В ожидании любви

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Мне кажется, я смогу тебе помочь.

Лорен едва не упала со стула, когда услышала за спиной до боли знакомый голос. Она не хотела видеть Трэвиса и одновременно была рада его появлению.

Ее сердце бешено колотилось, во рту пересохло от напряжения.

— Я справлюсь как-нибудь сама, — сквозь зубы проговорила она и уронила на пол отвертку.

Уже полчаса, стоя на шатающемся стуле, Лорен пыталась повесить в саду деревянные качели. Она не знала, что Трэвис все это время наблюдал за ней. Сейчас она смутилась, представив, как неопрятно выглядит. На ней была старая застиранная рубашка и спортивные штаны с вытянутыми коленками — простая и удобная одежда для работы по дому. Однако при встрече с Трэвисом ей бы хотелось выглядеть более эффектно.

— Позволь, я помогу тебе сойти, — предложил Трэвис, обнимая Лорен за бедра.

Девушка обхватила его за плечи и увидела свое отражение в его горящих глазах. Трэвис донес ее до крыльца и осторожно посадил на перила.

— Хорошо выглядишь, — проговорил он в этот момент.

Мурашки пробежали по всему телу Лорен.

— Ты мне льстишь.

Несмотря на палящее солнце, она дрожала, потому что рядом был Трэвис. Лорен не хотела, чтобы он видел ее волнение, и попыталась выбраться из его объятий.

Но, спрыгнув с перил, она обнаружила, что зажата между ними и Трэвисом. И он не замедлил этим воспользоваться. Одной рукой он облокотился на перила, а другой обнял девушку за талию. Он глубоко вдохнул ее аромат и хрипловатым голосом произнес:

— Ты хорошо пахнешь.

Лорен перестала дрожать. Она вдруг почувствовала такое же негодование, как и вчера днем, когда он отказался провести с ней время. Но Трэвис не заметил перемены в ее настроении.

— Я хочу пригласить тебя на обед после того, как ты закончишь вешать качели. Так вышло, что как раз сегодня у меня есть свободное время. К тому же я страшно голоден, — Трэвис улыбнулся так, что Лорен невольно вспомнила страшного волка из детских сказок.

Блеск его глаз не оставил никаких сомнений, что он жаждал провести этот день с ней.

Он хотел лишь перекусить, но не пообедать…

— Извини. У меня другие планы на сегодня.

— Планы? — переспросил Трэвис в недоумении.

Лорен хотела сказать, что у нее свидание, — лишь для того, чтобы посмотреть на его реакцию. Но решила не перегибать палку.

— Если ты голоден, я могу предложить тебе бутерброд, пока я не ушла.

Он наклонился к ней.

— Я не помню, что упоминал о еде, когда говорил, что голоден.

Прильнув к ее шее, Трэвис вдохнул ее аромат. Приятная дрожь пробежала по телу Лорен. Она чувствовала, что тает от его ласк. Трэвис нежно поцеловал ее в ямочку под горлом.

Лорен ненавидела себя за то, что позволяет ему целовать ее. Собравшись с силами, она увернулась от Трэвиса в тот момент, когда он приблизился к ее губам.

— Остановись!

Каждая клеточка ее тела требовала прижаться к нему и насладиться исходящими от Трэвиса теплом и силой. Разум же уверял Лорен, что она не должна терять самообладания.

— Я не сойду за твой обед, — жестко сказала она.

Трэвис сделал шаг назад и убрал руки.

— Я не хотел обидеть тебя. — В его голосе слышалось раскаяние.

— Ты не обидел меня. Просто…

Он прервал ее, приложив свою ладонь к ее губам.

— Дай мне минуту, и я повешу твои качели.

Трэвис не мог понять, что она прошептала, когда он отвернулся. Лорен зашла в дом и закрыла за собой дверь. Трэвис быстро сходил к себе за инструментами и за десять минут управился с работой. Он уселся на ступеньках крыльца, ожидая Лорен и не решаясь зайти к ней.

Когда дверь открылась и Лорен вышла из дома, она выглядела сногсшибательно. На ней было восхитительное черное платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела. Она была неповторима. Трэвис с трудом узнал в ней прежнюю Лорен.

Увидев висевшие качели, она улыбнулась. И у Трэвиса появилось желание реконструировать весь ее дом.

— Спасибо за помощь.

— Не хочешь испытать их? — улыбнулся он. Лорен присела на качели и освободила рядом место для него.

— Только если ты присоединишься ко мне.

Трэвис осторожно уселся рядом. Когда качели перестали скрипеть под их весом, Лорен оттолкнулась от земли.

— О, это прекрасно! — рассмеялась она.

Слабое раскачивание сняло напряжение между ними. Этот момент напомнил Трэвису прошлые времена: счастливые школьные дни, годы учебы в колледже, когда он впервые почувствовал независимость. Вспомнил деда, постоянно учившего его жизни. Он вспомнил время, когда день был просто днем, а поцелуй — поцелуем. И можно было жить, не задумываясь о будущем. И любить было так же просто, как забить гол.

Голос Лорен, прервавший его мысли, был таким же нежным, как утренний морской бриз.

— Я помню, как в детстве меня качал на качелях отец. В ожидании фургона с мороженым мы рассказывали друг другу забавные истории и говорили о том, кем я стану, когда вырасту. И неважно было, что мои планы менялись каждую неделю. Папа никогда не разрушал мои мечты. Я чувствовала с ним безопасность и счастье. Когда он умер, мои мечты и мое счастье ушли вместе с ним.

— Что я могу сделать, чтобы ты снова почувствовала себя счастливой, Лорен? — воскликнул Трэвис и взял ее руку.

В этот момент он был готов на все, чтобы защитить ее, чтобы наполнить ее жизнь радостью. Сейчас он испытывал к Лорен большее чувство, чем даже тогда, когда занимался с ней любовью.

— Я чувствую себя в безопасности, когда ты рядом, — призналась она со вздохом. — Я хочу жить и чувствовать чью-то поддержку, как сейчас. Но я знаю, что ты не хочешь состариться вот так, сидя на качелях.

В горле Трэвиса встал комок. Неужели это возможно? Простая и открытая жизнь, честные и полные любви отношения… Семья. Настоящая семья, в которой царят нежность и доверие. И дом, в котором звучат детские голоса…

Неожиданно для себя Трэвис понял, что его фантазии столкнулись с действительностью. Он вспомнил свой предыдущий брак, вспомнил, что его бывшая жена сделала с их неродившимся ребенком. Трэвис задыхался от этих воспоминаний. Он испытывал вину за то, что ребенок заплатил за их войну между собой. Ничто в его жизни не могло искупить эту потерю. Судьба никому не дает второго шанса.

Трэвис отпустил руку Лорен и свои воспоминания вместе с ней.

— Ты права, — сказал он. Его голос стал жестким. — Я не тот человек, который хочет сидеть с тобой на качелях всю оставшуюся жизнь.