В объятиях графа

Глава 6

Эдвард уставился Анне вслед в недоуменной ярости. Что только что произошло? Когда он потерял контроль над разговором?

Он повернулся, схватил две фарфоровые статуэтки и табакерку с камина и швырнул их об стену с молниеносной скоростью. Все разбилось вдребезги, но его это не успокоило. И что нашло на эту женщину? Он всего лишь указал ей, хотя и в довольно жесткой форме, что негоже принимать в порядочном доме проститутку, а она посмела высказать такое ему в лицо. Какого черта вообще здесь творится? Он бросился в холл, где в проходе маячил слуга, бессмысленно глядя в окно.

– Не стой здесь без дела, тупица! – заревел граф. – Пойди и скажи Джону-кучеру, чтобы заложил карету, а потом догнал и довез Анну Рен. Глупая женщина нарочно пойдет пешком до самой деревни, просто чтобы досадить мне.

– Да, ваша милость. – Слуга бросился выполнять приказание.

Эдвард со злостью вцепился руками себе в волосы, натянув их так, что почувствовал боль. Женщина! Собака стояла позади него.

Хоппл выглянул из-за угла, как мышь из норы, проверяя, миновала ли гроза. Он прокашлялся, привлекая внимание графа.

– Женщины иногда совершенно безрассудны, не

правда ли, милорд?

– О, помолчи, Хоппл. – И Эдвард вышел из зала.

На следующий день птицы едва начали свои утренние трели, когда послышался сильный стук в передней части дома. Первой мыслью Анны было, что этот стук – продолжение ее ужасного сна, но потом она открыла глаза, и сон отступил.

Но стук, к несчастью, не прекратился.

Анна сползла с тюфяка и нашла свой небесно-голубой халат. Запахнувшись в него, она, спотыкаясь, спустилась босыми ногами по холодным ступеням, зевая так широко, что челюсть скрипела. Посетитель к этому времени довел себя до безумия. Кто бы это ни был, ему недоставало терпения. Она знала только одного человека с таким темпераментом… «Лорд Свартингэм!»

Одна его мускулистая рука держалась за косяк у нее над головой, другая поднята в готовности к новому удару в дверь. Торопливо он опустил руку, сжатую в кулак. Собака рядом с ним виляла хвостом.

– Миссис Рен. – Он сердито посмотрел на нее. – Вы еще не одеты?

Анна посмотрела вниз, на свой мятый халат и босые ступни:

– По-видимому, нет, милорд.

Собака протолкнулась мимо ног графа и уткнулась мордой ей в руку.

– Почему нет?

– Может, потому, что еще слишком рано делать это?

Пес привалился к Анне, когда она ласкала его. Лорд Свартингэм сердито посмотрел на не обращающего на него внимания пса.

– Ты, болван, – сказал он.

– Прошу прощения?

Граф повернул к ней недовольный взгляд:

– Не вы, собака.

– Кто это, Анна? – Матушка Рен стояла на ступеньках, взволнованно глядя вниз. Фэнни шаталась в прихожей.

– Это граф Свартингэм, матушка, – буднично сказала Анна, словно пэры имели обыкновение приходить к ней с визитом перед завтраком. Она повернулась к нему спиной и сказала более официально: – Разрешите представить вам мою свекровь, миссис Рен. Матушка, это его милость, Эдвард де Рааф, граф Свартингэм.

Матушка Рен, в легком розовом халате, опасно качнулась на лестнице, делая реверанс.

– Здравствуйте.

– Очень приятно познакомиться, мэм, – пробормотал мужчина у двери.

– Он уже нарушил свой пост? – спросила Анну матушка Рен.

– Я не знаю. – Анна повернулась к лорду Свартингэму, чьи щеки в шрамах начала заливать краска. – Вы уже нарушили свой пост?

– Я… – Он, казалось, испытывал нехарактерное для него затруднение и хмурился еще сильнее.

– Пригласи его войти, Анна, давай, – подсказала матушка Рен.

– Не будете ли вы любезны присоединиться к нам за завтраком, милорд? – учтиво поинтересовалась Анна.

Граф кивнул. Все еще хмурясь, он склонил голову, чтобы не задеть о притолоку, и вошел в дом.

Пожилая миссис Рен спустилась вниз по лестнице, ее ленты цвета фуксии развевались.

– Я так рада познакомиться с вами, милорд. Фэнни, поторопись и поставь чайник.

Фэнни взвизгнула и бросилась на кухню. Матушка Рен проводила гостя в крошечную гостиную, которая, как показалось Анне, еще более уменьшилась в размере, когда он вошел. Он осторожно сел в единственное кресло, в то время как леди заняли место на диване. Собака счастливо обошла кругом комнату, суя свой нос во все углы, пока граф не сказал ей сердито, чтобы она села.

Матушка Рен радостно улыбнулась:

– Анна, должно быть, ошиблась, когда сказала, что вы уволили ее.

– Что? – он сжал подлокотники своего кресла.

– У нее создалось впечатление, что вы больше не нуждаетесь в секретаре.

– Матушка, – прошептала Анна.

– Это то, что ты сказала, дорогая.

Глаза графа были устремлены на Анну.

– Она оговорилась. Она по-прежнему мой секретарь.

– О, как замечательно! – Матушка Рен определенно сияла. – Она так переживала вчера вечером, когда думала, что у нее больше нет работы.

– Матушка…

Пожилая женщина конфиденциально наклонилась вперед, как будто Анна исчезла из комнаты:

– Вы знаете, ее глаза были совершенно красные, когда она вошла в дом, выйдя из кареты. Я думаю, она плакала.

– Матушка!

Миссис Рен обратила невинный взгляд на свою невестку:

– Ну да, так и было, дорогая.

– В самом деле? – пробормотал граф. Его черные глаза сверкнули.

К счастью, Фэнни избавила ее от ответа, войдя с подносом, на котором стоял завтрак. Анна отметила с облегчением, что девушка додумалась сварить яйца и поджарить немного хлеба, чтобы подать вместе с их обычной кашей. Она даже нашла кусочек ветчины. Анна послала одобрительный кивок маленькой горничной, которая в ответ нагло ухмыльнулась.

После того как граф съел действительно удивительное количество вареных яиц, – какая удача, что Фэнни ходила на рынок только вчера, – он поднялся и поблагодарил матушку Рен за завтрак. Матушка Рен ему кокетливо улыбнулась, и Анна подумала, сколько же времени пройдет до того момента, как вся деревня услышит, что они принимали графа Свартингэма в халатах.

– Вы можете одеться для верховой езды, миссис Рен? – спросил граф Анну. – Мой мерин и Дейзи ждут снаружи.

– Конечно, милорд. – Анна извинилась и пошла в свою комнату переодеваться.

Через несколько минут она сбежала вниз по лестнице и обнаружила, что граф ждет ее в палисаднике перед домом. Он разглядывал влажную землю сбоку от двери, где весело цвели голубые гиацинты и желтые нарциссы. Он поднял на нее глаза, когда она вышла из дома, и на мгновение в них мелькнуло нечто такое, от чего у нее перехватило дыхание. Она опустила взгляд, натягивая перчатки, и почувствовала, что ее щеки горят.

– Мы не укладываемся вовремя, – сказал он. – Приедем позже, чем я запланировал.

Анна проигнорировала его лаконичное замечание, стоя рядом с кобылой и ожидая, пока он поможет ей сесть на лошадь. Граф подошел и обхватил своими большими руками ее талию, прежде чем забросить ее в седло. Он постоял перед ней мгновение – ветер развевал прядь его черных волос – и поискал ее лицо. Она ответила на его взгляд, все мысли вылетели у нее из головы. Затем он повернулся к своей лошади и вскочил в седло.

День был солнечным. Анна не слышала, чтобы ночью шел дождь, но свидетельства этому присутствовали повсюду. На улице стояли лужи, а с деревьев и заборов, мимо которых они проезжали, все еще стекала вода. Граф вывел лошадей из деревни и направил в поля.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Овцы мистера Дербина начали ягниться, и я хотел посмотреть, как они себя чувствуют. – Он откашлялся. – Я полагаю, мне следовало сообщить вам о сегодняшнем выезде заранее.

Анна смотрела прямо вперед и издала неопределенный звук.

Он кашлянул.

– Я бы предпочел, чтобы вы не уходили так стремительно, как вчера днем.

Она изогнула дугой бровь, но не ответила.

Последовало продолжительное затишье, нарушаемое только энергичным лаем пса, который вспугнул кролика у изгороди, идущей вдоль улицы.

Наконец граф прервал молчание:

– Я слышал, некоторые говорят, что мой характер довольно… – Он помедлил, очевидно подбирая слово.

Анна помогла ему:

– Свирепый?

Он искоса поглядел на нее, нахмурился и открыл рот.

Она опередила:

– Грубый.

Он прервал ее, прежде чем она смогла добавить еще хоть слово к своему списку:

– Ну хорошо, давайте просто скажем, что он пугает некоторых людей. – Он поколебался. – Я не хотел бы пугать вас, миссис Рен.

– Вы не пугаете.

Он быстро посмотрел на нее и больше ничего не сказал, но его лицо прояснилось. В следующую минуту он пришпорил мерина, который галопом пустился по грязной улице, подбрасывая в воздух большие комья грязи. Пес бросился вдогонку, его язык свисал набок изо рта.

Анна улыбнулась без всякой причины и подставила свое лицо мягкому утреннему ветерку.

Они продолжали ехать вниз по проселочной дороге, пока не достигли пастбища, граничащего с ручьем. Граф наклонился, чтобы открыть щеколду на калитке, и они въехали внутрь. Когда они приблизились к дальнему углу, Анна увидела, что пятеро мужчин собрались у ручья вместе с несколькими овчарками, которые кружили рядом.

Один из фермеров, пожилой мужчина с седеющими волосами, поднял голову, когда они подъехали:

– Милорд! Теперь здесь настоящая неразбериха.

– Дербин, – кивнул граф фермеру и спешился. Он подошел и помог Анне спуститься с лошади. – В чем проблема? – спросил он через плечо.

– Овцы в реке. – Дербин сплюнул в сторону. – Глупые грязнули. Должно быть, пошли одна за другой вниз по берегу, а теперь не могут выбраться. Три из них должны вот-вот ягниться к тому же.

– Посмотрим.

Граф подошел к ручью, и Анна последовала за ним. Она могла видеть теперь пять овец, оказавшихся в ловушке в ручье с повысившимся уровнем воды. Бедные животные запутались в мусоре рядом с водоворотом. Берег в том месте возвышался почти на четыре фута и был скользким от грязи.

Лорд Свартингэм покачал головой:

– Здесь ничем не поможешь, остается только применить грубую силу.

– Я и сам так думал. – Фермер одобрительно кивнул, когда подтвердилась его идея.

Двое мужчин вместе с графом легли на берег ручья, вытянули руки и ухватили овец за шерсть. Эти манипуляции, а также мельтешение овчарок, тревожащих их сзади, убедили четырех овец подняться по скользкому берегу. Они шатались и протестующе блеяли, недовольные, что с ними так дурно обошлись. Пятая овечка, однако, оставалась вне досягаемости мужчин. Ее либо слишком сильно засосало, либо она была слишком глупа, чтобы подняться из ручья самой. Завалившись на бок, она несчастно блеяла в воде.

– Господи. Это хорошая овца, да еще с ягнятами. – Фермер Дербин вздохнул и утер потный лоб краем рубахи.

– Почему бы не послать старушку Бесс побеспокоить ее, а? – Старший сын фермера трепал уши черно-белой собаки.

– Нет, парень. Я не хочу терять Бесс в воде. Здесь слишком глубоко. Один из нас должен спуститься в воду, чтобы вытащить глупое животное.

– Я сделаю это, Дербин. – Граф отступил в сторону и снял свой плащ. Он бросил его Анне, которая едва успела поймать его, прежде чем он коснулся земли. За плащом последовал камзол, затем стянутая через голову тонкая батистовая рубашка. Потом граф сел на берег, чтобы стащить ботфорты.

Анна пыталась не смотреть. Ей не часто доводилось видеть полуголого мужчину. На самом деле она даже не могла вспомнить, чтобы когда-либо видела мужчину без рубашки на публике. По его торсу были разбросаны крупные оспины с неровными краями, но Анну больше интересовало другое. Воображение не обмануло ее – она действительно увидела волосы у него на груди, и довольно густые. Черные завитки распространялись по груди и спускались тонкой струйкой вниз, к упругому животу. Волосы сужались в узкую дорожку, которая пересекала его плоский пупок, а затем исчезала в бриджах.

Граф спустился по крутому берегу в воду. Грязный ручей закручивался вокруг его бедер, когда он шел вброд к испуганной овце. Он склонился над животным, убирая ветки, которые удерживали ее. Его широкие плечи блестели от пота и потеков навоза.

Крик раздался со стороны наблюдающих мужчин. Овечка была свободна, но, торопясь убежать из ручья, она оттолкнула графа, который погрузился в гейзер грязной воды. У Анны перехватило дыхание, и она подалась вперед. Собака графа металась по берегу взад-вперед и неистово лаяла. Лорд Свартингэм появился из бурного потока подобно Посейдону, вода стекала вниз по его торсу. Он улыбался, отводя с лица прилипшие волосы: лента, удерживавшая их, потерялась в ручье.

Пес все еще лаял, выражая свое неодобрение всей процедурой. Тем временем фермер и его родственники вертелись вокруг, задыхаясь от смеха и с силой хлопая по коленям. Они все чуть ли не катались по земле в своей развязной манере. Анна вздохнула. Очевидно, аристократ, ныряющий в воду, представлял собой самое забавное зрелище, которое они когда-либо видели. Мужчины иногда приводили ее в сильное недоумение.

– О, милорд! Наверное, трудно удержать столь норовистую девушку? – прокричал один из мужчин.

– Нет, приятель, ей просто не нравится ощущение его руки на ее заднице. – Фермер сделал красноречивый жест, который заставил мужчин снова покатиться от хохота.

Граф засмеялся, но кивнул в сторону Анны, напомнив им таким образом о ее присутствии: мужчины прекратили свои шутки, хотя и продолжали посмеиваться. Граф поднял обе руки, чтобы утереть воду с лица. У Анны перехватило дыхание, когда она его увидела. Он завел руки к затылку, отжимая воду из волос. Его мышцы выступали четким рельефом. Солнце подсвечивало согнутые руки, грудь и черные волосы в подмышках, которые завивались от влаги. Ручейки грязной воды, смешанной с кровью овечки, сбегали по груди и плечам. Бриджи с заниженной талией прилипли к бедрам, обрисовывая выпуклость его мужественности. Во всей этой картине виделось что-то языческое. Анна задрожала.

Граф подошел вброд к берегу и с помощью сына фермера выбрался из ручья. Анна взяла себя в руки и поторопилась к нему с одеждой. Граф воспользовался своей тонкой батистовой рубашкой в качестве полотенца, а затем набросил плащ на обнаженную грудь.

– Ну, Дербин, надеюсь, ты позовешь меня и в следующий раз, когда не сможешь справиться с самками.

– Да, милорд. Мои благодарности за то, что вы помогли нам вытащить их. Не помню, когда я видел больше брызг.

Эта реплика вновь вызвала взрыв смеха, затихший лишь незадолго до того, как граф и Анна смогли уехать. К тому времени, когда они сидели верхом, граф дрожал от холода, но не показывал и признака спешки.

– Вы умрете от простуды, милорд, – сказала Анна. – Пожалуйста, поезжайте в Эбби без меня, мы с Дейзи только задержим вас.

– Я в полном порядке, миссис Рен. – Граф сжал зубы, чтобы они не стучали. – Кроме того, я не хочу лишаться вашей приятной компании даже на минуту.

Анна пристально посмотрела на него, так как знала, что он язвил.

– Вам незачем доказывать, насколько вы мужественны, хватая ангину.

– Так вы считаете меня мужественным, миссис Рен? – Он ухмыльнулся, словно наглый юнец. – А я уже начал думать, что сразился с вонючей овцой за просто так.

Анна не удержалась от замечания:

– Я не знаю случая, чтобы землевладельцы помогали своим арендаторам таким образом. Это довольно необычно.

– О, конечно, необычно, – ответил он. – Я полагаю, что большинство пэров просиживают в Лондоне, в то время как их управляющие руководят делами в поместьях.

– Тогда что побудило вас полезть в грязную воду за этой овцой?

Граф пожал влажными плечами:

– Мой отец учил меня, что землевладелец должен знать своих арендаторов и то, что они делают. – Он снова пожал плечами и улыбнулся ей довольно иронично. – И мне нравится сражаться с овцами и тому подобное.

Анна подавила улыбку.

– Ваш отец тоже сражался с овцами?

Наступило молчание, и она на мгновение испугалась, что задала слишком личный вопрос.

– Нет, я не помню, чтобы он так вымазывался. – Лорд Свартингэм посмотрел на дорогу впереди. – Но он не отказывался идти вброд по затопленному полю или наблюдать за сбором урожая осенью. И он всегда брал меня с собой, чтобы я присматривал за людьми и за землей.

– Он, должно быть, был замечательным отцом, – пробормотала она. «Вырастил такого замечательного сына».

– Да. Если бы я оказался хотя бы наполовину таким же хорошим отцом своим собственным детям, я был бы доволен. – Он посмотрел на нее с любопытством. – У вас были дети в браке?

Анна опустила взгляд на свои руки. Они сжимали поводья.

– Нет. Мы были женаты в течение четырех лет, но Бог не вознаградил нас детьми.

– Я сожалею. – Но в глазах графа, казалось, не мелькнуло ни тени сожаления.

– Также и я, милорд.

«Каждый божий день».

После этого они молчали до тех пор, пока на горизонте не показался Рейвенхилл-Эбби.

Когда Анна прибыла домой в тот вечер, Перл, одетая в старое платье маленькой горничной, сидела в кровати и ела суп с помощью Фэнни. Она все еще выглядела осунувшейся; волосы, убранные с висков тонкой ленточкой, открывали бледное лицо. Анна приняла на себя обязанности по уходу за больной и отправила Фэнни вниз заканчивать приготовление ужина.

– Я забыла поблагодарить вас, мэм, – сказала Перл застенчиво.

– Все в порядке. – Анна улыбнулась. – Я надеюсь, вы скоро поправитесь.

Перл вздохнула:

– О, мне просто нужно немного отдыха, по большей части.

– Вы отсюда или оказались здесь проездом, когда заболели? – Анна предложила ей кусочек говядины.

Перл медленно разжевала и проглотила.

– Нет, мэм, я пыталась вернуться обратно в Лондон, где я живу. Джентльмен привез меня сюда в красивой карете, обещая хорошо устроить.

Анна подняла брови.

– Я думала, что он собирается поселить меня в маленьком доме. – Перл расправила простыню под своими пальцами. – Я старею, вы понимаете, и не знаю, сколько смогу еще работать.

Анна продолжала хранить молчание.

– Но он просто надул меня, – сказала Перл. – Я понадобилась ему для вечеринки с несколькими друзьями.

Анна долго думала, что бы сказать.

– Я сожалею, что он обманул вас, пообещав работу.

– Да. Но это даже не самое худшее. Он хотел, чтобы я обслужила его и двух его друзей. – Уголки рта Перл опустились вниз.

– Двух друзей? Вы хотите сказать, что должны были э-э… развлекать трех джентльменов одновременно? – слабо спросила Анна.

Перл скривила губы и кивнула.

– Да. Всех вместе или одного за другим. – Она, должно быть, заметила, что Анна шокирована. – Некоторые из благородных джентльменов любят делать это вместе, рисуясь друг перед другом. Но девушке причиняют много боли.

Господи милосердный. Анна пристально смотрела на Перл, потрясенная.

– Но это не имеет особого значения, – продолжала Перл. – Я отказалась.

Анна смогла только кивнуть.

– Затем я почувствовала себя плохо, сидя в карете. Я, должно быть, задремала, потому что позже обнаружила, что мой кошелек исчез, и мне пришлось идти пешком, так как кучер отказался везти меня обратно без денег. – Перл покачала головой. – Я точно умерла бы, если бы вы не нашли меня тогда.

Анна опустила глаза на свои ладони.

– Могу я задать вам вопрос, Перл?

– Конечно. Задавайте. – Женщина сложила руки на животе и кивнула. – Можете спрашивать меня о чем угодно.

– Вы когда-либо слышали о заведении, называемом «Грот Афродиты»?

Перл откинула голову на подушку и с любопытством посмотрела на Анну:

– Я не думала, что леди вроде вас может знать о таких местах, мэм.

Анна избегала взгляда Перл.

– Я слышала, как об этом упоминали какие-то джентльмены. Они не знали, что я подслушала.

– Да, они часто делятся между собой впечатлениями о таких местах, – согласилась Перл. – Ну, «Грот Афродиты» – действительно дорогой публичный дом. Девушки, которые работают там, находятся в полной безопасности, это точно. И еще я слышала, что некоторые леди из высшего общества ходят туда, закрыв лица масками, чтобы притвориться, что они – такие, как и я.

Глаза Анны расшились.

– Вы хотите сказать…

– Они берут того джентльмена, который понравится им, в комнате внизу и проводят с ним ночь. – Перл кивнула. – Или столько времени, сколько они хотят. Некоторые даже заказывают комнату и отдают распоряжение содержательнице публичного дома, чтобы она послала наверх мужчину определенного вида – например, невысокого светловолосого парня или крупного рыжеволосого.

– Это похоже на то, как если бы они выбирали лошадь, – Анна сморщила нос.

Перл впервые улыбнулась в присутствии Анны:

– Это остроумно, мэм. Да, как выбор племенного жеребца. – Она засмеялась. – Я бы не возражала быть одной из тех, кто выбирает, – хотя бы раз, вместо того чтобы джентльмены принимали решение.

Анна улыбнулась несколько неловко при упоминании реалий профессии Перл.

– Но почему джентльмены подчиняются такому мероприятию?

– Джентльменам это нравится, потому что они думают, что идут проводить ночь с настоящей леди. – Перл пожала плечами. – Если вы можете назвать ее леди.

Анна моргнула, а затем встряхнулась.

– Я не даю вам отдыхать. Лучше я пойду и поужинаю сама.

– Хорошо, – зевнула Перл. – Еще раз спасибо.

В течение всего ужина в тот день мысли Анны витали где-то далеко.

Замечание Перл о возможности хотя бы раз сделать выбор самой постоянно прокручивалось у нее в голове. Она довольно рассеянно поковырялась в мясном пироге. Это было правдой: даже в ее обществе выбор в большинстве случаев оставался за мужчиной. Молодая леди ждала, что джентльмен придет навестить ее, в то время как джентльмен мог решать, за какой юной леди ухаживать.

Выйдя замуж, уважаемая женщина покорно ожидала своего мужа на супружеском ложе. Мужчина делал предложение супружеских отношений. Или не делал, что тоже случалось. По крайней мере, это было статус-кво в браке Анны. Она, естественно, никогда не давала понять Питеру, что у нее могли возникать собственные потребности или что она не слишком удовлетворена тем, что происходило в постели.

Позже ночью Анна, лежа в кровати, не могла перестать представлять себе лорда Свартингэма в «Гроте Афродиты», о котором рассказала Перл. Графа видит и выбирает одна смелая женщина из аристократии. Граф проводит ночь в объятиях замаскированной леди. От этих мыслей становилось жарко в груди, даже когда она засыпала.

А затем она оказалась в «Гроте Афродиты».

На ней была маска, и она искала графа. Мужчины самого разного свойства: старые и молодые, красивые и уродливые, – сотни мужчин до отказа заполнили зал. Яростно она проталкивалась через толпу, охотясь за единственной парой черных сияющих глаз, отчаиваясь все более, чем больше времени занимал ее поиск. Наконец она увидела его в другом конце комнаты и рванулась бежать по направлению к нему. Но, как всегда бывает в таких кошмарах, чем быстрее она пыталась бежать, тем медленнее двигалась. Каждый шаг, казалось, занимал вечность. Напрягая все силы, она видела, как к нему подошла другая женщина в маске. Даже не взглянув в ее сторону, он отвернулся и последовал за этой женщиной из комнаты.

Анна проснулась в темноте, ее сердце бешено билось, а кожа была холодной. Она лежала неподвижно, вспоминая сон и прислушиваясь к собственному тяжелому дыханию.

Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что плачет.