Укрощение строптивого

2

Наконец-то Мариана была довольна. Более того, она торжествовала! Из глаз Луи моментально исчезла всякая ирония. Казалось, он просто-напросто потерял дар речи. Словно не замечая этого, Мариана светским тоном произнесла:

– Мистер Бено, познакомьтесь, пожалуйста, это миссис Маггинс.

Миссис Маггинс подкатила к ним и остановилась.

– Я очень рада, что получила возможность встретиться с вами, – проникновенно и напевно сказала она. – Мисс Мариана говорила мне, что скоро вы станете как бы частью нашего небольшого семейства.

– Я?! – выговорил, наконец, Луи, окидывая взглядом ее стальное тело – такое матерински округлое – и удивительно живое лицо со скульптурными чертами. Даже в ее круглых голубых глазах, казалось, светилась жизнь. – Как… интересно!

– Подожди нас на террасе, Маггинс. – Мариана не скрывала своего удовлетворения. – Не сомневаюсь, что мистер Бено непременно захочет увидеться с тобой чуть попозже.

– Можешь называть меня Луи, – медленно произнес он, во все глаза глядя на робота, и Мариана поняла, что победила. – Думаю, что ты была права. Это и в самом деле нечто…

Миссис Маггинс развернулась и заскользила к шато, негромко напевая модную во времена юности Луи песенку.

– Для такой железяки она выглядит очень живой и выразительной, – заметил Луи, приходя в себя. – Она на батарейках?

– Замкнутая система. Мне понадобилось десять лет, чтобы разработать схему питания. – Мариана нахмурилась, задумчиво глядя вслед удаляющейся миссис Маггинс. – Не думала, что она сразу послушается меня.

Брови Луи удивленно взметнулись вверх.

– Десять лет? Это значит, тебе было всего четырнадцать, когда ты начала…

– Я же сказала, что родилась гением, – просто ответила Мариана,

– Похоже на то, – Луи переводил взгляд то на Мариану, то на удаляющуюся миссис Маггинс. – Так это и есть твое предложение? Ты хочешь наладить производство роботов? Что ж, такая миссис Маггинс неплохо смотрелась бы в каком-нибудь шоу. Но не думаю, что это подходящий товар для рынка. Во-первых, люди не слишком доверяют роботам: ведь их возможности очень ограничены. А во-вторых… ты, наверное, и сама знаешь, насколько они дороги в производстве.

– Если ты не хочешь обидеть миссис Маггинс, никогда не называй ее роботом! И не думай, что я научила ее только тому, чтобы улыбаться и, как попугай, произносить несколько фраз. Она запрограммирована на ведение хозяйства в доме и на уход за детьми. А предубеждение, что роботов нельзя использовать во всякой работе, связано с тем, как они делались раньше. Мне удалось разрешить эту проблему. – Мариана чуть сморщила носик. – Иной раз, когда я смотрю на миссис Маггинс, мне кажется, что я несколько перестаралась… Что же касается цены, то я свела ее к стоимости средней марки автомобиля. Учитывая, что миссис Маггинс и ей подобные будут безупречно служить в течение, по крайней мере, пятнадцати лет, – не думаю, что это так уж дорого.

– Если это правда, то действительно цена – сущий пустяк.

– Это правда. Я запустила миссис Маггинс три года назад, и тогда она обошлась мне в два раза дороже. Но сейчас я модернизировала некоторые узлы и схемы…

– Поразительно! Если бы я не увидел миссис Маггинс собственными глазами, ни за что не поверил бы. Но почему ты пришла именно ко мне?

– А что в этом такого? Мне нужен человек, который возьмется за поточный выпуск продукции, наладит продажу, организует рекламу и так далее… А кто может справиться со всем этим лучше тебя? Так как? Девять процентов с продажи тебя устраивает?

– Скажем пока так: я потрясен. – Луи испытующе посмотрел ей в глаза. – И я пытаюсь понять, с кем имею дело: это дар небес или проделки жуликов?

– Ты хочешь сказать, что мне придется дождаться, когда осадок опустится на дно? – Мариана усмехнулась. – Ну, на это, надеюсь, уйдет не так уж много времени. Как известно, ты всегда быстро принимаешь решения.

– Вот как? И откуда же это тебе известно? – нахмурился Луи. – Ах, да! Я и забыл. Подробное досье, где перечислены мои достоинства и недостатки…

– Вот именно!

Кажется, Луи и в самом деле ошеломлен. Но Мариана не ожидала, что еще более будет ошеломлена она сама. Ей представлялось, что образ, который она нарисовала в своем воображении, и который оказал на нее столь магическое действие, имеет мало общего с реальностью. Она надеялась, что, как только встретит этого человека лицом к лицу, чары моментально рассеются. Но этого не произошло. Мягкие голубоватые вельветовые брюки и темно-серая водолазка, которые он носил с неподражаемой элегантностью, подчеркивали стройность его фигуры. Лучи солнца освещали точеные черты лица и удивительно красиво очерченный рот…

Мариана быстро отвела глаза в сторону.

– Так что, думай, но не слишком затягивай этот процесс.

– А ты не боишься, что я обдеру тебя как липку и выкраду твои идеи?

Даже голос Луи оказался намного глубже, чем она предполагала; в его английском почти не чувствовалось никакого акцента, не считая легкой французской интонации.

– Ну, об этом-то я позаботилась. Миссис Маггинс запатентована, и Совет подписал контракт, по которому обязуется защищать мои интересы.

– Совет? – Луи неожиданно шагнул к скамье и сел рядом с Марианой.

– Вполне законный контракт, – быстро проговорила она. – И я привезла его с собой, чтобы ты мог просмотреть.

– Очень рад, что у тебя есть кто-то, способный защитить твои интересы.

Луи находился сейчас так близко, что Мариана ощущала тепло его тела, лимонный запах мыла и крема для бритья… Внезапно она почувствовала, что дрожит. Господи, Боже мой, только бы он не заметил, какое действие оказывает на нее!

– Вообще-то я не думаю, что ты станешь меня обкрадывать.

– Весьма тронут доверием.

В его тоне снова появились насмешливые нотки, которые больно задели ее, и Мариана страшно рассердилась на себя. В конце концов, что ей за дело до его иронии? Главное, чтобы он выполнил все ее условия. А после этого каждый из них пойдет своей дорогой.

– Ни о каком доверии речи нет. Просто я узнала, как ты ведешь свои дела, прежде чем пришла к решению. Что в этом особенного? Такое приходится делать каждому, кто намечает какую-то сделку. И тебе в том числе.

– Не стану возражать.

– Тогда почему ты считаешь, что я не имела на это права? – Брови ее сошлись на переносице. – Очевидно, не потому, что я женщина. Судя по отчету, ты относишься с достаточным уважением к представительницам нашего пола в деловом мире. Видимо, это связано лично со мной… Но ведь я уже доказала, что первое впечатление может быть обманчивым! Неужели я кажусь тебе такой беззащитной и уязвимой?

Луи нахмурился:

– Чушь!

– Нет, – она натянуто улыбнулась. – Мне бы даже хотелось иной раз говорить чушь, но не получается… – Мариана вдруг вскочила, чувствуя, что больше не может сидеть рядом с ним, и потянула Луи за собой. – Идем в дом, и там…

Это была ошибка. Ей не следовало прикасаться к нему. Ладонь Марианы сразу вспыхнула, словно она дотронулась до раскаленного металла, а сердце заколотилось так, что Луи, наверное, услышал этот барабанный стук.

Ну конечно, он догадался! Его взгляд упал на предательски бьющуюся жилку на шее; Мариана немедленно выпустила его руку и отступила на шаг.

– Мне хочется продемонстрировать, на что способна моя миссис Маггинс, после чего я покажу тебе чертежи, схемы и расчеты. И тогда можно будет звонить поверенным и адвокату, чтобы они составили договор…

Тут Мариана замолчала на секунду и после легкой заминки выпалила:

– Но сначала ты должен отослать ее!

Луи насторожился:

– Кого «ее»?

– Барбару Камбрел.

– Интересно, есть ли что-нибудь такое, чего бы ты не знала обо мне?

Мариана нетерпеливо пожала плечами:

– Разве что какие-то мелочи… Отправь ее назад в Нью-Йорк!

Луи сосредоточенно посмотрел ей в лицо. Эта девушка явно переходила границы дозволенного. Если бы не ее поразительное простодушие, он бы уже давно разгневался.

– И почему я должен слушаться тебя?

– Странно, что ты сам не понимаешь. Все эти дни мы будем очень заняты. А, кроме того, я не хочу, чтобы произошла утечка информации.

– Барбара никогда не интересовалась моими делами.

– Но она корыстна! А новая корпорация начнет приносить миллионные доходы. – Мариана нетерпеливо посмотрела на него. – Почему ты вдруг заспорил? Ведь она ровным счетом ничего не значит для тебя! А иногда ты ее просто терпеть не можешь…

Это было уже слишком. Луи не на шутку рассердился.

– Должен сказать, меня несколько раздражает твоя уверенность, будто ты знаешь всю мою подноготную. Каким образом, черт возьми, ты могла узнать о том, что я испытываю к кому бы то ни было?!

Вообще-то смутить Мариану было довольно трудно, но тут она смутилась.

– Прошу прощения. Кажется, я погорячилась… – И с огорчением добавила:

– Наверное, я и в самом деле не очень хороший дипломат, и мне следует вернуться в свою лабораторию. Я настолько не привыкла к такого рода переговорам, настолько пугаюсь и теряюсь, что несу Бог знает что!

Выражение его лица несколько смягчилось.

– Еще неизвестно, кто кого больше пугает: ты миновала сигнализацию и охранников, проникла в мой сад, требуешь, чтобы я отослал свою лю…

– Ты не станешь скучать о ней! – горячо пообещала Мариана. – Уверяю тебя, у нас будет, чем заняться.

Взгляд Луи снова скользнул по пульсирующей жилке на ее шее, и вдруг легкая улыбка заиграла на его губах:

– А знаешь, мне почему-то кажется, что ты права… Странно, что такая наблюдательная девушка не заметила двусмысленности собственных слов!

– И ты отправишь ее тотчас же, как только мы придем в шато?

Луи решительно повернулся и зашагал по тропинке к дому.

– Да, я отправлю ее прямо сейчас.

– Ну и как? – со скромной гордостью спросила Мариана, когда Луи, закончив проглядывать схемы и расчеты затрат, отодвинул бумаги в сторону. – Ты удовлетворен?

Он откинулся на спинку изящного кресла.

– Замечательная работа! – И изучающе посмотрел на нее. – Пожалуй, ты и в самом деле гений. Я не инженер, но читал кое-какие статьи на эту тему и в состоянии понять, что тебе удалось совершить революцию в области роботехники.

– И у тебя есть возможность ухватить за хвост жар-птицу! – широко улыбнулась Мариана. – Ты уже позвонил своим адвокатам?

– Это я еще успею сделать. Конечно, надо быть полным идиотом, чтобы не понять, какие выгоды сулит проект. Каждый здравомыслящий деловой человек должен ухватиться за такое предложение обеими руками. – Он немного помолчал. – Однако есть несколько пунктов в контракте, которые нам необходимо уточнить. Твое стремление сохранить в секрете программирование…

– Этот вопрос не подлежит обсуждению! – отрезала Мариана. – Я не собираюсь монтировать поточную линию. Весь смысл заключается в индивидуальном, скажем так, «завитке», в неповторимости каждого, хотя основа у них общая. Маггинсы запрограммированы на гармоничную жизнь с людьми, которым они будут принадлежать, но в каждой из них должна присутствовать своя изюминка. Например, моя миссис Маггинс, при всем ее добродушии и теплоте, очень рациональна и требовательна. Но мне было нужно именно это, а кому-то, может, понадобится что-то другое. Люди сами будут выбирать или заказывать то, что им подходит.

– Значит, получается, что ты одна-единственная оказываешься обладателем секрета? – Луи покачал головой. – Так не пойдет! Ты понятия не имеешь о том, какими методами ведется промышленный шпионаж, к каким страшным штукам прибегают бизнесмены. Учитывая, какие доходы будет приносить этот проект, мы непременно столкнемся со всем этим. Мне надо, чтобы мои люди знали, в чем суть.

– Но ведь сегодня мне удалось миновать и твою сигнализацию, и твоих охранников…

– Значит, завтра на воротах будут стоять другие люди! – отрезал Луи.

– О, пожалуйста, не выгоняй никого. Этим ты ничего не добьешься. Я же объяснила тебе…

– Подожди минутку. Здесь есть еще кое-какие пункты, с которыми я не согласен. Во-первых, я хочу получать не десять, а двадцать пять процентов от валового дохода. А во-вторых, я не привык быть номинальным главой чего бы то ни было. Я должен иметь представление обо всем процессе в целом, чтобы…

– Может быть, мы поговорим об этом завтра? Позвони своему поверенному, пока я буду разбирать вещи и устраиваться. Какую комнату мне занять?

Луи застыл на месте:

– Ты собираешься остаться здесь?!

– Конечно! Так будет намного удобнее для нас обоих… – И на глазах у изумленного Луи она двинулась к двери. – Пока я разберу вещи, миссис Маггинс займется приготовлением ужина. Мне бы не хотелось, чтобы ты разочаровался в ее способностях, особенно в отношении готовки. Какую кухню ты предпочитаешь?

– А у меня есть выбор?

Мариана, обернувшись, удивленно посмотрела на

Него.

– Естественно! В ее программе заложены рецепты

Блюд большинства кухонь мира: китайской, мексиканской, индийской, греческой, итальянской…

– Пусть приготовит что-нибудь из французской кухни.

– Неужели она тебе еще не надоела? А впрочем, как знаешь. – Мариана пожала плечами. – Если передумаешь, скажи об этом миссис Маггинс. Мне лично все равно, что она сделает. Я неприхотлива. До встречи за ужином в восемь часов.

Она вышла из кабинета, пересекла холл и взбежала вверх по лестнице. Луи вышел вслед, чтобы показать ей комнату для гостей, но Мариана безошибочно нашла ее сама. Ей хотелось как можно скорее позвонить Гуннеру и сообщить, что все идет, как задумано, чтобы они там не волновались за нее.

Это была почти правда. По крайней мере, в отношении корпорации «Маггинс» все основания для беспокойства отпали: Луи согласился сотрудничать с ней. Первые шаги сделаны, остались сущие пустяки – утрясти кое-какие спорные моменты. Теперь Мариану тревожило только одно: не догадался ли Луи, какая буря бушует в ее душе, какая дрожь охватила ее при одном только прикосновении к его руке… этого нельзя было допустить ни в коем случае! Иначе вторая часть плана полетит к черту.

Господи, ну когда же она научится держать себя в руках?!

– Не думал, что мне следовало надеть к ужину смокинг, – взгляд Луи медленно пробежал по фигуре Марианы, когда она спустилась по лестнице в холл, и задержался на глубоком вырезе. – Какая разительная перемена! Кажется, это называется второе "я"?

– Ничего подобного, – ступая на последнюю ступеньку, она чуть-чуть приподняла подол платья из тафты апельсинового цвета. – Просто мне нравится самая разнообразная фактура тканей. А дома у меня не так часто появляется повод надеть платье для коктейлей. – Чтобы заставить его оторвать взгляд от ложбинки в вырезе, она быстро перевела разговор на другое. – Ты уже позвонил поверенному?

Луи шагнул ей навстречу.

– Мои юристы приедут завтра после обеда. А ты собираешься пригласить своих представителей, чтобы они могли принять участие?

– Нет, зачем? Они уже сделали свое дело. Контракт будет подписан в том виде, каким я его привезла. Луи сжал губы.

– Так дело не пойдет, Мариана. Мне не нравится, когда мне начинают диктовать условия!

– У нас еще будет время поговорить об этом… – Она искоса посмотрела на него и сказала нарочито небрежным тоном:

– Кстати, я распустила на несколько дней весь твой обслуживающий персонал. Я сказала им, что ты хочешь испробовать миссис Маггинс, посмотреть, на что она годится. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

Луи уже больше ничему не удивлялся и только безнадежно махнул рукой.

– А что толку сердиться теперь? – Губы его изогнулись в усмешке. – Похоже, ты все предусмотрела.

– Но это действительно только на несколько дней! И больше я не стану тебе надоедать. Пойдем в столовую, посмотрим, что нам приготовила миссис Маггинс. – Мариана хотела было взять его за руку, но вовремя опомнилась. – Ага, свечи, кремовая дамасская скатерть, персикового цвета розы в хрустальной вазе… Кажется, неплохо. Правда?

– Восхитительно! – Луи отодвинул кресло, усаживая Мариану, после чего обошел стол, чтобы занять свое место. – Теперь мы можем, наконец, поговорить? Я не люблю загадок и вообще всяких неясностей. В твоих документах постоянно встречается название «Компаунд». Насколько я понял, это нечто вроде зоны? Или какой-то военный поселок?

– Ну, что ты! Это почти город…

– В Соединенных Штатах?

Мариана растерянно подняла на него глаза:

– Нет… Неужели ты мог принять меня за американку?!

– Из моего досье ты, очевидно, знаешь, что последние пятнадцать лет я прожил в Америке. И вполне способен различить американское произношение.

– У меня мать американка! Но Компаунд находится не в Штатах.

– Значит, здесь, во Франции?

– Нет.

– А кто по национальности твой отец?

Этот допрос совсем не понравился Мариане; она подняла свой бокал с вином и постаралась перевести разговор на другое, решив, что пора приступать к осуществлению второй части плана.

– Ты знаешь, я обманула тебя…

– В чем? – нахмурился Луи.

– Насчет этого платья. Я надела его, потому что знала: тебе очень нравится этот цвет. – Все шло неплохо, вот только ей никак не удавалось заставить себя поднять на него глаза. – Ты отдаешь предпочтение цвету бургундского вина и желтому. Но более всего тебя привлекает оранжевый.

– Да ну? – Он снова откинулся на спинку кресла. – А чего ради ты решила доставить мне удовольствие?

Мариана отпила еще один глоток и сказала с нарочитой небрежностью:

– Ничего необычного в моем желании нет. – Наконец-то она решилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я сегодня собираюсь лечь с тобой в постель.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение.

– Очень рад, что ты нашла меня столь неотразимым.

Мариана сделала вид, что не замечает иронических ноток в его голосе, и попыталась ответить как можно более холодно и независимо:

– Не притворяйся. Тебе известно, насколько ты привлекательный мужчина, но я хочу лечь с тобой в постель не поэтому. Мне кажется, что мы должны как-то скрепить наш договор, а это один из самых лучших способов.

– Что-то вроде крепкого рукопожатия?

– У меня создалось впечатление, что мужчинам намного труднее обмануть или предать женщину, с которой они переспали. Тебя не устраивают некоторые пункты нашего договора, а завтра появятся твои юристы. Так вот, не исключено, что приятные воспоминания заставят тебя быть немного покладистее, – она обезоруживающе улыбнулась. – Именно по этой причине я постаралась выпроводить твою любовницу, подобрав подходящий предлог.

– Какая стройность мысли, и какая последовательность!

Мариана кивнула:

– Я всегда стараюсь мыслить логически.

– И рассчитывать каждый шаг?

– Если бы у меня был другой склад ума, мне бы не удалось создать Маггинс. – Она снова пригубила вино, стараясь не поддаваться растерянности. С чего она решила, что ей удастся и в этом добиться успеха? Вдруг в ее расчеты вкралась ошибка? Что, если Луи нравятся совсем другие женщины, а ее появление, манера вести себя, ее прямота и резкость вызывают в нем только отвращение? Такое впечатление, что он в любую секунду готов выставить ее за дверь! – Быть может, я не настолько привлекательна, как твоя Барбара, и не вызываю такого прилива желания, – поспешно добавила она. – Но, с другой стороны, не так уж я и безобразна… И потом, я готова выполнить любые твои желания!

– Любые?

– Без исключения, – она снова улыбнулась ему, хотя улыбка получилась несколько натянутой. – Мне хочется доставить тебе удовольствие. Корпорация «Маггинс» играет очень важную роль в моей жизни.

– Чувствуется…

– А отчего такие зловещие нотки? Разве мы оба не отдаем себе отчета в том, что секс – всего лишь игра, развлечение…

На какое-то мгновение лицо его словно бы потемнело. А потом на губах снова заиграла ироническая улыбка.

– Прошу прощения. Ты и впрямь озадачила меня. Не ожидал такого цинизма от столь юного существа.

– Я давно усвоила, что деловые женщины обязаны использовать любое оружие, чтобы добиться своего.

– И секс – одно из самых мощных орудий? – Безусловно, – твердо ответила она. Луи поднял бокал и посмотрел на нее сквозь прозрачное стекло.

– Ну что же, откровенность за откровенность. Ты ошибаешься в одном: я нахожу тебя весьма обольстительной. И с первой же секунды испытывал к тебе влечение.

Сердце ее встрепенулось и радостно забилось, но Мариана сразу же попыталась обуздать свои чувства, сохранить на лице невозмутимое выражение:

– Удивительно! А мне показалось, что ты решил, будто я…

– Совсем девчушка? Так оно и есть. И был несколько обеспокоен тем, что меня вдруг потянуло на несовершеннолетних, – в его взгляде проскользнуло откровенное желание, когда он пробежал по линии ее шеи и вырезу на груди. – Какое облегчение я испытал, когда выяснилось, что это ошибка! Так что можешь не сомневаться: если кто из нас и получит удовольствие, так это я.

– Ну вот, мне всегда удавалось добиваться того, чего хочу! – воскликнула Мариана, не успев вовремя прикусить язык.

Луи нахмурился.

– Это мы еще увидим… Только я должен предупредить тебя: наша близость никак не скажется на ведении дел.

– И все же я хочу попробовать, – она заставила себя изобразить непринужденную улыбку. – Иной раз последствия сказываются на подсознательном уровне.

– Ладно, посмотрим. Должен признаться: твое последнее предложение необыкновенно соблазнительно. Не помню, сталкивался ли я когда-нибудь с такой прямотой и откровенностью. – Он сжал ножку бокала и взглянул на Мариану в упор. – А что ты сделаешь, если я попрошу тебя прямо сейчас снять платье и белье и продолжить ужин в таком виде?

Мариана почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и надеялась только на то, что неверный свет свечей скрадывает ее смущение. Пожав плечами, она поставила бокал на стол и ответила совершенно невозмутимо:

– Как хочешь, если ты поможешь мне справиться с «молнией». Только, боюсь, после этого нам не удастся оценить мастерство Маггинс. А она так старалась ради тебя! Может, дождешься кофе?

Луи испытующе посмотрел на нее, а затем, откинув голову, рассмеялся.

– Ну хорошо, ты права. Давай дождемся кофе, – он приподнял бокал. – Я всегда предпочитаю оттягивать удовольствие. Мы будем ужинать не спеша, и всякий раз, глядя на тебя, я буду представлять тебя раздетой, представлять, что я смогу делать с тобой… – В голосе его послышались чувственные нотки, но взгляд был по-прежнему оценивающе-отстраненным. – Так все что угодно?

– Конечно, как мы договорились! – быстро ответила Мариана. – Я вся в твоем распоряжении.

– Все готово, – миссис Маггинс скользнула в холл из кухни, толкая перед собой столик, на котором стоял поднос с едой. – Кажется, я на этот раз превзошла саму себя. Так что постарайтесь, съешьте все до крошки.

– Ты почти ни к чему не притронулась, – заметил Луи, подняв чашечку с кофе. – Миссис Маггинс будет чрезвычайно недовольна.

– Миссис Маггинс вечно всем недовольна. Это является частью программы. А что касается меня, то я не голодна.

Каменное выражение лица, которое Луи сохранял во время ужина, заставляло ее нервы напрячься до предела. Невозможно было догадаться, о чем он думает, что вызвало его недовольство. Мариане все равно не удалось заставить себя проглотить ни кусочка, поэтому она даже и не пыталась. И без того ей приходилось прилагать все силы, чтобы сдержать нервную дрожь в руках, когда она потянулась к чашке с кофе.

– Тебе понравилась ее кухня? – спросила Мариана, чтобы что-то сказать.

– Более чем. Видно, что она мастер своего дела. – Луи улыбнулся. – Хотя у меня что-то пропали вкусовые ощущения. Похоже, мои мысли все это время витали совсем в другом месте…

И снова ее щеки вспыхнули. Он сидел напротив нее, вел вежливый, непринужденный разговор, но каким-то образом Мариана постоянно ощущала, что он борется с собой. Его выдавала напряженная линия бровей, взгляд, то и дело застывающий на ее груди, чувственная улыбка, слегка раздвигавшая губы, а также голос, сразу ставший на полтона ниже. Почему-то раньше она считала, что серые глаза всегда имеют несколько холодноватое выражение. Но в устремленном на нее взгляде начисто отсутствовал холод…

Чашка с кофе все-таки звякнула, когда Мариана поставила ее на блюдце:

– Все это начинает меня утомлять! – решительно заявила она. – Ты готов?

Луи посмотрел на девушку с насмешливой улыбкой.

– Ты имеешь в виду мое тело?

– Не будь таким вульгарным! – Она отодвинула кресло и поднялась. – Просто ты сегодня не слишком многословен, и это усиливает двусмысленность. Мне хочется пройтись по саду. Ты не возражаешь?

– А ты не могла бы еще посидеть? Мне так интересно наблюдать за тобой… Ты напоминаешь свечу, зажженную с обоих концов.

Мариана вздрогнула и уставилась на него.

– Свечу?!

– Неужели я сказал что-нибудь обидное?

– Нет, просто твои слова заставили меня вспомнить одно стихотворение, которое я как-то прочитала…

– И что это за стихотворение? Мариана прочла приглушенным голосом:

Горит в ночи

Моя свеча.

Горит в последний раз…

– Эдна Винсент Милли, если не ошибаюсь? Да, она, пожалуй, должна тебе нравиться.

– Да нет, просто засело в памяти, неизвестно почему. – Мариана попыталась беззаботно пожать плечами. – Большинство ее стихотворений оказывают на меня угнетающее действие. – Она двинулась к дверям. – Идем?

– Чувствую, что мне не избежать прогулки по саду, – Луи поднялся и положил салфетку на стол. – Накинешь что-нибудь на плечи потеплее?

– Нет, если меня не догонит миссис Маггинс, – пробормотала Мариана. Он усмехнулся:

– Ты ведешь себя с ней как маленькая упрямая девочка.

Черт возьми, опять он принимает ее за ребенка! Мариане вовсе не хотелось казаться беззащитной, вызывать его жалость и сочувствие. Это никак не входило в ее планы!

– Ты хочешь, чтобы я играла именно такую роль? Это тебя более всего возбуждает? – поинтересовалась она, вздернув подбородок.

Улыбка сошла с его лица:

– Нет, я имел в виду совсем другое…

Мариане вовсе не хотелось уточнять, что он имел в виду. Она подошла к каменной балюстраде и окинула взглядом сад:

– Почему ты проводишь столько времени в саду, когда оказываешься в Дарсебо?

– Откуда ты знаешь?.. – Луи изумленно взглянул на нее. – Ты совершенно обескураживаешь меня! Это нечестно: тебе известно обо мне почти все, в то время как я о тебе практически ничего не знаю.

Мариана проигнорировала его изумление.

– Так почему? – настойчиво переспросила она. Луи пожал плечами.

– Сад действует на меня успокаивающе. Она повернулась к нему лицом и испытующе заглянула в глаза.

– А разве ты нуждаешься в успокоении?

– Разумеется! Как и всякий живой человек. Я вырос на парижских улицах, и прошло много лет, прежде чем мне удалось приобрести дом за городом. – Луи облокотился на перила. – После всех хитросплетений, которые нужно преодолевать, сидя за столами переговоров с различного рода юристами-крючкотворами, так хорошо оказаться в тихом, спокойном месте, где есть только не ведающая греха природа! Мне это необходимо.

– Но ты ведь сам – один из умелых тактиков и крючкотворов.

– Наверное… Думаю, таким образом, мы, мужчины, сублимируем древний охотничий инстинкт, который еще не совсем погас. Это и есть мое второе "я", если хочешь знать, – усмехнулся он. – Кстати, ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо другой. У тебя тоже необыкновенно сильно развит охотничий инстинкт.

– Да, – Мариана облизнула пересохшие губы. – Надеюсь, что да…

Почему он не прикасается к ней? Луи стоял так близко, что она ощущала напряженность его тела, но продолжал смотреть на нее своими прозрачными серыми глазами и… выжидал. Боже, неужели он хочет, чтобы она сделала первый шаг? Неужели ему мало того, что она сама предложила ему себя?!

Выносить еще и это не было никаких сил. Повернувшись, она буквально сделала этот шаг и обвила его шею руками.

– Мариана…

Потрясение, которое она пережила, прижавшись к нему, было ни с чем не сравнимым. Она ощутила его тепло, исходящую от него силу и сразу почувствовала; как напряглась ее грудь. Соски затвердели, и даже легкая ткань тафты казалась грубой и жесткой. Мариана положила голову к нему на плечо.

– Тебе остается только проверить охотничий инстинкт…

– Твой или мой собственный? – Она боялась заговорить, чтобы дрожь в голосе не выдала ее с головой, поэтому промолчала. – Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, – пробормотал Луи, запуская пальцы в ее волосы. – Думаю, что мой «инстинкт» можно не проверять: за ужином я не мог думать ни о чем, кроме…

– Именно этого я и добивалась! – Голос Марианы предательски дрогнул, но, поскольку она уткнулась ему в плечо, быть может, Луи ничего не заметил. – Во всяком случае, именно так я и задумывала…

– Ах, да, ведь я совсем забыл, что ты – непревзойденный тактик! – Легкая горечь проскользнула в его голосе, но Луи быстро справился с собой. – Господи! Какая у тебя восхитительная шея, – пробормотал он, прижавшись губами к тому месту, где бешено билась жилка. – Первое, что я в тебе заметил, – необыкновенная кожа и эта божественная линия…

Мариана поняла, что еще немного, и она потеряет сознание – так сильно стучало сердце. Жаркая волна накрыла ее с головой, колени вдруг ослабели. И если бы она не держалась за Луи, то непременно рухнула на мраморный пол террасы. Она все сделала, чтобы уверить его в том, насколько она смелая и решительная, насколько лишена каких бы то ни было предрассудков. Но теперь силы окончательно покинули ее; воля была полностью парализована.

К счастью, Луи ничего не заметил. Он протянул руки и спустил с ее плеч платье, обнажив грудь. Прохладный воздух коснулся сосков, и они сразу же напряглись.

Луи чуть отстранился и посмотрел ей в глаза. Мариана заметила, как на его скулах заходили желваки.

– Черт возьми, что это со мной происходит?! Я сгораю от желания, как мальчишка… – Он схватил ее за руку и потянул за собой. – Идем. Я не в состоянии больше вынести этой пытки. Пора приступить непосредственно к деловой части.

Деловая часть… Так вот как он называет то, что должно было произойти между ними… А впрочем, какие у нее могут быть основания обижаться или огорчаться оттого, что он выбрал именно эти слова? Ведь она сделала все, чтобы Луи воспринимал происходящее под таким углом зрения.

– Куда мы идем?

– В мою спальню, конечно. Куда же еще мы можем идти?

Спальня, в которой он вчера занимался любовью с Барбарой Камбрел! Мариана даже не предполагала, насколько бурной будет ее реакция на то, что он собирается уложить ее в ту же постель. «Боже! Разумеется, у него всегда были женщины! – убеждала она себя. – Надо разумнее относиться к подобного рода вещам…» Но ничего не могла с собой поделать.

К чертям собачьим логику и доводы разума!

– Не там! – она вырвалась из его рук и подошла к ступенькам, что вели в сад. – Мне не хочется идти в твою комнату.

– Какого дьявола…

– Идем в беседку, – она сбросила туфли на высоких каблуках и легко сбежала по ступенькам вниз.

Сердце Марианы билось как сумасшедшее. Она совсем не была уверена, что Луи последует за нею. Но он что-то пробормотал за ее спиной, а потом раздался звук его шагов на тропинке.

– С ума сошла! Да там всего лишь одна комнатка, и нет ничего, кроме софы…

Но Мариана уже стояла возле беседки, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, открыла дверь и скользнула внутрь.

Ее окружила темнота. И запах роз. Только слабый лунный свет струился сквозь стеклянные решетчатые окна.

Дверь скрипнула. Это следом за ней вошел Луи, и сразу усилилось ощущение интимности и уединенности.

– Ты фантастически непредсказуема…

37Но Мариана не дала ему договорить.

– Расстегни платье! – коротко приказала она, опасаясь, что еще немного – и последняя решимость покинет ее.

– Тут так плохо видно… – пальцы Луи нащупали замочек, и Мариана почувствовала, как жаркая волна прошла по телу, лишь только он коснулся ее кожи. – Подожди минутку, я включу свет.

– Нет! – Она с такой силой произнесла это слово, что тут же сама понизила голос на несколько тонов. – Мне нравится темнота. Так уютнее.

Это была чистой воды ложь. Темноту Мариана ненавидела. Но сейчас только темнота могла помочь ей скрыть свои истинные чувства. Нельзя, чтобы он видел ее лицо…

– Да, наверное, так будет лучше, – покорно согласился Луи, и Мариана почувствовала, как «молния» с шелковистым хрустом скользнула вниз, прохлада коснулась тела и тотчас исчезла, как только руки Луи легли на ее бедра и сжали их. – Но мне хочется видеть тебя!

– Позже, – с трудом выдавила из себя Мариана.

Сознание ее окончательно затуманилось, она ощущала только, с какой силой сжались мускулы ее живота, как запылало лоно… Машинально она шагнула вперед, и тут же платье с едва слышным шорохом скользнуло на пол, за ним последовала тонкая нижняя юбка.

– А ты не собираешься раздеваться? – звенящим голосом произнесла Мариана.

– Как прикажешь, – несмотря на отчетливо прозвучавшую насмешку, Мариана не могла не слышать, каким глухим и напряженным стал его голос. – Кушетка слева, у окна. Располагайся. Может быть, это последние спокойные минутки. Боюсь, что я не дам тебе спать до утра.

Словно сомнамбула, Мариана сдернула с себя трусики, перешагнула через них и направилась в ту сторону, где в полумраке виднелись очертания большой кушетки. Ступни ног утопали в пушистом ворсе ковра, лежавшего на полу. Коснувшись бархатистой поверхности обивки, она села. До чего же странно: сидеть вот так – обнаженной, в темноте – и ждать, когда он подойдет к ней! И поскольку она почти ничего не могла разглядеть в полумраке, все остальные органы чувств напряглись до предела: усилился аромат роз, ощутимее стала шелковистая бархатная обивка кушетки, глубокое дыхание Луи, казалось, раздается прямо возле уха.

Ну вот, больше терять было нечего, она совершила этот шаг… Мариана свернулась калачиком в уголке большого ложа. Каждый мускул ее тела дрожал от напряжения, глаза широко распахнулись от страстного желания разглядеть, где Луи. Полоска лунного света упала на его волосы, когда он наклонился вперед, расстегивая брюки; тот же серебристый свет осветил его мускулистую руку. А потом он снова превратился в неясную тень, которая двинулась прямо к ней.

Предощущение того, что сейчас произойдет, дрожью прошло по ее телу. Мариана уже не ощущала ничего, кроме собственной беззащитности и уязвимости.

– Черт бы побрал эту темноту, – пробормотал Луи, остановившись возле кушетки. – Мне хочется… – вытянув руку, он коснулся ее обнаженного плеча.

Нервы Марианы были так напряжены, что она не удержалась и вскрикнула. Ураган самых разных, противоречивых мыслей пронесся в голове, словно в небо взметнулась стая испуганных птиц.

Луи замер на мгновение:

– Господи! Никак не ожидал, что… – рука его опустилась ниже и легла ей на грудь, дыхание стало тяжелым и прерывистым. – Ляг…

Она послушно распростерлась на кушетке, а Луи, опустившись на колени, правой рукой сжал ее грудь. Левая рука опустилась ниже, к ее лону, пальцы пробежали по завиткам… Движения его были такими нежными и интимными, настолько чувственными, что голова у Марианы закружилась. Какой-то невнятный звук вырвался из ее горла, когда пальцы Луи двинулись чуть дальше.

– Тебе хорошо? – Его пальцы раздвинули набухшую и пульсирующую плоть лона, утоляя жажду, которую она испытывала, и в то же время каким-то непостижимым образом усиливая ее. – А так? – Он нажал на какую-то точку.

Спина Марианы выгнулась дугой, словно ее пронзил разряд тока:

– Луи! – простонала она.

– Я вижу, что да.

Пальцы вошли глубже, и Мариана ощутила новый разряд тока, еще одно мучительно-сладостное потрясение.

– Как тесно… – прошептал он. – И как фантастически ты откликаешься на каждое движение!

Теперь он вошел в нее двумя пальцами, медленно продвигаясь вперед и назад. Ощущение полноты пронзило Мариану. Но движения его пальцев вызывали желание ощутить еще большую, абсолютную полноту! И это желание становилось все более невыносимым.

– Вот что я представлял себе во время ужина, – пробормотал Луи, продолжая ласкать ее. – Как я встану на колени возле твоего кресла, подниму юбку… Мне хотелось протиснуть руку между твоих ног, прикоснуться к этим завиткам!..

Луи замолчал, услышав ее протяжный и тягучий стон. Мариане казалось, что нестерпимое желание сейчас сожжет ее изнутри.

– Хорошо… Мне нравится слышать, как ты стонешь. – Голос его стал чуть более хриплым и резким, напор пальцев сильнее, движения – быстрее и отрывистее. – Я хочу знать, что ты хочешь меня. Ведь хочешь?

Мариана едва не прикусила нижнюю губу – такая волна жара обдала ее:

– Да, – прошептала она. – Да, да, да!

Луи убрал руку и вдруг оказался сверху, легко раздвинув ее ноги. Его мужская плоть сразу коснулась ее лона:

– Прости, но я больше не могу ждать. – Его ладонь погладила ее живот. – Мне хочется как можно скорее войти в тебя, хочется стать с тобой единым целым! Мне хочется…

И Луи вошел в нее.

Как ни готовилась Мариана к этому моменту, но ей не удалось сдержаться, и она вскрикнула от боли. Впрочем, это уже не имело никакого значения: теперь он все равно догадается обо всем.

– Боже, что это?! Ты…

– Все в порядке, – ее ладони легли на его бедра. – Не волнуйся из-за этого. Продолжай!

Луи замер, но лишь на короткое мгновение.

– Я бы все равно уже не смог остановиться, даже если бы захотел, – пробормотал он. – Ни о чем другом я сейчас просто не в состоянии думать.

Мариане казалось, что она плывет куда-то в этом запахе роз. Жар, охвативший тело, разгорался с каждой секундой все сильнее, заполняя каждую клеточку.

Голова Марианы откинулась назад, упираясь в бархатную поверхность кушетки, тело выгнулось дугой. Лишь несколько секунд спустя она поняла, что странный звук, который раздался в темноте, был ее собственным криком.

Дыхание Луи стало тяжелее. Он что-то пробормотал по-французски.

Движения его становились все более дикими, неуправляемыми; он входил в нее все глубже. И каждое прикосновение отзывалось новой волной жара. Ладони его стиснули ее ягодицы, он начал приподнимать их, все теснее прижимая к себе.

Несмотря на туманное забытье, в каком она теперь плыла, Мариана странным образом необыкновенно остро ощущала все, что происходит между ними. Малейшее изменение его ритма находило в ней отклик. Но вот голос Луи стал гортанным, его желание обладать ею – страстным и неудержимым. Мариана по-прежнему подчинялась его воле, принимая его в себя все глубже и полнее, но в какой-то момент ей вдруг стало страшно. Сила и власть, исходившие от Луи, заставляли ее чувствовать себя абсолютно беспомощной. Она сейчас напоминала себе крошечную игрушечную лодку в бушующем потоке.

– Луи…

На миг ей показалось, что он не слышит ее. Его словно охватило какое-то безумие; ослепило, оглушило, сделало бесчувственным ко всему, кроме собственного желания…

Но все-таки он остановился, и Мариана ощутила, как дрожь прошла по его телу – очевидно, от усилия, которое ему пришлось совершить над собой.

– Не беспокойся, – задыхаясь, проговорил Луи. – Все хорошо.

Он снова начал двигаться, но теперь его ритм не был таким необузданным и порывистым, не напоминал больше движения дикого зверя. Мариана смогла, наконец, перевести дыхание.

Все ее тело пылало. Нет, оно таяло, как свеча на огне! «Свеча, зажженная с двух концов»…

И в дымном мареве она услышала, как Луи обращается к ней по-французски, словно просит о чем-то. Она не могла понять его слов, но тело само угадало, о чем он молит ее. И в ту же секунду нагнетавшееся напряжение взорвалось ослепительной вспышкой.

Возносясь куда-то к небесам, она не слышала, как вскрикнул Луи, как напряглось его тело, а потом и он, такой же обессиленный, упал на нее сверху.

«Что это было такое?» – промелькнула в голове Марианы туманная мысль. Мелькнула – и сразу исчезла. Тягучее напряжение сменилось теперь восхитительным блаженством, ощущением легкости и свободы. И самое удивительное – она была уверена, что это еще не все, что настоящее наслаждение ждет ее впереди! Мариана не понимала, откуда знает это. Она просто знала. И ей хотелось одного: чтобы это наслаждение никогда не прекращалось…

Но Луи почему-то неожиданно приподнялся на локте и опустил ноги на пол.

– Побудь пока здесь.

Мариана видела, как его смутная тень метнулась по беседке, а секундой спустя все озарилось мягким теплым светом настенного бра. И тут она, наконец, смогла как следует разглядеть, где находится. В беседке действительно почти не было мебели: только кушетка в стиле рококо, обитая бархатом цвета слоновой кости, большая ваза с пальмой в углу и другая, поменьше, на столике рядом с кроватью. Букет красных роз в этой вазе очень оживлял интерьер, дополненный картиной известного импрессиониста – лилии, плавающей в пруду.

Но все это она увидела только мельком, потому что ее внимание целиком занимал Луи. Он стоял совершенно обнаженный, чуть отвернувшись от нее, так что Мариана могла видеть рельефный рисунок его мускулистых ягодиц, развитые мышцы грудной клетки, темный треугольник волнистых волос на груди, сильные бедра…

Луи и одетым выглядел достаточно мужественно, но всегда казался ей скорее элегантным и выдержанным человеком. Сейчас он совершенно преобразился: невероятная чувственность, какой-то почти животный магнетизм исходили от него. И еще… он был таким красивым! Мариана не могла отвести от него глаз, ей вдруг захотелось погрузить пальцы в завитки волос на его груди, положить голову ему на плечо…

Но когда Луи повернулся к ней, глаза его сверкали едва ли не яростью, и Мариана невольно потянулась за своим платьем.

– Нельзя ли погасить свет? – попросила она.

– Зачем? – почти грубо спросил Луи, возвращаясь к кушетке. Только сейчас Мариана заметила золотой медальон на груди. – Ты же сама сказала: «Потом». Вот «потом» и наступило, разве нет?

До чего же трудно было выпутаться из сладостных тенет, которые все еще укачивали ее! Но Мариана поняла: надо возвращаться в реальный мир. Его мир…

– Объясни, за что ты сердишься на меня! – Мариана села на кушетке, поджав ноги и обняв себя руками за плечи. – Когда ты так смотришь, я чувствую себя совершенно беспомощной…

– И прекрасно! Может быть, теперь мне наконец-то удастся добиться от тебя правды. Какого черта ты не предупредила меня о том, что ты девственница?!

– Не хотела…

– Что за вздор?! Почему ты решила внушить мне мысль, будто сменила столько постелей, что и пересчитать нельзя?

– Но несколько минут назад тебе, кажется, не особенно мешала моя девственность?

Луи рассмеялся хрипловатым смехом:

– Черт возьми, да я чуть с ума не сошел! Ты заставила меня пережить такое… – Он вдруг замолчал, губы его сжались. – Впрочем, есть вещи, о которых тебе знать ни к чему. Я только не понимаю, зачем тебе все это понадобилось.

– Но тебе, надеюсь, было приятно? – Мариана подняла ладонь, не давая ему говорить. – Я действительно преследовала исключительно собственные интересы, но не беспокойся: это не имеет никакого отношения к корпорации «Маггинс».

– Сомневаюсь. Ты, очевидно, хотела добиться того, чтобы я почувствовал себя виноватым и, тем самым, стал более податливым? Таким образом, тебе будет проще диктовать свои условия?

Мариана вздрогнула и покачала головой.

– Ты не мог бы отвернуться на минутку? Мне хочется одеться.

– Ты замерзла?

Мариана посмотрела на него потухшим взглядом. Ей вдруг все стало безразлично.

– Нет, мне не холодно. Только больно, и я чувствую какую-то слабость. Впрочем, этого, очевидно, следовало ожидать… Можно мне одеться?

Луи выругался по-французски сквозь зубы, подошел к платью, лежавшему на полу, поднял его и вернулся к ней:

– Встань.

Мариана послушно поднялась и шагнула вперед, так что Луи смог накинуть на нее платье и, повернув спиной к себе, застегнуть «молнию».

– И все-таки ты не ответила на мой вопрос, – настойчиво произнес он. – Если у тебя в самом деле была какая-то цель, то какая?

Мариана снова села, натянув на босые ноги подол платья. Она знала, что рано или поздно придется признаться во всем, но не была уверена, что готова сделать это сейчас.

– А ты сам не собираешься одеться?

– Тебя смущает мой вид? – язвительно спросил Луи. – Поэтому ты просила не включать свет?

– Не поэтому. Меня смущает мой собственный вид… Я знала, что лишиться девственности – довольно болезненный процесс, и не представляла, смогу ли справиться до конца со взятой на себя ролью, – просто ответила она.

– Ролью?

– Конечно! Думаешь, просто изображать из себя распутную девицу, которой все нипочем? А, кроме того, я не была уверена, что покажусь тебе заманчивой и обольстительной в сексуальном плане, хотя многие считают меня довольно привлекательной в каком-то другом смысле…

– Ну и что из этого? – нахмурился он.

– А то, что ты никогда… – Мариана запнулась, а потом выговорила залпом:

– Я знаю, что ты никогда не занимался любовью с женщинами, которые тебе по-настоящему нравились! Ты избегал смешивать чувства и секс.

Луи стоял как статуя, только глаза его сверкали на потемневшем лице.

Мариана не выдержала этой затянувшейся паузы и быстро проговорила:

– Я знала, что ты рассердишься…

– Да, черт побери, я рассердился! – Голос Луи дрогнул. – Сколько ты заплатила Шулеру?

– Шулеру? – Ей пришлось порыться в памяти, чтобы вспомнить, кому принадлежит эта фамилия. – А, это тот психиатр, которого ты посещал, еще будучи подростком? – Мариана покачала головой. – Он тут ни при чем.

– Нет, при чем! Он нарушил профессиональную клятву! Но ты поступила в тысячу раз хуже, когда соблазнила его такой суммой, что бедняга не смог устоять. – Луи стиснул кулаки. – Черт бы тебя побрал!

– Никого я не… – Мариана замолчала. Ладно, пусть он лучше считает ее вероломной. – Я согласна: у тебя есть все основания возмущаться тем, что кто-то сунул нос в твою личную жизнь.

– Какое глубокое понимание чужой психологии!

И, тем не менее, это не заставило тебя остановиться в самом начале. Что еще тебе наплел этот сукин сын?

– Мне известно, что в свое время ты стал жертвой… – Мариана не могла смотреть на его разгневанное лицо и поэтому уставилась невидящим взглядом на картину с лилиями в пруду. – Мальчишкой ты оказался в шайке бродяг-воришек, которые промышляли карманными кражами, а заправлял вами настоящий преступник. В тринадцать он продал тебя в дом терпимости в Венецию. И ты остался там, пока полиция не разорила это гнездо…

– Продолжай.

Боже мой, до чего же трудно было ей говорить все это!

– Ты пришел к Шулеру, когда тебе исполнилось шестнадцать лет, потому что… тебя начали беспокоить… – она не отрывала глаз от картины, – твои сексуальные запросы в столь юном возрасте. Тебе нужна была постоянная женщина, но ты был вынужден пробавляться случайными связями. Очевидно, прошлое наложило свой отпечаток: стоило какой-нибудь девушке понравиться тебе всерьез, ты превращался в… дикаря. Это доводило тебя до безумия. – Мариане было очень важно, чтобы он правильно понял ее, поэтому она поспешно добавила:

– Я не имею в виду безумие в медицинском смысле: ты никогда никому не причинил вреда, никого не ударил. Но ты был близок к тому несколько раз, когда терял контроль над собой, вступая в близость с женщиной, в которую влюблялся. Именно это и толкнуло тебя на встречу с Шулером.

– От всей души надеюсь, что мне больше никогда не придется встретиться с этим болтливым подонком!

Горечь, прозвучавшая в его голосе, вызвала болезненный отклик в душе Марианы. Но она должна была договорить до конца, чтобы уже не возвращаться к этому.

– Он ничем не смог помочь тебе, но хотя бы сформулировал суть проблемы. Он сказал, что ты – чрезвычайно чувствительная натура и можешь полюбить только ту женщину, которая достойна уважения. Но тебе очень глубоко запало в душу, что сам ты недостоин подобных женщин. И ты словно бы мстил им за это… Чувство привязанности и близости вступало в противоречие с сексуальными потребностями, высвобождалась глубоко скрытая жестокость…

– Хватит! Я достаточно наслушался! Мариана умоляюще сложила руки на груди.

– Дай мне договорить! Ты ведь сам хотел услышать правду! И я тоже хочу, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок…

Луи нахмурился, но промолчал, и она продолжала:

– Поскольку Шулер не смог помочь тебе, ты нашел свой собственный выход. Ты решил держаться подальше от женщин, которые вызывают у тебя чувство уважения и привязанности, и ложился в постель только с теми женщинами, которые возбуждают тебя лишь на физическом уровне. В этом случае не возникало никаких противоречий: ты сохранял контроль над собой, в то же время удовлетворив сексуальный голод. Таким образом, ты перестал бояться того, что близость с тобой может кому-то повредить.

– Я уже сказал: хватит!

Взглянув на Луи, Мариана увидела, как мертвенно побледнело его лицо, и поняла, что действительно хватит. Она не успела сказать ему всей правды, но, может быть, это и к лучшему.

– Я сознаю, что перешла за черту дозволенного. У тебя, очевидно, возникло ощущение, что я разрушила все барьеры… Мне остается только попросить прощения.

– Не поздновато ли?

– Я понимаю, что ты вряд ли сможешь простить меня – скорее железо растает. Просто я хочу, чтобы ты знал о моем желании. – Она поднялась. – Пойду назад, в дом. Я устала, а завтра – после того, как прибудут юристы, – нам придется поработать в поте лица.

– Подожди! – Луи схватил ее за руку. – И ты считаешь, что после всего случившегося мы можем запросто заняться делами корпорации?!

– Конечно! – Она удивленно посмотрела на него. – Ведь это принесет тебе громадные доходы. Видишь ли, существует довольно много людей, к которым я могла бы обратиться с подобным предложением – организовать линию, наладить производство… Наконец, я могла бы заняться этим сама: у моих коллег нет никаких сложностей ни с деньгами, ни со связями в деловых кругах. Но мне не хочется обращаться ни к кому другому, потому что… Потому что это – единственный способ расплатиться с тобой за то, что тебе пришлось проделать сегодня.

– Расплатиться? – Луи недоверчиво усмехнулся. – Ты говоришь так, словно я – племенной жеребец, который должен был осеменить кобылу.

– Если бы это не звучало так грубо… О, Господи, ты даже не представляешь, насколько твои слова близки к истине! – Она вырвала руку и быстро прошла к двери. – Короче говоря, завтра мы продолжим переговоры. Так будет справедливо. Я не имею право брать, ничего не отдавая взамен.

– Подожди! – Луи догнал ее и снова схватил за руку; жесткие нотки прозвучали в его голосе, который вибрировал от напряжения. – Что ты имеешь в виду? Что тебе нужно от меня, черт возьми?!

Мариана поняла, что теперь он от нее не отстанет, да ей и самой до смерти надоело лгать:

– Ребенок, – прошептала она. – Мне нужен был ребенок от тебя, Луи…

Он смотрел на нее широко открытыми глазами:

– Но какого…

– Нет! – Мариана больше не могла выносить его присутствия: нервы ее дрожали, как струна. Никогда прежде она не ощущала такой близости к другому человеку. И это пугало ее. – Завтра. Мы поговорим обо всем завтра…

Резко вырвав руку, она выскочила из беседки и помчалась по тропинке прямо к особняку.

Минутой позже Мариана захлопнула дверь своей спальни, закрыла задвижку и прижалась спиной к прохладным дубовым доскам.

Дело сделано.

Но почему же она не испытывает удовлетворения? Откуда эта ноющая боль, это чувство раскаяния? – думала Мариана, вспоминая лицо Луи в ту минуту, когда она выскочила из беседки. Она разбередила его старые раны, всколыхнула прежние воспоминания и сколько бы ни убеждала себя теперь, что у нее не было другого выбора, – ничто не помогало. Все его страдания она переживала вместе с ним – так, словно это были ее собственные боль и мука.

И не только все ее эмоции были взбудоражены – это бы Мариана как-нибудь пережила. Самым досадным было то, что ее тело продолжало трепетать, требуя близости, не желая смиряться с потерей. Ей страшно хотелось снова оказаться во мраке беседки, ощутить прикосновение его губ к своей груди, вновь почувствовать, как он входит в нее…

Боже мой! Почему ее по-прежнему тянет к нему? Ведь Мариана готовилась к тому, что ей предстоит пережить, задолго до того, как все случилось. Она продумала свой план до мельчайших деталей…

Ничего, сейчас все должно пройти; никто не застрахован от непредвиденных результатов, успокаивала себя Мариана. Незачем особенно задумываться над этим. Надо просто поскорее лечь в постель и постараться уснуть.

Отодвинувшись от двери, Мариана направилась прямиком в ванную комнату. Горячий душ заставит ее расслабиться и поможет заснуть. А завтра она проснется со свежей головой, вновь обретет контроль над своим непослушным телом и сможет во всеоружии встретиться с Луи…