Умираю от желания

Глава 12

В этот день Джо Пенни проснулся до смешного рано и поехал на студию. Он сидел в своем кабинете и читал новые сцены сериала, которые предполагалось снимать на следующей неделе. То одобрительно кивал, то недовольно морщился, вытягивая губы, и даже время от времени высказывал свои замечания вслух.

– Нет, нет… так не пойдет. Они должны вернуться к этой сцене и еще покумекать… А вот это хорошо… хм-м… просто очень хорошо, я думаю…

Зазвонил внутренний телефон. Мельком взглянув на часы, он подумал, что еще очень рано, но все же взял трубку.

– Кто это?

– Джо, это Билл Хатченс. Я внизу. Вы можете поговорить со мной?

– Я спущусь.

Хатченс стоял на площадке рядом с тем местом, где упала лестница. Ее уже унесли.

– Нашли что-нибудь? – спросил его Джо.

– Мы нашли кое-какие отпечатки и попросили обоих – и Эмилио Гарсиа, и Дейтона Райли – прийти в отделение, чтобы снять их отпечатки. Олсен хотел вытереть лестницу, – объяснил он, пожимая плечами. – И еще есть одна вещь, о которой мне необходимо поговорить с вами. Чьи отпечатки могут быть на этой лестнице? Я думаю тех рабочих, которые имеют дело с оборудованием, а не с осветительными приборами? Джо скорчил гримасу.

– Да многих людей… Рабочие, операторы, помощники режиссера, актеры, все, кто мог находиться какое-то время около лестницы.

– Это то, о чем я думал. Мы будем отслеживать процесс. Каждая малейшая деталь может приоткрыть многое.

– И все же что это значит? – спросил Джо.

– Если честно, я думаю, произошел несчастный случай. Трагедия, кто отрицает? Но в этом не было злого умысла. Сейчас… что ж, снова происшествие – упала стремянка. – Он огляделся. – Лайам здесь?

Джо покачал головой:

– Нет, я его не видел.

– Когда увидите, скажите ему, что его роза – просто роза и больше ничего. Хорошо?

– Не понял?

– Он знает. Просто передайте это ему от меня.

– Конечно. Я могу еще что-то сделать для вас?

Хатченс покачал головой:

– Нет, не сейчас. Я хотел узнать насчет лестницы… Позвоните мне, если что-то вспомните, пусть даже незначительное.

Джо кивнул и молча следил за его уходом. Внезапно он чуть не подпрыгнул, когда Энди Ларкин хлопнул его по плечу.

– Не самое веселое утро, старина? – сказал Энди.

В этот момент Джо подумал, что хотел бы выглядеть так же молодо, как его партнер. Потому что в это утро он чувствовал себя старше на тысячу лет. Энди любил говорить, что стареет и испытывает постоянный стресс, который заглушает выпивкой, и все это из-за совмещения обязательств продюсера и актера. Если бы Джо выглядел как Энди, он послал бы ко всем чертям продюсирование и ограничился актерской работой, и уходил бы ночью с площадки без головной боли, неизбежной для любого продюсера! Нет, это была неправда. Он любил власть. И любил ее очень сильно.

– Утро как утро. А вот ночь…

– А что случилось?

– Я был на вечеринке у Эдди Уока.

– Что ж, у него всегда вечеринки первый класс.

– Жаль, что тебя не было там. Кайл Эймзбари вел себя как задница…

– Он и есть задница. Что он сказал?

– Как всегда, все та же песня… насчет того, чтобы выйти из игры.

– О чем речь? Да ради Бога!

– Именно это я и сказал ему. – Джо усмехнулся. – И потом, еще эта фотография в газете: Серена и Лайам Мерфи. Видите ли, ему это не понравилось.

– Поклонники сериала радуются, когда находят наши физиономии на страницах газет и журналов. Это поднимает рейтинг. У Серены что-то с Лайамом?

– Энди, прекрати вести себя как ревнивый идиот.

Энди пожал плечами:

– Я просто думал… я думал, что он ей не нравится. Я думал… что между ними все кончено. – Энди изо всех сил старался скрыть напряжение. Он никак не мог смириться с разводом. Он вообще не мог смириться с тем фактом, что кто-то может захотеть развестись с ним.

– Я думаю, этот снимок сделали, когда они были на приеме, – сказал Джо, обращаясь к Энди. – А не в мотеле «доллар-в-час» или что-то вроде этого.

– Но она сидит рядом с ним и ест… – покачал головой Энди.

– Обед не любовное свидание, старина.

– Нам не следовало нанимать его.

– А копы сказали, что следовало. Кроме того, фотография в газете – это пустяк. Сколько раз мы сами просили Серену фотографироваться с разными типами… Мы должны беспокоиться о другом.

– О чем?

– Серена пробовалась у Эдди Уока.

– Что? – Эта новость произвела на Энди эффект разорвавшейся бомбы. – Но она… у нее контракт с нами!

– Надолго ли? – хмуро напомнил ему Джо. – По этому контракту она должна работать у нас всего лишь несколько месяцев. Уок ее друг. Они познакомились много лет назад, когда он только-только приехал в Голливуд. Она ввела его в нужный круг… она нравилась ему… и он благодарен ей.

Энди обдумывал новость, качая головой:

– Она не может просто так… уйти.

– Нет, конечно, она не уйдет. Но я подумал, что тебе следует знать. – Джо Пенни вздохнул, опять чувствуя себя очень старым.

– Серена, – мягко сказал Энди, – всадила нам нож в спину.

– Она не хотела.

– Правда? Ты забыл, как быстро она разобралась со мной? Ты не думаешь, что она снова сделает это?

Джо был удивлен, услышав нотки гнева в голосе Энди. Их развод состоялся давно. Очень давно.

– Я говорил с ней, – сказал Джо. – Если ее утвердят на эту роль, она сможет взять отпуск у нас на какой-то срок. Она не хочет уйти из сериала.

Энди повернулся и пошел прочь.

– Я поговорю с ней.

Хотя после долгих ухищрений Серене удалось заснуть, она спала плохо. Будильник зазвонил, как сигнал воздушной тревоги, ужасно громко и жестоко. Она со злостью стукнула по нему и лежала несколько минут, глядя в потолок. Она совсем потеряла рассудок! Она позволила Лайаму войти в дом. Что ж, во всем виноват Джо.

При чем здесь Джо? То, что он узнал о ее пробах у Эдди Уока, больше не имеет значения. Это должно было произойти рано или поздно, и она не сделала ничего плохого. А вот то, что случилось между ней и Лайамом… другое дело.

Какая дура! Она все еще была по уши влюблена в него. Она поняла это. Она должна была сохранять дистанцию. А прошедшая ночь была… безумием.

Она могла бросить ему полотенце и уйти. Но она стояла как завороженная, смотрела на него сквозь пар и хотела лишь одного – быть с ним.

Прекрасно, отнесемся к этому проще. Будем считать, что она освежила воспоминания.

Серена заставила себя подняться с постели. На кухне нашла горячий кофе и записку. Лайам ждет ее в машине около дома. Лайам, который вновь заставил ее сойти с ума. Она смяла записку и бросила в корзину для мусора.

Выпив одну чашку, за ней вторую, она думала, что сейчас не отказалась бы от большой бутыли вина и какого-нибудь местечка, где можно было бы спрятаться от всех. Но она не может позволить себе это. Она прошла в душ и долго стояла под сильными струями без движения. Сегодня предстоит тяжелый день, это она уже знала.

Выйдя из душа, она завернулась в халат. И вернулась в кухню выпить еще кофе. Потом пошла в спальню одеться. Но когда она поставила чашку, ее взгляд остановился на двери гардеробной. Лайам. Этой ночью он заставил ее забыть обо всем.

Она обернулась, подошла к телефону и набрала номер сестры, внезапно забеспокоившись и надеясь поговорить с ней.

Когда она услышала голос Джеффа, то молчала несколько секунд, не в состоянии сообразить, что хотела сказать.

– Джефф, это я Серена.

– О, привет. Мелинда только что ушла…

– Да? – разочарованно отозвалась Серена.

– Ты можешь поговорить со мной. Ты знаешь, – ответил он.

– Я беспокоюсь о вас… двоих, – проговорила она.

– Правда? – Его тон стал холоден как лед.

Она пошла дальше:

– Джефф, что происходит?

– Не знаю, о чем ты? – сказал он небрежно. Но в его голосе явно чувствовалось напряжение, несмотря на то что он старался говорить как можно равнодушнее. Ему следовало подумать, прежде чем ответить.

– Джефф, что-то происходит. Вы с Мелиндой все время о чем-то шепчетесь.

– Мы подумываем о поездке в Нью-Йорк, – сказал он.

– Джефф, я заметила, что люди комментируют…

– Что? – спросил он.

– То, что вы все время шепчетесь. Послушай, я волнуюсь, я не собираюсь вмешиваться. Но…

– Вот и не вмешивайся.

– Что?

– Не вмешивайся, Серена. Беспокойся о своей собственной жизни.

– Я в прекрасной форме.

К ее изумлению, он повесил трубку. Она тупо смотрела на нее.

– Что ж, – пробормотала она вслух, – увы, это не улучшило мое настроение.

Она потянулась к чашке кофе. Она вмешивается в чужую жизнь? Нет, она просто обеспокоена. Зазвонил телефон. Она вздрогнула.

– Эй, детка, это у меня что-то с телефоном… извини, пожалуйста, – сказал Джефф.

– Ничего. Твоя жизнь меня не касается. И видимо, ты в лучшей форме, нежели я.

– Серена, выше нос… Я с тобой. И собираюсь послать тебе маленький подарок.

– Мне ничего не нужно. Джефф. Ты не должен…

– Нет, хочешь ты или нет, но я это сделаю. Простила меня?

Она молчала пару секунд.

– У вас правда все хорошо?

– Да. Мы счастливая супружеская чета. Пригорки и равнины, как у всех. Но мы на правильном пути. Все хорошо. Я люблю твою сестру и тебя тоже, хорошо, детка?

– Конечно, Джефф. Я вас тоже люблю. Обоих.

– Хорошо, иди работать. А я пойду будить своих мертвых. О, прости, думаю, это не самое удачное выражение в эти дни.

– Ничего.

– Мне сказать Мелинде, что ты позвонишь?

– Конечно.

Они закончили разговор. Стоило ей положить трубку, раздался звонок в дверь. Все еще думая о Джеффе, она пошла к двери. И посмотрела в глазок.

Лайам нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его волосы блестели. Черные. Зачесанные назад ото лба. Каким-то образом ему удавалось выглядеть элегантно даже в спортивной куртке.

А она? Все еще в халате, с полотенцем на голове, без косметики. А черт с ним! Она открыла дверь.

Он быстро оглядел ее с ног до головы.

– Мы опаздываем, кажется?

– Я – так точно, извини. У меня была непростая ночь. Хочешь кофе?

– Нет. Я подожду в машине. Я просто хотел убедиться, что ты проснулась.

– Великолепно.

Он повернулся.

Ей следовало позволить ему уйти.

– Ты можешь подождать здесь, кофе на плите. Впрочем, ты сам все знаешь.

Лайам повернулся, изогнув бровь.

– Ты не собираешься наброситься на меня или?..

– Не сейчас.

Она оставила дверь открытой и пошла в спальню. Надела простой хлопковый свитер и джинсы. И подсушила волосы. Она закончит это на студии. Она действительно опаздывала.

Она все еще расчесывала волосы, когда вернулась в гостиную. Лайам стоял у стойки, разделявшей кухню и гостиную, так тщательно изучая газеты, которые лежали перед ним, что даже не поднял головы. Но он знал, что она здесь.

– Что ж, ты готова, – мягко сказал он.

– Что? – То, что случилось ночью, беспокойство о сестре и ее муже полностью занимали ее в это утро.

Он показал ей газету. Фотография располагалась в колонке светских сплетен, рядом с высказываниями об опасной обстановке на съемках «Долины Валентайнов». На фотографии она тянулась к Лайаму. Не похоже было, что она спорит с ним. Скорее это выглядело так, будто она стремится быть как можно ближе к нему.

Она тихо выругалась.

– Ты же сама говорила, что такое бывает.

– Да. Но…

– Я знаю, что подобные вещи способны раздражать.

Она открыла было рот, чтобы сказать ему, что в тот момент не видела никого, никого, кроме него, и что на самом деле это не оскорбляет ее. Но как быть с его блондинкой?

– Извини, – просто сказала она.

– Ничего.

– Что – не знаю, как ее имя – она подумает об этом?

– Шэрон? – переспросил он.

– Что она подумает?

– Ничего. – Он пожал плечами. – Она знает, что я взялся за эту работу.

– Тяжелая работа, правда? – поинтересовалась она с горькой иронией. Так вот, оказывается, как это называется – работа.

– Ты знаешь, я хотел сказать тебе еще ночью…

– Я не хочу говорить на эту тему. Если эта фотография не расстроит Шэрон, прекрасно. Ты готов?

– Жду тебя.

Она прошла за ним к дверям и повернулась, чтобы запереть их. Когда они подошли к автомобилю, он открыл перед ней дверь. Она села. И они тронулись с места.

– Шэрон спокойно относится ко всему этому? – спросила она после нескольких минут молчания. Она же не хотела говорить, напомнила она себе. Но не могла удержаться.

– Шэрон – не твоя забота.

Прекрасно, вполне вразумительный ответ.

– Она независимая натура? – спросила Серена и сама же ответила: – Нет, думаю – нет. Тебе бы это не понравилось.

Он наконец соизволил посмотреть в ее сторону.

– Почему? Потому что ты такая?

– Нет. И если подумать, дело не в том, что ты считал меня независимой. Я думаю, то, что не устраивало тебя во мне, было много хуже.

– Не хуже. Просто что-то такое, к чему я не мог привыкнуть, – спокойно сказал он. – Ты была всегда занята, всегда, – продолжал он.

– Этому есть объяснение, – вздохнула она. – Но послушай… время прошло, и тебя уже окрутили.

Он изогнул бровь, глядя в зеркало, его губы слегка скривились. И снова она верна себе. Провоцирует его, говорит такое, что не думала сказать, тем самым выдавая себя.

– Нуда, меня окрутили. А ты флиртуешь с этими «мексиканцами», или один из них – твой новый любовник?

– Я? Да я просто по-дружески поговорила с ним!

– Ну конечно. И ты не заметила, что у них слюни текли, когда они смотрели на тебя и были готовы вылизать дорожку, по которой ты проходила?

– Просто я стараюсь всегда быть вежливой, – настаивала Серена. – Я слышала, что Шэрон нравится сверлить дырки в земле?

– Нравится.

– Рада за тебя. Ты ведь так любишь… природу.

– Она может провести уик-энд в палатке и не станет устраивать сцену, если кофе не принесут в постель.

Серена замолчала. Она крепко закрыла рот. Больно слышать, что они вместе проводят выходные. Не стоит больше подкалывать его, это бьет по ней рикошетом.

– Прекрасно. Я рада, что ты наконец нашел то, что искал. Хотя, мне кажется, она слишком молода для тебя.

Он посмотрел на нее, затем опять на дорогу.

– Не думаю… Ей двадцать восемь.

– Все-таки…

– А как ты думаешь, сколько мне лет? – спросил он. Она была удивлена, поняв, что никогда не спрашивала его об этом.

Они никогда не отмечали свои дни рождения. И вообще вопрос о возрасте никогда не вставал.

– Сорок, – предположила она. Ему могло быть где-то от тридцати до сорока.

– Тридцать шесть. Восемь лет разницы. Это нормально.

– Что ж, во всяком случае, не похоже на растление малолетних. Послушай, не бери в голову то, что случилось ночью…

– Ты хочешь сказать, что это ничего не значит для тебя, Серена? – спросил он. Ей не понравилась жесткость его тона, как и ледяной взгляд темных глаз.

– Ночью ты…

– Подожди минутку, ты хочешь сказать, что это я начал?

– Да, ты…

– Послушай, я был в другой комнате и…

– Ты не должен был выходить из душа.

– А ты не должна была входить с полотенцем и стоять там, пялясь на меня.

– Я не пялилась!

– Ну конечно. Тебя просто заинтересовал пейзаж.

– Пейзаж? Какой пейзаж?

– Серена, я сам не знаю, что это было. А ты не хочешь говорить серьезно…

– Я не могу. Мы оба… – Она прервалась, не сказав «слава Богу». Она добровольно обрекла себя на это страдание и была рада закончить с этим. – Я думаю, ты можешь высадить меня перед входом.

– Нет. У меня есть место в гараже, как раз у лифта.

– Но это место Джо.

– Он несколько раз говорил мне, что я могу им пользоваться.

Он припарковался. Она не стала ждать, пока он обойдет машину и откроет ей дверь. Накинула сумку на плечо и поспешила мимо него, бросив на ходу:

– Боюсь, я опоздала.

Она знала, что он идет за ней. Что ж, черт побери, она ведь – его работа! И он хорошо справлялся с ней. Они уже почти подошли к ее гримерной, когда она повернулась к нему:

– Ты не думаешь, что это чересчур?

– Не беспокойся. Я не пойду за тобой в гримерную.

Она покачала головой и вошла, позволив двери плавно закрыться. Секунду спустя она услышала стук. На пороге появился Торн.

– Ты опоздала.

– Я знаю. Прости.

– Сиди спокойно.

Он начал наносить грим на лицо.

– Видела газету? – поинтересовался Торн. – Да.

– Вы снова вместе?

– Нет. Определенно нет!

– А я подумал…

– Спасибо, Торн.

– Расслабься, не морщи лоб.

Серена сидела спокойно, пока он трудился над ее лицом.

– Я даже не взглянула на расписание, ничего не изменилось?

– Нет, твои «египетские» сцены… через три минуты, – сказал он, проводя кисточкой по ее губам. – Промокни, промокни! – Он поднес бумажную салфетку. Она послушно промокнула. Он отошел на шаг. – Выглядишь великолепно. О, дорогая, ты действительно чертовски красивая женщина. Даже когда не высыпаешься. Под глазами мешки, как после дня крутого шопинга.

– Спасибо за замечание.

– Не волнуйся, они уже исчезли. Я хорошо знаю свое дело.

– Спасибо. Ты прав, ты прекрасно делаешь свою работу, – сказала Серена, поднимаясь со стула.

– Твой костюм там… Ты можешь вообразить, чтобы кто-то работал с «египетскими» сокровищами в таких штанах? Они были бы в пыли через две секунды. Конечно, твои подделки не пыльные, слава Богу! Можешь представить древнюю мумию, завернутую в этот великолепный шелк? У-у-ух…

С этим восклицанием Торн Маккей испарился.

Серена быстро оделась. Выйдя из гримерной, она удивилась, заметив, что Лайам не один.

Рядом с ним стояла молодая женщина. Она прислонилась к стене, слегка наклонив голову. Она выглядела расстроенной, но когда появилась Серена, быстро придала лицу равнодушное выражение.

Она была выше среднего роста. Светловолосая, худая и загорелая, в белых брюках, которые подчеркивали ее стройные бедра. Она действительно была красива. И молода. Серена почувствовала, как внутри что-то оборвалось.

Они оба повернулись к Серене.

– Доброе утро, – проговорила она, не зная, что бы еще сказать.

– Шэрон, Серена Маккормак. Серена, это Шэрон Миллер, – вежливо представил Лайам.

– Серена Маккормак, – улыбаясь, сказала блондинка. Серена и без представления Лайама могла догадаться, что это и есть та самая блондинка, любительница сверлить дырки в земле.

– Шэрон? Рада познакомиться с вами. – Она шагнула вперед, протянула руку, и блондинка ответила слабым пожатием. Это хорошо, подумала Серена, что Шэрон не актриса.

– Как приятно познакомиться с вами, Серена. Вы настоящая знаменитость, – сказала Шэрон. Она говорила с легким прононсом.

– Взаимно, Шэрон.

У девушки были ясные голубые глаза. Она тщательно изучала Серену.

– Вход в павильон закрыт, я слышала, – продолжала Шэрон. – Они не хотели пускать меня. Но я чувствую себя привилегированной…

– Продюсеры держат сюжет в секрете, – объяснила Серена. Это было мучительно, стоять здесь и изображать любезность. – И конечно, имея в виду недавнюю трагедию, мы все немножко нервничаем. Я думаю, было не так уж трудно войти?

– Нет, – сказала Шэрон. – Нет. Ведь я объяснила, что мне не нужны их секреты, что я просто на несколько минут.

Только сейчас Серена заметила, что Шэрон держит в руке сложенную газету.

– Газета, – проговорила Серена. – Мне очень жаль. У нас с Лайамом вышел спор…

– Не беспокойтесь. Меня это не волнует.

– Тем лучше! – отрезала Серена. Она больше не могла улыбаться. – Что ж, если вы оба извините меня, я должна спешить на площадку.

Она пошла по коридору. Когда кто-то догнал ее, она подумала сначала, что это Лайам, делающий свою работу, несмотря ни на что. Но это был Даг.

– Сюжет набирает обороты, – шепнул он.

– О чем ты? – спросила она, дрожа больше, чем хотела.

– Чертов красавчик телохранитель, его новая пассия, старая любовь…

– В это утро сочетание «старая любовь» никак ко мне не подходит, – шепнула она Дагу, заставляя его рассмеяться.

– Подумай об этом, Серена. Она перед тобой – юная, красивая девушка, новая пассия твоего бывшего бойфренда. Невинная внешность обманчива… Под этой прелестной оболочкой бушуют настоящие страсти. Она отчаянно влюблена в своего парня и подозревает, что его сердце все еще стучит «бум-бум, бум-бум» по экзотичной гламурной диве – героине известного сериала. Красивая, спортивная блондинка не так наивна и проста, как кажется. Под внешней оболочкой, очаровательной и невинной, – настоящая буря. Она ни за что не отдаст своего мужчину, поэтому она выстраивает свой сюжет, она планирует, она подкупает кого-то из работников сериала, имеющего доступ на площадку…

– И убивает Джейн Данн? – пробормотала Серена, беспокойно оглядываясь. Лайам шел к ней, все еще разговаривая с Шэрон.

– Она не хотела убить Джейн Данн. Она хотела убить тебя.

– Прекрасный план. Она замышляет убийство и посылает сюда мачо-телохранителя, дабы охранять свою предполагаемую жертву? Невероятно!

– А что? Мне нравится! – воскликнул Даг.

– Даг, даже для «мыла» это чересчур, – покачала головой Серена.

– Я думаю, это мог бы быть сногсшибательный поворот в сюжете.

– А я думаю, ты сумасшедший.

– А я – что ты ревнуешь.

– Да, ревную.

Они подошли к лифту.

– Жми на кнопку, быстро, – шепнула ему Серена.

Он улыбнулся, сложил руки на груди и ждал, пока подойдут Лайам и Шэрон. Они тихо о чем-то говорили, и Серена почувствовала, что у нее раскалывается голова.

Она вышла из лифта и чуть не натолкнулась на Джо Пенни. Он указал на нее пальцем.

– Серена, Энди хочет поговорить с тобой.

– Не сейчас. Я иду на площадку, – сказала она. Она понимала, что Джо смотрит мимо нее на вновь пришедших.

Обычно он раздражался, когда в павильоне появлялись незнакомые лица, но сейчас его лицо расплылось в улыбке.

– Доброе утро, Лайам. Хэлло, мисс…

– Шэрон Миллер. Один из наших продюсеров, Джо Пенни, – пояснила Серена.

– Очень приятно, – ответила Шзрон, – познакомиться с вами.

Джо ненавидел чужих людей на съемке, но эта привлекательная женщина явно понравилась ему. Он снова улыбнулся ей.

– Рад познакомиться с вами. Вы подруга Лайама?

– Да, и не беспокойтесь, ваша охрана знает свое дело. Я должна была потратить двадцать минут, упрашивая их, чтобы в конце концов меня проводил сюда вооруженный охранник.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такое, – улыбнулся Джо.

– Ничего страшного. Если честно, у меня здесь есть старый друг… Я могла бы воспользоваться этим знакомством, если бы потребовалось.

– Какой старый друг? – поинтересовался Джо.

– Я не раскрываю секреты. Мне может понадобиться его помощь в будущем, – уклончиво ушла от ответа Шэрон.

Джо не стал настаивать. Она, казалось, произвела на него впечатление, и он перевел взгляд на Лайама.

– Билл Хатченс приходил раньше. Он просил передать тебе, что «роза – это просто роза, и больше ничего».

– Спасибо. – Это было все, что сказал Лайам. Серена посмотрела на него. Он ответил ей взглядом, но ничего не добавил. Шэрон наблюдала за ними. Серена почувствовала, что хочет как можно скорее оставить эту компанию.

И она сделала это, направившись к Джиму Новаку, который расхаживал по павильону, где была установлена «египетская» декорация.

– Привет, Джим.

– Привет, Серена, ты опоздала.

– Извини. – Она улыбнулась.

– Мы репетировали эту сцену уже несколько раз. Но это было до… и прошло столько времени. Как ты думаешь, не нужно ли повторить еще раз?

– Нет. Я прекрасно помню эту сцену. Где Келли?

– Здесь!

Келли вышла из-за огромного саркофага.

– Я уже готова вырвать тебе все волосы. Ну, держись, сестричка.

– Как вижу, вы знаете, что делать, – заметил Джим. Он попросил тишины на площадке и начал отсчитывать:

– Пять, четыре, три… мотор!

– Какое право, да, какое право ты имеешь вмешиваться в мою жизнь, Верона? – обвиняла Келли. Она, еле сдерживая гнев, ходила по площадке. – Ты своими руками разрушаешь мою жизнь, потому что твоя собственная жизнь – это сплошная грязь. Оставь Дэвида Девилля, ты слышишь меня?!

– Марла! – пыталась возразить Серена, беря сестру за плечи и тряся ее. – Он подонок, ты понимаешь это? Он использует каждого. Каждого!

– Значит, это так? – потребовала Келли, высвобождаясь из рук сестры. – Ты говоришь, он использует каждого, значит, и… И если вспомнить, что говорил садовник… он использовал и тебя!

Серена ахнула и дала Келли пощечину. Келли отшатнулась, еле сдерживая слезы.

– Ты не понимаешь! Я люблю его! Ты не любишь никого. Ты думаешь только о себе. Уезжай в свой Египет и живи там, может, пески похоронят тебя навсегда…

– Марла, я пытаюсь защитить тебя.

– Защищая меня, ты почему-то раздеваешься перед Дэвидом Девиллем. Нет, благодарю!

– Марла, пожалуйста.

– Ты спала с ним.

– Марла!

– Если ты снова будешь с ним, Верона…

– Марла, ты все драматизируешь…

– Никакой драмы, Верона. Но если я снова увижу тебя с ним, то убью тебя.

– Я твоя сестра, Марла.

– Я убью тебя, ты понимаешь это? Не знаю, как и когда, но я сделаю это! Я убью тебя. И поверь мне, я не такая хрупкая и невинная, или наивная, чтобы не суметь сделать это. Я предупреждаю тебя, ты умрешь!

Келли вихрем вылетела из комнаты.

– Снято! Превосходно! – воскликнул Джим.

Келли уже смеялась, о чем-то разговаривая с оператором. Серена медленно шла с площадки.

Софиты били ей в глаза. Остальная часть павильона тонула в темноте, отбрасывая на стены огромные причудливые тени…

Она задрожала, внезапно чего-то испугавшись. Она хотела поскорее выйти из павильона. Чья-то рука опустилась на ее плечо.

– Ты! Я убью тебя! Как ты могла, Серена, как ты могла? Не сказав ни слова!