Укрощение горца

ГЛАВА 7

Эвана ошеломили слова Норы. Он ждал, что она, оскорбленная его ласками, немедленно прогонит его. Он считал себя диким и грубым человеком. Приличия и воспитание ему были не знакомы. Это свойственно только его братьям.

Легонько обведя пальцем ее припухшие губы, он снова крепко поцеловал ее.

– Почему вы не прогоните меня? – спросил он, заглядывая Норе в глаза.

– Я часто делаю не то, что нужно.

– О, дорогая, и это одно из ваших лучших качеств.

– Вы смеетесь надо мной?

– Нет, милая, я не смеюсь над вами.

У Норы дрогнуло сердце, когда она увидела его улыбку.

При лунном свете ей были хорошо видны сияющие глаза Эвана. Он бережно обнимал ее, закрывая от ночного ветра и росы на траве. Однако Нора хотела большего. Жар и сила, исходившие от Эвана, странно волновали ее. Еще никто так не касался ее тела, неужели один поцелуй может все так изменить? Когда рука Эвана коснулась ее груди, Нора вскочила. Страх и неиспытанное удовольствие потрясли ее. Норе показалось, что в ней загорелся огонь. Что это? Это и есть желание?

Эван не отпустил ее, он целовал ее шею и обнаженную грудь. Его язык был груб, но его губы успокаивали своей нежностью.

Нора прижала к себе его черную голову и с удовольствием перебирала пальцами пряди кудрявых волос.

В это мгновение Эван казался ей таким красивым. Он словно вновь знакомился с ней, и ей это было приятно. В эту ночь она останется с ним. Она так решила. Он будет у нее первым мужчиной.

Эван был удивлен тем, что Нора выбрала его. Он не заслуживал этого. Она воплощение легкости и радости, он же – темноты и мрачности. Но он был рад, что в эту ночь, в этот момент она отдавалась ему.

Эван снял рубашку и принялся раздевать Нору. На мгновение она почувствовала смущение, когда оказалась нагой перед ним. Ее никто и никогда не видел обнаженной. Он был первым.

– Вы не сделаете мне больно? – задыхаясь, спросила она.

Эван легонько погладил ее щеку и заверил Нору, что постарается не причинить ей боли.

Она улыбнулась, полностью веря ему, хотя и побаиваясь.

– Доверься мне, Нора, – прошептал Эван.

Когда он овладел ею, разрушая ее девственную преграду, она, казалось, не заметила особой боли, а лишь ощутила, как его тело возбуждает ее. Она горела от каждого его прикосновения.

– Только скажите, и я остановлюсь… – прошептал он.

Нора невольно подумала, что немногие мужчины сказали бы это, и улыбнулась:

– Нет, не надо… Как странно чувствовать вас в себе…

Эван не удержался от смеха. Никто из женщин, с которыми ему доводилось бывать, не был способен на подобное замечание. Нора, как всегда, по-особому умела все подмечать. Она переполнена вопросами и наблюдениями.

Крепко обняв его, она уткнулась в мускулистую шею Эвана.

– Отдохни, любовь моя, – прошептал он с благодарностью. – Я обещаю, что не трону тебя, пока ты сама не захочешь.

Он подождал, когда ее объятия ослабеют и, откатившись в сторону, лег рядом. Нора смотрела на него и на ее лице было доверие. Немного помолчав, ока вновь взялась забрасывать его вопросами, искренними, смелыми, ничем не стесненными.

– Вы когда-нибудь обходились без вопросов? – наконец не удержался Эван.

– Мне замолчать?

Он опять рассмеялся и посадил ее на себя сверху. Нора широко распахнутыми глазами смотрела на него:

– Что это? Я должна сидеть вот так?

– А вам не нравится?

Она, прикусив губу, решительно закивала головой в знак согласия.

– Значит, мы все еще вместе? – с энтузиазмом воскликнула она. Глядя на Эвана, она чувствовала, как все в ней воспалено. Она хотела его снова, и это было сильнее боли и усталости.

– Можно задать вопрос?

– Конечно, миледи, если вам хочется.

Нора чувствовала себя удивительно свободной. Если кто-нибудь сказал бы ей, что она будет сидеть верхом на обнаженном мужчине, она бы возмутилась.

– У вас было много женщин? – спросила Нора, не удержавшись.

– Нет, немного.

Она улыбнулась:

– Это хорошо. Мне хочется, чтобы между нами было бы все по-особенному. – Она провела рукой по напряженным мускулам его живота.

Эван взял в ладони ее лицо.

– Поверьте мне, миледи, что так и будет. – Он притянул Нору к себе, покрывая ее лицо поцелуями.

«Это самая прекрасная ночь в моей жизни, – думала Нора. – Если завтра меня заставят выйти замуж за ненавистного Райана, то в памяти хотя бы останется эта ночь, ночь сказочной страсти. Я никогда ее не забуду».

Эван слушал бормотание засыпающей Норы и чувствовал свою вину. То, что он сделал этой ночью, никогда ему не простится: он лишил ее девственности, посягнул на права ее мужа. Отец и жених Норы будут вне себя от гнева. Но едва он подумал о том, что Нора может принадлежать кому-то, кроме него, он впал в отчаяние. «Нет, она моя!»

«Но у тебя нет права на нее. Что можешь ты ей дать?»

Эван гладил ее белокурые волосы.

Господь поможет им, когда придется отвечать, думал Эван. Пусть на него падет вся вина. Никто не посмеет обидеть Нору. Он не допустит этого.

Катарина проснулась на рассвете. Все еще спали, и она не замечала отсутствия Норы до тех пор, пока не взяла ведро и не направилась к ручью за водой.

Напевая песенку, которую любила ее мать, Кэт спустилась к ручью и увидела Нору с Эваном. Хотя они укрылись пледом, было видно, что они спят обнаженными. Катарина, набрав воды, улыбнулась и бесшумно удалилась, не желая их будить.

Значит, Нора, несмотря на свои торжественные заверения, не устояла перед ласками мужчины?

На мгновение Катарина почувствовала зависть. Почему ей не удается встретить свою любовь? Но она тут же прогнала недоброе чувство и искренне порадовалась за Нору.

Кэт верила в любовь с первого взгляда, более того, она верила в предсказания судьбы. Она все определяет. У нее тоже будет своя любовь.

Но надо ждать. А теперь она должна помочь Эвану и Норе.

– Почему у тебя такой вид? – услышала Кэт голос Виктора. Он проснулся и сидел на своем тюфяке.

– Какой? – спросила Кэт.

– Словно ты что-то недоброе задумала. Надеюсь, не против меня?

Кэт рассмеялась:

– Нет, не бойся.

– Собираешься помочь этой парочке?

– А что, если и так?

– Думаю, лорд Эван скорее предпочтет быть убитым, чем накачанным губительным зельем.

– Виктор! Он любит эту леди.

– Кэт, – голос Виктора стал резким, – ты вся в свою мать. Забыла, куда завело ее сердце? Оно разбито. До сих пор она ждет твоего отца. Ты хочешь, чтобы и эта парочка так маялась?

– У моего отца не было выбора, но он любил маму, ты это знаешь. Будь он другим, он бы женился на ней.

– Нора обещана другому. Разве ты не знаешь?

– Нет, Эван не отпустит ее от себя. Я уверена.

Виктор покачал головой:

– Не играй их жизнями, Кэт, прошу тебя. Оставь их…

Кэт поняла, что он предостерегает ее. Он был прав: та парочка не должна быть вместе. «Но не я, – думала Кэт, – познакомила их друг с другом».

Нора проснулась. Она с удивлением обнаружила, что лежит рядом с Эваном. Краска стыда залила ее лицо, когда она вспомнила, что было ночью. Теперь, при свете дня, ей было неловко смотреть на их нагие тела.

Пытаясь укрыться, она разбудила Эвана, который мгновенно проснулся, готовый к бою, но, обнаружив Нору рядом, он тут же успокоился. Ласковая улыбка на его устах помогла Норе прийти в себя.

– Доброе утро, милая.

– Доброе утро.

– Ты сердишься? – спросил он.

Нора снова покраснела:

– Нет, а ты?

Он рассмеялся.

Господи, как она любит этот приглушенный, как далекий гром, рокот его смеха!

– Нет, любимая. Нисколько.

Он сел, и плед сполз с плеч. Нора не удержалась и снова залюбовалась его обнаженным телом. Эван перехватил взгляд Норы и улыбнулся.

– Иди ко мне, любовь моя. – Он нежно поцеловал ее, затем отодвинулся. – Нам надо одеться прежде, чем нас найдут.

Нора понимающе кивнула. Потянувшись за своей сорочкой, она увидела на ней пятна крови. Эван, поймав ее испуганный взгляд, поднял Нору на руки и понес к ручью. Он с небывалой нежностью помог ей помыться. Она видела озабоченность на его лице, когда потом он попытался скрыть следы их присутствия на поляне.

– Вы жалеете о том, что произошло? – спросила Нора, не выдержав.

– Я не жалею о том, что было. Как я могу об этом жалеть? Я только боюсь, что когда-нибудь это откроется и у вас будут неприятности.

– Я никому ничего не расскажу. И ничего от вас не потребую.

Эван был поражен благородством Норы. Немало его друзей были вынуждены жениться на девицах, потому что те поспешили пожаловаться своим отцам. Нора в отличие от них обещает хранить молчание. Она действительно особенная.

Эван стоял перед Норой, не зная, что делать. В конце концов он пришел к выводу, что она заслуживает большего уважения, чем он.

Одевшись, они вернулись к цыганам, которые уже готовили завтрак.

– Где вы были? – не преминул спросить их Виктор.

Нора впервые не нашлась что ответить и, покраснев, с испугом в глазах взглянула на Эвана.

– Мы встали очень рано и решили прогуляться, – спокойно ответил Эван.

Никто из цыган ничего не сказал. Поверили они или нет, было неизвестно.

К Норе и Эвану подошла Катарина, в руках она держала миски и хлеб.

– Проголодались? – спросила она. – Леди кажется уставшей. Видимо, плохо спали?

– Нет, спала отлично, – быстро ответила Нора и, забрав у Катарины миску, поспешила отвести взгляд в сторону.

– А как вы, милорд?

– Я тоже спал хорошо, спасибо, – ответил Эван.

Они молча позавтракали, а потом, убрав посуду, стали готовить повозку к отъезду. По настоянию Эвана Нора нашла себе место в повозке.

– Вам не надо ехать на лошади, миледи, – шепнул ей Эван. – Так будет лучше, – быстро коснувшись поцелуем ее щеки, прошептал он и посадил ее рядом с Виктором.

Норе была приятна его забота. Она провела день в беседе с Виктором, когда они ехали на север, на встречу с человеком, заплатившим цыганам за поимку Эвана.

Эван ехал на лошади рядом с повозкой, не спуская глаз с Норы. На сердце у него было тревожно.

– Скажите мне, – спросил Лисандр, догнав Эвана, – как вы терпите болтовню этой леди?

– Мне она не мешает, – ответил Эван.

Лисандр фыркнул:

– Вы шутите? И уши у вас не болят? Странно, но и Виктор не заставил ее замолчать.

Эван пожал плечами и, пришпорив коня, приблизился к повозке.

– Нора, – позвал он.

Она обернулась к нему. Легкий ветерок немного растрепал ее белокурые волосы, щеки Норы горели.

– Да? – спросила она.

– Не хотите немного проехаться со мной на моем коне? – В его голосе была надежда. Он заметил одобрительный кивок Виктора.

– А это прилично? – спросила Нора.

– Почему же нет, миледи? – поспешил заверить ее Виктор и остановил повозку.

Эван помог Норе пересесть на своего коня. Он посадил ее боком перед собой, так, чтобы можно было любоваться ее профилем. Нора поправила свои юбки.

– Зачем вы это сделали? Вам хочется ехать со мной, или вы поспешили спасти уши бедняги Виктора?

– И то и другое.

Нора улыбнулась:

– Значит, вы не боитесь, что я заговорю вас до смерти?

– Не боюсь.

– Что ж, мне нравится ехать с вами в одном седле.

И ему тоже нравилось, да еще как! Он вспоминал, какой она была ночью – разгоряченной, нежной.

– Как долго нам ждать ужина? – спросила Нора.

– Вы голодны?

– Нет, не очень. Но я устаю от поездки верхом. Как вы это терпите? Вам не хочется пройтись пешком? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Мне кажется, что если бы мы шли пешком, нам было бы лучше. Да и коню тоже. Ему, должно быть, тяжело нести на себе двоих.

– Он едва ли почувствует ваш вес.

– Но ваш вес, мне кажется, не меньше веса двух нормальных мужчин?

Эван поморщился от такого напоминания.

– Вам неприятно? Извините меня, Эван. Я считаю, что вы должны гордиться тем, что вы такой высокий. Мой кузен Син часто жалуется на то, что он мал ростом. Он ниже меня на целую голову. Почему вас смущает ваш рост?

За него неожиданно ответила Катарина, подъехавшая к ним на своем коне:

– Думаю, что быть очень высоким – это такое же наказание, как быть очень маленьким. Лорд Эван живет в мире, где все ему не подходит: стулья, кровати – все ему слишком мало.

– Да, – согласился Эван. – Я все время бьюсь головой о притолоки. Я очень долго искал себе подходящего коня, чтобы не касаться ногами земли.

– Мне нравится ваш рост, – успокоила его Нора. – Я бы в вас ничего не стала менять.

Эван с удивлением посмотрел на нее.

– Катарина, – Нора обратилась к подруге, – как вы думаете, мы скоро остановимся? Я бы хотела немного пособирать ягоду.

Эван ехал, молча прислушиваясь к болтовне девушек. Он с удивлением замечал, что несмолкаемые рассуждения Норы больше не раздражают его.

– А вы согласны?

Эван понял, что Нора обращалась к нему.

– Простите, я не услышал вопроса. Вы обращались ко мне?

Нора рассмеялась:

– Катарина спрашивала, будете ли вы собирать ягоды со мной?

– Я… – Вопрос удивил его. – Собирать ягоды?

– Нору нельзя оставлять одну, – сказала Катарина. – Иначе она заблудится.

Эван нахмурился. Он собирал ягоды только в детстве, а сейчас, когда можно остаться с Норой наедине…

– Я буду рад.

Катарина удовлетворенно кивнула:

– Ну, в таком случае после обеда можете отправляться за ягодами. А на ужин у нас будут свежие ягоды.

Во время следующей остановки и легкого перекуса |женщины еще немного поговорили, пока Эван и другие мужчины занимались лошадьми. А потом Катарина вручила Норе небольшую корзинку и сказала:

– Собирайте свои ягоды, а я пока приберу здесь.

– Мы недолго, – успокоила всех Нора. Так по крайней мере она думала.

Они углубились в чащу леса так далеко, что уже не слышали разговоров цыган.

Эван следил, как Нора, нагибаясь, собирает ягоды. Это пока все, что он мог видеть.

– Вы когда-нибудь занимались стряпней? – спросила Нора. А потом сама и ответила: – Хотя, вряд ли. Вы же мужчина. Мужчины не собирают ягод для пирогов.

– Почему, я собирал.

Нора посмотрела на него:

– Неужели?

– Да. Мама часто брала меня и братьев с собой в лес, и мы собирали ягоды для пирогов и джемов. – Вспоминая, Эван грустно улыбнулся. – Но мы больше ели, чем складывали в корзинку.

– И кто больше всех ел ягод? – не выдержав, спросила Нора, пробираясь через заросли. – Вы или кто-нибудь из ваших братьев?

– Киран. Он вечно был голоден.

– А вы?

– Нет, я не был таким обжорой.

Нора попробовала перелезть через упавшее дерево, но Эван, подхватив ее, осторожно помог ей перебраться через бревно. Он, бесспорно, красив, подумала Нора уже в который раз. И невольно благодарно коснулась его руки. Этого было достаточно, чтобы Эван, схватив ее руку, расцеловал каждый ее пальчик.

– Весь день мечтаю вас поцеловать.

Нора задрожала, заметив знакомый блеск в его глазах. Обхватив руками его лицо, она сама поцеловала Эвана. Эван притянул ее к себе, жадно ища ее губы. Он понимал, что не должен вести себя так: цыгане могли их увидеть, – но желание было так велико, что он не смог удержаться. Нора стала для него непреодолимым влечением.

Она только охнула, когда он, подняв ее, посадил на низкую ветку большого дуба, но так, чтобы она могла спиной прислониться к стволу дерева.

Слабость, разливающаяся по телу, помешала ей собраться с мыслями.

– Что вы сделали со мной? – хриплым голосом спросил Эван. – Я без вас уже не могу жить.

Нора коснулась ладонью его разгоряченной небритой щеки.

– Безумие охватило нас двоих. Я чувствую то же, что и вы, а этого не должно быть, ибо именно такое состояние в мужчине я нахожу отвратительным.

– Спасибо, миледи, – обиженно сказал Эван.

– Но ничто лично в вас мне не кажется отвратительным. Почему так?

– Не знаю. Наверное, мне надо было прежде всего отвезти вас к моему брату.

– Я рада, что вы этого не сделали.

Эван поцеловал ее, а потом, как безумный, бросился покрывать поцелуями все ее тело. Нора чувствовала, что задыхается от его напора, и совсем ослабела. В конце концов она сдалась, забыв о боли. Потом он помог ей оправить платье и снова накинул на ее волосы шарф. Они возвращались той же дорогой, какой пришли в лес. Эван шел впереди, раздвигая ветви. Неожиданно одна из веток сорвала с головы Норы ее шарф, и тот повис на дереве.

– О Господи! – воскликнула Нора и попыталась дотянуться до злосчастного шарфа.

– Подождите, – остановил ее Эван. Подойдя к дереву, он, однако, понял, что дотянуться до шарфа тоже не может.

– Его нельзя там оставлять, – решительно сказала она.

– Почему? – удивился Эван.

– Это мой любимый шарф. И это подарок мамы.

Эван нахмурился.

– Пожалуйста, Эван, достаньте его! – попросила Нора.

Эван что-то проворчал себе под нос и, передав Норе корзинку с ягодами, приблизился к дереву.

Нора с довольным видом смотрела на то, как легко и быстро он взбирался на дерево, которое поскрипывало от его тяжести. Она вдруг отступила подальше от дерева, чувствуя внезапное сожаление, что потребовала от Эвана такого поступка. Не надо было этого делать. Ветки дерева опасно гнулись, и она боялась, что он упадет. Когда Эван наконец снял шарф, одна из веток треснула, и он рухнул на землю.

Нора с криком бросилась к нему. Эван лежал неподвижно.