Уходя, оставляйте записку.

========== Глава 9 ==========

Выйдя из аэропорта Кельна, я очутилась в сером, продрогшем и по-осеннему, хотя был только август месяц, холодном городе. Прямо, как мое настроение. Купив зонт в одном из магазинов аэропорта, я вышла на улицу, поймала такси и, назвав нужную мне улицу, откинулась на сидение, прикрыв глаза. Приехав на место и заплатив таксисту немного больше положенного, я вылезла из машины.

– Фрау, Вероника, что-то случилось? Вы, позвонили и так неожиданно сказали, что приехали и хотите увидеть вашу матушку. – Спросила Агния на немецком, стоявшая рядом с ней молодая монахиня перевела мне это же на английский.

Я позвонила Агнии, когда выходила из самолета, сказала, что буду у них через часа два.

– Пойдемте, я не говорила фрау Тамаре, что вы будите, как вы и просили, – отчиталась Агния, провожая меня в хоспис.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я женщину. – Скажите, у нее кто-то был, пока меня не было?

– Да, вчера приезжал мужчина, в возрасте, просил, что бы мы подготовили Тамару к переезду. Сказал, что приедет завтра.

– Спасибо, еще раз.

– Мы пришли. Тамара, к вам гости. – Произнесла настоятельница, открыв дверь.

Мама, сидела в кресле и смотрела телевизор. Она не ожидала никаких гостей и поэтому с огромным удивлением посмотрела на Агнию и на чистом английском произнесла:

– Агния, милая я никого не жду. По крайней мере, сегодня.

Я зашла в комнату.

– Вероника, ты?! – ошарашенно проговорила мама, резко встав с кресла. Да-а-а, для тяжело больной она слишком резво это сделала.

– Я, мама, я. Агния, мы поговорим?

– Да, конечно, сколько угодно. Если нужно, вы можете здесь остаться, переночевать, – предложила Агния. Я кивнула, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Мама села обратно в кресло. Я подошла к ней и спросила:

– Скажи, ты и сегодня будешь делать вид, что ты очень больна и ничего не помнишь?

Мама продолжала молчать.

– Хорошо, тогда я присяду рядом с тобой и расскажу одну историю.

Двадцать пять лет назад в одном маленьком городке жила девушка, звали ее, ну, пусть будет Настя. Жила бедно. В маленькой квартирке, с родителями, потом мама умерла, но это не так важно. Работала в детском саду поваром. Все ее подруги повыходили замуж, родили, некоторые даже успели развестись, а она никак не могла встретить своего единственного. Но в один прекрасный день, познакомилась с молодым предпринимателем Петром. И прожив с ним год, вышла замуж и забеременела. И все бы у них было хорошо, если бы ее мужа не посадили, когда Настя была на седьмом месяце. Испуганная и, не веря, что ее любимый Петя может быть контрабандистом, как ей сообщили в милиции, когда она пришла подавать заявление, об исчезновении. Она буквально дневала и ночевала в участке. Но спустя пару дней, когда Петю перевели в следственный изолятор, так и не дав увидится с женой, Насте стало плохо, и ее отвезли в больницу. Она очень нервничала и кричала, что если ее мужа посадят, то она оставит ребенка. Он ей не нужен. От бесконечных слез, истерик и переживаний, у нее начались схватки. Ее перевезли в роддом. И спустя сутки она родила мальчика. Когда Настя увидела своего сына, то тут же передумала его отдавать. Этот маленький комочек счастья кричал, хоть и был совсем слабым, недоношенный. Ребенка унесли. А Настя долго отходила от лекарств, которыми ее напичкали. На следующее утро она проснулась и спросила можно ли увидеть сына. Врач, отвел взгляд и тихо сообщил, что ребенок умер. Якобы он родился мертвым. Настя кричала, что это не правда, что она слышала, плачь, видела его, брала на руки. И он дышал, смешно причмокивал,… но ей показали тело малыша. По ее мнению это был совершенно другой ребенок. Сколько ей не пытались доказать, что все дети похожи, когда только родились, она не унималась. Прошло несколько дней и ее выписали. Приехав домой, она узнала, что ее Петю посадили на три года. Это ее добило еще больше. И если бы не отец, который помогал падчерице в этот тяжелый период ее жизни, неизвестно, что с ней случилось бы.

Спустя год по амнистии вышел ее любимый Петя. И естественно в тот же день приехал к ней домой. Она рассказала ему, что не верит до сих пор, что ребенок умер, скорее всего, его обменяли в том же роддоме. Это звучало, по меньшей мере, странно. Но Петя решил проверить и не потому, что он хотел помочь своей преданной жене, а потому, что понял, что если это, правда, то он сможет срубить денег с той семьи, что взяла ребенка.

Во все времена были, есть и будут люди не равнодушные к деньгам, пусть даже и не большим. Поэтому Петя быстро узнал всю правду, а заключалась она в том, что у Насти забрали ее здорового малыша и отдали мамочке, которая лежала с ней в одном отделении в тот же день потому, что у нее самой умер ребенок. А так, как отец этой дамочки был влиятельный человек, то все сделали по-тихому. И если бы не жажда денег медсестры, которая принимала и меняла детей, никто бы ни о чем не узнал. Но, что сделано, то сделано. Так Петр узнал адрес, и телефон семьи, где теперь жил малыш. Он позвонил туда и потребовал с них выкуп. Отец женщины, тот самый, влиятельный, сказал, что деньги будут, и прислал на встречу своего зятя, алкоголика, да еще и жадного. Зять посчитал, что ему эти деньги нужны больше, и хотел забрать себе, но Петр, недолго думая, после зоны ему ничего не стоило убить человека, убил, бросил мужика, забрал деньги и исчез из страны на два года. Настя наивно полагала, что его опять посадили, повесили на него очередной висяк. Про случай с выкупом, она так и не узнала.

Семья девушки жила счастливо или почти счастливо целых два с половиной года. А потом снова появился Петя. Но на этот раз он требовал не денег, а того, что бы вся семья уехала из страны, забыла о нем, о Насте и оставила ребенка в детском доме. Иначе он сделает матерью то же самое, что и с ее мужем. Так девушка оказалась со своими родителями в маленьком городке России – Тихорецке. А спустя несколько лет она вышла повторно замуж и у нее родилась маленькая девочка – Вероника. Ну, как тебе рассказ? – обратилась я к матери, которая за то время, что я говорила, даже не посмотрела на меня.

– Я не понимаю о чем ты! Зачем ты приехала? Я не могу с тобой сейчас разговаривать, я плохо себя чувствую. Позови кого-то, мне нехорошо.

Битый час я пыталась вытащить с мамы еще хоть слово. Но она молчала. Плакала и молчала. Ну, хоть плачет, и то хорошо. Значит ей не все равно. Я не звала никого, надеясь, что хоть чего-то добьюсь от нее. Потом зашла Агния и сказала, что у них здесь ужин по расписанию, и я должна покинуть палату. Поселив меня в соседней, пустой палате, дав мне все необходимые вещи для сна и показав их столовую, где можно было поесть, Агния удалилась, сказав, что я смогу зайти к маме уже завтра. Она перенервничала и ей вкололи успокоительное. Кто бы мне вколол хоть, что-нибудь?

Посидев в палате и раздумывая, как заставить маму вспомнить хоть что-то, я аж подпрыгнула, когда позвонил телефон. Бабушка, черт, что же делать…

– Да, - проговорила я, все же взяв трубку.

– Вероника, что происходит? Где ты?

– Со мной все в порядке. Я в Кельне.

– Что там делаешь?

– К маме приехала.

– Милая, но зачем сама? Мы же договаривались, что поедем втроем, когда дедушка приедет.

– А он уже приехал, завтра забирает ее.

– Куда забирает, откуда? – в голосе бабушки было столько страха и не понимания, что я даже удивилась.

– Как это откуда? Из больницы.

– Вероника, что ты такое говоришь? Тамара умерла. Я сама видела, как ее хоронили.

– А ты видела ее в гробу?

– Нет, он был закрыт. Коля сказал, что так будет лучше, она сильно похудела и… господи, неужели это все ложь? – стала плакать бабушка, у меня сердце защемило. Мне самой стоило огромных усилий, что бы ни заплакать.

– Бабушка, успокойся. Я хотела тебе все рассказать сегодня, но узнав кое-что, уехала к маме. Она жива, и все это время находилась в хосписе в Кельне.

Я рассказала бабушке о том, как нашла маму, и про Матвея, про то, что он, возможно, считает меня своей сестрой. Думаю, он пришел в нашу квартиру, за вещами и прочитал письмо полковника.

– Вероника, я вылечу к тебе первым же рейсом.

– Не нужно, я сообщила отцу, думаю, он будет здесь уже завтра. Дед должен приехать за мамой, вот пусть они и разбираются при мне. Я надеюсь, что папа ничего не знал и увезет маму от сюда.

– Андрей действительно ничего не знал. Коля ему сказал, что Тома больна. Он даже про ребенка до сих пор не знает. Вероника позвони мне завтра, как только все решиться!

– Хорошо, ложись спать и постарайся не нервничать. И не звони деду! Слышишь?

– Да, да хорошо.

– Все спокойной ночи. До завтра.

– Пока, милая. – Положила трубку бабушка.

Набрав Катерину, я попросила ее приехать к бабушке, не хочу, чтобы она оставалась одна.

После всего, что произошло за сегодняшний день, думала, что не усну от всех переживаний, но как только моя голова оказалась на подушки, я провалилась в глубокий сон, без сновидений.

***

Проснулась я довольно рано, в семь утра. Быстро накинув кофту поверх майки, в которой я спала и, завязав волосы в хвост, вышла в коридор хосписа. Зашла в палату матери. Она стояла у зеркала и расчесывала волосы.

– С добрым утром.

Она вздрогнула и повернулась ко мне.

– С добрым, я думала ты уехала.

– Нет, и не собираюсь, пока не узнаю правду. Когда за тобой должен заехать дедушка?

– В десять.

– Прекрасно. Надеюсь, отец приедет раньше.

– Андрей тут? – удивленно и с придыханием произнесла мама.

– Скоро будет. Он прислал сообщение, что вылетел ночью. Агния мне сообщила, что ты не пьешь те лекарства, что тебе прописаны. И с каждым днем тебе становиться лучше. Ты же понимаешь, что прошел не месяц, а пять лет с того времени как мы виделись в последний раз. Зачем ты так поступаешь со мной, отцом?! – я старалась говорить спокойно, но голос дрожал.

Мама подошла ко мне и… обняла. Крепко прижав к себе. Стало так спокойно, будто и не было всего этого ужаса…

– Олененок, прости меня! Я должна была тебе все рассказать и объявиться еще несколько лет назад, но твой деде… Я верила ему, когда он говорил, что будет лучше для всех. Что нудно молчать. Я боялась, что Андрей узнает о ребенке, не захочет меня видеть, я боялась этого двадцать лет назад и боюсь сейчас.

– Но мы все думали, что ты умерла, даже бабушка!

– Я узнала об этом лишь пару дней назад. Подслушав разговор отца с кем-то по телефону. И подумала, что так будет лучше для тебя, Андрея…

– Мама, как ты могла такое подумать? Нам с папой не разрешалось навещать тебя. Мол, тебе еще хуже становилось, когда ты нас видела. Папа пытался несколько раз пробиться к тебе. Когда ты еще лежала в больнице.

– А я думала, что меня все забыли. Какая же я дура!

– Мама, успокойся. Все будет хорошо. Сейчас приедет отец, и мы заберем тебя.

– А если он не захочет? – испуганно произнесла мама.

– Значит, мы поедем вдвоем. У меня есть отдельная квартира, мы будем жить там. Я восстановила твой ресторан.

– Ника, какая же ты… Что это за шум? - остановившись на полуслове, мама прислушалась.

Из коридора слышались громкие голоса. И один голос, кричавший на английском, что бы его пропустили. Мне был знаком.

– Сейчас, мама. Я посмотрю, что происходит. – Сказала я, выбежав из палаты.

В дальнем конце коридора, у входа стояла Агния и пыталась доказать молодому человеку, который ломился во внутрь, что сюда нельзя посторонним. Он ее не слушал. И продолжал доказывать, что он родственник и может пройти.

– Агния, пропустите его, он действительно родственник. – Попросила я настоятельницу. Та посмотрела на меня, как на умалишённую. Но пропустила Матвей, а это был именно он.

– Ох уж эти русские! – произнесла Агния и удалилась.

– Ника? Как ты здесь оказалась? – удивленно спросил Матвей. Он явно не ожидал меня увидеть.

– Прости, что накричала на тебя. Ты прочел письмо своего… друга?

– Да, и мне бы хотелось понять, что все это значит? Ты на самом деле моя сестра?

– Не знаю, хотя думаю, что нет. Давай пройдем в палату к маме, и подождем моих родственников – деда и отца. Надеюсь, они смогут внести ясность в эту ситуацию.

Матвей кивнул. Он все еще ничего не понимал, но прошел в палату.

– Познакомьтесь. Мама это Матвей. Матвей это моя, и возможно твоя мама, Тамара. – Представила я двух людей, которые рассматривали друг друга.

– Доброе утро. – Поздоровался Матвей, первым придя в себя.

– Так, пойду-ка я принесу нам кофе, лично я еще не завтракала. Мама тебе принести что-то?

– Нет, спасибо. Может Матвей хочет что-то?

Но Матвей отказался.

Спросив у медсестры, где можно взять кофе, я направилась в буфет. Кроме кофе взяла еще и круассаны. На обратном пути я встретила своих родственников. Папа и дед стояли друг напротив друга и удивленно хлопали глазами. Дедушка. Хотя мне тяжело его так называть после всего, что я узнала, посмотрел на меня.

– Что ты здесь делаешь? – Спросил он.

– Достали уже спрашивать меня об этом! Чего встали, пошли к маме! – буквально приказала я. Надоело мне всё это до ужаса, как они ВСЕ мне надоели!

***

Когда зашел папа, то очень удивился, увидев Матвея.

– Что он тут делает? – спросил папа.

– Познакомься папа, это мой братик, старшенький. Считалось, что он никогда не узнает, кто его родители, да дедушка? Может ты, наконец, расскажешь всем присутствующим, для чего ты спрятал свою собственную дочь на пять лет в психушку, грубо говоря. А потом сказал, что она умерла? Или мне начать? Молчишь? Хорошо и так начнем.

Я рассказала, все то, что говорила маме вчера. Чувствую себя попугаем. Уже в который раз все это повторяю.

– Прости Матвея, я немного поковырялась в твоем ноутбуке, когда ты ушел. – Произнесла я, когда закончила.

Мой парень, или уже бывший? Лишь пожал плечами. Он стоял, облокотившись о дверной косяк, и лишь его сжатая челюсть выдавала огромное волнение. Он в упор смотрел на маму. Хотелось подойти к нему. Обнять, но если честно я боялась. Не знаю, что ему сказала мама, когда я ушла. Думаю, они так и сидели, молча, играя в «гляделки».

– Николай Владимирович, объясните, что происходит. Я не понимаю ни одного слова, что сейчас произносила моя дочь. Вы мне все годы твердите, что Тома больна. Ничего не соображает. Потом звоните мне и говорите прилететь на похороны собственной жены. После шока. Который я испытал тогда, я попросил вас не говорить Ники об этом. Но ей сказала Наиль Григорьевна. Неужели она знала о том, что Тома жива? Она так горько плакала…

– Нет, папа. Бабушка ничего не знала. – Вмешалась я.

Как вы могли так поступить?! Как вам не стыдно смотреть в глаза дочери и внучке?! Говорите же! – почти прокричал отец, подходя вплотную к деду.

– Успокойся, Андрей, сядь. И слушай. – Наконец произнес дед. – Все то, что рассказала Ника правда. Я сделал это лишь по одной причине – хотел, что бы моя семья была жива и здорова. Поэтому пришлось отдать сына Тамары (хотя какой он ей сын?). Я изначально был против того, что бы Тамаре отдавали этого ребенка, а вдруг его родители были больны. Его отец был уголовником. Вдруг и мальчишка бы пошел по его стопам! Это я попросил Петра об услуге. По моей просьбе он шантажировал нашу семью. Тамара была еще совсем молода, я не смог повлиять на нее, и заставить не выходить замуж, рожать ребенка Сереже. Но все сложилось, как нельзя лучше, когда Сергея убили. Единственной проблемой был ребенок. Избавившись от него, я смог сделать все для нормальной жизни своей семьи. Уже в Тихорецке. Я пристроил ее в институт, но она снова ослушалась меня и не проработав и дня, познакомилась с тобой, Андрей. Но узнав, что ты из приличной семьи и будущий юрист, я успокоился и решил, что хоть в этот раз возьму все под свой контроль.

А потом, когда у тебя, Андрей карьера пошла вверх, я должен был сделать все, что от меня зависело, что бы никто не узнал об этой истории. Иначе ты бы не стал мэром. Тебя бы просто заклевали журналисты, такой компромат – жена мэра была замужем за алкоголика, родила мертвого ребенка, обменяла его на здорового, а потом ее мужа убили, она отдала ребенка в детдом. – Все это дед сказал спокойно, словно все так и должно было быть. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он действительно считал, что все сделал правильно! Мне стало страшно. Судя по выражению лица мамы и отца, ни одной мне.

– Да, мне плевать, я любил Тому, и если бы она рассказала, о том, что было в ее прошлой жизни, до меня, я бы понял. И мне плевать на карьеру, это вы больше думали и проталкивали меня. По сути, вы сделали меня мэром. Хотя я этого не хотел. У меня была мечта стать юристом. Простым юристом, только и всего. Но вы, узнав, что муж моей сестры может мне помочь в политике буквально насильно заставили меня, Тамару и Нику переехать в чужой город.

– Андрей, я… – начал дед, но его перебила мама.

– Папа, я и так собиралась сегодня тебе сказать, что не желаю больше жить в этом ужасе, и хочу домой, но узнав много интересных подробностей, просто не желаю тебя видеть. Ведь все это я сейчас слышу в первый раз. Для меня такая же неожиданность, как и для тебя Андрей.

– Значит, моя родная мать и есть та самая женщина, что взяла меня на воспитание? – подал голос Матвей.

– Матвей, я это поняла еще вчера. Нужно было тебе сказать это с глазу на глаз.

– Я ненавижу вас, - тихо, слишком тихо прошипел Матвей, обращаясь к дедушке.

– Матвей, успокойся! – Сказала я.

Казалось, что еще не много и Матвей накинется на того человека, которого называла дедушкой. Я вскочила с кровати и подбежала к Матвею. Попыталась его обнять, но он, оттолкнув меня, выбежал из палаты. Я с криком «Матвей, подожди» бросилась за ним.

– Стой, да подожди же! – кричала я.

Матвей, остановился возле ворот, они были закрыты, выйти он не мог. Я подбежала к нему, попыталась обнять его.

– Уйди! – прорычал он.

– Нет! – уперто стояла на своем я.

– Господи, какой я идиот. Я искал родную мать, думая, что найду ее, и мне станет легче. Вроде как погибла приемная, а родная станет мне ближе. Как так получилось, Ника, скажи, как? – с огромной болью в голосе спросил Матвей. Он сел прямо на дорожку, закрыв голову руками.

– Не знаю, Матвей. Твоя мама сама не знала, скорее всего, до самого… конца, что ты и есть ее родной сын. Она просто взяла тебя из детского дома, ты же сам это говорил. Просто воля случая. – Сев рядом, произнесла я. Матвей поднял голову, посмотрел на меня и увидев, что я тоже плачу, все-таки я не смогла сдерживать все эти чувства в себе, обнял меня. А я его. Не знаю, сколько мы так просидели, но Матвей встал, помог мне подняться и сказал:

– Вероника, я должен уехать.

– Как? Куда? – я не понимала, зачем ему уезжать, ведь все, наконец, стало на свои места.

– После всего, что произошло. Мне нужно побыть одному. Ты приедешь с отцом и матерью домой, у тебя не будет времени... А я попрошу отпуск у твоего отца. Ненадолго,… Скорее всего, поеду в Брест.

– Но что ты там забыл?

– Не знаю… меня, приглашала жена полковника Александра Петровича погостить у них…

– Матвей, не уезжай, я люблю тебя! – прошептала я. Он смахнул скатившуюся слезу со щеки и я, встав на носочки, поцеловала его.

– Руки от нее убрал! – громко произнес отец, который видимо, подошел только что и увидел нас с Матвеем.

– Папа, я… - Начала я, но отец не дал мне закончить, он подошел к Матвею отдернул меня за руку и ударил моего парня.

Я вскрикнула.

– Папа, что ты делаешь, прекрати!

– Иди в палату матери, помоги собрать вещи. Мы уезжаем! А тебе я сказал – прикоснешься к моей дочери, убью! – зло проговорил отец, беря за ворот рубашки Матвея, - Пошел вон. И что бы я ни видел тебя рядом с ней ни-ког-да! Понял?! Иначе по статье пойдешь, я найду, за что тебя посадить!

Отец, взяв меня за руку поволок в здание. Я кричала, чтобы он отпустил меня, что я люблю Матвея, но отец не обращал внимание. Лишь краем глаза увидела, как Матвея развернулся и ушел…

А я упала прямо на пол в коридоре больницы и начала рыдать. Агния и еще несколько медсестер подняли меня, отвели в ту палату, где я ночевала, и вкололи мне успокоительное. Пришла я в себя лишь на следующий день. Узнала, что дед уехал, в тот же день. Думаю, он не посмеет появиться в квартире, где жил с бабушкой. У него много знакомых, и в Москве есть квартира, где он останавливается, когда приезжает туда по работе. Вот пусть там и живет! Мама позвонила бабушке и сказала, что мы скоро приедем, обрадовав ее и Катерину. Я не хотела разговаривать с отцом, и все время пыталась набрать номер Матвея, пока папа не видел. Мой всегда спокойный и рассудительный папа, просто был готов прибить моего парня, как только я пыталась сказать, что все равно буду с ним. Летели домой мы в полном составе: я, мама, и папа. Я лишь радовалась, что мама жива и здорова. Но радости от объединения семьи у меня не было!