Ва-банк

ГЛАВА 17

Я заснула перед рассветом. Мне снились глаза моей матери, широко посаженные и обведенные подводкой так, чтобы казаться до невозможного огромными. Мне снилось то, как она прогнала меня из гримерки в тот день.

Мне снилась кровь, а на утро я проснулась, почувствовав, как что-то липкое капает мне на лоб, капля за каплей. Мои глаза распахнулись.

Надо мной стояла Лия, сжимающая в одной руке соломинку, а в другой — банку газировки. Она ослабила сжимающие соломинку пальцы, позволяя очередной капле газировки упасть на мой лоб.

Я утерла лоб и осторожно села, стараясь не разбудить Дина, лежащего рядом со мной на диване и всё ещё одетого во вчерашнюю одежду.

Лия поймала соломинку губами и высосала из неё остатки жидкости, а затем вернула её в газировку. Усмехаясь, она взглянула на спящего Дина, а затем подняла бровь, глядя на меня. Ответа на её немой вопрос не последовало, так что она негромко цокнула языком. Я встала, заставляя её сделать шаг назад.

— Это не то, о чём ты подумала, — без особого энтузиазма сказала ей я.

Лия покрутила соломинку двумя пальцами.

— Значит, вы двое не засиделись до утра, просматривая информацию с флешки, которую дала тебе агент Стерлинг?

— Как ты?..

Лия перебила меня, развернув ко мне мой собственный ноутбук, так и оставшийся включенным.

— Увлекательное чтиво.

Внезапно, я почувствовала слабость. Лия знает. Она читала файлы, и она всё знает.

Я ждала, что Лия скажет что-то ещё насчет файлов на компьютере. Она не стала. Вместо этого она направилась к своей спальне. Несколько невероятно долгих секунд спустя я последовала за ней, как она того и хотела. В конце концов, мы оказались на балконе. Лия закрыла за нами дверь, и забралась на перила. Мы находились в сорока этажах от земли, а она просто сидела там, в идеальном равновесии, и пристально глядела на меня.

— Что? — спросила я.

— Если упомянешь хоть слово из того, что я собираюсь тебе рассказать, перед Дином, я буду отрицать сам факт существования этого разговора, — Лия говорила небрежно, но я верила каждому её слову.

Я приготовилась к нападению.

— Ты делаешь его счастливой, — Лия слегка прищурила глаза. — Настолько счастливым, насколько вообще может быть Дин, — перефразировала она. — Насчет точных чисел стоило спросить у Слоан, но мне кажется, его угрюмость снизилась процентов на двести, с тех пор как вы двое начали… это ваше нечто.

Дин был семьей Лии. Если бы ей пришлось выбирать между спасением всех остальных людей на планете Земля и спасением Дина, она бы выбрала Дина.

Она спрыгнула с перил и легонько сжала мою руку.

— Ты мне нравишься.

Её хватка усилилась, словно ей было противно признаваться в этом.

Ты мне тоже нравишься, — почти сказала я, но побоялась, что она сочтет эти слова лишь частью правды.

— Я скучала по тебе, — сказала я вместо этого — те же слова, что я говорила Слоан. — По тебе, Майклу, Слоан и Дину. Это мой дом.

Несколько секунд Лия глядела на меня.

— Без разницы, — сказала она, отталкивая любые эмоции, порожденные в ней моими словами, коротко, но изящно пожав плечами. — Суть в том, что я не ненавижу тебя, — великодушно продолжила она, — так что если я говорю, что тебе пора стать большой девочкой и собраться, я говорю это в самом хорошем смысле.

— Прости, что? — сказала я, вырывая руку из её хватки.

— У тебя проблемы с мамочкой. Я понимаю, Кэсси. Я понимаю, что это сложно, и я понимаю, что у тебя есть право разбираться со всей этой историей «они-нашли-тело» как и когда тебе захочется. Но, справедливо это или нет, ни у одного из нас нет сил на разборки с «Бесконечным горем убитой матери Кэсси».

Я почувствовала себя так, словно она впечатала локоть мне в горло. Но, даже выдержав удар, я знала, что Лия сказала это не просто так. Ты не жестока. Не настолько.

— Вчера вечером Слоан засунула в рукав две пары палочек для суши, — слова Лии подтвердили моё предчувствие. — И не одноразовых. Тех симпатичных, что лежали на столе.

Вдобавок к тому, что она была нашим местным специалистом по статистике, Слоан была и клептоманкой. В последний раз я застала её за кражей, когда она была выведена из себя стычкой с ФБР. Для Слоан воровство означало проскальзывание эмоций, которые она не могла контролировать.

— Назовём это веским доводом номер один, — предложила Лия. — Доводом номер два будет Майкл. Ты хоть отдаленно представляешь, каково для него было вернуться домой?

Я подумала о разговоре между Лией и Майклом, который я подслушала днём ранее.

— Да, — сказала я, оборачиваясь к Лие. — Представляю.

На миг, пока Лия осмысливала правду в моих словах, повисла тишина.

— Ты думаешь, что понимаешь, — мягко сказала Лия. — Но ты не можешь понять.

— Вчера я услышала, как вы разговаривали, — призналась я.

Я ожидала, что Лия отреагирует на эти слова как обычно, но всё было иначе.

— Когда-то давно, — спокойно произнесла она, оборачиваясь, чтобы взглянуть на Стрип, — кое-кто дарил мне подарки, за то, что я была хорошей девочкой, точно так же, как Майкл получает «подарки» от своего отца. Ты можешь думать, что понимаешь, что сейчас происходит в голове Майкла, но это не так. Ты не можешь профилировать это, Кэсси. Не можешь разгадать это.

Когда она повернулась ко мне, она снова выглядела легкомысленной.

— Я говорю о том, что Майкл в одном плохом решении от попытки сбежать с танцовщицей, а Слоан ведет себя странно — даже для Слоан — с тех пор, как мы приехали сюда. У нас официальная активизация всех возможных проблем. Так что прости, но сейчас у тебя не выйдет оказаться в полной заднице, — она легонько стукнула меня по носу. — Сейчас не твоя очередь.

ГЛАВА 18

Если бы Лия сделала с Майклом то, что она только что сделала со мной, он бы огрызнулся в ответ. Скажи она подобное Слоан, та была бы разбита — но со мной всё было иначе. Рано или поздно, моя скорбь накроет меня с головой. Но грубые слова Лии дали мне причину бороться с горем. Она была права насчет Майкла. Она была права насчет Слоан. Кто-то должен был помочь им держаться. Кто-то должен был помочь нам всем удержаться вместе.

И этим кем-то должна была стать я.

Я чувствовала, что Лия знала об этом. Ты могла бы быть чуть более милой, — подумала я, но будь она вежливой, она не была бы Лией. Я просидела на балконе ещё с десять минут, после того, как Лия ушла. К тому времени, как я, наконец, вернулась, Майкл, Лия и Дин собрались за кухонным столом — а с ними и агент Бриггс. Он был одет в штатское, а значит, ФБР старалось не разглашать своё участие. Тот факт, что и в «штатской» одежде Бриггс выглядел как коп, идеально отражал его личность: сосредоточенный, амбициозный.

Бриггс хотел победить.

— Произошло очередное убийство, — видимо, Бриггс ждал моего появления, чтобы рассказать об этом. Никто из нас даже не попытался выглядеть удивленным. — «Апекс», «Страна чудес», «Пустынная роза» и «Его Величество» — и всё за четыре дня. Возможно, мы ищем кого-то, имеющего зуб на казино или на управляющих ими людей.

Дин не сводил взгляда с папки в руках Бриггса.

— Последняя жертва?

Бриггс опустил папку на кухонный стол. Я открыла её. С лица в форме сердечка на меня уставились остекленевшие голубые глаза.

— Это… — начал Майкл.

— Камилла Холт, — закончила за него я, не в состоянии отвести взгляда.

Ты любишь, когда тебя недооценивают, Камилла, — тупо подумала я, касаясь фотографии. — Ты очарована тем, как работают человеческие умы, как люди ломаются, как переживают то, с чем, казалось бы, невозможно справиться.

Её кожа приобрела жутковатый серый оттенок; в широко посаженных глазах появились пятна красного — сосуды полопались, когда она боролась с убийцей.

Ты сопротивлялась. Ты дралась. Она лежала на спине на белом мраморном полу, белокурые волосы ореолом окружили её голову — но я чувствовала, что она боролась, яростно, с дикой силой, которой не ожидал нападающий.

— Асфиксия, — произнес Дин. — Её задушили.

— Орудие убийства? — спросила я. Есть разница в удушении проводом и удушении веревкой.

Бриггс достал из папки снимок прозрачного пакетика для улик. Внутри пакета оказалось ожерелье — толстая металлическая цепь, обвивавшая шею Камиллы прошлой ночью.

Я почти видела её сидящей у бара, свесив одну ногу с высокого стула. Я видела, как она разворачивается в нашу сторону и идет к выходу.

А ещё я видела, как за ней наблюдает Аарон Шоу.

— Вам стоит поговорить с сыном владельца казино, — Майкл думал о том же, о чём и я. — Аарон Шоу. Он интересовался мисс Холт более чем на профессиональном уровне.

— Что ты увидел? — спросил Бриггс.

Майкл пожал плечами.

— Влечение. Привязанность. И напряжение.

Что именно за напряжение? Я не успела спросить, потому что на кухню зашла Слоан, решившая налить себе кофе. Бриггс настороженно взглянул на неё. О склонности Слоан к сверхскоростной болтовне, стоило ей выпить что-либо, содержащее кофеин, ходили легенды.

— Вчера вечером я звонила вам, — с упреком сказала ему Слоан. — Я звонила снова и снова, а вы не ответили. Следовательно, я получаю кофе, а вы не имеете права возражать.

Я подумала об украденных Слоан палочках для суши. Ты нуждалась в том, чтобы Бриггс ответил на твой звонок. Тебе нужно было быть признанной. Услышанной.

— Произошло ещё одно убийство, — сказал Слоан Бриггс.

— Я знаю, — Слоан уставилась на чашку кофе. — Два. Три. Три. Три.

— Что ты сказала? — резко произнес Бриггс.

— Числа на трупе. 2333, — Слоан наконец села за стол. — Не так ли?

Бриггс достал из папки её одну фотографию. Запястье Камиллы: кто-то вырезал на нём число 2333. Окровавленные числа выглядели слегка неаккуратными. От татуировок хной вот до этого. Числа всегда были посланием — но это? Это было жестоко. Что-то личное.

— Она была жива, когда Н.О. сделал это? — спросила я.

Бриггс покачал головой.

— Посмертно. В сумочке убитой была пудреница. Мы считаем, что Н.О. разбил её и вырезал числа одним из осколков.

Я перенеслась от мыслей о Камилле к нападавшему. Ты планируешь всё наперед. Если бы ты изначально собирался сделать всё именно так, ты бы принес что-нибудь острое с собой.

У меня возникло два вопроса: во-первых, каким был изначальный план, и, во-вторых, почему Н.О. отклонился от него?

Что пошло не так? — мысленно спросила я у убийцы. — Она каким-то образом сорвала твой план? Манипулировать ею оказалось сложнее, чем остальными? — Я вспомнила о том, что Камилла присутствовала на двух местах преступлений. — Ты знал её?

— Это личное, — слова Дина подтверждали мои мысли. — Остальные жертвы могли быть выбраны случайно. Но не эта.

— Так считает и агент Стерлинг, — сказал Бриггс. Он повернулся к Слоан. — Ты расшифровала числа?

Слоан выхватила из кармана агента Бриггса ручку, закрыла папку и начала писать числа на обложке.

— «Последовательность Фибоначчи» — это серия переменных, где каждое число рассчитывают, складывая два предыдущих. Большинство людей считают, что формулу вывел Фибоначчи, но впервые последовательность появилась ещё в написанных на санскрите письменах, опережающих Фибоначчи на столетия.

Слоан отложила ручку. На бумаге были выведены пятнадцать чисел:

0 1 1 2 3 5 8 13 21 34 55 89 144 233 377.

— Сначала я не заметила этого, — продолжила она. — Формула начинается с середины.

— Можешь на секундочку притвориться, — сказала ей Лия, — что мы всё очень, очень туго соображаем.

— У меня не очень хорошо выходит притворяться, — серьезно ответила Слоан. — Но, думаю, у меня получится.

Майкл едва удержался от смеха.

Слоан снова подняла ручку и указала ею на номер тринадцать.

— Начинается здесь, — произнесла она, подчеркивая четыре числа, затем отделяя их от остальных косой чертой и повторяя всё заново.

0 1 1 2 3 5 8 13 21 3/4 55 8/9 144/ 233 377.

2333. В моей памяти всплыло изображение запястья Камиллы, как утопленник всплывает на поверхность озера. Ты разбил стекло. Ты прижал острый край к её коже, вырезая числа.

— Почему именно эта последовательность? — спросила я. — И зачем делать так, чтобы её было сложно заметить? Почему не начать сначала, с 0112?

— Потому что, — медленно произнес Дин, — это знание нужно заслужить.

Бриггс поочередно взглянул на нас.

— Утром мы с агентом Стерлинг поговорим с потенциальными свидетелями. Если вам есть, кого добавить к списку — кроме Аарона Шоу — сейчас самое время об этом сказать.

Стоило ему упомянуть Аарона Шоу, Слоан крепко сжала свою чашку кофе. Майкл наблюдал за ней, склонив голову набок. Через несколько секунд он заметил, что я наблюдаю за ним, и поднял бровь с немым вызовом.

Ты знаешь, что со Слоан что-то не так, — подумала я, — и знаешь, что я тоже знаю об этом.

— Я так понимаю, вы знаете о том, что вчерашний вечер Камилла провела с Тори Ховард? — спросил у Бриггса Дин.

Бриггс коротко кивнул.

— Вчера мы немного поговорили с Тори. Сегодня мы продолжим наш с ней разговор, а потом проработаем остальных свидетелей.

— Я предполагаю, что вы не захотите взять меня с собой, когда отправитесь общаться с этим чудесным набором потенциальных убийц? — Лия несколько раз моргнула, глядя на агента Бриггса.

Бриггс достал из кармана четыре наушника и положил их на стол. Несколько секунд спустя к ним присоединился планшет.

— Видео и аудио сигнал, — сказал он нам. — Мы с агентом Стерлинг подключены. В радиусе четырех миль вы будете видеть всё, что видим мы. Мы будете слышать то же, что услышим мы. Если обнаружите что-либо, что мы могли упустить, пишите или звоните. Если нет, то изучайте наши методики ведения допроса.

Мы с Лией, Майклом и Дином одновременно потянулись за наушниками.

Слоан обернулась к Бриггсу.

— А как же я? — тихо спросила она.

Наушников было четверо, а нас — пятеро.

— Четыре казино за четыре дня, — произнес Бриггс. — Ты нужна мне, — он подчеркнул эти слова ровно настолько, чтобы я поняла, что он заметил ранимость в голосе Слоан, — чтобы узнать, где убийца нападет в следующий раз.

Ты

Рулетка крутиться. Игроки наблюдают за ней, затаив дыхание. Ты наблюдаешь за игроками. Они предсказуемы, словно муравьи в муравьиной ферме.

Кто-то ставит на черное.

Кто-то — на красное.

Некоторые колеблются. Другие верят, что удача любит тех, кто рискует.

Ты мог бы рассказать им о точных шансах на победу. Мог бы сказать, что удаче плевать на людей. Неважно, красное или черное.

Побеждает всегда казино.

Ты выдыхаешь — долго и медленно. Пускай веселятся. Пускай верят в то, что Леди Удача можешь улыбнуться им. Пусть играют в свою игру вероятностей.

Исход твоей игры — они понятия не имеют, что играют в неё — зависит от мастерства игрока.

1/1.

1/2.

1/3.

1/4.

Ты знаешь, что последует за этим. Ты знаешь порядок. Знаешь правила. Это нечто большее, чем могут представить муравьи в своей муравьиной ферме.

Никому не удастся остановить тебя.

Ты — Смерть.

Ты — казино. А казино всегда выигрывает.

ГЛАВА 19

Лия уселась на спинку дивана, вытянув одну ногу и свесив другую. Дин сел на диван напротив неё, опустив руки на колени и глядя на экран планшета, лежащего на кофейном столике.

— Видишь что-нибудь? — спросила я, присаживаясь рядом.

Дин покачал головой.

— Начинается, — Лия не пошевелилась, но её глаза загорелись. На экране планшета появилась рука — это Бриггс опустил камеру, замаскированную под ручку, в карман пиджака.

— Майкл… — позвала я.

Майкл появился, прежде чем я успела сказать что-либо ещё.

— Дайте угадаю, — произнес он, открывая фляжку и делая глоток. — Время представления.

Мой взгляд замер на фляжке.

Дин опустил ладонь на моё колено. Если мы с Лией заметили, что Майкл балансирует на грани, то должен был заметить и Дин. Он знал Майкла дольше, чем я, и он советовал мне не усложнять происходящего.

Не произнеся ни слова, я отправила в ухо один из наушников, которые дал нам агент Бриггс, и сконцентрировалась на видео.

Мы видели на экране то, что видел агент Бриггс — сцену с огромными колонами по обе её стороны. Стоило ему подойти ближе к сцене, я узнала стоящего на ней и настраивающего проектор человека. Тори Ховард облачилась в черный топ и джинсы, её волосы были собраны в хвостик. Никакой суматохи. Никакой суеты. Она выглядела так, словно ей было плевать на то, какое изображение она проектировала и, в тоже время так, словно она очень старалась добиться идеала.

Когда она увидела Бриггса, то утерла руки о джинсы и спустилась со сцены.

— Агенты, — сказала она. — Я могу вам чем-то помочь?

Агенты, в множественном числе, — подумала я. Значит, Стерлинг тоже была там, просто вне кадра.

— У нас осталась пара вопросов насчет прошлой ночи, — кажется, делом руководил Бриггс — а значит, Стерлинг решила наблюдать. Учитывая то, что она была профайлером, я была совсем не удивлена такому решению.

Прежде чем решать, как себя вести, Стерлинг хотела узнать Тори.

— Я уже всё вам рассказала, — ответила Тори, с едва заметной резкостью в голосе. — Мы с Камиллой решили выпить. Мы сыграли пару партий в покер, и я решила уйти пораньше. Камилла искала вечеринку. Я — нет. Сегодня я выступаю, а я люблю быть в форме.

— Я так понимаю, ваше шоу стало очень успешным? — произнес агент Бриггс.

— Что вы имеете в виду, агент? — Тори взглянула на него — и я почувствовала себя так, словно она и нас наградила этим ледяным взглядом. — Моё шоу стало популярно с тех пор, как прекратился показ шоу в «Стране Чудес».

С тех пор, как жертва номер два буквально вспыхнула, — мысленно поправила я.

— Звучит так, словно вы защищаетесь, — эти слова произнесла агент Стерлинг. Я знала её довольно хорошо, чтобы понять, что она не случайно выбрала момент, чтобы озвучить эту мысль.

— Вы допрашиваете меня во второй раз за последние двенадцать часов, — резко ответила Тори. — Вы приходите на моё рабочее место. Я знала Камиллу недолго, но она нравилась мне. Так что, да, когда вы приходите сюда, якобы доводя до конца вчерашний разговор, но в тоже время тонко намекая на моего мертвого конкурента, я могу немного защищаться.

— Не просто защищаться, — предположил Майкл. Он не стал рассказывать о том, что же ещё он увидел в её лице.

— Я не вредила Камилле, — просто произнесла Тори. — И я не потратила бы и одного вздоха на Сильвестра Уайльда. Я сожалею, что она мертва. И не сожалею, что мертв он. Мы закончили?

Лия присвистнула.

— Она хороша.

— Во вранье? — спросила я, гадая о том, что из сказанного Тори было ложью.

— Пока что она не лгала, — ответила Лия. — Но соврет. Лучшее лжецы начинают с того, что убеждают тебя либо в том, что они всегда говорят то, что думают, либо в том, что не умеют врать. Она выбрала первое. И, как я уже сказала, она очень, очень хороша.

Тори была фокусницей. Было несложно поверить в то, что она решила казаться честной, чтобы Бриггс и Стерлинг не ожидали подвоха.

Агент Стерлинг сменила тактику.

— Вам не приходит в голову кто-либо, кто мог бы пожелать вреда Камилле? Может у кого-то был на неё зуб?

На лице Тори мелькнуло сожаление. Она быстро подавила его. Никакой суматохи. Никакой суеты.

— Камилла была единственной женщиной, прошедшей в финал очень важного соревнования, которым руководили мужчины и их эго. Она была уверенна в себе, умела манипулировать людьми и любила побеждать.

Вы похожи, — поняла я, слушая слова Тори.

— А ещё Камилла была красивой, знаменитой и умела отказывать людям, — решительно продолжила Тори. — Скорее всего, многие были не против навредить ей.

Она говорила настолько сухо, что я понимала: кто-то — а может, несколько людей — причинили тебе боль. Тори знала, каково это, когда тебя считают слабой, знала, каково это, когда тебя подавливают. Я понимала, почему Камилла решила провести с ней время. Будь она вымышленной, Тори Ховард была бы именно таким персонажем, каких нравилось играть Камилле Холт.

— Камилла когда-нибудь упоминала при вас Аарона Шоу? — агент Бриггс снова вернулся к вопросам.

— Любопытно, — пробормотал Майкл, склоняясь ближе к экрану — ближе к Тори.

— Мы с Камиллой познакомились на вечеринке в Нью-Йорке, — ответила Тори. — Мы нашли общий язык. Пару раз выпили вместе. Но она не то что бы доверила мне свои секреты.

Я мельком взглянула на Лию. Она снова говорит им правду, — подумала я.

— Последний вопрос, — сказала агент Стерлинг. — Прошлой ночью вы с Камиллой были в «Его Величестве».

— В новом суши-баре, — подтвердила Тори. Очередная, легко доказуемая правда.

— Кто выбрал ресторан? — спросила Стерлинг.

Тори пожала плечами.

— Она.

Позади меня Лия свесила ноги с дивана и встала.

— Вот и оно, — сказала она нам. — Это ложь.

ГЛАВА 20

— Я напишу Стерлинг, — Дин потянулся за телефоном. Вполне возможно, что Стерлинг и Бриггс и сами заметили эту ложь, но они бы хотели, чтобы Лия подтвердила это. — Что-нибудь ещё? — спросил Дин, начиная печатать.

Каким-то чудом Майклу удалось подавить свою привычку отвечать на всё, сказанное Дином, колкостью.

— Две вещи, — произнес Майкл. — Во-первых, «защищаться» — это не эмоция. Это смесь эмоций, отличающихся для разных людей и в разное время. В данном случае, у нас волнительный коктейль из злости, самопреподнесения и чувства вины.

Тори чувствовала себя виноватой. Я попыталась сопоставить это с тем, что я о ней знала. Она казалась мне прагматиком.

Как и Камилле, ей удалось достигнуть вершин в «мужском» деле. Чтобы получить собственное шоу в Лас-Вегасе, нужно быть амбициозным человеком.

Мне казалось, что она не из тех, кто будет долго винить себя за что-либо.

— И второе? — спросил Дин.

— Её реакция на упоминание Аарона Шоу, — я опередила Майкла.

Он слегка склонил голову.

— На какое-то время мышцы её лица замерли, брови боролись с желанием нахмуриться, а губам едва удалось растянуться, — он перебросил фляжку из одной руки в другую, а затем назад и произнес. — Страх.

Чего ты боишься, Тори? Почему ты испугалась, стоило Бриггсу и Стерлинг спросить у тебя, упоминала ли Камилла об Аароне Шоу?

Я обдумала всё то, что я знала о единокровном брате Слоан. Он вырос в семье, где богатство и власть считались данностью. Я была готова поспорить, что его растили так, чтобы он последовал по стопам отца. Кому-то вроде него было бы не сложно привыкнуть к размытию моральных границ. Но в том, как он общался со Слоан, было и нечто ласковое, и это «нечто» привело меня в замешательство.

Тебя ли боится Тори? — подумала я, представляя Аарона. — Или твоего отца?

Дин отправил сообщение. Через несколько секунд мы услышали, как агент Стерлинг извинилась и отлучилась от допроса. Минуту спустя Дину пришел ответ.

— Что-нибудь ещё? — вслух прочитал он. — Кэсси?

Тот факт, что агент Стерлинг адресовала вопрос мне, говорил о том, что она искала что-то конкретное — подтверждение её собственной догадки или что-то в личности Тори, что скорее заметила бы я, чем Дин.

— Я не уверенна, — негромко сказала я, — но возможно она подвергалась насилию. Словесному, физическому, сексуальному — или же ей постоянно угрожали чем-то из вышеперечисленного.

Произнеся эти слова, я почувствовала тревогу. Наверное, Майкл услышал это в моём голосе, потому что он наклонился через Дина и протянул мне фляжку. Я удивленно подняла бровь. Он пожал плечами.

— Я больше ничем не могу вам помочь, — повышение голоса снова привлекло наше внимание к планшету. Судя по всему, Тори была на грани. — Если у вас остались вопросы, можете задать их моему адвокату.

— У вас всё в порядке? — Стерлинг присоединилась к разговору, возвращаясь в кадр.

Бриггс откашлялся.

— Я просто спросил у мисс Ховард, может ли кто-нибудь подтвердить, где она находилась после того, как она рассталась с мисс Холт, — а она попросила адвоката. Об этом Бриггс решил умолчать.

Она не доверяет людям из органов, — мысленно сказала ему я. — И уж точно не доверяет вам.

— Я могу, — мы услышали мужской голос за несколько секунд до того, как его обладатель появился на экране. Мужчина. Молодой. Максимум немного старше двадцати. Мой мозг начал каталогизировать его внешность прежде, чем я узнала его лицо.

— Бо Донован, — произнес Дин. — Один из наших подозреваемых. Двадцатиоднолетний посудомойщик, выигравший любительский турнир по покеру.

— Тори была со мной, — произнес на экране Бо. — Прошлой ночью, после того, как они с Камиллой расстались, Тори была со мной.

— Забавно, — насмешливо прошептала Лия. — Она абсолютно точно не была с ним.

Ты лжешь. Этого хватило для того, чтобы Бо полностью привлек моё внимание. Он был примерно того же роста, что и Тори, стоял перед ней. Словно защищая её.

— Прошлой ночью вы с Бо были вместе? — надавил на Тори агент Бриггс.

— Именно, — произнесла Тори, пристально глядя на агентов. — Мы были вместе.

— Она действительно хороша, — прокомментировала Лия. — Даже я могла бы принять это за правду.

— И откуда вы знаете друг друга? — спросила Стерлинг.

Бо пожал плечами — какой-то миг он выглядел словно как ребенок, сидящий в конце класса и не обращающий внимания на то, что говорят в передней части комнаты.

— Она — моя сестра.

Повисла тишина.

— Ваша сестра, — повторила агент Стерлинг.

— Приемная сестра, — уточнила Тори. Она была на пару-тройку лет старше Бо. Кажется, они оба защищали друг друга.

— Тебе ещё нужна помощь с настройкой проектора? — спросил у Тори Бо, словно в комнате не было агентов ФБР. — Или как?

— Мистер Донован, — произнесла агент Стерлинг, снова привлекая к себе его внимание, — вы не против, если мы зададим вам пару вопросов?

— Валяйте.

Видимо, только Тори недолюбливала людей из органов.

— Я так понимаю, вы попали в финал Лас-Вегаского соревнования по покеру, — сказала агент Стерлинг. — Вам уделяют немало внимания.

— Людям нравится истории неудачников, — снова пожал плечами Бо. — Думаю продать права на экранизацию Голливуду, — безразлично заявил он. — Вдохновляющая получится история.

— Бо, — предостерегающе произнесла Тори. — Просто отвечай на вопросы.

Любопытно. Она не хотела, чтобы он раздражал копов. На какой-то миг эти двое показались мне Лией и Дином из параллельной вселенной, где она была старшей, а он болтал, словно Майкл.

— Ладно, — сказал Тори Бо, оборачиваясь к агенту Стерлинг. — Что вы хотите узнать?

— Как долго вы занимаетесь покером?

— Долго.

— Вы, наверное, хороши.

— Получше некоторых.

— В чём ваш секрет?

— Большинство людей отстойно врут, — произнес Бо. — И для парня, которого выгнали из школы, я неплохо знаю математику.

Я заметила, что Стерлинг явно запомнила эти слова на будущее, и поступила так же.

Допрос продолжил агент Бриггс.

— В Новогоднюю ночь вы были на вечеринке на крыше «Апекса»?

— Ага, — ответил Бо. — Решил посмотреть, каково живется богачам.

— Вы знали Камиллу Холт? — спросила агент Стерлинг.

— Знал. Она была милой девушкой, — ответил Бо.

— Враньё, — нараспев произнесла Лия.

— Ну, — исправился Бо, словно услышав слова Лии. — Камилла была мила со мной. Мы были чужими среди крутых ребят. Она была девчонкой. Я — посудомойщиком, — он криво улыбнулся. — Девушка вроде неё? Обычно, она не говорила бы с парнем вроде меня больше двух секунд. Но когда я присоединился к турниру, она постаралась, чтобы я чувствовал себя как дома.

— Она пыталась понять вас.

Я поняла, чего добивалась агент Стерлинг этими словами — она пыталась увидеть, как Бо отреагирует на несогласие. Сказать ему, что Камилла была мила с ним лишь потому, что манипулировала им, и посмотреть, что получиться.

Бо пожал плечами.

— Конечно, пыталась.

— Ни рыба, ни мясо, — едва слышно произнес Майкл. Другими словами: слова Стерлинг не угодили в цель. Совсем.

— Камилла любила соревноваться, — сказал Бо. — Я уважал её за это. А ещё она почти сразу решила, что я — не тот, из-за кого ей стоит беспокоиться.

Агент Стерлинг склонила голову набок.

— Так из-за кого же беспокоилась Камилла?

Бо и Тори одновременно ответили на вопрос одними и теми же словами:

— Томас Уэсли.

ГЛАВА 21

В то время как Бриггс и Стерлинг отправились на поиски Томаса Уэсли, мы были оставлены на собственное попечение. Майкл снял наушник и бросил его на ковер, заботясь о нём не больше, чем о смятой салфетке.

— Позовите меня, если шоу снова начнется, — сказал он, забирая свою фляжку и шагая в сторону своей комнаты. Лия стрельнула в меня взглядом, как бы говорившим: «Я же говорила, что у нас проблемы. Видишь?».

Да, — подумала я, наблюдая за уходящим Майклом. — Вижу.

— Схожу, проверю, как там Слоан, — сказала я. Майкл не захочет, чтобы я беспокоилась о нём. А вот Слоан может быть рада, если я составлю ей компанию.

Оказавшись у нашей комнаты, я услышала звуки энергичной техно-музыки. Я открыла дверь, ожидая увидеть Слоан в защитных очках, готовящейся что-нибудь взорвать. Это помогает мне думать, — однажды объяснила мне Слоан, словно взрывы были всего лишь ещё одной формой медитации.

К счастью, лаборатория Слоан осталась в нашем подвале, а тот, в свою очередь, был слишком далеко, так что ей пришлось прибегнуть к другой — менее взрывоопасной — тактике. Она лежала на кровати вверх ногами, а верхняя часть её тела свешивалась через край. Пол вокруг неё покрывали чертежи, схемы и наполовину нарисованные карты.

— Тринадцать часов, — всё ещё вися вверх ногами, Слоан попыталась перекричать музыку. Я убавила звук, и она продолжила, но на этот раз её голос прозвучал мягче и беззащитнее. — Если наш Н.О. убивает раз в день, до следующего убийства максимум тринадцать часов.

Бриггс сказал Слоан, что она нужна ему, чтобы узнать, где в следующий раз нападет Н.О.. Она явно приняла эту просьбу близко к сердцу. Ты хочешь быть нужной. Хочешь быть полезной. Хочешь быть хоть самую малость значимой.

Я на цыпочках обошла бумаги и легла на кровать рядом со Слоан. Повиснув вверх ногами, бок о бок, мы обернулись друг к другу.

— Ты сможешь, — сказала я ей. — Но даже если у тебя не получится, мы будем любить тебя так же сильно.

На несколько секунд в комнате повисла тишина.

— На ней было платье, — через миг прошептала Слоан. — На маленькой девочке.

Она едва заметно покачала головой, а затем взяла ручку и принялась отмечать расстояния на одной из своих карт, с легкостью, словно не замечая того, что всё было перевернуто с ног на голову.

Я почувствовала тяжесть в груди. Слоан сжимала ручку так сильно, что я понимала — даже с головой погружаясь в дело, она не могла выжечь из памяти воспоминания о своём отце, души не чающем в маленькой девочке.

— На ней было белое платье, — Слоан говорила очень тихо. — Оно было чистым. Ты заметила?

— Нет, — мягко ответила я.

— Когда ребенок одевает белую одежду, велики шансы, что он запачкает её меньше, чем через час, — выпалила Слоан. — Но не она. Она не испортила его.

То, как Слоан произнесла слово «испортила» показало мне, что она говорила не только о пачкающих одежду детях. Она говорила о самой себе. И одежда была лишь вершиной айсберга.

— Слоан…

— Он отнес её в бар, чтобы взять вишенку, — её руки замерли, и она снова взглянула на меня. — Он покупал мне вишни. Всего один раз.

Я видела, как информация снова и снова вертится в голове Слоан — она могла рассказать мне о количестве вишен, о дне и точном времени, о том, сколько часов прошло с тех пор.

— Тебе полегчает, если я стану ненавидеть его за тебя? — спросила я. Его. Её отца.

— А должно? — спросила Слоан, садясь и нахмуривая лоб. — Я не ненавижу его. Я думаю, что, возможно, однажды, когда я стану старше, он сможет не ненавидеть меня.

Когда ты станешь старше — и лучше, и нормальной, и хорошей, — добавил мой мозг. Однажды Слоан рассказала мне, что она говорит или делает что-то не так восемьдесят четыре процента от всего времени. Тот факт, что она усвоила этот урок благодаря собственному биологическому отцу — а также тот факт, что она всё ещё надеялась, что однажды он сможет почувствовать к ней хоть малейшее подобие привязанности — физически ранил меня.

Я села и обняла её. Слоан прижалась ко мне и на несколько секунд опустила голову на моё плечо.

— Никому не рассказывай, — сказала она. — О вишнях.

— Не расскажу.

Она подождала ещё несколько секунд, а затем отстранилась.

— Однажды Аль Капоне пожертвовал больнице пару вишневых деревьев, в благодарность за то, что они вылечили его сифилис, — произнеся эти незабываемые слова, Слоан снова опустилась на кровать, свешиваясь через край и глядя на собранные ею карты и схемы.

— Если ты останешься здесь, — предупредила она, — существует высокая вероятность того, что я расскажу тебе ещё пару фактов о сифилисе.

Я скатилась с кровати.

— Приму к сведенью.

Несколько минут спустя я обнаружила, что Майкл счёл нужным вернуться в гостиную. По причинам, которые мне было страшно даже представить, они с Лией решили заняться армреслингом.

— Что… — начала было говорить я, но прежде чем я успела закончить, заговорил Дин.

— Шоу снова началось, — сказал он.

Майкл отвлекся, и Лия воспользовалась этим, прижав его руку к столу.

— Я выиграла! — прежде чем Майкл успел не согласиться, она вернулась на своё место на спинке дивана. Я присела рядом с Дином. Несколько секунд Майкл смотрел на нас, затем поднял с пола свой наушник и встал за спиной Лии.

На экране я увидела, как рука — скорее всего, принадлежащая Бриггсу — потянулась и постучала в дверь. Я вернула наушник в ухо как раз вовремя, чтобы услышать, как ассистент Томаса Уэсли открывает её.

— Чем могу помочь?

— Агенты Стерлинг и Бриггс, — голос Стерлинг донесся откуда-то из-за кадра. — ФБР. Мы бы хотели поговорить с мистером Уэсли.

— Боюсь, сейчас мистер Уэсли не может с вами встретиться, — ответил ассистент.

На лице Лии было написано «враньё».

— Я с радостью передам ему ваше сообщение или же помогу вам связаться с адвокатом мистера Уэсли.

— Если бы мистер Уэсли просто уделил нам несколько минут своего времени… — снова попытался Бриггс.

— Боюсь, это невозможно, — ассистент улыбнулся Бриггсу ледяной улыбкой.

— Всё в порядке, Джеймс, — произнес голос. Несколько секунд спустя на экране появился Томас Уэсли. Его волосы с проседью выглядели слегка взъерошенными. На нём был один лишь бирюзовый, шелковый халат.

— Агент Стерлинг. Агент Бриггс, — Уэсли кивнул им обоим в знак приветствия, словно король подданным. — Чем могу помочь?

— У нас всего несколько вопросов, — произнесла агент Стерлинг, — насчет ваших отношений с Камиллой Холт.

— Конечно.

— Мистер Уэсли, — недовольно вмешался ассистент — Джеймс. — У вас есть право не…

— Отвечать на вопросы, на которые я не захочу отвечать, — закончил за него Уэсли. — Знаю. Но случилось так, что я как раз хочу ответить на вопросы агентов. А я, — сказал он, глядя прямо в камеру, — человек, привыкший делать именно то, что ему хочется.

Почему-то мне показалось, что он говорил скорее с камерой, чем с агентом Бриггсом.

— Вы переехали в другой отель, — произнес агент Бриггс, заставляя мужчину поднять взгляд. — Почему?

Безобидный вопрос, чтобы отвлечь его от ручки в кармане агента Бриггса.

— В прошлом была плохая атмосфера, — ответил Уэсли, — все эти дела с убийствами, — он говорил легкомысленно, но…

Майкл заполнил тишину:

— Он волнуется больше, чем хочет показать.

— Вы ведь понимаете, — ответила агент Стерлинг Уэсли, — что…

— Здесь, в «Пустынной розе» тоже кого-то убили? — без запинки произнес Уэсли. Он пожал плечами. — Четыре трупа за четыре дня в четырех разных казино. Я решил, что стоит рискнуть и остаться на пятый день в одном из этих четырех отелей, а не ехать в пятое.

Ты всегда рискуешь, — подумала я, изучая Уэсли. — И, судя по твоим успехам в бизнесе, обычно тебе везет.

— Мы можем зайти? — этот вопрос задала Стерлинг. Наверняка, и она решила рискнуть — ведь Уэсли, настоящий бабник, скорее всего не откажет женщине.

— Вообще-то, у мистера Уэсли назначено несколько встреч на это утро, — начал было говорить ассистент.

— Джеймс, иди-ка, приведи в порядок бар, — лениво приказал Уэсли. — На этот раз, расставь бутылки в алфавитном порядке.

Ещё раз мрачно взглянув на агентов, ассистент Уэсли сделал, как ему было велено. Уэсли открыл дверь в номер шире и жестом пригласил их зайти.

— Пожалуйста, — сказал он. — Проходите. У меня отличный вид на бассейн.

Три секунды спустя Бриггс и Стерлинг оказались в номере. Я услышала, как за ними захлопнулась дверь. А потом сигнал оборвался.

ГЛАВА 22

Меня оглушил звук помехов. Я выдернула наушник. Остальные сделали то же самое.

— Что за… — когда дело доходила до ругательств, Лия была креативна и в то же время аккуратна. Она нажала несколько кнопок на планшете.

Ничего.

Дин встал.

— Либо они вне предела действия, либо что-то блокирует сигнал.

Учитывая то, что недавно открывшаяся фирма Томаса Уэсли специализировалась на системах безопасности, я была готова поставить на второе. Я попыталась отправить Стерлинг сообщение, но ничего не вышло.

— Мобильный сигнал тоже заблокирован, — сообщила я.

— Знаете, — сказал Майкл, и нехороший огонек блеснул в его глазах, — Я не против прогуляться. Возможно, даже в сторону «Пустынной Розы»?

— Нет, — отрезал Дин. — Стерлинг и Бриггс и без нас могут справиться с Томасом Уэсли.

Лия накрутила прядь волос на указательный палец.

— Джадд ушел за едой, — сказала она. — И я слышала, что в «Пустынной Розе» самый большой крытый комплекс бассейнов в мире.

— Лия, — скрипнул зубами Дин. — Мы останемся здесь.

— Конечно, останемся, — сказала ему Лия, похлопывая его по плечу. — И я совсем не собираюсь пойти туда, не смотря на всё, что ты мне скажешь, потому что я ведь всегда делаю, что велено. Все ведь знают, что я вовсе не люблю принимать собственные решения, — разглагольствовала она. — Особенно, когда приказы раздаешь ты!

Мы пошли в бассейн.

Слоан решила остаться в номере. Учитывая то, как сильно она ненавидела оставаться одна, я решила, что найти ответ на вопрос Бриггса было для неё куда важнее.

— Неплохо, — провозгласила Лия, укладываясь на шезлонг и глядя на нарисованное на потолке небо. Огромный комплекс бассейнов «Пустынной Розы» был переполнен людьми — там было много семей, но некоторые люди отгородились в зоне «только для взрослых» — а ведь время ещё даже не перевалило за полдень.

Дин смерил Лию оскорбленным взглядом, но ничего не сказал, продолжив осматриваться в поисках потенциальных угроз. Я заняла соседний от Лии шезлонг.

Томас Уэсли сказал, что из его номера открывается отличный вид на бассейн. Я окинула взглядом выходящие к бассейну балконы, и потянулась спрятанному под моими волосами наушнику. Я сделала звук тише, чтобы не оглохнуть от шума — но я всё ещё слышала одни лишь помехи.

— Ты расстроена.

Я подняла взгляд и заметила, что Майкл смотрит на меня.

Он сел на шезлонг по другую сторону от Лии. Он коснулся руками нижнего края рубашки, словно собирался снять её. Но затем он передумал, провел ладонью по волосам, позволяя другой руке свеситься с шезлонга. Он выглядел непринужденно, абсолютно расслабленным.

Я собрала всю силу воли, стараясь не представлять синяков на его животе и груди.

— Не смотри на меня так, — тихо произнес Майкл. — Только не ты, Кэсси.

Я не знала, что именно он увидел на моём лице. Что меня выдало — мои глаза, губы или напряжение моей шеи?

Он знает, что я знаю, почему он не может снять рубашку.

— Как так? — переспросила я, заставляя себя откинуться на шезлонг и закрыть глаза. Майкл отлично умел притворяться, что вещи — и люди — не имели значения. Я не была таким экспертом, как он, но я не собиралась заставлять его со мной разговаривать.

Теперь мы с ним вообще не слишком много разговариваем.

Майкл прочистил горло:

— Ладно, что-то интересное.

Я распахнула глаза. Майкл кивнул в сторону зоны «для взрослых» у бассейна. Дэниел де ля Круз. Профессор. Подозреваемый номер два. Я узнала его за миг до Лии. Несколько секунд она наблюдала за ним, а затем встала с шезлонга, перебрасывая свой длинный хвостик через плечо.

Лия направилась в сторону зоны для взрослых и поднырнула под веревку заграждения, Дин пробормотал что-то подозрительно похожее на «плохая идея», а я вспомнила обо всём, что мы знали о Дэниеле де ля Крузе. Напряженный. Педант. Но вот он здесь, держит в руке стакан с чем-то спиртным ещё до полудня.

Ты не пьешь, — подумала я, понимая это после нескольких секунд наблюдения за де ля Крузом. Этот мужчина точно знал, как его воспринимают другие — и знал, как манипулировать этим восприятием. Он встретился взглядом с сидящей неподалеку женщиной.

Она улыбнулась.

Для вас всё — алгоритм. Всё можно предсказать наперед, — не знаю, что именно заставило меня подумать об этом — его купальный костюм? Внимательность в его глазах? — У вас докторская степень в математике. Что за профессор такой в свободное время играет в профессиональный покер?

Прежде чем я успела ответить на собственные вопросы, Лия натолкнулась на де ля Круза. Он поймал свой стакан за миг до того, как жидкость пролилась бы на неё. Хорошие рефлексы.

Я буквально слышала, как Дин скрипит зубами за моей спиной.

— С ней всё будет в порядке, — пробормотала я, продолжая думать о нашем Н.О., «Последовательности Фибоначчи» и заботе, с которой были запланированы два первых убийства.

— О, с ней-то всё будет хорошо, — пробормотал в ответ Дин. — А вот у меня будет сердечный приступ.

— Что я тебе говорил, Джонатан? — мои мысли нарушил резкий голос. Слева от меня мужчина с идеальной прической и недовольным выражением лица подошел к маленькому мальчику лет семи-восьми. Что бы ни ответил мальчик, мужчине это не понравилось. Он сделал ещё несколько шагов навстречу ребенку.

Каждый миллиметр тела Майкла напрягся. Буквально через секунду он снова был так расслаблен, что мне пришлось гадать, не было ли его напряжение лишь игрой моего воображения. Он лениво поднялся на ноги, стряхивая невидимые пылинки с рубашки, и направился в сторону мужчины и мальчика.

— Дин, — взволновано позвала я.

Дин уже встал.

— Я присмотрю за Лией, — сказа ему я. — Иди.

Майкл сел за столик неподалеку от мальчика и его отца. Он мило улыбался, глядя на бассейн, но я знала наверняка, что такое местоположение было не случайным. Умение читать эмоции стало для Майкла защитным механизмом против перепадов настроения его, на первый взгляд, идеального отца. Он ненавидел гнев в любом виде, но гнев, скрывающийся за масками членов якобы идеальных маленьких семей?

Такой гнев сносил его с катушек. Он был часовой бомбой.

Дин сел за занятый Майклом столик. Майкл забросил ноги на свободный стул, словно ему было плевать на всё.

Стараясь сдержать данное Дину обещание, я сконцентрировалась на профессоре и Лие.

— Кажется, вы много знаете о нашем расследовании.

Я не сразу поняла, что аудио в моём наушнике снова заработало. Голос Бриггса прозвучал четко, а вот ответ заглушили помехи. Наклонив голову так, чтобы волосы упали мне на лицо, я сделала звук громче.

— …знать — моя работа. Первая девушка умерла на моей вечеринке, а Камилла была кем-то вроде моего друга. Человеку вроде меня всегда стоит быть в курсе дел его друзей.

Я оглядела ближайшие балконы. Вон там, наверху, я различила три силуэта. На двоих из них были костюмы. Стерлинг и Бриггс.

Не только я заметила их. Сидящий по другую сторону бассейна профессор тоже не отводил взгляда от Уэсли и агентов. Вы замечаете всё, профессор. И вы этим гордитесь.

Я поймала взгляд Лии и несколько секунд просто глядела ей в глаза. Она сказала что-то де ля Крузу, а затем направилась в мою сторону. Плавным, изящным движением она стянула резинку с волос, позволяя черным, как смоль, прядям каскадом упасть на её спину. Сев на соседний от меня шезлонг, она вернула на место свой наушник.

— Насколько я понимаю, нам не удастся уговорить вас рассказать нам, откуда вы знаете столько о деле Камиллы? — спросила агент Стерлинг. Было странно слышать её голос, видя один лишь силуэт на балконе.

— Скорее всего, нет, — спокойно ответил Уэсли. — Но Джеймс с радостью ознакомит вас с моими алиби на каждый из четырех последних вечеров.

Судя по выражению лица Лии, она сомневалась в том, что ассистент Джеймс с какой бы то ни было радостью станет помогать ФБР. Я обернулась, надеясь привлечь внимание мальчиков, но ни Майкла, ни Дина не было за столиком, где они сидели всего несколько секунд назад.

Как не было рядом, — вдруг поняла я, — и маленького мальчика с его отцом.

Пока я оглядывала толпу, агент Стерлинг продолжала говорить.

— Вы — умный человек, — сказала она Уэсли, подыгрывая его эго. — Как считаете, что произошло с Камиллой Холт?

Я, наконец, увидела Майкла. Он стоял, облокотившись спиной на стену небольшой кафешки. В нескольких футах от него мальчик и его отец стояли в очереди у кафе. Я огляделась в поисках Дина и увидела, что он пытался пробиться к Майклу через перегородившую дорогу толпу из где-то сорока женщин.

— Как я считаю? — произнес в моём наушнике Уэсли. — Я считаю, что, будь я на вашем месте, я был бы очень заинтересован в довольно уникальных навыках Тори Ховард.

В нескольких шагах от Майкла мальчик потянулся за рожком мороженого. Он улыбнулся своему отцу. Отец улыбнулся в ответ.

Я выдохнула с облегчением. Дин, наконец, пробрался сквозь толпу и приближался к Майклу.

В один миг произошло сразу две вещи. Я услышала, как агент Бриггс попросил Томаса Уэсли пояснить свои слова о навыках Тори, а у кафешки мальчик споткнулся, и его мороженое полетело на землю.

Мальчик замер, и мир стал двигаться, словно в замедленной съемке. Отец схватил сына, сжимая ладонь на его руке и грубо дергая мальчика в сторону.

Майкл ринулся вперед. Через один миг он был в футе или двух от Дина, а в следующий — он уже оторвал ладонь отца от руки его сына и ударил мужчину, целясь ему в лицо.

— Странно, что вы не знали, — сквозь мой ужас я расслышала голос Уэсли. — Тори Ховард неплохая фокусница, но её настоящий дар — это гипноз.

ГЛАВА 23

Мужчина, на которого напал Майкл, ударил его в ответ. Майкл упал. Но лежать он не остался. Я бросилась было к нему, но Лия вмиг преградила мне дорогу.

— Дин с этим разберется.

Я попыталась обойти её.

— Назад, Кэсси, — негромко сказала мне Лия, её лицо было всего в нескольких дюймах от меня. — Последнее, что нужно этим двоим — чтобы ты оказалась посреди драки, — она взяла меня за руку.

Со стороны мы походили на лучших подруг, но держала он меня железной хваткой.

— Кроме того, — сухо добавила она, — кому-то придется разобраться с последствиями.

Только тогда я поняла, что связь снова прервалась. Балкон, на котором несколько секунд назад стояли Стерлинг, Бриггс и Томас Уэсли, опустел.

Дину пришлось схватить Майкла и оттащить его в сторону. Вызвали охрану. Майклу едва удалось избежать ареста.

Нечего и говорить, что наши руководители были совсем не рады тому, что мы устроили несанкционированный выход в свет. А уж сказать, что они были недовольны столкновением Майкла с законом, было бы преуменьшением столетия.

Джадд встретил нас в вестибюле «Его Величества». Судя по тому, как он стоял — ноги расставлены немного шире обычного, руки скрещены на груди — ему явно успели позвонить Стерлинг и Бриггс.

Идущий за мной Майкл вздрогнул. И не из-за своей разбитой губы или пореза под глазом, а из-за того, что стоило ему взглянуть на выражение лица Джадда, он понял, в какие неприятности мы угодили.

Когда мы добрались до него, Джадд развернулся и, не говоря ни слова, направился к лифту. Мы последовали за ним. Он не говорил, пока двери лифта не закрылись за нами.

— Тебе повезло, что не понадобятся швы, — сказал Майклу Джадд. Его тон как бы намекал, что нам совсем не повезло оказаться запертыми в лифте со снайпером из морской пехоты, который знал, как убить взрослого человека одним мизинцем.

— Когда Бриггс и Стерлинг допрашивали Томаса Уэсли, прервалась связь, — сказала Лия. — Мы просто старались находиться в радиусе её действия.

Я открыла было рот, чтобы подтвердить слова Лии, но Джадд остановил меня.

— Не надо, — сказал он мне. — Мы в Вегасе. Вы — подростки, запертые в отельном номере. Если бы я был из тех, кто играет на деньги, я бы поставил на то, что угадаю, что именно пошло не так.

— Если бы вы были из тех, кто играет на деньги, — лениво произнес Майкл, — вы были бы внизу, в казино.

Джадд протянул руку и нажал на кнопку аварийной остановки. Лифт дернулся и замер. Он обернулся и очень спокойно взглянул на Майкла, не произнося ни слова.

Секунды проходили одна за другой, приближаясь к минуте.

— Простите, — произнес Майкл, извиняясь скорее перед потолком, чем перед Джаддом. — Иногда я просто ничего не могу с собой поделать.

Я гадала о том, извинялся ли Майкл за неуважение или за то, что сделал у бассейна.

— Что по твоему произойдет сегодня вечером, — мягко спросил Джадд, — когда мужчина, которого ты ударил, и его семья вернутся домой?

Вопрос высосал из воздуха весь кислород. Джадд снова нажал на кнопку остановки, и лифт пришел в движение. Я так и не смогла заставить себя взглянуть на Майкла, потому что не было ничего — ничегошеньки — более опустошающего, что мог бы сказать ему Джадд.

Наконец, двери лифта открылись. Мы с Джаддом выходили последними. Я ничего не смогла с собой поделать и многозначительно посмотрела на него, когда мы вышли в коридор.

— Восьмое мая, — негромко произнес Джадд. — В этом году шесть лет, — он дал мне время, чтобы я осмыслила эту дату — осмыслила то, о чём он говорил — прежде чем продолжить. — Если мне нужно быть подонком, чтобы не пришлось хоронить ещё одного ребенка, что же, Кэсси, тогда я буду подонком.

У меня сжалось горло. Джадд прошел мимо меня, мимо остальных и первым оказался у двери нашего номера. Он распахнул её и замер.

Слыша, как пульс отдаётся в моих ушах, я поспешила догнать его. Что могло застать врасплох закаленного в боях морпеха? За несколько секунд до того, как я увидела всё своими глазами, в моей голове появился худший ответ на этот вопрос.

Слоан.

Я добралась до дверного проёма. Лия, Майкл и Дин стояли там, замерев точно так же, как и Джадд. Сначала я увидела красный.

Красные точки. Красные потёки. Красный на окнах.

Слоан обернулась к нам и просияла.

— Привет, ребята!

Я не сразу осознала, что она была здесь, и с ней всё было в порядке. Через несколько секунд я поняла, что красный на окнах был рисунком.

— Что за чёрт, Слоан? — Лия первой смогла заговорить.

— Мне нужна была большая поверхность, — Слоан щелкнула колпачком на маркере, зажатым в её руке. — Всё отмоется, — сказала она нам. — Я взяла маркер на водной основе, а не стойкий.

Всё ещё пытаясь понять, на что я смотрю, я подошла ближе к нарисованной на одном из панорамных окон схеме.

— Шансы на то, что он отмоется — семьдесят четыре процента, — поправилась Слоан. — Но хорошая новость в том, — произнесла она, оборачиваясь, чтобы взглянуть на свою работу, — что я знаю, где нападет убийца.

ГЛАВА 24

— Я нарисовала карту Лас-Вегас-Стрип, отмечая места четырех первых убийств, — называя места, Слоан указывала на красные крестики. — Крыша «Апекса», сцена главного театра «Страны Чудес», точное место, где сидел Юджин Локхарт, когда его застрелили, и… — Слоан замерла у последнего крестика. — Уборная на этаже с казино в «Его Величестве», — она в ожидании уставилась на нас. — Места нападений Н.О. не связанны с казино. Суть в точных кордитах места убийства.

Выражение лица Дина стало серьёзным.

— Координаты — вроде широты и долготы?

Я чувствовала, что он начинает погружаться в сознание убийцы, собирая информацию в единое целое, но тут вмешалась Слоан.

— Не широта. И не долгота.

Она сняла колпачок с маркера и провела линию, соединяя места убийства двух первых жертв. Затем она сделала то же самое, соединив вторую жертву с третьей, а третью с четвертой. Наконец, она нарисовала ещё несколько меток на территории «Его Величества». Одну за другой, она соединила их с остальными, а затем повернулась к нам с горящими глазами.

— Теперь вы видите?

Я видела.

— Это спираль, — сказал Дин.

Не успел он произнести эти слова, как Слоан обернулась к окну и провела через каждую из прямых линий дугу. Теперь рисунок походил на раковину.

— Не просто спираль, — произнесла Слоан, делая шаг назад. — «Спираль Фибоначчи»!

Лия плюхнулась на диван, глядя на схему Слоан.

— Рискну предположить, что это как-то связанно с «Последовательностью Фибоначчи».

Слоан многозначительно кивнула. Кипя энергией, она взглянула на окно и, поняв, что там не осталось места для письма, направилась к ближайшей стене.

— Может, попробуешь воспользоваться бумагой? — мягко вмешался Джадд.

Слоан очень внимательно взглянула на него.

— Бумага, — сказала она, словно это было слово из другого языка. — Точно.

Джадд передал ей лист бумаги. Она беззастенчиво шлепнулась на пол и начала рисовать.

— Первое число в «Последовательности Фибоначчи», не считая нуля — это единица. Так что рисуется квадрат, — сказала она, делая именно это, — где длинная каждой стороны равна одной единице измерения.

Под этим квадратом она нарисовала второй, точно такой же.

— Следующее число в последовательности — тоже единица. Так что получается один и один… А один плюс один это?.. — она не стала ждать ответа. — Два, — ещё один квадрат, на этот раз — в двое больший, чем первый. — Два плюс один — это три. Три плюс два — это пять. Пять плюс три — это восемь, — Слоан продолжала рисовать квадраты, двигаясь в лево, пока у неё не закончилось место. — А теперь представьте, что я продолжила рисовать, — сказала она, стреляя в Джадда резким взглядом, как бы упрекая его за то, что запретил ей рисовать на стене. — И представьте, что я сделала вот так… — она начала рисовать дуги, пересекающие каждый квадрат по диагонали. — Если бы я продолжила, — сказала она, — и добавила ещё два квадрата, картинка выглядела бы точь в точь, — она обернулась к спирали на окне, — как эта.

Я перевела взгляд с рисунка Слоан на карту Вегаса, которую она нарисовала на окне. Она была права. Начиная с «Апекса», убийца шел по спирали. И, если Слоан не ошиблась в расчетах — а в этом я даже не сомневалась — наш Н.О. шел по конкретному, предсказуемому маршруту.

Слоан начала записывать числа из «Последовательности Фибоначчи» на полях страницы, и я вспомнила о том, что впервые упомянув о последовательности, Слоан сказала, что она повсюду. Сказала, что она прекрасна.

Назвала её идеальной.

Вот, что ты видишь, когда смотришь на этот узор, — я мысленно обратилась к Н.О.. — Его красоту. Его идеальность. Выведенную чернилами на запястье Александры Руис. Выжженную на руке фокусника. Написанную на коже старика. Вырезанную на коже Камиллы.

Ты не просто оставляешь сообщение. Ты создаешь нечто. Нечто прекрасное. Нечто священное.

— Где следующее место? — спросил Дин. — Следующее место убийства на спирали — где оно?

Слоан развернулась к окну и провела пальцем к пятому из нарисованных ею крестиков.

— Оно здесь, — сказала она. — В «Его Величестве». Как и все оставшиеся места убийств. Чем ближе к сердцу спирали, тем ближе друг к другу будут становиться места убийств.

— Где именно в «Его Величестве»? — спросил у Слоан Дин.

Если Н.О. продолжает убивать по одному человеку в день, до следующего убийства могут оставаться минуты — уж точно не больше нескольких часов.

— Большой Бальный Зал, — пробормотала Слоан, глядя на выведенный на окне узор и теряясь в увиденном. — Вот, где должно произойти убийство.

Ты

Следующим будет нож.

Вода. Огонь. Стрела, пронзившая старика. Удушение Камиллы. Затем идет нож. Вот, как всё работает. Вот, как всё должно быть сделано.

Ты сидишь на полу, облокотившись спиной об стену, нож осторожно балансирует на твоём колене.

Вода.

Огонь.

Пронзение.

Удушение.

Раз, два, три, четыре…

Пятым станет нож. Ты вдыхаешь числа, окружающие твоё оружие: точный вес клинка, скорость, с которой ты перережешь им горло своей следующей жертвы.

Ты выдыхаешь.

Вода. Огонь. Пронзение. Удушение. Следующим станет нож. А потом… А потом…

Ты знаешь, чем всё закончится. Ты — сказочник, рассказывающий эту историю. Ты — алхимик, разрывающий систему.

Но пока имеет значение лишь клинок, твои спокойные вдохи и выдохи и знание того, что всё, над чем ты работал, скоро сбудется.

Начиная с номера пять.

ГЛАВА 25

ФБР установили слежку за Большим Бальным Залом. Для тех же из нас, кому не было позволено участвовать в слежке, день превратился в выжидание. Утро медленно перетекло в вечер. Чем темнее становилось, тем ярче горели огни за нашими испачканными красным окнами, и тем сильнее билось сердце в моей груди.

Первое января. Второе января. Третье января. Четвертое января, — я снова и снова думала о том, что сегодня было пятым днем. — Четыре тела за четыре дня. Следом идет номер пять. Ты ведь так о них думаешь, не так ли? Не как о людях. Но как о числах. Как о вещах, которые нужно сосчитать. Они — просто на просто часть твоего уравнения.

Я вспомнила о снимке из дела моей матери — снимке бережно обернутого в ярко-синюю ткань скелета. В том, как убийца захоронил тело, Дин видел сожаление. Но перед моими глазами застыла полная его противоположность.

Ты не чувствуешь угрызений совести, — я заставила себя сосредоточиться на убийце из Вегаса. С этим я справлюсь. Это мне по силам. — С чего бы тебе сожалеть? В мире миллиарды людей, а ты убил какой-то ничтожный процент. Одного, двух, трёх, четырех…

— Ладно, хватит, — Лия вышла из своей спальни, окинула нас взглядом и направилась на кухню. Я услышала, как она распахивает морозилку. Через несколько секунд она вернулась. Она протянула что-то Майклу.

— Холодное полотенце, — сказала она ему. — Приложи к глазу и прекрати выглядеть мрачным, потому что мы оба прекрасно знаем, что это работа Дина.

Лия не стала дожидаться, пока Майкл выполнит её указания и переключилась на следующую цель.

— Дин, — с ноткой неуверенности в голосе произнесла она. — Я беременна.

Дин открыл глаза.

— Нет, не беременна.

— Кто знает, — огрызнулась Лия. — Суть в том, что от сидения здесь в ожидании телефонного звонка и представления всего самого ужасного, что может произойти, нам становится только хуже.

— И что же мы, по-твоему, должны сделать? — спросила я.

Лия нажала на кнопку, и жалюзи медленно закрыли окна — а с ними и всё, написанное Слоан.

Слоан возмущенно пискнула, но Лия не сочла это достойной жалобой.

— Я предлагаю, — сказала Лия, — провести ближайшие три часа и двадцать семь минут притворяясь нормальными подростками, — она плюхнулась на диван между нами с Дином. — Кто хочет сыграть в «Две правды и одну ложь»?

— Меня выгнали из более чем четырех школ-пансионов, — Майкл говорил так, что я понятия не имела, были ли его слова правдой. — Мой любимый фильм — «Дорога домой».

Это тот, где потерянные зверушки пытаются найти дорогу домой? — подумала я.

— И, — затейливо закончил Майкл, — я обдумываю идею пробраться в комнату Рэддинга сегодня ночью и выбрить на его голове свои инициалы.

Три факта. Два из них были правдой. Один — ложью.

— Третье, — мрачно сказал Дин. — Ложью было третье.

Из-за разбитой губы Майклу плохо удавалось коварно улыбаться, но он старался, как мог. Лия, растянувшаяся на ковре, лежа на животе, и оперлась на локти.

— Из скольких школ-пансионов тебя выгнали? — спросила она.

Майкл дал Дину пару секунд на то, чтобы понять, что детектор лжи сочла его первые слова враньем.

— Из трёх, — сказал он Лие.

— Прогульщик, — провозгласила она.

— Я не виноват, что Стерлинг и Бриггс меня ещё не выгнали, — Майкл провел пальцем по своей разбитой губе. — И дураку понятно, что я — помеха. А они умные люди. Исключение номер четыре — вопрос времени.

Лучше заставить кого-то отвергнуть тебя, — подумала я, понимая больше, чем мне хотелось бы, — чем позволить им сделать это по собственной воле.

— «Возвращение домой»? — Дин многозначительно взглянул на Майкла. — Серьезно?

— Что сказать, — ответил Майкл. — Обожаю задушевных щенят и котят.

— Звучит очень маловероятно, — произнесла Слоан. Несколько секунд она смотрела на Майкла, а затем пожала плечами. — Моя очередь. — Она закусила нижнюю губу. — Среднее количество щенят у гончей — семь, — Слоан сделала паузу, и продолжила. — Слово «шпатель» произошло от греческого слова «spathe», означавшего штыковую лопатку.

Кажется, Слоан не совсем уловила суть игры, но она знала, что полагается сказать два правдивых факта и один ложный. Она сильно сжала одну руку другой. Даже если правда и была не очевидна, стало ясно, что сейчас она соврёт.

– Владелец этого отеля, — выпалила она, — не мой отец.

Всю свою жизнь Слоан хранила этот секрет. Она рассказала мне. Она не могла заставить себя рассказать остальным — но она могла соврать. Плохо, очевидно, в игре на определение лжи.

Я чувствовала, как у ребят возникают сотни вопросов, но никто не произнес ни слова.

— Вы должны угадать, — Слоан сглотнула, а затем подняла взгляд от своих коленок. — Вы должны. Таковы правила.

Майкл подтолкнул ногу Слоан своей.

— То, что про гончих?

— Нет, — ответила Слоан. — Не это.

— Мы знаем, — я никогда не слышала Дина таким ласковым. — Мы знаем, о чём ты соврала, Слоан.

Слоан выдохнула.

— Судя по моим расчетам, сейчас подходящее время для того, чтобы кто-нибудь обнял меня.

Сидящий рядом с ней Дин протянул ей руки, и Слоан обняла его.

— Поднимите руку, если не думали, что Дин любит обнимашки, — сказал Майкл, поднимая руку.

Лия фыркнула.

— Обнимашки завершены, — Слоан высвободилась из рук Дина. — «Две правды и одна ложь». Ваша очередь, — решительно произнесла она.

Именно это я и сделала.

— Меня никогда не гипнотизировали, — правда. — Я феноменально гибкая, — ложь. Я подумала о Слоан, только что раскрывшей своё сердце. — Полиция нашла тело и думает, что оно принадлежит моей матери.

Слоан во всём призналась остальным. Я задолжала им то же самое — пусть Дин с Лией и так всё знали.

— Я никогда не замечала в тебе физических подтверждений феноменальной гибкости, — сказала Слоан. Её руки замерли. — О, — она поняла, что я говорила правду о теле и заколебалась. — Судя по моим расчетам… — начала было говорить она, но затем просто рванула ко мне и обняла.

Мы можем называть эту игру «Две правды, одна ложь и обнимашки», — подумала я, но что-то в этом прикосновении угрожало той стене, что я построила у себя в голове — той, что стояла между мной и темнотой.

— Снова моя очередь, — Майкл посмотрел мне в глаза. Я ждала, что он скажет что-нибудь — что-нибудь правдивое, настоящее. — Я сожалею насчет твоей матери, — сказал он мне. Правда. Он обернулся к Слоан. — Я бы с радостью врезал твоему отцу, если бы подвернулся подходящий случай, — правда. Затем он откинулся назад, опираясь на локти. — И я великодушно передумал выбривать свои инициалы на голове Дина.

Дин сердито взглянул на Майкла.

— Богом клянусь, Таунсенд, если ты…

— Твоя очередь, Лия, — вмешалась я. Учитывая жутковатую способность Лии заставить всё что угодно, звучать правдиво, играть с ней было непросто.

Лия барабанила пальцами по краю кофейного столика, размышляя. Спокойный ритм позволил моим глазам скользнуть к часам на стене. Мы играли вот уже несколько часов.

Полночь была всё ближе и ближе.

— Когда мне было девять, я убила человека, — Лия сделала то, что умела лучше всего — отвлекла меня. — Я подумываю побрить Майклу голову, пока он будет спать. И, — закончила она, не меняя тона, — я выросла в секте.

Две правды и ложь. Лие отлично удалось нас отвлечь. Я знала, что к тринадцати годам, когда она присоединилась к программе, она жила на улице. Я знала, что умение лгать приобреталось лишь в определенном окружении — и не в самом лучшем.

Когда мне было девять, я убила человека.

Я выросла в секте.

В комнату зашел Джадд. Я была так сосредоточенна на словах Лии — стараясь понять, какой из этих фактов был правдой — что не сразу заметила мрачное выражение лица Джадда.

Я взглянула на часы — одна минута первого. Шестое января.

Звонила Стерлинг, — подумала я. Моё сердце билось у меня в горле, на коже выступил пот.

— Что у нас? — негромко спросил у мужчины Дин.

Джадд коротко взглянул на Слоан, а затем ответил на вопрос Дина.

— Ничего.

ГЛАВА 26

Агенты ФБР продолжили вести наблюдение за Большим Бальным Залом «Его Величества». Шестого января ничего не произошло. Как и седьмого. А на утро восьмого января в нашем номере появилась агент Стерлинг. Они с Дином сидели за кухонным столом и негромко беседовали. Джадд готовил блинчики. На несколько секунд мне показалось, что я снова дома — в Квантико.

— Кэсси, — произнесла агент Стерлинг, заметив меня в дверном проеме. — Хорошо. Садись.

Поглядывая то на Стерлинг, то на Дина, я подчинилась. Какая-то часть меня хотела услышать новости, но другая часть моего мозга обдумывала приветствие агента Стерлинг, её позу и тот факт, что Джадд поставил перед ней тарелку с блинчиками, точно так же, как и перед нами с Дином.

Вы пришли не из-за новостей. Вы пришли из-за их отсутствия.

— Всё ещё ничего неизвестно? — спросила я. — Я просто не понимаю. Даже если Слоан ошиблась с местом, всё равно должно было появиться…

Ещё одно тело. Несколько тел.

— Возможно, я заметил ФБР и решил дать задний ход, — произнес Дин, глядя на мир глазами Н.О.. — А может я просто решил прятать тела.

— Нет, — слово слетело с моего языка, прежде чем я успела обдумать причины. — Ты не станешь скрывать результаты своих трудов. Ты хотел, чтобы полиция увидела числа. Ты хотел, чтобы они узнали, что все эти несчастные случаи не были случайностями.

Ты хотел, чтобы мы увидели в твоих действиях красоту. Узор. Изящество.

— Это не просто убийства, — пробормотал Дин. — Это выступление. Это искусство.

Я подумала об Александре Руис, о её рассыпавшихся по асфальту волосах; о сожженном до неузнаваемости фокуснике; о стреле, пронзившей сердце старика. Я подумала о Камилле Холт, о её посеревшей коже и налитых кровью глазах.

— Судя по методике убийств, — мои размышления прервал голос агента Стерлинг, — мы абсолютно точно имеем дело с «организованным» убийцей. Все эти нападения были спланированы. Тщательно, до мелочей, вроде уклонения от камер наблюдения. У нас нет свидетелей. Вещдоки ведут в никуда. Всё что у нас есть — это история убийцы, рассказанная телами его жертв — и то, как эта история менялась.

Она разложила на столе четыре снимка.

— Расскажите мне, что вы видите, — сказала она. Судя по её тону, урок начался. Я взглянула на первую фотографию. Александра Руис была симпатичной девушкой, не на много старше меня. Ты тоже считал её красивой. Ты наблюдал за тем, как она тонула, но не удерживал её под водой. Ты не оставил следов на её коже.

— Здесь дело не в насилии, — произнес Дин. — Я и пальцем её не тронул. Мне не пришлось.

Я продолжила за Дина:

— Дело в способностях.

— В способностях предсказать, что она сделает, — продолжил он.

Я уточнила:

— В способностях повлиять на неё. Сбить одно домино и наблюдать за тем, как упадут остальные.

— В расчетах, — добавил Дин.

— Что насчет второй жертвы? — спросила Стерлинг. — С ним дело тоже было в одних только расчетах?

Я перевела взгляд ко второй фотографии — изображению сожженного до неузнаваемости тела.

— Я не убивал его, — пробормотал Дин. — Это произошло из-за меня, но удар нанес не я. Я наблюдал.

Ты проводишь много времени за наблюдениями, — подумала я. — Ты знаешь, как действуют люди, и призираешь их за это. За то, что на какой-то миг, они могут счесть себя равными тебе.

— Суть не в том, чтобы оказаться сильнее людей, — вслух произнесла я, не отводя взгляда от Дина. — Суть в том, чтобы оказаться умнее.

Дин слегка склонил голову, его взгляд замер на чем-то невидимом для остальных.

— Никто не знает, кто я на самом деле. Думают, что знают, но это не так.

— Важно, — продолжила я, — показать им. Числа, схемы, планы — ты хочешь, чтобы они увидели.

— Кто? — спросила агент Стерлинг. — Чьё внимание пытается привлечь Н.О.? — судя по её тону, она не раз задавалась этим вопросом. Тот факт, что она спросила об этом и у нас, кое-что сказал мне об ответе.

— Не только ФБР, — медленно произнесла я. — Не только полицию.

Стерлинг склонила голову на бок.

— Ты говоришь мне то, что я, по твоему мнению, хочу услышать или то, о чём говорит твоё чутьё?

Числа были важны для Н.О.. Они важны для тебя, потому что они важны для кого-то ещё. Я считала, что Н.О. выступает. Но кем были его зрители?

Я ответила на вопрос Стерлинг:

— И то, и другое.

Стерлинг коротко кивнула и указала на третью фотографию.

— Стрела, — произнес Дин. — Больше никакого «эффекта домино». На этот раз я сам нажал на курок.

— Почему? — подталкивала нас Стерлинг. — Власть, влияние, манипуляции — а затем грубая сила? Как убийца совершает такой переход? И почему он делает это?

Я уставилась на фотографию, стараясь разгадать логику Н.О..

— Сообщение на стреле, — произнесла я. — Tertium. В третий раз. Тебе кажется, что разницы нет — утопить, наблюдать за тем, как человек сгорает живьем, или выстрелить в старика стрелой; для тебя всё это — одно и то же — но это не так.

Я не могла перестать думать об этом. Метод убийства рассказывал нам о мотивациях и основных психологических нуждах.

Что за историю ты мне рассказываешь?

— Камиллу Холт задушили собственным ожерельем, — Дин перешел к последнему снимку. — «Организованные» убийцы обычно приносят собственное оружие.

— Да, — ответила агент Стерлинг, — именно это они и делают.

Удушение было чем-то личным. Здесь в ход шла физическая сила, и дело было уже не в манипуляциях, а в превосходстве.

— Ты вырезал числа на её коже, — вслух размышляла я. — Чтобы наказать её. Чтобы наказать себя за то, что тебе не удалось достичь идеала.

У тебя есть план. Провал — не вариант.

— Что насчет эволюции? — подсказала агент Стерлинг.

— С каждым новым убийством всё больше жестокости, — ответил Дин. — И с каждым разом это что-то более личное. Он растёт.

Агент Стерлинг коротко кивнула.

— Рост, — произнесла она, переключаясь в обучающий режим, — приходит, если с каждым новым убийством Н.О. хочет большего. Он проявляется по-разному. Если убийца, начинавший с нанесения одного ножевого ранения, начинает ранить жертву несколько раз, значит, он растёт. Если убийца начинал, убивая раз в неделю, но затем убивает двух людей в день, значит, он растёт. Если убийца начинает с нападения на людей, которых легко убить, а со временем переходит на всё более и более сложные цели — значит, он растёт.

— И, — добавил Дин, — если убийца с каждым убийством становится всё более жестоким, значит, он растёт.

Я нашла в их словах логику.

— Отдача уменьшается, — сказала я. — Так наркоману с каждым разом нужна большая доза, чтобы опьянеть от наркотиков.

— Иногда так и есть, — согласилась агент Стерлинг. — Но иногда, рост указывает на потерю контроля, вызванную чем-то вроде внешнего раздражителя. Или же убийца начинает считать себя неуязвимым. Чем более напыщенным становится убийца, тем более грандиозные убийства он совершает.

Ты растёшь. Несколько секунд я обдумывала эти слова. Почему?

Следующий вопрос, пришедший мне в голову, я решила озвучить:

— Если Н.О. растёт, — произнесла я, — с чего бы ему останавливаться?

— Он не мог остановиться, — спокойно произнёс Дин.

Четыре трупа за четыре дня, а затем — ничего.

— Большинство серийных убийц не могут вот так просто остановиться, — произнесла Стерлинг. — Только если кто-нибудь или что-нибудь остановит их.

Судя по её тону, она думала о другом деле — об одном конкретном убийце, за которым она охотилась — он остановился. Ему удалось сбежать.

— Наиболее вероятные объяснения внезапного и длительного перерыва в серийных убийствах, — продолжила агент Стерлинг, — состоят в том, что Н.О. был арестован по другой причине или же умер.

Я мельком взглянула на Джадда. Его дочь была лучшей подругой агента Стерлинг. Убийца твоей дочери мертв, Джадд? Или избежал наказания? Может, его арестовали за другое преступление? Мне не нужно было знать многого о деле, чтобы понять, что и Джадда и Стерлинг преследовали эти вопросы.

— Что дальше? — спросила я у агента Стерлинг, подавляя желание забраться ей в голову.

— Мы должны узнать две вещи, — ответила наша руководительница. — Почему наш Н.О. стал расти, и почему он или она остановился.

— Никто не останавливался.

Мы с Дином и агентом Стерлинг одновременно обернулись к двери. В дверном проёме стояла растрепанная после сна Слоан.

— Он не мог просто взять и остановиться, — упрямо произнесла Слоан. — Ничего ещё не кончилось. На очереди Большой Бальный Зал.

Я слышала в голосе Слоан нужду — она должна была оказаться права. Одну единственную вещь она должна была сделать правильно.

— Слоан, — ласково произнесла агент Стерлинг, — возможно — вполне возможно — мы непреднамеренно спугнули убийцу. Мы вмешались в его задумку.

Слоан покачала головой.

— Если начинаешь с начала спирали и идешь наружу, можешь остановиться в любое время. Но если начинаешь с её окончания и движешься к центру, есть начало и есть конец. Схему нельзя изменить.

— Вы можете продолжить наблюдение за Большим Бальным Залом? — спросил у Стерлинг Дин. Он знал Слоан ничуть не хуже меня. Он знал, сколько это значило для неё — а ещё он знал, что когда речь шла о числах, её инстинкты были сильнее всех прочих.

Агент Стерлинг ответила сдержано.

— Владелец казино позволил нам остаться, когда узнал, что Большой Бальный Зал в зоне риска, но терпение руководства быстро иссякает, — тот факт, что агент Стерлинг не стала произносить имени отца Слоан, указал мне на то, что она прекрасно знала о том, кем он приходился Слоан.

— Скажите ему, что зал нужно держать закрытым, — сердито выпалила Слоан. — Скажите, что узор ещё не завершен. Заставьте его выслушать вас.

Он никогда не слушает тебя. И никогда по-настоящему не видит.

— Я сделаю, что смогу, — пообещала агент Стерлинг.

Слоан сглотнула.

— Я разберусь в этом. Я сделаю больше. Я найду ответ, обещаю, просто скажите ему.

— Ты не обязана делать больше, — сказала агент Стерлинг. — Ты и так сделала всё, о чём мы просили тебя. Ты всё сделала правильно, Слоан.

Слоан покачала головой и направилась в гостиную. Она нажала кнопку, чтобы поднять жалюзи, и уставилась на расчёты на оконном стекле.

— Я найду его, — снова сказала она. — Обещаю.

ГЛАВА 27

— Что дальше? — негромко спросила я у агента Стерлинг. Мы с ней и Дином вышли из номера в коридор.

— Мы можем продержать Большой Бальный Зал закрытым ещё день, — ответила агент Стерлинг. — Может пару дней. Но ФБР и местная полиция не могут позволить больше чем паре команд следить за ним. Мы должны отслеживать и другие зацепки.

— Вроде Тори Ховард? — спросила я.

Агент Стерлинг удивленно подняла бровь.

— Я так понимаю, посреди устроенной Майклом драки, ты подслушала эту часть нашего разговора с Томасом Уэсли?

Я кивнула и, чтобы Дин понял нас, добавила:

— Уэсли утверждает, что Тори — очень одаренный гипнотизёр.

— Мы зациклились на числах и бальном зале, — продолжила Стерлинг. Она понизила голос, чтобы её не услышала Слоан. — Но, возможно, пора поработать над другими зацепками.

Как наш Н.О. заставил Александру Руис сделать тату с числами на её собственной руке? Каким образом она оказалась в бассейне лицом вниз, без каких-либо признаков сопротивления?

Манипуляция. Влияние.

— Гипноз, — повторил Дин. Я буквально видела, как он думал о том, что Тори Ховард солгала полиции. Она что-то скрывала.

— Мне пора идти, — сказала агент Стерлинг. — Я обещала Бриггсу, что скоро вернусь. Дин, работай над профилем. Почему Н.О. начал расти, почему Н.О. остановился и всё, что сможешь узнать.

— А я? — спросила я.

Стерлинг мельком взглянула в сторону гостиной.

— Я хочу, чтобы ты вытащила Слоан из номера и несколько часов держала её подальше от дела. Сейчас она в лучшем случае им одержима.

Мы не стали говорить о том, что случай явно был не лучшим.

— Куда мне отвести её? — спросила я.

Агент Стерлинг едва заметно улыбнулась, и я поняла, что ответ мне не понравится.

— Кажется, Лия хотела заняться шоппингом?

— Мне идёт или мне идёт? — Лия держала в руках темно-фиолетовый топ. Даже на вешалке крой выглядел странно — воротник был ассиметричным, а на талии красовались складки. Прежде чем я успела ответить, Лия схватила вторую кофточку: изящную белую блузу крестьянского стиля. Через миг к кофточкам присоединилась юбка: коричневая, узкая и обтягивающая.

Каждая выбранная ею вещь выглядела так, словно принадлежит разным людям — в этом и был весь смысл. Лия не просто примеряла наряды. Она примеряла личности.

Когда мне было девять, я убила человека.

Я выросла в секте.

Я понятия не имела, что из этого было правдой. И Лия была этому только рада.

— Тебе что-нибудь нравится, Слоан? — спросила я у своей второй спутницы. Слоан не хотела выходить из номера. В конце концов, я уговорила её, пообещав купить ей эспрессо.

В ответ на мой вопрос Слоан покачала головой, но я заметила, как она провела рукой по белой кофточке, украшенной тройкой художественных фиолетовых клякс.

— Примерь её, — хрипло предложил Джадд. По логике вещей, шестидесятилетний морпех на пенсии не должен был вписываться в обстановку элитного бутика, но Джадд стоял так неподвижно, что я почти забыла о его присутствии. Агент Стерлинг попросила его пойти с нами, ради безопасности.

И я совсем не хотела думать о том, что может случиться, когда Майкл и Дин остаются в номере вдвоём.

— Всего семьдесят процентов посетителей Лас-Вегаса пробуют свои шансы в игре, — произнесла Слоан, убирая руку с легкой, мягкой ткани кофточки. — Всё больше и больше людей приезжают ради шоппинга.

Лия взяла в руки кофточку, на которую смотрела Слоан.

— Ты примеришь её, — приказала она. — Или я отзову предложение Кэсси об эспрессо.

Слоан нахмурилась:

— Она может такое сделать?

Вскоре стало ясно, что, да, Лия может. Когда Лия затащила Слоан в примерочную, ко мне обернулся Джадд.

— Тебе ничего не нравится? — спросил он.

— Пока что нет, — сказала я. На самом деле, я не слишком-то хотела заниматься шоппингом. Я согласилась, когда агент Стерлинг сказала, что Слоан нужно проветриться. И я хотела быть рядом с моей соседкой по комнате, но, как бы я не старалась, мои мысли возвращались к тому, что сейчас делал Н.О.. Почему ты стал расти? Почему ты остановился?

Я заставила себя взять с ближайшей вешалки платье. Оно оказалось простым: темно-синим и трапециевидного силуэта. Только последовав в примерочную за Лией и Слоан, а затем надев платье, я поняла, что оно было точь-в-точь того же цвета, что и покрывало, в который были завернуты останки, скорее всего, принадлежащие моей матери.

— Танцуй, — вокруг шеи моей матери обернут ярко-синий шарф, её рыжие волосы влажные от снега и холода, и она включает в машине радио, делая музыку громче.

На этот раз я не смогла отбиться от воспоминаний. А, возможно, я и не хотела этого.

— Ты способна на большее, — сказала она мне, оборачиваясь в водительском кресле и не переставая резво танцевать.

Мне где-то шесть или семь лет, и ещё так рано, что у меня слипаются глаза. На этот раз часть меня не хочет танцевать.

— Знаю, — говорит моя мама, перекрикивая музыку. — Тебе нравился город и этот дом, и наш маленький двор. Но дом — это не место, Кэсси. Дом — это люди, которые тебя любят, — она съезжает на обочину шоссе. — И всегда будут любить тебя, — шепчет она, отбрасывая волосы с лица. — Не смотря ни на что.

— Не смотря ни на что, — шепчу я, и она улыбается одной из этих плавных, загадочных улыбок, от которых и мне хочется улыбнуться в ответ. Не успеваю я опомниться, как она включает музыку на полную громкость, мы двое выбираемся из машины и танцуем, прямо там, на обочине шоссе, в снегу.

— Кэсси? — голос Лии вернул меня к настоящему. В кои-то веки, её голос звучал ласково.

Мы не знаем, что тело принадлежит ей, — подумала я, — не наверняка. Но глядя на себя в зеркало, я не верила в это. Синий цвет платья подчеркивал мои глаза. Мои волосы выглядели темнее, почти янтарно рыжими.

— Это твой цвет, — сказала мне Лия.

Когда-то он был цветом моей матери, — подумала я. — Если человек знал мою мать, если любил её и считал её красивой — то похоронил бы её именно в этом цвете.

Её кулон. Её цвет. По моему телу разлилось странное подобие оцепенения, мои ребра казались мне тяжелыми, а язык словно разбух во рту. Я сняла платье и вернулась в переднюю часть бутика.

Напротив расположился старомодный магазин сладостей. Я вернулась к привычкам из моего детства и принялась наблюдать за людьми, рассказывая самой себе истории о покупателях. Женщина, покупающая лимонные леденцы только что рассталась с парнем. Мальчик, поглядывающий на конфеты в виде сигарет, надеется, что его мать не узнает о том, что он пробовал настоящие. Маленькая девочка, не отводящая глаз от леденца размером с её голову, сегодня днём не спала.

Зазвонил мой телефон. Я ответила, не отрывая взгляда от девочки. Она не потянулась за леденцом. Она просто стояла и серьёзно глядела на него.

— Алло?

— Кэсси.

Голос отца я узнавала дольше, чем голоса Стерлинг или Бриггса.

— Привет, пап, — выдавила я, в то время как мой мозг затопили все те мысли, о которых я старалась забыть. — Сейчас не самый подходящий момент.

К девочке, серьёзно глядящей на леденец, присоединился её отец. Он протянул ей руку. Она приняла её. Просто. Легко.

— Я просто хотел узнать, как ты.

Мой отец старался. Я видела это — но также я видела, с какой легкостью мужчина напротив поднял дочь и усадил себе на плечи. Ей было где-то три года, а может четыре. Её волосы были рыжими, ярче моих, так что я с легкостью могла представить себя в её возрасте.

Тогда я даже не знала о том, что у меня есть отец.

— Я в порядке, — сказала я, поворачиваясь спиной к девочке и её отцу. Я не хотела знать, купит ли отец девочки леденец. Я не хотела видеть того, какими глазами она смотрела на него.

— Сегодня утром мне звонили из полиции, — голос моего отца был низким.

Значит, ты звонишь не только для того, чтобы узнать, как я.

— Кэсси?

— Я здесь.

— Криминалистам удалось найти на ткани, в которую был завернут скелет, следы крови.

Я проглотила эту информацию и обдумала её. Если на ткани была её кровь, ты, должно быть, завернул её в ткань до того, как… до того, как ты.

— Судя по результатам предварительного анализа, это та же группа крови, что и у твоей матери, — мой отец говорил так спокойно, что я начала гадать, не записал ли она слова заранее и не читал ли теперь по бумажке. — Они проводят анализ ДНК. Они не уверенны, что найденного образца достаточно, но если это так, мы получим ответы через несколько дней, — всего на миг его голос дрогнул. — Если им придется делать анализ ДНК костей… — его голос надломился. — Понадобиться больше времени.

— Ответы, — произнесла я, цепляясь за это слово. Я произнесла его, словно обвинение. Её кулон. Её цвет. — Я хочу узнать не только о том, она ли это. Я хочу узнать, кто сделал это.

— Кэсси, — вот и всё, что смог сказать мой отец. Заготовленная им речь оборвалась.

Я снова обернулась к магазину сладостей. Маленькая рыжеволосая девочка и её отец давно ушли.

— Мне пора идти.

В тот самый миг, когда я повесила трубку, рядом со мной появилась Лия.

— Знаю, — натянуто произнесла я. — Сейчас не моя очередь разбираться с проблемами.

— Хочешь услышать веский довод номер три, почему это именно так? — Лия схватила меня за руку и потянула в заднюю часть магазина. — Слоан только что вышла через задний выход для сотрудников, — сказала она, понижая голос. — А с ней — товар на пять сотен долларов.

ГЛАВА 28

Кто вообще берет нервного клептомана ходить по магазинам? — ругала я саму себя, пока мы незаметно выскальзывали через задний выход. — Серьёзно, кто такое делает? Дверь за нами закрылась. В нескольких футах от нас стояла Слоан, сжимая в одной руке шелковую кофточку, а в другой — что-то вроде браслета.

— Слоан, — сказала я, — нам нужно вернуться в магазин.

— Не просто четыре тела за четыре дня, — произнесла Слоан. — Вот, что мы упустили. Что я упустила. Первое января, второе января — это не просто дни. Это даты. 1/1. 1/2.

— Понимаю, — сказала Лия, так убедительно, что я почти ей поверила. — Ты можешь рассказать нам об этом после того, как мы вернемся в магазин и прежде чем Джадд или продавщицы заметят, что мы пропали.

— Один, один, два, — словно Лия ничего и не говорила, продолжила Слоан. — Так начинается последовательность. 1/1. 1/2. Видите? Он нарушил систему, потому что «тело в день» никогда и не было системой, — голос Слоан буквально пульсировал напряжением. — Первое января, второе января, третье и четвертое — всё это, даты Фибоначчи. Тринадцать — 1/3. Сто сорок четыре — ¼, — слова всё быстрее и быстрее слетали с её языка. — Мне нужно всего лишь определить, какие переменные он использует…

В конце коридора открылась другая дверь. Лия молниеносно прижала нас Слоан к стене. Но она могла не волноваться на этот счет. Появившаяся из-за двери парочка была слишком сильно увлечена беседой.

Я не слышала их слов, но не нужен был Майкл, чтобы понять, что эмоции били через край.

Аарон Шоу. Я узнала брата Слоан за несколько секунд до того, как поняла, кем была ему спутница.

И Тори Ховард.

Аарон сказал что-то, обращаясь к ней. Она отпрянула и вернулась в здание, громко хлопнув дверью. Аарон выругался — достаточно громко, чтобы мы смогли разобрать слова — а затем пнул металлическую дверь.

— Это и моё любимое ругательство, — прошептала Слоан.

— А у кого-то, — пробормотала Лия, — есть характер.

Металлическая дверь за нами распахнулась, и я подпрыгнула от удивления. В коридор вышел Джадд, попутно осматривая территорию на наличие потенциальных угроз. Его взгляд замер на Аароне Шоу.

— Девочки, — сказал он, — возвращайтесь в магазин.

Мы сделали, как было велено. Дверь за нами закрылась, оставляя Джадда в коридоре.

— Прошу прощения, — перед нами появился мужчина в темном костюме. Охрана. Он окинул взглядом зажатые в руках Слоан вещи и взглянул в сторону, откуда мы пришли. — Мне придётся попросить вас, девочки, пройти со мной.

Охрана увидела на камере, как Слоан выходит из магазина. Тот факт, что затем она вернулась по собственной воле, кажется, не помешал им счесть её воровкой. Я понадеялась на то, что вернувшись из коридора и обнаружив, что мы пропали, Джадд найдет дорогу в офис охраны, где мы трое сидели лицом к лицу с мужчиной, которого я сразу же узнала.

Ты пришел за отцом Слоан в ночь, когда убили Камиллу, — подумала я, пока мужчина внимательно смотрела на нас. Он был среднего роста, с неприметными чертами лица, на котором красовалось абсолютно ничего не показывающее выражение, которому позавидовали бы профессиональные игроки в покер. Что-то в его манере сидеть и в его движениях кричало о власти и авторитете, а может быть — даже об опасности.

— Вы знаете, какую сумму в год это казино теряет из-за краж? — строго спросил у нас он.

— Каждый год из магазинов по всему миру крадут товар общей стоимостью в тринадцать миллиардов долларов, — Слоан ничего не могла с собой поделать. — Судя по моим расчётам, ваша доля составляет меньше ноля целых одной десятитысячной процента.

Мужчина явно не ожидал от нас ответа.

— Она ничего не крала, — Лия произнесла эти слова так, словно одна мысль о том, что Слоан могла что-либо украсть заставляла её закатывать глаза. — У неё случилась паническая атака. Она вышла наружу, подышать воздухом. Потом вернулась назад. Вот и вся история.

Ложь Лии была так близка к правде, что даже с записями с камер наблюдения, им будет сложно поспорить с её историей. Слоан с самого начала была взволнована. Слоан вышла наружу. Слоан вернулась. Всё это было правдой.

— Виктор, — глава службы безопасности поднял взгляд. Мы трое обернулись к двери в офис. Там стоял Аарон Шоу, и выглядел он настолько же спокойным и собранным, как и в день нашей первой встречи.

— Аарон, — поздоровался Виктор.

Не «Мистер Шоу», — заметила я. Когда дело доходило до иерархии в «Его Величестве», становилось не совсем ясно, кто из этих двоих был выше рангом.

— Это может подождать? — Виктор произнес это скорее как приказ, чем как вопрос.

— Просто проверяю наших VIP гостей, — ответил Аарон. — Эти девушки остановились с мистером Таунсендом в апартаментах Ренуара.

Услышав слова «Апартаменты Ренуара» Виктор замер. С таким же успехом Аарон мог бы сказать: «Они тратят кучу денег, оставь их в покое».

— Позволь мне сделать мою работу, — сказал Аарону Виктор.

— Ваша работа — преследование подростков, у которых проблемы с тревожностью? — спросила Лия, поднимая бровь. — Уверена, несколько новостных информагентств сочтут это интересным.

Стоило Лие солгать, она больше не отступалась от своей лжи.

— Почему же молчит виновница торжества? — произнес Виктор, глядя на Слоан и хмурясь. — У тебя действительно случилась паническая атака, как говорит твоя подруга?

Слоан уставилась на угол его стола.

— Люди с проблемами с нервами в десять раз более склонны к феноменальной гибкости, чем остальные, — четко произнесла она.

— Виктор, — в голосе Аарона мелькнула нотка стали. — Я займусь этим. Ты можешь идти.

Через несколько секунд напряженной тишины, глава службы охраны вышел из комнаты, так и не произнеся ни слова. Судя по всему, здесь у власти был Аарон. Кажется, я выдохнула с облегчением, но затем Аарон закрыл за мужчиной дверь и обернулся к нам.

— Давайте поболтаем.

ГЛАВА 29

Аарон сел, но не за стол Виктора, а на его край.

— Как тебя зовут? — негромко спросил он у Слоан.

Слоан открыла рот, а затем снова закрыла его.

— Её зовут Слоан, — ответила за Слоан Лия.

— Как твоя фамилия, Слоан? — мягко спросил Аарон. Я вспомнила о том, как в день нашей первой встречи, он отвечал на статистику Слоан улыбкой. А затем подумала о коротком, но резком разговоре между ним с Тори.

— Тэвиш, — прошептала Слоан. Она заставила себя поднять взгляд, её голубые глаза расширились. — Я собиралась украсть эту кофточку.

Я мысленно зарычала. Слоан абсолютно не умела врать. Но, с другой стороны, — подумала я, — она сидит напротив сына своего отца и ничего не говорит об этом.

— Я просто притворюсь, что не слышал этого, — сказал нам Аарон, улыбаясь. Было сложно сопоставить юношу, сидящего перед нами с тем, кого мы видели в коридоре.

Ты знаешь Тори. Она знает тебя. Эмоции били через край — вдруг, меня поразила мысль. Что, если ты действительно знаешь Тори? Может, в ту ночь в суши-баре ты смотрел вовсе не на Камиллу?

Влечение, привязанность, напряжение — может ты наблюдал за Тори.

Что, если той ночью Тори решила выпить в «Его Величестве», потому что хотела увидеть его? Она солгала Бриггсу и Стерлинг о выборе ресторана.

Что, если она не боится Аарона? Что, если она боится, что он бросит её? Или боится того, что кто-нибудь узнает об их романе.

Кто-нибудь, — подумала я, — вроде отца Аарона.

ГЛАВА 30

— Тэвиш, — Аарон повторил фамилию Слоан, затем сделал паузу, словно у него пересохло во рту. — Когда-то у моего отца была подруга, — мягко продолжил он. — Её звали Марго Тэвиш.

— Мне нужно идти, — Слоан вскочила на ночи. Она дрожала. — Мне срочно нужно идти.

— Пожалуйста, — попросил Аарон. — Слоан. Не уходи.

— Я должна, — прошептала Слоан. — Я не должна здесь находиться. Я не должна рассказывать.

Она хотела понравиться ему. Даже паникуя, даже стараясь сбежать от него, она так сильно хотела понравиться ему, что я буквально чувствовала это.

— У нас одни глаза, — сказал ей Аарон. — Ты знала, что их называют «синими, как у Шоу»?

— Язык хамелеона длиннее его тела! А синий кит весит две целых семь десятых тонн!

— Прости, — произнёс Аарон, поднимая руки в извиняющемся жесте и делая шаг назад. — Я не хотел напугать тебя, свалить на тебя всё это или поставить тебя в затруднительное положение. Просто, я узнал о твоей матери, когда закончил старшую школу. Я встречался с ней. Она сказала, что у неё был ребенок, но к тому времени, как я узнал, у твоей матери случилась передозировка, а ты исчезла.

Исчезла. Несколько секунд я провела за расчетами. Аарон закончил старшую школу примерно в тоже время, когда Слоан завербовали в программу «Естественных».

— Тебе нельзя знать обо мне, — мягко сказала Аарону Слоан. — Таковы правила.

— Это не мои правила, — Аарон встал и обошел стол, приближаясь к Слоан. — Я не такой, как мой отец. Если бы я узнал о тебе раньше, честное слово, я бы…

— Ты бы что? — защищая Слоан, вмешалась Лия. Слоан была нам куда более родной, чем когда-либо станет ему, а прямо сейчас, она была уязвимой и разбитой. Лия не доверяла незнакомцам, и она уж точно не собиралась доверить этому незнакомцу — которого мы застали за ссорой с Тори Ховард — нашу Слоан.

Прежде чем Аарон успел ответить, дверь распахнулась. За ней стоял Джадд. А с ним — отец Аарона.

— Аарон, — произнёс мистер Шоу. — Не мог бы ты быть так добр и дать нам минутку.

Кажется, Аарон не слишком сильно хотел оставить Слоан в комнате со своим отцом, а это кое-что говорило мне о них обоих.

— Аарон, — абсолютно любезно повторил мистер Шоу. Мужчину окружала аура власти. Ещё раньше, чем Аарон понял это, я знала, что он подчинится просьбе отца.

Ты не можешь противостоять ему, — подумала я, наблюдая за уходящим Аароном. — Никто не может.

Стоило Аарону уйти, мистер Шоу переключил всю силу своего присутствия на нас.

— Я бы хотел побыть наедине со Слоан, — сказал он.

— А я бы хотела платье из радуги и кровать забитую вечно маленькими щенятами, — отрезала Лия. — Но этого не будет.

— Лия, — беззлобно произнёс Джадд. — Не зли владельца казино.

Судя по тону Джадда, он тоже не собирался оставлять Слоан наедине с отцом.

— Мистер Хокинс, — вышеупомянутый владелец казино, к моему удивлению, знал фамилию Джадда. — Если я хочу поговорить с моей дочерью, значит, я поговорю с моей дочерью.

Выражение лица Слоан стало болезненным, стоило ему произнести слово «дочь». Он использовал его для выражения собственности. И она не могла перестать надеяться — отчаянно надеяться — что где-то среди этого скрывалась забота.

— Слоан, — игнорируя всем своим видом выражающего превосходство Шоу, спросил у Слоан Джадд, — ты хочешь вернуться в комнату?

— Она хочет, — тщательно подбирая слова, произнёс Шоу, — поговорить со мной. И если вы не хотите, чтобы кто-нибудь узнал о том, что ваши друзья-агенты навещали подростков в апартаментах Ренуар, вы позволите Слоан сделать именно то, что она хочет.

Нам стоило устроить базу за пределами Лас-Вегас-Стрип, — осознала я. — Вне придела досягаемости, вне радара…

— Кэсси и Лия останутся, — едва слышно произнесла Слоан. Она откашлялась и повторила. — Вы можете идти, — сказала она Джадду, высоко понимая подбородок. — Но я хочу, чтобы Кэсси и Лия остались.

Впервые с тех пор, как он зашел в комнату, отец Слоан по-настоящему посмотрел на свою дочь.

— Рыжеволосая может остаться, — наконец, сказал он. — Детектор лжи уходит.

Тогда я поняла — отец Слоан знает о способностях Лии. Он знает не только о том, что мы связаны с ФБР. Он знает обо всём. Как он может знать обо всём?

— Слоан, — Джадд говорил так спокойно, словно он сидел за кухонным столом и разгадывал кроссворд. — Ты не обязана делать что-либо, чего не хочешь делать.

— Всё в порядке, — сказала Слоан, нервно барабаня пальцами по бедру. — Со мной всё будет в порядке. Просто идите.

Отец Слоан подождал, чтобы за ними закрылись двери, а затем перевел взгляд на дочь — и на меня. Очевидно, меня он не считал угрозой. А может, он просто понял, что Джадд ни за что не оставит Слоан одну, а я была его лучшим вариантом.

Тот факт, что он сказал Лие выметаться, заставил меня задуматься о том, что за ложь он собирался произнести.

— Ты хорошо выглядишь, Слоан, — Шоу сел за стол.

— Я на двенадцать процентов выше, чем во время нашей последней встречи.

Шоу нахмурился.

— Если бы я знал, что ты будешь в Вегасе, я бы разобрался с организационными вопросами для вашей маленькой… группы.

И организовал бы нам жильё так далеко от него и его собственности, как только можно.

Я ответила, чтобы этого не пришлось делать Слоан.

— Вы знаете о том, чем занимается наша группа. Откуда?

— У меня есть друзья в ФБР. Это ведь я предложил Слоан для маленькой программы агента Бриггса.

Слоан принялась часто моргать, словно кто-то только что выплеснул ей на лицо ведро воды. Отец Майкла отдал его ФБР в обмен на иммунитет в конторских преступлениях. А вот отец Слоан, судя по всему, просто хотел, чтобы она уехала из города и держалась подальше от его сына.

— Ты должна держаться подальше от моей семьи, — сосредоточившись на Слоан, он заговорил обманчиво мягко. Его голос походил на голос Аарона — спокойный и мягкий, но его слова говорили сами за себя. — Я должен заботиться о матери Аарона.

— И о маленькой девочке, — слова слетели с языка Слоан.

— Да, — согласился Шоу. — Мы должны заботиться о Каре. Она всего лишь ребенок. Она не виновата во всём этом, правда? — спросил он так мягко, что я захотела ударить его также сильно, как Майкл ударил мужчину у бассейна.

Слоан тоже ни в чем не виновата.

— Скажи мне, что поняла, Слоан.

Слоан кивнула.

— Я должен это услышать.

— Я поняла, — прошептала Слоан.

Шоу встал.

— Держись подальше от Аарона, — повторил он. — И тебе следует сказать своим друзьям из ФБР сделать тоже самое.

— Мы расследуем серийные убийства, — сказала я, нарушая своё молчание. — Не вам решать, с кем могут, а с кем не могут говорить следователи.

Слоан перевел взгляд своих голубых глаз — таких же голубых, как глаза Аарона, таких же голубых, как глаза Слоан — на меня.

— У моего сына нет для вас полезных сведений. ФБР просто тратит на него своё время, как и на глупейшую идею о том, что убийца, которому пока что удавалось избежать ареста, решит любой ценой совершить следующее убийство в Большом Бальном Зале «Его Величества».

— Это не глупая идея, — Слоан встала. Её голос дрожал. — Ты просто не видишь этого. Ты не понимаешь. Но только потому, что ты не понимаешь чего-то, не значит, что ты должен это игнорировать. Нельзя просто притвориться, что схемы не существует и всё пройдёт.

Именно так он притворялся, что не существует тебя. Так он игнорировал тебя.

— Довольно, Слоан.

— Это не глупо, — Слоан сглотнула и повернулась к двери. — Вот увидишь.

Ты

Выжидать оказалось сложнее, чем ты думал.

Каждую ночь ты сидишь, балансируя ножом на колене. Каждую ночь проводишь, обдумывая каждый пункт твоего плана, все вероятности, все до единой секунды, ведущие к мигу, когда ты встанешь позади твоей цели и перережешь горло ножом.

Всего лишь ещё одно вычисление. Ещё одно число. На шаг ближе к тому, кем ты однажды станешь.

Ты хочешь этого. Так сильно хочешь, что чувствуешь его вкус. Ты хочешь этого прямо сейчас.

Но ты находишься на милости чисел, а числа говорят ждать. Так что ты ждешь, и наблюдаешь, и слушаешь.

Тебе сказали, что ФБР подозревает, что местом следующего убийства станет Большой Бальный Зал. Тебе сказали, что они следят за ним. Выжидают, совсем как ты. А значит, кто-то разгадал твою схему — её крохотную часть, её осколок.

В самые тихие моменты, когда ты глядишь на нож, ты думаешь о том, кто из агентов ФБР разгадал её.

Ты гадаешь о том, может ли этот человек по заслугам оценить твои труды и то, чем ты станешь. Но разве такое возможно? Кем бы они ни были, что бы, как им казалось, они не знали, это лишь отражение правды.

Они знают лишь то, что ты позволил. Ты выстелил им путь к открытиям.

Ты хочешь вовсе не их внимания.

Медленно, задумчиво, ты снимаешь рубашку. Ты берешь нож. Ты поворачиваешься к зеркалу и прижимаешь кончик ножа к собственной коже, а затем начинаешь рисовать. Течет кровь. Ты приветствуешь боль. Вскоре ты перестанешь её чувствовать.

Пусть ФБР придёт за тобой. Пусть сделают всё, что смогут. И на последок, возможно, пора отправить сообщение. Ты на милости чисел.

Так пусть весь мир окажется на их милости.

ГЛАВА 31

По возвращению в номер, мы обнаружили там пару свертков. В первом оказалась видеозапись последнего разговора Стерлинга и Бриггса с Тори Ховард. А вот второй прислал Аарон Шоу.

Не произнеся ни слова, Слоан распаковала второй сверток. Внутри было шесть билетов на сегодняшнее представление Тори Ховард. Дополнившая их рекламная листовка обещала «чарующий вечер невероятных развлечений». Снизу Аарон дописал от руки: «За счет заведения» и оставил свою подпись.

— Сейчас мне нужно кое-что сделать — совсем не поплакать, — сказала Слоан. — И я бы хотела сделать это одна.

Она сбежала прежде, чем кто-либо успел открыть рот.

Мы с Лией многозначительно переглянулись. Вскоре к нам присоединились Майкл и Дин, а мы ввели их в курс дела. Лия перебросила волосы через плечо и как можно лучше постаралась сделать вид, что ей плевать на Слоан — да и вообще плевать на всех, кроме неё самой.

— Так, — сказала она, взяв в руки присланную ФБР запись, — кто хочет посмотреть как Стерлинг и Бриггс подвергли перекрёстному допросу девушку Аарона Шоу?

На записи агент Бриггс, агент Стерлинг и Тори находились в помещении походившем на комнату для допросов, а с ними и мужчина, судя по всему, адвокат Тори.

— Спасибо, что согласились снова встретиться с нами, — Бриггс сидел напротив Тори. Слева от него устроилась Стерлинг. Адвокат Тори сидел за её спиной.

— Моя клиентка была рада прийти сюда и разъяснить все неточности, которые вы могли обнаружить в её предыдущих показаниях, — адвокат говорил спокойным баритоном. Даже издалека его часы выглядели жутко дорогими.

Тори не нанимала его. Я не стала подвергать эту догадку сомнению. Тори была жесткой, она всегда говорила то, что думала, а ещё она умела выживать. Когда-то она жила без родителей. А значит, ей пришлось бороться за всё, что она имела. Она бы наверняка наняла лучшего адвоката, которого только могла себе позволить, чтобы не дать ФБР прижать себя к стенке — но она бы выбрала кого-то более агрессивного и с меньшей любовью к дизайнерским костюмам.

— Мисс Ховард, во время нашего последнего разговора вы сказали, что в тот вечер именно Камилла Холт решила пойти в ресторан «Его Величества».

— Разве? — Тори и глазом не повела. — Это не правда. Это я предложила пойти туда.

Я вспомнила о том, как Тори разговаривала с Аароном в том коридоре. Они обсуждали допрос? Он советовал ей, как именно отвечать на вопросы?

— Вы знали, что место убийства Камиллы было выбрано заранее? — спросил агент Бриггс.

— Нет, — ответил за ней Майкл. — Не знала. Вы только посмотрите, — он указал на экран, хоть я понятия не имела, что в выражении лица Тори навело его на такую мысль. — У неё мурашки по коже.

Агент Стерлинг воспользовалась моментом:

— Каковы ваши отношения с Аароном Шоу?

Тори всё ещё была так погружена в только что раскрывшуюся правду об убийстве Камиллы, что действительно собиралась ответить, но её адвокат подался вперед.

— Моя клиентка не станет отвечать на какие-либо вопросы об Аароне Шоу.

— Видите, как у адвоката раздулись ноздри? — сказал Майкл. — Пока что это единственное подобие эмоций, которое выразил этот парень.

Другими словами:

— Он заботиться не о защите Тори, а о защите Аарона, — сказала я. Она не нанимала его, — снова подумала я. — Семья Шоу наняла.

На экране Стерлинг и Бриггс обменялись многозначительным взглядом. Судя по всему, они тоже это заметили.

— Ясно, — сказал адвокату агент Бриггс. — Дальше, мисс Ховард, мы надеялись, что вы сможете просветить нас насчет ваших познаний в области гипноза.

Тори мельком взглянула на адвоката. Возражений не последовало.

— Что именно вы хотите знать?

— Вы могли бы описать, что происходит, когда вы гипнотизируете человека? — спросил Бриггс. Пока что он задавал общие вопросы.

Обращается с ней как с экспертом, а не как с подозреваемой. Умно.

— Обычно я начинаю с того, что прошу добровольцев сосчитать от ста до одного. Если я хочу, чтобы воздействие было сильнее, то использую технику, которая дает более быстрый результат.

— И что же это за техника?

— Можно отправить человека в состояние гипноза с помощью шока, — ответила Тори. — А можно начать что-то вроде простой последовательности — вроде рукопожатия — а затем прервать её.

— И когда человек находится под гипнозом, — сказал Бриггс, — вы можете внедрять некоторые предложения, заставлять людей делать определенные вещи?

Тори была много кем, но оно явно не была наивной.

— Если вы имеете в виду что-то конкретное, агент Бриггс, — сказала она, — просто спросите.

Стерлинг подалась вперед.

— Вы могли бы с помощью гипноза заставить человека сделать татуировку?

— Зависит от того, — спокойно ответила Тори, — хотел ли человек сделать татуировку до гипноза, — я думала, что на этом она закончит, но она продолжила говорить. — Гипноз — это вам не контроль разума, агент Стерлинг. Я всего лишь подаю идеи. Нельзя переделать личность человека. Нельзя заставить человека сделать то, чего он не хочет. Загипнотизированный человек — это не пустой лист. Он всего лишь… открыт.

— Но если человек был не против сделать татуировку…

— Тогда, да, — сказала Тори. — Я могу подать ему такую идею. Но учитывая то, как сильно я ценю свою работу и то, что я не хочу, чтобы рассерженные зрители подавали на меня в суд, я стараюсь придерживаться менее долгосрочных вещей.

Татуировка Александры Руис была нарисована хной, — подумала я. Куда менее популярна, чем обычные татуировки — и куда менее долгосрочна.

— Загипнотизировать можно любого? — снова спросил агент Бриггс.

— Нельзя загипнотизировать того, кто не хочет этого, — Тори откинулась на спинку стула. — Некоторых людей гипнотизировать легче, чем других. Мечтателей. Тех, у кого в детстве был воображаемый друг.

За спиной у Тори адвокат поглядывал на часы.

— Сколько времени нужно человеку, чтобы научиться гипнозу? — спросил у Тори Бриггс.

— Чтобы быть в нём настолько же успешным, как я? — спросила Тори. — Годы. Чтобы загипнотизировать кого-то? Я знаю людей, которые уверяют, что могут научить этому меньше, чем за десять минут.

Я заранее знала, каким будет следующий вопрос.

— А вы кого-нибудь учили?

Взгляд Тори метнулся к адвокату.

— Кажется, — сказал он, поднимаясь на ноги и жестом показывая Тори последовать его примеру, — моя клиентка потратила достаточно времени на удовлетворение ваших интересов.

Аарон, — подумала я. — Она научила Аарона.

Видеозапись закончилась помехами. Через несколько секунд заговорила Лия.

— Всё что она сказала, было правдой.

Вопрос в том, — подумала я, — о чём она умолчала.

— Я хочу пойти.

Я подняла взгляд и увидела в дверном проёме Слоан.

— Пойти куда? — спросил у неё Майкл.

— На представление Тори Ховард, — ответила Слоан. — Аарон прислал нам бесплатные билеты. Я хочу пойти.

Я вспомнила о том, как он спас Слоан от главы службы безопасности, как проигнорировал воровство и как клялся, что узнай он о ней раньше, всё было бы по-другому.

Я подумала о том, как отец Слоан приказал ей держаться подальше от его сына.

В дверь постучали.

— Посылка, — позвал кто-то. — Для мисс Тэвиш.

Дверь открыл Дин. Он настороженно взял коробку. Я гадала о том, думает ли он о подарках, которые когда-то получала я — коробках, полных человеческих волос — знаки внимания серийного убийцы.

Мы подождали, пока Джадд откроет коробку. Там, на тонкой обёрточной бумаге в полоску, лежала кофточка, которую пыталась украсть Слоан.

Внутри была открытка. Я узнала на ней почерк Аарона. В послании коротко говорилось: «Я не такой, как мой отец».

Слоан провела рукой по шелковой кофточке, её выражение лица застыло где-то между разбитым сердцем и трепетом.

— Мне плевать, что скажут остальные, — мягко сказала она. — Бриггс. Стерлинг. Грейсон Шоу, — она робко достала кофточку из коробки. — Я пойду туда.

ГЛАВА 32

Мы отправились на представление вшестером. Видимо, Джадд решил, что лучше будет пойти всем, чем ждать, что Слоан найдёт способ отправиться туда в одиночестве.

Пока мы искали наши места, я оглядывала зал. Я заметила Аарона Шоу за несколько секунд до того, как он увидел Слоан. За какой-то миг его манера поведения изменилась до неузнаваемости — из безупречного сына своего отца он превратился в человека, которого я мельком увидела в офисе охраны. Человека, который заботился о Слоан.

Он пробрался через толпу и оказался рядом с нами.

— Ты пришла, — произнёс он, глядя на Слоан. Он улыбнулся, а затем запнулся. — Прости, — сказал он. — За то, что произошло.

Волнуясь, он походил на Слоан.

Наш эксперт по числам прочистила горло:

— Существенное количество извинений озвучивается людьми, которым не за что просить прощения, — на языке Слоан это значило, что всё нормально, что она не винила его за то, что он подчинился их отцу и оставил её с ним.

Прежде чем Аарон успел ответить, рядом с ним появилась девушка примерно его возраста. На ней были темные джинсы и модная рубашка навыпуск. Всё в её внешнем виде — аксессуары, стрижка, поза, одежда — так и кричало о деньгах.