоваться, но не чувствую себя комфортно, потому что всегда чертовски нервничаю. Боюсь, что застрелю не того человека.

Мышь крутится у моих ног, и я забираю её, прежде чем подняться наверх в комнату Смита. Оказавшись внутри, сажусь на его кровать и расслабляюсь на секунду. Джей может мне помочь, он знает, что делать. Он погружён в очередное дело, но я всё равно набираю его. Когда абонент не отвечает, я просматриваю свои контакты и понимаю, что мне больше некому позвонить.

У меня в буквальном смысле нет друзей. Мэри просто знакомая, а помимо неё и Брэндона, другие номера в моём телефоне – это всего лишь китайский ресторанчик и электрическая компания, чтобы я могла позвонить и оплатить свой счет по телефону.

Я не уверена, что это и есть осознание, которое так сильно поражает меня, но это определённо прозрение. Будучи со Смитом, даже за то короткое время, что я его знаю, изменило меня к лучшему. Это придало мне уверенности, я не знала, что мне было нужно. Это было странное, страшное и напряженное время с тех пор, как я получила дом. Нерешённые вопросы. Жуткие моменты. Неожиданные откровения.

Мои мысли бесконечно крутятся, не могу выбросить из головы то, как выглядел Ричард… или Дэйл, или как там, чёрт возьми, его зовут. Я слишком остро реагирую? Он не причинил мне вреда. Не угрожал мне. Всего-навсего напугал меня. Тогда я вспоминаю, почему оказалась там в первую очередь, и женщину, которая ждала Смита. Интересно, как он нашёл меня? Вдруг он отправился на мои поиски или просто увидел меня. Знаю, что Джей не звонил ему, так в чём дело?

События двух последних месяцев наконец-то настигают меня, и я сворачиваюсь в позе эмбриона. В тот момент, когда закрываю глаза, я засыпаю от психологического истощения.

Смит

Мои колени подпрыгивают по дороге в участок, и когда мы приезжаем, Сандерс открывает для меня заднюю дверь.

— Кто эта девушка?

— Не твоё дело.

Он смеётся и провожает меня внутрь, понимая, что я явно не хочу говорить. Я получаю несколько странных взглядов от знакомых мне людей, в то время как другие просто говорят: «Привет». Я не только закончил здесь полицейскую академию, но и служил в полиции несколько лет, прежде чем меня перевели в Чикаго. Кроме того, бизнес моего отца является основным в этом округе, поэтому, как бы я не старался держать себя в руках, я не могу куда-либо пойти, не зная хоть кого-то.

Сандерс сажает меня в камеру и снимает с меня наручники.

— Я позвоню Джеральду и посмотрю, что могу сделать, чтобы снять эти обвинения.

Я усмехаюсь, зная, что, вероятно, даже не буду здесь в течение часа.

— Ты сделаешь это.

Спустя примерно сорок минут, Джеральд Нельсон, лучший друг моего отца, который также является мэром, кивает мне подбородком в знак приветствия, пока ждёт моего освобождения. Мы с ним молча выходим, а когда добираемся до обочины, его лимузин уже ждёт нас. Я сажусь первым, а он садится напротив меня.

Водитель садится, пристегивается, а затем спрашивает, куда едем.

— Ко мне домой, Эмилио. Спасибо, — говорю я ему.

Джеральд нажимает кнопку, и, когда перегородка закрывается полностью, он смеётся.

— Мальчик, я не видел тебя четыре месяца, так оно и должно быть?

— Прости, — я искренне извиняюсь. — Я был занят.

— Я тоже. Тот факт, что я мэр, подрывает мою социальную жизнь, — я снова смеюсь, но он не смеётся. — Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Когда я поднимаю голову, всё просто выходит наружу. Дом Мелли, её обидчик, сосед. Я рассказываю ему обо всём, что, по-видимому, держал в себе, и даже не осознаю, что мы стоим на моей подъездной дорожке. Он выходит из лимузина, а я следую за ним на крыльцо, где он протягивает мне сигару.

— Тебе не обязательно делать всё в одиночку, понимаешь?

— Да.

Он выдыхает и крутит кубинскую сигару пальцами.

— Расскажи мне об этом Ричарде.

— У него либо раздвоение личности, либо он психопат. Или и то и другое. Я знаю, кого видел.

— Безопасно ли вам работать в соседнем доме?

— Да. Я не беспокоюсь за себя, — я разминаю шею и затягиваюсь сигарой на мгновение. — Она никогда не будет одна. Но от этого мне всё равно не становится легче, потому что парень чокнутый.

— Я буду следить за ним.

— Ценю это.

— Что ты собираешься делать?

— «Встряхну» его и внушу держаться подальше, чтобы я не убил этого сукиного сына.

— Нет, Смит, — он ждёт, когда я посмотрю на него, а затем кивает в сторону дома. — Что ты собираешься делать?

Я не испытываю чувств. Держусь подальше от эмоций. Отказываюсь связываться с людьми. Он знает это. Он пытался. Если кто и был рядом со мной после смерти моей семьи, так это он. Он был свидетелем самоуничтожения, которое я нацелил на себя спустя недели и месяцы. Он звонил, но я лишь сильнее оттолкнул его.

Девять месяцев спустя я пришёл в себя и после своей глубокой скорби связался с ним. Я вижу его пару раз в год, а временами и по всему городу. Мой отец разозлился бы на меня за то, что я вышвырнул его из своей жизни. Они были лучшими друзьями. По словам моей мамы, когда она впервые встретила их, то подумала, что они геи. Тогда не было термина броманс, но, видимо, в те дни именно он у них и был (прим. Броманс – братская любовь).

— Я не хочу никого любить, — признаюсь я.

— Ты влюблён в неё?

«Да».

— Не знаю.

— А что ты знаешь?

Пожимаю плечами.

— Она даже не моя, но я знаю, что не хочу потерять её.

— Вижу, — он тушит свою сигару и остаётся на месте. — Если ты не рискнёшь, сынок, ты ведь осознаешь, что потеряешь её, верно?

— Да.

Он сжимает моё плечо и идёт к своему лимузину, останавливаясь, прежде чем сесть в него.

— Я свяжусь с теми, кто найдет Ричарда.

— Спасибо.

Я смотрю на его машину до тех пор, пока задние фары не меркнут, и кручу теперь уже незажжённую сигару. Перед тем, как меня арестовали сегодня вечером, я собирался рассказать ей о своих чувствах. Тот факт, что нам необходимо быть на одной волне, не изменился, поэтому, если она не чувствует то же, что и я, не думаю, что смогу больше выдерживать её присутствие в своём доме. Я мучил себя, когда она была здесь, зная, что у меня может быть шанс, но будь я проклят, если сделаю это, зная, что результат будет не тем, о котором я мечтал.

Капля дождя падает на мою руку, и я смотрю на тёмное небо. Вспышка молнии освещает облака, выделяя жуткий фиолетовый оттенок. Я не могу здесь находиться. После того, как пробираюсь внутрь, я отбрасываю тревогу и снимаю обувь, прежде чем сделать обход дома. Удостоверившись, что все окна заперты и занавешены, что дверь, ведущая в гараж, защищена и что мой «Глок» по-прежнему в зоне досягаемости (прим. Glock – Австрийская фирма – производитель оружия), я начинаю подниматься наверх, когда грозовой разряд сотрясает дом. Сжав перила, я жду, пока прекратиться дрожь в доме и моих ногах. Поднявшись наверх, я открываю дверь комнаты для гостей, но нахожу её кровать пустой. У меня сдавливает живот, и я бросаюсь в свою комнату, практически сталкиваясь с запертой дверью. Я никогда не закрываю дверь. Предполагая и, бл*дь, молясь, что Мелли здесь, я тихо поворачиваю ручку и выдыхаю воздух, который задержал, когда вижу её.

Её мягкие волосы покоятся на подушке, и она натянула покрывало так высоко, что я едва вижу её лицо. Когда подхожу ближе, Мышь смотрит на меня из-за Мелли, зевает, а затем засыпает. Если бы не было так жутко, я бы просто стоял здесь и смотрел, как Мелли спит, окунувшись в её красоту. Но у неё уже есть два ублюдка, которые хотели бы занять моё место, и если я собираюсь защитить её от них, мне нужно быть начеку.

Дом снова гремит от оглушительного раската грома снаружи. Думаю, завтрашний день мне придётся пережить на энергетических напитках и адреналине, потому что сегодня я не буду спать. Молча раздеваюсь до боксеров и скольжу под покрывало рядом с ней. Я не задаюсь вопросами, почему она здесь или в правильности своих действий. Иногда прислушиваться к своей интуиции – это единственный способ, и моё чутьё говорит мне, что я должен быть в этой постели с ней.

Когда молния вспыхивает снаружи, я закрываю глаза и стараюсь изо всех сил блокировать назревающий шторм. Мысль о потере Мелли пугает меня до смерти. Единственное, чего я боялся до встречи с ней, были бури. Мой дом уединён и безопасен; ни в коем случае дерево не сможет упасть на крышу и убить меня так же, как мою семью.

Свист ветра издевается надо мной и уподобляет меня маленькому мальчику, который боится темноты. Оглушительный гул следует за очередной вспышкой молнии. Моё сердце колотится от страха так сильно, что я чувствую, словно моя кожа вот-вот разорвётся. Я изо всех сил стараюсь оттолкнуть шторм, но это бессмысленно. Вместо этого, я смотрю на потолок и жду, когда закончится эта пытка.

Глава 12

Мелли

Я точно знаю, где нахожусь, когда просыпаюсь. Знаю, кто рядом со мной, кто согревает мне спину. И я не могу вспомнить время, когда так улыбалась рано утром.

Мне необходимо увидеть его, и я переворачиваюсь на другой бок. Он спит, но его брови почти болезненно сведены вместе. Мои пальцы зудят от желания дотронуться до него, приблизиться к нему. Я отчаянно хочу быть бесстыжей и, укутавшись в одеяло, прижаться к нему и весь день не вылезать отсюда, но мне даже неизвестно, рад ли он, что я в его постели.

Он потягивается и немного отбрасывает одеяло, таким образом, демонстрируя верхнюю часть своей груди. Металлические штанги, проколотые сквозь его соски, дразнят меня (прим. пер. штанга (барбелл, барбелла) – украшение для пирсинга, состоящее из прямого стержня круглого сечения, на который с обеих сторон накручиваются шарики (шипы, конусы, камни и т. д.). Никогда не думала, что они будут выглядеть так горячо на парне, но, увидев их вблизи, у меня текут слюни.

— Доброе утро, солнышко.

Понятия не имела, что он проснулся. Моё лицо заливается краской от осознания того, что он видел, как я пялюсь на него.

— Доброе утро. Не слышала, как ты вернулся, как тебе удалось выбраться?

Схватив мою руку, он подтягивает меня, так я оказываюсь ближе к нему.

— Я знаком с мэром. Обвинения были фальшивыми, нам обоим это известно.

— Да, определённо.

Я прислоняюсь своей рукой к его груди, и впервые моя кисть сопротивляется попытке сжать её, чтобы впиться ногтями в его грудь. Боже, что на меня нашло? У меня никогда не было подобных мыслей… даже в фантазиях, не говоря уже о реальном человеке.

— Я не слышала, как ты вернулся домой прошлой ночью, — он приподнимает бровь, и я отступаю. Звучу как зануда высшей степени. — Я имею в виду. Сюда. В твой дом. Я не слышала, как ты вошел в свой дом прошлой ночью.

— Вчера нам так и не удалось поговорить.

Он отшвыривает оставшуюся часть одеяла прочь. Мышь спрыгивает с кровати и выбегает из комнаты.

Матерь божья. На нём нет ничего, кроме пары черных боксёров, очерчивающих каждый сантиметр его длинного и толстого члена. Не могу перестать пялиться на него. Он делает что-то, что заставляет его дёргаться, и я задыхаюсь на вдохе. Мои щёки пылают, и когда он помещает руку под мой подбородок, чтобы поднять мою голову вверх, я вырываюсь из его захвата.

— Все хорошо, Мелли.

— Я должна пойти приготовить завтрак.

Жалкая попытка встать оказывается невозможной, когда он закидывает свою ногу на мою и тянет меня в свои объятия. И что мне прикажете делать? Смотреть прямо на него. Я не могу перестать смотреть на его пенис.

— Хочешь потрогать его, детка?

Внезапно мой рот оказывается, словно набитым ватой, и я облизываю губы.

— Это то, о чём я говорил, когда сказал, что нам нужно убедиться, что мы на одной волне. Потому что если ты хочешь меня хотя бы наполовину так сильно, как хочу тебя я, мне необходимо знать об этом. Не хочу доставлять тебе неудобства или делать предположения, но я не собираюсь врать, — он обхватывает меня руками. — Я не хочу сейчас ничего больше, чем то, чтобы ты прикоснулась ко мне.

— Хочу. То есть, ты хочешь? — так я и предполагала. Но услышанные слова приносят облегчение.

— Чёрт, да. Господи, Мелли. Я не могу выкинуть тебя из головы. Это больше, чем я когда-либо хотел чувствовать к кому-то, но это, бл*дь, произошло, и я не могу остановить это.

— Серьёзно?

— Да, серьёзно, — он садится, и я, наконец, отвожу взгляд от его члена в боксёрах. Он наклоняется ближе и опирается своим лбом о мой. — Ради тебя я становлюсь таким чертовски твёрдым.

Вместо того чтобы ответить каким-то глупым замечанием или вопросом, я сижу здесь, как проклятая рыба с открытым ртом и просто пялюсь на него широко раскрытыми глазами.

— И знаю, что у нас за плечами много нестандартных и сложных ситуаций, но мне хотелось бы это изменить. Я хотел бы добавить больше счастливых моментов. Когда мы провели день вместе, просто бродили – это был один из лучших дней, которые я помню за многие годы. Мне нужно больше таких дней. Я бы хотел прекратить избегать этого и, чтобы ты уже была бы моей.

— Хочешь?

— Хочу, — ухмыляется он. — Но мне необходимо знать, что мы понимаем друг друга, что ты хочешь этого, хочешь меня, так же сильно, как и я… Я не сделаю этого, Мелли, — он показывает жестом между нами. — Я был одинок на протяжении очень долгого времени, но мне неподвластно то, что ты делаешь со мной.

Две вещи происходят одновременно. Во-первых, я понимаю, что его суровая личность и сдержанное поведение происходят из-за боли. Я вижу это в его глазах. Хочу узнать, что это, чтобы я могла исправить это. Придётся вытащить это из него позже. А во-вторых, и это более важно…

— Что насчет той женщины, Смит?

— Какой?

Я закатываю глаза.

— Не прикидывайся скромником.

— Это не так. О ком ты говоришь? Ах, Вивиан. Та, которая сказала тебе, что ждёт меня?

— Да, она. Не похоже, чтобы ты был один столько, сколько говоришь.

Я даже добавляю немного дерзости в свой тон, и он ухмыляется:

— Я не прикасался к ней с тех пор, как увидел тебя.

— Хм, — я пытаюсь оттолкнуть его, но он не позволяет мне. — Отпусти меня.

— Какое это имеет значение?

— О, никакого, просто ты лжец, — я сопротивляюсь сильнее, но он даже не сдвигается с места.

— Извини?

— Я упускала это из виду до настоящего момента. Но эта женщина, Вивиан, — говорю я с отвращением. Даже её имя звучит надменно. — Я видела тебя с ней в первую ночь, когда осталась здесь, и это было после того, как ты положил на меня глаз.

Он смотрит на меня с недоумением, а затем медленно закрывает глаза.

— Тебе не нужно беспокоиться о том, что я когда-либо лгал тебе, хорошо? Просто спроси меня, вместо того, чтобы играть в игры.

— Я не играю в игры. Отпусти меня, — я извиваюсь, и прежде чем понимаю это, я уже на спине, а он нависает надо мной.

— Я собирался, но не сделал этого, ясно? Такси подъехало к её дому, а я так и не вышел с ней, — шепчет он. — Всё, о чём я мог думать, это ты. И когда мы проезжали мимо, я увидел тебя и почувствовал вину за то, что был с кем-то другим. Был просто раздавлен, потому что… Я мог бы поклясться, что ты выглядела так же дерьмово, как и я.

Он помнит. И он это заметил?

— Я была.

— Почему? — он проводит носом вдоль моей челюсти. — Почему, детка?

— Потому что не хотела, чтобы ты был с кем-то ещё.

— С кем бы ты хотела, чтобы я был?

Я испускаю слабый вдох:

— Со мной.

— Хорошо, что я тоже этого хочу, — он поцелуем прижимается к моей щеке. — Она ничего не значит. И она меня не ждала. Обещаю. Единственная женщина, которую я хочу, это ты.

— Я тоже хочу тебя. Но я нервничаю.

— Почему?

Я медлю, и он снова переворачивается на спину. Я прижимаюсь к нему, закидываю на него ногу и кладу руку ему на грудь. Как будто он знает, что я не хочу смотреть ему в глаза, он понимает меня.

— Почему? — повторяет он.

— Ты знаешь почему, и с тех пор я не… — мои слова затихают, и он гладит меня по волосам.

— Дело не только в сексе, солнышко. Конечно, я хочу быть внутри тебя больше, чем сделать следующий вдох, но понимаю, что у тебя есть… неуверенность в вещах такого рода. Обещаю, что буду принимать это так быстро или так медленно, как захочешь, если ты просто пообещаешь доверять мне, чтобы я мог заботиться о тебе. Обещай, что будешь разговаривать со мной и, пожалуйста, не оставляй меня.

Я киваю ему в грудь, и мне нравится, что слёзы, которые я пытаюсь сморгнуть – это слёзы счастья. Не помню, когда в последний раз плакала от счастья. Можно ли влюбиться в кого-то так быстро? Знаю, он мне нравится и заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Я хочу делать с ним то, чего никогда раньше не делала, потому что слишком боялась. Я летела на самолёте в одиночку, чтобы увидеть его снова. Я рисковала, никогда не думала, что у меня хватит на это смелости. Чёрт возьми, да, это возможно… потому что я уже влюблена в него.

Он целует меня в макушку, и мы лежим вот так какое-то время. Я снова рассеянно смотрю на выпуклость в его нижнем белье, и так как его соски находятся на уровне моих глаз, я не могу не поиграть с ними. Набираюсь смелости, чтобы скользнуть рукой к его левому плечу и аккуратно веду кончиком пальца вниз, пока он не попадает на металлическую штангу. Слабое ворчание срывается с его губ, и я привстаю, опираясь на левую руку и используя правую, чтобы проследить каждую впадину на его животе. Каждый изгиб. Каждую выемку. Мышцы, которые напрягаются, когда моя кожа соприкасается с его телом.

Я смотрю на него, когда продолжаю двигаться в южном направлении, но останавливаюсь на поясе.

— Я всё ещё могу прикоснуться… к тебе?

— Ты прикасаешься ко мне.

Моё лицо краснеет, и я колеблюсь, затем указываю направление.

— Мой член, детка. Ты можешь сказать это.

— Могу я прикоснуться к твоему… твоему члену?

Я вдруг вспоминаю книги, которые редактирую. Решив вытащить из них стимул, я чувствую прилив сил. Член. Почему так сложно сказать это вслух? Трудно. Из меня вырывается хихиканье.

— Ты смеёшься над моим членом, детка?

— Нет, Господи, нет. Я лишь, — я возвращаю своё самообладание и делаю это. — Могу ли я дотронуться до твоего большого, длинного, толстого члена? — я пыталась поднять настроение и преувеличить, но он не улавливает, к чему я клоню.

— Чёрт, да, — он стонет сквозь сжатые зубы.

Я легонько очерчиваю ткань, сжимающую его, и его бёдра отрываются от кровати. Делаю это снова, обводя кружком металлическую петлю в его кончике, и получаю рычание в ответ. Кусая губу, я протягиваю руку и оборачиваю пальцы вокруг всего его члена. Он действительно большой, длинный и толстый. Смит снова рычит, когда я сжимаю его крепче.

— Ты убиваешь меня, детка.

На его груди проступает пот, и я замечаю, как его руки сжимают простыни. Он немного приподнимается, и я не уверена, стоит ли мне двигать по нему рукой или нет. Я держусь за него, потому что, честно говоря, мне нравится ощущать его. Он такой мягкий и в тоже время твёрдый, но гладкий. Сексуальное противоречие.

Я останавливаюсь, когда немного влаги попадает на мой палец, и прослеживаю её до самого кончика, где растираю её.

— Ты должна остановиться, Мелли.

«О нет, дерьмо».

— Прости, — я начинаю выбираться из постели. Не думаю, что в жизни мне когда-либо было так стыдно.

Он хватает меня за руку, хотя я пытаюсь вырваться из его объятий. Было бы хорошо, если бы кровать просто поглотила меня целиком. «Черт, это полный отстой».

— Куда ты собралась? — его удивление звучит так искренне, и я хочу дать ему пощечину.

«О да, я просто останусь рядом, когда ты скажешь мне перестать прикасаться к тебе, потому что я делаю это так плохо».

Я качаю головой и каким-то образом оказываюсь парящей в воздухе. Визжу и зажмуриваюсь, боясь увидеть, как сталкиваюсь с чем-то. Но вместо того, чтобы это произошло, подушка с эффектом памяти выступает в качестве амортизатора для моей головы, и когда я открываю глаза, он вновь нависает надо мной.

Чувствую, как у меня наворачиваются слёзы, и ничего не могу поделать, когда они текут из глаз.

— Почему ты продолжаешь делать это со мной?

Застывшие черты его лица смягчаются, и он облизывает губы.

— Твоя рука на мне была невероятной.

— Тогда почему ты сказал мне остановиться?

— Потому что, если бы ты продолжила делать то, что делала, я бы кончил прямо в трусы. Что-то, чего я не делал с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет, когда я украл каталог купальников у своей матери.

Не могу сдержать смех, который вырывается из меня, слыша, как он шутит, когда я так уязвима. Он улыбается, скорее всего, удовлетворённый результатом своей истории.

— Перед тем, как ты сделаешь со мной то, что заставит меня запереть тебя в этой комнате, чтобы я мог исследовать тебя целыми днями, чтобы мог попробовать каждую частичку тебя, чтобы мог заниматься с тобой любовью столько раз, что мы потеряем сознание от истощения, я должен показать тебе, насколько это может быть хорошо. Когда ты прикоснёшься ко мне… я просто боюсь, что не смогу себя контролировать.

От моего нервного выражения лица он отступает.

— Нет. Нет, я бы никогда, бл*дь, никогда не причинил тебе вреда. Но я не хочу заходить слишком далеко, когда ты не готова. И чтобы я понял, когда ты будешь готова, я должен узнать твоё тело, — он трёт большим пальцем по моей губе, скользит между моими грудями и кружит вокруг одного из моих сосков. — Мне нужно знать, какие звуки ты издаешь, когда кончаешь. Мне необходимо убедиться, что когда мы вместе, ты чувствуешь себя в безопасности, чтобы отпустить себя.

Мне едва удается сглотнуть.

— С тобой я чувствую себя в безопасности. Это одна из причин, почему я вернулся сюда.

— Да? — он наблюдает за своими руками, когда они исследуют мою рубашку. Даже через материал я чувствую, как его грубые пальцы скользят по моим затвердевшим соскам. Дрожь проходит сквозь меня. — Каковы другие причины?

— Мышь, — поддразниваю я.

— Хм… — его губы вздрагивают. — Что-нибудь ещё?

— Нет.

— Нет?

Я жду, пока его взгляд вернётся ко мне.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе, детка.

Я не могу больше продолжать подшучивать, потому что он перекатывает сосок между своими пальцами, и я стону от разочарования. Я даже немного отступаю, дабы добиться небольшого трения между ногами, чтобы облегчить боль.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? Что случилось? — спрашивает Смит с беспокойством. Он убирает руки, что ещё больше расстраивает меня.

«Ах, я зарабатываю на жизнь словами, но не могу сказать ему, чего хочу. Почему я такая?»

— Ничего, — лгу я.

«Как сказать, что я так возбуждена, что едва могу дышать?»

— Мне нравится это.

— Что?

— Я бы не хотел, чтобы прямо сейчас ты перестала дышать на мне, — он ухмыляется, затем его глаза тускнеют от желания. — Ляг на спину.

— Я сказала это вслух?

— Да, и ты понятия не имеешь, как это на меня действует.

— О, Боже, — выдыхаю я.

— Ложись, Мелли. Позволь мне заставить тебя почувствовать себя хорошо.

Я падаю на спину, и когда собираюсь удариться о матрас, моя рубашка срывается. Смит бросает её на пол. Он снимает с меня остальную одежду и дарит мне жесткий поцелуй, наматывая мои волосы на свои пальцы.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился. Всегда. В любое грёбаное время. Скажи мне. Это не сработает, если не скажешь мне, чего хочешь.

Я киваю.

— Скажи мне, Мелли. Я должен услышать слова.

— Я скажу тебе.

— Хорошая девочка, — он целует мой нос, затем мою челюсть, а затем мою ключицу. Он проводит своим языком между моими грудями и вокруг моего пупка. Когда он продолжает мучить мою обнаженную грудь, я извиваюсь под ним. — Я уделю им больше внимания позже.

Его тёплое дыхание бьёт по моему уже мокрому центру, и я дрожу. О, чёрт.

— Боже, ты так чертовски хороша здесь, — его большие пальцы раскрывают меня, и он делает один взмах своим языком вокруг моего клитора. — Чёрт. М-м-м, — напевает он в то же время, когда я стону. — О, Боже.

Его длинный палец без особых усилий скользит в меня, и я чувствую, что сжимаюсь вокруг него.

— Тебе хорошо?

— Да, более чем. Пожалуйста, не останавливайся.

Он вытаскивает палец и снова обводит мой вход, затем возвращается и толкает в меня два пальца. Он делает это ещё раз так чертовски медленно, что клянусь, я вот-вот сломаюсь.

— Смит, — хныкаю я.

— Неприятно, когда тебя дразнят, да? — он улыбается мне.

— Пожалуйста.

— Ладно, детка.

Его рот обрушивается на меня, одновременно с ним он всё быстрее и жестче двигает пальцами, удерживая и изгибая их, когда быстро щелкает по моему клитору своим языком.

«О, Боже мой. О, БОЖЕ МОЙ!»

— Смит, — выкрикиваю я его имя, и он удерживает мой живот одной рукой, пока продолжает лизать и сосать мой пульсирующий центр. Кажется, что каждый дюйм, нет сантиметр… пожалуй, каждая молекула моего тела покалывает от удовольствия, о существовании которого я даже не подозревала. В какой-то момент всепоглощающего оргазма, который разорвал меня без предупреждения, я схватила его за волосы. Мои пальцы напрягаются и вонзаются в его скальп в ритме ударов его пальцев внутри меня. Я медленно спускаюсь от абсолютного лучшего ощущения, которое когда-либо испытывала в своей жизни. Тепло его тела внезапно исчезает, и он матерится. Я открываю глаза и унижена тем, что вижу. Думала, что мне было стыдно раньше. Это было ничто.

Он поднимает свои окровавленные пальцы.

— Я думал… Хочу сказать. Джей говорил… — он качает головой в замешательстве.

Моё блаженство притупляется, пока не сменяется сожалением, и я сажусь, обернув простыню вокруг себя, как будто это защитит меня от правды.

— Существует множество способов быть… — я затихаю, пытаясь придумать правильное слово, правильный способ адекватно описать момент, когда мне показали, насколько холодным был мир на самом деле. Я напрягаю свои губы, выговаривая это слово, но оно выходит почти шепотом. — Изнасилованной.

Глава 13

Смит

Мелли продолжает говорить, но я едва могу понять, что она произносит сквозь окутавший меня тёмный туман.

— Я всё время была на животе, поэтому была только одна часть моего тела, над которой он надругался. Если бы Джей не вошел в мою комнату, хотя… — она пожимает плечами, и через свою дымку я вижу её смущение.

— Я отойду… просто подожди секунду.

Вместо того чтобы воспользоваться ванной, прилегающей к моей комнате, я сбегаю вниз и закрываю дверь. Мои дрожащие руки опираются на столешницу, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Мысленные образы того, что она только что рассказала мне, разрывают мою кожу и оседают глубоко в моём кишечнике, заставляя столкнуться с реальностью того, что она пережила. Мои ноги скользят по коврику, когда я бросаюсь к унитазу и опустошаю в него содержимое своего желудка. Хорошо, что сегодня я ещё не ел.

Никогда не думал… не то, чтобы от этого будет легче… Е*ать. Во всяком случае, это ещё хуже. Я не могу перестать представлять её прижатой каким-то ублюдком, дерьмо. Меня снова тошнит, и я плюю в унитаз.

Когда, наконец, прихожу в себя настолько, чтобы вернуться к ней, то не застаю её в постели. Хватаю свой мобильник, надеваю шорты и футболку, раз уж я здесь. Визжат трубы, вернувшись в холл, я проверяю ручку на двери в ванную. Заблокирована. Стучу, но она не отвечает.

— Мелли, солнышко, открой, — я едва слышу что-либо из-за шума воды, поэтому, когда дверь открывается, я удивлён. — Я понятия не имел. Прости, мне просто нужна была минутка. Одна мысль об этом… а затем осознание. Чёрт, я не могу смириться с тем, что ты… — я просто перестаю говорить, потому что чем больше я произношу, тем больше слёз в её глазах.

— Да, ну, я пытаюсь двигаться дальше, и это даже к лучшему, что ты теперь знаешь, поэтому не будешь разочарован, когда обнаружишь, что есть определенные вещи, которые я никогда не буду делать.

Я отступаю, немного злясь на то, что она столь невысокого мнения обо мне, что я разочаруюсь в ней из-за этого.

Не успеваю и рта раскрыть, как она продолжает:

— Я понимаю, это отталкивает, и ты, скорее всего…

— Я хочу, чтобы ты замолчала и выслушала то, что я собираюсь сказать.

Хватит с меня этого дерьма.

Её рот закрывается, она громко сглатывает, а затем сжимает губы.

— Чёрта с два, — подчёркиваю я. Ей действительно нужно услышать это от меня, — ничего из того, что ты скажешь мне, не изменит мои чувства к тебе. Ты понимаешь меня? Я влюбился в тебя, как только увидел…, и у меня никогда раньше не было такой реакции ни на кого. И познакомившись с тобой, увидев, твою улыбку и смех, – вот, что меня волнует. А всё остальное незначительно, Мелли. Но те сомнения, которые, похоже, у тебя есть в отношении меня, должны закончиться.

— Прости, — шепчет она.

— Я не хочу, чтобы ты извинялась. Я лишь хочу, чтобы ты доверяла мне. Хочу, чтобы ты была счастлива. Ты ведь сама вернулась ко мне, верно? — я продолжаю, не давая ей возможности ответить. — Нам даже не пришлось признаваться в том, что мы чувствовали вслух, когда ты вернулась, потому что это так чертовски глубоко, что слова нам были ни к чему. Но теперь они у нас есть, так ведь? Так что сомнений быть не должно. Тебе просто необходимо довериться этому, довериться мне, чтобы я заботился о тебе и сделал тебя счастливой.

— Ладно, — теперь её голос решительнее, она кивает. — Хорошо.

— Отлично. Хорошо, — я целую её нос. — Прими душ, а я приготовлю завтрак.

— Я скоро спущусь.

Прежде чем я отвечаю, она закрывает дверь, и я иду вниз, чтобы приготовить завтрак.

— Чёрт, — бормочу я про себя. Забыл спросить, какую яичницу она любит. Я собираюсь постучать в дверь, надеясь застать её до того, как она войдёт в душ, но её плач останавливает меня. Вместо того, чтобы ворваться внутрь и притянуть её в свои объятия, как я хочу, я прислоняюсь лбом к двери. Она не должна быть одна, и хотя она не знает, что я здесь с ней — ради неё — она скоро узнает, что это безусловный способ.

Когда через несколько минут её рыдания затихают, и я слышу, как отодвигается душевая занавеска, я иду на кухню. Я положил немного бекона на противень и поставил в духовку. Мой телефон звонит в тот момент, когда я собираюсь начать взбивать яйца.

— Да?

— Пожалуйста, скажи мне, что она по-прежнему в порядке? — спрашивает Джей, практически задыхаясь.

— Да, приятель. Она со мной.

— Смит. Это дело… Боже, это, бл*дь, жестоко. Один из моих людей оказался чёртовым предателем и… — он не заканчивает свою фразу. — Я никогда, никогда не отпускал Мелли, и тот факт, что я сделал это, гложет меня, чувак. Если с ней снова что-либо случится, я не знаю, что, чёрт возьми, буду делать.

— Она в порядке.

Я опускаю детали о прошлой ночи, потому что он явно напряжён, и мне не следует ничего добавлять. Последнее, что мне хотелось бы сделать, это дать ему ещё одну причину отвлечься от его дела. Кроме того, я позабочусь о ней. Он больше не несёт за неё ответственность. Она моя.

— Что происходит между вами двумя? Моя сестра не из тех, кто рискует, чтобы полететь к человеку, которого едва знает.

— Не могу объяснить, дружище, — я разбиваю несколько яиц и начинаю взбивать их в миске.

— Просто… мне не хочется произносить речь старшего брата, но, пожалуйста, не делай ей больно. Она через многое прошла.

Я уважаю его, поэтому жду, пока он закончит. Если бы моя сестра была еще жива, я был бы таким же.

— Не буду.

— Возможно, ты не сделаешь это намеренно, но она… весьма наивна, Смит. Не хочу, чтобы она казалась эмоциональным инвалидом или кем-то ещё, но после того, что случилось, она полностью изменилась. Раньше она была так полна жизни и весёлой до чертиков, но её общительная личность просто… покинула её. Я имею в виду, у неё даже исчезло то выражение лица. Ей поставили диагноз агорафобия, ты знал об этом (прим. боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых по большой площади или безлюдной улице)?

— Нет, не знал.

— Она не выходила из своей комнаты за исключением того, чтобы пописать. Потом выходила раз в неделю, чтобы принять душ, и в течение этого дня принимала душ четыре, пять, а иногда шесть раз. Она не получила аттестат, пока ей не исполнилось двадцать, мужик.

Стоя с миской в руке, я перестаю шевелиться и проглатываю желчь, вставшую поперёк горла.

— Боже.

— Прошедший год был замечательным. В позапрошлом году всё было хорошо. Она, наконец, переехала из моего дома – не то, чтобы я выгнал её или что-то в этом роде. Просто однажды утром она проснулась и сказала, что хочет этого. Ей двадцать два года, но во многом она всё ещё шестнадцатилетняя девчонка, которую изнасиловал сорокалетний мужчина.

Ставлю миску и сажусь на стул.

— Я не вижу девушку, о которой ты говоришь, Джей, — я думаю о её яркой улыбке, когда она шла через улицу с кучей сэндвичей. Думаю о её лице, когда она испытывает оргазм. Думаю о том, как хорошо она ощущается в моих руках, в моей постели и в моей жизни. — Я вижу женщину, которая напугана, без сомнения. Но я не вижу того, кто боится настолько, что не хочет жить своей жизнью. Во всяком случае, сейчас она пытается жить больше, чем когда-либо, и я хочу быть тем мужчиной, который будет рядом с ней, когда она вновь найдёт себя.

— Он чёртов монстр. Я не знаю, как проклятая правовая система провалилась в этом, но он всё ещё на свободе. И не сомневаюсь, что он хочет закончить то, что начал.

— Ему не удастся.

— Он попытается.

— Я не позволю ему, — я практически рычу.

— Он умный, Смит. На самом деле чертовски умный, — Джей выдыхает. — Я не могу его найти. Он исчез. Просто испарился. Он идёт за ней, чувак. Я гарантирую тебе это.

Легкая поступь её босых ног заставляет меня обернуться, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не сгрести её в объятия, чтобы больше никогда не отпускать. Она улыбается. Её волосы чуть темнее от влаги, а щеки зарделись от душа.

— Мне нужно идти.

— Передай моей сестре привет, — посмеивается Джей. — Как только я закончу здесь, то подъеду, и мы выясним, что она собирается делать дальше.

— Не нужно ничего выяснять.

Она останется со мной.

Он колеблется и после паузы прочищает горло.

— Мы поговорим потом.

— Как угодно. Но я уже знаю исход, так что если ты не хочешь разозлить её ещё больше, чем ты уже сделал полтора месяца назад, я предлагаю привезти её вещи, когда ты приедешь.

Глаза Мелли расширяются. Я подхожу к ней и провожу пальцем вдоль её челюсти.

— Она не собирается туда возвращаться.

— Смит, мужик. Ты не можешь…

— Могу.

Он выжидает паузу.

— Бл*дь. Ты любишь её или что-то вроде того, верно?

— Да. Так и есть, — тот факт, что я не колеблюсь, заставляет его сыпать проклятия, но моё внимание к нашему разговору давно исчезло. — Поговорим позже.

Я вешаю трубку и бросаю телефон на кухонный островок.

— Чувствуешь себя лучше? — спрашиваю я Мелли.

— Это был Джей?

— Ага.

— Что ему было нужно?

— Сказать мне, что когда он закончит со своим делом, то приедет сюда и поговорит с тобой о том, что ты собираешься делать.

— О, — она облизывает губы, но не отводит от меня глаз. — И что ты ему сказал?

— Ты слышала, что я ему сказал. Но Мелли, если это не то, чего ты хочешь, тогда ты должна сказать мне.

— Это странно, что у меня нет никаких сомнений относительно того, что я хочу? — она протягивает руку и кладёт её мне на грудь. — Что ты – то, что мне нужно?

— Нет. Совсем нет, поскольку у меня нет и тени сомнения, что ты именно то, чего хочу я, — утро становится слишком тяжёлым. Я не хочу начинать его с разговора о проблемах и предупреждений Джея. — Садись. Я закончу готовить завтрак.

Я отступаю и выдвигаю из-за стола стул, доделываю яичницу и вытаскиваю бекон из духовки. Мелли садится, и Мышь прыгает ей на колени.

— И я тут подумал, возможно, ты могла бы поехать со мной, когда я отправлюсь в дом в понедельник.

— Да? Я не видела его внутри… — она затихает, и я практически вижу, как она переживает о том, что случилось на крыльце.

— Есть кое-что, о чём я хотел бы спросить тебя, так что, возможно, ты просто могла бы взять с собой свой ноутбук и поработать там, так ты будешь доступна в случае, если понадобишься мне.

— Да, конечно. Отлично.

Проклятье. Она уже закрывается из-за этого грёбаного воспоминания. Я выкладываю на тарелки наш завтрак, наливаю сок, затем сажусь напротив неё.

— Спасибо.

— Нет проблем.

— Эм, у тебя есть какой-нибудь сироп?

Я в замешательстве поднимаю брови.

— Мне нравится сироп на яичнице. И беконе.

— Это отвратительно. Ты ведь знаешь об этом, правда?

Она смеётся.

— Это не так. Это правда, здорово.

Я встаю и беру для неё сироп. Когда она кусает покрытую сиропом яичницу, я съёживаюсь.

— Это так здорово, — говорит она, поднимая ещё один кусочек и удерживая его для меня. — Вот, попробуй.

Я наклоняюсь и кусаю яичницу с её вилки, сдерживая приступ рвоты, когда вкус достигает моего языка.

— Нет. Отвратительно.

Каким-то образом мне удаётся проглотить весь кусочек. Я делаю большой глоток апельсинового сока, чтобы запить.

— Это не так ужасно, — утверждает Мелли.

— Да, солнышко, именно так.

— Почему ты называешь меня так? Это из-за моих светлых волос?

— Отчасти, — говорю я ей. — Но главным образом потому, что, глядя на тебя, я вижу так много света, — единственный свет, который я видел за многие годы.

Застенчивая улыбка проскальзывает по её лицу, когда она опускает взгляд, и мы оба продолжаем есть. Когда заканчиваем, Мелли настаивает на уборке, поэтому я поднимаюсь наверх и быстро принимаю душ.

К тому времени, как я спускаюсь снова, Мелли свернулась калачиком на диване с Мышью в объятиях, переключает каналы.

— Эй! — она откидывает голову назад и улыбается мне.

— Эй!

— Есть что-то, чем бы ты хотел заняться сегодня?

— Не-а, — я пожимаю плечами. — Мы можем побыть здесь.

— Круто.

Когда я сажусь рядом с ней, Мышь спрыгивает вниз, поэтому я притягиваю ноги Мелли к себе на колени. Она молча перелистывает каналы, пока не останавливается на HGTV (прим. американский базовый кабельный и спутниковый канал. Специализируется на шоу формата «как самому…» с акцентом на поиск дома, его перепланировку, обустройство, ремонт, дизайн, а также садоводство и ремёсла).

— О, я люблю это шоу.

Появляются «Братья Пропети», и у меня вырывается стон. Нет ничего хуже, чем смотреть чертовщину о ремонте, когда я не на работе.

Я страдаю от этого, но узнаю много о том, что ей нравится и не нравится в оформлении дома. Изображения нас, красящих детскую комнату, вспыхивают в моём сознании, и это не пугает меня. Ничуть.

Мы смотрим примерно три передачи, прежде чем я заказываю пиццу на обед. Когда её привозят, она спрашивает о фермерском соусе.

— Зачем?

— Чтобы макать в него мою пиццу.

Я беру для неё бутылку и ставлю на кухонный островок рядом с ней, качая головой.

— Мне обходимо знать, сколько, чёрт возьми, ещё отвратительных сочетаний тебе нравится.

— Это не отвратительно, — она устраивает шоу, зачерпывая соус на свою пиццу, перед тем как откусить. — Мы со среднего Запада, мы добавляем соус во всё, что угодно, и мне стыдно за тебя, что ты этого не делаешь.

— Ты портишь превосходную еду.

— Не порчу. Улучшаю.

— Без разницы, — я смеюсь. — Ты всегда делаешь действительно вкусный ужин, поэтому это откровение шокирует.

— Какое? Что я обнаружила, как создать кулинарный взрыв во рту?

Мне нравится эта её беззаботная сторона.

— Ты тоже одна из тех цыпочек, что макают свою картошку фри в мороженое?

Она ахает.

— Ты не знал?

— Нет! — я смеюсь и тянусь за другим кусочком пиццы. — Что ещё? На какие ещё уродства ты решишься, чтобы испортить превосходную еду?

— Ладно. Давай посмотрим. Я макаю солёные огурцы в кетчуп, — она загибает пальцы, чтобы подсчитать свои странные вкусы в еде. — Картофельные чипсы на моем бутерброде с арахисовым маслом. Или маринованные огурчики вместо чипсов. Сахар с корицей на болонском сэндвиче. Хотя ты должен использовать масло. Я посыпаю солью дыню. А иногда я добавляю шоколадный сироп в свою кока-колу.

Когда я смотрю на неё с недоверием, то ничего не могу поделать с бурлением в своём животе. Эти комбинации отвратительны. Я кладу остаток пиццы и качаю головой.

— Это ужасно.

— Что? — смеётся она.

— Я неожиданно насытился.

— Прекрати! Клянусь, всё не так плохо, как кажется. Ты когда-нибудь пробовал что-нибудь из этого?

— Сегодня утром я был вынужден попробовать яичницу с сиропом.

Она качает головой и облизывает какой-то соус с большого пальца.

— Ладно. Признаю, что некоторые из них могут быть немного… необычны. Но клянусь, картошка фри в мороженом – лучшая.

— Маловероятно, — бормочу я.

Она встаёт и кладёт оставшуюся пиццу в холодильник.

— Идём.

— Куда?

— Покупать картошку фри и мороженое. Желательно ледяное.

— Девушка. Ты спятила, — я раздражаюсь, когда встаю, но всё равно хватаю ключи и кошелёк. — Давай покончим с этим.

Глава 14

Мелли

Когда он облизывает губы, это вытворяет странные вещи с моим животом.

— Неплохо, правда?

Смит вытирает пальцы о салфетку и бросает её на стол.

— Очень хорошо.

— Да! — я вскидываю руки вверх и визжу. — Знала, что тебе понравится.

Улыбка, которую он пытается скрыть, заставляет меня смеяться ещё сильнее. Смит крадёт немного моей картошки фри, так как съел свою, макая её в свое мороженое.

— Я бы не был так категоричен.

Я вытираю соль с пальцев и хватаю свой мусор, чтобы выбросить его в бак.

— Я сейчас вернусь.

Когда я направляюсь в уборную, мне приходиться убрать улыбку со своего лица. Отправляясь в туалет — это выглядит странно. К тому времени, как я выхожу, Смит ждёт меня прямо за дверью. Он разговаривает по телефону, и звонок, похоже, не проходит гладко.

— Да. Спасибо, — он отключается и хватает меня за руку.

— Что случилось?

Лишь когда мы садимся в его грузовик и направляемся обратно к нему домой, он заговаривает снова.

— Это был Джеральд.

Мой взгляд, должно быть, сообщил ему, что я понятия не имею, о ком он говорит.

— Друг семьи. Мэр.

— О, ладно.

— Похоже, наш друг-сосед решил уехать из города по делам.

— О… Ну, это же хорошо, верно?

— Да. Он снял обвинения до того, как вылетел.

Почему он все ещё выглядит таким злым?

— Мы слишком остро отреагировали прошлой ночью или как?

— Нет. Этот парень — ублюдок.

— Но он…

— Не пытайся выставить всё так, будто то, что он сделал с тобой, было в порядке вещей. Он загнал тебя в угол, и можешь говорить, что это не так, но я знаю, что он был тем же самым грёбаным Дейлом, что и раньше. Он ушёл, и это замечательно, но он по-прежнему подонок, который больше не приблизится к тебе, — он делает вдох. — Я собираюсь доделать этот дом, а ты собираешься продать его и умыть от него руки. А пока, просто поверь мне, когда я говорю, что он не приблизится к тебе, хорошо? Тем более, что та женщина, Полли, показывает мне средний палец всякий раз, когда видит меня. Так что дело не только в нём.

Я не удивлена, что она злится на Смита.

— Однако если у тебя имеется некто, преследующий его двадцать четыре часа в сутки, семь дней неделю, этого не произойдет. Ты не можешь ничего гарантировать.

Он не отвечает, вместо этого сжимая губы.

— О, мой Бог. Ты сделал это. У тебя есть кто-то, кто следит за ним, не так ли?

— Просто доверься мне, я позабочусь о тебе, хорошо?

Я закрываю рот и молчу всю оставшуюся дорогу до его дома. Часть меня тошнит от того, чтобы обо мне «заботились», но другой части действительно нравится, что Смит — тот, кто это делает. Возможно, потому, что он не мой брат. Не знаю. Чёрт, сейчас я ничего не знаю.

Это не совсем так. Мне известно, что когда я со Смитом или даже думаю о нём, он заставляет меня забыть о том, что мне нужно быть более осторожной. Я сосредоточилась на нём и была так беспечна. Наверное, так бывает, когда влюбляешься… больше ничего не существует. Он избавляет от боли. Он даёт мне надежду.

Но также я знаю, что устала быть на грани. Я злюсь, что это стало моей жизнью, и когда я наконец-то нашла человека, с которым хочу быть рядом, он тоже должен быть начеку. Гнев, который я давно не ощущала, всплывает на поверхность, и это тоже бесит меня.

Когда мы возвращаемся домой, я иду прямо к винному шкафу, наливаю стакан рома, добавляю в него кока-колы, а затем сажусь на диван. Смит заходит в гостиную после того, как сбегал зачем-то наверх.

— Что, чёрт возьми, я сделала? У меня есть два маньяка, которых нужно бояться, а я даже ничего не сделала!

Смит садится рядом со мной и притягивает меня ближе, обняв за плечи.

— Тебе не нужно бояться.

— Ты заставляешь меня забыть о них, но ты не можешь защитить меня от…

— Я могу и сделаю это, — он перебивает меня. — Сделаю.

Алкоголь немного обжигает, когда скользит по моему горлу, но мне это нравится. Я чувствую себя всё легче, когда проходят минуты. Моё лицо вспыхивает, и я глотаю оставшуюся жидкость. Смит берёт стакан и ставит его на журнальный столик передо мной.

— Он работал в многоквартирном здании, занимался техобслуживанием. Я частенько его видел, но со временем это стало происходить всё чаще. Поначалу я не придавал этому значения. Но оглядываясь назад и всё такое.

— Джей часто оставлял меня одну, когда работал, и всё было в порядке. Я была вполне способна позаботиться о себе. Наши родители умерли, когда мне было тринадцать, а Джею двадцать два. Он проделал хорошую работу, воспитывая меня, но всегда относился ко мне, как к тринадцатилетней девочке, которой я была, когда он взял меня под опеку. На самом деле, перед тем, как он ушёл на работу в тот день, мы поссорились. Я хотела увеличить время до комендантского часа, поскольку на следующий день мне исполнялось семнадцать лет, но он был непреклонен. Я ходила в школу, работала и платила за свою машину.

Я всегда была упрямой и независимой. Чересчур для моего же блага.

— Той ночью я вернулась домой со свидания в одиннадцать тридцать и легла спать. Услышав шум в другой комнате, я подумала, что это был Джей, поэтому даже не посмотрела, когда дверь моей спальни открылась. Норман навалился на меня и вставил кляп мне в рот до того, как я поняла, что происходит. Я пыталась бороться, но не могла двигаться. Он говорил мне перестать плакать, говорил, что не хочет причинять мне боль.

— Мне очень жаль, Мелли.

— Когда я услышала, что Джей вернулся домой… в тот момент я подумала, что он тут же зайдет ко мне в комнату, чтобы, как обычно, проверить меня, но он, наконец, предоставил мне личное пространство, за которое я так боролась. Он принял душ, вероятно, посмотрел новости или что-то ещё. Это дало Норману достаточно времени… эм, сделать это снова, — я горько усмехаюсь. — Я всегда устраивала Джею взбучку за то, что он обращался со мной, как с ребёнком, но единственный раз, когда я этого хотела, он не проверил меня. Я даже слышала, как он закрыл дверь своей спальни. Честно говоря, я думала, что умру той ночью. Я не могла кричать, а чем больше умоляла через кляп, тем больше он причинял мне боль. Я кричала мысленно, умоляла его остановиться, хотя знала, что он меня не слышит. Тумбочка была так близко ко мне, и я подумала, что если бы могла просто попытаться толкнуть её и создать какой-то шум, тогда Джей наверняка войдёт, потому что я не хотела умирать.

— Теперь всё стало на свои места, — мягкий тон Смита прерывает мои мысли.

— Что именно?

— Извини, просто мысли вслух.

— О чём?

Он целует меня в макушку.

— Ни о чём, детка.

Не знаю, зачем я рассказала ему это, но теперь, когда начала, я хотела расставить все точки над «i». Мне нужно было покончить с этим, тем более что его тень маячит где-то поблизости. Я хочу, чтобы Смит понял меня чуть лучше. Чёртова жидкая храбрость.

— Ну, я неустанно извивалась и, наконец, взмахнула головой так сильно, что упала лампа. Джей ворвался ко мне в комнату и едва не убил парня, перерезав ему горло осколком стекла. Норман был арестован, провёл несколько лет за решеткой и вышел, — я закрываю глаза.

— Он никогда больше не тронет тебя.

— А потом. Потом я получаю этот дом от дедушки, которого даже не встречала. Я, наконец-то, решилась сделать что-то самостоятельно и это совершенно дерьмово из-за другого грёбаного психопата.

— Это не дерьмово, — спорит он.

— Нет, так и есть, — я встаю со своего места и расхаживаю по комнате. — Ты знал, что я не могла выйти из своей комнаты месяцами? Месяцами! Нам пришлось переехать из дома, потому что я не могла войти в свою спальню, где это произошло. Потом мне понадобились годы, чтобы спокойно выйти из дома с моим братом-полицейским.

Он наблюдает за мной, слушает. Боже, как же хорошо, когда кто-то просто слушает.

— В итоге я потеряла себя в книгах, одна перетекала в другую, а затем я начала редактировать. Это снова дало мне цель, поскольку я старалась быть независимой, пыталась выходить на прогулку самостоятельно. Я знала, что он в тюрьме. Знала. Но потом его выпустили досрочно за хорошее поведение.

— Хрень какая-то, — Смит бубнит себе под нос.

— Да, так и есть. Короче говоря, я пошла на риск, приехав сюда впервые, но я нашла тебя. Я так боялась, эта чертовщина в отеле, потом чёртов сосед, и я просто не могу справиться с этим. Я пыталась, Смит. Пыталась, — я вновь топаю на кухню, делаю глоток прямо из бутылки, затем возвращаюсь туда, где была, и продолжаю метаться по комнате. — Знаешь, как тяжело притворяться, что ты не напугана до смерти? Я в ужасе. Всё время. И хуже всего то, что теперь я даже не знаю, кого бояться.

— Мелли…

— Нет, дай мне закончить, — он кивает, и я продолжаю: — Я настолько устала от этого. Так чертовски устала от всего. И только ты заставляешь меня чувствовать себя нормальной. Я просто хочу забыть всё это и не бояться всё время.

— Окей.

— Окей?

— Да. Чем теперь хочешь заняться?

— Ничем, — я пожимаю плечами. — Я лишь хотела поделиться этим с тобой, чтобы это ушло с нашего пути. Ты правда нравишься мне, Смит. И я была смущена многими вещами, но не этим. Не нами.

Он встаёт и нежно целует меня в губы, а затем опускается вниз, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ты тоже нравишься мне, Мелли. Вероятно, больше, чем следовало бы, но это так. Сильно. Поэтому, что бы тебе ни было нужно… если дела идут слишком быстро или слишком медленно, тебе стоит сказать мне, хорошо?

— Окей.

Смит исследует моё лицо, и когда замечает то, что ищет, он кивает и притягивает меня ближе.

— Хорошо. Итак, чем хочешь заняться в оставшуюся часть дня?

Мужчина обнимает меня несколько минут, и я принимаю силу, которую он предлагает. Мой мозг говорит, чтобы я была на чеку, но моё сердце шепчет расслабиться. Я, наконец, делаю полшага назад.

— Хм, — я постукиваю пальцем по подбородку. — Я познакомила тебя с кое-чем вкусным, поэтому думаю, ты должен познакомить меня с чем-то, чего не знаю я.

— Из еды?

— Необязательно.

— Дай мне подумать, — он берёт мой стакан с кофейного столика и идёт на кухню. — Поскольку ты пьяна, наши возможности ограничены.

— Я не пьяна, — я кладу руку на бедро или, по крайней мере, стараюсь, прежде чем спотыкаюсь на полушаге. — Я просто навеселе.

— Ты очаровательна, — Смит возвращается и сидится на диван, включив телевизор.

Немного удручённая тем, что он не хочет больше ничего делать, кроме как смотреть фильм, я тащу свои ноги и плюхаюсь рядом с ним. Когда начинается вступительная песня к «Золотым девочкам», я открываю рот, чтобы спросить его, но он поднимает руку (прим. «Золотые девочки» (англ. «The Golden Girls») — американский телесериал канала NBC, в США выходил в эфир с 14 сентября 1985 до 9 мая 1992).

— Если ты хоть слово об этом кому-нибудь скажешь, ты мне разонравишься!

— Ты смотришь это шоу?

— Мне нравится эта программа, да.

Внутренняя часть моей щеки болит от укуса, и, наконец, я поддаюсь хрюкающему смеху.

— Я… извини.

С ухмылкой на лице он качает головой.

— Не надо. Я понимаю. Но оно чертовски классное.

— Я никогда его не видела.

От него исходит вздох, и я смеюсь сильнее.

— Почему?

— Полагаю, оно не в моём вкусе.

— Ладно, солнышко, — Смит притягивает меня к себе поближе, и я кладу голову ему на плечо. — Пришло время это изменить.

* * *

— Мелли.

Я просыпаюсь от хриплого голоса Смита и его губ рядом с моим ухом. Он произносит моё имя снова, и я хихикаю.

— Щекотно.

Смит целует меня в щеку, и я сажусь.

— Сколько сейчас времени?

— Двенадцать минут шестого.

— Почему ты разбудил меня так рано?

Я уснула, просматривая «Золотых девочек», и следующее, что я помню, — меня несли в постель. Его кровать. Он свернулся вокруг меня, и я больше ничего не помню. Целая ночь сна… чудесно.

— Я хотел показать тебе кое-что.

С сонными глазами я беру футболку, которую он бросил, и штаны для йоги, которые Смит держит для меня. После того, как я натягиваю их на свои ноги, он вытаскивает меня из постели. Я держу его за руку, когда он ведёт меня по дому, с обожанием, словно происходящее — это нечто естественное для него. Мужчина хватает кружку кофе с кухонного островка и передаёт её мне, а затем берет другую для себя. Когда он открывает заднюю дверь, меня пробирает дрожь от легкого холода, но я останавливаюсь и поднимаю глаза. Нет слов… Я не видела ничего красивее прежде.

— Ничего себе.

— Симпатично, правда?

— Это прекрасно.

Смит проскальзывает мимо меня, открывает стеклянную дверь в конце коридора, и мы выходим на террасу. Моя кожа даже приобретает красноватый оттенок от ярких цветов, отражающихся повсюду. Он подводит меня к ступенькам, а сам садится на верхнюю. Я кладу руку на его плечо и продолжаю стоять. Солнце медленно поднимается, и мир становится немного ярче. Вдалеке квакают несколько лягушек, а птицы напевают свою утреннюю мелодию.

Я, наконец, сажусь и прислоняюсь к нему. Смит ничего не говорит, да и я тоже. За всю свою жизнь не могу вспомнить, когда я просто сидела и смотрела на восход солнца. Сидела и наслаждалась, чем угодно, действительно. Я пропустила так много красивых вещей из-за ублюдка в моей жизни, и теперь я полна решимости окружить себя только красотой.

— Не думаю, что когда-либо смогу двигаться, — Смит нарушает тишину, я сижу рядом с ним.

— Понимаю.

— Когда я был маленьким, то не хотел многого, когда рос. Материальные вещи для меня ничего не значат… И никогда не значили. Мне всегда нравилось что-то строить или чинить и заставлять это работать снова. Но я хотел стать полицейским и добился этого. Я бы был им всегда. Когда я вернулся, чтобы унаследовать бизнес, я боролся с трудностями, потому что, то единственное, что я когда-либо хотел, было у меня отнято, как будто в этом есть смысл.

— Почему ты уволился?

— Семейные обстоятельства, — я хочу расспросить его об этом, но он продолжает говорить, явно избегая этой темы: — Клянусь, Мелли. Пока я не увидел тебя, то думал, что стану озлобленным старикашкой, сидящем на крыльце с ружьем и собакой.

Я смеюсь над мысленным образом.

Он обнимает меня за плечо и тянет ближе.

— Я не позволю тебе уйти, — Смит целует меня в макушку. — И не позволю никому и ничему отнять тебя у меня.

Я глубоко дышу, впитывая его слова и его пряно-сладкий запах. Когда он говорит подобные вещи, это заставляет моё сердце искренне радоваться впервые в жизни.

— Я не хочу этого.

Мы сидим в тишине некоторое время, потягивая кофе. Когда небо просыпается, Смит берёт чашку из моей руки и ставит на ступеньку. Его пальцы очерчивают мою челюсть, перед тем как он бережно удерживает её и прижимается своими губами к моим. Медленный, соблазнительный танец поглощает меня, когда наши языки кружат вместе. Мягкий, сладкий, нежный. Он относится ко мне как к сокровищу, и хотя это то, чего мне хотелось, я всё ещё чувствую себя не в своей тарелке.

Я не могу забыть об опасности, но Смит заставляет меня хотеть этого. Он показывает мне, каково это — быть счастливой. Может быть, я веду себя глупо. Возможно, он хватается за то, кем мне никогда не стать. Мне следует переживать, но прямо сейчас я попросту не могу.

Они говорили, когда находишь того единственного, ты просто знаешь. Никогда не понимала этого и не верила; я всегда думала, что это обман… фикция. Настоящая любовь была чем-то, о чём ты только читал или видел в фильме. Искры не летят, и сердца не разрываются. Но Смит изменил моё искаженное представление о любви. Он принял жестокую судьбу, которую я решила, что просто переживу, и каким-то образом сумел снова дать мне надежду. За закрытыми глазами у меня наворачиваются слёзы. Одна слезинка скользит по моей щеке.