В ожидании чуда

2

"Во что это ты собираешься вляпаться? " — спросила сама у себя Джессика, глядя в самые проницательные цепкие голубые глаза из всех, какие попадались ей прежде.

Она не нравилась этому мужчине, а ведь он ее даже не знает. "Умный человек", — решила она.

При взгляде в эти глаза мгновенно пробудилось ее шестое чувство опасности. "Будь очень осторожна с ним, Джесси", — раздался в мозгу сигнал. Это не обычный коп из маленького городка. Он слишком быстро и слишком точно дал ей оценку. И слишком полно. Ее уже давно так не раскладывали на составные части.

Что-то в нем заставляло ее почувствовать себя неуверенно и занервничать — будто он, в отличие от нее, знал все ответы, и наступило время для контрольной работы. К счастью для Джессики, ей еще никогда не попадалось такой контрольной, которую она не могла бы выполнить на "отлично". Она всегда стреляла на опережение.

Заставив себя шагнуть вперед, она протянула ему руку.

— Джессика Дэниелз. А вы?

Он пожал ей руку, задержав ее на лишнюю секунду, а потом вынул из бокового кармана джинсов полицейский значок.

— Детектив Салливан Кинкейд.

Низкий, уверенный голос Кинкейда совершенно неожиданно вызвал ощущение ласки, как физическое прикосновение к ее телу. Как и рукопожатие, слова задержались в сознании на лишнюю секунду. Они прозвучали почти с вызовом, брошенные так же легко и без усилий, как движение руки, предъявляющей полицейский значок. Бросив беглый взгляд на его значок, она уделила больше времени пристальному изучению всего остального — от сбившегося набок галстука и закатанных рукавов рубашки до сильно поношенных джинсов и дорогих ковбойских сапог. Ей очень не хотелось это признавать, но этот человек ловко носил свой "образ". И знал об этом. Вероятно, на это он и рассчитывал.

Ее вдруг охватило иррациональное желание уязвить его самолюбие. Или, возможно, это было желание установить с самого начала определенные правила и отстраниться от него на некоторое расстояние прежде, чем гормоны матушкиприроды выйдут из-под контроля. Единственным мудрым решением было отделаться от этого человека, и как можно скорее.

— Детектив Кинкейд, хорошо, что вы носите этот значок.

— Почему?

— Потому что иначе я могла бы принять вас за ковбоя-неудачника, который стащил пару залихватских сапог.

— Ну, мисс… — Он помедлил, не зная, замужем ли она.

Когда она кивнула, он одобрительно улыбнулся ей, явно довольный ее ответом. При Других обстоятельствах, в другое время… и эта улыбка могла бы перевернуть ей душу.

Но, как обычно, обстоятельства складывались неблагоприятно, а время было самое неподходящее. Не говоря уже о том, что улыбка этого человека только раздвинула его губы и почти не коснулась глаз.

— Ну, мисс Дэниелз, — продолжал он, — никогда нельзя верить тому, что видишь. Например, Айрис совершенно на вас не похожа, а вы, тем не менее, родственницы.

— Вы очень проницательны, — признала она. — Мы не состоим в родстве. Просто я близкий друг семьи, и девочка привыкла так обращаться ко мне. Фил ведь не попал в беду, правда? Ничего не случилось?

— Скажем так — он не сделал ничего противозаконного, но мне бы все равно хотелось поговорить с ним.

За их спиной в прихожую ввалились Айрис и дворецкий с чемоданами и сумками и опустили их на пол со вздохом облегчения. Айрис со стоном опустилась на металлический чемоданчик для образцов особой конструкции.

— Ну, тетя Джессика, вы уж точно не путешествуете налегке. Вы у нас долго пробудете?

Джессике захотелось удавить Айрис за этот неосторожный вопрос. Но она только предостерегающе взглянула на девочку и ответила:

— Только до тех пор, пока твой папа не вернется, дорогая.

— А когда это произойдет? — спросил детектив.

"Как только я его найду", — мысленно произнесла она, но так как Кинкейд не оценил бы правдивый ответ, она ответила уклончиво:

— Он не сказал, когда вернется, но я уверена, что он скоро даст о себе знать. Теперь, когда я здесь, если хотите ему что-то передать, то я могу это сделать.

Его невероятные глаза тут же обвинили ее во лжи. Затем он бросил быстрый взгляд на девочку.

— Не могли бы мы поговорить с вами наедине?

— О, нет! — встревожилась Айрис и подскочила к Джессике. Рука девочки както нечаянно оказалась у нее в ладони. — Неужели что-то и правда случилось?

Пораженная этим внезапным выражением доверия, Джессика не знала, что делать. Ладошка Айрис была теплой и слегка влажной. Так уместно и так странно было ощущать ее в своей большой ладони, словно она была последней линией обороны между этим ребенком и большим злым миром. И в данный момент этот враждебный мир воплощался в высоком, подозрительном детективе с холодной улыбкой и всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Нет. Ничего не случилось, — заверила ее Джессика и с вызовом посмотрела в глаза Кинкейду, предупреждая его возражения.

Он не возразил. Словами не возразил, но его глаза сказали о многом прежде, чем он повернулся к Айрис.

— Мне нужно узнать кое-что у твоего папы, и я подумал, что он мог поделиться этой информацией с тетей Джессикой. Поэтому я хочу с ней поговорить.

— Вот как!

— Айрис, почему бы тебе не пойти к себе? Я сама разберусь. — Джессика подтолкнула ее обратно к сумкам, спрашивая себя, что бы сказала ей настоящая тетка. Разве мамы и воспитатели не напоминают детям все время о том, что им надо делать? Дело кончилось тем, что она сказала ей вслед: — Иди делай уроки.

Три пары глаз одновременно уставились на нее. Глаза дворецкого с насмешкой, Кинкейда — с любопытством, Айрис — с возмущением. "Прокололась", — подумала Джессика, пытаясь понять, в чем ее ошибка.

Айрис вывела ее из затруднения.

— Уроки? Но ведь сейчас июнь.

"А! Вот оно что! Лето! " Джессика кивнула, лихорадочно придумывая чтонибудь спасительное.

— Но разве у тебя нет задания по домашнему чтению на лето?

— Я уже его выполнила.

Когда Джессика открыла было рот для следующей попытки, Айрис мягко покачала головой и направилась к лестнице в коридоре.

— И письменное задание тоже, а Роза помогла мне убрать комнату сегодня утром, пока ее мать не заболела. Но я все равно уйду, если вы не хотите, чтобы я слушала ваш разговор. — Сделав напоследок этот выстрел, Айрис исчезла наверху.

Джессика взяла секунду передышки на перегруппировку, а Кинкейд продолжал терпеливо смотреть на нее. Он не раздевал ее взглядом, чем в конце концов начинали заниматься все мужчины, и обычно скорее раньше, чем позже. Нет, он делал нечто гораздо худшее. Нечто такое, отчего все ее внутренние охранные системы забили тревогу. Словно он решал, как разобрать ее на составные части в психологическом плане. По спине у нее поползли мурашки.

Ей внезапно очень не захотелось оставаться с ним наедине и оказаться единственным объектом его внимания. На слишком многие вопросы она не могла или не хотела отвечать. Между ними словно бы образовалось мощное напряженное энергетическое поле, и это ее тревожило. Поэтому Джессика схватила за руку дворецкого, который уже собрался выйти из комнаты.

— Уверена, что вы захотите задать вопросы… — Она споткнулась, осознав, что не имеет представления, как зовут дворецкого. — … нам обоим.

— Вот это мне нравится — женщина, которая знает, чего я хочу. — Кинкейд жестом пригласил их сесть на диван, а сам сел на стул.

Джессика отметила то, как он широко расставил ноги и наклонился вперед, уперев локти в бедра и сжав руки между коленями. Темный, опасный человек исчез, вместо него возник добрый старина полицейский, делающий свою рутинную работу и доверительно посвящающий их в свои секреты. Джессика не поддалась обману. Как бы резко он ни менял выражение лица, позу, голос, он не мог изменить свои глаза, отражающие готовность нанести удар, как только возникнет хоть малейший повод.

— Мисс Дэниелз, я ждал вашего приезда и ничего не говорил, потому что не хотел расстраивать девочку, — сказал Кинкейд, — но вчера мы получили предупреждение о том, что мистеру Мунро, возможно, грозит опасность. Очень возможно, что это звонок от какой-то ненормальной…

"Черта с два", — молча огрызнулась Джессика. Ее мозг лихорадочно перебирал возможные варианты, а Кинкейд держал паузу, как бы поощряя их заполнить ее рассуждениями и неосторожными высказываниями. Ни она сама, ни дворецкий не попались на эту удочку, и ее мнение о служащем Фила выросло на один пункт. Может быть, эта седина в его волосах заработана старомодным способом — собственным жизненным опытом? А возможно, он не просто дворецкий.

Наконец, Кинкейд, не дождавшись от них никакой реакции, продолжил:

— Я только хочу проверить местонахождение Мунро и выяснить, что с ним все в порядке. Весьма обычная процедура.

"Очень правдоподобный спектакль", — подумала Джессика. Вот только глаза выдают его. Они слишком остро вглядываются в окружающих, впитывают каждую деталь, примечают все и вся. "Кинкейд вне подозрений, — с досадой подумала она, — он работает по наитию". Она это чувствовала.

Джессика выругалась про себя. Ей надо быть очень осторожной, контролировать каждый свой жест, взвешивать каждое слово, не то полиция вступит в дело раньше, чем она будет к этому готова. Сперва надо найти эту чертову записную книжку и сжечь досье. Потом копы могут сколько угодно рыться тут и совать свой нос куда захотят.

Стараясь казаться беспечной, она сказала:

— Как вы и сказали, это, вероятно, звонила какая-то сумасшедшая. Когда я говорила с Филом, его голос показался мне совершенно обычным.

— А когда именно это было?

— Сегодня утром, около девяти. Он сказал, что случилось нечто непредвиденное. Был огорчен этим, потому что обещал на этой неделе провести некоторое время вместе с Айрис в этом доме на побережье, и попросил меня его заменить. Я согласилась, разумеется, села в самолет до Хьюстона и добралась сюда, взяв напрокат машину.

— Вы старый друг семьи, правильно? — Да.

— И все же заблудились по дороге сюда? Напряженная пауза между вопросом и ответом не была бы такой уж опасной, если бы в нее не ворвался так громко перезвон часов, отмечавший половину часа. Приходя в себя, Джессика рассмеялась и ответила с виноватой улыбкой:

— Я могу заблудиться даже по дороге в ванную комнату, инспектор.

— Да, бывает.

Джессика заскрипела зубами. У этого человека имелось столько способов назвать кого-то лжецом, не произнося ни слова. Тот факт, что она действительно лгала, не помогал примириться с этим.

Кинкейд не отводил от нее взгляда, но его вопрос был явно предназначен дворецкому.

— Когда вы в последний раз разговаривали с Филом Мунро?

— Пару дней назад. Но в том, что Фил отправился путешествовать без предупреждения, нет ничего необычного.

Кинкейд слегка прищурился, когда этот человек назвал своего хозяина по имени.

— Мунро упоминал, куда он едет?

— Нет. Но он никогда этого не делает.

— Фил занимается службой личной охраны, — прибавила Джессика, понимая, что если судить по ее словам, гигантская компания службы безопасности может показаться всего лишь бюро по найму телохранителей. Но в данный момент ее это устраивало. — Его клиенты не любят распространяться о себе, да и он о них никогда не рассказывает. Это может нанести вред его бизнесу.

Салли откинулся назад и попытался понять, что его больше всего беспокоит в мисс Джессике Дэниелз — бойкость ее ответов или полное отсутствие любопытства по поводу предупреждения. Ни она, ни Линкольн, дворецкий, не спросили, какая опасность может угрожать Филу. И грозит ли опасность Айрис. Они даже не поинтересовались именем звонившей женщины.

Невозмутимость всегда казалась ему странным поведением. Большинство людей воображают себя доморощенными детективами, ненасытно любопытны, и у них всегда наготове какая-нибудь теория и целый список самых невероятных предположений. Поэтому либо в исчезновении Фила нет никакой тайны, либо эти двое уже знают, что это сделал дворецкий — фигурально выражаясь.

Пока они оба терпеливо ждали его следующего вопроса, Кинкейд внимательно рассматривал мужчину. Линкольн явно скучал, глаза его ничего не выражали, и он сидел на краешке сиденья, готовый удалиться в любую секунду. В отличие от него Джессика уселась поудобнее. Ее черные глаза были непроницаемыми, ни проблеска страха или удивления, но ее внимание было полностью поглощено им.

А его внимание, в свою очередь, ею.

Эта леди задевала все его струны — и личные, и профессиональные. Она сидела совершенно неподвижно — просто живая статуя, закинув одну руку на спинку дивана, а вторую уронив на колени. У Салли возникло впечатление, что она почти бросает ему вызов, заставляя сосредоточиться на ней, а не на ситуации, хочет, чтобы он ее растормошил. Ну он так и сделает, но только когда сам будет готов к этому.

Когда наступит время трясти и тормошить Джессику Дэниелз, зрителей не будет. И между ними не будет кофейного столика. Даже воздушной прослойки не будет.

— Послушайте, я должен вам сказать вот что, — произнес он задумчиво. — Кажется несколько странным, чтобы человек уехал без предупреждения и оставил дочку, даже не сказав, как с ним связаться. А что, если она заболеет?

Линкольн пожал плечами.

— Девочка никогда не болеет. Кроме того, экономке частично переданы опекунские полномочия над Айрис. Мать Розы больна, и потому она отлучилась. Обычно Роза проводит здесь двадцать четыре часа в сутки, если хозяин в отъезде. Фил доверяет ей принимать решения в экстремальных ситуациях.

— Сколько вы уже работаете у Мунро?

— Пять лет в компании, четыре месяца в доме. А теперь, если у вас больше нет вопросов, мне действительно надо идти на обход. За это Фил мне и платит — открывать двери, возить ребенка на машине и присматривать за домом.

Салли кивнул, и Линкольн поднялся, чтобы выйти. Они могли просидеть тут всю ночь, перебрасываясь вопросами и ответами, но это не поможет. Разумные ответы не могли усыпить животный инстинкт. Может, у него и черная аура, зато инстинкты обычно раскалены добела. А сейчас он ощущает жар, который излучает внешне спокойная Джессика. Она явно что-то скрывает.

Вынув из бумажника свою визитку, Салли протянул ее Джессике.

— Буду очень признателен, если мистер Мунро мне позвонит. Вы могли бы ему это передать, если…

— Когда, — поправила она, протягивая руку за карточкой, — когда я буду с ним разговаривать. С удовольствием передам, детектив Кинкейд.

Он на долю секунды задержал в пальцах визитку, заставив ее поднять глаза, а потом отпустил.

— Зовите меня Салли. Мы здесь, на острове, обходимся без церемоний.

— Детектив, — произнесла она, подчеркивая его звание. — Одного взгляда на вас хватило, чтобы самой это определить. — Джессика снова взглянула на карточку и опустила ее в карман, провожая его к выходу. — Мы очень ценим то, что вы приехали для проверки звонка какой-то помешанной, но если вы закончили, я и правда устала, и мне хотелось бы распаковать вещи.

Салли остановился рядом со столиком в холле и окинул взглядом ее багаж.

— Это потребует немало времени.

— На самом деле, не очень. — Джессика открыла дверь и улыбнулась. — В эту поездку я лишнего не взяла.

— Это соответствует действительности? — Впервые за вечер уголки его рта приподняла настоящая улыбка. Он запросто мог начать восхищаться этой леди.

— Я никогда не лгу, детектив.

— Это соответствует действительности? — мягко спросил он.

— Практически, соответствует.

— Принимаю это за предупреждение. — Салли только сейчас осознал, что они говорят очень тихо, и из-за этого ему пришлось склониться к ней. Он медленно отодвинулся. — Пожелайте Айрис от меня спокойной ночи.

— Сами пожелайте. Она уже давно слушает наш разговор с лестничной площадки.

Салли резко обернулся и застал ее все еще стоящей на коленях. Айрис одарила его взглядом, который явно старался выразить раскаяние и одновременно очаровать его. Это сработало.

— Не волнуйся, — сказал он. — Все будет хорошо.

Ее улыбка померкла, она тревожно нахмурилась.

— Да, сэр.

— Спокойной ночи, Айрис.

— Спокойной ночи.

Кивнув Джессике в последний раз, Салли шагнул было через порог, но резко остановился, осознав внезапно значение маленького, завернутого в шелк прямоугольника, почти незаметного среди других мелочей на небольшом столике в холле. Слишком много раз за этот день он видел эти маленькие сверточки, перевязанные ленточкой, и не мог ошибиться. Это была колода карт таро. Ритуал заворачивания их в шелк предохранял колоду от нежелательного влияния психической энергии. Он знал; он специально интересовался этим,

Салли терпеть не мог совпадений.

— Погодите минутку.

Он придержал дверь, чтобы та не закрылась, и вернулся к столику. Рядом с колодой стояло несколько семейных фотографий, включая фотографию Айрис в серебряной рамке. На пластинке под снимком было выгравировано затейливыми буквами ее имя.

Айрис Евангелина Мунро.

В то мгновение, когда рука Салли Придержала дверь, улыбка Джессики, говорящая "спасибо, что заскочили к нам", растаяла. Она уже почти отделалась от него! Что же его остановило, черт побери?

Она быстро взглянула на Айрис, которая медленно встала, глядя на детектива с опаской, если не просто со страхом.

Плохой признак. Очень плохой.

Джессика неохотно перевела взгляд на Салли. Полицейский пристально уставился на стол, и было совершенно очевидно, что он сделал какое-то открытие. Бросив еще один взгляд на Айрис, Джессика внезапно поняла, что в этой комнате двоим известно нечто важное, и она не из их числа. Она быстро оглядела стол, но обнаружила только мешанину из доставленной почты, маленький сверток и несколько семейных фотоснимков. Именно фотография Айрис так заинтересовала Салли.

— Возникла проблема, детектив?

— Салли. — Он машинально поправил ее, не обернувшись. Взял в руки тяжелую серебряную рамку. — О, да. Думаю, проблема существует.

— И какая?

Он резко обернулся, протягивая ей рамку.

— Айрис Евангелика Мунро.

— Какая проницательность, — уколола его Джессика, заметив пластинку с именем. — Вы умеете читать.

— Между строк и всем остальным, — Салли бросил настороженный взгляд вверх, на лестничную площадку.

Джессика проследила за его взглядом и совсем не удивилась, обнаружив, что Айрис исчезла. Выражение испуга на ее лице невозможно было ни с чем спутать. Девочка не стала терять времени и удрала с линии огня.

— Послушайте, — спокойно сказала Джессика, — это был трудный день, и мне немного сложно уследить за вашими намеками. Почему бы вам прямо не объяснить, к чему вы клоните?

— На самом деле все просто. Нас провела девочка ростом четыре фута, которой не исполнилось и двенадцати.

Он задумчиво посмотрел на нее. Взгляд этих голубых глаз был неправдоподобно откровенным, почти вызывающим. Джессика снова преисполнилась уверенности, что не нравится этому человеку, или он в чем-то ее обвиняет. Затем он поднял одну бровь.

— По крайней мере, меня провела. Возможно, вы все знали с самого начала.

Ее брови сошлись у переносицы.

— Что вы подразумеваете?

Салли пригладил пятерней свои черные волосы, словно этот жест мог помочь ему сосредоточиться.

— Ничего не подразумеваю. Я вам сообщаю, что меня одурачили. Я целый день гонялся за собственным хвостом, пытаясь обнаружить того, кто звонил. Дежурный сержант сказал, эта дама была абсо-лют-но уверена, что Мунро собираются похитить. Но с другой стороны… ясновидящая должна быть совершенно уверена в чем-то, чтобы позвонить в полицию.

— Ясновидящая? — Джессика рассмеялась, чтобы скрыть страх, охвативший ее при упоминании о похищении. С момента телефонного звонка Айрис она думала, что Фил стал жертвой случайного насилия — возможно, попал в больницу, но не похищен. Волна холода быстро прошла, но у нее задрожали руки.

Если Фила похитили, то ради того, чем он владел. Не ради большого счета в банке, а ради маленькой черной записной книжки. Слишком многие продали бы душу за возможность получить в свое распоряжение эту книжку, а вместе с ней команду независимых профессионалов, которые выполняли ту грязную работу, которая требовалась правительству. Не задавая никаких вопросов.

Она перестала смеяться и пошла к столу, чтобы поставить на место фотографию. Стоя к нему спиной и делая вид, что переставляет фотографии, спросила:

— Вы беспокоились о Филе из-за свихнувшейся ясновидящей?

— О, да, мадам, — протянул он. — Мысль о похищении мистера Мунро вызвала кошмары у моего шефа. Кроме того, в Джерико нам больше и заняться особенно нечем.

Пока она устанавливала рамку, детектив подошел к ней сзади. Так тихо, что она вздрогнула, когда он заговорил. Так близко, что она испугалась, не утратила ли свои инстинкты. Два года назад никто не смог бы подкрасться к ней сзади, и уж, конечно, не в ковбойских сапогах. Его близость окутала ее, словно ночной туман. Заставила со смущением поймать себя на том, что она задерживает дыхание, как будто, отказываясь вдохнуть его запах, она будет в безопасности.

Салли понизил голос.

— У Фила Мунро много денег и большое влияние. Этот его бизнес — служба безопасности — больше напоминает империю, не правда ли?

— Да. — Она напряглась и сглотнула комок в горле. — Но какое отношение имеет это все к Айрис?

— Айрис Евангелина Мунро, — повторил он тихо, ей в самое ухо, придвигаясь еще ближе. Затем протянул мимо нее руку и взял завернутый в ткань маленький сверток со стола. — До сих пор я не был уверен в существовании мадам Евангелины.

Значение этого имени проникло в ее сознание яркой вспышкой, когда она посмотрела на фотоснимок Айрис. Джессика отрицательно покачала головой и резко обернулась. Поворачиваться к нему лицом было с ее стороны ошибкой. Салли отодвинулся всего на несколько дюймов, и она оказалась зажатой между столом и его телом, и ей осталось очень мало свободного пространства для маневра.

В ловушке. Так она себя чувствовала. Загнанной в ловушку, и впервые в жизни — не в своей весовой категории.

Казалось, столь тесная близость совсем не действует на Салли, зато Джессике с трудом удавалось нормально дышать. Мужчины так давно отсутствовали в ее жизни, что она забыла, каково это — быть так близко, или смотреть ему в глаза при разговоре. Так близко, что ее заржавевшие гормоны не могли отличить возбуждение опасности от сексуального возбуждения. Такая реакция на Салливана Кинкейда могла толкнуть ее на какую-нибудь глупость, если она не будет очень осторожна.

Она заставила себя хоть немного успокоиться и подняла на него глаза, снова испытав шок от того напряжения, которое исходило от него. Сама удивляясь своему спокойствию, она произнесла:

— Скажите, что не имеете в виду того, что, как я думаю, вы хотите сказать насчет Айрис.

— Она выглядит такой невинной, не так ли? — Салли, наконец, отступил назад. Он развязал ленточку и развернул шелк, чтобы показать ей колоду карт. — Это колода карт таро, такими пользуются медиумы и гадалки. Единственная оговорка, которую допустила маленькая Златовласка, это вопрос "Неужели что-то и правда случилось? " — Он покачал головой. — В первый раз я это пропустил мимо ушей. Но теперь, полагаю, мне необходимо поговорить с мадам Евангелиной.

— Займите очередь, — резко ответила ему Джессика, не зная, то ли удавить Айрис за то, что позвонила в полицию, то ли прыгать от радости, что похищения не произошло. Она подошла к подножию лестницы, радуясь предлогу отойти подальше от Салли. — Айрис, спустись сюда.

Она не стала повышать голос, уверенная, что девочка все еще подслушивала. Джессика готова была держать пари. Когда светлая головка выглянула из-за поворота коридора слева от площадки, она поманила ее пальцем.

Айрис медленно вышла на площадку. Большие армейские ботинки исчезли, она была босой. Джессика мельком подумала, не намеренно ли Айрис делает упор на образ беззащитного ребенка. Вероятно, это сработало, потому что ее охватило внезапное желание защитить Айрис от всех неприятностей, от всего плохого в этом мире.

Джессика вздохнула, отгоняя непрошеные мысли. Ей придется преодолеть в себе это материнское чувство, не то Айрис будет легко водить ее за нос. Обернувшись к Салли, который подошел и встал рядом с ней, она обнаружила, что он наблюдает не за Айрис. Он наблюдал за ней. Что-то в подозрительном взгляде копа неуловимо изменилось.

Нет, не изменилось. Появилось что-то новое. Ирония. Он над ней насмехался.

— Это не смешно, — прошептала она.

— Да. — Ирония исчезла, стоило ему мигнуть, и ее сменило сожаление. Очень мягко он произнес: — Мне придется забрать ее с собой в участок и объяснить, насколько серьезны могут быть последствия телефонного розыгрыша.

У Джессики екнуло сердце. Не хватало только, чтобы Айрис забрали в полицейский участок и там преподали урок напроказившему подростку. Она подала Айрис знак, чтобы та спустилась вниз и подождала у лестницы, а сама увлекла Салли в гостиную.

Когда девочка уже не могла ее услышать, она прошептала:

— Не можете же вы действительно забрать ее в участок за этот розыгрыш! Мы даже еще не знаем, она ли это сделала.

— Именно это мы и старались выяснить перед тем, как вы на меня набросились. Понимаете, я не жалуюсь, но этот галстук шелковый.

Одна рука Джессики сжимала его впечатляющих размеров бицепс, а другая мертвой хваткой вцепилась в его дорогой фирменный галстук. С этим человеком она допускала одну ошибку за другой. Единственным оправданием ей служило то, что она привыкла к ситуациям, о которых имела гораздо больше информации, чем в данный момент, когда располагала лишь какими-то скудными обрывками сведений.

Глубоко вздохнув, она отпустила его и старательно расправила галстук с изображением тасманского дьявола. Твердые, как стиральная доска, мышцы поднимались и опускались под кончиками ее пальцев, пока она добралась до конца галстука. Щеки ее обдало жаром, когда она неожиданно осознала, что слишком долго занималась таким простым делом. А Салли, казалось, остался вполне доволен тем, что позволил ей поставить себя в глупое положение.

Джессика отстранилась и скупо улыбнулась.

— Простите, я иногда слишком увлекаюсь.

— Нет нужды извиняться. И просто на будущее… — Его голос звучал тихо и все же вызывал внутри у нее резонанс. — … я не считаю это недостатком.

Джессика изменилась в лице, когда поняла, что Салли имеет в виду более интимные увлечения. Господи! Она действительно потеряла навык в общении такого рода. Или Салли был не из тех, кем можно управлять. Стряхнув наваждение, она вернула разговор на более безопасную почву.

— Послушайте, Айрис всего лишь маленькая девочка. Разрешите сначала мне по-говорить с ней. Наедине.

— Конечно, но мы оба умеем сложить два и два. Мы знаем, что девочка сделала это. У вас в распоряжении три минуты, но потом моя очередь.

— Конечно, — повторила она эхом его согласие, данное с такой готовностью.

К тому времени ложь будет приглажена.

Айрис ждала ее у подножия лестницы. Она серьезно хмурилась, что сразу сделало ее похожей на отца. Но выражение ее лица беспокоило Джессику меньше, чем этот проницательный взгляд. Она непроизвольно отступила на шаг, когда вдруг узнала его. Ее сестра, Дженни, так же смотрела на людей, словно могла видеть то, что написано в их душах.

Джессика с тревогой спросила себя, что именно видит Айрис. Ничего красивого; в ее случае красота кончалась на уровне поверхности кожи. Она была плохой до мозга костей, и такой родилась. Всегда была худшей из двух сестер-близнецов, это из-за нее начинались все неприятности, и это она уцелела в той кошмарной истории.

И это на ее руках кровь.

— Не смотри на меня так, — слова прозвучали более холодно, чем ей хотелось, и Айрис опустила глаза в пол.

Здорово. Джессика снова вздохнула.

Очевидно, с Айрис она тоже будет делать ошибки. Какого черта она позволила дать втянуть себя в эту кашу? Потому что у нее не было выбора. В отсутствие Фила прошлое грозило погубить ее настоящее. Но эти причины были всего лишь поверхностной правдой. Джессика точно знала, почему она здесь.

Потому что ей хотелось хотя бы раз совершить добро, помочь кому-то.

Айрис понятия не имеет, кто такая в действительности Джессика. Девочка думает, что она принадлежит к элите отцовских служащих, одна их тех немногих избранных, которых отец уважает. Одна из немногих, кому он доверяет. Айрис верит в нее, и это путало ее больше всего. Вера так хрупка, ей это хорошо известно. Может быть, на этот раз все будет иначе.

Она бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Салли сдержал слово и ждет в гостиной.

— Айрис, ты звонила в полицию? Ты назвалась мадам Евангелиной?

Айрис не подняла глаз.

— Да, мэм.

— Зачем? Я же велела тебе им не звонить, сказала, что сама обо всем позабочусь, в том числе и обращусь в полицию, когда придет время.

Девочка наконец подняла взгляд, она была испугана, но достаточно честна, чтобы признаться, раз уж ее загнали в угол.

— Я говорила с ними до того, как позвонила вам.

— Тогда зачем было звонить мне?

— Я почувствовала, что полиция — неправильная.

— Неправильная? — в недоумении повторила Джессика.

— Не могу этого объяснить. — Выражение лица Айрис умоляло ее понять. — Просто там все было неправильно, поэтому я повесила трубку и позвонила вам.

Джессика вскинула голову и отбросила волосы за плечи.

— Так почему же ты не сказала мне, что первый звонок сделала в полицию?

— Это был не первый звонок.

Страх иголками впился в затылок Джессики, когда она представила себе, как Айрис звонила поочередно многим людям, пока не нашла человека, чей голос показался ей правильным. Стараясь, чтобы этот страх не отразился в ее голосе, Джессика спросила:

— Куда же был первый?