В оковах любви

Глава 11

Саид пытался выровнять дыхание и не мог. Сердце готово было пробить грудную клетку. Мышцы груди, спины и плеч ныли от слишком долго удерживаемой позы.

Его и раньше связывали. Приковывали к стене, били. Оставляли неподвижным в ожидании невыносимой боли. А еще ему случалось чувствовать внутренние оковы, когда он не мог излить свою боль и муку, пока у него отбирали любимую женщину. Пока вокруг умирали его солдаты по его вине.

Он не знал, что заставило его позволить связать себя. Отдаться во власть другого человека. Где-то в его душе жило темное желание снова оказаться в плену. На этот раз — в плену рук Хлои. Доказать себе, что узы не всегда приносят боль. Просто позволить себе расслабиться, бросить вызов всему, чему его учили. Увидеть, что произойдет.

Теперь он знал. Знал, что в снах об оковах будет теперь ждать не удара плети, но медленного, влажного прикосновения язычка Хлои. Теперь он жаждал обнять ее. Странная жажда, которую он не испытывал много лет. Но его щиты были опущены. Не навсегда — но пока что он был еще во власти этой женщины.

— Хлоя, — позвал он и удивился тому, как хрипло прозвучал голос.

Она подняла голову; синие глаза были затуманены.

— Да?

— Можешь развязать мне руки?

— Ты сказал, я могу оставить тебя так на всю ночь.

— Ты все еще меня боишься? — спросил Саид и затаил дыхание, ожидая ответа.

— Нет, — после паузы ответила Хлоя. — Но мне нравится, когда ты связан.

— Я тоже не против, по крайней мере в таких обстоятельствах. Но, кажется, у меня уже онемело правое плечо.

— Ох! — Хлоя подскочила на кровати, обнаженная, роскошная, и принялась распутывать узлы.

После освобождения Саиду пришлось подавить инстинкт, который требовал притянуть ее к себе, подмять под себя, ощутить все ее изгибы. Но не стоило. Не сейчас. Не после того, что между ними произошло.

— Можно? — спросил он, подбираясь ближе.

Хлоя кивнула, не спрашивая, чего именно он хочет. Саид обнял ее и притянул к своей груди, как ему хотелось. Провел ладонями по ее изгибам, по тонкой талии и роскошным ягодицам.

— Я так хотел прикоснуться к тебе, — сказал он. — Какая мягкая. Эксперимент прошел успешно?

Хлоя засмеялась и спрятала лицо у него на груди.

— Результаты не позволяют прийти к окончательным выводам. Нужно провести повторные испытания. Попытаться опровергнуть предыдущие. Следует повторить эксперимент в контролируемых условиях.

— Повторить? — Его тело проявляло настойчивый интерес, хотя Саид не был уверен, что выдержит повторение этого опыта. Он никогда не испытывал такую разрядку. Не ощущал такой глубокой связи. В какой-то момент, когда он входил в Хлою на пике оргазма, ему показалось, что он ничего не весит. Показалось, что видит себя таким, каким он мог быть, если бы всю жизнь его не тренировали быть другим. Если бы его не лишили всех желаний, не опустошили душу. Хлоя подарила ему мгновение покоя.

— Ради науки, — сказала она с комичной серьезностью.

— Ты так предана своей работе, — сухо сказал Саид, укладываясь на кровать вместе с Хлоей, все еще заключенной в его объятиях.

— Очень. — Хлоя прижала к его груди ладонь, лениво водя тонкими пальцами по коже. — Думаю, теперь наш брак совсем, совсем официальный.

— Не сомневаюсь.

— Ох, черт! — Она села на кровати, услышав голос проснувшегося Адена. — Я сейчас.

Накинув халат, Хлоя выбежала из комнаты и вернулась через минуту с Аденом.

— Извини, — сказала она, садясь на стул перед туалетным столиком. — Я услышала, как он плачет.

Откинув край халата, она приложила ребенка к груди. Саид мог только смотреть на них. Смотреть, как Хлоя заботилась о ребенке. В тот момент он понял, почему она от всего отказалась. Она была матерью Адена во всем, что имело значение.

Его душа зашлась криком, который раздирал ему грудь. Он никогда не станет отцом Адена. Мужем Хлои. Не по-настоящему. Желание, сладкое и горькое одновременно, пронзило ему сердце. Он желал не тело Хлои, но нечто куда более серьезное. И недоступное. Момент желания был короток, но его сила потрясла Саида. По сравнению с силой этой боли, этой тоски момент, когда его любимую забирали, чтобы выдать за другого, оказался бледной тенью.

Когда он узнал, что Сура беременна, то воображал сцену, похожую на эту. Он был счастлив тогда. А потом его лишили всего, осталась лишь эта сцена как символ того, что ему не положено.

Сегодняшнюю ночь нельзя повторить. Щиты Саида опустились. В груди ныло; желание обладать тем, что было ему не позволено, разрывало сердце.

Нет. Повторять эту ночь нельзя.

Саид оказался совсем не таким, как ожидала Хлоя. Он был теплым, почти нежным. Но за то время, пока она кормила Адена, Саид изменился. Между ними снова выросла стена. До утра они просто спали.

Теперь она блуждала по дворцу с Аденом в слинге, пытаясь не растеряться совсем. Сколько лет она потратила, пытаясь не вести себя как типичная женщина — и все зря! Что прошедшая ночь значила для Саида? Повторится ли она? Понравилось ли ему так, как ей?

Может, Хлоя бы так не переживала, если бы не была девственницей. Ей никогда не нравилось так о себе думать в основном потому, что слово напоминало о святых, а она на них даже близко не была похожа. Она просто решила не предаваться физическим удовольствиям. Ее пронзила внезапная вспышка воспоминания о прошлой ночи: Саид глубоко у нее внутри, его голодные глаза, связанные руки. По телу прошла дрожь, желание снова ощутить его внутри. Снова, и снова, и снова.

Да, ей, наверное, следовало избегать физических удовольствий. Но теперь все пропало. Хлоя провела ночь с Саидом и узнала, чего избегала. Более того, она видела его душу. Глубину пустоты в ней. Это приводило ее в ужас, будто она стояла на краю пропасти и смотрела в бесконечное ничто. Часть ее боялась упасть туда. Другая часть хотела прыгнуть.

Она решила пока что избегать Саида. И это ей удавалось с тех пор, как они расстались утром после брачной ночи. Теперь время шло к вечеру, солнце низко висело в небе, заливая море оранжевым пламенем, и свет отражался в окнах, окрашивая в тот же цвет белый камень стен.

— Государыня.

Обернувшись, Хлоя увидела перед собой Саида: его широкоплечая фигура заполняла дверной проем. Горло у нее сжалось, а сердце ушло в пятки.

— Государь, — ответила она, зная, что в ее голосе нет и половины того прохладного высокомерия, которое так естественно удавалось Саиду.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

Он вел себя так, словно между ними ничего не было. Никаких намеков и многозначительных взглядов. Хлоя заслуживала многозначительный взгляд. Или хотя бы намек.

— Превосходно. Надеюсь, путы не оставили следов? — Она тут же прикусила язык.

Саид выгнул одну темную бровь.

— Никаких повреждений.

— Везет некоторым.

— Хлоя, прошлая ночь не должна повториться.

— Почему нет? — спросила она, все еще в ужасе от вырывавшихся слов, но не в силах их остановить. — Тебе не понравилось? Не хочешь заниматься сексом с женщиной, у которой растяжки после родов? Или дело в том, что я девственница и не знаю, что делаю? Не самая простая задача — когда тебе дают голого мужчину и велят делать что угодно, а ты никогда раньше…

— Девственница? — переспросил Саид очень тихо.

— Д-да.

— Ты родила ребенка!

— Не понимаю, чему ты удивляешься. Ты же знаешь, как он был зачат.

— Ну извини, я не заметил звезду на востоке. Иначе знал бы, чего ожидать.

— Значит, проблема в этом.

— Да! — взревел он. — Нет. Прекратить мы должны не поэтому.

— А почему?

— Потому что ты мне не жена, черт возьми!

— О… Вообще-то жена, — моргнула Хлоя.

— Только на бумаге, — уже тише сказал Саид. — Но я не хочу запутывать наши отношения.

— Понятно. А теперь ты можешь говорить, что я тебя связала и принудила? Извини, Саид, не выйдет. Я на это не куплюсь. И никто не купится. Прошлой ночью ты в любой момент мог отказаться.

— Я не хотел. Но знал, что стоило. Знал, что нельзя было заходить так далеко. Тем больше причин не повторять эту ночь. И ты была девственницей! — Он выругался.

— Да, я в курсе. Из нас двоих это удивляет только тебя.

— Потому что ты меня не предупредила.

— А что бы это изменило? Мы бы не переспали? Тогда я очень рада, что ты не знал, ведь мне нужна была прошлая ночь. Именно такая, какой она была. Ты отдал мне контроль; по-моему, я никогда в жизни этого не делала. Точно никогда.

— Наверняка делала, — снисходительно сказал Саид. — Ты пишешь докторскую; без контроля этого не добьешься.

— В академической области — да. Но там мне легко все контролировать. Однако… я жила у себя в голове, Саид. А Аден… Аден заставил меня заметить свое тело. Осознать физическую сторону жизни. Осознать, что я женщина, а не бестелесный разум. И потом, ты… ты заставил меня сделать выбор, а не плыть по течению. Не проси меня пожалеть об этом.

— Я об этом и не прошу.

— Но ты сам сожалеешь.

— Должен бы, — хрипло сказал он.

— Почему?

— Потому что я тебе не подхожу. Не гожусь для девственницы.

— Господи, Саид! Ты ведешь себя так, словно я невинная девочка. Да, я никогда не была с мужчиной, но по своему выбору. Я знаю, что такое секс. Я родила ребенка, как ты сам отметил. Я видела, как мою мать бьют до крови, до потери сознания. Пережила смерть сводной сестры, единственного члена семьи, который не вызывал у меня отвращения. И мне пришлось сражаться за ребенка, которого я считаю своим, хотя генетически он и не мой. Хотя с точки зрения логики мне не стоило этого делать. Так что не смей обращаться со мной как с хрустальной. Не пытайся меня защищать. Ты создан болью и насилием. Но и я тоже! Во мне не осталось невинности. Пусть я раньше не занималась сексом, это не значит, что я наивная и смотрю на жизнь, на тебя через розовые очки… — Она резко втянула воздух. — Временность нашего брака устраивает меня так же, как и тебя, и немного секса это не изменит.

— Ты так считаешь? — спросил Саид. — Хочешь меня? Каждую ночь? В твоей постели?

Хлоя сглотнула и кивнула:

— Пока нас обоих это устраивает.

Она не знала, почему так говорит. Нужно было сказать, что все кончено. Потребовать, чтобы Саид к ней больше не прикасался. Однако она хотела его прикосновений.

— Даже если у меня развязаны руки? — Саид потянулся к ней, тронул пальцами скулу. — Что тогда? Я могу перегнуть тебя через изголовье, как фантазировал. Могу сжать бедра, входя глубже. Что тогда, Хлоя?

У Хлои пересохло во рту. Она не знала, почему так осмелела, почему эти слова ее не отталкивают. Но поняла, когда посмотрела в темные непроницаемые глаза Саида. Он говорил, что ничего не чувствует, но Хлоя точно знала — это ложь. Он лгал миру и лгал себе. И верил собственной лжи всем сердцем. Но его душа была больше, чем он знал. И Хлоя была уверена, что ему можно верить. Доверять.

— Да, — сказала она. — И это тоже. Ты никогда меня не обидишь. Не станешь использовать мое желание в своих целях. Не будешь подчинять меня своей воле. И кулаки в ход не пустишь. Скажешь, что я не права?

— Хлоя…

— Не можешь. Потому что я права. Я тебя не боюсь, — заявила она, делая шаг навстречу и прижимая ладонь к его груди. — Бояться нечего.

— Я не причиню тебе физического вреда, Хлоя. Никогда. Но есть другие способы ранить тебя. Я не смогу тебя полюбить, никогда.

— Разве я говорила, что хочу этого? Наоборот. Мне не нужна любовь навсегда. Только это. Столько, сколько получится. Пока не перегорят страсти. Раньше я не могла хотеть и этого, потому что боялась. Не прикладывала усилий.

— С Аденом ты приложила все усилия.

— Первый раз в жизни. Он первый человек, к которому я по-настоящему привязалась.

Она могла бы привязаться и к Тамаре, но у них не было возможности. А теперь такая близость возникла с Саидом. Хлоя назвала бы это побочным эффектом секса, но помнила, что испытывала это чувство еще на свадьбе, когда они давали обеты.

Она не хотела анализировать свои чувства. Пусть будет физическая близость. Впервые в жизни она хотела не думать, а чувствовать — чувствовать удовольствие. Выпустить на свободу ту часть себя, которую до сих пор подавляла настолько, что забыла о ее существовании.

— Я хочу тебя, Саид, — сказала она. — Пока мы оба этого желаем. Справишься со мной?

Он засмеялся, низко и невесело.

— Любимая, не обо мне надо волноваться.

— Никогда не знаешь.

— Ты пытаешься увидеть во мне то, чего нет.

— Может быть, — сказала она и ощутила, насколько правдивы ее слова.

— Не надо, — ответил Саид. — Пойми, дело не в том, что я пережил травму в плену и стал таким. Я был таким и до плена. Только поэтому я пережил плен. Завтра я брошусь на бомбу, чтобы спасти другого человека, и не потому, что я герой. Я просто не вижу для себя будущего, и это меня не волнует. Я ничего не чувствую. Ничто не имеет значения.

От этого признания ее охватил холодный ужас. Но часть ее души отказывалась поверить. Хлоя одновременно и цеплялась за эту часть, и ненавидела ее. Ей нужно было верить, что Саида ждет нечто лучшее. Нечто большее.

Она подошла к Саиду и, придерживая Адена под спинку одной рукой, другой обвила шею Саида. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать его — жадно, горячо. Саид положил ладони ей на бедра и ответил на поцелуй. Потом Хлоя прижалась лбом к его лбу и закрыла глаза, пытаясь разобраться в переполняющих ее эмоциях.

— Сделай мне услугу, Саид, — сказала она. — Не кидайся в ближайшее время на бомбы. Тебя это не волнует, но меня — да.

Несколько мгновений он молчал и не двигался.

— Сделай и ты мне услугу, Хлоя, — сказал он наконец.

— Какую?

— Не волнуйся. Не обо мне.

Для этого было уже поздно.

— Постараюсь.