В сетях обмана

1

Сотрясающие стены звуки рок-н-ролла заставили Элис отдаться во власть танца. Повинуясь бешеному ритму, она выделывала невообразимые па, скинув туфли и прищелкивая пальцами в такт мелодии. Длинные каштановые пряди рассыпались по спине, отливая медью в лучах полуденного солнца, проникавшего в просторную комнату сквозь большие окна.

Предвкушая близость финала, Элис сделала еще пару лихих пируэтов и только собралась проделать то же самое в третий раз, как музыка внезапно умолкла. Девушка резко остановилась, пытаясь сохранить равновесие, и неожиданно увидела перед собой мужчину, демонстративно держащего в вытянутых руках выдернутый из розетки штепсель магнитофона.

Высокий, атлетического сложения незнакомец чем-то напоминал разъяренного быка. Под тесноватой и поблекшей от времени синей футболкой бугрились мускулы. Темные мрачные глаза под насупленными бровями лишь усиливали неприятное впечатление.

— Что вам здесь нужно? — Элис с трудом перевела дыхание, так испугало ее внезапное вторжение.

Присутствие незнакомца в квартире свидетельствовало о непростительном легкомыслии хозяйки: забыла закрыть дверь. В складских помещениях, расположенных в цокольном этаже, насколько Элис было известно, после шестнадцати уже нет ни души, а значит, помощи ждать неоткуда.

Неожиданно на память пришли наставления матери, что в большом и незнакомом городе надо вести себя осмотрительно. И первое из них гласило: всегда, даже отлучаясь на минутку, запирать входную дверь.

— Вы имеете в виду, почему я прекратил этот вой? — Голос атлета звучал вызывающе. — По-моему, причина вполне понятна. Я в течение целых пяти минут безрезультатно стучал в вашу дверь.

У Элис немного отлегло от сердца. Неожиданно ввалившийся в ее владения мужчина был явно рассержен, но не столь агрессивен и опасен, каким показался вначале. Будь его намерения дурными, он наверняка обрадовался бы громкой музыке, способной заглушить крики о помощи.

Сделав пару шагов навстречу незнакомцу, Элис в нерешительности остановилась, отметив существенное различие в их весовых категориях.

— Этот, как вы изволили заметить, вой, — с вызовом начала она, — на самом деле является произведением одной из лучших рок-групп в…

— Мне все равно — Элвис Пресли это, или миланская опера. — Мужчина швырнул штепсель на магнитофон и застыл, уперев руки в бока. — Мне не нравится, когда музыка в девяносто децибелов застревает у меня в горле.

— В горле музыка застревать никак не может, — машинально поправила Элис, взглянув на незнакомца.

Явно недурен собой, подумала она, а если бы не хмурился, был бы просто красавцем. На вид лет тридцать пять. Судя по всему, жизнь его не баловала, наставила немало шишек, превратив в крепкий орешек. Упрямый подбородок и жесткий рот, густые темные волосы зачесаны назад, черные проницательные глаза смотрят сурово. Словом, солидный господин, но явно не в ладах с английским языком.

Элис невольно улыбнулась.

— В чем дело? Чего это вы развеселились? — вскинулся незваный гость.

— Вы неточно выразились. Видимо, вы хотели сказать, что музыка гремит у вас в голове, а не застревает в горле. Насколько мне известно, люди воспринимают звуки ушами.

— Тогда почему от этой какофонии у меня все переворачивается внутри? — осведомился незнакомец. — Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать глупости.

— Мне очень жаль, но, если вы не соизволите, вести себя повежливее, я буду вынуждена выставить вас вон, — вспылила Элис.

Она не выносила грубости, особенно со стороны самоуверенных типов, подобных стоящему сейчас перед ней.

— К вашему сведению, у меня нет особого желания задерживаться здесь.

— Тогда зачем вы вообще пришли?

— Только для того, чтобы попросить вас вырубить эту чертову музыку.

— Вероятно, ваш словарный запас столь скуден, что вам трудно выражать свои мысли?! — Элис почувствовала, что вот-вот взорвется.

— Зато у вас, как я вижу, весьма богат, — хмыкнул он. — Несмотря на то, что рок-певец, которым вы так восторгаетесь, выкрикивал какую-то абракадабру.

Девушка смутилась и слабо возразила:

— Дело в том, что в этом виде искусства все-таки превалирует не текст.

— Понятно. Значит, вы не против идиотских выражений, если они звучат под музыку?!

Элис стало не по себе от того, что этот тип не только физически сильнее, но и не тушуется в словесной дуэли. Она и так чувствовала себя не в своей тарелке после переезда из провинции в Окленд. К чему препираться с незнакомым человеком? Ведь Стелла, ее сестра, весьма красочно описала возможные последствия, если их обман раскроется, но, увидев испуганное лицо Элис, поспешно заверила, что ничего не произойдет, если вести себя благоразумно и осторожно. Да, легко сказать!

— Послушайте, не могли бы вы перейти к сути вашего визита?

— Мне кажется, я ее изложил достаточно ясно.

— А, так вы пришли выказать недовольство шумом. Должно быть, вы снизу?

Конечно, как же я сразу не догадалась? — подумала Элис. Он, судя по внешнему виду, одежде и телосложению, грузчик, из тех, которых я видела сегодня у склада. Мрачные, с хорошо развитой мускулатурой мужчины играючи управлялись с огромными контейнерами, словно те были сделаны из папье-маше.

— А я была уверена, что вы заканчиваете работу в четыре. Неужели в этом доме такая слышимость?

— К вашему сведению, мисс, я здесь не работаю, а живу! В соседней квартире. И слышимость тут прекрасная!

От изумления Элис открыла рот.

— Не может быть, меня не предупреждали о соседях. Странно, представитель Фонда Маркхэма, показывая ей это получердачное помещение в здании, расположенном вблизи университета, уверял, что здесь спокойно, и никто не нарушит ее уединения. Он и словом не обмолвился о соседстве с кем-либо. Тот факт, что рядом не будет желающих сунуть нос в ее личную жизнь, и стал определяющим в выборе жилья. И вот теперь, когда уже поздно что-то менять, появляется сосед!

— Возможно, домовладелец решил, что мы даже не заметим, друг друга, — с сарказмом произнес незнакомец. — Что практически маловероятно, если вы намереваетесь устраивать здесь танцы в любое время дня и ночи.

Элис стиснула зубы, стараясь сдержаться, чтобы не наговорить колкостей. Живи сам и дай жить другим — вот ее жизненный принцип. Если уж так случилось, что они соседи, придется вести себя потише.

— Вряд ли стоит делать поспешные выводы. Просто я только что въехала в эту квартиру, и мне хотелось как-то отметить новоселье, — примирительно заметила она.

— Что ж, в будущем постарайтесь торжествовать не так шумно. Стены здесь чуть толще бумаги. Я также советую вам исключить из своего репертуара акробатические трюки. От ваших прыжков пол дрожит на всем этаже.

Карие глаза девушки мгновенно превратились в щелки.

— Советую вам приобрести беруши, поскольку я регулярно занимаюсь гимнастикой и аэробикой, чтобы быть в форме.

Глаза соседа скользнули по мешковатой застиранной белой футболке Элис и красным, заштопанным на коленке, трикотажным брючкам.

— Какую форму вы имеете в виду? — с явным намеком на ее одеяние спросил он.

— Физическую, разумеется. Чтобы ставить на место непрошеных гостей вроде вас, — резко бросила девушка. — А теперь, когда мы с вами обменялись любезностями, не могли бы вы закрыть дверь с той стороны? В следующий раз прошу не приходить без приглашения.

— Надеюсь, вы не дадите повода для незапланированного визита. Кстати, к вашему сведению, мы единственные жильцы в этом доме, поэтому нам трудно будет игнорировать друг друга, понятно?

Элис растерянно заморгала. Да, теперь все действительно понятно. Полностью избежать нежелательных контактов вряд ли удастся.

— Не волнуйтесь, я постараюсь вас не беспокоить, конечно, если вы в свою очередь не станете донимать меня, мистер… мистер?..

— Бартон. Фрэнк Бартон к вашим услугам, мисс Годвин. — Он одарил ее многозначительным взглядом, словно ожидал какой-то особой реакции на свое имя. Девушка пришла в замешательство.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Легко догадаться. Вы стипендиатка Фонда Маркхэма, иначе вас не поселили бы в этой квартире.

Это заявление сразило Элис наповал. Частная программа предоставления стипендий подразумевала конфиденциальность. Никаких объявлений в средствах массовой информации, за исключением скромного сообщения в литературном журнале. Интересно, откуда сосед знает о стипендии? Возможно, имеет какое-то отношение к фонду?

От одной этой мысли у Элис на душе заскребли кошки.

— А, значит, вы тоже стипендиат? — решила она осторожно прощупать почву.

— Нет. — В голосе собеседника прозвучала обида, словно предположение задело его за живое. — Я удивлен, что они раздают стипендии малым детям, словно леденцы. — Фрэнк Бартон окинул ее изучающим взглядом. — Если бы каждый автор имел такие тепличные условия с самого начала своей творческой карьеры, то в итоге мы получили бы целое поколение писателей, создающих произведения, сравнимые по литературному уровню только с телефонным справочником.

Мужчина повернулся и вышел. И дверь захлопнулась прежде, чем Элис успела что-либо возразить. Преисполненная возмущения, она поспешно бросилась за Бартоном, но тот уже скрылся в квартире под лестничным пролетом в конце коридора. Элис еще раньше обратила внимание на неказистую с виду узкую дверь, решив, что та ведет в какое-то подсобное помещение.

Она недовольно фыркнула, рассерженная тем, что последнее слово осталось не за ней.

Вернувшись в свою квартиру, Элис остановилась на середине комнаты, чтобы еще раз как следует осмотреть новое пристанище, когда детский плач прервал ее размышления.

— О боже! — Она бросилась к груде коробок, отодвигая их, пока не добралась до большой корзины, в которой лежал малыш. Все это время он, видимо, спал, потому и не подавал голоса.

— Ник, я чуть не забыла про тебя. — Она судорожно прижала ребенка к груди, кляня себя за рассеянность. Впрочем, подумала Элис, это и неудивительно, ведь я еще не привыкла к новой роли. — Наверное, этот ужасный дядя сильно напугал тебя?

Мальчик скривил губки, на мгновение, превратившись в маленькую копию Фрэнка Бартона, отчего Элис стало не по себе.

Этот человек принял меня за Стеллу Годвин, значит, он никогда не встречался с моей эффектной, запоминающейся сестрой. Кроме того, Стелла как-то обмолвилась, что отец Ника — француз. А Фрэнк Бартон, хоть и имеет необузданный темперамент, не похож на потомка воинственных галлов. Судя по произношению, он родом из Австралии или Новой Зеландии. Элис непроизвольно стиснула малыша в объятиях, представив соседа в роли отца своего маленького племянника. — Давай больше не будем вспоминать об этом плохом дяде, хорошо? Ну-ка, покажи мне пальчиком, что нам надо распаковать в первую очередь.

Смешно, конечно, ждать от семимесячного малыша каких-то советов, а тем более помощи. Поэтому прошло немало времени, прежде чем Элис удалось хоть как-то разложить свои скудные пожитки. Поскольку новое жилище при всей его скромности было, все же меблировано, ей не потребовалось брать с собой много вещей. Единственное, что она не могла оставить дома, — это книги. Множество всяких мелочей пришлось прихватить из-за крохотного существа, которое теперь стало полноправным членом семьи.

Наконец очередь дошла до раскладной кроватки. Элис минут пять прикидывала, с чего следует начать. Вооружившись отверткой и внимательно изучив инструкцию, она приступила к сборке.

— Ничего себе, «простая конструкция»! — Она взглянула на Ника, словно он мог подсказать, как соединить секции, вопреки уверениям фирмы-производителя никак не желающие соединяться. — Ой! — вскрикнула Элис, прищемив палец. Приглушенные звуки музыки отвлекли ее внимание, и она отложила свое занятие и прижалась ухом к крашеной стене, за которой играл джаз.

Какая наглость! Она уже собралась, было снова включить свой магнитофон, но тут же сообразила, что доносящаяся из соседней квартиры музыка звучит совсем негромко. Затем девушка различила ритмичное постукивание пишущей машинки.

— Смотри-ка, он умеет печатать! — Она взглянула на малыша. Тот радостно улыбнулся, продемонстрировав розовые десны. — О боже! Час от часу не легче! А что, если наш сосед — тоже писатель? — В растерянности Элис опустилась возле малыша, громко заагукавшего в ответ, но тут же снова вскочила, опасаясь все слышащих стен. — Нет-нет, милый, пожалуйста, потише.

Взяв ребенка на руки, она поспешно вернулась в гостиную. Ее сердце бешено колотилось, в висках стучали молоточки.

— Мы должны вести себя так, чтобы этот плохой дядя не услышал тебя, — объяснила она малышу. — Больше всего на свете такие, как он, не любят громкую музыку и детский плач. Так что, будь добр, веди себя прилично, хорошо?

В ответ раздалось нечто явно неодобрительно конечно, насколько это можно понять из детского лепета. Впрочем, малыша и не нужно предупреждать, он и в самом деле был идеальным ребенком — никогда не плакал без видимых на то причин, даже пеленки мочил как-то деликатно. По его сну можно было сверять часы, а по ночам Ник почти не просыпался. Если бы он уже умел ходить и говорить, то необходимость в постоянном присутствии рядом с ним взрослых вообще отпала бы.

В то время как ребенок увлеченно размазывал по мордашке игрушечного медведя манную кашу, Элис, взбив яйца, приготовила себе омлет, добавив сыра и различных приправ.

Она покормила маленького Ника с ложки и расположилась на табуретке за кухонной стойкой, чтобы спокойно насладиться ужином.

Ей вспомнился родной дом, когда вся семья — мать, отец, четверо ее братьев — собиралась за ужином, и начинались бурные обсуждения событий дня. Братья соревновались за право высказать свое мнение, все говорили разом, перебивая друг друга, весело смеялись, шутили. Элис вздохнула — если бы не сестра…

Стелла была старшей из детей. Она давно уже покинула отчий дом, жила отшельницей в местечке Голден-Бей на острове Южный и писала книги. Появление на свет сына в корне изменило жизнь Стеллы. Но в результате с ребенком на руках в буквальном смысле слова оказалась более ответственная и безотказная Элис…

Она улыбнулась, вытирая влажной салфеткой измазанное кашей личико Ника. Завершила ужин малыша традиционная бутылочка с молоком. Затем ребенок был усажен на ковер, где и занялся пластмассовыми кубиками. А Элис притащила из спальни кроватку и закончила ее сборку. К этому моменту Ник, сонно прищурившись, сосредоточенно посасывал большой палец — верный признак, что он устал и хочет спать.

Девушка искупала Ника в тазике, поскольку крохотная ванная комната была оборудована только душем. Пока Элис вытирала мальчика, тот уже клевал носом. Едва коснувшись подушки, малыш мгновенно уснул, обнимая розового плюшевого поросенка — самую дорогую его сердцу игрушку. Нежно чмокнув ребенка в носик, Элис отвезла коляску в спальню.

Выйдя на цыпочках из спальни, она удобно устроилась на диване, с удовольствием отметив его комфортность. В комнате стояло еще кресло, раздвижной полированный стол и четыре стула к нему. Овальный журнальный столик и вместительный на вид шкаф завершали скромную меблировку.

Представитель фонда тысячу раз извинился за отсутствие телевизора, но для Элис это не имело абсолютно никакого значения: ведь у нее был магнитофон. Да к тому же теперь она слишком занята, чтобы, уставившись в экран, наблюдать за чьей-то жизнью. Телефона в квартире тоже не было, и это обстоятельство поначалу несколько огорчило ее.

Но, как выяснилось, телефон-автомат находился рядом с подъездом. Оптимистка по натуре, Элис тут же нашла положительные, моменты в отсутствии в квартире телефона: это избавляет ее от необходимости общаться с кем-либо, когда не хочется, и дает возможность не отвлекаться от рукописей.

Элис лежала на диване, вслушиваясь в приглушенный шум города. Через какое-то время она встала, передвинула диван поближе к окну, предварительно распахнув его. Теперь можно было лежа наблюдать за тем, как оранжевый диск заходящего солнца понемногу исчезал за крышами домов. По мере наступления сумерек все ярче становились огни, горящие над входом в художественный колледж, одно за другим зажигались окна располагавшихся через дорогу основных университетских зданий, библиотеки, административного корпуса.

Скоро она тоже вольется в поток студентов, станет своей в этом настоящем городе в городе.

Строя радужные планы о начале новой жизни, Элис приготовила чай, разложила перед собой учебные планы и ознакомительные материалы, присланные из университета после ее зачисления на филологический факультет.

На ознакомление с городом и решение проблемы, с кем оставлять Ника на время занятий, у нее в запасе было несколько дней, после чего начиналась неделя, именуемая в учебном плане ориентационной. Элис переполняла решимость тщательно подготовиться к своему первому сражению в борьбе за получение высшего образования. Она уже купила основные учебные пособия и теперь, откинувшись на спинку дивана, принялась просматривать их. Однако на середине первой же книги лампочка, дважды мигнув на прощание, погасла.

Убедившись, что это не лампочка перегорела, а, видимо, вылетела пробка, Элис, подсвечивая себе фонариком, обшарила квартиру в надежде отыскать запасные пробки, но тщетно.

Самое правильное, что можно сделать в такой ситуации, — лечь спать, но тогда утром не будет горячей воды, поскольку переключатель подогрева надо переводить в рабочее положение с вечера.

Интересно, в квартире соседа тоже темно? Неприятности всегда переносятся легче, если знаешь, что пострадал не ты один. Войдя на цыпочках в спальню, Элис чутко прислушалась к мерному дыханию Ника и непроизвольно нахмурилась, когда услышала, как за стеной постукивает пишущая машинка и играет музыка. Ну что же, по крайней мере, сосед дома, не спит и у него есть электричество!

С момента их встречи настроение Фрэнка Бартона ничуть не улучшилось. В этом Элис убедилась, когда, робко постучав в его дверь, увидела на пороге хозяина. Бартон уставился на девушку недовольным взглядом и даже не подумал пригласить ее войти. Она заискивающе улыбнулась.

— Извините, не могли бы вы мне помочь?

— Ну, что там еще?

— У меня что-то случилось с электричеством, и я не знаю, где искать пробки, — неуверенно сказала Элис, игнорируя недружелюбный тон.

— Господи, спаси меня от беспомощных женщин! — процедил сквозь зубы Фрэнк.

— При чем здесь Господь, разве вы не в состоянии сами защититься? Беспомощные женщины вас, бедного, совсем одолели?

— Очень остроумно.

— Тогда почему вы не улыбаетесь? — Она предостерегающе вскинула руку. — Нет-нет, не отвечайте, я сама угадаю. Однажды вы рискнули улыбнуться, и в тот же момент над вашей головой разверзлись небеса и грянул гром. Что ж, трусливый лев, не бойтесь. Единственное, что мне от вас нужно, так это чтобы вы показали мне, где находится щиток с пробками.

— Ага, а потом вам понадобится отвертка, потом еще что-нибудь.

— Вы от природы такой агрессивный или вас специально натаскивали?

— Послушайте, леди, я вас сюда не звал, вы сами постучали в мою дверь!

— Если мне не изменяет память, я ведь вас тоже не приглашала, мистер Бартон, но, тем не менее, вы явились. Так что мы квиты. Вы вообще способны ответить на простой вопрос, не углубляясь в полемику? Где находится щиток с пробками?

Вместо ответа он захлопнул дверь. Элис уже готова была возмутиться, но дверь снова открылась, и на пороге появился Бартон с набором инструментов в руках. Окинув взглядом полыхавшее гневом лицо соседки, стиснутые маленькие кулачки и босые ноги, он вдруг чуть заметно улыбнулся.

— Спокойно, мисс Годвин, спокойно.

— Так вы, оказывается, умеете нормально разговаривать и даже улыбаться?! — воскликнула Элис, но про себя отметила, что улыбка ничуть не смягчила выражение лица Фрэнка, которое по-прежнему оставалось враждебно-настороженным, а густые брови делали мужчину Похожим на хищника.

Оставив замечание без ответа, Бартон обогнул ее и направился к лестнице. Элис засеменила следом.

Раздался щелчок выключателя, и пролет лестницы озарил бледный свет люминесцентной лампы. В одной из стен находился шкафчик со щитками обеих квартир.

— Большое спасибо. — Элис сделала шаг к шкафчику, ожидая, что сосед посторонится и позволит ей пройти, но тот и с места не стронулся. — Простите. — Она слегка задела его плечо и почувствовала твердые как сталь мышцы. Все четверо ее братьев были неплохо сложены и физически развиты, даже семнадцатилетний Бен имел прилично развитую мускулатуру, но до Фрэнка Бартона им было далеко.

— Подержите-ка инструменты, — буркнул сосед. Элис сделала вид, что не заметила протянутую отвертку.

— Благодарю, я вполне могу справиться сама.

— Подержите отвертку, — повторил он.

— Нет.

Он одарил Элис долгим взглядом.

— Раз уж вы меня вытащили, и я взялся за дело, причем, заметьте, совершенно бесплатно, извольте помогать.

Его взгляд невольно остановился на пухлых, четко очерченных губах девушки, и она почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо.

— С детства знаю, что следует бояться данайцев, дары приносящих.

— Я похож на данайца? И чем же? — небрежно поинтересовался Фрэнк.

— Не скажу. Если вы позволите, я все сделаю сама.

— Бьюсь об заклад, что через пять минут вы снова захнычете под моей дверью, потому что у вас наверняка ничего не получится. Позвольте уж мне.

Бартон демонстративно отвернулся и начал копаться в шкафчике.

— В жизни не хныкала, — возмутилась Элис и оценивающе оглядела бедра Фрэнка, туго обтянутые джинсами. Ей вдруг захотелось дать пинка по крепкой заднице и тем самым хоть чуть-чуть сбить спесь со слишком самоуверенного соседа.

— И не сверлите меня взглядом, прелестная пастушка. Я посильнее вас, к тому же у меня прекрасная реакция.

Фрэнк даже не обернулся, но Элис разозлило то, что он прочел ее мысли, и особенно — слова о «прелестной пастушке». Неужели ее провинциальность так бросается в глаза?

— Да, у вас действительно отменная реакция. Однако скоропалительные выводы не всегда хороши. Должна заметить, вы прямо-таки излучаете уверенность в превосходстве над женщинами. Могу вас огорчить: вы явно себя переоцениваете.

Выслушав эту сентенцию, Фрэнк лишь пожал плечами.

— Мне это совсем не трудно. Позвольте пройти.

— Да нет же, в этом действительно нет никакой необходимости, — продолжала настаивать она, но Фрэнк мягко отстранил ее и, войдя в квартиру, направился прямо в гостиную. Остановившись в центре комнаты, он внимательно осмотрелся, словно изучал неприятельскую территорию. Элис с облегчением перевела дух: ничто не выдавало присутствия Ника.

— Ну что, довольны? — с вызовом поинтересовалась она.

— По тому, как вы запаниковали, я ожидал увидеть здесь ни больше, ни меньше как следы недельной оргии.

Да, сверхподозрительный сосед, к тому же умеющий читать чужие мысли, словно раскрытую книгу, даст сто очков вперед любому инспектору полиции нравов.

— Извините, что разочаровала вас.

— Ну что вы, мисс Годвин. По моим критериям, вы весьма скромная особа, так что разочаровать меня вам вряд ли удастся. Я не ожидаю от вас ни хорошего, ни плохого. Пока что никаких неприятных сюрпризов вы мне не преподнесли.

— Какое вам дело до моего поведения! — Элис недобро взглянула на него. — Вы, наверное, от всех ожидаете козней и подвохов? Неудивительно, что вы постоянно не в духе.

— А вы, как я вижу, исповедуете телячий оптимизм, — сухо заметил Фрэнк. — И, конечно, хотите быть счастливой любой ценой.

— Только самый мрачный пессимист может быть непримирим к оптимистам, — парировала Элис. — То, что одни считают легкой музыкой, другие воспринимают как назойливый шум.

— Я реалист, а не пессимист, если уж на то пошло. Так что не будем вступать в дискуссию на эту тему.

— Это почему же?

— У меня есть, чем заняться, вместо того чтобы обсуждать музыковедческие тонкости с некоей стреляющей глазками школьницей.

— Школьницей?! Да будет вам известно, мне уже двадцать и… — Она вовремя прикусила язык. — Я гораздо старше, чем выгляжу, и никогда не стреляю глазами. Кажется, вы уже убедились, что здесь не устраивают оргий, и можете отправляться восвояси!

— Если бы я только знал, где оно, это самое «восвояси», — грустно заметил Фрэнк.

Странная фраза заинтриговала Элис, но, увидев ироничный блеск в глазах собеседника, она тут же поняла, что Фрэнк просто смеется над ней, и, не удержавшись, съехидничала:

— Может, вам попытаться подыскать себе тепленькое местечко в аду?

На мгновение лицо Фрэнка застыло, затем, закинув голову, он громко расхохотался, и его смех гулким эхом прокатился под высоким потолком полупустой комнаты.

Да, он и впрямь хорош собой, когда не хмурится, подумала Элис. А что до его подозрительности в отношении женщин… Что ж, могут у человека быть какие-то недостатки.

— Не понимаю, что вас так рассмешило. Странно, что человек, который утверждает, будто его ждут неотложные и важные дела, не торопится покинуть мою квартиру. — Его смех неожиданно оборвался.

— Ах, какие глубокомысленные обобщения! Вот уж не ожидал от провинциальной пигалицы. — Смерив девушку оценивающим взглядом, Фрэнк направился к двери.

— Да будет вам известно, рост человека и место рождения абсолютно не влияют на интеллект, — ледяным тоном возразила Элис. — И, кстати говоря, я не пигалица, а женщина.

— Это еще надо проверить.

— Тоже мне, проверяльщик выискался! Придется вам поверить мне на слово.

Она успела захлопнуть дверь, прежде чем Фрэнку вздумается продолжить обсуждение весьма щекотливой темы. Видно, этот тип имеет богатый опыт и ничуть не сомневается в своих способностях добиваться у женщин успеха, когда ему этого хочется.

Следует держаться от Фрэнка Бартона подальше, чтобы не дать ему даже повода рассчитывать на легкую победу.