В мечтах о любви

Глава 4

Утром мы с Генри не спешили обратно в академию, еще раз уже в свете раннего утра поразглядывали пустой иллюзиум и отправились в город позавтракать.

Несмотря на выходной и ранний час улицы были полны людей, пусть даже не все спешили, но волна накрывала приличная. Мы держались за руки, чтобы нас не размыло в разные стороны. Было забавно гулять не одной, а с другом, который, честно говоря, теперь уже совсем не скрывал заинтересованных, я бы сказала, любующихся взглядов.

– Я знаю тут одно местечко, совсем не пафосное, но такое симпатичное, девушкам нравится, – проговорил Генри.

– Каким девушкам? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Всем, – кажется парень не понял моего ревнивого выпада.

– Ааа, ну хорошо, – выдохнула, а Генри глянул на меня с удивлением, все же обратив внимание на мой странный тон и тем более смущенный вид. Поразительно, как много изменила сегодняшняя ночь, как сблизила нас. Даже не знаю теперь, как к этому относиться.

Кафе было уютным и безумно ароматным. Запах свежей выпечки просто взбесил мой аппетит, давно у меня не было такого хорошего, даже праздничного настроения. Генри забавляло мое желание попробовать все и сразу, просто он не раскусил мой коварный план по его откармливанию.

Мы уселись за небольшой столик, покрытый белоснежной кружевной скатертью. Все в этом кафе было таким домашним, оформление, как на бабушкиной кухне. Эту мысль я и озвучила, и Генри согласился, сказал, что на кухне его бабули действительно все оформлено точно так же, только здесь не хватает шкафчиков с посудой и припасами.

В утреннем ярком переливистом свете я засмотрелась на парня, его веснушки были сейчас особенно заметны и такие милые, что хотелось расцеловать их обладателя.

Генри стоически пробовал со мной все, что я заказала и даже не переставал улыбаться. Рассказывал забавные случаи, связанные с бабушкой. Мне показалось, что эта героическая женщина, терпевшая все выходки озорника, достойна отдельного эпоса. Мой приятель с детства обожал шутить над окружающими, меняя облики сначала с помощью одежды и грима, но по пробуждении магии совсем разошелся. Больше всего от этих представлений страдали бабушкины нервы.

От хохота над рассказами Генри или от огромного количества выпечки у меня разболелся живот. Пришлось идти и искать фармацию. Несмотря на боль в желудке, мы не могли перестать смеяться. Как будто вместе с булочками съели смешинку.

Решив, что в общаге делать опять же нечего, продолжили гулять. Теперь уже я захотела показать Генри свое любимое место. В Оуд парке было прохладно даже в такой ясный солнечный денек.

Зеленые аллеи встретили нас тенистой прохладой и легким налетом осени, скоро листья совсем пожелтеют и тут будет сказочно. Уже стал меняться воздух, становиться прозрачнее, приобретая легкий запах прелой листвы. Я обожаю осень – это самая лучшая пора для писателей, на мой взгляд, именно в глубокие осенние дни в окружении золотого и красноватого покрова пишется особенно сочно. Душа становится такой чувствительной, ее затрагивает музыка дождя, звучащая по крышам зданий; приглушенный свет пасмурного дня создает особое уютное настроение. Заворачиваешься в теплый плед, садишься у окна в дождливую погодку и мечтаешь о любви, что может быть лучше?

– Ты задумалась, – тихо проговорил Генри, когда мы стояли возле очередной скульптуры, которая напомнила мне мою историю про парнишку-моряка.

– Да, отдыхать, конечно, хорошо, но нужно заняться сценарием. Еще так много потребуется, выбрать актеров, к примеру, продумать сцены, декорации, свет, образы и еще множество деталей.

– Главное помнить, что история на бумаге воспринимается иначе, чем на сцене. Нужно показать сюжет так, чтобы зрители почувствовали все эмоции, заложенные в нем. Важно уделить внимание главным героям, сюжетной линии и интересным деталям. Если нужны будут артефакты для представления, говори. Я попрошу родителей помочь. Кстати, они хотят с тобой познакомиться, – если до этого я слушала приятеля, постоянно кивая головой, соглашаясь, то теперь резко остановилась и развернулась к Генри. – Это как-нибудь потом, – тот сразу пошел на попятную под моим рассерженным взглядом.

– Ладно, как-нибудь потом, посмотрим, – отозвалась я, мне вдруг стало не по себе от такой его плотной осады.

Настроение легкости ушло, разговор оставил странный осадок. До академии дошли молча, но держась за руки. Я пыталась отобрать руку, но Генри выиграл молчаливую схватку, при этом сохранив совершенно невозмутимое лицо. Поцеловать на прощание даже не пытался, просто тепло попрощался, приобняв, чмокнул в макушку.

Я же мыслями ушла в разработку сценария. Зайдя в комнату, схватила банные принадлежности, сбегала в душ и приступила к работе. Хорошо, что ко мне так никого и не подселили, никто не зудит на ухо. Хотя нет, беру свои слова обратно. Все-таки зудит.

Как только я взялась за работу, появился золотистый мотылек и закружил над моей кипящей головой.

– Ну наконец-то приступила к делу, а то все ходишь непонятно где!

– Ничего подобного, я изучала устройство иллюзиума!

– Да-да, заливай мне тут, как птичка, только не поверю, что именно ночами нужно что-то изучать и непременно с кем-то.

– Ну и не верь, мне какое дело, – насупилась, и Муз сразу нервно затрепетал крылышками прямо перед лицом. – Не трепыхайся, ты отчасти прав, но давай не будем об этом.

– Тебя кто-то обидел? – Муз сделал угрожающую рожицу, которая меня всегда забавляла. – Ты только скажи, я же им покажу!

– И что же ты сделаешь?

– Вдохновлю тебя на самую зловредную статью, вот что!

– Хорошо, – хихикнула я, вспомнив лицо блондина, когда до него дошло, что статья про него. – Только ты лучше вдохнови меня на удачный сценарий, а то я даже не знаю с чего начать.

Дальше мы с моим маленьким золотистым пылящим в разные стороны от переизбытка стараний и трепыханий помощником выкладывали историю в виде сценария. Не сказала бы, что получалось хорошо, опыта катастрофически не хватало. Я раньше, конечно, сценарии писала, но все это казалось теперь детской возней, совсем не подходящей для творческого вечера чародеев, где будут представлены лучшие работы сильнейшей академии магии. Я злилась от чувства собственной бездарности, Муз меня успокаивал и напоминал, что нужно шаг за шагом идти к цели, что, если смотреть на вершину горы, она покажется недостижимой, а, если делать небольшие шаги и смотреть куда наступаешь, вершина будет тут как тут.

Когда дело пошло, Муз не на шутку разошелся:

– Это будет волшебно! Это будет грандиозно! Я бы сказал феерично! – последняя фраза прозвучала особенно эпично, учитывая, что мой помощник букву «ф» не выговаривает. Мотылек уже устал летать и теперь бегал по мне.

– Хватит уже по мне ползать, щекотно же! Лучше помоги придумать, как именно показать шторм, – попыталась согнать надоедливого мотылька с головы, но он только перебежал на руку, ужасно щекотно перебирая малюсенькими ножками по коже.

– Здесь без помощи иллюзии не обойтись, нужен хороший художник, умеющий делать качественные движущиеся изображения. Артефакты тоже не помещают для оформления, корабль еще нужен или его часть.

– С артефактами мне уже пообещали помочь.

– И кто же?

– Генри, я тебе про него говорила.

– Хм, не он ли ночью тебе иллюзиум показывал?

– Он и что?

– Да так, ничего, – Музу точно надо идти было в актеры, учитываю крошечность его мордочки все эмоции на ней были настолько читаемы и выразительны, что любой чародей позавидует. Ох и вредная букашенция.

– Остальное уже завтра, я с ног валюсь, а впереди новая учебная неделя. Нужно выспаться.

– Спокойной ночи, Элечка, – хм, надо же, только мама, Муз и Генри меня так называют, все остальные зовут Элена, удивительно.

***

Учебная неделя началась с новых дисциплин. Когда я увидела в расписании физическую культуру, так «обрадовалась». У кого, интересно, хватило фантазии называть эти мучения культурой? Но зря так переживала. Дисциплина оказалась одной из самых интересных, а все спасибо физруку – бывшему разведчику, он нас гонял не так чтобы очень, так еще и добрую половину пары рассказывал про свои приключения. Так и хотелось попросить говорить помедленнее, чтобы записывать. Погода немного испортилась, но пасмурное небо создавало нужно настроение для интересных разговоров. Мы окружили профессора Сана, усевшись прямо на турниках, стараясь занять место поближе к рассказчику. Его истории – это нечто! Другие миры, да и неизведанные уголки Хилала – такой кладезь для идей и фантазий, неиссякаемый и необыкновенный. Рты мы закрыли все дружно только в конце пары.

Наравне с бесподобными рассказами физрука мне была интересна пара по проекции мыслей – очень важное умение для постановщика, одно дело рассказывать актерам, что ты от них хочешь, другое дело показать. Никто кроме меня очевидно не понял, как важно подобное умение, вообще группа у меня была на редкость несерьезная, разболтанная. И это в лучшей академии магии! Странные, добиться поступления и так несерьезно относиться к обучению.

Профессор Нейли, поняв, что ее не слушают стала говорить почти шепотом, а когда все догадались замолчать, сказала, что соберет тетради на проверку записей в конце пары. Что ж, строго, но справедливо, нечего болтать на занятиях, тем более таких полезных.

Обед прошел весьма продуктивно. Я показала Генри и Лите с Мелией наметки сценария. Они к моему удивлению были в восторге, я же воспринимала свою работу намного критичнее.

Наше живое обсуждение снова привлекло ненужное внимание. Нам следует найти другое место для дискуссий. Коппер, на которого я старалась даже не поглядывать, хотя несомненно для меня это был интересный объект для наблюдений, снова обратил на нас внимание. Медом ему намазано что ли. Пусть у меня к нему чисто научно-исследовательский интерес, и я получаю эстетическое удовольствие, глядя на него, но общаться с ним не так приятно. Интересно было просто посмотреть на мощного, загорелого блондина с выразительными чертами лица и живой мимикой истинного чародея. Он несомненно притягивал всех девушек в достаточно обширном диаметре. Я сопротивлялась его обаянию на чистом упрямстве. Да и взгляды Генри, который радовался моему появлению, как восходу светила, охлаждали мой никчемный интерес к всеобщему любимчику.

– Ну привет, выскочка, чем вы тут занимаетесь? – Коппер навис надо мной, опершись с двух сторон о стол так, что я почувствовала жар, идущий от него, да, горячий парень, ничего не скажешь.

– Не твое дело, – огрызнулся Генри, положил свою руку на мою и угрожающе распрямился.

– Хм, Элена, ты помнишь о свидании, о котором мы договаривались? – Генри перевел хмурый вопросительный взгляд на меня, сжав мою ладонь.

– Ничего я тебе не обещала, – строго отвечаю и пытаюсь отпихнуть настырного блондина.

– Тогда требую другую компенсацию за оскорбление, – смотрит еще так вызывающе, как будто это я тут из штанов выпрыгиваю и сама к нему пристаю.

– Я подумаю, – наконец, не выдерживаю всего этого напряжения и малодушно пытаюсь взять паузу.

– Хорошо, я буду ждать твоего решения, – о-очень многозначительно практически на ухо горячим шепотом соглашается Лесел.

Провожаю блондина задумчивым взглядом, пока не натыкаюсь на горящий взгляд его пестрой подружки. Жесть, нажила врагов на ровном месте.

Опускаю глаза, и слышу закономерный вопрос от приятеля:

– Интересно, о чем это он, м? – глянула на Генри, взгляд ревнивого мужа примерно через сорок лет брака, мол куда это тебя, дорогая, понесло?

– Не обращай внимания, – попыталась отмахнуться.

– Ты тоже, – намек понят, хотя я и не собиралась, но вот эта ревность и невысказанная претензия подбивает меня на бунт.

– Мы пойдем, – Лита, более решительная из близняшек, молча смотревших на все происходящее, не выдержала наши пререкания и встала, Мелия помахала нам рукой, и девчонки ускакали.

– Знаешь, – протянула я, снова взяв в руки вилку и пытаясь хоть что-то съесть, с этими разговорами все остыло. – Больше всего на свете мне не нравится, когда мне указывают, что делать. Буду честна, ты переходишь границы, и, если тебе еще хочется со мной общаться, рекомендую учесть сказанное.

– Он тебе нравится? – Генри по-своему понял мою тираду.

– Это не важно, – почему-то не захотелось давать прямой ответ. – И вообще, мне пора на занятия. Не ходи за мной.

– У меня та же пара.

– Твое дело, – пожала плечами и отправилась на лекцию своего уже почти любимого куратора (если он, конечно, снова не вздумает меня критиковать).

Генри все же сел со мной рядом, но держался отстраненно. Надо же, обиделся. Ну и пусть воду возит, а я пока отдохну от него. Если он думает, что один поцелуй позволяет ему диктовать какие-то условия, то он глубоко ошибается.

После пары отдала Кеншину сценарий, надеясь, что он подскажет где и что нужно подправить. Я не лелеяла надежды, что ему понравится абсолютно все, наоборот, ждала конструктивную критику.

За ужином мы четверо просидели грустные, я вяло переговаривалась с девчонками и не смотрела в сторону Генри. Он быстро поел и ушел.

– Знаешь, Элена, ты зря игнорируешь Генри, он без ума от тебя, – вдруг огорошила Лита, проводившая парня грустным взглядом.

– Тебе это только кажется, – не согласилась я, но в моем голосе явно прозвучала неуверенность.

– Хотелось бы, чтобы так, но нет, не кажется. Неужели тебе больше нравится этот индюк Лесел? Он только и умеет, что красоваться, а Генри другой.

– Какой?

– С красивой душой, – вмешалась в разговор Мелия, поддержавшая сестру.

– Зачем ты это все говоришь? – посмотрела на Литу, чтобы понять, о чем она думает, ведь очевидно же, что Генри ей нравится, тогда почему хочет, чтобы я обратила на него внимание.

– Мне обидно за него. Ты считаешь себя лучше Генри, заигрываешь с другими, а он переживает, – Лита разошлась не на шутку.

– Если он тебе не нужен, отпусти его, – Мелия не отставала, надо же обе набросились на меня, я и не ожидала такого.

– Девчонки, о чем вы вообще говорите, мы знакомы всего ничего, как можно что-то решать уже сейчас? Мы просто дружим и все.

– Он явно так не думает, – поджав тонкие губы проговорила Лита.

– Это его проблемы, – огрызнулась, разговор начал мне надоедать.

– Как знаешь, – Лита встала и пошла на выход. Мелия, конечно, отправилась следом за сестрой, а я так и осталась сидеть, совсем одна. Кажется, я осталась без актеров, на которых так рассчитывала, и имею все шансы потерять зародившуюся дружбу.

Вернувшись в комнату расстроено плюхнулась на кровать и задумалась о произошедшем. Почему на меня ополчились друзья? Что я такого сделала, чтобы стать вдруг кругом виноватой? Если я не хочу торопиться, принимать чьи-то ухаживания, то, что в этом плохого? Да, мне симпатичен Генри, нравится проводить с ним время, но как с другом. Не зря говорят, что с парнями сложно дружить. Но пусть решает сам, если ему не подходит моя позиция, то мы разойдемся, как в море корабли. И уж точно не близняшкам решать, как мне жить. Никому не позволю властвовать над своей душой и сердцем. Только я им хозяйка.

***

Утром настроение испортили еще больше. Буквально на выходе из комнаты меня поджидали пестрая подружка Коппера и пара ее соратниц по высказыванию своего неинтересного мнения в мой адрес.

Все трое явно актрисы второго или даже старшего курса. Пока я закрывала комнату, на меня уставились три пары глаз в обрамлении неестественно пышных ресниц, из-за которых взгляды казались такими тяжелыми. И эти взгляды не предвещали ничего хорошего.

– Выскочка, иди сюда! – поприветствовала меня пестрая подружка.

– Меня зовут Элена Бэвер, – я не хотела к ним подходить, просто мой путь шел мимо них.

– Да знаю я, как тебя зовут, а ты знаешь кто я? – о, Небо, за что мне это?

– Не интересовало как-то, – отозвалась как можно беззаботнее, но у меня уже начал закипать адреналин в крови и зачесались кулаки.

В школе я как-то подралась, такие же вот нарывались, учитывая, что я умею собирать магию в руках и даже училась пользоваться боевой сферой, раскидала обидчиц знатно. Потом были еще более крупные разборки. Мама замучилась отбиваться от обиженных родителей и взяла с меня слово больше так не делать. Отец же просто молча одобрил мой поступок. Виноватой я себя не чувствовала, но мне очень не понравилось всеобщее осуждение. Вот интересно, а, если бы побили меня, было бы так же? Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Кто больше воняет, того и жалеют, а я жаловаться терпеть не могу. Единственное, что меня сейчас удерживало от атаки – это мысль, что меня за такое могут и отчислить, а это недопустимо.

– Послушай сюда, выскочка, если еще раз приблизишься к Копперу, я тебе твои волосенки повыдергиваю! – кто бы говорил, у меня-то волосы светлые от рождения, мягкие и длинные, а у этой мадам такая пакля на голове, хоть гнездо сейчас отстраивай.

– Я, конечно, могла бы пообещать, но не люблю заведомо обманывать, – пестрая подружка захлопала ресницами быстрее обычного, видимо переваривая сказанное.

– Так ты отстанешь от него? – как-то уж очень заинтересованно и неожиданно проговорила одна из молчаливых девчонок, изображающих группу поддержки. Сказано было так, что даже пестрая подружка что-то заподозрила, а я не удержалась от ехидной ухмылки, кажется тут намечается междусобойчик для подруг-соперниц.

– Я к нему и не приставала, так что прекратите колыхаться и дайте пройти, – нарочито небрежно опираюсь о стену и по ней начинают расходиться трещины, кажется, мне необходимо сотворить что-то, чтобы выпустить энергию, и идея не заставила себя ждать.

Девушки уставились на стену в священном ужасе, а я пошла вперед, точно зная направление. Сейчас будет ход конем.

Трясло меня знатно, все же терпеть не могу разборки. Пока я шла в трапезную, у меня даже зубы стучали от переизбытка адреналина. Ну все, я злая, спасайтесь теперь, кто может.

Влетела в помещение и сразу увидела виновника торжества. Коппер как обычно что-то рассказывал с улыбкой превосходства на лице, а его компания гоготала. Видимо опять кому-то кости перемывают. Ну все, попался миленький, конечно, нехорошо мстить ему за его поклонниц, но злость затмила мое сознание и требовала выхода.

Я походкой хищницы начала движение к столу чародеев, пристально глядя на Коппера, он стоял полубоком и сначала не заметил моего появления, но моя уверенная проходка в его сторону привлекла внимание его окружения и постепенно все вокруг блондина замолчали и уставились на меня.

Видела себя будто со стороны: вот я медленно приближаюсь, не ускоряясь даже, когда Коппер ко мне повернулся и выжидающе посмотрел в глаза. Мое появление заметили и мои, надеюсь, все еще друзья, но им я все объясню потом, верю, что меня поймут.

Подошла к блондину и обвила руками его талию, что выглядело очень соблазнительно:

– Привет, – томно, подражая его подружкам произнесла я. Ответом мне был кивок пораженного парня, который не смог скрыть удивления от моего интригующего поведения. – Помнишь, я обещала подумать? – снова кивок. – Так вот, я подумала, – замолчала.

– И? – не выдержал Коппер, а я сделала вид, что тянусь к нему для поцелуя.

– Я придумала, как отплачу тебе, – шепнула прямо в губы.

– Продолжай, – Коппер шумно вздохнул, а вокруг была такая тишина, похоже все в трапезной прислушивались к нашей милой беседе.

– Понимаешь, – говорила тихо, глядя в глаза, – мне поручили подготовить несколько сцен в творческом вечере, – понимающий кивок Коппера и его пристальный взгляд на мои губы. – Так вот, мне нужны актеры и для тебя, такого искусного чародея у меня есть замечательный персонаж. Я подумала, что будет справедливо отдать тебе лучшую роль в представлении в виде компенсации за мою провинность, – хлопаю глазами, будто готовлюсь на взлет.

– Конечно, дорогая, я весь к твоим услугам, – соблазнительным хриплым голосом отвечает Коппер, а я как муха потираю лапки. Попался, голубчик, при всех согласился и теперь не отмажешься.

– Тогда завтра после занятий приглашаю тебя на чтение ролей, – распрямилась и деловито заявила все еще пребывающему в состоянии гипноза парню.

Ох и сладко мстить.

Когда я подошла к своим друзьям, меня встретили хмурыми, даже злыми взглядами. Небрежно с размаха завалилась на лавку, обвела их веселым ответным взглядом и по-прежнему деловитым тоном проговорила:

– Ну все, я нашла нам дварфа.

Сначала ноль реакции, но по мере того, как до них стало доходить, лица их стали искажаться от с трудом сдерживаемого смеха: губы поджаты, на глазах слезы. Как только стало невозможно терпеть, Генри с трудом проговорил:

– А давайте позавтракаем бабушкиными пирожками во дворе, она как раз еще партию на заре прислала.

Мы молча кивнули и чуть ли не бегом отправились вон из трапезной. Как только мы скрылись от взора толпы расхохотались, согнувшись пополам. Долго так ползли по стеночке, не в силах перестать смеяться.

Моя выходка стала искуплением за все косяки перед друзьями, так что мы отдали должное бабушкиным пирожкам, сидя на лавочке, весело переговариваясь и беззаботно болтая ногами. Отлично позавтракали, решили почаще так собираться.

Когда шли обратно к корпусу, Генри приостановил меня и, заглядывая в глаза, спросил:

– Мир?

– Конечно, – с нежной улыбкой ответила я, – только за.

Генри ответил мне такой счастливой улыбкой, что и в моей душе стало на несколько градусов теплее.

– Вечером погуляем?

– Хорошо, а где?

– Сюрприз, – улыбка трансформировалась в хитрющую.

– Снова? – Генри довольно кивнул.

– Хорошо, уговорил, – сделала вид, что вовсе не заинтригована, но на самом деле было интересно, что еще такого придумал этот хитрец. В этот момент мне самой нестерпимо хотелось чмокнуть Генри, но я сдержала порыв, ведь он снова не так меня поймет, он эмоции воспринимает за чувства, ни к чему это. Такое общение, как сейчас мне больше нравится, просто друзья и союзники – идеально.

Вечером мы с Генри вместо ужина встретились на порожках общаги, и он снова куда-то меня повел. Мне импонировала его изобретательность, обожаю приключения, ведь повседневная жизнь, встречи, наши переживания, мысли и чувства, как пища для творчества, а приключения – самый настоящий деликатес.

– Мы далеко собираемся? – забеспокоилась я, когда поняла, что Генри ведет меня в сторону вокзала.

– Потерпи, ты же хотела приключений! – сейчас, когда парень уверенно направлялся по известному только ему пути, а я просто старалась не отставать, он казался таким взрослым, от того весьма привлекательным.

Смотрела на его профиль и отмечала упрямый подбородок, мощную линию челюсти, крупный нос, пухлую нижнюю губу, все больше ловя себя на любовании им. Приходилось напоминать себе же, что торопиться не хотелось и переходить от дружбы к романтическим отношениям пока не стоит. Не хочу разочарований.

В этом мире никто никому не нужен, а, если вдруг найдется небезразличный человек – это настораживает. У кого-то получается любить, а у кого-то мечтать и писать об этом. Каждому свое. Но сказки очень нужны, иначе сердце зачерствеет. И друзья нужны. Мне очень!

Я снова задумалась, и у Генри получилось поймать мой взгляд, устремленный на его словно вылепленное чародеем лицо. Ему явно понравилось, что я его разглядываю, красивое лицо озарила улыбка, сделав его просто неотразимым.

– Так куда мы направляемся? – смутившись попыталась отвлечь парня.

– Говорил же, сюрприз, но не переживай, приятный.

Мы, наконец, добрались до вокзала и направились на стоянку дирижаблей. Ах вот оно что, интрига была раскрыта, но, погодите:

– Мы что, полетим загород?

– Да, Элечка, ты меня раскрыла.

– К закрытию общаги вернемся?

– Постараемся, – да уж, утешительный ответ. – На улице спать не придется, я в любом случае что-нибудь придумаю, – как ни странно, верилось. В этом парне чувствовалась спокойная уверенность во всех его действиях, хоть и разбавленная стеснительностью, но это только красило его, наглость – не самая любимая моя черта в людях, радовало, что Генри она не присуща.

Билеты были куплены заранее, так что мы сразу прошли на посадку, у меня немного задрожали коленки. Все же не шутки, сейчас я буду летать! Давно, конечно, хотелось прокатиться на этой огромной летающей штуковине, но все равно страшновато.

Схватилась за Генри, тот понимающе сжал мою руку и погладил пальчики привычным уже движением.

Мы зашли в гондолу, которая была, по сути, брюшком огромного кита, именно его напоминал этот аэростат. Сам пузырь был огромен, серебристого цвета с легкими радужными переливами. Учитывая, что именно этот дирижабль применялся для перемещений загород и высоко не поднимался, только чтобы перемахнуть стену, его гондолу не перекрывали, а вот дирижабли дальнего следования поднимались выше и были полностью герметичны, плюс оборудовались удобными сидениями.

Радовало, что можно было постоять у борта и поглазеть по сторонам. Когда аэростат покачнулся, стартуя, я тихонько пискнула: показалось, что земля ушла из-под ног, да так и было на самом деле.

Постепенно поднимаясь, дирижабль устремился вверх. Вид стал открываться потрясающий. Несанет с высоты птичьего полета – прекрасное зрелище! Разноцветные здания, красные черепичные крыши, острые башни, торчащие трубы, из некоторых идет пар, создающий впечатление, что весь город – это одно живое дышащее создание, которое вот-вот распрямится, встряхнется и отправится по своим делам.

Я смогла разглядеть и академию, и Оуд парк, и Центральную улицу, похожую сейчас на муравьиную тропку. Пыталась охватить взглядом все и сразу, когда перед нами буквально вырос королевский дворец, некультурно начала показывать на него пальцем и подпрыгивать, задыхаясь от восторга. Повернулась к Генри, уверенная, что он тоже разглядывает грандиозное строение, но нет, он смотрел на меня, пристально, серьезно, снова смутив меня. Зачем он так серьезен? Почему я так реагирую? Глупости какие-то. Дальше старалась на него не смотреть.

Городскую стену дирижабль как будто переползал, замедлив ход и едва ли приподнявшись над ней. Я, буквально свесившись за борт, разглядывала стену сверху. Очень интересно. Но при этом кожей чувствовала, что Генри рассматривает отнюдь не стену.

Мы вышли на первой же остановке, которая располагалась недалеко от стены, так что вернуться можно было до города и пешком, а там в общагу на паровозке. Но обратно Генри не спешил. Снова куда-то меня повел.

Оказалось, что путь наш вел на высокий холм, я так скоро спортсменкой стану, профессор Сан оценит.

– Куда ты меня тащишь? – не выдержала и возмутилась.

– Увидишь, – Генри тянул меня за руку все выше и выше.

– Я так скоро разлюблю сюрпризы, – буркнула себе под нос.

– Что?

– Говорю: предупреждай в следующий раз куда идем или хотя бы насчет обуви.

– Хорошо!

– Хорошо ему, а я сейчас прямо тут лягу и пусть тащит мою обездвиженную тушку, – снова бурчу себе под нос.

– Не бурчи, мы почти пришли.

Взобрались мы на этот высоченный холм, и я не смогла скрыть свое удивление: на самой вершине, покрытой густой слегка выгоревшей примятой травой было расстелено клетчатое покрывало, а на нем чего только не было.

– Откуда это? – искренне удивилась я.

– Догадайся, – плутовское выражение лица Генри меня рассмешило.

– Неужто бабушка постаралась? – недоверчиво прищурилась я.

– И ты почти угадала, вообще это мой племянник помог, но еда, конечно, бабушкина.

– Слушай, это тебе надо отъедаться, а мне нельзя столько есть, – я еще раз оглядела целую полянку вкусностей.

– Тогда может быть вина?

– Коварный ты, – снова рассмеялась я.

Как же было здорово сидеть высоко на холме, разглядывать самый прекрасный вид во всем Хилале, вокруг будто степные волны, и лес вдали уже стал раскрашиваться в разные цвета, в темно-зеленом массиве просматривались яркие вспышки желтого и багряного.

Ветер был достаточно сильный, но все еще теплый, как последний выдох ушедшего лета.

– Замерзла? – Генри подвинулся ко мне и обнял, я не сопротивлялась, хотя холодно мне не было. Просто так еще лучше. Как же хорошо на природе, даже каким-то непостижимым образом почти все слопали, а сначала это казалось невозможным.

После улеглись на мягкое покрывало и уставились в небо, оно как раз меняло цвет: с насыщенно-голубого на бледно-розовый, редкие облака быстро проносились над нами, постепенно стемнело, и заблестели первые звездочки. Мы поговорили о предстоящем спектакле, обсудили какие нужны артефакты, но мысли текли так размеренно, на душе было спокойно и мирно, хотелось, чтобы было так всегда.

– Надо идти обратно, – лениво, абсолютно не желая делать сказанное проговорила я.

– Надо, – вздохнул Генри.

– Пойдем? – снова даже не пошевелилась.

– Да, – сонно отозвался приятель.

– Надо еще все собрать в корзинку, – подумала вслух.

– Я соберу, – почти засыпая обнял меня парень.

– Помогу, – уткнувшись ему в плечо и прижимаясь, чтобы согреться предложила я.

Пришлось все это делать с утра пораньше, на свежем воздухе спится все же очень сладко. Не собирались, а спали все же на улице. Иногда планы так и остаются планами.

Проснулась от того, что почувствовала чей-то взгляд, открыла глаза, прямо надо мной было улыбающееся веснушчатое лицо голубоглазого мальчишки.

– Ой, – не удержалась я.

– Ты откуда тут? – проснулся Генри и спросил улыбчивого мальчугана.

– Так бабушка прислала вещи забрать, – он пожал худенькими плечиками и показал на все разбросанное вокруг.

Мы подхватились и быстро все собрали. Я все рассматривала мальчишку и поражалась тому, как он похож на Генри. Синие глаза, потрясающая улыбка и худоба, похоже, являлись их семейными чертами. Паренек же в свою очередь с любопытством поглядывал на меня, точно по бабушкиному поручению разведывает что и как. Да, как-то не совсем по-дружески мы с Генри второй раз вместе ночуем.

На обратном пути расспросила друга, оказалось – это его племянник от старшей сестры. Удивительно, как похожи. Генри объяснил это сходством с отцом, рассказал, что все мужчины в его семье очень похожи.

Поймала себя на мысли, что уже и не против познакомиться с остальными Сайверсонами. Обожаю большие, шумные семьи, жаль, что наша с мамой семья на двоих не такая.