В твоей безраздельной власти

Глава 2

В субботу городок Бэрр гудел от возбуждения в ожидании предстоящего праздника. Штат Вайоминг пережил суровую зиму, и приход весны просветлил сердце каждого жителя, хотя погода оставалась – по сезону – все еще прохладной. А отметить праздник собирались танцами.

Сара стояла в комнате, прислушиваясь к восторженным выкрикам. Поскольку дом Калхоунов и офис газеты соприкасались друг с другом тыльными сторонами, то звуки легко долетали до нее с Мейн-стрит. Над Бэрром слышался шум и треск, словно его накрыло одеяло с молниями.

Сара разложила на кровати коричневое платье из поплина, тоже готовясь к празднику. Она намеревалась припереть Джека Донована к стенке и узнать, какие тайны скрывает его мглистое прошлое. Интуиция подсказывала ей, что там было нечто значительное, и рассказ об этом вознесет «Бэрр кроникл» вверх, превратив из крохотной еженедельной газетенки в такую, которая будет расходиться по всему штату.

Сара размечталась. Задача ее обещала быть трудной, поскольку этот человек был просто невыносимым. Всякий раз, когда она пыталась разговорить Донована, он совершал что-нибудь такое, чтобы ее разозлить. В амбаре он швырнул в нее целые вилы сена, в парикмахерской испачкал с ног до головы бритвенным кремом. При воспоминании о других случаях у нее начинало полыхать лицо от стыда. Чтобы получить ответы, требовались мужество и упорство, и ей необходимо будет удерживать Джека от необузданных поступков. Но Сара уже приняла вызов.

Послышался легкий стук в дверь.

– Войдите.

Дверь приоткрылась, и вошла ее мать.

– О Господи, ты еще не одета. – Джун Калхоун прошествовала от двери к середине комнаты. – Полюбуйся. Славно, не правда ли?

Сара уставилась на красивое небесно-голубое атласное платье, которое мать держала в руках. Серовато-бежевое кружево окаймляло квадратной формы декольте, которое было глубже, чем декольте в любом платье Сары. Такие же кружева украшали нижний рубец платья и рукава, их местами оживляли крошечные бантики. Это было удивительное произведение, созданное для вечернего выхода.

– Это платье Сюзанны, – пробормотала Сара. – Оно мне не подойдет.

Лицо матери расплылось в улыбке.

– Я переделала его на твою фигуру, – возразила мать, прикладывая платье к Саре. – Ты выглядишь в нем потрясающе!

Голубые глаза матери светились от гордости, которую Сара не решилась погасить. После смерти своего мужа Джун Калхоун занялась шитьем, чтобы как-то свести концы с концами. Она начала с элементарного штопанья и шитья, но за три года преуспела и стала придумывать фасоны платьев, которые носили многие женщины Бэрра. Удовлетворение работой помогло ей справиться с горем.

Сара задумчиво потрогала пальцем кружева.

– Это замечательная работа, мама.

– Я хотела, чтобы у тебя было что надеть, кроме этого твоего поплина.

Сара перевела взгляд со своего платья, разложенного на кровати, на то, которое мать держала в руках.

– Я думаю, что должна надеть поплиновое платье, – мягко сказала она. – Оно не такое броское. В конце концов, я иду в интересах газетах…

– Вздор! – Мать положила новое платье на кровать рядом с традиционным поплиновым. Отведя назад прядь седеющих волос, она стала разглядывать оба. Даже Сара вынуждена была признать, что новое платье отличалось от старого примерно так, как наряд павлина отличался от окраса сидящей на яйцах курицы. – Нет никаких причин для того, чтобы ты распростилась с надеждой и мечтой, как это свойственно другим молодым леди твоего возраста, – добавила мать.

– Есть очень даже веская причина, – возразила Сара не без горечи. – Люк Петри, помнишь?

На Сару нахлынули старые воспоминания.

– Этот? – Мать пренебрежительно махнула рукой. – Это было столько лет тому назад.

– У людей в этом городе хорошая память. Если я появлюсь на танцах, вся разряженная в шелк и кружева, разговоров хватит на несколько недель. – Сара взяла мать за руку. – Мама, я не Сюзанна. Она могла бы надеть это, чтобы блеснуть.

– Она определенно могла бы. Твоя сестра никогда не позволяла праздно трепать языками на ее счет. – Улыбнувшись, Джун выдернула руку и подняла коричневое поплиновое платье. – Я его унесу.

– Мама… – Однако ее протест не был услышан, мать решительно вышла из комнаты, оставив Сару наедине с красивым платьем.

Несмотря на искреннюю надежду матери найти ей мужа, Сара давным-давно приняла как данность, что ни один мужчина не возьмет ее в жены. После той неосторожности, случившейся три года назад, которая стала причиной смерти ее отца.

С того времени она стала самой уважаемой из граждан, одевалась в одежду скромных тонов, никогда не обнажала даже самой малости груди или лодыжки. Она всецело отдала себя служению маленькой газетки Макгенри Калхоуна, поклявшись сделать ее лучшей в целом штате. И она никогда не проявляла никакого интереса к мужчинам, который мог бы дать пищу для сплетен. Спустя некоторое время Сара вообще пришла к заключению, что она обойдется в жизни без мужчин.

Ее тактика сработала. Скандал наконец утих. Несмотря на то что на ее имени осталась некоторая помарка, женщины Бэрра больше не переходили на другую сторону улицы, когда по ней шла она. И мужчины, и женщины отдали ей дань уважения как деловой женщине. Однако если она появится в обществе в таком вызывающем платье, это, вне всякого сомнения, снова породит слухи.

У нее защемило сердце. Как бы ей хотелось не обращать внимания на то, что думают о ней люди. Мама права: Сюзанна определенно не обращала бы.

Глубоко вздохнув, Сара села на кровать и задумалась о своей жизнерадостной старшей сестре. Красота Сюзи заставляла молодых людей Бэрра из кожи лезть, чтобы услужить ей. Она оставила после себя целый шлейф разбитых сердец, когда уехала в Сан-Франциско навстречу своей мечте – сделаться певицей.

Но разбитые сердца сильно отличаются от разбитых судеб.

Сара погладила рукой лазурного цвета атлас. Мать немало потрудилась, чтобы переделать это платье. Подчиняясь неизбежности, Сара встала и принялась расстегивать пуговицы своего повседневного платья из миткаля.

Что ж, люди будут говорить. И одним из них будет Джек Донован.

В ночи звучали музыка и смех, сопровождаемые шарканьем ног по деревянной танцевальной площадке. Свет от ламп падал на раскрасневшиеся и улыбающиеся лица пар, которые танцевали под звуки веселого рила, исполняемого Мортом на концертино, Джонни на банджо и Гейбриелом на гармонике.

Донован стоял неподалеку от площадки. Одетый во все черное, за исключением серебристого вышитого жилета и белой рубахи, он чувствовал себя не в своей тарелке, подобно азартному игроку, оказавшемуся на молитвенном собрании.

Пытаясь приобщиться к царящему вокруг веселью, он стал протискиваться через толпу, обмениваясь со всеми приветствиями и в то же время оставаясь в душе одиноким. Он окидывал взглядом незамужних леди города, ожидая какого-то внутреннего толчка, некоей интуитивной подсказки, которая даст понять, что он нашел именно ту женщину. Однако, несмотря на заигрывающие улыбки и многозначительные косые взгляды женщин, ни с одной из них не пролетела та заветная искра, которой он ждал.

Донован сделал два круга и снова остановился на прежнем месте, чувствуя себя обескураженным, несмотря на внешнюю уверенность. Он провел пальцем по тугому воротнику. Мамы некоторых девиц смотрели на него взглядом, который вполне можно назвать хищным. Он чувствовал себя более комфортно на природе, где был наедине со свои мыслями, нежели здесь, в условиях «цивилизации».

– Ты только посмотри на нее. – Чей-то злобный шепот привлек его внимание. Он посмотрел на Эммалин Тремонт, одну из двух стоящих перед ним молодых женщин, которая наклонила голову к уху сестры. – Как она может появляться в таком виде на публике?

– Да, вырядилась, – подхватила Джулиана Тремонт с явной насмешкой. – Я говорила тебе, что у нее сердце шлюхи.

– Я знала, что она нисколько не изменилась, – прошипела Эммалин. – Это после всего того, что она наделала…

Донован нахмурился, а сестры продолжали осуждать попавшую им на язык женщину. Хотя сестры Тремонт были самыми большими сплетницами в городе, он рассматривал младшую из них, Джулиану, в качестве одной из кандидаток на роль жены. Сейчас же он решительно вычеркнул ее из этого списка. Его жена никогда не будет ощущать радость при виде несчастья другого человека.

Эммалин бросила понимающий взгляд на сестру.

– От этих девиц Калхоун одни неприятности.

Калхоун. Донован вздрогнул, словно укушенный змеей. Ведь они не могут говорить о Саре? Об этой мисс, заявляющей «Я не нуждаюсь в мужчинах, и моя жизнь – это газета»? Этой мисс, которая застегнута на все пуговицы до самого подбородка? Мисс Саре Калхоун? Нет, должно быть, он неправильно расслышал имя.

– И как только Джун позволила ей появиться в таком виде? – фыркнула Джулиана.

– Каждый находящийся здесь мужчина захочет проводить ее домой, – мудро предупредила Эммалин.

Заинтригованный Донован прошел мимо сестер. Куда-то подевалась чопорная и неприступная редакторша газеты, вместо нее стояло невыразимо соблазнительное видение. Голубое платье на Саре выгодно подчеркивало ее женственные формы, которые ни один мужчина не преминет заметить. Лиф с низким декольте обрисовывал ее полные груди и талию, которая была не шире его ладоней. Донован всегда считал Сару миловидной, но сегодня ее красота ошеломила его. Добавьте характер и ум к этой очаровательной упаковке – и вот вам настоящая женщина.

Что-то откровенно чувственное шевельнулось в нем, его мышцы напряглись, заныли чресла. Она была именно та женщина.

Нет! Его мысли пошли не в том направлении. Меньше всего он хотел, чтобы его женой стала сующая свой нос в его дела Сара Калхоун. Ни в коем случае он не станет рассматривать ее в качестве невесты, как бы соблазнительно она ни выглядела в этом платье.

Сестры Тремонт продолжали злословить по адресу Сары, и каждое новое оскорбление подбрасывало очередное полено в костер их злобы. Инстинкты выживания сдерживали желание Донована защитить Сару. Но дело решило слово «проститутка». К черту инстинкт выживания! Он мог как угодно относиться к дерзкой мисс Калхоун, но он не мог стоять и слушать, как ее поносили разными именами, которых она явно не заслуживала, хотя он не раз давал ей для этого шанс. Донован откашлялся. И обе женщины повернулись к нему.

– Боже мой! – Джулиана, улыбаясь, поправила свои темные волосы и юбки. – Мистер Донован, вы меня так напугали! Я не слышала, когда вы подошли ко мне сзади.

– Простите, мисс Джулиана. – Он впервые заметил морщины, которые разбегались от ее рта. Зная, что она уже миновала стадию девичьего расцвета, он до этого времени не отдавал себе отчета в том, что грубоватость черт ее лица происходит от желчного характера.

Эммалин спросила:

– Вы только что пришли, мистер Донован?

– Нет. Я уже был здесь какое-то время. – Донован с удовлетворением заметил, как помрачнело дотоле радостное лицо.

– В самом деле? – Джулиана бросила нервный взгляд на сестру.

Донован в улыбке обнажил зубы.

– Да, я стоял здесь, любуясь самой красивой женщиной в городе.

Джулиана залилась румянцем.

– Ну что вы, мистер Донован…

– Я думаю, что должен набраться смелости, чтобы поговорить с ней. Прошу простить меня, леди! – Вежливо кивнув, он протиснулся вперед мимо сестер Тремонт. Их возмущенные вздохи доставили ему дополнительное удовлетворение, когда он подошел к краю танцевальной площадки и остановился перед Сарой.

Ее белокурые волосы были собраны на голове, отдельные колечки спускались к ушам и шее. При свете ламп цвет ее кожи напоминал изысканный фарфор.

Сара подняла на него глаза – они были такого же оттенка, как небо в Монтане. В течение некоторого времени Джек Донован не мог отвести взор. Он почувствовал некий вызов, который заставил его остаться, вместо того чтобы отойти. Идущий ей нежный румянец набежал на щеки, когда Донован скользнул с головы до ног по ее фигуре одобрительным взглядом.

– Ну что ж, мисс Калхоун, – сказал он. – Вы хотели моего внимания. Похоже, вы его заполучили.

Под его пронзительным взглядом тело у Сары покрылось гусиной кожей.

– Кажется, я обратила на себя внимание всех и каждого, – вздохнула она. – Вы подошли, чтобы подтвердить слухи?

Он не ответил, а просто протянул руку.

– Потанцуйте со мной.

Сара заколебалась, чувствуя шепотки и понимающие взгляды со стороны окружающей толпы. Она перевела взгляд с протянутой руки на его лицо, спрашивая себя, дерзнет ли она поддаться искушению и станцевать с дьяволом.

Она хотела отказать Доновану как человеку, который постоянно дразнил и досаждал ей, но сегодня она не могла не заметить, насколько он отличался от других мужчин в Бэрре. В черном кителе и галстуке, серебристом вышитом жилете он выглядел неотразимым настолько, чтобы заставить сердце любой женщины забиться от волнения. Его лицо было слишком характерным, чтобы назвать его красивым, со множеством резких черт, чтобы подпало под традиционное определение приятное. В Доноване вообще все было нетрадиционным.

Однако же он постарался вписаться в светские рамки хотя бы тем, что старался выглядеть джентльменом. Его очень длинные черные волосы обычно вели себя буйно, но сегодня он укротил их, пригладив назад. Когда он улыбался, на левой щеке у него появлялась ямочка.

Одним словом, Джек Донован выглядел вполне цивилизованным для волка в стаде овец.

– Чем дольше вы будете выжидать, тем больше они будут говорить, – сказал он, видя ее колебания. – Вы боитесь?

– Конечно же, нет.

Его губы приоткрылись в озорной улыбке, от которой Сара почувствовала слабость в коленях и которая соблазнила ее на то, чтобы исследовать запретное.

– Тогда танцуем.

Он сгреб ее в объятия раньше, чем она успела возразить. Их разделяли всего лишь дюймы, и она могла поклясться, что ощущала, как ее обволакивало тепло его тела. Аура опасности, которая окружала Донована, одновременно привлекала и пугала ее, а уверенность, с которой он удерживал ее, позволяла чувствовать себя одновременно и в безопасности, и в плену. Сара закрыла глаза, ощущая, как согревается ее тело и реагирует так, как уже давно не реагировало.

– Для женщины, которая пыталась заполучить меня в течение почти года, вы говорите не так уж много.

Она резко открыла глаза, встретилась с его взглядом и раздраженно прошептала:

– Какие смехотворные вещи вы говорите! Вы отлично знаете, что я хочу лишь получить у вас интервью для «Бэрр кроникл».

– В самом деле? – спросил Джек Донован вкрадчивым голосом и недоверчиво усмехнулся.

– Мистер Донован, вы умеете повернуть дело так, что любая самая невинная ситуация выглядит совершенно неприличной.

Джек пожал плечами, очевидно, нисколько не обескураженный ее неудовольствием.

– Что еще может подумать мужчина, если женщина охотится за ним, словно гончая за свежим мясом?

У Сары вспыхнули щеки.

– Вы, сэр, нехороший человек.

– Пожалуй, что так. – Он наклонил голову к ушку Сары и шепнул: – Но, кажется, вы единственная, кто это знает.

Его дыхание коснулось ее шеи, Сара пошевелила головой, и он выпрямился. Темные глаза Джека смотрели на нее пронзительно и хищно. Спокойная сила исходила от него, однако держал ее Джек по-прежнему деликатно.

«Рыбак рыбака видит издалека», – внезапно подумала Сара. Как человек, изо всех сил стремившийся побороть свои темные инстинкты, она не могла не заметить их в другом человеке.

– Люди проявляют любопытство к вам, – сказала она, пытаясь вернуть разговор в нужное русло.

– Хорошо. Пусть проявляют.

Она заморгала глазами, услышав столь резкий ответ, однако решила не останавливаться.

– Я имею в виду при взгляде на вас. Вы одеваетесь, словно записной картежник.

– Я играл немного.

– В самом деле? – Сара вскинула брови. Он недостаточно красноречив, недостаточно уравновешен, недостаточно рафинирован. У него нет легкой утонченности человека, который привык вращаться среди людей, – эти качества игрока развивались бы в силу необходимости.

Сара могла представить Джека Донована в роли золотоискателя или даже грабителя. В нем, казалось, таилась некая опасность, замкнутость, присущая человеку этого рода занятий, но не было ничего от картежника.

Вопрос о том, откуда произошло его богатство, оставался открытым.

Ощутив на себе ее сомневающийся взгляд, Донован рассмеялся.

– Мисс Калхоун, вы вцепились, словно клещ в кожу, в мое прошлое.

– Это свойственно человеческой натуре, мистер Донован. Когда такой человек, как вы, приезжает в наш город и сорит деньгами, люди начинают об этом говорить.

– Сорит деньгами? А что вы имеете в виду под словами «такой человек, как вы»? – Хладнокровный, всегда владеющий собой Донован, похоже, был обескуражен.

– Вы подходящий для роли богатого мужа холостяк, чья жизнь, кажется, словно началась в день приезда в Бэрр. Вы тратите деньги как воду, но никто ничего о вас не знает. Вы неизбежно будете привлекать внимание людей.

– Прошлое человека – это его личное дело, мисс Калхоун. Это неписаный закон. – В его тоне прозвучало предупреждение, и он добавил низким голосом: – Но я не отношусь к числу людей, которых разыскивают, так что добропорядочным людям Бэрра не нужно бояться, что они будут убиты в постели.

– Кто говорил вам об убийстве? – Сара выдержала его взгляд, вызывающе вскинув брови.

Он не отвел взгляда.

– Я не буду обсуждать свое прошлое. Спрашивайте меня о чем-нибудь другом.

– Это моя работа – раскрывать тайны, мистер Донован.

– Сделайте свой выбор.

Она помешкала немного, выбирая между желанием узнать больше или перейти к тому, что он хотел бы обсуждать.

– Хорошо, я принимаю условие. А вы хотели бы побеседовать о вашем ранчо?

– Разумеется. – Лицо Джека Донована засветилось гордостью. – Я только что привез некоторые материалы. Через несколько недель «Триш-Д» будет построен и станет функционировать.

Сара вежливо кивнула.

– Пристройки очень впечатляют, но меня по-настоящему интересует изысканная мебель, которую вы привезли. Многие из людей, которых я знаю, рады выспаться на койке или на постельной скатке.

Джек посмотрел на Сару с мужским интересом и улыбнулся, когда на ее щеках вспыхнул румянец.

– Стало быть, мисс Калхоун, вы думаете о моей кровати?

Ее румянец стал еще гуще, и она рассердилась на себя.

– Непривычно, чтобы мужчина покупал такую вещь для себя.

– Вы правы. Я покупал это не для себя. Я купил ее для моей жены.

Она споткнулась, и сильные руки Донована тут же поддержали ее.

– Для кого?

– Для моей жены. Я намерен найти ее здесь.

– О! – Саре не понравился тот робкий росток надежды, который пророс в ее груди. – И вы уже нашли?

– Нет. Но у меня есть список из трех или четырех имен, из которых нужно выбрать.

– Список? – поперхнулась Сара. – Это как список продуктов, которые вы покупаете в лавке? – О Господи, этот человек потратил целое состояние, чтобы построить дом, о котором может мечтать любая женщина, и меблировал его таким экстравагантным образом, словно поместье в Бостоне. Одна лишь кровать обошлась ему в кругленькую сумму, однако он, кажется, не слишком озабочен тем, какая жена разместится на ней.

– Я ищу женщину, обладающую определенными качествами, – продолжал Джек Донован, не обращая внимания на ее все возрастающий гнев. – Я составил список здешних незамужних леди, которые могут ими обладать.

– И что же это за качества? – Сара едва сумела удержаться в пределах корректности.

– Ну, моя жена должна быть хорошей работницей, привыкшей к жизни на ранчо. Она будет заботиться о моем доме и доверится мне, чтобы я обеспечивал ее всем. И еще она должна любить детей. Я намерен иметь их целую кучу.

– Стало быть, она должна быть выносливой, послушной и обладать хорошим потенциалом деторождения?

– Это верно. – Джек улыбнулся.

– Мистер Донован, вы могли бы с таким же успехом пойти и купить себе лошадь.

У него пропала улыбка.

– Минутку…

– Вы не можете покупать жену так, как покупаете породистую лошадь! Женщине нужно, чтобы ее любили, чтобы она чувствовала свою значимость в жизни мужчины. Была его партнером. Вы не можете жениться на ком-нибудь лишь потому, что ее легко приучить к седлу. – Не на шутку рассердившись, Сара дернулась, чтобы освободиться от его объятий. – Я не могу больше ни минуты находиться в вашей компании!

Сильные пальцы замкнулись на ее руке раньше, чем она успела сделать хотя бы шаг.

– Если вы убежите от меня сейчас, вы вызовете разговоры, которых так не хотите, – предупредил он. – Вы желаете поговорить со мной? Давайте найдем место поукромнее.

Она уставилась на него, охваченная желанием убежать, какими бы ни были последствия этого поступка.

– Что вы имеете в виду – место поукромнее?

Джек снова притянул ее к себе и возобновил танец, ведя ее к краю толпы.

– Не беспокойтесь о вашей добродетели, мисс Калхоун. Мы будем на таком расстоянии, что ваш крик будет услышан. – Он усмехнулся, и Саре захотелось шлепнуть его по ямочке на правой щеке.

Джек Донован подвел ее к краю платформы и галантно взял за руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам. При этом он настолько крепко сжимал ей пальцы, что Сара подумала, не оказалась ли она его пленницей.

Лишь несколько голов повернулись в их сторону, когда он повел ее, твердо поддерживая под локоть, в сторону церкви, которая находилась в нескольких ярдах. Сара понимала, что она привлекла бы гораздо большее внимание, если бы поддалась порыву и убежала бы с танцевальной площадки, и в душе была благодарна, что Донован удержал ее от импульсивного поступка.

Донован увел ее подальше от любопытных глаз, но не столь далеко, чтобы не могли услышать ее крика, если она позовет на помощь. Затем он отпустил ее локоть, скрестил на груди руки и в упор посмотрел на нее.

Они были одни. На темно-синем небе сияли звезды, похожие на алмазы, вокруг звенели брачные песни насекомых, которые были гораздо лучше той музыки, от которой они ушли. Донован стоял спиной к луне, его лицо было погружено в тень, а мужская осанка заставляла Сару вспомнить о своем гораздо более слабом и хрупком телосложении.

– Итак, вы говорили о том, что я не могу отличить женщину от лошади…

Его голос прозвучал негромко, опасно. Какое-то время Сара была не в состоянии думать из-за нервного спазма в желудке.

– Я имела в виду вовсе не это, – наконец, шепотом сказала она.

– Я знаю, что вы имели в виду. – Джек протянул руки, и Сара напружинилась, но он лишь провел ладонью по ее обнаженным предплечьям. Его мозолистые пальцы царапнули уязвимую плоть внутренней стороны локтей. Чувственный характер этого жеста породил жар, распространившийся по всему телу, и дрожь, которую она не могла сдержать.

Почувствовав ее реакцию, он сжал ей пальцы. Затем шагнул ближе, медленно поднимая ладонь к ее подбородку. У Сары зашлось дыхание. Она подумала, что он поцелует ее – наконец-то, после стольких месяцев, но он лишь погладил тыльной стороной пальцев ее шею.

– У женщины, – медленно и четко проговорил Донован, – нежная кожа. Шелковистые волосы. – Он легонько потянул за кудрявый локон, коснувшись суставами ее уха. – И очаровательный рот, предназначенный для поцелуя. Я не помню, чтобы когда-нибудь хотел поцеловать свою лошадь.

– Надеюсь. – Слова Сары были едва слышны. Куда подевался ее гнев? Он прикасался к ней с искусством мужчины, который хорошо знает женщин, и, тем не менее, это ее лишь возбуждало, а не отталкивало.

– А вы… – Он коснулся большим пальцем ее нижней губы, – Вы, мисс Сара Калхоун, – это совсем другое дело. Я так много думал об этом вашем дерзком рте.

– Вы думали? – Она не могла ни соображать, ни дышать. Ее тело пело и, казалось, было готово выполнить все, о чем бы он ее ни попросил.

– Да. – Джек обхватил ее лицо ладонями, запустив пальцы в волосы. Белокурый завиток упал ей на плечо, когда он сдвинул шпильки. – Боже праведный, какой дерзкий рот!

– Я тоже думала о вас, – призналась Сара шепотом. Она медленно подняла руку к его поджарой талии, чтобы ощутить его тугие мышцы.

– Я не должен делать этого.

– Я тоже не должна… – Последние ее слова были заглушены поцелуем.

Она целовалась и раньше, но никогда поцелуй не был так сладостен, как сейчас. Его губы были мягкими, прикосновения – удивительно нежными. Такая нежность возбудила Сару быстрее, чем это сделала бы жаркая страсть. Она прижалась к нему телом и ртом, дрожа от сладостного возбуждения, пока он продолжал держать ладонями ее лицо.

– О Господи! – Джек Донован прервал поцелуй, но его рот находился всего в дюйме от ее губ. – Я должен был узнать, какова ты на вкус.

Она улыбнулась, бросая взгляд на его рот.

– Правда?

– Да, черт возьми! – Он ткнулся губами ей в щеку. – Но мы должны остановиться. Я должен думать о том, чтобы найти жену, а не только кувыркаться с тобой.

Она выпрямилась, пытаясь понять смысл его слов.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мне приятно побаловаться с тобой, дерзкая девчонка, но моей будущей жене это может не понравиться.

– Ах ты, дрянь паршивая! – Сара рванулась от него. – Значит, я хороша для того, чтобы побарахтаться со мной в сене, но недостаточно хороша, чтобы оказаться в твоем списке? Вы прислушиваетесь к сплетням, мистер Донован?

– Мне наплевать на сплетни. – Он протянул руку, чтобы убрать прядку волос с ее лица, однако Сара уклонилась.

– В таком случае почему считаешь меня подходящей для постели, но не для твоего драгоценного списка? – Страсть трансформировалась в гнев, который способен был приглушить ноющую рану в сердце. – Я тружусь в поте лица в газете, и я люблю детей.

Он наклонился к ней.

– Ты прекрасно знаешь, почему тебя нет в этом списке, малышка.[1]

– Меня зовут Сара.

– Малышка тебе больше подходит. Истина в том, что ты прекраснее заката в Аризоне, но ты любишь эту свою проклятую газету гораздо больше, чем мужчину. Мне нужна женщина, которая поставит меня выше всего другого в своей жизни. Твоему мужу придется ложиться на печатный станок, чтобы заполучить твое внимание.

Сара вдруг ударила его. Сама ошеломленная содеянным, она лишь рассеянно смотрела, как он поднял руку, чтобы потереть щеку.

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? – Джек улыбнулся, но насмешливое выражение его лица, похоже, было адресовано скорее самому себе, чем ей. – Мы уживаемся друг с другом как огонь и масло, дерзкая девчонка. И такая смесь способствует любовной связи, но не подходит для брака.

Каков болван!

– Доброго вам вечера, мистер Донован! Надеюсь, вы найдете то, что ищете, хотя я не могу не посочувствовать вашей будущей избраннице.

Не дожидаясь его ответа, Сара резко повернулась и пошла прочь, оставив Джека Донована стоять в темноте.