Ускользающий ангел

Глава четвертая

Наполненный негромкой мелодичной музыкой, парадный зал в сиянии розовых свечей казался волшебно-чарующим.

Ула, окруженная со всех сторон кавалерами, жаждущими быть представленными ей и пригласить ее на танец, думала, что все складывается именно так, как она мечтала, и даже еще прекраснее.

Однако хотя девушка старалась не обращать на это внимание, она остро ощущала исходившую от дяди, тетки и кузины Сары ненависть, словно волнами накатывающуюся на нее через весь зал.

Ула старалась не смотреть в их сторону, но, когда взгляд ее падал на Сару, она радовалась, что та окружена поклонниками и не имеет причин жаловаться на невнимание со стороны мужчин.

Все же это несколько портило ей настроение. Но Ула стремилась насладиться каждым танцем, хотя и была немного разочарована тем, что маркиз ее не приглашает.

Правда, еще до бала он дал понять, что никогда не танцует, если только его не вынуждают к этому.

— Иногда случается так, что я бываю просто обязан потанцевать с кем-то, — сказал маркиз, — но я предпочитаю карты, и если удастся, весь вечер проведу за карточным столом.

И все же Ула обратила внимание, каким заботливым и любезным хозяином он был, а уж после приезда на бал принца-регента у маркиза просто не осталось и свободной минуты.

Когда Ула, представленная принцу, присела в почтительном реверансе, она пожалела лишь о том, что ее мать не видит осуществления своих самых несбыточных мечтаний.

— Мне сказали, что вы восходящая звезда среди наших красавиц, — произнес принц-регент довольно неприятным голосом, но улыбка его была неотразима.

— Боюсь, ваше высочество, вас ввели в заблуждение. Ваши осведомители проявили излишний оптимизм, — ответила Ула.

Ее слова понравились принцу, и он рассмеялся.

— Вы и вправду такая скромница? — спросил он. — Вы не должны мне лгать, ибо вы похожи на очаровательного ангела, который всегда говорит только правду.

— Я сам думаю в точности так же, — заметил маркиз, стоящий рядом.

— Дрого, если вы снова опередите меня, — сказал принц-регент, — я буду крайне рассержен.

Решив, что он говорит абсолютно серьезно, Ула поспешно сказала:

— Уверена, сир, никому не в силах сделать это, ибо всей стране известно ваше первенство во всем, имеющем отношение к миру прекрасного.

Так как принцу с трудом приходилось убеждать даже своих друзей в ценности приобретаемых им полотен голландских мастеров, еще не вошедших в моду, он остался чрезвычайно доволен.

— Похоже, мисс Форд, — сказал принц, — вам непременно придется посетить в ближайшее время Карлтон-хауз, чтобы вы смогли лично оценить мои новые приобретения. Смею надеяться, вы найдете, что они если не лучше, то по крайней мере не похожи на то, чем Равенторп набил свой «Дворец сокровищ».

Ула улыбнулась, понимая, что принц, тепло расположенный к маркизу, тем не менее немного завидует ему.

— Надеюсь, ваше высочество, — сказала она, — вы не забудете об этом обещании.

— Торжественно заверяю вас в этом, — галантно ответил принц-регент.

Он повернулся к кому-то из гостей, а Ула, взглянув на маркиза, поняла по выражению его лица, что он доволен ею.

Ее захлестнула волна восторга от сознания того, что она выдержала трудный экзамен.

Но тут Ула заметила злобную ярость в глазах своего дяди, наблюдающего за ней из противоположного конца зала, и радостное чувство, владевшее ею, словно смыло ледяным душем.

Девушка поспешила найти герцогиню.

— Вот вы где, дитя мое, — сказала та, когда Ула приблизилась к ней, словно ища защиты. — Я как раз собиралась искать вас, потому что его высочество принц Кумара Хасин горит нетерпением познакомиться с вами.

Ула сразу поняла, о ком говорит герцогиня, так как маркиз был крайне недоволен просьбой турецкого посла привести с собой на бал принца Хасина.

— Народу и так будет предостаточно, — сказал маркиз, прочтя письмо посла, — но, похоже, отказать нельзя.

— Боюсь, в этом случае ты попадешь в очень неприятное положение, — согласилась герцогиня. — Кажется, принц остановился в турецком посольстве, и послу, очень милому человеку, ничего не остается, как доставать для своего гостя приглашения на все развлечения, которые только может предложить сейчас Лондон.

Поэтому маркиз скрепя сердце вынужден был отправить турецкому послу записку, извещающую, что принц Хасин будет желанным гостем на балу.

Так как отец Улы очень интересовался Востоком, девушке было хорошо известно, где находится государство Кумар.

Это было крошечное, так называемое «независимое» государство, приютившееся у восточных окраин Оттоманской империи, рядом с Афганистаном. Ула вспомнила, что горы его полны россыпей самых разнообразных самоцветов.

Правящий принц, рассказывал ей отец, живет среди роскоши, в то время как большинство его подданных влачат нищенское существование.

Поэтому Ула с интересом взглянула на принца Хасина, которому представила ее герцогиня.

Она увидела мужчину лет сорока с небольшим, излишне полного и рыхлого от изнеженной жизни. Лицо принца, скорее всего привлекательное в молодости, теперь несло на себе следы распутства и излишеств.

У девушки возникло подозрение, что принц, помимо всего прочего, пристрастен к наркотикам, очень распространенным, как говорил ее отец, в той части света.

Встретившись взглядом с принцем Хасином, Ула почувствовала, что он не только неприятен, но и от него веет необъяснимой опасностью.

Она убедилась в этом, когда принц взял ее руку, и она, присев в глубоком реверансе, ощутила от этого прикосновения какую-то неприятную дрожь, холодком пробежавшую по ее телу.

Девушка захотела тотчас же отойти подальше от принца, но сделать это, не проявив грубости, было невозможно, так как он, обхватив Улу рукой за талию, увлек ее на танец.

Оркестр играл вальс, лишь недавно введенный в Лондоне в моду женой русского посла, остроумной баронессой Ливен. Однако многие пожилые и строгие дамы все еще считали этот танец слишком легкомысленным и непристойным, ведь кавалеры обнимали своих дам за талию и держались к своим партнершам слишком близко.

Уле ничего не оставалось, как позволить принцу вести ее по залу в такт романтической музыке.

Она чувствовала себя неуютно, понимая, что принц Хасин прижимает ее к себе гораздо ближе, чем это делали другие партнеры, а голос его был наполнен каким-то страстным чувством, которому девушка никак не могла найти определение.

— Вы прекрасны, мисс Форд!

Ула молчала, и принц продолжал:

— Вы действительно холодная и сдержанная, какими стараются быть большинство английских женщин, или же за этими искрящимися глазами скрывается огонь, способный опалить мою душу?

Ула заставила себя сказать:

— Мне… очень трудно следить за словами вашего высочества… так как я боюсь… сбиться с такта. До этого мне лишь несколько раз… доводилось танцевать вальс.

— Если я первый, с кем вам суждено танцевать вальс, — снова заговорил принц вкрадчивым голосом, — то мне хотелось бы стать и первым, кто поцелует вас, первым мужчиной, который приобщит вас к прелестям любви.

Ула, не зная, что ответить на эти слова принца, внутренне напряглась.

Через какое-то время принц заметил:

— Мне сказали, граф Чессингтон-Крю ваш дядя. Я как-то встречался с ним на скачках в Эскоте.

Ула, решив, что это безопасная тема для разговора, поспешно сказала:

— У вашего высочества есть скаковые лошади?

— Не в Англии. Но в Кумаре я владею конным заводом.

— Как интересно! — воскликнула Ула.

— Я хочу показать вам своих лошадей, — ответил принц, — и еще много чего интересного.

И снова в его голосе прозвучало что-то двусмысленное, но, к радости Улы, танец закончился, и принц был вынужден проводить ее к патронессе.

Девушка заторопилась к герцогине, беседовавшей с несколькими пожилыми господами, испытывая невероятное облегчение.

Сделав реверанс, Ула сказала:

— Благодарю ваше высочество за танец.

— Вы должны еще потанцевать со мной.

Его слова звучали как приказ.

— Боюсь, это невозможно, — поспешно заметила Ула. — Вы должны понять, ваше высочество, что бал устроен в мою честь, и поэтому все мои танцы уже расписаны.

В полуприкрытых глазах принца появилось такое странное выражение, что девушка смутилась, проникаясь еще большей неприязнью к нему.

— Я вас не забуду, мисс Форд, — сказал принц и, взяв руку Улы, поднес ее к губам.

Тончайшее кружево красивых перчаток не спасло девушку от неприятного чувства, когда она ощутила прикосновение к своей коже толстых горячих влажных губ принца. Она вздрогнула от отвращения, словно дотронулась до скользкого пресмыкающегося.

Уле показалось, поцелуй продолжался бесконечно долго. Наконец принц выпустил ее руку, и девушка с облегчением увидела рядом с собой маркиза Равенторпа.

— Зачем вы танцевали с принцем Хасином?

— Я… я ничего не могла… сделать, — ответила Ула. — Но… пожалуйста, сделайте так… чтобы он больше не… приближался ко мне. В нем есть что-то… отталкивающее… пугающее.

Она подняла взгляд на маркиза и увидела в его глазах гнев.

— Эта тварь не имела никакого права приходить сюда, — сказал он. — Вне всякого сомнения, это не тот человек, с которым вам следует встречаться.

Прежде чем он успел сказать что-либо еще, к Уле подошел офицер гвардейской кавалерии, ее партнер на следующий танец.

Во время кадрили девушка думала, какое это счастье, когда ее не прижимает к себе человек, не понравившийся ей с первого взгляда.

До конца вечера Ула не переставала ощущать на себе пристальный взгляд принца. Она чувствовала себя очень неуютно, не в силах скрыться от его пристального бесстыдного взгляда, а также от наполненных злобной яростью взглядов дяди, тетки и Сары.

— Бал такой восхитительный, как можно прекращать веселье? — обратилась к маркизу одна очаровательная дама, темные волосы которой украшала сверкающая диадема из рубинов.

— Возможно, вам, Джорджина, и не требуется сон, чтобы сохранять свою красоту, — ответил маркиз, — но бабушка моя больше не молодая девушка, и ей вредно затягивать вечер допоздна.

Дама, которую звали Джорджина, капризно надула губки, но возразить ей было нечего.

То, какими глазами она смотрела на маркиза, открыло Уле, что она влюблена в него. Однако Джорджина была лишь одной из многих красивых женщин, которые, как заметила девушка, весь вечер крутились подле хозяина дома, то и дело брали за руку и призывно поднимали к нему свои прекрасные глазки.

«Но разве странно, что они находят маркиза таким неотразимым, ведь он очень красивый, к тому же добрый и благородный», — подумала Ула.

— Вечер удался на славу, Дрого! — сказала герцогиня, проводив до дверей последнего гостя и медленно направляясь к лестнице.

— Вы не слишком устали? — спросил маркиз.

— Я страшно устала, — ответила герцогиня, — но меня окрыляет громкий успех, заслуженно выпавший на долю Улы. Лишь трое из наших гостей ни слова не сказали о ее красоте, а все твои друзья в один голос утверждали, что девушка затмила всех красавиц, которых они когда-либо видели.

— Я просто не могу поверить в это, — запротестовала Ула. — Но я очень рада, что не подвела вас: ведь вы вложили в это столько сил.

Она произнесла эти слова, глядя на маркиза; затем, словно желая убедиться наверняка, добавила:

— Вы… вы не… разочарованы?

— Нет, конечно же, нет, — совершенно искренне ответил маркиз. — Вы сделали именно то, чего я от вас ждал.

Девушка поняла, что он подумал о полном отчаяния выражении лица кузины Сары, когда та прощалась с ним.

Случилось так, что Ула в этот момент находилась рядом и услышала, как Сара сказала:

— Мне было очень больно, что вы в тот день покинули Чессингтон-холл, не повидавшись со мной.

— Мне оказалось достаточно того, что я совершенно случайно услышал, — холодно ответил маркиз.

Сначала леди Сара не поняла его. Затем, словно постигнув смысл слов маркиза, она как-то напряглась, на ее красивом лице появилось выражение смятения.

Быстро развернувшись, она поторопилась следом за родителями, покидающими парадный зал.

Ула легла спать, чувствуя, как у нее в душе Продолжает звучать музыка, а перед глазами все еще мелькают восхитительные сценки минувшего бала.

Не желая хоть сколько-нибудь омрачать свое настроение, девушка сознательно заставила себя не вспоминать враждебное поведение дяди, тетки и Сары.

Она всецело сосредоточила свои мысли на тех лестных комплиментах, которые говорили ей кавалеры, но больше всего на одобрительном взгляде маркиза и его похвальных словах.

Потом, прямо перед тем, как погрузиться в сон, девушка вспомнила отвратительного принца Хасина, и ее охватила дрожь.

На следующий день герцогиня и Ула спали долго, но маркиз проснулся рано и как обычно отправился в парк на верховую прогулку.

Ему встретилось несколько знакомых, восторженно отозвавшихся о вчерашнем бале, превзошедшем все виденное ими прежде. Все в один голос твердили, что сравниться с ним, а тем более превзойти этот бал будет невозможно.

— Вы мне льстите, — отвечал маркиз.

— Представить не могу, как вам это удалось, Равенторп, — заметил один из джентльменов. — И бесполезно пытаться соперничать с вами. Вы представили вчера нашим восхищенным взорам самого настоящего ангела, который только ради вас готов сойти с небес.

За этими словами последовал громкий смех. Затем кто-то добавил:

— Принц-регент всегда попадает в самую точку. Мисс Форд действительно похожа на ангела, и единственное подобающее для нее место — храм в вашем особняке, который вы должны воздвигнуть, чтобы мы поклонялись красоте этой несравненной девушки, зажигая розовые свечи!

Все снова рассмеялись, но, когда приятели маркиза разъехались, он с удовлетворением подумал, что это ему первому пришла в голову мысль сравнить Улу с ангелом.

Как и сама дебютантка, маркиз заметил, что вчера вечером граф и графиня были вне себя от бешенства, наблюдая успех Улы.

Они с трудом могли поверить, что светящаяся красотой безупречно одетая девушка, привлекающая всеобщее внимание, тот забитый ребенок, с которым они обращались настолько плохо, что она сбежала из дома, будучи больше не в силах выносить их жестокость.

Маркиз был уверен, они гадают, как случилось, что он встретился с Улой, и с помощью какого волшебства превратил ее в первую красавицу высшего света.

Маркиз поздравлял себя, считая, что случившееся значительнее, чем победа на скачках в Дерби.

Он знал, с каким трудом граф Чессингтон-Крю удержался от расспросов относительно того, каким образом маркиз познакомился с Улой. Нескрываемое отчаяние Сары, вызванное тем, что он за весь вечер ни разу не подошел к ней, радовало маркиза так, словно он выиграл в карты крупную сумму денег.

Одного взгляда на злобное лицо Сары, с которого на мгновение соскользнула вымученная фальшивая улыбка, хватило маркизу, чтобы понять, насколько счастливо он ускользнул из ее сетей. Ни за что на свете он больше не станет рисковать своей свободой и удобным для него образом жизни, женясь на ком бы то ни было.

Титул маркиза унаследуют дальние родственники, и какое ему будет дело, остался ли после него сын, когда он уже умрет?

— Я никогда не женюсь, — торжественно поклялся себе маркиз, — и никогда больше не буду настолько глуп, что позволю провести себя женщине!

Когда он вернулся в свой особняк на Беркли-сквер, циничные складки на его лице стали еще более явными. Как маркиз и ожидал, завтракать ему предстояло одному, так как обе дамы еще не вставали.

Маркиз был полностью доволен собой, но его удовлетворение усилилось бы еще больше, если бы он стал свидетелем сцены, происшедшей в двух кварталах от его дома. Там находился внушительный особняк, который приобрел граф Чессингтон-Крю, желая обеспечить успех в обществе своей дочери Саре.

Но вчера вечером ее первенству в свете совершенно неожиданно пришел конец.

Первым к завтраку в отвратительном настроении спустился граф.

Вчера вечером он переусердствовал, выпив слишком много великолепного шампанского маркиза и еще больше его восхитительного кларета, и к утру у него из-за подагры, от которой он страдал, разболелась правая нога.

Граф только принялся за пирог с грибами, как, к его удивлению, к нему присоединилась его дочь Сара.

— Что-то ты сегодня рано, дорогая! — заметил он.

— Мне плохо спалось, папа.

«Действительно, Сара очень бледна, — подумал граф, — и с неубранными волосами, в некрасивом домашнем халате она никак не производит впечатление «несравненной».

— И все же, тебе следовало бы попробовать поспать до обеда, — проворчал он.

— Разве я смогу заснуть, когда только и думаю о том, как веселилась Ула вчера вечером! И как могла она позволить себе такое роскошное платье, которое дороже всех нарядов, что ты покупал мне?

Ее голос поднялся до визга, и граф, поморщившись, ответил:

— Вероятно, все слухи о том, что герцогиня Рэксхем взяла ее под свое покровительство, так как когда-то знала ее мать, — правда. Так или иначе, скоро мы все выясним, дорогая.

— Как она попала к герцогине после того, как сбежала от нас? — спросила Сара. — Хотя у меня возникло подозрение, что их свел маркиз Равенторп.

Сев за стол, она продолжала:

— В таком случае гадкая девчонка скорее всего упросила его забрать ее с собой из Чессингтон-холла, потому он и уехал, даже не встретившись со мной. Что ты на это скажешь, папа?

— Если ты помнишь, — мрачно возразил граф, — лакеи сказали — а им нет никакой причины лгать, — что он вышел из комнаты, примыкающей к гостиной, где ты в то время находилась, и направился прямо к своему фаэтону.

При этих словах отца Сара встрепенулась.

— Ты говоришь, слуги сказали, что он вышел из этой комнаты?

— Так мне доложил Генри, — ответил граф, — и я не вижу причин, по которым этот мальчишка, каким бы глупым он ни был, не сказал правду.

— Я же дала Бейтсону четкое распоряжение проводить маркиза в библиотеку и попросить подождать, когда я смогу его принять, — сказала Сара.

Подумав немного, она продолжала:

— Мы с Оливией в тот момент беседовали в Голубой гостиной. Как ты думаешь, папа, не мог маркиз, находясь в соседней комнате, услышать наш разговор?

— А что, ваша беседа могла произвести на него неприятное впечатление?

— Просто отвратительное! — выдохнула Сара.

Затем она горестно покачала головой, утвердившись в своих предположениях.

— Уверена, именно поэтому маркиз и уехал. О Господи, папа, ты должен сделать что-нибудь! Ты должен помешать ему протаскивать в свет эту мерзавку, ведь он делает это только для того, чтобы наказать и унизить меня.

— Не понимаю, о чем это ты, — заметил отец.

— А я все прекрасно понимаю! — продолжала Сара. — Я нисколько не верю в то, что герцогиня Рэксхем была когда-то очень привязана к тете Луизе и теперь вдруг захотела помочь ее дочери.

Следующие слова она уже выкрик вала:

— За всем этим стоит маркиз Равенторп! Он стремится отомстить мне!

— Если это правда, — сказал граф, с трудом следящий за ходом мыслей своей дочери, — я собственноручно сверну тебе шею за то, что ты упустила самого богатого и знатного зятя, какого только мне хотелось заполучить!

— Я не допущу, чтобы Ула отняла у меня место первой красавицы Англии! — гневно воскликнула Сара, не обращая внимания на угрозы отца. — Я не допущу, чтобы она одевалась в более красивые наряды, чем те, что есть у меня, чтобы бал, устроенный в ее честь, затмевал то, что делал для меня ты, чтобы все мужчины, прежде восхищавшиеся мной, начинали поклоняться этой выскочке!

Дальше ее голос перешел на крик:

— Я не допущу этого, папа! Ты слышишь! Не допущу!

Отец смотрел на нее, не в силах понять, чем вызвана эта буря чувств.

Сара уронила голову на руки и залилась слезами.

Герцогиня и Ула завтракали вдвоем.

— Полагаю, дитя мое, для нас было бы ошибкой после вчерашнего затянувшегося вечера принять все эти многочисленные приглашения, которыми нас засыпали, — сказала герцогиня.

— Вы совершенно правы, — согласилась Ула, — и, мэм, наверное, после обеда вам следует отдохнуть.

— А чем займешься ты?

— Я почитаю, — ответила Ула. — Едва увидев библиотеку его светлости, я поняла, что в ней по меньшей мере двести-триста книг, которые мне хочется прочесть, и чем раньше я начну, тем лучше.

Герцогиня рассмеялась.

— Дорогая, ты слишком прекрасна, чтобы превращаться в» синий чулок» и портить над книгами свои очаровательные глазки.

— Об этом не может быть и речи, — сказала Ула. — Хотя мой папа говорил, что красивое лицо — это хорошая прелюдия, но мужчине нужно нечто большее, если он хочет наслаждаться обществом женщины до конца жизни.

— Вот ты и заговорила о браке, — улыбнулась герцогиня. — Сколько тебе вчера было сделано предложений?

— Вы не поверите, — ответила Ула, — но вчера трое объявили, что у них в отношении меня самые серьезные намерения. Хотя я уверена, к утру эти юноши уже передумали.

Герцогиня опять рассмеялась.

— Этого я и ожидала.

— Я не могу понять, — сказала Ула, — как мужчина способен вообразить, что хочет жениться на женщине, с которой лишь один раз танцевал на балу. Разве этого достаточно для семейной жизни?

— Большинство женщин, дорогая, смотрит на это по-другому, — ответила герцогиня. — А упомянутые тобой молодые люди, уверена, опасались, как бы их кто-нибудь не опередил.

Некоторое время Ула молчала. Затем она сказала:

— Странно… но все начинали с вопроса: «Вы в кого-нибудь влюблены?» После того, как я качала отрицательно головой, они продолжали: «Поскольку вы не влюблены в маркиза Равенторпа, у меня есть шанс».

Герцогиня, улыбнувшись, мягко заметила:

— Я очень прошу тебя, дорогая, не влюбляйся в Дрого.

Ула, широко раскрыв глаза от изумления, спросила:

— Отчего вы решили, что я осмелюсь на подобную дерзость?

— Потому что женщины неизбежно начинают хотеть то, что не могут получить, — ответила герцогиня. — Так много женщин делали все возможное, пытаясь заставить Дрого сделать им недорогой, с точки зрения денег, но совершенно бесценный подарок — обручальное кольцо.

Она внимательно посмотрела на Улу, словно желая навсегда запечатлеть свои слова у нее в памяти.

— Я совершенно уверена, что неприятность, происшедшая между моим внуком и твоей кузиной Сарой, заставит Дрого вернуться к тому, что он исповедовал с юных лет: никогда не жениться.

— Но он совершенно прав, — сказала Ула. — Жениться можно только в том случае, если любишь. Я сожалею о том, что Сара причинила боль его светлости, возможно, сделав его еще более циничным, но, может быть, к лучшему, что они не соединили свои судьбы — с нею он обязательно был бы несчастлив.

— Теперь я тоже понимаю это, — сказала герцогиня. — Подобно многим другим, Дрого оказался ослеплен ее красотой.

Вздохнув, она добавила, словно рассуждая сама с собой:

— Но леди Сара — и это, к несчастью, единственная девушка, о женитьбе на которой всерьез задумывался мой внук. Вероятно, ему потребуется немало времени, чтобы оправиться от нанесенного удара.

— Знаю, — тихо проговорила Ула, — но, как часто повторял папа, время лечит многое. Хотя его светлость в настоящее время расстроен и полон горечи, уверена, такой замечательный человек обязательно кого-нибудь полюбит, и любовь в данном случае явится скорейшим исцелением.

Герцогиня улыбнулась.

— Только ты могла сказать что-нибудь подобное, дитя мое. Нам обязательно нужно как можно скорее найти для тебя мужа, которого ты полюбишь и который будет любить тебя не только за красивое личико.

Девушка молчала, и герцогиня поняла, она вспоминает, как горячо любили друг друга ее родители.

Пожилая дама помолилась про себя, чтобы эта чистая девушка не превратилась бы в такого же разочарованного, лишенного иллюзий человека, каким стал ее внук.

Знакомая с Улой всего несколько дней, герцогиня успела понять, какая у той чуткая и ранимая душа.

«Она должна встретить хорошего человека, — подумала герцогиня, — мужчину, который будет оберегать ее, защищать от всего, что может нарушить ее внутреннюю чистоту и доброту».

И тут же она удивилась, как смогла применить такие слова к молодой девушке, почти ребенку. Хотя, конечно же, Ула очень отличалась от своих сверстниц, так как ее личность, характер были не по годам развиты.

«Скажем прямо: она необыкновенная», — заметила про себя герцогиня.

Она твердо решила: как только маркиз закончит использовать Улу в качестве орудия отмщения леди Саре, она возьмет девушку к себе в Хэмпстед и постарается подыскать ей мужа, который сделает Улу счастливой.

После того как герцогиня удалилась отдохнуть, сказав, что на вечер у них намечен лишь один небольшой визит, и они вернутся домой задолго до полуночи, Ула направилась в библиотеку.

Как она сказала, там было столько книг, которые ей хотелось бы прочесть, что она не знала, с чего начать.

Только девушка выбрала одну книгу о лошадях, показавшуюся ей интересной, как дверь библиотеки открылась, и дворецкий доложил:

— К вам принц Кумара, его высочество Хасин, мисс!

В комнату вошел принц, еще более напыщенный, чем вчера вечером. Оценивающий взгляд его черных глаз при дневном свете смутил Улу еще больше, чем при пламени свечей.

— Я рад, что застал вас одну, — сказал принц, как только слуга вышел, закрыв за собой дверь.

Пройдя через комнату, он приблизился к Уле.

Девушка сделала реверанс и поспешно сказала:

— Ее светлость, устав после вчерашнего бала, прилегла отдохнуть, и я боюсь, ваше высочество, что мне не подобает принимать посетителей в ее отсутствие.

— Меня вы примите, — ответил принц, — во-первых, потому что я уже здесь, и во-вторых, моя прекрасная мисс Форд, я хочу поговорить именно с вами.

Ула крепче прижала к груди книгу, которую держала в руках, словно та могла защитить ее, и сказала:

— Сожалею, ваше высочество… это… невозможно!

— В моем словаре нет такого слова! — воскликнул принц.

Приблизившись к девушке еще на шаг, он сказал:

— Позвольте мне полюбоваться вами. Сегодня вы еще обворожительнее, чем были вчера. Мне посчастливилось найти вас, моя драгоценная жемчужина, и я не собираюсь вас терять.

— Не хотелось бы… оскорблять… ваше высочество, — произнесла Ула несколько нетвердым голосом, — но, если вы… не уйдете отсюда… тогда должна буду… уйти я.

С этими словами она попыталась было отойти от принца, но тот, протянув руку, схватил ее за талию.

— Неужели вы полагаете, я позволю вам вот так уйти? — насмешливо спросил он. — Я нахожу вас очаровательной, даже когда вы сопротивляетесь мне. Вы такая хрупкая и в то же время такая своенравная — я просто восхищен! Но я обязательно научу вас слушаться меня.

— Пожалуйста… не… прикасайтесь ко мне! — взмолилась Ула, пытаясь высвободиться.

Но он лишь еще крепче прижал ее к себе. Затем, внезапно выхватив из рук девушки книгу, он швырнул ее на пол.

Ула поняла, что принц собирается обнять и поцеловать ее.

Вскрикнув от ужаса, она попыталась бороться с принцем, стараясь высвободиться из его объятий.

Но принц лишь глухо рассмеялся — этот звук едва сорвался с его уст, и Ула отчетливо поняла, что своими попытками вырваться, своим сопротивлением она только еще больше забавляет и возбуждает его.

— Пустите… меня… пожалуйста… пустите… меня!

Ее голос был тихим и испуганным.

— Вот этого-то я и не собираюсь делать! — ответил принц.

Не ослабляя беспощадной железной хватки, он все ближе и ближе привлекал девушку к себе.

Ула вскрикнула, когда принц и второй рукой обхватил ее.

Затем он склонился к ее лицу, жадно ища губы, она вскрикнула снова, дрожа от отвращения, и тут дверь библиотеки отворилась.

Первое мгновение девушка не могла поверить, что спасена; но с порога библиотеки на принца гневно взирал маркиз Равенторп.

Принц злобно пробормотал что-то себе под нос на родном языке и разжал руки. Ула тотчас же высвободилась.

Подбежав к двери, она бросилась к маркизу и уткнулась лицом ему в плечо.

Маркиз не дотронулся до нее, но и без этого он ощутил, как девушка вся дрожит.

К удивлению Улы, он произнес холодным, жестким и в то же время сдержанным голосом:

— Полагаю, ваше высочество должен понимать, что моя бабушка, женщина весьма преклонного возраста, сегодня не может принимать гостей, так как отдыхает после вчерашнего бала.

Принц молчал, с вызовом глядя на маркиза.

— Поэтому вы понимаете, — продолжал тот, — что вас впустили в дом по ошибке, и мне лишь остается просить ваше высочество оказать любезность нанести нам визит в другой раз.

— Я пришел с визитом к мисс Форд, — наконец ответил принц.

Уле показалось, он прорычал эти слова, словно хищное животное.

— Наверное, вашему высочеству неизвестно, — все тем же холодным и надменным тоном продолжал маркиз, — что в Англии молодые женщины благородного происхождения не принимают мужчин наедине.

Принц понял, что побежден по всем статьям, но ему удалось деланно рассмеяться и воскликнуть:

— Английские традиции! Английские порядки! Их так трудно понять нам, приехавшим из других стран!

— Именно так! — подтвердил маркиз. — Я знал, что его высочество все поймет.

Он отворил дверь, и хотя принц постарался гордо прошествовать мимо, не оставалось сомнения, что он унижен и взбешен.

Маркиз, оставив Улу одну, вышел следом за принцем в коридор и сказал:

— Надеюсь, ваше высочество позволит мне проводить вас до экипажа.

Он закрыл за собой дверь, и обессиленная Ула, упав в кресло, услышала только удаляющиеся по коридору шаги.

Девушка все еще дрожала, чувствуя себя так, словно только что прошла через ужасное испытание и была спасена от гибели лишь вмешательством маркиза.

Ула испытывала к принцу Хасину глубочайшую неприязнь и боялась его так, как не боялась прежде никого, в том числе и своего дядю.

Она не сомневалась, что он олицетворяет собой само зло и порок.

Принц уже покинул Равенторп-хауз, а Ула все дрожала от одной лишь мысли, что Хасин мог поцеловать ее.

Маркиз вернулся в библиотеку.

— Как вы могли быть настолько неосторожны… — начал было он.

Тут маркиз встретился взглядом с огромными испуганными глазами Улы, и весь его гнев тут же улетучился.

— Значит, вы не ждали его?

— Я… понятия не имела… что он придет сюда, — ответила Ула. — Я… я с первого же взгляда… прониклась к нему неприязнью… еще когда вынуждена была… танцевать с ним вчера вечером… и если бы вы не спасли меня… он бы… меня поцеловал!

Ее голос прерывался и дрожал от ужаса.

Маркиз остановился спиной к камину.

— Забудьте о нем, — сказал он. — У меня должно было хватить ума отказать турецкому послу, когда тот просил включить принца в список приглашенных на вчерашний бал. Я сейчас же отдам слугам распоряжение впредь не пускать его. Если этому мерзавцу вздумается снова приехать сюда, ему будут отвечать, что дома никого нет.

— Благодарю… вас, — прошептала Ула.

Через какое-то время, словно обдумав случившееся заново, она сказала:

— С моей стороны… было очень глупо… так… перепугаться, но я не знала… что на свете… есть такие люди.

— К несчастью, они встречаются достаточно часто, — холодно заметил маркиз, — и вам надлежит научиться стоять за себя.

— Я… я постараюсь, — робко откликнулась Ула. — Но меня не покидает мысль… что я могла встретить не вас… а кого-то, похожего на него… когда убежала из дома дяди.

— Принц Хасин, несмотря на его царственное положение, не относится к тем людям, перед которыми распахиваются двери любого приличного дома, — сказал маркиз. — Мне знакома его репутация, и я лишь могу повторить еще раз, что допустил ошибку, позволив ему прийти на бал.

— Бал был просто восхитительный, — тихим голосом произнесла Ула.

— Вам он понравился?

— Даже не могу передать словами. Он навсегда останется у меня в памяти.

— Надеюсь, вашим дяде и кузине был преподан урок, который они никогда не забудут.

В голосе маркиза прозвучало нечто такое, что заставило Улу непроизвольно воскликнуть:

— Нет… пожалуйста… не говорите так!

— Почему? — спросил маркиз.

— Потому что… это вам не к лицу.

Он пораженно уставился на девушку, и она стала объяснять:

— Возможно, вы сочтете мои слова… самонадеянными и даже дерзкими… но вы такой хороший… такой добрый и прекрасный… и вам не к лицу… мелочная мстительность… Она недостойна вас.

Ула говорила неуверенно, запинаясь. Затем она быстро добавила:

— Я… я плохо выразила свою мысль… но я считаю… это правда.

Маркиз долго смотрел ей в лицо, затем подошел к окну и уставился в сад.

Там садовники и слуги снимали с деревьев оставшиеся после вчерашнего бала бумажные фонарики и убирали расставленные вдоль дорожек светильники.

Маркиз не видел их. Его взор был обращен в прошлое, когда, как он прекрасно это сознавал, был совершенно другим человеком, чем теперь.

Он был молодым идеалистом и верил, как учила его мать, что человек, занимающий высокое положение в обществе, должен быть примером чести и благородства для всех, кто стоит ниже его.

Маркиз стоял и думал, потерял ли он этот идеал, и вдруг у него за спиной прозвучал робкий голос:

— В-вы… не сердитесь на… меня?

Он обернулся.

Ула жалобно смотрела на него, и маркиз понял, что она испугалась своих неосторожных слов.

— Нет, не сержусь, — тихо ответил он. — И у меня возникло неприятное чувство, что вы правы.