Ускользающий мираж

13

Туман рассеялся, и солнце опять засияло над атоллом Кирибати. Всю оставшуюся часть прошлой ночи Кенда была в таком подавленном состоянии, какого никогда с ней раньше не случалось. Джон дважды заходил в каюту, но каждый раз, заслышав его шаги, Кенда отворачивалась лицом к стене и притворялась, что спит.

Утром она тихо встала, помылась и надела бежевые слаксы и белую блузу. Когда Кенда услышала, как Джон вошел в каюту, она ощутила, что все внутри ее словно сжалось.

Он приветствовал ее обычной улыбкой.

— Привет, соня! Сегодня прекрасный день. Я поднял все паруса.

Кенда молчала.

Джон склонился, чтобы поцеловать ее, но она резко подалась назад.

— Не надо… — шепотом попросила она.

— Ну разве так следует приветствовать своего мужа по утрам? — Его губы коснулись ее холодных, не отвечавших взаимностью уст. Джон выпрямился и посмотрел на нее, в глазах его появилась озабоченность.

— В чем дело?

— Джон, я хочу улететь в Гонолулу, — сказала она безразличным голосом. — Как ты думаешь, можно это устроить в Фаннинге? — Она не хотела смотреть на него, поэтому перевела взгляд на свои сандалии.

Джон вынул сигарету и закурил.

— Это из-за тумана? — спросил он, разглядывая тлеющий кончик сигареты. — Ты устала от качки или напугана? Да, Кенда?

Она подняла на него глаза, но смотрела не в лицо ему, а на сильную жилистую руку, держащую сигарету. Имело ли вообще теперь значение, скажет она ему правду или солжет? В конце концов она кивнула.

— Да, я устала от качки.

На его губах заиграло подобие улыбки.

— И это та женщина, которая хвалилась, что научится управлять яхтой лучше меня прежде, чем мы достигнем Гавайев… — он вопросительно приподнял брови. — Не правда ли?

Кенда молчала. Ей хотелось закричать "нет!". Та женщина любила тебя, доверяла тебе, верила в тебя! Но Кенда не могла заставить себя произнести хотя бы слово.

Джон протянул руку, и она почувствовала его теплые пальцы на своих плечах. Его глаза не отрываясь смотрели на нее.

— Кенда, что произошло? Скажи, пожалуйста!

Она на минуту задержала дыхание и бешено вырвалась из его рук, до боли закусив губу. Кенда знала, что именно сейчас ей необходимо навсегда установить между ними дистанцию. У Джона был многолетний опыт общения с женщинами: он знал, как подойти к любой, как возбудить у женщины желание, чтобы отныне единственным, чего она жаждала, было попасть в капкан его объятий… Ей приходилось избегать его взгляда, чтобы он сквозь смятение, отражавшееся в ее глазах, не рассмотрел еще не умершую страсть. Кенда быстро опустила глаза.

— Можешь ли ты договориться, чтобы я улетела отсюда на Гавайи, Джон? — Она попыталась скрыть дрожь, направляясь к двери. Находясь вне пределов его досягаемости, Кенда снова посмотрела на него.

— Да, — произнес он холодным, уверенным тоном. — Я могу сделать это.

— Спасибо. — Кенда убежала на палубу. Не имея сил больше сдерживать нервную дрожь, она старалась хоть как-то заглушить рыдания, вырывавшиеся из груди, и пыталась остановить ливнем льющиеся слезы. Для этого она крепко ухватилась за поручни и несколько раз глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Дрожь пробежала у нее по спине, когда она увидела атолл, возвышающийся над морем как зеленая скала, а над ним — безоблачное небо. Она думала, что еще вчера он мог бы показаться ей фантастически прекрасным и нереальным, как если бы она оказалась Алисой в Стране Чудес… Кенда собиралась с силами, беспомощно глядя на воду, когда услышала, как Джон прошел быстрыми шагами по палубе и оказался рядом с ней. Он снова обратился к ней:

— Кенда, дорогая, это просто безумие! С чего все это? Скажи мне!

Она покачала головой.

— Не стоит об этом говорить. — Кенда горько вздохнула.

Его глаза очень напоминали ястребиные, когда он смотрел ей прямо в зрачки.

— Не обращайся со мной так, будто я какой-то идиот. Если ты не любишь меня — так прямо и скажи. Ты не хочешь быть моей женой? — Его голос от волнения охрип. — Я не буду плакать или умолять тебя остаться со мной, но скажи мне все же, в чем дело?

Она сжалась и заставила себя не отводить взгляд. Вереница дней, проведенных вместе, каруселью завертелась в ее мозгу, она пошатнулась, ухватилась за поручень и перевела взгляд на остров. Несмотря на события прошлой ночи, несмотря на то, что Кенда прочла в журнале или не прочла, она…

Джон неожиданно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Так вот в чем дело! Ты поняла, что не любишь меня, что для тебя это приятное, но затянувшееся приключение, не правда ли?.. — Он учащенно дышал, произнося эти слова. — И теперь ты хочешь сбежать туда, — Джон зло махнул рукой в сторону острова. — А потом и оттуда. Тебе нужен весь тот мир, который упадет к твоим ногам, как только ты прибудешь в Гонолулу, — яркие огни, внимание прессы, вся эта блестящая мишура, — его голос стал тише, и он приблизил к ней свое лицо. — Ну что ж, моя дорогая, я позабочусь, чтобы ты получила все это… со всеми сопутствующими прелестями светской жизни, — Джон ухмыльнулся ей в лицо. — И если вы опять окажетесь покинутой на каком-то Богом забытом острове, не ждите, что я приплыву спасать вас, леди. Это слишком вредно для моего сердца. — Он повернулся и исчез.

— Джон! — крикнула она ему вслед, но он не отозвался.

Дважды за оставшуюся часть дня Кенда старалась набраться храбрости и подойти к нему, но Джон упорно избегал разговора. Стоя с каменным лицом в капитанской рубке, он крепко сжимал штурвал. Единственными фразами были те, которыми они обменялись во время обеда на камбузе. Он твердым и четким голосом инструктировал ее, что вертолет прибудет с острова Рождества утром и заберет ее обратно, а оттуда она полетит на Гавайи.

Кенда смотрела на него сквозь пелену слез, застилавших ей глаза, но он, давая объяснения, нервно ходил взад-вперед по камбузу, не замечая их.

Какой же несчастной она чувствовала себя в ту ночь в бунгало друзей Джона в Фаннинге! В другой ситуации этот визит был бы просто замечательным. Очень мало приезжих попадало на атолл Кирибати, и поэтому товарищ Джона, совершивший с ним предыдущее путешествие по Тихому океану, Герберт Лансинг, с великим удовольствием повел их на экскурсию. В почти полном молчании они наблюдали, как местные жители собирали кокосовые орехи для того, чтобы отделить копру, из которой получали масло на продажу. Потом они посетили школу, деревню и вернулись обратно в бунгало. Жена Герберта, милая Диана, приготовила восхитительный обед, но еда не лезла Кенде в горло.

В конце концов, чувствуя себя совершенно разбитой, она извинилась и ушла в свою комнату. Там она свернулась калачиком на постели, крепко сцепив руки. В ее голове роились обрывки тусклых мыслей: Джон не представил ее как свою жену. Как все это странно… Ведь это ее он обвинил в том, что она не любит его. Не любит его?

Как тяжело было удержаться от того, чтобы не побежать к нему, ворваться в его комнату в другом конце холла и броситься в его объятия… Кенда чувствовала себя опустошенной и бесконечно несчастной. Она лежала на большой двуспальной кровати и чутко прислушивалась к ночным шорохам, доносившимся через открытое окно.

Она ждала, что он зайдет за ней утром, и была удивлена, когда, открыв на стук дверь, увидела Герберта Лансинга. Она понимала, что этим утром им с Джоном еще не поздно будет поговорить и уладить все недоразумения, которые так внезапно испортили их отношения. Продумав об этом всю ночь, она с унынием осознала, что странные записи в бортовом журнале потеряли для нее всякое значение. Возможно, им даже было какое-то объяснение… Во всяком случае, Кенда уже была готова выслушать любое объяснение!

Герберт улыбался ей.

— Джон попросил меня проследить, чтобы вы добрались до острова Рождества в целости и сохранности. Я полечу с вами, а когда вы будете на пути к Гавайям, вернусь на том же вертолете.

Ее рот раскрылся от изумления:

— А где Джон?

— Он отплыл этим утром, — Герберт почесал затылок, — еще до завтрака. Диана приготовила ему завтрак, но не смогла заставить его проглотить хотя бы кусочек, — удрученно покачав головой, Лансинг ушел.

Кенда закрыла лицо руками и оперлась о стену. Острая боль пронзила ей сердце, почти лишив ее способности дышать…

— Вы готовы, мисс Ван? — снова услышала она голос Герберта. — Вертолет скоро приземлится. — Он зашел в комнату и осмотрелся. — Где ваш багаж?

Все еще не придя в себя, прижавшись к стене, Кенда показала на кровать, рядом с которой стояли ее чемоданы. Она в прострации наблюдала, как Герберт взял их и вышел из комнаты. Казалось, прошла вечность прежде, чем она заставила свои ослабевшие ноги сделать шаг и последовать за ним в холл. Кенда все еще никак не могла опомниться. Джон так легко бросил ее… Она провела руками по лицу. Он уплыл прочь на "Бьюти", оставив ее с разбитым сердцем и вечной болью воспоминаний о счастье. Об их счастье.

Герберт Лансинг прекрасно справился с поручением Джона. Сидя в кресле у иллюминатора самолета, который доставит ее в Гонолулу, Кенда помахала рукой Герберту, стоящему у взлетной полосы. Через несколько минут она уже была на высоте несколько тысяч метров, но все равно через прорехи разрывов между облаками могла видеть внизу безбрежное пространство сине-голубой воды океана. В салоне вместе с ней была небольшая группа людей: пилот, второй пилот, стюардесса и какие-то другие пассажиры, которые тепло приветствовали ее, — но она не могла потом припомнить ни их имен, ни того, что они говорили.

Кенде никак не удавалось хотя бы приглушить боль в сердце. Джон уплыл, даже не попрощавшись, сделав ее самым несчастным и одиноким человеком на земле… Яркие воспоминания о времени, проведенном вдвоем с ним, стали немилосердно разрывать ее сердце на части. Она скорчилась, положив затылок на подголовник кресла, и закрыла глаза. Сознание того, что он не любил ее и в конце концов ввел в заблуждение, не женившись на ней по-настоящему, стало доходить до нее. Измотанная недосыпанием в последние две ночи, Кенда почувствовала, как ресницы стали буквально наливаться свинцом, и словно отключилась.

Она очнулась от легкого прикосновения руки к своему плечу. Кенда медленно открыла глаза и увидела улыбающуюся ей стюардессу. Прошло уже, вероятно, несколько часов.

— Мисс Ван, — тихо сказала она, — я только что отнесла кофе пилотам, не хотите ли и вы чашечку?

Кенда кивнула. Она взяла трясущимися руками чашку с кофе у молодой и симпатичной женщины, усевшейся в кресло рядом с ней.

— Не возражаете, если я поговорю с вами несколько минут?

— Нет, — прошептала Кенда, — пожалуйста.

— Через несколько часов мы приземлимся, а я просто умираю от любопытства… — Стюардесса помолчала. — Это правда, что вы провели на острове в одиночестве семь лет?

Кенда кивнула.

— Да, почти семь. — Внезапный приступ тоски по дому охватил ее, и она почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза. Она медленно отпила глоток кофе, выигрывая время, чтобы не расплакаться.

— Боже мой, вы никогда не тосковали, оставшись в одиночестве? Я бы с ума сошла! — Молодая женщина покачала головой. — Не понимаю, как вам это удалось?

Кенда сделала еще глоток.

— У меня отличное здоровье. Конечно, сначала я боялась, но потом преодолела страх.

— Тот мужчина, который нашел вас… Держу пари, он был страшно поражен! — Стюардесса тихо рассмеялась.

Кенда долго не отвечала, но потом прошептала:

— Да, он очень удивился.

— А кто он был?

— Джон… Джон Тэйлор из Лос-Анджелеса.

— Как случилось, что он нашел вас?

Кенда подумала, хватит ли у нее сил ответить на этот вопрос.

— Джон сказал, что это была судьба. — Кенда покачала головой. — Я… я не знаю, как. Просто однажды я вдруг увидела его. — О Боже, она чувствовала себя такой беспомощной без него! Кенда ответила еще на несколько вопросов, даже не вдумываясь в свои слова. Она была теперь такой измотанной и одинокой… Кенда ощущала, как почва уплывает из-под ног и она падает в какую-то черную пропасть… В таком состоянии она и провела оставшуюся часть ночного полета.

Утром же, когда самолет на полной скорости подлетал к месту назначения, Кенда переключила все свое внимание на чистое голубое небо за иллюминатором. Пассажиры на борту лайнера готовились к прибытию в Гонолулу.

Кенда нервно пригладила свои роскошные золотистые волосы. Она знала, что внизу, где-то между атоллом Кирибати и Гавайями, плавно скользит по воде "Бьюти". Она могла бы закрыть глаза и слышать, как плещутся волны за бортом яхты… Солнце встало, и его лучи искрятся в бирюзово-синей глади океана. Как она хотела сейчас быть там, на палубе, вместе с Джоном, стоять подле него у штурвала или лежать рядом с ним на узкой койке в каюте, ощущая, как ласковые волны, убаюкивая, плавно покачивают яхту…

Как все это могло произойти? Как случилось, что она находится на высоте тысячи метров над океаном, одна, без Джона? Когда Гавайский архипелаг появился под крылом самолета, Кенде показалось, что где-то там, за островами, на горизонте виден край Земли. Скоро она будет дома. Наконец после всех этих лет и миль она увидит свой дом! Но Кенда не могла заставить себя радоваться: не осталось никого, кто бы мог ее встретить на пороге родного дома. От осознания этого невыносимая горечь переполнила ее душу. Она возвращалась домой одна.

…Почему Джон захотел непременно жениться на ней? Ведь сама она никогда не подталкивала его к этому! Ни разу не произнесла она ни слова о свадьбе. Кенда знала, что у него не было особой необходимости жениться на ней. Как он совершенно правильно сказал однажды, — это был лишь вопрос времени, и страсть, с которой они так боролись, в конце концов поглотила бы их. "Шторм, который у нас не хватит сил победить…" — так, кажется, сказал он. Это и произошло в день их свадьбы. Она откинулась на спинку кресла и оцепенело смотрела в пространство, спрашивая себя, сможет ли еще когда-нибудь улыбнуться вновь. И не могла ответить на этот вопрос.

Она ошиблась, думая, что в аэропорту Гонолулу не будет никого, кто придет встречать ее. Прием, который ей оказали и которого она не ожидала, был просто восторженным, и к тому времени, как ее усадили в лимузин и быстро отвезли в отель, она почувствовала себя еще более усталой. Вопросы, которыми засыпали ее корреспонденты, говорившие все разом и стремившиеся сунуть микрофон чуть ли не в лицо ей, вселили в душу тревогу, которую она не могла скрыть. Казалось, прошла целая вечность, пока человек из Института морской биологии не взял ее за руку и не вывел из толпы. Он быстро распахнул перед ней дверь лимузина, она скользнула в салон и спрятала лицо в ладонях.

— Кенда, — добрым и сочувственным тоном произнес он, — я пытался избежать этого.

Мы хранили ваше прибытие в тайне, но каким-то образом новость просочилась. Мне очень жаль.

Она кивнула, все еще закрывая ладонями лицо.

Он продолжал говорить:

— Мы встречались много лет назад в Сан-Диего. Вы помните, как ваш отец был приглашен докладчиком на семинар? Он взял вас с собой, и вы провели вечер с моей дочерью Нэнси.

Чуть не плача смотрела она на него. В конце концов кивнула.

— Да, — прошептала Кенда, — я помню… Вас зовут Уильям Пальмер, а отец называл вас просто Билл.

— Мы взяли на себя смелость заказать вам номер в Хилтоне, — Пальмер набрал воздуха в легкие. — Сейчас, когда завещание вашего отца может быть утверждено, это только вопрос времени, У нас есть адвокаты, которые будут отстаивать ваши интересы. Вы не возражаете?

— Нет. Мне нужна любая помощь, какую я могу получить… — Но на самом деле ей нужна была помощь Джона, и только его.

— Думаю, вы не слишком хорошо относитесь к нам за то, что мы оставили вас в таком ужасном положении, и это вполне понятно, — заботливо сказал он. — Когда я говорю "мы", я выступаю от лица всех сотрудников института. Я не могу передать вам словами, насколько мы опечалены происшедшим… Узнав несколько недель назад о том, что вы живы, мы были просто в шоке от того, что вы провели все эти годы в одиночестве на необитаемом острове… Никакие доводы не могут смягчить нашу вину, но…

— Это не ваша вина, — тихо ответила Кенда, — в этом никто не был виноват. — Она прекрасно понимала, что только злая воля судьбы оставила ее там, а не чье-либо равнодушие.

Пальмер долго тряс ее руку. Это был дружеский жест, и она сумела-таки улыбнуться ему.

Следующие несколько дней были просто забиты звонками с материка; визитами — в любые часы дня и ночи — репортеров газет, журналов и теленовостей; консультациями с адвокатами. Казалось, что дверь в прошлое медленно закрывается… Кенда очутилась втянутой в круговорот событий с такой силой, что половину дневного времени не могла и мечтать о душевном равновесии. Но все это выглядело каким-то нереальным. Без Джона все стало бессмысленным.

На третий день пребывания в Гонолулу Ли, экономка, работавшая в их доме до того, как Кенда поехала провести роковое лето с отцом, явилась навестить ее. Встреча получилась очень радостной. Ли привезла с собой корзину для пикников, полную всяческой снеди, и термос свежесваренного кофе.

После слез и объятий Ли стала угощать Кенду всякой всячиной, выложенной из корзины: сэндвичами, цыплятами, булочками, пирожными.

— Когда я увидела тебя по телеку прошлым вечером, я заставила брата отвезти меня в Гонолулу. Говорю ему: девочка настолько отощала, что хороший ветерок может свалить ее с ног.

— Не обижайся, Ли, все это выглядит очень заманчиво, но, честно говоря, я не знаю, смогу ли съесть хоть что-нибудь: у меня совсем нет аппетита. Мне уже несколько дней ничего не лезет в горло.

— Ну-ка, быстро принимайся за еду, молодая леди! Потом упакуем вещи и отправимся домой. Все эти люди совсем тебя достали, ты просто живой скелет! Я не собираюсь оставлять это дело так! Твой отец перевернулся бы в гробу, если бы увидел тебя сейчас. Иди-ка сюда, садись и ешь. Немедленно!

Кенда улыбнулась и уселась за стол возле окна. Ли села напротив. Кенда взяла сэндвич и откусила. Ли не сводила с нее глаз.

— Ну, как на вкус?

— Восхитительно!

Кенда лгала. Каждый кусочек, который она брала в рот после ее прощального обеда с Джоном, вкусом напоминал ей горькую полынь. Она попыталась хотя бы слегка улыбнуться Ли, отметив про себя, что Ли почти не изменилась за прошедшие семь лет. Может быть, только набрала лишний килограмм или два в весе, но ее и без того полное тело, выражение ее глаз и лица остались прежними. Да, но сама-то Кенда сильно изменилась, и ей было интересно, замечает ли экономка, сколько изменений, и не только в возрасте, произошло в ней за эти семь лет. Ли явно все понимала, потому что спросила:

— Ты не рада, что вернулась домой, дорогая?

Кенда ощутила жжение в горле, и все внутри ее сжалось. Она поперхнулась куском, который пыталась проглотить: когда прозвучал вопрос Ли, он буквально встал ей поперек горла.

Джон Тэйлор соблазнил не только ее тело — он унес с собой ее жизненную силу, ее любовь, ее разум. Он увлек ее в мир прекрасных иллюзий, чтобы выбросить затем как котенка за порог их плавучего дома, и сейчас, когда она снова боролась за жизнь, его образ острым гвоздем засел в ее мозгу, ни на минуту не покидая его. Была ли она рада тому, что вернулась домой? Так спросила Ли… Как может человек ответить на такой вопрос, если душа его разрывается между двумя мирами… Она понимала, что тело ее было в Гонолулу, но сердце ее было где-то в Тихом океане на борту десятиметровой яхты — с человеком, за которого она вышла замуж. Вдруг Кенда поняла, что именно там она и хочет быть сейчас, что это просто необходимо ей! Никто в мире не значил для нее столько, сколько Джон Тэйлор.

Вместо ответа она рассказала Ли о Джоне, об их плавании, об их свадьбе и о том, что привело к разрыву с ним. Та слушала ее не перебивая, а когда она закончила, Ли глубоко вздохнула и спросила:

— Ты веришь, что он любил тебя, Кенда? Кенда печально кивнула.

— Да, он любил меня. Несмотря на то, что написано в его дурацком журнале, я знаю, что он любил меня.

Ли указала на накрытый стол.

— Ешь. Если он любит тебя, он придет к тебе. Если нет — тебе все равно нужно жить, дорогая. Жизнь ведь продолжается… И ты получше кого-нибудь знаешь, что я говорю правду.

Шли дни за днями… Все юридические формальности были улажены, и Кенда стала в итоге вполне обеспеченной наследницей. Она приобрела маленький домик на берегу океана и поселилась там вместе с Ли. В свое время она получила много предложений от издателей опубликовать свои воспоминания о жизни на острове, но так и не смогла заставить себя принять какое-либо из них.

Она постоянно думала о Джоне. Прошло уже достаточно много времени, и если бы он захотел, то давно прилетел бы на Гавайи. За это время он уже должен был добраться до Калифорнии… Кенда никак не могла заставить себя позвонить ему, как бы страстно она этого ни желала. Он отверг ее. Она представляла его вместе с Лилиан… Он же записал в судовом журнале, что "с нетерпением ждет возвращения домой и начала новой жизни". Да, Джон, наверное, уже был в Лос-Анджелесе.