В СССР геев не было!

2019 г., лето

Баба Лида, которая из первого подъезда, была самой молодой из сплетниц этого двора и всю свою жизнь старалась выглядеть моложе своего возраста. Она терпеть не могла, когда ее называли «бабушкой», «тетей» или по имени-отчеству. Поэтому она очень любила Михаила, который, несмотря на возраст Лиды, обращался к ней только по имени, галантно называл ее с подругами «леди» или «дамы». И не любила его друга Ярослава, потому что он каждый раз смотрел на нее, как на старый пыльный экспонат музея, когда его друг вежливо придерживал дверь в магазине или пропускал вперед в очереди к кассе.

И поэтому сегодня баба Лида, договорившись с Агатой пойти на почту, чтобы получить пенсию, была неприятно удивлена, когда увидела на почте Ярослава Александровича, или как они его называли – Саныча. Он сидел и крутил в руках свой паспорт, ожидая, когда откроется нужное окно после обеденного перерыва. Заметив соседок, он даже не потрудился встать с места, хотя свободных скамеек не было, как и всегда на почте. Баба Агата нахмурилась, опираясь на свою любимую трость и явно собираясь высказать все, что она думает об этом невоспитанном человеке. Баба Лида, конечно, с удовольствием бы ее поддержала, но гневную тираду женщин предотвратил Михаил Петрович, который как раз вовремя зашел в помещение.

Михаил поздоровался с Агатой и Лидой и, взяв их за локти, подвел к скамейке, на которой сидел его друг.

– Слава, давай, поднимайся, – он помахал рукой мужчине, который в ответ недоуменно качнул головой и слегка нахмурился, но со скамейки все же поднялся. Когда соседки сели, Михаил улыбнулся им. – Мы вам уступим свою очередь, дамы. Будете первыми получать то, что должно вам государство.

– Не стоит! Хотя эти копейки от государства… – принялась брюзжать баба Лида, но увидев, как на нее зыркнул Саныч, замолчала.

– Стоит, стоит, зачем вам время на почте тратить? Вдруг внуки приедут, а вы тут. А мы подождем, мы же никуда не торопимся, да, Слава? – Михаил повернулся к другу, положив руку ему на плечо. – Мой паспорт у тебя?

Ярослав перевел тяжелый взгляд с ненавистной ему бабы Лиды и посмотрел на друга, но уже совсем другим, мягким, почти заботливым взглядом. Та красная книжечка, которую он до сих пор крутил в руках, как оказалось, была не его паспортом, а паспортом Михаила. Он протянул документ ему.

– Сколько раз я тебе говорил, пойдем, переведем твою пенсию на карту, как и мою! Женя или Макс помогут все оформить, если ты боишься сделать что-то не так, – вполголоса проворчал Ярослав, наклонившись к уху Михаила. – Я не желаю каждый месяц встречаться с этим злобными старухами, Миша! Даже стоять с ними ближе, чем полтора метра опасно для здоровья!

– Хорошо, убедил-убедил. Это в последний раз. Сегодня позвоню Жене и договорюсь с ним сходить в банк, доволен? – Михаил успокаивающе похлопал Ярослава по плечу, кивнув на открывшееся окно и появившуюся молодую сотрудницу почты.

Ему заранее было жаль ее, потому что никто не заслуживает таких клиентов, как баба Агата с компанией. Не поздоровавшись с девушкой, Агата сунула ей паспорт и молча стала ждать.

– Вы за посылкой?.. – спросила девушка, не понимая, чего от нее хотят.

– Нет, ты глянь на нее! – возмутилась Агата, повернувшись к подруге. – Я, вообще-то, за пенсией пришла! Рассчитай быстрее!

Девушка, взяв паспорт пенсионерки, принялась заполнять бумаги, а затем отсчитывать положенную сумму. Но когда Агата стала проверять полученное и не досчиталась десяти рублей, она закатила скандал. Правда повторный (уже вместе с Лидой) пересчет выданных денег показал, что Агата просто ошиблась. И, естественно, извиняться перед сотрудницей она не стала.

– Вот об этом я и говорю… В банке мы с ними точно не столкнемся! – хмыкнул Ярослав, смотря на старух злобным взглядом из-под нахмуренных бровей. – На банкомат ведь не поорешь, как на эту бедную девушку!

– Знаешь, порой я просто физически ощущаю, как ты строишь планы по захвату мира, – Михаил с доброй усмешкой покачал головой и мягко ткнул пальцем в лоб Славы, разглаживая складку меж бровей. – В нашем возрасте так злиться вредно для здоровья.

После Агаты настала очередь Лиды, которая вместо паспорта протянула в окошко только его ксерокопию. Девушка отказалась выдавать деньги, так как нужен был оригинал документа, что вызвало новую волну возмущения у пенсионерок.

– Мы никуда не торопимся, но, похоже, проведем тут всю жизнь, – снова проворчал Ярослав, скрестив руки на груди.

– Ну, не причитай, не уподобляйся своим брюзжащим-ворчащим врагам, – Михаил привычно подавил в себе желание поцеловать Славу в щеку. На людях было неудобно проявлять чувства привязанности, хотя такие поцелуи здорово успокаивали сердитого мужчину. – Вот уже и наша очередь.

Михаил не стал провожать бабушек взглядом, хотя обе продолжали громко высказывать свое недовольство почтой в целом и данной сотрудницей в частности и после того, как их закончили обслуживать.

– Добрый день, – Михаил доброжелательно улыбнулся девушке, которая явно нервничала, увидев еще одного пенсионера. – Вы уж их извините, наверное, день у них не задался…

– Или жизнь, – съязвил Ярослав вполголоса, жалея, что Агата его уже не слышит.

– Не все старики такие. Но мне тоже нужно пенсию получить. Вот паспорт, – книжечка в прозрачном чехле перешла из рук Михаила в руки девушки. – А Вы новенькая? Я Вас раньше не видел.

Михаил Петрович нарочно обратился к ней на «вы», чтобы подчеркнуть разницу между невежливыми соседками и собой. Небольшой каприз, который он иногда позволял себе, чтобы потешить собственное эго.

– Да, я всего две недели работаю, – улыбнулась девушка, успокоенная вежливостью клиента. – Пока не научилась правильно реагировать на такое.

– А лучше никак не реагировать. И поменьше с ними говорить. Так у них будет меньше тем, чтобы доставать Вас, – все с тем же язвительным настроением поделился своей мудростью Ярослав. – Пусть захлебнутся от отсутствия информации для обсуждения!

Девушка тихо рассмеялась и, закончив с расчетом денег, передала их вместе с паспортом Михаилу.

– Приходите к нам еще, – она едва ли не помахала рукой уходящим мужчинам.

– Ты всегда нравился молоденьким девушкам, – сказал Михаил, когда они вышли на улицу, и цокнул языком. – Кстати, почему ты не уступил Агате и Лиде место? Это было очень глупо. Рано или поздно, если меня вовремя не окажется рядом, Агата ударит тебя тростью по ноге. Или по голове, если еще раз вытворишь что-нибудь похожее.

– Потому что я его занял для тебя! Ты утром говорил, что сустав в колене снова болит. – Ярослав нахмурился, явно недовольный тем, что Миша зовет всяких сплетниц по именам. – И как будто ты не пользовался успехом у женщин! У тебя поклонниц было побольше моего, так-то.

– Возможно. Я не считал ни своих фанаток, ни твоих. Меня это не интересовало в молодости, а сейчас – тем более.

– Знаешь, в начале я думал, что ты злобный самовлюбленный придурок, – признался Ярослав Александрович. – Как можно очаровывать всех вокруг и не пользоваться этим?

– Потому что я хотел очаровать одного конкретного человека, – хмыкнул Михаил, кивком указав на скамейку и аккуратно садясь. – Только он, почему-то, думал, что я самовлюбленный придурок. Обидно, знаешь ли.

– Ну, у меня были причины так думать. Основанные на верных фактах, но из них были сделаны неправильные выводы, – ответил Ярослав с виноватой улыбкой и сел рядом.

***

1967 г., осень

Ярославу только-только исполнилось шестнадцать лет, когда он поступил в городской техникум по специальности «Электромонтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования». Он был, как и многие другие ученики, не местным – из поселка в области, – и поэтому его поселили в общежитии.

В их техникуме было много разных специальностей, направлений, а потому и учеников было довольно много. Точным числом Слава никогда не интересовался. Но все равно, в общей массе этого народа он чувствовал себя потерянным и неуверенным в себе. Особенно по части общения. Особенно в обществе девушек.

Для начала ему не повезло с внешностью. Так он считал. Ярослав был невысок, довольно худ, узок в плечах. И, хотя в деревенском доме родителей было полно тяжелой работы, мышцы у Славы все равно не появлялись. Жилистый, но не мускулистый, кто на такого посмотрит? Пальцы на руках были слишком длинными и слегка кривыми. От редкой игры на гитаре на левой руке были мозоли. Да и шрамов по всему телу тоже хватало: там порезался, тут обжегся…

Но двумя самыми главными своими недостатками Слава считал рыжие волосы и длинный с горбинкой нос.

Он был единственным членом семьи с таким цветом волос, отчего его отец сомневался в том, что Ярослав был рожден от него. И поэтому он всегда относился с прохладой к сыну. Закономерно, Ярослав возненавидел свои рыжие волосы и старался стричься как можно короче.

Нос же был причиной насмешек ровесников в школе, как девчонок, так и мальчишек. «Куда суешь свой длинный нос?» – слышал Слава, когда старался влиться в чью-то компанию. «Руки – в брюки, нос – в карман: вот и весь наш атаман!» – говорили ребята, когда он хотел играть с ними в игры. Девчонки же обычно не дразнились, но заметно сторонились. Один раз Ярослав случайно подслушал разговор двух сплетниц, которые обсуждали, что целоваться с ним не получится: его длинный нос либо не даст дотянуться до губ, либо ткнет в глаз! С тех пор Слава презирает людей, которые обсуждают других за спиной. И сам держится от сплетен подальше.

В общем, с таким багажом комплексов и обид, Ярослав не стремился заводить друзей или знакомства с девушками. Однако все сложилось само, по крайней мере, с друзьями. Два его соседа по комнате, они же его одногруппники, легко нашли с ним общий язык, ведь, вообще-то, Ярослав был парнем очень добрым, отзывчивым и внимательным к другим.

И так с сентября 1967 года они втроем, первокурсники, стали изучать их новый мир. Влад, не без помощи старшего брата (хотя тот учился по другой специальности), завел знакомства среди старшекурсников. От них он узнал, где проходят танцы, что лучше не есть в столовой и как обойти вахтершу в женском общежитии. Обладая этой и другой важной информацией, Влад стал в их комнате кем-то вроде заводилы, к которому прислушивались и Слава, и Вова.

Адаптация к жизни в городе, к обучению в техникуме, да и вообще ко всему новому происходила у Ярослава быстрее и легче, чем он мог себе представить. Всего пара недель учебы, и он занял свое место в «иерархии» студентов: общаться и дружить со сверстниками, слегка благоговеть перед старшекурсниками и немного их сторониться, бояться и уважать преподавателей. Так Слава стал одним из толпы. Но, конечно, в отличие от него, были среди студентов и выдающиеся запоминающиеся личности. Например, главный красавец их факультета – да что там факультета, всего техникума, – старшекурсник с черными волосами и темно-карими выразительными глазами.

– Его зовут Михаил, – поделился со своими соседями информацией Влад после того, как Слава рассказал им о том, кого встретил в раздевалке после физкультуры. – Он учится на последнем курсе. Говорят, что у него была просто куча девчонок! Я ему завидую! Хотя с таким ростом и взглядом, не удивительно, что у него толпа воздыхательниц.

– А я слышал, что несколько девчонок даже бросали своих парней, чтобы встречаться с Мишей, – неуверенно добавил Вова.

– Не просто парней. Женихов! – уточнил Влад, многозначительно погрозив кому-то пальцем.

– Дурацкие сплетни, – хмыкнул Ярослав и усмехнулся жесту друга, заканчивая тем самым обсуждение.

Однако, теперь, после первой встречи, Михаил все время был подле Славы. Он как будто нарочно маячил у того перед глазами: то в столовой он сидел через пару столов от него, то пары были в соседних аудиториях, то по пути с учебы часть пути они шли по одной дороге, хотя все знали, что Михаил жил не в общежитии.

И из-за этих частых встреч у Ярослава была возможность убедиться, что сплетни про любвеобильность Михаила возникли не на пустом месте. Самый яркий пример был в тот вечер, когда отменили танцы на площади.

Молодежь, раздосадованная объявлением о переносе мероприятия, весьма быстро сориентировалась в ситуации и придумала себе дальнейшие развлечения: кто-то решил пойти в кино, кто-то собирался попытать счастья в доме культуры в другом районе, а кто-то предложил посидеть в парке с гитарой и попеть песни. На последнее предложение откликнулись почти все студенты-электрики из парней, а также девушки из медицинского училища, которое было в том же районе, что и техникум Славы. Ярослав в такой самодеятельности не хотел участвовать и был искренне рад, что не успел рассказать друзьям о том, что и сам играет на гитаре. Но Влад и Вова не дали ему уйти обратно в общагу, обосновав это тем, что в другой атмосфере им будет легче познакомиться с девчонками. Слава в этом сомневался, но все же пошел со всеми в парк.

Вечер был теплый для конца сентября. На небольшой площадке в парке по периметру стояли скамейки, и все разбились по группкам, общаясь. Одну скамейку занял парень с гитарой (Слава очень удивился, как он успел так быстро сбегать в общежитие за инструментом). Несколько девушек подпевали или пританцовывали возле него. Две другие скамейки заняли парни, откуда-то доставшие игральные карты. Но внимание Ярослава, который по привычке держался в стороне от шумных компаний, привлекла внимание другая группа людей.

На лавочке под кленом сидел Михаил, закинув ногу на ногу. Свет фонаря немного золотил его черные волосы, а контрастные тени на лице подчеркивали его яркую красоту. Парень откинулся на спинку скамьи и слушал сидящую рядом с ним девушку, тарабаня пальцами по своему колену. Вскоре к ним подошли еще две девушки и сели с другой стороны от Михаила. Не прошло и пяти минут, как к компании присоединилась ещё одна: в платье в мелкий цветочек и волосами, которые аккуратными волнами спадали ей на плечи. Ярослав раздраженно подумал о том, что простого физического магнетизма для притяжения такого количества фанаток явно недостаточно. Тем временем девушка-цветочек протянула руку Михаилу и кивнула в сторону гитариста, возле которого кружились в танце три пары. Но парень покачал головой, не вставая со скамейки. Девушка гордо тряхнула головой так, что ее кудряшки упруго подпрыгнули, и пошла прочь.

Разговор на лавочке продолжился, но Слава не слышал, о чем они говорили. Только видел, что сам Михаил не принимает участия, но девушек это, судя по всему, не сильно беспокоило. Парень лениво покачивал ногой и глядел вокруг, иногда поправляя длинноватую челку привычным движением руки. Он немного посмотрел на танцующих, потом задержал взгляд на самом гитаристе, буквально на минуту, не дольше. Затем он быстро изучил стайку девушек, которые не подпускали к себе парней, а те вились вокруг них, как голодные псы, в том числе и Влад с Вовой. Слава тоже посмотрел в их сторону и стыдливо поморщился: ему не хотелось опускаться до такого поведения. Он не настолько был заинтересован в том, чтобы начать с кем-то отношения.

Взгляд Михаила продолжал скользить по присутствующим, не задерживаясь ни на ком конкретно, пока он не встретился взглядом с Ярославом. Спроси у Славы в тот момент, почему он прятался ото всех в тени деревьев и при этом пристально наблюдал за первым красавцем техникума – он бы не смог ответить. Потом, правда, он придумал себе много объективных причин-оправданий, главной из которых была: «Понять, чем Михаил так цепляет девушек, кроме внешности?». Но тогда в парке он почему-то смутился под взглядом Михаила, как будто бы тот застал его за чем-то унизительным или противозаконным. За мгновение до того, как Слава опустил голову, чтобы рассмотреть носки своих ботинок, ему показалось, что он заметил ехидную ухмылку на лице Михаила.

Покраснев от смущения и злости, Ярослав, даже не подумав позвать друзей, стремительно вышел из парка и направился к общежитию. Сегодняшний вечер многое рассказал ему о Михаиле.

Во-первых, парень был самовлюбленным и помешанным на внешности педантом! Наглаженные брюки, начищенные туфли, чистые уложенные волосы. К тому же было видно, что Михаил и сам знает о своей красоте, и о том, какое он производит впечатление на людей вокруг.

Во-вторых, он был эгоистом и лентяем. Когда девушки с ним разговаривали, он даже не соизволил отвечать им. Чего уж говорить про отказ танцевать с симпатичной девушкой! Ярослав просто не мог понять, как можно было вести себя так грубо, и при этом оставаться интересным для общества.

В-третьих, он оказался наглецом и злодеем. Когда Михаил увидел, что Слава стоит в стороне ото всех, то стал насмехаться над ним: наверняка заметил, насколько тот некрасив по сравнению с ним самим, и поэтому с ним никто не знакомится, поэтому он стоит один в тени деревьев…

Заходя в свою комнату в общежитии тем вечером, Ярослав пообещал себе, что никогда ни при каких обстоятельствах не станет общаться или просто разговаривать с Михаилом, а главное – он не станет на него похожим.

***

2019 г., лето

– Как твое колено? – спросил Ярослав после нескольких минут задумчивого отдыха на скамейке.

– Это какая-то новомодная молодежная шутка?

– Ну, ты в этом лучше разбираешься, – пожал плечами Слава. Михаил действительно общался со старшими внуками Смирнитского гораздо больше самого деда.

– Максим часто говорит про простреленное колено, когда я его спрашиваю, нашел ли он девушку, – со смешком объяснил Михаил, но под серьезным взглядом друга спокойно добавил. – Все нормально, можем идти.

Слава поднялся со скамьи первым и подал руку Михаилу, чтобы тот не нагружал сустав.

– Наверное, просто на погоду болит, обещали дожди, – попытался успокоить любимого Гайдук, но Ярослав лишь рассеянно кивнул.

Они пошли к дому, будто случайно соприкасаясь тыльными сторонами кистей рук. Очередная позволительная маленькая слабость, особенно на пустынной части улицы.

Слава никак не мог вернуться в реальность от воспоминаний более полувековой давности. И Михаил не хотел ему мешать, ему самому было что вспомнить об их первой встрече.

***

1967 г., осень

Это было сложно – понять и принять себя. Хотя Михаил родился и вырос в большом городе с чудесными библиотеками, ни в одной из них не было книги под названием «Что делать, если поцелуи с девочками вызывают отвращение, а вы влюблены в лучшего друга?». Поговорить и обсудить свои странности было не с кем, поэтому Михаил просто решил «спрятать» все, что не подходило обычным людям под критерии нормальности. Школьный лучший друг так и остался другом. Предложить ему подержаться за руки или, боже упаси, поцеловаться, не хватило духу. И это было к лучшему: после совершеннолетия он стал много выпивать и под градусом болтал лишнего, в том числе рассказывал о чужих секретах. Поэтому Михаил был рад, что не пошел на поводу у эмоций. Да и первая влюбленность быстро прошла.

Когда Михаил поступил в техникум, он попытался перекроить себя. Благо его внешность сыграла ему на руку. Ему не составило труда знакомиться и встречаться с разными девчонками. Но как только дело доходило до поцелуев или объятий, его так мутило, что он буквально сбегал от них. Так было и с высокими, и с низкими, тоненькими и аппетитными, роскошными и скромницами. Так что с поцелуями, с девочками и с поцелуями с девочками не задалось от слова совсем.

Из-за такого поведения уже ко второму курсу за Мишей закрепился статус «сердцееда-обольстителя». Хотя Михаила это не очень радовало, зато помогало скрывать его настоящий интерес. Теперь он мог рассматривать парней, не боясь, что это вызовет у людей вопросы. Люди всегда воспринимали это как попытку оценить своего соперника по отношению к той или иной девушке.

Так прошло три курса. Миша не влюблялся, лишь плыл по течению и старался не сильно задумываться, почему же природа создала его неправильным. И, наверное, так безрадостно и неромантично закончилась бы его учеба в техникуме, если бы в последний год учебы Михаила на первый курс не поступил Он.

«Рыжее Солнце» – так Михаил прозвал парня, пока не узнал его имени – всегда притягивал его взгляд. Миша встретил его в первый учебный день, когда, сидя на подоконнике с друзьями-однокурсниками, посмеивался над новичками, которые тупили возле доски с информацией. Рыжее Солнце, немного ниже остальных, нахмуренный и напряженный, ждал, когда основная толпа разойдется, чтобы переписать себе свое расписание. Михаил был уверен, что его щеки покраснели от жары в помещении, а вовсе не от смущения и бешено колотящегося сердца.

Запомнив, для какой группы переписал расписание парень, Михаил сделал пометки в своем блокноте, чтобы как можно чаще пересекаться с ним. Просто подойти и заговорить старшему с младшим слишком заметно и вызывает ненужный интерес у посторонних. Да и для начала Мише было достаточно наблюдать. Одно дело приятная внешность, другое – внутренний мир. Что если парень окажется ужасным по характеру?..

Однако эти мимолетные встречи не давали возможности хорошо узнать Солнце. Миша, конечно, уже знал, что его зовут Ярослав, но по привычке называл парня по прозвищу. Да и что можно узнать о человеке, когда сидишь от него в столовой через несколько столов? Ни слова из чужого разговора не разобрать. Хотя несколько выводов за месяц наблюдения Михаил сделать смог.

Во-первых, Солнце любил уединение, либо так к нему привык, что в одиночестве он выглядел более естественным и расслабленным. А в большой компании он держался в стороне и почти всегда молчал.

Во-вторых, он, очевидно, не любил свой нос. Солнце все время его касался таким жестом, словно «приглаживал», надеясь, что тот станет меньше. По мнению Михаила это было лишним, так как профиль парня был очень аристократичным.

В-третьих, он ни с кем не встречался и даже не пытался ни с кем познакомиться. Конечно, это было, скорее всего, из-за неуверенности и замкнутости, но Михаилу было приятно потешить себя мыслью о инаковости Солнца.

Статус «наблюдателя» Михаилу захотелось сменить в тот день, когда отменили танцы. Он пошел со всеми в парк, рассчитывая, что Солнце тоже будет там, ведь большинство первокурсников поддержало идею о гитарнике. И он оказался прав.

Миша занял одну из самых удачно расположенных скамеек – с нее можно было разглядеть всю небольшую площадку парка. Солнце он заметил почти сразу, хотя тот по своей привычке встал в тени, напротив гитариста и танцующих пар, словно физически стараясь ото всех дистанционироваться. Однако уютный наблюдательный пост Михаила вскоре нарушили девушки, которые уже не в первый раз пытались завести с Мишей более близкое знакомство. Разговор ни о чем раздражал Михаила, так как отвлекал от того, ради чего он пришел в парк. Он отвечал неохотно и невпопад. А когда к ним подошла будущая медсестра и пригласила его на танец, настроение совсем испортилось – она загородила собой Солнце. Да и вообще, все эти девушки были отличным прикрытием, но создавали о нем отвратительное впечатление. Михаил отказался танцевать и, когда девушка отошла, поспешно стал искать глазами Ярослава.

Он никак не ожидал, что их взгляды встретятся. Еще ни разу парень никак не показывал, что вообще замечает старшего товарища. На пару секунд в голове Михаила произошло что-то вроде короткого замыкания (ну, не просто же так он ходил на пары три курса). А затем губы сами собой растянулись в улыбке. Ведь по взгляду Солнца было понятно, что он не первый раз так наблюдает за Михаилом, а значит, можно, наконец, познакомиться лично!

В этот день Михаил принял для себя решение как можно скорее поговорить с Солнцем. Пусть и по всем легендам приближение к солнцу не заканчивалось ничем хорошим.