Укрощение строптивого

7

Записка, мисс Мариана. – Маггинс проскользнула к столу и положила листок бумаги рядом с тарелкой. – Мистер Бено оставил ее перед отъездом.

Мариана так и вскинулась.

– Перед отъездом?! Когда он уехал?

– В шесть часов сорок две минуты, сегодня утром. Боже, как же она могла не предвидеть этого?! В записке было только две коротких строки: «Я на пределе. И прекращаю эту чертову игру. Луи» Нахмурившись, Мариана несколько раз перечитала записку.

– Он не сообщил, куда уезжает?

– Нет, – Маггинс двинулась к дверям. – И он не стал завтракать. Он все время отказывался завтракать! Я сказала ему об этом, но он не обратил на меня внимания…

Мариана сложила записку, пытаясь собраться с мыслями. Ясно, что Луи решил побыть какое-то время вдали от нее, чтобы собратья с силами и постараться восстановить между ними ровные дружеские отношения. Она не должна была позволять ему уезжать! Где теперь его искать? Как можно выследить человека, который наверняка сделал все, чтобы замести следы? Нет ни малейшего сомнения, что Луи отдал распоряжение в своем офисе не отвечать ни на какие ее вопросы…

Из этого положения был только один выход.

Мариана вскочила, схватила трубку телефона, что висел на стене, и быстро набрала номер. Гудок прозвучал раза три, прежде чем Гуннер ответил.

– У меня сложности, – заявила Мариана без предисловий.

– Ты начинаешь слабеть? – встревоженно спросил он. – Господи, Мариана, я же говорил, что тебе надо вернуться как можно…

– Да нет, со мной все в порядке, – нетерпеливо перебила она. – Это связано с Луи. Он уехал из особняка, и мне нужно знать – куда.

– А почему ты не спросила его самого?

– Не смогла. Ситуация оказалась… очень трудной.

– По-моему, ты ничего другого и не желаешь. Только бы создать себе как можно больше трудностей, чтобы потом преодолевать их, – проворчал Гуннер.

– Говорю тебе: со мной все в порядке, – раздраженно повторила Мариана. – И у меня все получится.

– Что получится?

– Гуннер, миленький, я тебе потом объясню. А сейчас мне надо поскорее найти Луи. Он очень ответственный человек и наверняка должен был оставить у кого-нибудь свои координаты.

– И что же? Ты думаешь, тебе их не сообщат?

– Боюсь, что нет.

– Ох, Мариана, не лучше ли тебе вернуться в Компаунд?

– Пока не могу, – твердо сказала она. Гуннер глубоко вздохнул. Чувствовалось, что его одолевают всевозможные сомнения.

– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Я пошлю человека, который походит вокруг парижского офиса.

– Мне нужна информация прямо сейчас!

– Добуду.

И он повесил трубку.

Гуннер позвонил в семь тридцать вечера.

– Он уехал в Канаду. Там у него есть компания по организации лесозаготовок. А высоко в горах выстроен домик. Называется это место Пайнхэвен.

– Пайнхэвен? В какой этой провинции? – Мариана взяла ручку со стола и быстро записала адрес. – Спасибо, Гуннер. Я так тебе обязана!

~ Но Эндрю вряд ли будет доволен мной. Дом стоит в отдалении от дороги. Тебе придется больше мили пройти пешком. – Он помолчал. – А главное – там нет телефона. Каким образом ты собираешься связаться с нами, если понадобится наша помощь?

– Думаю, что она мне не понадобится.

– Но ты хотя бы сказала Луи о… о том, что предполагает Эндрю?

Мариана немного помедлила.

– Нет.

– Прекрасно! И он понятия не будет иметь, что ему делать, если…

– Никаких «если». Говорю тебе: я чувствую себя – лучше не придумаешь! Пока, Гуннер.

Мариана тут же повесила трубку, чтобы он не успел ничего возразить ей.

– Дальше я проехать не смогу. – Молодой лесоруб остановил свой джип возле едва заметной тропинки, которая шла дальше через лес, но выключать мотор не стал. Дорога здесь действительно резко обрывалась. – Эта тропинка приведет вас прямо в Пайнхэвен. Но если вы не хотите заблудиться, поторопитесь. Минут через сорок уже стемнеет окончательно: в горах быстро наступает ночь. И фонарей тут нет.

– Я успею, – Мариана, выйдя из машины, поправила лямки небольшого рюкзака и махнула парню рукой. – Спасибо за то, что подбросили.

Но он с сомнением продолжал смотреть на нее.

– Мне не нравится, что вы идете одна в такую темень. Вы уверены, что мистер Бено ждет вас? Я даже не слышал, что он приехал сюда…

– Да, да! Он ждет меня, – и, сунув руки в карманы куртки, Мариана смело шагнула вверх по тропе.

Холодный ветер прошумел в вершинах деревьев, и она передернула плечами. Быть может, летом Пайнхэвен действительно уютен и привлекателен, но сейчас, поздней осенью, эти места показались Мариане мрачными и угрюмыми. Солнце клонилось к закату. Скоро оно скроется за горами, и все погрузится во мрак! Мариана почувствовала острый укол привычного страха. Глубокие тени уже начали проступать, придавая зловещий вид склону горы, и без того довольно дикому на вид. Надо успеть до темноты…

Мариана ускорила шаг, а потом и вообще перешла на бег. Она едва могла дышать, когда вышла наконец

На место, откуда ей открылся вид на домик. Желтые огни в окнах сулили уют и покой, и Мариана сразу почувствовала облегчение. Домик уже издали понравился ей: он был выстроен в виде буквы А из красного дерева и стекла. Но туда нужно было еще добраться! Пересекая поляну, поросшую полынью, Мариана старалась не смотреть по сторонам, чтобы не споткнуться и не запутаться в кустарнике: густая мгла подступала к ней со всех сторон.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, она поднялась на крыльцо и открыла входную дверь.

Луи сидел в кресле спиной к двери, у камина, выложенного камнем. Красный свитер с высоким воротом, который был на нем, лишний раз – по контрасту – подчеркивал угольную черноту волос.

Он, не отрываясь, смотрел на пляшущие язычки пламени и даже не повернул головы, когда скрипнула дверь.

– Ты, наверно, промерзла насквозь. Закрывай дверь и садись поближе к огню.

Мариана вздрогнула он неожиданности. Его спокойный голос почему-то испугал ее сильнее, чем подступавшая сзади темнота. Вздохнув поглубже, она притворила дверь и сказала первое, что пришло на ум:

– Ты ждал меня?

Все еще не глядя на нее, Луи мрачно усмехнулся.

– Я очень надеялся, что ты не придешь.

Мариана сочла за благо проигнорировать его слова, быстро прошла к камину, сняла перчатки и протянула руки к огню.

– И зачем ты все это устроил? Нам было так уютно в шато… – заметила она небрежным тоном. – Мне пришлось взбегать в гору бегом к твоему логову. А здесь так быстро темнеет, что я боялась не успеть. Ты ведь знаешь, как я не люблю… – повернувшись к нему, Мариана запнулась, увидев выражение его лица, – …темноту.

– Существуют разные виды темноты, – Луи вцепился руками в поручни кресла. – Если ты не передумала, то еще раз предупреждаю тебя: это игра с дьяволом.

– А я повторяю, что знаю про тебя все, – она выпрямила плечи и сцепила руки за спиной, чтобы Луи не увидел, как они дрожат. – Ты не причинишь мне вреда?

– Думаешь? – он с сомнением улыбнулся. – Ты даже не представляешь, с какой силой меня распирает. Я вот-вот взорвусь! Ты играешь с огнем, Мариана: я сейчас настолько выбит из колеи, что мне уже будет не до того, испугаю я тебя или нет.

– Вот и хорошо. – Мариана заставила себя не отвести от него глаз. – Лучшего способа для проверки не придумаешь.

Какое-то время Луи молча смотрел на нее, а потом горько рассмеялся.

– Господи, ты невозможный человек! Это ведь не лабораторный эксперимент, Мариана. Я живой человек! – Он поднялся и двинулся к ней. – И теперь не жди, что я буду контролировать себя. – Луи протянул руку и рывком расстегнул «молнию» на ее горнолыжной куртке. – Раздевайся!

Нервы Марианы были так напряжены, что она невольно переспросила:

– Прямо сейчас?

– А на что ты надеялась?! – Он снял свитер через голову и швырнул его на пол. – Твое счастье, что я не вышел встречать тебя на крыльцо!

Она сбросила заплечную сумку, сняла куртку и бросила то и другое в угол.

– Ты не отвернешься?

– Что?! – не веря своим ушам, переспросил Луи. Мариана судорожно принялась расстегивать фланелевую рубашку.

– С этой одеждой всегда столько возни… А кроме того… мне стыдно!

– Стыдно? После того, как ты так откровенно соблазняла меня? – Луи замолчал, увидев выражение ее лица, и послушно повернулся к ней спиной. – Быстрей!

– Стараюсь, – она начала стаскивать рубашку. – Я знаю, это выглядит несколько странно…

– Сейчас меня уже ничто не может удивить в тебе, – сказал Луи, продолжая раздеваться.

– Я понимаю, почему у тебя возникло такое ощущение. – Мариана сняла ботинки и теплые носки. – Но не забывай: одно дело – все просчитать в голове, и совсем другое… – набрав побольше воздуха, она выдохнула:

– Я разделась.

– И я тоже, – Луи повернулся, сделал два шага и сжал ее в объятиях. Его губы, руки, язык скользили по ее телу – по плечам, по груди, по животу, а потом он медленно поднял ее вверх своими сильными руками. – Положи мне ноги на бедра, – пробормотал Луи. – Я хочу… войти.

Мариане тоже этого хотелось. Она не представляла, что испытает такое острое желание близости, как только Луи прикоснется к ней.

– Луи…

Пальцы ее вцепились в его плечи, когда она почувствовала толчок, от которого замерло сердце. Он вошел в нее еще глубже, и Мариана выгнулась дугой, издав низкий стон.

Она чувствовала жар, полноту… Его пальцы сжимали ее ягодицы, а грудь Луи ходила ходуном, настолько затрудненным было дыхание.

– Боже, как хорошо!..

Он сделал еще два шага, и Мариана ощутила спиной гранитные камни камина. Поверхность гранита была несколько шероховатой для ее спины, но теплой от огня. А потом она вообще перестала ощущать что-либо, кроме Луи. Он двигался все быстрее и быстрее, все с большей силой, с большей яростью и дикостью. Он бормотал какие-то слова, которые ей не удавалось разобрать. Но Мариана с не меньшей силой вцепилась ему в плечи, когда ритмичные движения стали еще более мощными и порывистыми. И у нее возникло такое ощущение, словно она полностью растворяется в нем. Луи вдруг конвульсивно дернулся, застонал и на какую-то долю секунду замер неподвижно, прижимая ее к камину.

Тяжело дыша, она спросила:

– Это все?..

– Молчи! Не двигайся! Пожалуйста… Еще нет… – И он снова ожил, задвигался, проникая в самую глубь ее влажного жаркого лона. – Помоги… мне!

Мариана хотела бы помочь ему, но она понятия не имела, как помочь даже самой себе. Страсть был такой жаркой, желание таким невыносимым, что мысли растекались, как пролитое масло. И она почти не осознавала, что происходит вокруг.

Луи вскинул голову.

– Что я делаю?! – лицо его пылало, глаза были затуманены. – Мариана…

– Двигайся! – прошептала она. – Не останавливайся, Луи! Я не могу вынести…

Он вдруг резко опустился на ковер у камина, увлекая ее за собой. Мариана оказалась сверху. Его пальцы сжимали ее ягодицы, помогая подниматься и опускаться.

Мариана закусила нижнюю губу, чтобы удержать готовый сорваться с губ крик острого наслаждения. Что заставляет ее издавать такие странные, почти животные звуки?! Но эта мысль мелькнула лишь на секунду; она сейчас ни о чем не могла думать.

Пальцы Марианы впились в плечи Луи, она старалась прижаться к нему как можно теснее, чтобы ощутить каждый дюйм его плоти…

Прошло еще немного времени, после чего Луи перевернулся, и теперь уже Мариана лежала на ковре, а он был сверху. Его серые глаза сверкали, влажный темный завиток упал на лоб.

– Еще! – Луи стиснул зубы, лицо напряглось, словно его охватила мучительная боль. – Еще, ma petite. Я должен дать тебе…

Мариана вскрикнула: ей показалось, что могучий вихрь подхватил ее и оторвал от земли. Единственное, что она продолжала ощущать, – выгнувшуюся под ее руками спину Луи, который тоже пережил миг освобождения от переполнявшего его напряжения.

Упав на нее сверху, он дышал так, словно взбежал на вершину горы. И только это хриплое дыхание нарушало тишину комнаты.

Мариана нежно обняла его руками за шею, словно хотела уберечь от неведомой опасности.

– Луи…

Он шевельнулся, пробормотав что-то невнятное, потом сел, привалившись спиной к теплой облицовке камина и обхватив руками колени. Дыхание все еще было затрудненным, тело сотрясала дрожь, словно его била лихорадка.

Ему сейчас нужна поддержка! И Мариана, несмотря на туман, окутавший ее, преодолевая расслабленность, придвинулась поближе к нему.

– Я предупреждал тебя! – хрипло сказал Луи. – Ты сама не хотела слушать.

– Но ты не причинил мне боли.

– Черта с два! Я снова потерял контроль над собой. Я просто обезумел…

– И доставил мне массу удовольствия.

– Ты лжешь!

– Не лгу. – Она тоже села рядом с ним. – Неужели ты сам этого не почувствовал?

Луи посмотрел на нее с упреком и недоверием.

– Но я был так… груб с тобой!

– Что-то не заметила. А если ты и был груб, то я – ничуть не меньше, – усмехнулась Мариана. – Спорим? Я так исцарапала тебя, что это не идет ни в какое сравнение с моими синяками! Хочешь проверить?

Он опять недоверчиво посмотрел на нее.

– Ты в самом деле говоришь правду?

– На чем я могу поклясться? – Она подняла руку:

– Пусть на корпорацию «Маггинс» нападут бандиты, если я сказала хотя бы одно слово не правды!

Неуверенная улыбка коснулась его губ.

– Не поверить такой страшной клятве невозможно. Мариана выпрямилась, стоя на коленях перед ним, и, глядя ему прямо в глаза, повторила:

– Неужели ты и сам не видишь? Все прошло, Луи! Ничего похожего на то, что испытывала Диди, я не испытала. Ты действительно вошел в раж, но такое происходит и с другими мужчинами, это совершенно естественно. Пройдет еще немного времени, и, когда ты перестанешь бояться самого себя, все пойдет еще лучше.

– Если я посмею когда-нибудь прикоснуться к тебе…

– Какой же ты невозможный человек! – нежно улыбнулась Мариана. – Ты готов сколько угодно мучить себя из боязни причинить хотя бы малейшую боль другим.

– Так, значит, я все-таки причинил тебе боль? – вытянув руку, он прикоснулся к ее щеке жестом, полным невероятной нежности. – Мне не хотелось таким образом… Прости, Мариана!

– Мне нечего прощать, – повернув голову, она прижала губы к его руке. – Это было все равно, что скакать на необъезженной лошади. Очень возбуждающее занятие!

Откинув голову назад, Луи негромко рассмеялся.

– В самом деле?

Глаза Марианы вспыхнули насмешливым светом.

– Ты же как-то и сам назвал себя племенным жеребцом…

Он не дал ей договорить и крепко прижал к себе.

– Ты не против еще одного заезда, ma petite?

Мариана сразу почувствовала, как жар снова охватил ее лоно.

– Опять называешь меня малышкой? – успела она прошептать.

– Это по привычке. Я вижу, что ты рассчитала все очень верно. Мы действительно идеально подходим друг к другу.

– Теперь ты понял, как хорошо иметь ясный аналитический ум?

– Я понял, что мне и в самом деле не стоит обращаться к тебе, как к малышке.

Луи уложил ее на ковер и опустился рядом.

– На этот раз ты был так нежен!

– Почти, – невнятно проговорил он, отрывая губы от ее шеи. – Наверное, я никогда не перестану употреблять это слово «почти» в отношении тебя. Ты заставляешь меня чувствовать…

– Я проголодалась, – напомнила ему Мариана. Луи усмехнулся и, приподнявшись на локте, посмотрел на нее. Язычки пламени осветили медальон, который он носил на шее.

– Хочешь сказать, что я наконец-то увижу, как ты ешь, а не делаешь вид, что жуешь?

– Да я, того гляди, начну глодать одно из этих поленьев, если не дашь мне чего-нибудь перекусить! – Она села и оглянулась в поисках того, что можно накинуть на себя. Взгляд ее упал на красный свитер, и, протянув руку, она подтянула его поближе. – Я выехала из шато, не успев позавтракать; мне удалось только слегка заморить червячка в самолете. – Натянув свитер через голову, Мариана одернула его на бедрах и, вскочив на ноги, двинулась к кухне. – Надеюсь, у тебя хоть что-то найдется? Какой-нибудь огрызочек еды… Должна признаться, что всегда ненавидела готовить и прибирать дом. Именно поэтому я и изобрела миссис Маггинс.

– Сейчас приготовлю что-нибудь. – Луи лениво и расслабленно перевалился на живот, глядя, как она, распахнув дверцу холодильника, рассматривает его содержимое. – Ты ведь моя гостья.

Мариана коротко взглянула на него и тотчас отвела глаза. Господи, до чего он сейчас красив при свете огня! Крепкое сильное тело отчетливо выделялось на бежевом ворсе ковра. Ровная линия спины переходила в крепкие ягодицы.

– Скажем прямо: незваная гостья. У тебя хватит еды на двоих?

– Зависит от того, как долго ты собираешься задержаться здесь.

Это были не праздные слова. Напряженность, прозвучавшая в голосе Луи, выдавала, насколько важен для него ее ответ. Не глядя больше в его сторону, Мариана достала коробку с яйцами и кусок бекона.

– Я могу остаться на неделю.

– Так… – он медленно поднялся и натянул на себя рубашку и джинсы. – А потом?

– Я вернусь в Седикан, а ты – в Нью-Йорк.

– И мы никогда не будем вместе?

– Я такого не говорила…

– Но твои слова прозвучали как финал симфонии.

– Неужели?

– Черт побери, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

– Ах, Луи, я не знаю точно, но скорее всего… Я не подхожу тебе!

– Пятнадцать минут назад ты подходила мне, как никто.

– Это совсем другое дело. На физическом уровне мы действительно полностью соответствуем друг другу.

– Значит, ты считаешь, что мне надо вернуться в Нью-Йорк, отыскать женщину, которая будет устраивать меня во всех отношениях, и прожить с ней до конца моих дней? – Луи горько улыбнулся. – Теперь ты убедилась, что со мной все в порядке, долг выплачен сполна, совесть твоя чиста. И решила, что можешь уходить?

– Пока нет, – она закрыла дверцу холодильника и повернулась к нему спиной. – Тебе придется выдержать меня еще неделю.

– О неделе не может быть и речи!

– Ты требуешь, чтобы я ушла прямо сейчас?

– Ты вообще не уйдешь от меня.

– Вот как? Снова собираешься запереть меня, как

В шато?

– Нет, я не повторяю своих ошибок дважды. – Луи улыбнулся. – Но точно так же, как существуют разные виды темноты, бывают разные виды заключения. Я не отпущу тебя, Мариана.

– Ты вроде никогда не был рабовладельцем.

– Ошибаешься, – он задумчиво посмотрел на ковер, лежавший на полу. – Я завладел тобой здесь. И теперь ты моя.

– Это был всего лишь секс!

– Нет. Это любовь, Мариана. Она замерла и на миг словно приросла к полу, не в силах пошевелиться. Губы Луи изогнулись в печальной усмешке.

– Что ты так смотришь? Да, я люблю тебя. И я понял это с самой первой нашей встречи.

– Скорее всего в тебе сейчас говорит чувство благодарности…

Луи покачал головой:

– Во мне говорит любовь. Я слишком долго прожил без нее, чтобы не узнать, с чем имею дело. Мариана наконец пришла в себя и произнесла с преувеличенной бодростью:

– Ничего, это у тебя скоро пройдет.

Внезапно Мариана вспомнила, что однажды уже произнесла эту фразу, когда пыталась объяснить Гуннеру свое отношение к Луи. «Может быть, это пройдет». Но ей никак не удавалось избавиться, освободиться от своего чувства. Наоборот, ее любовь становилась все глубже, сильнее, заполняя каждую частичку тела…

– Не пройдет. Тем более, что у меня нет ни малейшего желания, чтобы она прошла. Я собираюсь холить и лелеять ее весь оставшийся век. – Он улыбнулся. – Ладно. Неделя – так неделя. За это время я постараюсь доказать тебе, что я прав, и ты никуда не уедешь.

– Не думаю, что тебе это удастся…

– Ты меня недооцениваешь! За неделю я выучился у Джино опустошать карманы так ловко, что вышел в число лучших воришек. И, кстати, за неделю я понял, как стать владельцем огромной компании. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – А хочешь, я расскажу тебе, каким штучкам я выучился в венецианском борделе за неделю?

– Нет!

– Ну хорошо. Тогда я просто покажу тебе кое-что из этого… Неделя – это очень много, если использовать время с толком! – И он мягко прибавил:

– А я не собираюсь напрасно тратить время.

– Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Но все равно не смогу остаться с тобой.

– Вот увидишь, ты передумаешь! – Луи легонько поцеловал ее в щеку. – Ты еще новичок, не знающий вкуса жизни, ma petite. А за моими плечами годы опыта. И я собираюсь использовать весь багаж, чтобы повлиять на твое решение! – Он ласково шлепнул ее. – А теперь поднимись наверх и прими душ. Я приготовлю ужин сам. Мы еще не скоро ляжем спать. Тебе предстоит долгая ночь.

Перемена, происшедшая в нем, поразила Мариану.

Никогда еще она не видела Луи таким веселым и оживленным. Она еще раз порадовалась, что осуществила свое намерение и заставила его вновь поверить в себя.

– Хорошо, – Мариана вышла из кухни и начала подниматься по круглой крутой лесенке, которая вела в спальню. – А ты разве умеешь готовить?

– Конечно! Еще юношей я работал поваром в пятизвездочном отеле. Ты не знаешь такого эпизода в моей бурной биографии? Так вот, я никогда не забываю того, чему научился. Какой бы ни была эта работа… – Он достал сковороду и поставил ее на плиту. Едва заметная улыбка продолжала играть на его губах. – Кстати, для того, чтобы стать отличным поваром, мне понадобилась всего лишь неделя…