Вакансия: Мама для Ягодки

Глава 3

— Вик, не сейчас, — устало вздохнул я. — Даш, давай тебя разденем, ты же упарилась, наверное?

Я спустил её с рук, и она тут же дёрнулась к двери. В глазах тревога, так знакомая мне самому. Да, малышка, я прекрасно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Но у меня хотя бы брат был, у неё только медведь.

— Мы с тобой чётко договорились, — нудела над ухом Вика.

— Форс-мажор, как видишь. Ты бы лучше помогла. Не знаю, пойди на диване постели.

Она фыркнула и умчалась, пока я, присев на корточки, помогал Дашке снять куртку. Под ней оказалась тонкая выцветшая футболка.

Какого хрена? Судя по одежде, на ней экономили. А ведь Диана не выглядит так, будто считает каждую копейку.

Кроссовки тоже потёртые. Я прикинул, сколько стоит сумка её матери, и чуть не выматерился.

А в эти грустные глаза без слёз не взглянешь. Дашка прижимала к себе медведя, как единственно знакомое, что у неё осталось.

— Слушай, тебе сейчас, наверное, страшно? — как можно мягче начал я. — Но обещаю, ты со мной в безопасности. Я о тебе позабочусь.

Хрен его знает, что надо было говорить. Про безопасность ли? Мне как-то не доводилось общаться с брошенными четырёхлетними девочками. Только очень захотелось поскорее увидеть, как она умеет улыбаться.

В этот момент фурия вернулась, бросила на диван постельное бельё и кое-как расправила простынь. Подушку бросила с таким видом, будто это для неё личное оскорбление.

Что ж я всё не тех-то выбираю? Вопрос, конечно, риторический.

— Устала, наверное?

Дашка опасливо косилась на Вику, и я повёл её на диван.

— Сегодня здесь поспишь, а завтра решать будем, как тебя поудобнее устроить.

Она до сих пор со мной не заговорила, то ли смущаясь, то ли что. Я не наседал, надеясь отложить разговоры на потом. Сейчас главное — уложить её спать.

На огромном диване она казалась крошечной. Сама разделась и послушно забралась под одеяло. Я укрыл её и погладил по голове, ощущая себя слишком странно.

Час назад и речи не шло о том, что мне на голову ребёнок свалится. И вот я укладываю её спать, как какой-то усатый нянь.

— Закрывай глазки.

Каждое слово казалось каким-то искусственным, как будто сказанным «потому что вроде так надо». Что я ей на самом деле мог сказать? Что мать предала? Чтобы не ждала её?

Её ресницы дрожали, и я понимал, что она просто послушно делает то, что говорит взрослый, как будто привыкла никого не раздражать. От этого только паршивее стало.

Вика рядом топала ногой, скрестив руки на груди. Смотрела на нас гневно, как будто я её подвёл. Ага, прямо мечтал из неё мамочку для чужого ребёнка сделать.

— Может, поговорим уже? — процедила она.

Я бросил на неё предупреждающий взгляд, и она умчалась в спальню. Мне предстоял ночной вынос мозга, и хотелось оттянуть его как можно дальше, но, увидев, что Дашка наконец расслабилась и уснула, я поднялся.

В спальне Вика нервно бросала вещи в сумку, сгребая бельё вместе с косметикой.

— Ты серьёзно? — я облокотился о дверной косяк.

— А ты как думаешь? — вскинула она голову. — Мы договорились, что приятно проводим время. На это, — она неприязненно кивнула в сторону гостиной, — я не подписывалась.

Я надеялся, что «это» спит и не слышит её злобного шипения.

— Никто тебя об этом и не просит, — я сжал челюсти. — Можно хотя бы не вести себя, как стерва при ребёнке? Она-то в чём виновата?

— Это я стерва?! — воскликнула Вика. — Не та, что к тебе дочку посреди ночи притащила? Спасибо, что предупредила, а не под дверью бросила!

— Не ори, разбудишь.

Вика неприятно удивила.

— Вызови мне такси, — обиженно ответила она с глазами на мокром месте.

Отлично, сейчас сырость разводить будем. Я тяжело вздохнул:

— Слушай, я согласен, мы так не договаривались, но давай успокоимся? Куда ты ночью-то собралась?

Я попытался забрать у неё сумку, но она вырвала её у меня из рук и, внезапно расплакавшись, уселась на кровать.

— Ром, у нас же всё идеально, ну зачем ты всё портишь?..

Женские слёзы меня, как любого нормального мужика, выбивали из равновесия. Хрен знает, что тут сделаешь. Попытаешься к рассудку воззвать, так ей не это нужно.

Наверное, надо обнять, успокоить, но я как-то резко вымотался за этот час, а она своими концертами желания не добавляла.

— Это ты сейчас такой герой, — не дождавшись нужной реакции, раздражённо продолжила Вика. — А завтра? Сопли, истерики, и ты вечно на привязи, никакой нормальной жизни!

— Вообще, я слышал, няни существуют.

— Не смешно, Ром. Это обязательства, а я к ним не готова!

— Понимаю.

— И всё?

— Что «и всё»?

— Понимаешь? — в её голосе послышалось возмущение. — Даже не попытаешься меня остановить?!

— А это имеет смысл? Ты права, эти обязательства на мне, ты здесь не при чём.

— То есть я, так сказать, свободна? — горько усмехнулась она.

— Ты, кажется, уже и собралась? — не сдержал я иронии, кивнув на сумку.

Она вскочила с постели, сбросила пеньюар и затолкала в сумку, видимо, демонстрируя своим обнажённым телом, чего именно я лишаюсь.

Я смотрел на эту сцену, всё больше убеждаясь, что поступил правильно, не задерживая её.

— Вызову такси.

— Не надо. Я сама.

Вика быстро оделась и вылетела из комнаты. На пороге схватила пальто и, обернувшись, бросила:

— Не надейся, что я буду ждать, пока ты наиграешься в папочку.

Ну давай, скажи ещё, что таких, как ты, тяжело найти и легко потерять. Я вздохнул и закрыл за ней дверь.

Пошёл посмотреть, не проснулась ли причина нашей ссоры, но та мирно спала, подложив маленькую ладошку под щёку.

Я смотрел на неё и чувствовал себя дико странно. И хрен поймёшь, чего там больше, растерянности или умиления. Кто бы мог подумать?

Но что бы там ни было между мной и её родителями, я вдруг отчётливо понял, что раз уж она свалилась на мою голову, я стану для неё самым надёжным взрослым.

А там, кто знает, может подружимся?