В сетях обмана

6

— Мне действительно очень жаль, — пискнула Элис, трусливо выглянув из-за большого, роскошно оформленного меню.

— Я уже слышал. — Тон Фрэнка, казалось, еще больше подчеркивает его недоверие.

— Нет, в самом деле, я приношу искренние извинения. Я и понятия не имела, что эта женщина — твоя мать.

В голосе Элис снова проскользнули легкие нотки удивления, от которого она до сих пор не оправилась.

— Неужели? За кого же, позволь поинтересоваться, ты ее приняла, выйдя из моей спальни в полупрозрачной ночной рубашке, да к тому же еще с плодом нашей воображаемой любви на руках?

— Во-первых, я была не в ночной рубашке, а в платье, а во-вторых, я никогда не говорила, что Ник твой сын, — с жаром возразила Элис. — Миссис Бартон сама сделала ложный вывод. Я несколько раз порывалась объяснить, в чем дело, но она не слушала меня и все время перебивала.

Он поднял глаза, не скрывая раздражения.

— Кажется, ты все же не оспариваешь тот факт, что на тебе была эта полупрозрачная вещица?!

Она вспомнила, каким взглядом Фрэнк окинул ее хлопковое платьице, действительно мало что скрывающее, но зато комфортное в жару.

— Скажи спасибо, что под этим платьем вообще было что-то надето. Когда появилась миссис Бартон, я решила… — Элис заколебалась. — Понимаешь, она очень молодо выглядит, красивая и не похожа на тебя. Начать хотя бы с того, что она — блондинка.

Девушка почувствовала, что запуталась.

Фрэнк неторопливо отложил меню в сторону. В его темных глазах появилось что-то незнакомое.

— Мама красит волосы, сколько я ее помню. Сейчас она предпочитает быть блондинкой. Согласен, моя мать действительно весьма привлекательная женщина. — Он не отрывал глаз от смущенного лица Элис. — Ты приняла ее за мою любовницу? — с кривой усмешкой поинтересовался он.

Предательская краска залила лицо девушки.

— Я же сказала, что не знала, кто она.

— Но решила в любом случае доставить мне неприятности, — скривился Фрэнк. Элис упрямо вскинула голову. — Я только сказала ей, что тебя нет дома.

— Продемонстрировала осведомленность?! Неудивительно, что мать поспешила с выводами. Моя неординарная мамуля всегда предпочитала роль активного участника спектакля, а не пассивного наблюдателя.

— Это я уже поняла, — со вздохом призналась Элис. — Я честно пыталась все объяснить Айрин, когда поняла, что она твоя мать, но мне и слова не дали сказать.

— У нее много талантов, и наше присутствие здесь — еще одно доказательство этого.

Фрэнк обвел глазами небольшой, но весьма элегантный ресторанчик, расположенный на берегу океана и славящийся своими десертными блюдами.

Словно по мановению волшебной палочки, перед столиком бесшумно появился официант и принял заказ. Элис едва дождалась, когда он наконец стонет.

— Между прочим, тебя никто не заставлял идти сюда, — резко заметила она.

— Тебя тоже, — лениво огрызнулся Фрэнк. — Мы можем вернуться и продолжить беседу с мамой.

Элис даже поежилась от подобной перспективы, и Фрэнк слегка улыбнулся, заметив это. Он понимал, что девушке не терпится выпутаться из неловкой ситуации. Когда Айрин с энтузиазмом предложила свои услуги в качестве няньки, Элис обрадовалась возможности оказаться наедине с Фрэнком и все ему объяснить. После короткой вспышки гнева из-за того, что мать застала у него дома женщину, да еще с ребенком, Фрэнк явно наслаждался неловкостью Элис и забавлялся ее безуспешными попытками разубедить Айрин в ошибочности сделанных ею выводов.

— Дорогой, ты никогда не рассказывал мне о малыше, — укоризненно заметила Айрин, когда Фрэнк появился в комнате с довольно грозным видом.

Элис почувствовала непреодолимое желание забраться под стол и переждать там грозу.

— Так о каких сомнениях шла речь? — повторил он, целуя мать.

— Я как раз объясняла миссис Бартон, что у нас с тобой несколько иные отношения, чем она представляет, — поспешно вставила Элис.

— О каких отношениях вы говорите? — поинтересовался Фрэнк, заметив вспыхнувшее от волнения лицо соседки и ангельски довольное — матери.

— Ты и сам прекрасно знаешь, — уклончиво пролепетала Элис, не испытывая особого желание уточнять, что имеется в виду.

— Что знаю? — Фрэнк озадаченно нахмурился.

— Между прочим, я обнаружила необычайное сходство между тобой и этим милым крохотным существом, — щебетала Айрин, ничего не замечая.

— А я сказала, что это сходство случайное и другим быть не может, — добавила Элис.

— Вряд ли случайное, — неожиданно заявил Фрэнк.

— Извини, но я уже сказала миссис Бартон, что мы с тобой едва знакомы, — вытаращила глаза девушка.

— Элис, вероятно, опасается шокировать меня тем, что в один прекрасный день вы оба отдались во власть чувств и не смогли совладать с собой, — попыталась смягчить ситуацию Айрин. — Фрэнк, тебе пора бы понять, что твоя мать — не мегера. Я всегда восхищаюсь людьми, которые не хотят быть рабами условностей.

— Это ты сказала маме, что мы потеряли голову и проявили легкомыслие? — резко спросил Фрэнк.

— Нет, сын мой. — Айрин снова пришла девушке на помощь. — Просто Элис так смущалась и краснела, что я сама обо всем догадалась.

— Ах, краснела? А я-то думал, что ты и краснеть-то не умеешь, — зло заметил Фрэнк, сверля Элис взглядом.

Айрин весело расхохоталась, и Ник мгновенно поддержал ее, продемонстрировав все свои немногочисленные зубки.

— Знаете, мне бы очень хотелось когда-нибудь записать портрет этого молодого человека. И ваш тоже, Элис. Хочу, знаете ли, попытаться создать портрет этакой современной Мадонны с младенцем на руках. В общем, символ материнства.

Фрэнк не преминул нанести Элис очередной удар.

— Надеюсь, твой символ будет обнаженным, мама? В таком случае твой выбор весьма удачен. Перед тобой современная женщина без комплексов, и у нее красивое тело.

Бартоны принялись откровенно рассматривать Элис, и ей захотелось отплатить им той же монетой.

— А вы когда-нибудь писали обнаженным сына, миссис Бартон? Для мужчины его возраста у него прекрасное тело.

В глазах Айрин заплясали озорные огоньки.

— У меня есть только наброски, да и то я сделала их, когда Фрэнк был младенцем. При случае я непременно покажу их вам, чтобы вы могли сравнить с оригиналом. Сама я не видела сына обнаженным с тех пор, как ему исполнилось тринадцать, ведь так, дорогой? Именно тогда он почувствовал юношескую стеснительность, от которой, по всей видимости, так и не избавился. Но хочется надеяться, что теперь Фрэнк не столь застенчив. Судя по тому, что вы имели возможность восхищаться его телом, рискну сделать вывод, что он стал более раскованным.

— Мама!..

— Я сдалась в отношении Джейн… Она была чересчур серьезна и слишком погружена в духовные проблемы, чтобы вникать в жизнь моего сына. По-моему, людям, лишенным чувства юмора, нельзя вступать в брак. Немного легкомыслия полезно, иначе можно засохнуть. У Фрэнка, например, чрезмерно развито чувство долга.

— Мама, ты приехала, чтобы анализировать мой характер и мою жизнь, или есть какая-то другая причина твоего столь внезапного появления?

— Завтра я вылетаю в Лос-Анджелес, чтобы проследить за подготовкой к открытию моей выставки. Вот и решила, что могу переночевать у тебя, на твоем роскошном диване. Ты ведь знаешь, как я ненавижу отели, а перед поездкой мне необходимо как следует выспаться. — Она перевела взгляд на Элис. — Кстати, позвольте все же один маленький вопрос: кто отец Ника?

— Мы с Фрэнком встретились впервые несколько недель назад. Так что, как вы сами понимаете, ваш сын никак не может быть отцом ребенка, — как можно спокойнее сказала Элис.

— Вы считаете, что это невозможно в принципе? — Айрин нежно поглаживала темные шелковистые кудряшки ребенка. — Ну что ж, может быть, в следующий раз у вас все же что-нибудь получится.

— Мамуля, откуда такая готовность сделать меня отцом? Ты всегда говорила, что тебе вполне достаточно одного ребенка.

— Мне — да, у меня есть мое искусство. А ты по складу характера не можешь жить один. Фрэнк, ты должен быть окружен людьми, и тогда твои книги будут пользоваться еще большей популярностью. И ты обладаешь завидным качеством — полностью концентрироваться на чем-то одном. Мне кажется, тебе необходима женщина, которая сводила бы тебя с ума, а также побольше ребятишек. Из тебя вышел бы прекрасный отец. Вы согласны со мной, дорогая?

— Хм… — пробормотала девушка, боясь, что данная тема может оказаться миной замедленного действия.

— Пожалуй, ты права, мама, мне давно следовало стать отцом, и в следующий раз, когда ты приедешь, Элис уже будет ждать ребенка от меня.

В комнате повисла зловещая тишина. Айрин попыталась разрядить обстановку.

— Послушайте, мне кажется, Ник хочет спать. Почему бы вам не отправиться куда-нибудь, а мы с малышом уляжемся пораньше. Хороший ужин несколько умиротворит вас. Мне рекомендовали один чудесный ресторанчик, где подают только десерт. Говорят, шоколад успокаивает. Отправляйтесь-ка туда, за мой счет, конечно. А к тому времени, когда вы вернетесь, мы с Ником уже будем видеть десятый сон, так что уединение вам гарантировано. В противном случае… я предлагаю провести вечер вместе, поболтать по-семейному. Элис, дорогая, вы расскажете мне о себе, о своей семье и, конечно, о сыне?

Поболтать по-семейному, рассказать о себе… Этого Элис не могла допустить, поэтому она чуть ли не бегом бросилась в свою квартиру, чтобы натянуть черное платье, не раз выручавшее ее во всех случаях жизни, собрать волосы в пучок и привезти коляску, чтобы Айрин могла уложить мальчика спать. Если бы ребенок уже умел говорить, она бы никогда не рискнула оставить его с женщиной, которая мгновенно выпытала бы у Ника всю правду. Возможно, Айрин, с ее презрением к условностям, и нашла бы услышанную историю весьма забавной, но вот ее сын… При одной только мысли о возможной реакции Фрэнка сердце Элис бешено забилось.

Она одернула красный жакет, придававший особую элегантность простому черному платью с глубоким декольте. И действительно, в ресторане Элис не выглядела среди других дам бедной родственницей.

— С тобой все в порядке?

От неожиданности она вздрогнула.

— Что? Извини.

— Тебе плохо? Или наступает время кормления?

Она хмыкнула.

— Да нет, Ник поел перед сном.

— Не сомневаюсь, я и сам припал бы к женской груди, — выпалил Фрэнк, бесстыдно уставившись в вырез платья.

— Ты явно напрашиваешься на пощечину, — резко сказала Элис, чувствуя, что краснеет.

— Если ты и впредь собираешься носить платья с таким декольте, то должна быть готова к любым неожиданностям…

— Не преувеличивай, это платье у меня уже сто лет и ни разу не было поводом для каких-либо неожиданностей.

— Возможно, но тогда ты еще не была кормящей матерью. А сейчас твой бюст в любой момент может вывалиться из декольте.

— Такого еще не случалось.

Вероятно, переехав в город, я прибавила несколько лишних фунтов, с досадой отметила Элис, но на обновление гардероба денег нет.

— Все когда-то случается впервые. Вот и сейчас вдруг бросилась в глаза твоя кожа. Для сельской девушки она слишком бледная. Мне всегда казалось, что на фермах все женщины загорелые.

— Разве ты никогда не слышал об озоновых дырах и солнечной активности? Теперь все женщины, работающие на ферме, стараются защититься от ультрафиолета, чтобы не заболеть раком. Кроме того, большую часть времени я провожу в помещении.

— Да-да, конечно, я и забыл, что ты трудишься над романом.

Ну и зловредный же тип!

— Думаю, именно по этой причине ты тоже бледен как сметана, — огрызнулась Элис. — Работа над леденящими кровь триллерами, по всей видимости, поглощает все твое свободное время.

Появился официант и начал расставлять на столике заказ: для дамы — шоколад разных сортов, а для ее спутника — свежие фрукты, слегка политые все тем же шоколадом.

Фрэнк подождал, пока Элис примется за еду, и тоже взял в руки вилку и нож.

— Это что, профессиональная ревность? Обычно начинающие авторы буквально забрасывают меня вопросами.

— Должно быть, подобная назойливость весьма утомительна. Теперь понятно, почему ты так рассердился, когда я сдержала свой порыв припасть к ногам такой знаменитости.

— Сомневаюсь, что ты способна припасть к чьим-либо ногам, не говоря уже о твоей пресловутой сдержанности. Когда же ты догадалась, что Фрэнк Бартон — это я и есть?

— Я никогда не читала произведений Фрэнка Бартона, поэтому мне не о чем было догадываться.

— Придется одолжить тебе пару книг, — спокойно заметил он. — Так как же ты все-таки узнала, что я пишу?

— Я поинтересовалась книгами в твоем книжном шкафу, а затем увидела рукопись на письменном столе.

— Оказывается, ты не только без спроса вломилась в мою квартиру, но еще и рылась в моих вещах?

— Я не вломилась, а просто воспользовалась ключом. Мне показалось, что ты дома, но не хочешь открывать дверь. Дело в том, что я слышала, как ты печатаешь на машинке.

— Удивительно, как это ты смогла услышать мою машинку, когда твоя собственная стучала так громко, что можно было оглохнуть? Именно поэтому я и потел прогуляться. Просто был не в состоянии сосредоточиться. Порыв твоего творческого вдохновения выгнал меня на улицу.

Так вот где он был!

— Старые машинки действительно очень громко стучат, — согласилась Элис. — В любом случае, я сомневалась, стоит ли дожидаться твоего возвращения.

— Тем более в моей спальне, ведь мама именно там застала тебя.

— Просто я искала тебя по всей квартире.

— Польщен твоим вниманием. И вообще, должен признать, что ты самая непостижимая женщина, которую мне когда-либо довелось встречать. Ты не перестаешь удивлять меня своей непредсказуемостью.

— Ну и отлично, — заметила Элис полушутя-полусерьезно. — Если бы я действительно хотела совратить тебя, то не пришла бы с грудным ребенком на руках.

— Почему бы и нет? Многие мужчины находят материнство возлюбленных весьма эротичным.

— И ты в том числе? — не удержалась она.

— Если рассуждать абстрактно, думаю, это чисто инстинктивная реакция мужчины на то, что мы называем женской зрелостью.

Но Элис не позволила ему ускользнуть от ответа.

— Мы говорили не об абстрактном случае.

— Разве?

Фрэнк принялся сосредоточенно рассматривать наколотую на вилку дольку киви, облитую шоколадом.

— По-моему, мы говорили конкретно обо мне.

Шоколад капнул ему на ладонь, и Фрэнк машинально слизнул его, подняв глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Элис даже вздрогнула от этого исполненного эротики жеста.

— Прекрасно, давай поговорим о тебе, — вкрадчиво согласился он. — Чего ты вообще от меня хочешь? Почему ты сегодня пришла?

— Мне хотелось кое-что объяснить тебе…

Элис почувствовала, как Фрэнк словно отгородился от нее невидимой завесой.

— И ты думаешь, меня это «кое-что» интересует?

— Да, в какой-то степени.

Элис с готовностью ухватилась за возможность начать разговор.

— Очевидно, это тоже своего рода жизненный опыт, который тебе необходим как писательнице, — холодно заметил он.

— Вовсе нет. Все дело в том, что мне нужны деньги, чтобы закончить университет.

— И ты готова заниматься проституцией ради образования. Ах, извините, кажется, теперь это называется служением любви.

— О чем ты? — От изумления она открыла рот.

— Разумеется, о тебе и твоих Джонах Доу. Или ты называешь их всех Алексами?

— Я с ними не сексом занимаюсь, а делаю им массаж!

Сидящий за соседним столиком мужчина средних лет с интересом взглянул в их сторону, явно прислушиваясь.

Элис продолжила уже тише:

— Физиотерапевт в больнице, где маме делали операцию, научил меня массажу. Алекс и все остальные — спортсмены, которым я помогаю обрести форму после травмы, а вовсе не любовники! Если ты посмеешь еще хоть раз назвать меня проституткой, то, клянусь, я надену тебе на голову эту шоколадницу!

— А что, по-твоему, я должен был подумать? — Фрэнк обиженно пожал плечами.

— Вообще-то каждый все понимает в меру своей испорченности.

— Как и ты, кстати. Заподозрила меня в связи с женщиной, оказавшейся моей матерью!

— Ну, это совсем другое дело! — вспыхнула Элис.

— Пожалуй, да. Ведь ты не видела у моих дверей ни одной женщины, а вот около твоей вечно толпятся молодые тренированные парни. Впрочем, один, пожалуй, составляет исключение. Кто тот толстяк, который ломился к тебе в понедельник вечером? Только не говори, что он тоже спортсмен.

— Это приятель моего брата. Джон просил своих оклендских знакомых изредка навещать меня. Извини, если он побеспокоил тебя.

— Если честно, то они все беспокоили меня. Музыка у тебя играла недостаточно громко, чтобы заглушить периодические стоны. Можно было подумать, что твои посетители бьются в экстазе.

Элис рассмеялась, довольная тем, что все происходящее в ее квартире не оставляет Фрэнка равнодушным.

— Да они не выносят ни малейшей боли. Просто поразительно, какие нытики все эти здоровые с виду парни. Но если мы и в самом деле слишком шумели, почему ты не вмешался? Помнится, в нашу первую встречу, ты сделал это без малейших колебаний.

— Мне не хотелось прерывать вас, — смущенно ответил Фрэнк.

— Но почему? Ты подслушивал?

Его лицо стало пунцовым. К своему немалому удовлетворению, Элис поняла, что даже солидный человек может вести себя, словно снедаемый любопытством подросток.

— Должно быть, ты недоумевал, почему я не подавала голос? — продолжала она безжалостно издеваться. — Поэтому и не мог удержаться, чтобы не подслушивать? Тебя, наверное, интересовало, не привязывают ли меня к постели и не суют ли мне в рот кляп?

— Заказать что-нибудь еще? — раздраженно поинтересовался Фрэнк, видимо стараясь увести разговор в сторону.

— Я уже наелась. — Элис отложила в сторону ложечку, накрыла ладонью руку Фрэнка и принялась неторопливо ласкать ее. — Тебе не хочется поделиться со мной своими самыми сокровенными фантазиями? Кто знает, может, они у нас совпадают.

Элис радовалась, что ей все-таки удалось вывести Фрэнка из равновесия, и поэтому страшно растерялась, когда вдруг сильные мужские пальцы с чувством сжали ее руку.

— Прекрасная идея, почему бы нам и в самом деле не поделиться друг с другом фантазиями? В конце концов, мамуля дала нам карт-бланш на целую ночь. Мы можем совершить захватывающее путешествие в страну взаимных откровений.