Глава 9

Нина отчаянно боролась за необходимый воздух с напечатанным на футболке изображением Элвиса. Ее ноги потеряли контакт с полом, и Джо еще раз крепко прижал ее к груди.

— Пообещай мне, что ты завтра придешь. Пожалуйста, пожалуйста, — причитал он детским голосом.

— Джо, ты раздавишь ее, — напомнил Том.

Наконец-то давление на верхнюю часть ее тела ослабло, и она почувствовала под собой твердую поверхность. Девушка с облегчением сделала вдох, пока приводила в порядок свои волосы.

— Я посмотрю, что смогу сделать, но ничего не обещаю.

Богатырь обиженно выпятил нижнюю губу и играл с завязками на ее пуловере с капюшоном. Что за ребенок!

— Как бы не так, со мной этот номер не пройдет, — фыркнула она.

Том смеялся и качал головой.

— Ну, мой друг, я же тебе говорил, что ты не сможешь с ней ничего добиться.

— В самом деле, никак? — Джо все еще смотрел на нее с выпяченной губой.

— Нет! — хотя в действительности, она хотела над этим подумать. Для нее будет хорошо провести время с этой парочкой чокнутых, это немного отвлечет. Но поведение Тома было для нее загадкой. В конце концов, тогда девушка вывалила ему на голову свое решение, и сейчас он вел себя так, как будто ему все равно. И все же, что-то едва уловимое ощущалось в воздухе между ними. Она точно это чувствовала.

— Ладно, — Джо смиренно поднял руки вверх. — Тогда, вероятно, я должен уступить, чтобы переубедить тебя заглянуть в студию завтра, — он бросил заговорщицкий взгляд на своего приятеля.

— Не бойся, — Том обнял ее одной рукой. — Она не сможет сопротивляться твоему шарму.

— Я прямо не знаю, — ухмыльнулась она. Близость Тома была для нее сплошным удовольствием, и то, что он, очевидно, на нее не злился, как будто снимал камень с ее души. — Учитывая, как я видела вас в последние часы, почти заставляют меня склониться к тому, чтобы считать вас геями. Что однозначно удерживает меня от того, чтобы даже немного попасть под ваше очарование.

— Дерзко как всегда, — пробормотал Том и на мгновение прижал ее к себе.

— Ага! Дерзко и страстно.

Том криво улыбнулся.

— Хорошо, тогда давайте поедим. Идешь с нами, Джо?

Тот лениво погладил себя по животу.

— Слушай, я был очень голоден, но потому что ты так поздно пришел, я теперь должен наверстать отложенную работу, — он полез в свой карман и вытащил вибрирующий телефон. — Просто принеси мне что-нибудь, — сказал мужчина прежде, чем начал разговор.

Том кивнул, схватил Нину за руку и повел ее в направлении двери.

Между тем, в желудке Нины, чувство голода распространялось наряду с досадной нервозностью. Конечно же, она радовалась тому, что теперь могла находиться рядом с ним. Было так много всего, что она хотела ему рассказать и еще гораздо больше того, что хотела о нем узнать. Но это все так странно ощущалось, находиться рядом с ним сейчас и здесь, как будто ничего никогда не было.

— Хочешь чего-то конкретного? — спросил он, когда они вышли из здания.

Она ненадолго остановилась и подумала.

— Ммх, «Карривурст»![21] Я уже чертовски давно ее не ела после той приличной порции в «Коннопке»[22] несколько дней назад.

Том громко и низко засмеялся. Так же, как и тогда на фестивале, от его смеха ее кожа покрылась мурашками.

— Хорошо, — начал он и посмотрел на часы. — К сожалению, до Пренцльберга мы не успеем. Но если тебя это не беспокоит, у них есть «Карривурст», которая тоже очень вкусная.

— Собственно, я не сильно поддерживаю твой кулинарный вкус, но отличный «Карривурст», пожалуй, признаю.

Она нахально подмигнула, и постепенно напряжение отпустило ее. Том снова рассмеялся, и девушке стало невероятно хорошо. До нее так медленно доходило, что в действительности он не был на нее зол и в доказательство, парень обнял Нину за плечи и повел через стоянку.

— Я на самом деле безумно рад тебя снова видеть, — потом он стал серьезнее. — Мне тебя не хватало, Нина.

И снова ее кровяное давление подскочило. Нервозность опять захватила девушку. Какую игру он с ней затеял?

Они достигли главной четырехполосной дороги, и Том вновь отпустил ее, чтобы лучше видеть движение. Нина тоже повернула голову налево и направо, и перешла улицу.

— Нина! Осторожно! — с рывком она вернулась назад и услышала шум проезжающего автомобиля. Девушка прижалась щекой к груди Тома, и он крепко держал ее своими руками. Парень сразу оттащил Нину назад на несколько метров на тротуар.

— Послушай, девчонка, что с тобой случилось? Это было чертовски близко, — он бессознательно обследовал ее тело на наличие травм. — Все хорошо?

В замешательстве Нина посмотрела на него. Она действительно почти попала под машину? Девушка слегка запаниковала – уже несколько дней она больше не была хозяйкой своих чувств. И он и его абсурдное поведение также не способствовали тому, чтобы у нее все шло хорошо. Напротив.

— Нина? Что случилось? — Том схватил своими руками ее за лицо и заставил на себя посмотреть. В его глазах была озабоченность и вместе с тем надежность и безопасность, которую он снова и снова ей давал.

— Все хорошо, — она ухватила его за запястья и развела руки. — Только испугалась. Наверное, я просто еще не привыкла к левостороннему движению, — Нина слегка улыбнулась.

— Думаю, мы воспользуемся светофором, — решил он.


***

Вместе они стояли перед закусочной на колесах и покорно ждали свой заказ. Шок от ее почти случившейся аварии, Слава Богу, был не долгим, и озабоченное выражение лица Тома опять уступило место его дерзкой ухмылке, которую парень снова и снова бросал ей. В эти моменты это ощущалось так, как будто их новогодняя ночь была только вчера, и она никуда не уходила. Все остальное, мучительное расставание, прошедшее время, были не важны, и девушка снова чувствовала себя восемнадцатилетней и влюбленной. Возможно, тогда она сделала неправильный выбор? Что за вздор! Она по-прежнему все еще жила в Лондоне, и у него здесь была его работа. Ее жизнью была музыка. Только это было важно.

Наконец, толстяк из автозакусочной сунул ей в руки пластиковую тарелку с «Карривурст» и огромную порцию картофеля фри, отвлекая девушку от своих мыслей.

— Ммх, выглядит вкусно, — сказала Нина и, балансируя со своим трехзвездочным меню, отправилась к свободному столику.

— Да, здесь, в округе, это лучшая сосиска с приправой карри. Ура! — Том печально проследил за картошкой фри, которая упала с высокой горки. Утешая его, Нина протянула ему одну из своих, и он, ухмыляясь, откусил, прежде чем она отправила остатки себе в рот.

— Но, — он ткнул первый кусок сосиски и многозначительно держал его над столом, — ничто не сравниться с...

— С «Карривурст Коннопке»![23] — они одновременно засмеялись.

— Ты знаешь, я так долго отказывалась от приличного «Карривурст», что мне почти безразлично, от кого я ее получаю, — она отправила в свой рот первый кусок с капающим соусом. Девушка закрыла глаза и наслаждалась легкой остротой на своем языке.

— Ну, тогда рассказывай. Как там, в Лондоне? — спросил Том между двумя кусками.

— Это безумие! — Нина слизнула со своих губ каплю соуса. — Я познакомилась с невероятным количеством людей и создаю там немыслимо много музыки. Можешь мне не верить, но за последние два года я училась больше, чем во время моей учебы. И, конечно, мы очень, очень много работали. Но результат ты уже знаешь, — следующий толстый кусок сосиски исчез между ее губ. — Что с тобой? — спросила она, жуя. — Занимаешься чем-то еще кроме этой студии звукозаписи и снова работаешь на твоей работе?

— Тс, это звучит довольно пренебрежительно, когда ты так говоришь, — он обиженно поднял бровь и отвернулся от нее.

— Извини, я так не думала.

— Ты знаешь, я люблю свою профессию и, кроме того, у меня есть отличная причина, почему я предпочитаю стабильный доход, — теперь Том вновь широко улыбнулся. Шире, чем просто широко. Он сиял, и это шло из самых глубин его сердца. Она никогда еще раньше не видела такого блеска в глазах Тома. — Я стал отцом.

— Кем ты стал? — испуганно произнесла Нина, причем почти наполовину пережеванный кусок сосиски выпал у нее изо рта. Ее грудь судорожно сжалась. В ней умерло все, что даже отдаленно носило имя Надежда. И все же, она этого не понимала. Он стал отцом! Так просто и от этого стало так неожиданно сильно больно, что девушка боролась здесь, на людях, со слезами.

Том этого не замечал и вытягивал вместо этого из сумки фотографию. Он подал ей ее над столом.

— Это он, маленький Новак.

Его медово-слащавая лошадиная улыбка была ей невыносима. Нина вежливо взяла портрет своими пальцами и пристально рассматривала этот маленький сверток на руках его матери.

— Ух, ты! — выдавила она из себя. Боже, у нее совершенно не было никакого подхода к детям. Самое лучшее, было держать всех от нее на расстоянии больше метра. Большинство малышей убегали от нее с воплями. И теперь этот проклятый парень, который за последние годы вонзился в ее сердце еще глубже, стоял перед ней и с гордостью представлял плод своих чресел. Это больно. Это болело так сильно, что она хотела оставить этого симпатягу стоять здесь без всяких комментариев. Нина еще раз решилась взглянуть на портрет.

Мать малыша показалась ей довольно знакомой. Она уже видела это лицо. Два года назад, когда снова встретила Тома. Внутренне девушка стонала. Ну, замечательно, он получил ребенка с этой совой, которая весьма навязчиво напирала между ними в тот вечер. Он на самом деле не заметил, как сильно ранил ее? Или это был его способ отомстить? Была ли его любезная заботливость в конце только поводом для того, чтобы причинить ей эту невыносимую боль?

Том вытащил у нее из рук образец своей маленькой семьи, еще раз с гордостью на него посмотрел и сунул обратно в сумку.

— Ты по-настоящему счастлив, — констатировала Нина и скрыла свою разрушенную гордость.

— Веришь ты в это или нет, но малыш – это лучшее, что могло со мной произойти. Я тоже не думал, что это будет так. Я по-настоящему был шокирован, когда узнал, что Катрин беременна.

Том ел дальше свою сосиску с приправой карри, как будто ничего не произошло. Охотнее всего она хотела бы его спросить о том, был ли он уверен, что ребенок на самом деле был от него, но ее в меру хорошее воспитание не позволяло такой бестактный комментарий. Кроме того, у малыша точно были его глаза. Боже, как ей плохо! Нина отложила пластиковую вилку и попробовала залить свою досаду огромным глотком колы. Сейчас ей действительно больше было не до еды.

— Эй, что случилось? С тобой что-то не так. Ты уже и раньше собиралась лить слезы, и потом номер на улице, — теперь Том тоже отложил свою вилку и уделил ей полностью свое внимание. — Ты еще мне не рассказала, почему снова в Берлине, — это звучало чертовски серьезно.

Твердо решив, не выставлять ему и дальше все напоказ, она снова наколола несколько кусочков фри.

— Моему отцу не хорошо, — Нина не лгала, но вместе с тем и не сказала правду о своем настоящем эмоциональном состоянии. И все же мысль об отце открывала еще глубже черную дыру, которая была перед ней.

— Это плохо?

Она глубоко вдохнула, но ей казалось, что кислород не добрался до ее кровеносных сосудов. Из глаза Нины вытекла слеза и упала на салфетку рядом с ее порцией – слишком бросающаяся в глаза, чтобы она могла украдкой уничтожить все следы своего истинного душевного состояния. Нина хотела отвернуться от него, чтобы снова не попасться, но Том уже подвинулся ближе и положил ей руку на плечо.

— Эй, — другой рукой он поднял ее подбородок и заставил на него посмотреть. — Я могу остаться с тобой, если я тебе нужен, — его голос действовал на нее успокаивающе, глубокий и ворчливый, такой, какой она любила. На мгновение девушка позволила себе утонуть в его взгляде и насладиться безопасностью, которую Том повторно ей предлагал.

— Нет, — сказала она приглушенным голосом, — не так плохо — Нина сбросила с себя его руки и улыбнулась мои-дела-идут-хорошо-улыбкой, которую девушка довела до совершенства в течение последних недель.

— Неужели? — Том скептически посмотрел на нее.

— Да, да, действительно. Все хорошо, я только устала, — это была слабая ложь, но, по крайней мере, он довольствовался этим и дальше на нее не наседал.

— Я здесь, — прошептал Том и поцеловал ее в волосы.


Загрузка...