В полночном свете

ЭПИЛОГ

Год спустя.

Айдан улыбался, глядя, как Лета заканчивает украшать елку. Ее обручальное кольцо с каратным бриллиантом переливались на свету — они поженились в День святого Валентина.

— Знаешь, меня восхищает, что ты празднуешь со мной наши праздники, хотя ты греческая богиня.

Лета пожала плечами.

— Все боги и традиции заслуживают уважения.

Она изумительна, а его жизнь нельзя назвать никак иначе, чем чудо, с того момента, как она в нее вошла.

У Айдана перехватило дыхание от ее близости, когда Лета подошла к нему и вручила подарок.

— Это тебе.

Айдан смутился.

— Я думал, что мы не будем обмениваться подарками до полуночи?

— Знаю, но я терзалась из-за этого в течение многих недель, и если ты сейчас не откроешь его, то я умру.

Он резко втянул воздух.

— Не шути с этим. Однажды я уже потерял тебя. И не собираюсь терять снова. — Разорвав бумагу, он обнаружил коробочку, обернутую золотистой фольгой, и открыл ее.

Внутри лежала записка, написанная ее почерком.

— Двадцать третьего июля. Что двадцать третьего июля?

— Посмотри под ней.

Айдан посмотрел и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Там была сонограмма ребенка.[47]

— Это…?

Лета просияла.

— Двадцать третьего июля.

— О, мой Бог, — осознавая, выдохнул он, глядя на Лету. Он будет отцом. Смеясь, он поднял ее на руки и закружил по комнате. — Я люблю тебя, Лета. Огромное спасибо за мою жизнь.

— Нет, Айдан, тебе спасибо за то, что напомнил мне каково это — снова обрести чувства. Каждое утро просыпаться в объятиях кого-то, кто меня любит.

Айдан засмеялся, все его существо охватило чувство бурной радости. Он, в конце концов, оказался последним выстоявшим человеком. Но впервые в жизни он стоял не один. Айдан как никогда прежде прочно стоял на ногах, так как знал, что у него за спиной есть человек, который никогда его не предаст. Кто-то, кто умрет и уже умер ради его безопасности.

Жизнь поистине никогда не будет лучше, чем сейчас.

— Счастливого Рождества, Айдан.

— Счастливого Рождества, Лета… и малыш.