Vалентин

"V" значит Валентин 1.5

На большой перемене я почему-то не увидел Дашу в столовой. Учитывая то, что весь день мои мысли крутились вокруг странных провалов в памяти, это здорово напрягало. Несмотря на все наши забавные отношения, номер телефона я у нее до сих пор не взял, так что даже позвонить не мог.

С трудом дождавшись звонка с третьей пары, я пошел в ее кабинет и незаметно перевел дух — сидит, вся такая училка, тетрадки проверяет. Из аудитории вышли последние студенты, я закрыл дверь и подошел к столу, бросил рюкзак на парту и сел напротив Даши, она с улыбкой подняла глаза, секунду посмотрела на меня в упор и вернулась к тетради.

— Почему тебя не было на обеде? — я попытался сделать голос ровным, но получилось как-то не очень, Даша перестала улыбаться и опять посмотрела на меня:

— Я была занята, много тетрадей накопилось.

— И ты не нашла другого времени этим заняться, кроме обеда?

— Соболев, в чем дело? — она шутливо нахмурилась и выпрямилась, — что за предъявы, тебе без меня не обедалось?

— А тебе обедалось?

Она опустила глаза и опять уткнулась в тетрадь, я наклонился ближе:

— Даша, ты ела сегодня?

— Я сказала, я была занята.

— Если ты не будешь ходить на обед, я буду тебя кормить сам, прямо здесь.

Она прикусила губу и улыбнулась:

— Вот ты меня сейчас абсолютно не мотивируешь ходить в столовую.

Я прыснул и отвернулся, потер лоб, посмотрел на Дашу со смесью желания отшлепать и накормить, махнул рукой и промолчал. Посмотрел на стопку тетрадей и спросил:

— Когда ты освободишься?

— После твоей четвертой пары, — она загадочно улыбнулась, не поднимая глаз, — как раз закончу и пойдем. Или у тебя планы на сегодняшний вечер?

— Я, вообще-то, работаю иногда.

Она замерла с таким видом, как будто впервые об этом задумалась, я прыснул, пожал плечами. Даша с убитым видом положила ручку и мрачно выпрямилась, я усмехнулся:

— В чем дело? У тебя были большие планы?

— Вообще-то, были, — поморщилась она и стала собирать тетради в стопки. — Мог бы и сказать, что работаешь сегодня.

— Ты из-за этого в столовку не пошла, что ли? Чтобы освободить вечер?

Она не ответила, но было и так понятно, что да.

— Даш, я не ребенок, со мной не надо круглосуточно сидеть. Сказала бы, я бы дал тебе время поработать дома, занялся бы чем-то своим, это не проблема.

Она улыбнулась на одну сторону, бросила на меня короткий неприличный взгляд и вздохнула:

— Соболев, зачем мне сидеть над контрольными, когда ты сидишь рядом? Мы найдем себе занятие поинтереснее, я уверена.

Я с улыбкой смерил ее взглядом, проглотил слюни и попытался изобразить расслабленность:

— Какие аппетиты… Не устала еще? Тебе вроде до возрастного гормонального взрыва еще далеко.

Она попыталась пристыдить меня фирменным учительским взглядом, но у меня он уже прочно ассоциировался с далекими от учебы вещами, я рассмеялся.

— Даша, я все понимаю, но давай без фанатизма и не в ущерб обеду, ладно?

— А если я хочу с фанатизмом? — она встала, обошла стол и села на парту передо мной, наклонилась ближе: — Вот прямо с фанатичным фанатизмом?

— Без проблем, — с серьезной миной кивнул я. — Я прихожу с работы в половине третьего ночи, могу разбудить.

— Хорошо. — Она кивнула и встала, я поймал ее за талию и усадил к себе на колени, попытался заглянуть в глаза:

— Даша, что случилось?

— Все нормально.

— Врешь.

— Не вру.

— Врешь. Что случилось?

— Да ничего не случилось, — она стала без нужды поправлять рукава, — просто время терять не хочу.

— В смысле? — я отодвинулся, пытаясь поймать ее взгляд, взгляд ускользал. — Че за новости?

— Тем, ну мы же взрослые люди, все все понимают. Это не может продолжаться вечно, надо ловить момент и выжимать из него…

— Ерунду не говори, — перебил я.

— Тема… у тебя вся жизнь впереди, ну представь, если ты приведешь домой маме вместо студентки взрослую тетю, как думаешь, будет…

— Ерунду не говори, — я повысил голос и она замолчала, с наигранным вздохом развела руками и поднялась, стала поправлять одежду.

— Так ты придешь?

— В три часа ночи?

Она легкомысленно пожала плечами и кивнула, я покачал головой:

— Ночью спят, Даша. А на обеде обедают. И каждый день видеться не обязательно, у нас вся жизнь впереди, ты еще затрахаешься трахаться. Собирайся, я провожу тебя.

— У тебя четвертая пара.

— Обойдется без меня четвертая пара, пойдем.

Даша сделала скорбную и покорную мордочку, хотя по ней всей было видно, что она довольна выше крыши.

Я резко очнулся посреди коридора.

Было темно, на улице горели фонари, изредка ездили машины.

Ноги были мокрые, в ботинках противно чавкало, я щелкнул выключателем и отдернулся, увидев свою руку — по локоть в красной жиже, красные пятна на стене, моей куртке и ручке двери.

Мысленно возблагодарив всех богов за то, что пошел после работы домой, а не к Даше, я снял ботинки и на цыпочках пошел в ванную. Увидел свое лицо в зеркале — бледный, небритый, круги под глазами, мелкие красные брызги на щеке. Тщательно вымыл руки, снял куртку и свитер, бросил в ванну, стал смывать кровь с предплечий… Это что же надо было делать, чтобы так измазаться?

Взял тряпку, пошел мыть дверь, стену и ботинки.

И думать.

На следующий день на работу не вышла Овчарка.

Я пытался поспрашивать, но никто ничего не знал. Свой зачет ей я уже давно сдал, так что официальных причин так активно ее разыскивать у меня не было, я решил не привлекать внимания и помалкивать.

Даша ходила какая-то задумчивая, меня это напрягало, а еще больше напрягало то, что она заметила мою задумчивость и, судя по всему, здорово напрягалась по этому поводу. Как ей объяснить, что наши интересные отношения тут ни при чем, я не представлял, мы почти не разговаривали.

Я проводил Дашу домой, накормил, уложил спать и тихонько смылся.

На улице мела такая метель, что я хотел было вернуться, но вспомнил прошлую ночь и не стал. На часах была половина второго, я сунул в уши наушники, набрал Димона и угрюмо поплелся домой, засунув руки поглубже в карманы.

— Але? — голос был сонный и недовольный, я буркнул:

— Ты че, спишь? Офигел? Кто спит в такое время?

— Не сплю, Темыч, как я могу спать, я жду твоего звонка, всегда. Че хотел?

— Ты мне отчеты достал?

— Ага, — друг сладко зевнул, широко, как собака, так смачно, что я тоже раззевался и наелся снега. — Все, я встал. Включаю комп. Бессердечная ты темачь, Свола… в смысле, нет. Ну, ты понял.

— Понял, понял. Отчет, дружище.

— Открывается, подожди… Все. Короче, если в целом, нихрена они не добились. Над всем городом громадная магическая аномалия, которая искажает поля и сбивает результаты всех магических анализов. Предсказать погоду нельзя, диагностировать магические отклонения тоже нельзя, найти центр и источник не получилось — аномалия неправильной формы, зоны напряженности неравномерные. Но они еще над этим работают. Информации мало, потому что такой фигни со времен Мерлина не было, им даже не на что опираться. Пока все.

— Спасибо.

Друг молчал, я тоже молчал, смотрел сквозь налипший на ресницы снег на оранжевые пятна фонарей, темно-фиолетовое небо…

— Темыч?

— А?

— Все нормально?

— Нет.

Он промолчал, я тоже.

— Ладно, Димон, спасибо за помощь, до завтра.

— Ага. Давай там это. Если че, ты знаешь. Ты понял, короче.

— Я понял. Хорошо.

Он положил трубку, я включил музыку и пошел быстрее.

Дома тихонько снял ботинки и не раздеваясь пошел на кухню, достал из холодильника коробку реактивов и бутерброд, услышал за спиной тихие шаги и понял, что с бутербродом придется расстаться.

— Здравствуй, полтергейст мохнатый.

Полтергейст прищурился и вялым жестом потребовал закрыть холодильник, я закрыл. Стало темно, глаза постепенно привыкли к слабому свету фонарей из окна, различили мохнатый силуэт, который пытался взобраться на табуретку, но никак не мог победить гравитацию. Я подсадил еношу и сам уселся рядом, протянул ей бутерброд. Она сняла с него кусок сыра и оттолкнула остальное, я пожал плечами и откусил сам.

— Енот?

Она издала короткий фырк, который при некоторой фантазии можно было понять как «че надо?»

— Я в подвал иду, хочешь со мной? Там мыши водятся.

Она подавилась сыром и закашлялась, я хлопнул ее по спине, тихо рассмеялся:

— Неправильный ты енот, Мармоша.

Она засветилась слабым фиолетовым светом, как пушистая елка, в недрах которой спрятали гирлянду так, что самих лампочек не видно. По стенам поползли отблески шерстинок, я вздохнул:

— Фигасе ты планетарий… круто. И как оно, быть енотом?

Мармоша вздохнула, перестала светиться и стянула с моего бутерброда еще кусок сыра. Я доел, сунул реактивы в рюкзак и тихо ушел.

Будильник зазвонил в шесть утра, я выключил его и осмотрелся, не сразу поняв, где нахожусь. Потом дошло — подвал, моя личная лаборатория. На столе легкий бардак после вчерашних экспериментов, на двери замок… открытый.

Я похолодел и посмотрел на свои руки — чистые. Но это ни о чем не говорит.

Быстро собрался пошел к Даше.

Даша спала. Я тихо приготовил завтрак, сварил кофе, разделся и заполз к ней под одеяло ровно за пять минут до будильника. Она приоткрыла глаза, улыбнулась и опять закрыла, я тоже сделал вид, что сплю. Заиграл будильник, Даша отключила его и потянулась, встала, пошла в ванную, вернулась в моей футболке.

— Снимай, — сонно потребовал я, — у тебя есть море другой одежды, а у меня — только моя единственная футболка, которую ты отобрала.

— Жадина, — шутливо надулась Даша. И сняла.

Жизнь сразу стала как-то добрее и светлее, я протянул руку за футболкой, но когда Даша мне ее подала, поймал ее за запястье и свалил к себе на кровать, блаженно уткнулся носом в самое утыкательное место и заурчал от удовольствия. Даша полежала тихо, потом попыталась освободиться:

— Все, пора уже.

— Нет.

— Дат. Время, Соболев, еще чуть-чуть и мы останемся без завтрака, его еще готовить.

Я небрежно поднял руку, щелкнул пальцами и заявил:

— Есть завтрак, не надо его готовить.

— Не сочиняй, у тебя недостаточно магической силы на такое.

— Зато у меня есть супер-скил «вставать раньше будильника».

— Ой фантазер… Так не бывает, Тема, это сказки.

— Поздравляю, ты в сказке, — фыркнул я куда-то в ее грудь, вздохнул и добавил: — И я в сказке. Тут так круто… они такие офигенные, слушай, они у тебя по ночам мир не спасают? Такие все в латексе, с плащом, прилетают, ловят грабителей, сдают полиции… А ты спишь и не знаешь, где их носит.

— Балабол! Вставай уже, — она вывернулась из моих рук и все-таки поднялась, пошлепала на кухню, оттуда донесся пораженный выдох, я тихо рассмеялся и тоже попробовал встать.

В Академию я не пошел. Сказал Даше, что у меня куча дел, проводил ее до угла и пошел в сторону своего дома. Набрал друга-тренера и долго слушал гудки, потом трубку взяла какая-то женщина и объяснила мне, что он ушел из дома ночью и больше не приходил.

Набрав Димона, я уломал его смыться с пар и заняться моей проблемой, через полчаса мы сидели у него дома и он колдовал над компом, от его рук разбегались светящиеся нити, уходящие в клавиатуру и модем, а на экране мелькали картинки.

— О, нашел! — он остановил видео и развернул на весь экран, — вот он ты, голубчик, идешь домой в… два тридцать, да. Круто?

— А что у меня в руках? — прищурился я, — можешь приблизить?

— Это камера банкомата, Тема, качественнее не будет… похоже на чью-то голову, по-моему. — Он хохотнул, посмотрел на мою мрачную мину и перестал улыбаться. — Что будешь делать?

— Мне нужен маг, специализирующийся на потере памяти. Или на древних артефактах.

— Тебе нужно алиби, дружище, — косо усмехнулся он. — Если твоего тренера будут искать и найдут безголовый труп в твоем районе, то под подозрение попадают все жители, которые выходили в это время. А ты вот он, во всей красе засветился.

— А что с Овчаркой, ты не в курсе? — тихо спросил я.

— Просто не вышла на работу, больше никто ничего не говорит, ни «заболела», ни «отпуск»… А что?

Я медленно глубоко вдохнул и стал загибать пальцы:

— Сначала Гарри…

— Кто это?

— Мышь из лаборатории Мопса. На следующую ночь Овчарка. Потом тренер.

Дальше мои пальцы начинали дрожать и не хотели сгибаться.

— Для кого ты еще готовил зелья? — спросил друг, я молчал. — Много их?

Я качнул головой, глядя на свои руки:

— Один человек.

— Тогда просто не готовь больше ничего в них, и все.

— А этот один человек? — мрачно усмехнулся я, Димон посмотрел на меня снисходительным взглядом взрослого и медленно пожал плечами:

— Не пойман — не вор.

Я закрыл глаза и выдохнул:

— Спасибо, ты мне очень помог.