Усадьба леди Анны

Глава 52

Каравелла «Дельфин» тихо скользила по глади моря. Анна и несколько похудевшая мадам Берк стояли у борта и смотрели, как удаляется от них шумный, пестрый и грязный портовый город Турен, резиденция королевской фамилии дель Канетто. .

-- А все же жаль, что это закончилось! – смущенно пробормотала мадам Берк.

-- И мне тоже немного жаль, – вздохнув, ответила Анна. – Но мы успели сделать почти все, что я хотела. И, признаться, я немного устала от суматохи.

-- Да, домой уже хочется, – призналась «тетушка».

В этот раз на «Цветке моря», к огорчению герцога, места им просто не нашлось. Там разместили ее высочество Антонеллу дель Канетто, двенадцать фрейлин ее свиты, горничных, кастелянш и прочую обслугу, включая шесть забавных маленьких собачек и двух наглых кошек, которые принадлежали самой будущей королеве. Ну и разумеется, всех остальных сопровождающих: личную охрану, камеристок и трех портних. Максимилиан остался на «Цветке», чтобы сопровождать принцессу и следить за всем этим табором.

На «Дельфин» и еще два корабля грузили приданное, и Анна с удивлением поняла, как скромно выдали замуж её саму. Королевское барахло еле-еле влезло в трюмы. На одном из судов везли даже двадцать шесть черных, как смоль, коней гвардейцев принцессы и ее личную четверку белоснежных аттесинцев вместе с золоченой каретой.

Почти три недели, проведенные в Турене, сливались в памяти герцогини в один шумный разноцветный хоровод. Воспоминания о поездке были разные. Как приятные, так и не слишком. ***

Их разместили в здании посольства, солидном трехэтажном особняке, стоявшем в богатом и тихом районе. Пожалуй, этот особняк останется для нее в воспоминаниях одним из самых приятных мест столицы.

Этальянцы были брюнетисты, красивы, громкоголосы, эмоциональны и вспыльчивы. На улицах Турени то и дело можно было наткнуться на скачущих со шпагами парочки дворян. Ссоры вспыхивали мгновенно и заканчивались, как правило, вызовом на дуэль, которую, не откладывая в долгий ящик, проводили тут же, грубо говоря, где приспичило. Главное было найти рядом еще двух дворян и назначить их судьями. Дуэли сильно не одобрялись его королевским величеством, Алессандром дель Канетто, который лично переписал старый дуэльный свод законов и сделал кодекс значительно строже, чем раньше, а так же неукоснительно следил за его исполнением.

Все помнили, как сослали в строгий монастырь сына герцога Энкейского, самого знаменитого забияку и дуэлянта, блестящего кавалера и красавчика Милетто Энкейского. Казнить наглеца его величество не смог: отец на коленях выпросил сыну жизнь, но вот уже восемь лет тот замаливал грехи.

Это стало отличным уроком для столичных драчунов. Попасть не то, чтобы на казнь, а даже в монастырь придворная молодежь не хотела, потому при дуэлях соблюдались все правила.

Такие дуэли называли «дружескими», и они имели строгий кодекс. За дуэли без присутствия судей отправляли в ссылку не менееЗа дуэли без присутствия судей отправляли в ссылку не менее чем на пять лет. Провинциальная ссылка считалась чем-то ужасным и позорным. За случайное убийство дворянина могли отправить к палачу. Поэтому на кончики шпаг надевались специальные колпачки, дабы ими невозможно было колоть.

Зато очень поощрялись сложные и красивые удары, нанесенные плашмя, и большая часть придворных имела на себе изрядное количество свежих и старых рубцов.

Этими рубцами гордились, их не прятали под одеждой, а, напротив, старались продемонстрировать всем и каждому.

Отсюда же, от этих бешеных дуэлей, пошла мода на открытые одежды и короткие рукава: чаще всего удары приходились на корпус или руки. Благо, что жаркий климат страны позволял одеваться легко. И разодетый в шелка модник заказывал у портного дополнительные разрезы на рубахах и колетах, чтобы демонстрировать «боевые награды».

Бить по ногам считалось дурным тоном, а вот пропущенный удар по ягодицам давал нанесшему чистую победу, ибо такой удар говорил о том, что противник пытался бежать, повернувшись к сопернику филеем.

Обо всем этом, а также еще о куче необычностей и странностей Анне рассказывал Максимилиан. Дерущиеся парочки в окружении толпы задорных зрителей она не раз видела и сама, а вот правила и обычаи ей были просто интересны.

-- Представляете, Анна, они гордятся этими ужасными рубцами! Более того, на мое уродство, – он чуть понизил голос, – здесь смотрят как на большое везение. Ведь лицо не спрячешь под рубашкой, а любой шрам в их глазах – признак доблести и силы.

-- Я никогда не считала ваш шрам уродством, Максимилиан. Что за глупость? Шрам это просто шрам.

Ежедневные встречи доставляли удовольствие обоим, жаль, что времени на них было так мало. Герцог был приглашен на все охоты и балы, какие только мог охватить физически. Анна же проводила дни на рынках и в купеческих лавках, возвращаясь каждый день без сил и с гудящими ногами.

Уезжая гулять по городу, она обязательно брала с собой, кроме охраны, еще и пару лакеев, на запятки простенькой кареты. Эта карета была неким символом, давая каждому окружающему понять, что девушка – дворянка, не из самых родовитых и богатых, но и не нищенка.

Лавочники были с ней весьма любезны и не стеснялись предложить товар подороже: а вдруг свезет, и девица купит понравившееся? С любопытством беседовали с двумя дамами-иностранками. Пожилая хоть и дурно, но говорила на их языке. А если уж требовался точный перевод, Анна прибегала к помощи одного из «лакеев».

«Призрак», выделенный для охраны дофином, очень прилично владел семью языками, да и с лакейскими обязанностями справлялся на «отлично». Остальных Анна так ни разу и не видела.

Каждый день, как правило, с утра, они с Максимилианом находили время на деловой разговор:

-- Вот, смотри… -- на столе перед герцогом стояло около десятка мешочков с пряными травами. – Вот эти три – довольно редкие и дорогие, они привозные. Вот эти, – она указывала пальчиком на пару мешочков побольше, – растут только в Эталии, в определенном месте, цена у них средняя. А вот эти три в серых мешках, думаю, приживутся и у нас. Я купила семян, сколько смогла. Отдам мэтру Агасси, пусть поколдует.

-- Агасси… Это тот ворчливый старик-садовник?

-- Да. И ничего он не ворчливый! А очень умный и работящий.

-- Отлично! А этальянские я попробую включить в один из частных договоров о поставках. Какую цену ты считаешь разумной, при условии опта?

Вечером, когда герцог честно отплясывал на балах, данных по случаю отъезда принцессы во Франкию, Анна торопливо записывала для него все, что успела увидеть и узнать за день.

«… от этого полотна стоит отказаться. Этальянцы не производят его сами, а закупают в Ленгрии. Там мы можем закупать и без них, это снизит стоимость процентов на пятнадцать-двадцать, не меньше, а то и больше. Оно качественное и прочное, думаю, тут лучше отправить людей и получить прямые поставки.

Сегодня была встреча с мэтром Вельсио и еще двумя купцами. Игристое вино они весьма одобрили, и если им дадут на него пяти-семипроцентную скидку, готовы фрахтовать судно. Я изначально завысила цену на десять процентов, так что, думаю, тут все уладится. Найди время и подпиши с ними договоренности на поставку. Сюда мы сможем продавать дороже, чем в Россию, и дорога выйдет дешевле, даже если нам придется возить самим.

Обязательно найди время и обсуди поставку пшеницы. Эталия закупает ее аж в трех местах, и цена выходить весьма высокая. Их почва слишком каменистая. Оливы, лимоны-апельсины и прочие деревья растут здесь отлично, но пшеницу, а в плохие годы и рожь они завозят из других стран. Мы сможем продавать дешевле. Пусть не всю, но довольно много. А теперь, в связи с браком, это будет еще и дополнительным плюсом в казну…»

Самым странным в отношениях с мужем было то, что хотя они и виделись сейчас урывками, да и разговоры вели в основном не о личных предпочтениях и жизни, а о торговых сделках и частных поставках, о меди и зерне, о тканях и красках, их привязанность друг к другу росла.

Анна с удивлением понимала, что Макс, хоть и выглядел придворным красавчиком и казался ей самой оранжерейным растением, на деле был весьма хваток и практичен.

-- Нет. Толернская сталь прекрасна, но наша маронская не хуже. Не вижу смысла поощрять перевоз к нам. Он просит о преференции и праве не платить в казну полностью, но нам нужно поднимать свои рудники, а не оплачивать чужие.

-- А медь?

-- А вот с медью придется чуть уступить, Анна, – согласно кивнул он и с улыбкой добавил: – Только повезем не изделия, а слитки. Так нам будет выгоднее. Пуговицы и наши мастера смогут изготовить.

«Он умен и осторожен… Надо же! Пожалуй, мне повезло даже больше, чем я думала, когда покидала «гостеприимную» Эспанию.».

Особенно порадовала Анну характеристика, данная будущей королеве.

-- А какая она, Максимилиан?

-- Она неглупа и хорошо образована, но немного наивна. Умеет создать вокруг приятную атмосферу, не скандальна. Думаю, они отлично поладят с Луи-Филиппом.

-- Это плохо, ну, что она наивна?

-- Это не хорошо и не плохо, а главное, скоро пройдет. Наивность, мне кажется, просто от воспитания, а не от глупости. Я вот растерял часть своей в поездке к лордам Севера, – улыбнулся он.

-- Там было тяжело? – с любопытством спросила Анна.

-- Нет, не то… Не тяжело, Анна, а скорее чуждо. Они верны слову и короне, они отличные воины. И армии их, а также земли в порядке… Только вот к чему-то новому и необычному относятся излишне подозрительно. Стараются не допускать лишних знаний. Мне это кажется… -- он замялся, подбирая слово, – кажется странным и не слишком правильным. Если тебе интересно, я расскажу как-нибудь потом, а сейчас, прости, я приглашен ее высочеством Антонеллой на прогулку. Сегодня мы едем осматривать королевский зверинец.

«Они явно ему не понравились, эти лорды. Но он не назвал их дремучим быдлом или еще как-то оскорбительно. Сдержан в суждениях, это хорошо», -- Анна обдумывала разговор с мужем, проезжая через центр Турена, к Портовому рынку.

Послышался приближающийся звук рогов и кучер свернул в проулок. Дверь приоткрылась и «лакей» сказал:

-- Госпожа, там кортеж принцессы, придется подождать. Вы можете выйти и посмотреть, если желаете.

Анна переглянулась с мадам Берк и дамы выпорхнули из кареты. Переулочек был грязноватым и быстро заполнялся горожанами – все спешили освободить дорогу. Впрочем, дворянкам место уступили в первых рядах: лакей постарался, распихивая и одергивая любопытных.

Кортеж принцессы показался вдалеке, и герцогиня поразилась пестроте одежд и количеству народа. Саму принцессу люди встречали криками и улыбками. Похоже, в народе ей симпатизировали. Ничего особенного Анна разглядеть не успела, кроме того, что ее муж, едущий всего через один ряд, состоящий из шести фрейлин, следом за принцессой, выглядит весьма и весьма недурно.

Его огромный черный конь отличался редкой красотой, да и побрякушек в связи с выездом нацеплено немало. Но весьма неприятным открытием стала беседа двух девиц, плетущихся на рыжеватых кобылках в конце свиты.

Впереди произошел небольшой затор, колонна встала и минуты две-три Анна и остальные зрители имели возможность любоваться придворными дамами, кавалерами и их роскошными туалетами.

-- Я бы не отказалась от встречи с таким красавчиком! Один его шрам на лице делает меня слабой и беззащитной! – молодая светловолосая женщина, даже располагаясь в седле боком, в довольно неудобной позе и умело сдерживая гарцующую лошадку, казалась изящной, хрупкой и нежной.

-- Боюсь, Ненси, у тебя нет шансов, – чуть ехидно ответила ее соседка, успокаивающе похлопав по шее собственного коня. -- Вчера Сельсин ухитрилась передать ему записку, так что сегодня он точно будет занят!