Уходя, оставляйте записку.

========== Часть 1 ========== ========== Глава 1==========

Противный звук буквально разрывал мою несчастную, больную головушку на части. Я вытащила руку из-под одеяла, попыталась нащупать свой телефон, который и издавал столь ужасный звук. Телефон упорно не желал находиться. Звонок оборвался. Слава богу! Но не тут-то было. Видимо звонившему я была о-очень нужна.

– Б…ь! – выругалась я и открыла один глаз. А второй все никак не хотел поддаваться. Чертова косметика!

Через пять минут борьбы с глазами, одеялом, в котором была завернута, я всё же села в кровати. Принять более вертикальное положение – встать на ноги мне не хватило сил. Наклонившись и заглянув под кровать, я нашла свой телефон, вертящийся по полу в истерическом припадке. Свесив голову и волосами «подметая» пол я, наконец, ответила:

– Если сегодня не последний день моей жизни, не землетрясение, не конец света, то я не в состоянии тебя слушать.

– Твою мать, где тебя носит? Ты совсем уже пропила и прогуляла остатки совести? Сегодня модуль по истории! От него зависит, сдашь ты экзамен или нет! Ты же обещала, и клятвенно обещала, что будешь сегодня, – во всю силу голосу, прокричала староста моей группы.

– А-а-а, не ори, молю! Голова болит.

– Бухать меньше надо! Ты вообще собираешься сегодня появиться в институте, хотя бы раз в месяц?

– Я была на прошлой неделе, кажется. Собираюсь. Очень медленно… Ладно, Лиза я буду через… а сколько сейчас времени?

– Десять утра, в двенадцать пара по истории.

– Я буду, – закруглив разговор, я отключилась.

Достала уже, ей ли не все равно, где я была и как сдам экзамены. У меня, в отличие от неё, есть деньги. И связи.

Приложив прохладную руку ко лбу, мне показалось, что голова сейчас отвалиться. Пересилив себя, я все же кое-как поднялась с постели и огляделась. Ага, понятно, я в квартире Марата. А вот и он сам, разлёгся на кровати, хоть бы прикрылся. Хотя, я ухмыльнулась, прикрылся чем? Одеяло-то, я еще ночью, забрала себе. И чего было так напиваться?! Каждый раз себе говорю, что это последняя гулянка, нужно начинать жить по-другому, но пока не получается… совсем.

Зайдя в огромную, как и вся квартира моего парня, которую ему купили родители пару лет назад, ванную, я случайно бросила взгляд на свое отражение. Лучше бы я этого не делала: из зеркала смотрел испуганно клоун – в прямом смысле этого слова, мой вчерашний элегантный макияж, превратился в безобразный грим. Тени, туш и подводка были размазаны по щекам и шее. Глаза опухли и покраснели. Броская красная помада размазалась вокруг моих губ. Моя вчерашняя, аккуратная прическа, была похожа на гнездо какой-то жутко неряшливой птицы. Кстати, перья в волосах тоже имелись, придавая еще большее сходство с гнездом. Через минут сорок, приняв божеский вид, настолько, насколько это было возможно, я вернулась в спальню. Марат все еще спал. Нет, так не пойдёт! Это что же значит, мне одной об учебе париться нужно, а он будет дрыхнуть?! Поставив чайник, я набрала в стакан холодной воды, и, вернувшись в спальню, тонкой струйкой вылила всю воду со стакана на голову парню.

– Ты что ох…ла? – Марат тут же вскочил с кровати, словно это и не он еще минуту назад мирно сопел во сне. Опасаясь скандала, я быстро ретировалась на кухню, и на всякий случай притворила дверь.

У Марата свои заскоки, в такие моменты я предпочитаю не попадаться под руку.

Когда спустя пятнадцать минут, я уже сидела за столом, одетая в синие джинсы и серый свитер, грубой вязки, он появился на кухне:

– Кофе мне сделай!

– Я, что похожа на служанку? – скривившись в недовольной гримасе, поинтересовалась я.

– Ладно, сам сделаю. Какого ты меня разбудила?

– Поедем в институт. У меня модуль.

– А я, б…ь тут причем?

– Ты меня отвезешь.

Марат вздохнул, но уже через час, я невозмутимо восседала в аудитории и сдавала, чёртов модуль.

***

– Блин, да переключите вы эту хрень! – недовольно попросила я.

– Ника, чем тебе не нравится эта песня?

– Песня? Ха! Насмешили! С каких пор Билан, да и вообще все попсовые исполнители поют «песни»?

– Ой, ну извини, что мы не разделяем твои музыкальные увлечения, если бы мы тоже слушали рок, то нас можно было бы смело назвать твоими клонами, – почти прокричала в ответ Кира.

– Да слушайте, что хотите, только в наушниках или тогда, когда меня нет рядом. Я же не слушаю рок, когда вы рядом, – ответила я, раздраженно закатив глаза.

Я и три мои подруги, сидели в кафе после трёх пар. Только Кира могла сказать, что они мои «клоны». Как внешне, так и по характеру, мы были абсолютно разные.

Кира Воронцова – блондинка с прямыми волосами до поясницы, уложенными на прямой пробор. Круглое лицо, большие голубые глаза, обрамленные густыми ресницами, маленький нос «пуговкой», губы в форме сердечка и светлая кожа, делали девушку похожей на фарфоровую куклу. Она была невысокого роста, с хорошей фигурой, но как ей всегда казалось – чуть полноватой. Наверно поэтому она круглогодично сидела на диете. И каждые полгода, на разных.

Сегодня Кира была одета в розовое трикотажное платье до колен, сверху – темнее на тон, болеро. На ногах белые Uggи. Она всегда одевалась ярко и любила розовый цвет, как и многие блондинки.

Большинство людей, встретив Киру впервые, думали, что она, мягко говоря, глуповата, но стоило им начать разговор, их мнение менялось в противоположную сторону. Девушка могла обсудить все. Начиная от новинок современной моды, и заканчивая архитектурой 19-го века. Кира много читала, обожала историю и благополучно училась на двух факультетах – юридическом и «романо-германской филологии». Знала три языка: английский, французский и итальянский. Но иногда, когда нужно было познакомиться с парнем или отпроситься с пары она, как мы говорили – «включала блондинку».

Родители Киры были известными в нашем городе стоматологами и держали сеть стоматологических клиник по всей России и за рубежом. Поэтому, их часто не было дома, и девушка была предоставлена сама себе, впрочем, как большинство из нас.

У Киры есть старший брат Кирилл, которому недавно исполнилось двадцать шесть. Год назад он уехал в штаты. По профессии Кирилл – архитектор, причем, довольно не плохой. Год назад он своими силами смог получить проект на строительства частной клиники. После отъезда Кирилла у родителей Киры родились близнецы – Оля и Егор. Пока родители пропадали в командировках, детей воспитывали гувернантки. Кира же не страдала от недостатка внимания и денежных средств. На восемнадцать лет ей подарили машину. Красное BMW – кабриолет, платиновая карточка, куча модной одежды, хороший вкус и доброе сердце – делали двадцатилетнюю Киру одной из самых завидных невест нашего города.

Встречалась Кира каждый месяц с разными парнями. Как она говорила «она не нашла ещё своего принца на белом «мерседесе»».

Я же знала Киру со школы. Мы учились в параллельных классах, потом поступили в институт на один факультет (РГФ).

Рядом с Кирой сидела Динара Алиева, полная противоположность, как внешне, так и по характеру. Высокая, стройная девушка с прямой осанкой, длинными черными волосами, затянутыми в высокий хвост. Прямая густая челка, скрывала высокий лоб. Миндалевидные темно карие глаза, прямой нос, губы слегка искривлены в усмешке, смуглая кожа, высокие скулы. Да-а Динара была настоящей восточной красавицей. Темно фиолетовый ангоровый свитер, чёрные зауженные брюки, со шнуровкой наверху и ботильоны на высоком каблуке, как нельзя, кстати, смотрелись на Динаре. Имея безупречный вкус и страсть к восточным украшениям, Дина всегда умело подбирала к обычной одежде стильные украшения. Сегодня у нее в ушах были серьги из белого золота в восточном стиле и такой же браслет.

Динара училась на театральном факультете. С самого раннего детства Дина ходила в балетную школу. Ее бабушка была известной балериной, но рано вышла замуж и бросила балет ради семьи. Когда же родилась Динара, бабушка решила, что девочке предался талант балерины. И когда ей было шесть лет, отдала её в балетную студию. И Дине, как не странно там понравилось. Она действительно прекрасно танцевала, и к двадцати годам стала исполнять в театре «Оперы и Балета» одну из главных ролей в спектаклях.

Мама Динары сама воспитывала дочь. Отца Дина не знала, да и мама никогда не рассказывала о нем. Единственное, что Динара знала точно, что её восточное имя и внешность досталась именно от отца. Некоторые «злые языки» поговаривали, что отец был богатым бизнесменом, приехавший откуда-то с Востока. И якобы познакомился с Дининой мамой, на фирме её отца, где она работала. Правда это было или нет, Динара не знала, да и не хотела знать. Она любила свою маму, бабушку и дедушку, которые просто души не чаяли в девушке. Так же никакого особого контроля у Дины не было. Мама целыми днями пропадала на работе, помогая дедушке Дины в крупной компании. А бабушка всё время путешествовала со своими подругами, бывшим балеринами, по разным странам.

Характер Динары был достаточно тяжёлый, давала о себе знать восточная кровь. Парни её боялись и называли «снежной королевой». Вечно куда-то опаздывающая, деловая, строгая и уверенная в себе, а в душе очень светлый, творческий человек, прекрасная балерина, и не плохой художник. Она всегда могла выслушать и дать именно тот совет, что нужен был в данный момент.

Мы познакомились с Динарой на выставке, где она выставляла одну из своих картин.

Третья девушка, виновница нашего спора на счет музыки - Леся Беличенко или просто Белка. Чуть выше Киры. Худенькая, можно сказать щуплая, Леся никогда не сидела на месте. Её огненно-рыжие волосы до лопаток были видны за километр. Ровная чёлка, которая почти закрывала ярко зелёные глаза, что смотрели на мир с детской непосредственностью. Леся любила всё очень яркое и экстравагантное. Вот и сейчас она сидела в красном удлиненном свитере с оленями, в салатовой жилетке, и чёрных легинсах. На ногах разноцветные угги с цветочком сбоку. Такой же необычный макияж и множество разнообразных браслетов дополняли образ Белки.

Леся была дочерью музыкантов. Вся ее большая семья, состоявшая из восьми человек, включая Белку, гастролировала по всей России с джазовым репертуаром. Отец писал музыку и играл на рояле, мать сочиняла тексты песен, одновременно являясь продюсером группы. Братья играли на саксофонах, а сёстры пели, в перерывах между турами придумывая эскизы костюмов для выступлений. Леся до пятнадцати лет тоже гастролировала с семьей, но потом поняла, что ей это надоело. Она хотела выступать на сцене, но не в семейном коллективе. У Леси был шикарный голос, она могла петь в разных тональностях, но ей ужасно не нравился джаз.

Когда Белке исполнилось шестнадцать лет, она поставила условие родителям, если они хотят, чтобы она и дальше продолжала заниматься музыкой, то должны согласиться выступать без нее. И отдать на воспитание бабушки, а не «таскать дитя по разным городам» - как говорила бабушка. Так как Леся побыла уже достаточно взрослой, то бабушка разменяла свою трехкомнатную квартиру на две однокомнатные. Теперь Белка жила в собственной квартире. А ее бабушка в соседней, напротив.

Поступив в наш институт на музыкальное отделение, Леся сразу нашла общий язык, чуть ли не со всем потоком. Её энергия, смех, который был слышен с 4-го до 1-й этажа, покорили сердца наших богачей.

Белка занималась вокалом, пела в хоре, на все праздничные концерты исполняла главные роли в мюзиклах, которые любил ставить наш институт. Если в городе проходил какой-то конкурс талантов, Белка была первая на очереди.

Леся влилась в нашу компанию последняя. Её привела Кира, они жили в одном доме. Она же и познакомила Белку со своим одногруппником, с которым Леся встречалась вот уже полгода.

Я посмотрела на Лесю. Та сидела с полным ртом орешков и что-то рассказывала Кире, размахивая руками… Ну чистая Белка.

Ну и наконец, я – Виноградова Вероника, для близких просто Ника. Дочь, не много ни мало, мэра нашего города. Невысокая, на голову выше Киры и на столько же ниже Динары, проще говоря, 164 см. Круглое лицо, шоколадного оттенка глаза, как у олененка Бемби, так шутил мой отец. Слегка крупный нос, который страшно мне не нравился, пухлые губы. Густые томно-каштановые волосы чуть ниже плеч, вились большими кольцами. Многие думали, мои кудри удачно сделанная укладка. Но те, кто знал меня с детства, помнили мои вечно не послушные волосы с завитками.

В общем, я была этакой помесью олененка Бемби с кудряшкой Сью, но с жутким характером и стервозностью. Меня называли стервой, эгоисткой и ещё многими не совсем корректными словами. Я лишь на все это мило улыбалась, в душе ненавидя всех, кто подлизывался ко мне, только из-за того, кто мой отец.

В общем, я, и три сидящие со мной девушки, были ни каплю не похожи между собой.

Нашу четверку знал весь поток. Мы все третьекурсницы. Я любила своих подруг. Настолько разных людей, я бы даже сказала личностей, нужно поискать. С первого дня в институте, каждая из нас оставила след в памяти, как у преподавателей, так и у учеников. Своим поведением, редким появлением в институте, влюбленностью всех парней разных возрастов в каждую из нас, и материальной поддержкой института нашими родителями. Так как я была дочерью мэра, то меня быстро воздвигли на пьедестал королевы универа. А моих новообретённых подруг – моими «фрейлинами».

Да, глупо, но мне нравилось! Раз народ требует, надо соответствовать!