В любой гадости ищи свои радости

Глава 4

Я открыла глаза и увидела небо. Высокое-высокое, голубое-голубое… И чистое, будто его только что вымыли и отполировали. Небо помещалось в резную зелёную раму плывущих среди ветра крон, наискось пронизанных светом восходящего и ещё не видимого из-за деревьев солнца. Изумрудная трава рвалась ввысь и над головой покачивались хрупкие лесные цветы.

Из всей этой поистине райской картины выбивалась только одна незримая, но оттого не менее существенная деталь. Запах. Вернее вонь. И это означало, что мой бред ещё не закончился.

Обречённо вздохнув, попробовала оглядеться.

Я лежала в высокой траве. Вероятно, Алехандро вчера именно здесь и ‘выключил’ меня смрадными объятьями. От одного только воспоминания дурно. Правда, кое-что не могло не радовать. Мерзкой твари на носу не было! В смысле той земноводной, что со щупальцами. Впрочем, Алехандро на носу тоже не наблюдалось. Слава Богу.

А ещё очень хотелось есть. И пить. И есть.

Задумчиво сорвав зубами травинку, я тщательно прожевала её и выплюнула. Тфу, гадость какая…

Ладно. О хлебе насущном подумаю после того как посещу местные кустики, благо лес кругом.

Я рывком поднялась на ноги и чуть не навернулась. Что за чёрт?! Ноги были связаны. Не так чтобы очень крепко, но три из четырёх конечности были обмотаны верёвкой так, что нормально ходить не было ни малейшей возможности. Разве что семеня, как бедные японские гейши.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет! От пут верёвка уходила куда-то в сторону и терялась в траве.

Проследив взглядом направление, я бесшумно фыркнула. Метрах в десяти, прислонившись спиной к дереву дрых вонючка. При этом по его лицу (Бррр…) расплылось выражение такого довольства…

Обалдеть! С чего это Алехандро такой счастливый? Надо же… спит сидя на сырой земле. В волосах, которые и волосами назвать можно только с большой натяжкой и изрядной долей воображения, что-то ползает. Довольно крупное, кстати. Смрад стоит такой, что непонятно чем он сам-то дышит. Кожа — сплошная гноящаяся язва. В общем, не жизнь, а полная попа радости. И поди ж ты! Улыбается!

И хотя выглядел вонючка при этом ничуть не менее мерзко, всё равно, радостно и от того умильно.

Мелькнула мысль, что его удовлетворение отчасти связано с собственно моим плачевным положением. Умиление сделало ручкой, сменившись здоровым раздражением. Значит, радуется тому, что справился с бедной-несчастной лошадкой?

Зло прищурившись, я изогнулась буквой ‘зю’ и архи-осторожно, чтобы не дай Бог не дёрнуть верёвку, конец которой сжимал в руке смердящий Алехандро, попросту перекусила её. Ещё минут пять ушло на то, чтобы развязать узлы на ногах, но и с этим я справилась. Свобода!

Медленно и аккуратно, едва ли не на цыпочках, я удалилась, ехидно хихикая про себя. А уж использовав кустики по назначению, я почувствовала себя совсем счастливой. Теперь главное — не попасться и как можно быстрее смазать! И подальше от вонючки, подальше!

Первым делом нужно найти воду и попить, а там разберусь и с едой и с направлением бегства. Вот только ко вчерашнему болоту я не вернусь точно. Хватит уже кошмариков и мерзких тварей.

Едва не подпрыгивая от воодушевления, я бодренько потопала в противоположном болоту и персональному зомбику направлении. Минуты через четыре прямо по курсу неожиданно нарисовалась полянка. И, о чудо! К веткам толстого дуба были подвешены мешки Алехандро! Те самые где, я точно помню, должна быть еда… Воровато осмотревшись вокруг, я дёрнула к дубу.

Подстраховался он… Ха! Высоковато, конечно, но не для меня же! Для лошади три метра — фигня на постном масле. Удивительно только как хромой на обе ноги горбун сумел эти мешки сюда затащить, да ещё и верёвку бантиком на ветке завязать.

Оперевшись передними ногами на ствол, я вытянула шею и без затруднений дотянулась до торбочки. Хмыкнув, я даже с бантиком возиться не стала. Просто перекусила верёвку и вуаля!

Торбочка моя! Яаху!

Подхватив припасы, я ломанулась прочь, пока не нарисовался мучитель душитель. Проплутав по лесу с пол часа, я наконец, набрела на ручеёк и вдоволь напилась. Слава Богу, хоть на этот раз никто на меня не кидался. Утолив жажду, довольная, я решила проделать тоже и с начинающим уже заметно раздражать чувством голода.

Скоренько развязав тесёмки, сунула нос в мешок. Конечно, проще было бы вывалить всё на траву и посмотреть, что там есть, но как потом остатки обратно запихивать? А оставаться без припасов не хочется.

Та нехорошая женщина, что превратила меня в кобылу, как-то не озаботилась изменением вкусовых пристрастий. Жрать траву ну совсем не тянет. Так что… Сориентировавшись по запаху, я вытянула из мешка огромный кусище копчёного мяса на косточке. Мням-мням! Еда, блин…

Жевать было жутко неудобно. Видимо, лошадиные зубы не слишком приспособлены для перетирания мяса. Но я очень старалась. Наплевав на гигиену и этикет, я попросту прижала окорок копытом к земле и, отрывая маленькие кусочки, медленно их пережёвывала. Хотя, честно говоря, очень хотелось, рыча и урча от возбуждения, проглотить прямо целиком.

Сдаётся мне, прошедшие сутки пагубно повлияли на мою непривычную к таким стрессам психику. В принципе, не мудрено. Если так и дальше пойдёт, очень скоро в этом мире появится ещё один злобствующий кошмарик, а именно — ‘Полубезумная отощавшая лошадь, вылавливающая в лесу беззащитных путников и под угрозой ‘покусания’ и ‘полягания’ отнимающая у них еду и книги’. Ах, да!

Буде с путниками случится дефицит, дурное копытное начнёт охотиться на зайцев, лис и прочую мелкую живность.

Весело выходит. Особенно учитывая тот факт, что с чудесным образом пойманным зверьём (что-то в эту возможность очень слабо верится) кобыла всё равно будет вынуждена отловить путника и приготовить для неё дичь… Офигительная перспектива!

Хотя ведь где-то здесь должны быть мужики под предводительством голубоглазого чуда! Попробую отыскать их. Авось, что-нибудь и сложиться. Всё лучше чем…

На этот раз верёвка, наброшенная на шею, не напугала. Даже не удивила если честно. Наверное я уже привыкла, что всё в этом мире для меня начинается и заканчивается верёвкой. Плюнув в сердцах на надежду никогда больше на видеть Алехандро, я проглотило пережёванное мясо и нарочито спокойно замерла над распотрошённой торбочкой. Типа ‘я не я и лошадь не моя’. Хм… Это уже даже не каламбур получается, а бред сивой кобы… Тьфу! Опять меня не в ту степь несёт.

Сделав максимально тупое лиц… то есть морду, я равнодушно уставилась на вонючку, старательно фокусируя взгляд где-то метрах в трёх ЗА ним. Ну, чтоб опять не переклинило.

Всем своим видом демонстрируя безразличие и покорность судьбе, я наблюдала за тем, как Алехандро, ругаясь себе под нос, засовывает остатки окорока в торбу. Судя по всему, он решил что кто-то нечистый на руку решил скомуниздить его добро. В том числе и меня, кстати. При этом наличие такого человека в лесу вонючку не слишком удивляло, а вот тот факт, что вор натыренное добро бросил… Ха! Знал бы ты кто на самом деле ‘свёл’ твою кобылу и унёс припасы!

Когда задумчивый товарищ наконец определился между ‘свалить от греха подальше’ и ‘устроить засаду на гада и показать ему где раки зимуют’ в пользу первого варианта мы двинулись. Правда, по первости Алехандро собирался поехать, а не пойти, но тут моему долготерпению пришёл конец и, получив копытом под дых, он передумал.

Я смирно топала за вонючкой, от души радуясь тому, что поднявшийся ветерок относит его амбре в сторону. Дышать было всё равно тяжело, но хотя бы глаза не слезились. Вот жизнь… Могла ли я представить себе ещё вчера утром, собираясь на работу, что сегодня мне для счастья хватит такой малости?! Только этого, да ещё то, что в желудке переваривается мясо, а не трава.

Минут через сорок мы вернулись на знакомую полянку с дубом и Алехандро, не придумал ничего лучше, чем в очередной раз меня связать. И не надоело ему? Скоро уже верёвки закончатся. Чем он тогда меня ловить будет?! Тоже мне, чудо в язвах. Тфу!

А вонючка деловито принялся сновать туда сюда. Вернее, в лес на поляну и обратно. Искоса наблюдая за ним, я пыталась представить себе, как всё могло бы сложиться, купи меня давешний голубоглазый красавец. Нет, я не настолько наивна, чтобы полагать, что там было бы легче физически. Скорее уж наоборот, учитывая количество оружия, притороченного к сёдлам скакунов воителей. Но ведь то физически, а морально…

Я вздохнула. Что теперь дёргаться? Всё равно, как ни крути, что случилось — то случилось. Я с вонючкой и если чего-нибудь не придумаю, так и буду с ним сходить с ума от омерзения… Впрочем, это вовсе не означает, что можно опускать лапки! Поэтому-то, пока Алехандро устраивал в центре поляны склад горючих материалов, а проще говоря кучу палок, я аккуратно развязывала узлы.

Аккуратно потому что не хотела, чтобы он заметил это раньше времени. Конечно, идеальный вариант, чтобы он совсем забыл обо мне, но это не реально.

К тому времени, когда сбор хвороста подошёл к концу, верёвка, которая должна была теоритически держать меня у дерева, только делала вид, что честно осуществляет свою функцию. На самом же деле она тупо висела на ветке. Но оставались ещё и путы на ногах, а с ними далеко не уйдёшь.

Я раздражённо скрипнула зубами, глядя как Алехандро довольно потирает руки при виде своего сучковатого творения. Ну чего бы ему стоило ещё пару раз смотаться в лес, а? Ведь мне совсем немного осталось! Чёрт.

Но через минуту я забыла о недовольстве и молчаливом нытье, когда вонючка достал из складок своего рванья книгу. Книгу! Честное слово. Маленькую, правда, чуть больше ладони, но на вид вполне настоящую. С момента ‘попадалово’ меня в это тело, я так много думала как и где найти книгу с подсказкой как быть и что делать, чтобы вернуться домой, что сейчас просто оцепенела. По законам жанра, в ней просто обязана быть подсказка! Обязана же?

От вида грязных пальцев, касающихся тёмного переплёта возможно единственного на весь этот лес печатного издания, я глухо зарычала и шагнула вперёд.

И всё-таки в этом теле нервная система послабее, чем в человеческом. За всю предыдущую жизнь я, наверное, столько раз не выходила из себя сколько за последние сутки.

Вообще-то, я неконфликтная и уравновешенная до неприличия, но есть вещи, способные превратить белую и пушистую меня в плюющуюся ядом фурию.

Помнится, лет в девять я выбила однокласснику зуб за то, что он делал самолётики из листочков библиотечного Дон Кихота, которого свистнул из моего портфеля. Тогда родителей первый и единственный раз вызывали в школу.

На все вопросы директора я угрюмом молчала, опустив глаза в пол, чем кажется, напугала присутствующую при ‘разборе полётов’ мать пострадавшего мальчика до нервных колик. Нет, я рассказала про книгу, которую всю следующую после инцидента ночь старательно и коряво склеивала, но про то что было потом…

И не в страхе или гордости дело было. Просто я абсолютно не помнила что и как делала с того момента, когда глаза подёрнула алая пелена ярости и до того мига, когда вылетела из пустого кабинета химии, где всё произошло.

Ну, не совсем пустого. Рыдающий на полу одноклассник-то там остался. Сейчас я уже не очень хорошо помню, почему мы были там одни после уроков. Вроде бы должны были полы помыть.

Позже со слов пострадавшего выянилось, что ни с того ни сего я побледнела и, отобрав книгу, огрела мальчишку стулом. Ударила я спинкой и плашмя, но достаточно сильно, что бы пацан отлетел метра на полтора в сторону и врезался головой в шкаф, об который и выбил зуб. И даже не выбил, а сломал.

Неприятная в целом история закончилась, как это ни странно, неплохо. Училась я хорошо, вела себя тихо и учителя попросту не поверили в то, что я ударила первого хулигана в классе намеренно.

Чего нельзя сказать об одноклассниках. Они с тех пор никогда не брали моих вещей без спроса и относились с уважением и даже некоторым пиететом до окончания школы.

Конечно, Алехандро не знал всего этого, когда поднял голову и озадаченно посмотрел на меня. А злость уже туманила глаза… Удивлённо фыркнув, вонючка почесал голову. Из спутанного колтуна выпала белёсая жужелица и брякнулась прямо на книгу. Ррррр! И меня переклинило… Грозно рыча, я бросилась на горбуна.

Не знаю, чем бы дело кончилось, если б не путы. С обмотанными верёвкой ногами бегать невозможно и я грохнулась, пропахав с метр полянки. Когда очухалась, Алехандро озабоченно рассматривал развязанную верёвку. Чёрт!

Пока я собирала конечности и трясла головой, он уже обошёл меня и привязал заново. И теперь, думается, следить будет не в пример внимательнее. Что я наделала?!

Походя похлопав меня по шее, вонючка вернулся к куче хвороста. От такой наглости я так обалдела, что даже не попыталась его лягнуть или укусить.

А он открыл книгу и, пробормотав что-то невнятное, дунул на неё. Ничего не произошло. Алехандро почесал переносицу, подумал и хлопнул себя по лбу, отчего с его головы посыпалась мелкая насекомая живность. Потом достал из-за пазухи синий камушек на длинной цепочке и коснулся им желтоватой страницы. Книга моментально увеличилась до размеров хорошего альманаха.

Послюнявив грязный палец, он принялся листать страницы. Довольно осторожно, честно говоря.

Если бы не его руки! А вонючка, вчитываясь, что-то бубнил, сосредоточенно шевеля губами. Минут через десять он, видимо, нашел что искал и, положив книгу на траву, покосился на меня.

Наверное, обалдевшая от увиденного, выглядела я забавно. По крайней мере Алехандро, глянув на меня, усмехнулся. От того как жутко перекосилось его личико при этом, я попятилась. А так как до сих пор не поднялась и попросту сидела в раскоряку, вылупившись на читающего уродца…

Вопреки моим ожиданиям вонючка при виде ползущей от него на полупопиях лошади не заржал.

Только как-то особенно горько усмехнулся и отвёл взгляд. От удивления я даже икнула.

А уроде… нет, всё-таки Алехандро выбрал из кучи хвороста с десяток небольших палочек и занялся разведением костра. Когда огонёк уже бодро облизывал несколько толстых сучьев, он достал из торбы несколько котелков, вложенных один в один. Выбрав небольшой, литра на три, с круглым дном, он, проверив узлы на моей привязи, удалился.

Вернулся быстро. Слишком быстро, чтобы я успела разобраться с путами. Честно говоря, буквально оглушённая тем, что неожиданно увидела в ходячем ужасе живого человека, я даже и не пыталась освободиться. Просто не сообразила. А жаль…

Человек или нет, но вонял Алехандро так, что тошнота привычно и вольготно расположилась в горле и только выжидающе хихикала, расслабленно покачивая ногой. Если так дело и дальше пойдёт, я до возможности освободиться просто не доживу…

Безнадежно вздохнув, я улеглась на траве, положив голову на передние ноги. Вроде удобно. Если не думать, как это со стороны смотрится.

Горбун тем временем раскладывал около весело потрескивающего костра свои пожитки. Котелок с водой был не единственным, что он принёс из леса. Кроме него имелись ещё грязные корешки, пучки травы и каких-то цветочков, тряпичный свёрток, вероятно извлечённый из складок рванья, пока я копалась в себе, и небольшой насквозь мокрый мешок. Это-то откуда? Судя по приличной луже вокруг, за пазухой такое не спрячешь…

Мешок заметно дёрнулся, и меня переполнили самые дурные предчувствия. Аргументировать своё беспокойство я бы не смогла, но в свете событий прошедшего дня и дня сегодняшнего ничего хорошего уже не ждала по определению.

А вонючка, не обращая на меня ни малейшего внимания, что то бубнил себе под нос, периодически заглядывая в книгу. Ножом, так напугавшим меня накануне, он мелко покромсал корявенькие корешки, разложив их кучками напротив себя и принялся разбирать принесённые травы.

Какие-то он, довольно улыбаясь, откладывал в сторону. Какие-то бросал в огонь, морщась, как от зубной боли. Пару раз Алехандро поливал больше не шевелящийся мешок водой из котелка.

Приглушённый бубнёж кошмарика постепенно успокоил меня, и я то и дело клевала носом. За что и поплатилась. Видимо задремав, я не придала значения тому, что вонючка закончил разбирать своё сено на стебельки и, кряхтя, поднялся на ноги.

Почти привыкнув к мерзкому виду Алехандро, я только сонно лупала глазами, когда он задумчиво почесал голову, устроив небольшой жуко и гусеницепад… Равнодушно зевнула, когда снял с соседнего дерева пыльную торбу… Вяло фыркнула, когда он проверил узлы на верёвке, идущей от моей шеи к мощному стволу старой берёзы…

И чуть не окочурилась, когда он нацепил торбу мне на голову!!! А Алехандро потрепал обалдевшую от неожиданности меня по спине и ушёл. Мамочки…

Истерично взвизгнув, я вскочила на ноги. Что за! Чёрт!

Едва не воя от отвращения и злости, я содрала пыльный мешок с морды, пару раз основательно треснув себя копытом по голове и чуть не переломав спутанные верёвкой конечности. При этом три раза навернулась и один раз едва не свернула себе шею, пытаясь рассмотреть, не осталось ли на спине привета от гниющей заразы.

Слава Богу, ‘привета’ не осталось, но сама зараза, пока я занималась экстремальной акробатикой для копытных, вернулась. В смысле вернулся.

Алехандро пришёл довольный как сто китайцев. В руке у него виднелась жалкий десяток тоненьких стебельков с мелкими голубоватыми листочками. Внимательно и, пожалуй, устало осмотрев запыхавшуюся меня, он нахмурился и, положив принесённый гербарий у костра, двинул ко мне.

Я попятилась и злобно зарычала. Не надо мне на голову мешок! Вот только попробуй! Не знаю как, но я тебя урою!

— Всё-таки надо было брать ту полудохлую кобылу. — Остановился он, услышав мой рык, и сокрушённо покачал головой. — Если в зверинце Роуленда такие лошади, даже представить себе боюсь, что у него другие звери вытворяют. С голодухи же сдохнешь, бестолочь!

Я только ошалело хлопала глазами, всё ещё пятясь и рыча. И только когда Алехандро, сплюнув, отошёл, опустила взгляд и увидела… Зерно… Видимо, оно высыпалось из мешка, который вонючка натянул мне на голову. Так это он что, покормить меня решил?

Ничего не понимая, я посмотрела на уродца. Тот, не обращая на меня ни малейшего внимания, уже во всю суетился у костра. В котелок, подвешенный над огнём, полетели покромсанные корешки, отдельные листочки, растёртые цветы и длинные, как-то по особому скрученные стебли. Когда Алехандро сосредоточенно пыхтя и посекундно сверяясь с книгой, принялся плести совсем уж сложную косичку из двух десятков разных растений, я не выдержала и, задержав дыхание, посеменила к нему.

Заглянув в раскрытую книгу, к своему отчаянию поняла, что выудить из неё что-то полезное для себя мне не удастся в любом случае. Буквы были абсолютно незнакомы. Чёрт! А я-то надеялась, что раз уж местный язык понимаю как свой, то и читать смогу.

Сосредоточенный на своей задаче Алехандро особого внимания на меня не обратил. Только, бросив удивлённый взгляд, пренебрежительно фыркнул и, вытянув из кучки длинный стебелёк с мелкими вишнёвыми цветочками на конце, вернулся к своему занятию.

С расстройства я принялась рассматривать схему, нарисованную на развороте широкоформатного издания. Надписи, конечно, были мне не понятны, но рисунок напоминал инструкцию для начинающих макрамистов (или как они правильно называются?). При желании, разобраться не очень трудно, но был один нюанс. Получиться должна объёмная фигура, напоминающая шарик с кучкой ‘лучей’ разной длинны. При чём у каждого растения строго своё место и порядок вплетения.

В процессе рассматривания кучки трав и сверки их с нарисованными, я обратила внимание на то, что вода в котелке медленно, но неуклонно, выкипает. То, что Алехандро решил сварить какое-то зелье, до меня уже дошло. Честно говоря, мне стало жутко интересно, что же дальше?

Вдруг, выпив колдовское варево, вонючка станет хоть немного симпатичнее? Ну хоть чуть-чуть?

Может, это лекарство от кожных заболеваний. Устыдившись своего идиотского поведения и неспособности пересилить отвращения к мерзкому уродцу, я прониклась искренним желанием помочь.

Тихонько отойдя в сторону и убедившись в том, что причина моих терзаний на тему собственного несовершенства, упорно не замечает ничего кроме своего растительного творения, я осторожно развязала узел на том конце верёвки, что держал мои путы. Хоть в чём-то книга пригодилась! Схема завязывания его находилась в левом верхнем углу страницы. Сложный узел, но если знать как…

В общем, путы спали и я, выбрав из кучки отвергнутых Алехандро посудин самый большой котелок, бесшумно смазала.

Но нет, вопреки логике и собственным желаниям я не ударилась в бега (дура, блин!). Кто бы ещё сказал мне почему… Жаль что таблеток от глупости так никто и не придумал! Спрос бы бы-ы-ыл…

Ориентируясь по запаху воды, который совсем скоро стал пробиваться сквозь смрад источаемый вонючкой, я очень скоро вышла к вчерашнему болоту. Неуверенно потоптавшись на берегу, помня о мерзкой кусачей твари, я всё же нашла компромисс между страхом и желанием помочь.

Длинная палка нашлась довольно быстро. Обломав копытами не нужные сучки, я понадёжнее перехватила её зубами и поддела котелок за ручку. Подойдя к болотцу, осторожно разогнала ряску дном котелка и зачерпнула воды. Вытаскивая, пролила всё на фиг и чуть не уронила в воду сам котелок. Пришлось повторить всё заново.

Со второго раза удалось не только набрать воды, но и почти не расплескав, поставить его на землю.

Вытащив из-под ручки палку, я с облегчением выдохнула и поспешила назад.

На всё про всё ушло минут тридцать, так что когда я вышла на поляну, варева над костром поубавилось. Алехандро, мрачный как туча, всё ещё колдовал над своим творением. Чего это он?

Что-то не выходит или заметил моё исчезновение, а прерваться на беготню и последующее удушение не может?

Когда я, осторожно ступая, подошла и поставила котелок рядом со смердящим уродцем, он вскинул голову и ТАК на меня посмотрел, что я поняла: сейчас я могу стать убийцей. В том смысле, что мой мучитель даст дуба от удивления, если сердечко у него не выдержит.

Некоторое время горбун просто пялился на меня, пребывая в явном шоке, а потом, икнув, опустил взгляд и увидел котелок с водой. Руки у бедняги задрожали так, что почему-то подумалось — отвалятся к чертям. Не желая становиться причиной очередного этапа изуродования и без того обиженного природой Алехандро, я отступила и негромко фыркнула, привлекая внимание к своей персоне. Когда он, наконец, вернулся к реальной действительности и посмотрел на меня, кивнула на костёр.

— Ну, ничего себе… — Ошарашенно пробормотал горе-колдун. — Вот это я понимаю дрессура! Если бы ещё с ума не сходила, цены бы этой кобыле не было.

Честно говоря, комплимент мне не понравился. Напоминание о том, что я в теле животного, да ещё и проданного неизвестно кому, было неприятно. Радовало лишь то, что цена, если вспомнить лица конюших, была запредельно высокой.

Когда Алехандро, не выпуская ‘плетёнки’ из рук долил в варево воды и снова уселся над книгой, я пристроилась рядом, от нечего делать разбирая схемы, явно вручную нанесённые на желтоватый пергамент. Вонючка удивился, но ничего не сказал, с головой погрузившись в непростое дело создания объёмной фигуры из травы.

Он явно не был докой и откровенно торопился, искоса посматривая на костёр. Только по любимым книгам я хорошо помнила, что торопливость и волошба — вещи абсолютно не совместимые, и потому, заметив беспокойство вонючки, породившее невнимательность, встревожилась.

Этак он себе не крем от ран, а хвост и копыта наколдует. Мне-то, конечно фиолетово, только жалко дурачка ущербного. И я вперила взгляд в схему, поминутно сравнивая рисунки с практическим их воплощением. И не зря…

Минут через десять Алехандро почти не глядя цапнул из кучки светлый стебелёк с жёлтыми колокольчиками и круглыми листочками, а нужно было с острыми и резными. Глухо заворчав, я выхватила травинку из рук непутящего колдуна. Выхватила и отбросила в сторону.

Недовольно заворчав, Алехандро бросил в мою сторону злой взгляд и потянулся за другим. И опять вытащил из кучки стебель с круглыми листьями! Вот придурок-то! Видимо, мозги у уродца тоже прогнили… Пришлось повторить операцию по спасению Гингеммы недоделанной. На этот раз изъятый стебелёк я бросила на книгу.

— Что ты творишь, тварь бесноватая! — Зло рявкнул горбун.

И наконец-то увидел свою ошибку. Побледнев, он внимательно осмотрел растение и, сверив его с рисунком в книге, сглотнул.

— Э-э-э…

А я обиделась… Я этому квозиморде подгнившему тут помогаю во всю, героически сражаюсь с омерзением и тошнотой, дышу через раз, саму себя ломаю по полной программе, а он обзывается?!

Глаза защипало от несправедливости. Фыркнув, я ушла на дальний край поляны и улеглась спиной к вонючке. Да пошёл он! Жутко захотелось пореветь, но слёз не было. То ли лошади не плачут, то ли просто гордость не позволяет.

Как же я домой хочу! Домой, где не будет вонючих зомби, кусучих тварей, верёвок, потенциальных убийц… Зато будут тепло, еда и нормальные книги с понятными словами…?