Унеси меня на Луну

Глава 1

— Реймонд, ну не упрямься, ты же знаешь, как я этого хочу.

София Роуз Кардинелла дерзко посмотрела на задумавшегося парикмахера. Но ни повелительные нотки в ее голосе, ни упрямо вздернутый носик не могли поколебать его решимости. Реймонд все еще раздумывал.

— София, ты уверена? Это очень серьезный шаг.

Из-за сильного шотландского акцента слова липли к его языку, как сахарная пудра. Девушке очень нравился его красивый голос, она не раз думала, что он должен звучать со всех существующих аудиокассет.

— Я тебя умоляю, отрежь их.

Реймонд театрально вздохнул, приподнял обеими руками пышную гриву ее волос и, издав не менее театральный стон мучительного восторга, наклонил голову и зарылся в них лицом.

София рассмеялась:

— Даже не пытайся меня отговорить. Лучше возьми свои особые ножницы и займись делом. Если я буду визжать и кричать, чтобы ты прекратил, не обращай внимания — это тот редкий случай, когда «нет» в устах девушки означает «да».

— Ладно, тебе виднее.

Похоже, Реймонд покорился неизбежному.

— Спасибо! Ура! — София радостно замахала руками, словно дирижируя невидимым оркестром. — Мне виднее, мне виднее!

Парикмахер посмотрел на нее несколько озадаченно. Девушка взглянула на часы.

— Знаешь, где я сейчас должна бы находиться?

Реймонд выдержал паузу.

— На кушетке психоаналитика?

София не обиделась на его беззлобную шпильку. Лукаво улыбнувшись, она надула губки, склонила голову набок и произнесла нараспев:

— Нет, Реймонд, мне сейчас полагалось быть на собственной свадьбе.

— На свадьбе? На твоей?

— Вот именно.

— Выходит, ты сказала «да» и тут же удрала от мужа, родственников и гостей, чтобы примчаться сюда и отрезать волосы?

— Не совсем так. Я сказала «нет уж» и вылезла в окно в Сохо, чтобы примчаться сюда и отрезать волосы.

— Тогда, наверное, ты решила отрезать волосы в приступе предсвадебной лихорадки.

София улыбнулась. Ей нравилась манера Реймонда повышать голос к концу предложения.

— Будь это так, я пришла бы к тебе с этой просьбой три свадьбы назад.

— Три свадьбы?

Она кивнула.

— Надеюсь, не с одним и тем же парнем?

София снова кивнула.

— Он что, мазохист?

Она захихикала.

— Папа одержим идеей слияния семей, и этот злосчастный жених — старший сын одной из самых влиятельных фамилий.

Реймонд стал насвистывать мелодию из «Крестного отца». Всем было известно, что Джозефа Кардинеллу, сицилийца по происхождению, отделяет от мафии не шесть поколений, а гораздо меньше.

— Прекрати! — шутливо ужаснулась София и с гордостью заявила: — Наша семья никогда не имела дела ни с наркотиками, ни с проституцией, ни с незаконной торговлей оружием.

— Ничего смешного! — притворно нахмурился Реймонд.

— Как бы то ни было, я сто раз повторяла отцу, что не собираюсь выходить замуж за этого типа. Чтобы я вышла за Винсента Скалью?! Это же надо такое придумать?! Но мой отец самый упрямый человек на этой планете. — София вздохнула и покачала головой. — Он ничего не желает слышать. Поэтому я решила не тратить порох понапрасну, пусть себе готовится к этим нелепым свадьбам, если ему так хочется, а я просто на них не появлюсь. Между прочим, выходит не так уж плохо: отец всегда заказывает угощение в лучших ресторанах, так что пока никто особенно не жаловался.

— А как же жених, Винсент?

— О, он такой же упрямец, как папа. Кроме того, в нем росту пять футов два дюйма, так что у него вполне достаточно комплексов коротышки, чтобы психотерапевт, о котором ты упоминал, заработал на нем кучу денег и построил себе летний дом в Хэмптоне. Случай безнадежный.

Реймонд повернул парикмахерское кресло так, что София оказалась лицом к зеркалу, и расправил ее длинные, густые, пышные волосы. Выражение лица у него было самое что ни на есть мрачное.

— Прошу тебя, не заставляй меня это делать, — тихо взмолился он.

Но София уже все для себя решила. Облик Рапунцель[1] должен остаться в прошлом. В зеркале она встретилась взглядом с Реймондом, зеленые глаза блеснули.

— Начинай стричь.

Реймонд прикусил костяшку пальца.

— Как жалко с ними расставаться!

Когда Реймонд закончил, София совершенно преобразилась. Она посмотрела на ковер густых волос на полу, потом на незнакомку, смотревшую на нее из зеркала. С короткой стрижкой она стала выглядеть тоньше, взрослее и изысканнее. По коже девушки побежали мурашки. Превращение казалось волшебным.

Так же считали и все стилисты «Бамбл энд Бамбл», одного из самых престижных салонов красоты Нью-Йорка. Двигаясь по салону, как планеты по орбите, они, охая и ахая, проходили мимо Реймонда и его клиентки. Казалось, все внимание переключилось на Софию. Тем временем в другом кресле, дожидаясь, пока кончится время действия краски для волос, сидела молодая знаменитость, актриса, недавно получившая премию «Оскар». Актриса нахмурилась. София с любопытством покосилась в ее сторону. Перехватив ее взгляд, Реймонд сказал:

— Не обращай на нее внимания, она одновременно хочет и чтобы ее оставили в покое, и чтобы все только на нее и смотрели. Типично голливудская манера. По правде сказать, я не люблю ее стричь, мне больше нравится иметь дело с нормальными людьми вроде тебя. Кроме того, она скупится на чаевые, хотя заработала на последнем фильме пять миллионов. Пусть хоть позеленеет, мне все равно.

София усмехнулась и провела пальцами по своим обновленным волосам. Коротко подстриженные, они внезапно стали гладкими. В новой прическе было что-то беззаботное и мальчишеское, и ей это очень нравилось.

— Я стала какая-то другая, — прошептала она, все еще пытаясь привыкнуть к своему новому облику. Реймонд положил руки на ее плечи.

— Ты прекрасна. Мне не верится, что я отговаривал тебя стричься.

София застенчиво потупилась.

— Не называй меня прекрасной, у меня слишком густые брови, неровные зубы и огромные ноги. Я просто костлявая доска.

— Ничего подобного, милая, — возразил Реймонд.

Выйдя из салона, девушка пошла пешком. Только через несколько кварталов она смогла избавиться от ощущения, будто ей чего-то не хватает.

София шла целеустремленно и, казалось, излучала энергию. Она чувствовала себя очень уверенно в белых брюках «капри» и черном облегающем топе. В руках у нее была классическая сумка от Шанель, на шее непринужденно повязан шарфик от Гермеса, а глаза скрыты за большими темными очками от Гуччи. Не раз и не два она ловила на себе взгляды прохожих. На нее оглядывались, вероятно, думая, что это какая-то знаменитость, которую им не удалось узнать. София не хотела их разочаровывать, но она была самой обыкновенной девушкой из Нью-Джерси.

Она проскочила через Пятую авеню за секунду до того, как свет на светофоре сменился, и машины на перекрестке рванулись с места. София шла и думала, что хорошо выглядеть, в сущности, не так уж сложно. Для этого нужно только игнорировать моду, никого не слушать и внимательно смотреть все фильмы с участием Одри Хепберн.

Для того чтобы выглядеть на миллион долларов, вовсе не обязательно иметь этот самый миллион. София изобрела собственный, весьма оригинальный способ. Она опустошала свой банковский счет ради аксессуаров от известных дизайнеров, зато экономила на нижнем белье и базовых предметах гардероба: юбках, рубашках, джинсах. Она рассуждала так: высококачественная дамская сумочка служит почти вечно и может легко ввести в заблуждение. Когда у тебя под мышкой сумочка за несколько сотен долларов, дешевая блузка, купленная на распродаже в универмаге, вполне может сойти за вещь от кутюр.

София приближалась к «Берренджерз», дорогому универмагу, где она работала в отделе элитной косметики и парфюмерии. Их отдел работал очень успешно, по объемам продаж они попали в пятерку лучших розничных продавцов «Аспен косметике» в мире.

Девушка вошла через служебный вход и встретилась с Рикки Лопесом.

— Привет, тебя не узнать!

София ослепительно улыбнулась своему коллеге и лучшему другу. Развязный, сразу обращающий на себя внимание и в то же время милый, Рикки был типичным современным нью-йоркским геем.

— Ты что здесь делаешь? Почему не пошел на мою свадьбу? — возмущенно выпалила София.

Рикки бросил на нее недовольный взгляд и проворчал:

— Нет уж, спасибо, дорогуша, хватит с меня двух раз. Больше я там не появлюсь, разве что ты соберешься замуж за Антонио Бандераса. В таком случае я оглушу тебя ударом по голове, когда ты будешь идти по проходу, и сам займу место невесты.

Рикки пошел с ней рядом, бесстыдно высматривая нового стажера.

София засмеялась:

— Ты неисправим!

Она повертелась перед ним, демонстрируя со всех сторон новую прическу.

— Ну как, нравится?

— О да, очень, — сладострастно прошептал Рикки, не сводя горящего взгляда с нового стажера, мускулистого красавца, чем-то похожего на боксера Оскара де ла Хойя.

София шлепнула Рикки по руке.

— Он женат.

— Разве это препятствие? Дай мне два мартини и повязку для глаз, и завтра утром он уже будет оформлять подписку на «Адвокат».[2]

София нашла на стойке свою хронометражную карту, сунула ее в прорезь больших промышленных часов и поморщилась, когда они издали громкий щелчок. В такие моменты она всякий раз чувствовала себя фабричным рабочим.

— Вообще-то я имела в виду свою прическу.

Рикки отошел на пару шагов и окинул ее оценивающим взглядом.

— Как Сабрина после Парижа. Совершенство.

София усмехнулась:

— В чьем исполнении: Одри Хепберн или Джулии Ормонд?

— Ой, не надо! — Рикки небрежно отмахнулся. — Я до сих пор иногда просыпаюсь по ночам и рыдаю из-за этого ремейка. Не напоминай мне об этом кошмаре.

София посмотрела на него с мольбой:

— Рикки, нам нужно где-нибудь пожить несколько дней.

— Кому «вам» — тебе и Мистеру Пиклзу? — уточнил Рикки. — Это уже кошмар совсем другого рода.

— Ну пожалуйста, ты его даже не заметишь.

— Разумеется, пока он снова не надует в мою гардеробную.

— Он тогда был расстроен.

— Я тоже. Мои итальянские ботинки ручной работы до сих пор воняют, как афишная тумба. — Рикки вздохнул. — Ладно, Бог с тобой. Кушетка уже застелена, и я взял напрокат кассету «Римские каникулы».

София порывисто обняла его.

— Ах, Рикки, ты так хорошо меня знаешь! На этот раз Мистер Пиклз будет вести себя хорошо, обещаю.

Рикки скептически изогнул бровь.

— Не давай обещаний, которые этот маленький поганец не может выполнить.

— Рикки! — обиженно воскликнула София.

Она вошла в зал, но не решилась сразу предстать перед покупателями. Рикки в притворном ужасе прикрыл рот рукой.

— Неужели я правда это сказал?

— Мистер Пиклз тебя обожает.

— Маленькая поправочка. Он обожает тебя, а всех остальных просто кое-как терпит. — Рикки вздохнул. — Шучу. Конечно, я рад вам обоим.

София просияла:

— Мне нужно пожить у тебя только до четверга, когда на вилле состоится семейный обед. К тому времени папа остынет, и я смогу вернуться домой.

— До следующей свадьбы, — сухо заметил Рикки. София покачала головой:

— Следующая свадьба будет на моих условиях.

— Ты всерьез думаешь, что твой отец готов отказаться от планов на Винсента Скалью?

София сделала шаг назад и сердито посмотрела на Рикки.

— Почему бы этим двоим не оставить меня в покое и не жениться друг на друге?

— Не очень удачная мысль, — возразил Рикки. — Пусть уж лучше Джозеф и Винсент останутся в лагере гетеросексуалов.

София только застонала, борясь с желанием закурить. Она решила ограничивать себя шестью сигаретами в день, а выкурила уже четыре, поэтому нужно было воздержаться.

— Во сколько ты пришел?

Рикки пожал плечами.

— К открытию. Торговля идет так себе.

Девушка поморщилась. На «так себе» далеко не уедешь и тем более не попадешь в Кармел, штат Калифорния. «Аспен косметикс» продвигал на рынок новый аромат, «Онести», и организовал для своих дилеров внутренний конкурс: достигший по итогам месяца наибольшего объема продаж будет награжден трехдневной поездкой в этот райский уголок на западном побережье. София, которая считалась в компании одним из самых успешных дилеров, определенно имела шанс выиграть. Но до подведения итогов оставалось меньше недели.

Она сама не заметила, как у нее в зубах оказалась сигарета номер пять. «Ну и ладно, — подумала девушка, затягиваясь. — В конце концов, сегодня день моей свадьбы». Она посмотрела на часы: половина второго. Звонить Дебби и узнавать, сильно ли папа разозлился на этот раз, еще рано. По прикидкам Софии, его злость можно было оценить баллов на восемь по десятибалльной шкале — серьезно, но жить можно.

Неожиданно она философски заметила:

— Рикки, меня не удовлетворяет моя жизнь.

— Ну что ж, — ответил он столь же философски, — не всем же быть Маргарет Тэтчер.

— Я серьезно. Я только тем и занимаюсь, что продаю духи и помаду да отбиваюсь от папиных попыток выдать меня замуж, этого мало. Мне это надоело.

— А как поживает твоя идея открыть собственную косметическую фирму?

София выпустила облачко дыма и посмотрела, как он поднимается к потолку.

— Никак.

В дверь салона коротко и решительно постучали, София и Рикки обернулись. На них строго взирал Говард Берренджер:

— С какой стати вы оба пришли на работу, но не выходите в зал?

В династии королей розничной торговли Говарду отводилась роль «злого полицейского» и счетной машины, которая вычисляет объем продаж на квадратный фут торговой площади с большей точностью, чем букмекеры Джозефа Кардинеллы — разницу в очках.

София затушила сигарету и грациозно встала.

— Мистер Берренджер, мы разрабатывали стратегию участия в конкурсе «Аспен косметикс». Если один из нас выиграет, это будет очень хорошая реклама для всего магазина.

Мрачные складки на лице Говарда разгладились.

— Вы подстриглись, — заметил он. Девушка провела рукой вдоль шеи, пытаясь по привычке запустить пальцы в длинные волосы, и улыбнулась.

— Мне захотелось сменить имидж.

— Вам идет новая стрижка. — Говард хлопнул в ладоши. — А теперь — шагом марш в зал и выходите на быструю дорожку к рекордам продаж.

Молодые люди переглянулись.

— Где мы? — спросил Говард с энтузиазмом диктора рекламного ролика.

София и Рикки не зря заучивали эту мантру на многочисленных собраниях менеджеров по продажам. Они ответили в унисон:

— На быстрой дорожке.

Как обычно по субботам, народу в магазине было много, торговля пошла активнее, и Софии удавалось уговорить почти каждого покупателя приобрести духи «Онести». Время летело быстро, девушка и не заметила, как пришло время ее обеденного перерыва. «Берренджерз» располагался в торговом центре, где находились многочисленные маленькие магазинчики, ресторанчики, небольшой однозальный кинотеатр и центральная площадка для особых мероприятий. София заглянула в кафе «Джинас», купила себе фруктовый салат и неторопливо пошла в сторону площадки, где уже собралась толпа. Там всегда что-то происходило, например, в прошлый уик-энд мужчина в шотландском национальном костюме играл на волынке, неделей раньше выступал хор лесбиянок.

Заинтригованная, девушка протиснулась между стоящими зрителями, чтобы взглянуть поближе. То, что увидела София, ей сразу понравилось. Наконец-то нашелся мужчина, который умеет носить смокинг! Манжеты его белой рубашки выглядывали из рукавов не более чем на полдюйма, штанины брюк доходили ровно до края начищенных до блеска ботинок. Добавьте сюда край оранжевого платка, выглядывавшего из нагрудного кармана, и вы поймете, что перед вами совершенство. Если, конечно, красавчик не испортит впечатление, ляпнув какую-нибудь глупость. По этой части мужчины большие мастера.

София почувствовала, как по толпе зрителей, состоявшей большей частью из женщин, пробежала волна возбуждения, и нетрудно понять почему. Бену Эстезу — так, если верить афише, звали артиста — удалось создать романтический образ. Высокий, стройный, прекрасно подстриженный, он обладал к тому же красивым лицом, волевым подбородком и умными карими глазами.

Заметив свободное сидячее место, София тут же его заняла.

Артист подключил микрофон к агрегату, похожему на стереосистему, нажал какие-то кнопки и повернулся лицом к зрителям:

— Добрый день!

Несмотря на его необыкновенную внешность, зрители ответили очень вяло, но артиста это не обескуражило. Он с энтузиазмом продолжал:

— Меня зовут Бен Эстез, и я рад встретиться с вами в торговом центре «Берренджерз». Есть среди вас поклонники Синатры?

Опять вялая реакция.

— А я думала, сегодня должны выступать дрессированные собачки! — выкрикнула одна женщина.

София оглянулась и посмотрела на нее с возмущением: «Какая грубость!»

Реплика вызвала смешки. Бен лишь пожал плечами и виновато, но обаятельно улыбнулся:

— Не знаю, как насчет собачек, но я обещаю в перерывах между песнями вертеться.

Зрители засмеялись. Бен обратился к разочарованной даме:

— Первая песня — специально для вас, леди.

Зазвучала музыка. Прищелкивая пальцами в духе истинного шансонье, Бен запел. Голос у него оказался глубоким и мелодичным.

София захихикала, мгновенно узнав мелодию. Песня называлась «Эта леди — шлюшка». Слушая концерт, девушка принялась за свой салат. Бен был хорош, даже очень хорош. Он исполнял известные песни из репертуара Фрэнка Синатры, можно сказать, его фирменные песни: «Мой путь», «Унеси меня на Луну», «Путники в ночи» и коронный номер «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Софию внезапно осенило: ее отец возненавидел бы этого парня. Мало того что он не итальянец и при этом имеет наглость исполнять песни, которые Синатра сделал шлягерами, так он еще поет их не где-нибудь, а в торговом центре. Да, Бен Эстез явно не пришелся бы по вкусу Джозефу Кардинелле.

Но самой Софии никогда еще ни один мужчина не казался таким привлекательным.