В полночном свете

ГЛАВА 7

Айдан находился посреди ослепляющей бури. Вокруг него, завывая в ушах, неистовствовали жестокие ветра. Он был окутан непроглядной мглой, едкой настолько, что она просочилась в каждую клеточку его тела. Мужчина не знал, куда повернуться. Любое движение сопровождалось зверскими ударами ветров, от которых он едва мог дышать. Он боялся и шагу ступить, опасаясь, что этим ухудшит свое положение.

С каждой секундой, что он изо всех сил старался устоять на ногах и выдержать эту бурю, в нем нарастала паника. Айдан не испытывал ничего подобного с того дня, когда его брат обрушился на него, отняв всех людей, которым он когда-либо доверял, и оставил его в одиночестве. Глаза Айдана застлала пелена ярости, но это ничего ему не дало. Сейчас его гнев был ничем по сравнению с чувством потери, которое овладело всем его существом.

А вокруг по-прежнему бушевали ветры.

Спаси меня… пожалуйста…

Зов, идущий из глубины его тоскующего сердца, был нерешительным, как у маленького ребенка, и Айдан ненавидел эту свою часть, из-за которой чувствовал себя таким потерянным и покинутым.

Спаси себя сам.

Гнев снова стремился всплыть на поверхность. Это — то, что ему знакомо. Это — то, кем и чем он является. И все же он так устал быть один. Устал бороться самостоятельно.

Как ему удастся выстоять в одиночестве?

— Айдан?

Его сердце сжалось от нежного звука голоса Леты, который каким-то образом отогнал безумие, просочившееся в него. Потом Айдан почувствовал это… это ласковое прикосновение, которое достигло глубины души. Оно успокоило его и остановило падение в пропасть паники.

Действуя инстинктивно, он притянул ее ближе и крепко к себе прижал. Ее аромат окутал его, даря еще больше покоя. Это то, в чем он нуждался, — кто-то, кто уравновесит безумие. Кто-то, кому он мог верить даже во время самых жестоких атак. Кто-то, кто не бросит его, почувствовав страх, гнев или зависть.

И она — здесь, твердо стоит на его стороне, защищая от боли. Осознание этого опалило его.

Лета закрыла глаза, пораженная тем, как Айдан держался за нее, — как будто для него она была священна. Более того, он фактически дрожал в ее руках. Это уязвимость, которую — она была уверена — он скрывал ото всех. Она — единственная, кому он еще доверял, чтобы показать эту часть себя. И это наполняло ее невероятной радостью.

— Ты ведь не сомневался во мне, правда? — поддразнила она.

Он напрягся.

— Все остальные бросили меня, что помешает тебе поступить так?

Она услышала в его голосе нотки мучительных, обжигающих эмоций, от чего на ее глазах выступили слезы.

— Я всегда буду здесь.

— Да, конечно.

Она чуть отступила, чтобы взять его лицо в свои руки.

— Посмотри на меня, Айдан. Никогда не сомневайся в моей искренности. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.

И тут, несмотря на скудный свет, она увидела самую невероятную вещь на свете: слабый проблеск доверия в его зеленых глазах. Мгновением позже он подарил ей настолько ошеломляющий поцелуй, что у нее перехватило дыхание.

Придя в восторг от этого, она щелкнула пальцами и переместила их из бури на тихую поляну. Но Лета по-прежнему ощущала его неуверенность, видя, как он оглядывается, будто ожидая возвращения бури. Нужно переключить его мысли на что-нибудь другое. Нужен враг, на котором Айдан мог бы сосредоточиться. Это отвлечет его от мыслей о том, что он открылся ей и позволил увидеть ту часть его, которую предпочел бы держать в секрете.

— Мы вызовем Долора?

Он покачал головой.

— Не сюда. Здесь слишком открыто. В честной борьбе он может сделать нас.

Как бы это ни было неприятно, она была вынуждена признать его правоту и была ему благодарна за то, что он полностью осознавал величину грозившей им опасности.

— Тогда, что ты предлагаешь?

Окружающая обстановка начала меняться, пока они снова не оказались в саду Лиссы. Лета нахмурилась, когда огляделась вокруг, — все было совершенно другим, не таким, как в прошлый раз. Сейчас все кругом было окрашено в приглушенные цвета, а кустарник, похоже, был сделан из воды. И еще все искривлялось и поворачивалось под острыми углами без какого то ни было логического смысла.

— Что ты делаешь?

Он шагнул назад и отпустил ее руку, ослепительно ей улыбнувшись.

— Нервирую своего противника.

Лета бросила подозрительный взгляд на куст, который из кита превратился в акулу, — этот куст попытался ее укусить, когда она проходила мимо.

— Что насчет нас? Не произведет ли это на нас тот же самый эффект?

Айдан пожал плечами.

— Не знаю, как ты, но я многие годы жил среди безумия. Я нахожу это место почти приятным.

— До этого ты так не думал.

— До этого я не планировал здесь сражаться. Если мы собираемся сделать что-то настолько безумное, как вызвать бога Боли, чтобы драться с ним до смерти, какое место может быть лучше этого?

Необычный аргумент в странной логической цепочке.

— Ты уверен, что хочешь сделать это? — спросила она.

— Немного поздно для сомнений, не так ли?

Возможно, но у нее все еще было плохое предчувствие, что все это — ошибка. Если это так, то первым делом она собирается обеспечить Айдану защиту. Но где-то на задворках ее разума было понимание того, что это — лучший способ ударить по Долору. В обстановке, которую они могли в каком-то смысле контролировать.

— Тогда ладно. — Она набрала воздуха в грудь и изо всех сил закричала: — Долор!

Бог тут же появился перед ними во вспышке света, и на этот раз он был не один.

Айдан сжал челюсти и впился взглядом в двух богов.

Долор был выше Айдана на целый фут,[37] лыс и имел замысловатые татуировки, покрывавшие все его тело и лицо. Если Долор был высок и худощав, то мужчина слева от него был невысоким и тучным, а руки его были толщиной в два кулака Айдана, если не больше.

Айдан посмотрел на Лету, ища подтверждения своей догадки относительно личности второго бога.

— Тимор?

Она хмуро кивнула.

Приятно знать, что его обычная удача ему не изменила. Сейчас он жалел, что не остался дома. С другой стороны, Айдан не собирался просто сдаться на милость врагов и позволить им скрутить его. Он родился на два месяца раньше срока, и его мать всегда говорила, что даже когда он был младенцем, у него было больше воли к борьбе, чем у боксера на ринге. Он пришел в этот мир как боец, и если ему суждено покинуть его, то он уйдет как воин, сражаясь.

Долор выгнул бровь, на его губах заиграла жестокая улыбка.

— Лета, я впечатлен. Ты говорила, что доставишь его мне в кратчайшие сроки, но это быстро даже для тебя. Отличная работа.

По спине Айдана пробежал холодок, а его самого опалило огнем давнего недоверия.

— Что?

Тимор ухмыльнулся.

— Разве ты не знал, что мы договорились с ней о том, чтобы она привела тебя прямо в наши руки?

— Лжец! — яростно воскликнула Лета. Она повернула лицо к Айдану, глядя на него огромными, полными страха глазами. — Не слушай их. Они просто хотят причинить тебе боль.

Но было очень сложно не верить им, когда жестоко открылись старые раны и страхи, оставляя его с чувством полнейшей беззащитности перед ними. Все остальные предали его… его родные, — его собственная плоть и кровь, — бросили его собакам и смеялись при этом. Для него не составит труда поверить в то, что она тоже бросила его собакам.

— Айдан, — позвала она, протягивая ему руку. — Поверь мне. Пожалуйста.

Он хотел бы верить ей. И когда ее рука коснулась его лица, он почувствовал, как на него обрушились все эмоции, переплетенные глубоко внутри него. Страх. Гнев. Боль. И еще в самом низу, под всем этим теплилось нечто, чего он не ощущал годами. Надежда. Он отчаянно хотел верить ей.

Лгала ли она?

Закрыв глаза, он накрыл ее руку своей, чтобы насладиться мягкостью этого прикосновения. Но осмелится ли он поверить ей?

Да или нет?

Айдан глубоко вдохнул, набираясь храбрости и подготавливая себя к жестокому мгновению правды.

— Знаете что, вы? — спросил он, открыв глаза и пристально глядя на Тимора и Долора. — Когда я говорил правду, никто не желал верить мне несмотря на то что я никому не давал повода сомневаться во мне. Несмотря на то что они неоднократно выясняли правду обо мне. Люди предпочитали верить всякой дряни и лжи о моей персоне. Гораздо легче верить лжи, чем правде. Гораздо легче и безопаснее обвинять, чем любить.

Он отвел ее руку от своего лица и посмотрел ей прямо в глаза, которые были полны тревоги.

— Пока ты не дашь мне повод к обратному, Лета, я буду доверять тебе. — Он поцеловал ее руку прежде, чем неохотно отпустил ее.

Леты задохнулась от обрушившихся на нее эмоций, когда поняла, какой дар он только что ей преподнес. Но она не успела как следует обдумать это, потому что Долор, взревев от гнева, бросился на Айдана. Они схлестнулись, потом, сцепившись, покатились по земле.

Лета же едва успела отклонить удар напавшего на нее Тимора. Отступив, она сильно толкнула его локтем в ребра. Небо над ними угрожающе потемнело, будто отвечая на их борьбу. Лета осыпала Тимора непрерывным градом ударов, а он блокировал их и на каждый ее удар отвечал тем же. Когда он особенно сильно ударил ее в подбородок, она почувствовала вкус крови во рту. Ее лицо горело от острой боли, но она не могла позволить себе обращать на нее внимание.

Зарычав на него, Лета подняла короткую палку и заблокировала его удар слева. Тимор снова набросился на нее — с мечом, который он создал из воздуха. Она покатилась по траве, которая начала извиваться словно змеи, а он продолжал один за другим делать выпады в ее сторону. Один взмах меча прошел так близко от нее, что она почувствовала, как лезвие задело ее кожу. Лета вскочила на ноги и, снова ударив его в ребра, отшвырнула мужчину от себя.

Тимор качнулся в сторону.

Айдану хватило секунды, чтобы проверить Лету. Он в буквальном смысле страдал от того, что не мог помочь ей, тем не менее она, казалось, прекрасно справлялась с богом, который был гораздо больше ее.

Из-за того, что Айдан отвлекся, Долор сумел нанести ему сокрушительный удар в челюсть. Прежде чем Айдан успел прийти в себя, земля под ним начала двигаться. Он выругался, когда стебли травы обвились вокруг его ног словно длинные, скелетообразные пальцы, сжимая его и удерживая на месте. Айдан попытался освободиться от них, но они его не отпускали.

Долор рассмеялся.

— Спасибо, сестренка Лисса.

Айдан сузил глаза, прежде чем выбросил вперед руки. Используя свое воображение, он силой мысли выстрелил из своих ладоней липким раствором. Тот обволок Долора как веревка. Айдан резко дернул бога вперед и ударил его головой.

— Да, — произнес он со зловещим смехом. — Спасибо, Лисса, за напоминание о том, что я нахожусь во сне.

Долор бешено, яростно зарычал. Айдан снова засмеялся прежде, чем стряхнул с себя траву. Он подбежал к ближайшей стене и создал длинный жезл.

Когда Долор попытался его преследовать, Айдан использовал жезл, чтобы сбить бога с ног. Долор выстрелил в него зарядом энергии. Айдан поднял руку и силой мысли отразил его невидимым щитом.

— Будь я проклят, если это не работает, — засмеялся Айдан.

О, да, благодаря этому он почувствовал себя лучше. И даже начал думать, что в конечном счете у них есть шанс выстоять. Если бы только ему удалось найти какой-нибудь способ убить тварь.

— Айдан!

Он повернулся на крик Леты и увидел, что на него надвигаются еще восемь Долоров.

И все они были в ярости.

Первый поймал его за пояс и бросил на землю, прямо на спину. Прежде чем он успел двинуться, другой обрушил на его голову кувалду. Айдану удалось заблокировать ее рукой, но он мог бы поклясться, что почувствовал, как его кости раздробились.

Чертыхаясь, Айдан попытался сотворить своих двойников. Но ему это не удалось из-за того, что он не мог как следует сосредоточиться. «Долоры» со всех сторон один за другим наносили ему удары. И от этого все его тело невыносимо болело. И это называется неспособность чувствовать боль во сне, да? Все его тело била крупная дрожь. Айдан попытался создать щит, оружие, хоть что-нибудь.

Но не смог.

Он услышал, как усилился смех Долора.

Внезапно рядом оказалась Лета, пытаясь вырвать Айдана из их рук. Он почувствовал, как она накрыла его своим телом, в то время как двойники Долора продолжали бить его кувалдами.

Земля под ними пыталась их поглотить.

— Мы проигрываем, — выдохнула она ему на ухо.

— Нет, черт побери, — это все, что он смог выдать.

С неба низверглись потоки дождя настолько хлесткого, что его острые капли, подобно стальным иглам, больно били по телу мужчины. Да, для хозяев поля все складывалось не слишком хорошо.

Он перекатился вместе с Летой, пытаясь уберечь ее от атак Долора. Удары продолжали сыпаться на его спину, пока он не начал опасаться, что они ее сломали.

Его единственная мысль была о том, чтобы защитить ее. Он закрыл ее собой, не обращая внимания на ее сопротивление. Лета боролась с ним, желая его защитить.

— Оставайся в безопасности, Лета, — прошептал он ей на ухо. — Не борись со мной.

— Долор убьет тебя.

Как ни странно, для него это не имело значения. В любом случае ему не зачем было жить.

Потеряв интерес к борьбе и устав от одиночества, Айдан положил голову на ее плечо и стал ждать смерти. Но когда он так сделал, то уловил дразнящий женственный аромат ее кожи и понял, что в этом мире осталось кое-что, имевшее для него значение. Кое-что, за что стоило бороться.

Лета.

Его кровь зарядилась жаждой борьбы. Из его груди вырвалось свирепое рычание. Он закрыл глаза. Он не будет побежден.

Последний выстоявший человек.

Силой мысли он расколол кувалды и отшвырнул богов. Затем вскочил на ноги и повернулся кругом, оказавшись лицом к лицу с одним-единственным Долором, который смотрел на него расширенными от изумления глазами.

— Засунь это себе в задницу. — Айдан двинул ему мощным ударом в челюсть, отчего бог подлетел вверх на два фута от земли. Словно в замедленной съемке Долор очертил дугу в воздухе прежде, чем приземлился на спину с глухим ударом.

На него бросился Тимор. Айдан скрутил его и опрокинул на землю так, чтобы можно было ударить Тимора кулаком в грудь. Сзади на него напал Долор, но прежде, чем он успел добраться до Айдана, Лета отшвырнула бога назад. А сверху на них по-прежнему лились потоки дождя, и одна за одной вспыхивали молнии. Из кустов вокруг них начала сочиться кровь.

Тимор шлепнулся в грязь, обрызгав при этом их всех. Затем он прыжком вскочил на ноги и, подлетев к Айдану, поймал его за плечи. Раздался звук с треском разрываемой рубашки. Айдан почувствовал, что у него из носа течет кровь за мгновение до того, как оба бога метнули в него зарядами энергии.

— Переходи на нашу сторону, Лета, — выкрикнул Долор. — Мы вернем тебе твои эмоции.

Вместо ответа она запустила в него разрядом молнии, благодаря чему боль Айдана частично ослабла.

Айдан создал еще один меч. Размахивая им, он ринулся на Тимора, намереваясь пронзить его. Но бог схватился за лезвие левой рукой и собирался ударить Айдана. Он же, выпустив меч, щелкнул пальцами и в его руках появился другой клинок, который он глубоко погрузил в тело Тимора.

Бог испарился в яркой вспышке молнии. Долор же пронзил Лету своим мечом и в следующее мгновение отбросил ее в руки Айдана.

Увидев, что она истекает кровью, Айдан взревел полным боли голосом:

— Ты, ублюдок!

Долор рассмеялся и бросился на него.

Но так и не добрался.

Как раз когда Долор оказался перед ним, он внезапно исчез. Айдан нахмурился и начал озираться, ожидая, что бог нападет с другой стороны.

— Долор?

Ответом ему служила тишина, нарушаемая лишь шумом проливного дождя, брызгами разлетающегося по траве вокруг них.

На минуту выкидывая из головы мысли о боге и сосредотачиваясь на женщине, истекающей кровью в его руках, Айдан опустил Лету на землю. При виде ее крови, смешивающейся с грязью, он почувствовал дурноту.

Как такое могло произойти?

— Лета? — спросил он, даже не пытаясь скрыть нотки страха в своем голосе.

— Ш-ш, — ответила она, касаясь его губ. — Я бессмертна. Я не умру от этого.

— Тогда, почему у тебя течет кровь?

Она слабо улыбнулась.

— Потому что это — то, чего ты боишься. Отпусти свой страх, Айдан.

Это было легче сказать, чем сделать.

— Я не знаю как.

— Нет, ты знаешь. Вспомни то время, когда твой брат еще не отвернулся от тебя. Чего ты тогда боялся?

Того, что его карьера пойдет на спад, и киностудии больше не будут приглашать его. Того, что поклонники, которые платили, чтобы увидеть фильмы с его участием, оставят его и больше никогда не покажутся в билетных кассах. Того, что он останется один в этом мире и рядом не будет никого, в ком можно быть уверенным.

— Я боялся дурной славы. Что люди могут возненавидеть меня.

— А сейчас?

Это не могло его ранить. Несмотря на то, что мир слышал ложь, видел, как его семья вцепилась ему в горло, его фанаты остались и знали правду о нем. В том году он даже выиграл награду Киноакадемии и сыграл главную роль в одном из высокодоходных фильмов. Фильм, после которого он свободно мог бы уйти в отставку, если бы захотел. В профессиональной сфере никого не интересовала ложь, распускаемая его братом.

Относительно одиночества он понял, что это не так уж и плохо. Оно научило его верить в себя, в свои силы. После козней и интриг Донни он стал еще сильнее, чем был прежде.

У него появились бесстрашие, внутренняя сила и непревзойденная ясность.

Но все это отступило перед видом раненой и истекающей кровью Леты.

— Я не хочу потерять тебя, Лета.

— Тогда не бойся этого. Поверь, что я буду здесь с тобой, всегда.

Опять же, это было легче сказать, чем сделать. Но он должен доверять ей. Верить ей несмотря на то, что израненная часть его не желала верить никому, кроме самого себя.

Он притянул ее к себе и приник к впадинке между ее ключицами.

— Я верю тебе, Лета. — Она подняла руку и запустила ее глубоко в его волосы, одновременно притягивая его для поцелуя. И он чувствовал, как с каждым биением его сердца Лета становится сильнее.

Айдан прервал поцелуй и увидел, что она ему улыбается.

— Твои страхи имеют силу. Это то, чем питаются Долор и Тимор. Не давай им силу, которой они не заслуживают.

Кивнув, он поглядел вокруг.

— Кстати о Тиморе, что с ним случилось?

Лета покачала головой.

— Я не знаю точно.

— Мы победили их?

— Мне бы хотелось ответить «да», но я так не думаю.

Проклятие…

— Вы не побили их… пока. — Они взглянули наверх и увидели Деймоса, стоящего над ними с отчужденным, мрачным выражением лица.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лета.

Он устало выдохнул, хотя в его глазах плясали смешинки.

— Вмешиваюсь в кое-что меня не касающееся, но если подумать, то я просто обязан так или иначе ввязаться в это дело. Какого черта? Бесить богов — то, что у меня получается делать лучше всего.

Лета нахмурилась.

— И что конкретно ты имеешь в виду?

— Короче говоря, Долор нашел человеческую жертву на той стороне. Сейчас он принял человеческую форму. Его абсолютно неожиданное рождение и послужило причиной того, почему он исчез отсюда так внезапно. Он собирается умертвить тело Айдана, пока его сознание заперто здесь.

Лета выругалась, когда узнала, что Долор нашел себе донорское тело. Большинство людей было склонно отступить, и отказывалось лишать жизни кого-то, чье тело бог мог использовать для убийства их врагов.

Видимо, на этот раз удача Лете и Айдану удача изменила.

— Кто стал его жертвой?

Деймос дернул подбородком в сторону Айдана.

— Его племянник. Донни отдал парня призраку, чтобы обеспечить Долора телом для его целей.

Айдан похолодел от услышанного.

— Невозможно!

Демон покачал головой и безжалостно произнес:

— Ты хочешь, чтобы Бог Боли выполнил твое требование, — ты должен заплатить за это очень высокую цену. Кровь и прах, мой друг. Кровь и прах.

Это потрясло Айдана до глубины души. Он знал, что брат его ненавидел, но не настолько же… Бог свидетель, Донни не стал бы убивать собственного сына только, чтобы ему отомстить.

Или стал бы?

Нет, это немыслимо.

— Он не мог сделать что-либо подобное.

Но, взглянув на Деймоса, он понял — по свету в его глазах — правду, которую никак не желал принять.

— Ты говоришь о человеке, который стремился извести своего брата. Брата, который слепо его любил и бескорыстно содержал его ленивую задницу. Почему ты думаешь, что на это он не способен?

Потому что Айдан помнил, когда они вместе были детьми. Помнил их общий смех. Тяжелые времена, когда они выступали объединенным фронтом против мира, который пытался их сокрушить. Без Донни он не смог бы справиться со смертью родителей. У него не было уверенности в том, что он преодолел и совладал бы с этим самостоятельно.

Как мог тот мальчик, который часто смеялся вместе с ним, превратиться в чудовище, способное на убийство собственного сына?

— Я не могу в это поверить. Просто не могу. Как может зависть сделать такое? Как? Она не может озлобить кого-то до подобной крайности, верно? Ну, в самом деле…

Деймос кинул на него сочувствующий взгляд, но в нем не было ни утешения, ни поддержки. Ни спокойного понимания этой жестокой реальности.

— Может и делает это. Поверь мне. За мои миллиард или около того лет существования я видел вещи намного хуже, чем эта, — первый в истории убийца предал смерти собственного брата лишь по той причине, что был охвачен этой незначительной эмоцией. Зависть превращается в ненависть, которая в свою очередь становится отравой. Любого, пораженного ею, она будет изводить до тех пор, пока не съест заживо. Твой брат был в ярости от того, что ты достиг чего-то в своей жизни, что у тебя есть фанаты, готовые на все ради тебя. Он не мог вынести этого; не мог понять, почему ты обладаешь чем-то подобным, в то время как он нет. Единственная его цель — указать тебе твое место, чтобы ты оказался там, где тебе надлежит быть… ниже него. Если он не может обладать этим, то, черт возьми, и ты не будешь.

Но Айдан до сих пор не понимал, почему Донни испытывал к нему такие чувства.

— Но я никогда не позволял известности вскружить мне голову. Я нисколько не изменился. Я всегда помнил, кто я и откуда я вышел.

— Да, — согласился Деймос. — А ты помнишь старую песню Джо Уолша[38] «Life's Been Good»?

— Что из этого?

— Все так изменились, я же остался прежним.

Айдан застыл в тишине, а эти слова эхом отдавались в его голове. Он не вспоминал об этой песне годами, но Деймос был прав. Он все еще был тем же самым мальчиком, который летом бегал босиком, потому что они были вынуждены беречь свои ботинки для школы. Он все еще говорил «спасибо» и «пожалуйста» всем окружающим, независимо от того, кем они являются.

Но Донни… он не тот человек, которым был когда-то. В ту же минуту, когда Айдан дал ему почувствовать вкус денег, он начал обращаться с людьми так, будто они были ниже него. Будто он тем или иным образом был лучше их, хотя деньги эти не были им заработаны.

И Донни не единственный, кто изменился. В жизнь Айдана входило множество людей, и не меньшее их количество проходило через нее. Те, кому не было никакого дела до голодающего актера и его попыток прорваться, стали его близкими друзьями, как только он начал получать лучшие роли. Айдан неожиданно превратился в важную персону, и люди стали искать с ним знакомства. Он же по-прежнему чувствовал себя подобно начинающему актеру, которому закрыт вход в горячие ночные клубы, потому что он недостаточно для них хорош. Подобно тому актеру, от которого окружающие отмахивались как от ничтожества.

И, кроме того, была Хизер…

Проклятие, эта песня старины Джо оказалась пророческой. Это заставило его задаться вопросом, кто же так кинул поэта-песенника, что он сумел столь красноречиво выразить свои мысли и чувства.

Деймос выступил вперед.

— Мы должны разбудить вас обоих. Долор направляется сюда, чтобы поразить вас, пока вы оба находитесь без сознания.

Лета выругалась.

— Мы — спящие неудачники.

Деймос кивнул.

— Это — хороший план с его стороны.

Да, так и было. Айдан взглянул на Лету, прежде чем спросил у Деймоса:

— Ты можешь нас разбудить?

— Не знаю. Но я попытаюсь.

Бог исчез.

Айдан повернулся к Лете, которая внимательно на него смотрела. У нее на лице осталось красное пятно от удара, который ей нанес один из двух богов. Волосы ее были взъерошены, а светлые глаза наполнены восхищением. Этот взгляд до боли пронзил его.

Он протянул ей руку.

Когда она переплела свои и его пальцы, это нежное прикосновение его обожгло. Айдан мгновенно отвердел, желая, чтобы они могли побыть наедине. Он не мог поверить, что она так легко проникла в его жизнь, но он был очень рад, что она это сделала.

— Если сегодня вечером я умру, то просто хочу поблагодарить тебя.

Лета выгнула бровь.

— За что?

— За то, что постучалась в мою дверь и пробилась в мою жизнь.

Она улыбнулась ему.

— Без проблем. Я лишь сожалею, что не смогла лучше выполнить свою работу и спасти тебя.

Эти слова звучали музыкой в его ушах.

— Знаешь, я думаю, причудливым образом, тебе удалось это сделать.

— Что ты имеешь в виду?

Он притянул ее ближе к себе так, чтобы чувствовать жар ее тела своей кожей. Это взбудоражило все его нервные окончания и напомнило ему, что именно она принесла в его жизнь.

— Я очень долго спал. Жил в пустоте. Сейчас я ее не чувствую. Вместо нее там кое-что появилось.

— Что же?

Он кивнул, заключая ее в кольцо своих рук.

— Ты. — Айдан коснулся своего сердца. — Ты меня разбудила, и вернула мне способность чувствовать. Вообще говоря, это вроде здорово, и если сейчас для меня — последняя возможность сказать об этом, то я просто подумал, что тебе следует знать.

Сердце Леты забилось быстрее от этих слов, которые, она знала, ему было очень трудно произнести. Для нее они значили все. И она чувствовала то же самое.

— После того, как умер мой муж, я думала, что никогда больше не смогу беспокоиться о другом человеке. И затем я нашла тебя. Я не позволю им добраться до тебя, Айдан. Не позволю.

Он поцеловал ее руку, затем обхватил руками ее лицо и оставил на ее губах нежнейший поцелуй. Ее чувства закрутились вихрем. Если бы она могла, то осталась бы с ним прямо здесь. Больше всего на свете она хотела стать человеком и быть рядом с ним.

Если бы она только могла…

— Лета? — Она услышала голос Деймоса, как тихий шепот, в голове.

Еще минуточку…

Но ее слова не были услышаны. Лета ощутила, как что-то потянуло ее назад, прочь от Айдана. Нет!

Но, тем не менее, она чувствовала, как скользит, падает в темный туннель, пока не проснулась еще раз в человеческом царстве. Спросонья она едва могла двигаться. Лета поморгала и заметила Деймоса, который пристально на нее смотрел.

— Айдан?

Он мотнул подбородком, указывая на место рядом с ней.

— Я не могу заставить его проснуться.

— Где Долор?

Как будто в ответ на ее вопрос, Лета услышала, как кто-то снаружи поднимается по лестнице.

С колотящимся сердцем она перевернулась, чтобы потрясти Айдана.

— Айдан! — яростно выкрикнула она.

Он не двигался.

Деймос скривился.

— Сколько ты ему дала?

— Очевидно больше, чем следовало. Я хотела быть уверенной, что ни один из нас не покинет сон раньше времени. — Лета покачала головой и посмотрела на Айдана, лежащего в состоянии абсолютного покоя. Вопреки беспорядку и сражению в его сне, черты его красивого лица были очень мирными, его тело — спокойным и расслабленным. Впрочем, у них не было времени на сны и грезы. Сейчас, в этом царстве они стоят лицом к лицу с врагом.

— Проснись, пожалуйста, — выдохнула Лета, но она знала, что это бесполезно. Айдан был слишком далеко. Ничто не сможет его разбудить. По крайней мере, не в ближайшее время.

Кто-то колотил в дверь домика, пытаясь ее выломать.

Она провела рукой по колючей щеке Айдана, прежде чем подняться с кровати.

— Мы должны их уничтожить.

— Я здесь на твоей стороне.

Она импульсивно поцеловала Деймоса в щеку.

— Спасибо.

Он наклонил голову, прежде чем перенестись в гостиную. Лета последовала за ним, понимая, что они — единственная преграда между Айданом и смертью.

Она оглянулась в сторону спальни, в которой он сейчас лежал, затем прошептала торжественный обет:

— Я не подведу тебя, Айдан. Клянусь.

Айдан резко дернулся от удивления, когда услышал голос Леты в своем сонном забытьи. Он парил в комнате, неспособный проснуться. Как будто был пойман между сном и действительностью. В том странном подпространстве, в котором рождаются ясные и четкие сны. Он мог видеть Лету и Деймоса, видеть Долора и Донни, когда они разнесли дверь и прорвались в его гостиную.

«Я должен проснуться». — Но все его попытки были тщетны. Ничего более разочаровывающего он не мог себе представить.

Айдан посмотрел на своего брата, светлые волосы которого были очень коротко острижены. Тело Донни стало еще более мускулистым и сильным за время, проведенное в тюрьме. Его зеленые глаза были безумны, когда он оглянулся вокруг. Айдан не знал, как Долор вытащил его брата из тюрьмы, но с другой стороны у Бога, надо полагать, не возникало трудностей с тем, чтобы делать все, что он хотел.

— Где он? — злобно зарычал Донни. — Айдан!

Лета выступила на середину комнаты.

— Ты его не получишь.

Донни повернулся к ней, во взгляде — сталь.

— Черта с два, дрянь. Он — мой, и если ты не уберешься отсюда, я прикончу тебя, чтобы получить его.

Она закрыла глаза, и мгновением позже в ее руках появился жезл.

— Тогда давай потанцуем, потому что единственный способ добраться до него — убить меня.

Долор, находящийся в теле Рональда, посмотрел на Деймоса.

— Эта битва тебя не касается, Демон. Ты уверен, что хочешь быть здесь?

— Как нигде больше.

Долор метнул к его ногам энергетический заряд. Деймос откатился от него, затем ответил собственным зарядом.

Лета оттолкнула Донни, тем самым отрезав его от комнаты Айдана.

Айдан, затаив дыхание, наблюдал за схваткой. Ему казалось немыслимым, что двое из них готовы рисковать собой, чтобы защитить его. Никто никогда не делал для него такого прежде.

Донни сбил Лету с ног. Когда же он приблизился, намереваясь избить ее, она откатилась и изогнулась, чтобы нанести ему удар. Черт, эта женщина дралась лучше, чем Джеки Чан. Но и Донни не был слюнтяем, и, очевидно, что тюрьма кое-чему его научила.

Деймос и Долор были заняты собственным серьезным противостоянием, швыряя друг друга то на стены, то на пол и обратно. Их силы были примерно равны, и в этой борьбе будет нелегко определить победителя.

И как раз, когда Айдан был уверен, что Лета разделалась с Донни, тот сзади накинул на ее шею удавку.

Сердце Айдана замерло, когда он увидел ее усилия.

— Я не могу избавиться от нее, — позвала Лета Деймоса.

Долор рассмеялся.

— Это — одна из игрушек Артемиды. Ты в ловушке.

— Нет, — Донни зловеще засмеялся. — Ты мертва.

Айдан почувствовал, что его гнев поднялся до невероятного уровня. Он ни за что, черт возьми, не позволит ей умереть из-за него. Он откинул голову назад и взревел со всей свирепостью, которую сейчас ощущал.

Уровень адреналина резко подскочил, он приказал себе проснуться. Донни по-прежнему сжимал удавку.

— Лета! — закричал Айдан.

Ее лицо посинело, она боролась за каждый свой вздох. Айдан потянулся, чтобы прикоснуться к ней, но было слишком поздно.

Лета внезапно осела на руки Донни.