Вальс под звездами

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Броуди присоединился к ней несколько минут спустя. Он был на жеребце, которого она выбрала для себя. Она впервые увидела его верхом на лошади. Он держался в седле легко и непринужденно, словно ездил верхом с пеленок.

— Ну вот, теперь я вам завидую.

Броуди ослепительно ей улыбнулся, словно до этого у них не было никаких разногласий. Она начала осознавать, что Броуди был таким, каким она его хотела видеть, когда находился в своей стихии. Он был более открытым, непринужденным. Да и сама она чувствовала себя намного лучше, когда садилась в седло: Все ее проблемы словно улетучивались.

— Ахаб — моя радость и гордость.

Нетрудно догадаться почему. Для скаковой лошади он был слишком высоким— больше шестнадцати ладоней[2]. У него были мускулистые ляжки и широкая мощная грудь. Люси вспомнила его отличную родословную, о которой вчера узнала из бумаг Броуди. Ахаб не был обычной беговой лошадью. Судя по тому, как он нетерпеливо постукивал копытами, он был легок и быстр. Именно это и нужно было Наварро, как сказал ей отец. Но взгляд Броуди красноречиво говорил: «Он не продается». Броуди похлопал Ахаба по шее.

— Хотите ехать первой? — спросил он Люси.

— Не думаю, что Брюс справится. Вы быстро нас обгоните.

— Вы недооцениваете Брюса. Он по натуре боец. Впрочем, как хотите.

Броуди пустил Ахаба легким галопом, и Люси, пришпорив Брюса, последовала за ним. Она с восхищением наблюдала за легким, несмотря на свои габариты, Ахабом. Ей определенно следовало обсудить с Броуди цены на его племенных жеребцов. Ахаб был лучшей из всех лошадей, которых она видела за последние несколько месяцев.

Но, по правде говоря, Ахаб не был единственным предметом ее восхищения. Ей не давал покоя всадник. Да, Броуди Гамильтон был невыносим, но в тоже время чертовски сексуален. Определенно ей были не нужны лишние проблемы. Она здесь для того, чтобы работать. Она обещала королю Александру, что выполнит свою работу надлежащим образом. Это подразумевало возвращение в Маразур и...

Люси нахмурилась. И что? Займет место принцессы? Этого от нее хочет король Александр? Вряд ли. И это было последнее, о чем ей хотелось думать в это чудесное утро.

Она держалась в нескольких ярдах от Броуди и вдыхала полной грудью чистый воздух. Теплый летний ветерок приятно щекотал лицо и развеивал тревоги. Именно этого ей не хватало последние несколько дней. Перед поездкой у нее не было времени на прогулки. Несколько минут они ехали молча вдоль забора вверх по небольшому холму.

Люси немного отставала от Броуди, но это ее устраивало. Она наслаждалась открытым пространством и свободой. Небо здесь напоминало гигантский голубой купол, воздух был наполнен пением птиц и ароматом трав. Здесь можно было просто жить. Здесь была пьянящая свобода, которой она не чувствовала с тех пор, как ее мать во время генеральной уборки перед Пасхой открывала настежь все окна и дом наполнялся свежим воздухом и солнечным светом. Это было похоже на начало чего-то нового.

Какая глупость! В последнее время в ее жизни и так слишком много всего произошло. На мгновение ей отчаянно захотелось оказаться во дворце в Маразуре. Там, по крайней мере, она знала, чего ей ожидать дальше, а здесь, ее постоянно сбивали с толку перемены в настроении Броуди. Она пыталась его разгадать. В первый день он ее поддразнивал, а затем почему-то на нее разозлился. Было ли это связано с ней самой или с тем, что она пыталась копаться в его прошлом? Ей также не нравилось, каким тоном он произносил слово «принцесса». Она была уверена, что ему ничего не известно о ее истинном происхождении, но это не ослабляло чувство вины и возмущения, которое она испытывала всякий раз, слыша его.

Броуди остановил Ахаба, Подъезжая к нему, Люси словно зачарованная наблюдала за тем, как он расслабил плечи, подставил лицо солнцу и вдохнул полной грудью,

Именно поэтому ей было небезразлично, что он о ней думает. В атмосфере «Прейри Роуз» было что-то знакомое и волнующее до глубины души. Она пыталась уловить этот же дух свободы в Маразуре, но так и не смогла. Всякий раз, когда она тайком отправлялась на прогулку, король Александр отправлял вслед за ней своих телохранителей. Наверное, это он считал проявлением отцовского внимания. Но здесь все было по-другому. Здесь она чувствовала себя свободной.

«Прейри Роуз» напоминала ей о ее прежней жизни, по которой она так тосковала. Она посмотрела на Броуди. Интересно, каково это — прожить здесь всю жизнь, в единении с природой? Рядом с Броуди? Она облизала губы. Возможно, ей удастся найти ответы на эти вопросы, если она его разгадает.

Поравнявшись с ним, она отпустила поводья и тоже подставила лицо солнцу.

— Где вы научились так хорошо ездить верхом?

Открыв глаза, Люси обнаружила, что Броуди пристально смотрит на нее.

— Когда мне было восемь лет, моя мать решила занять меня чем-то полезным и предложила мне брать уроки верховой езды в «Тремблин Оук». Я увлеклась и занималась этим все детство и юность. Одновременно я работала...

- Правда? - Повернувшись, Броуди посмотрел на нее.

— Еще учась в школе, я начала подрабатывать на конюшне. Постепенно я втягивалась в это все больше и больше. Владелец фермы был любителем скачек, ну я и променяла манеры и дисциплину на скорость.

— Вы меня удивляете.

Люси улыбнулась.

— К тому времени, когда моя мать заболела, я уже была помощником управляющего.

— Тогда почему же вы уехали? — Броуди поерзал на седле, и оно заскрипело.

Люси не могла смотреть ему в глаза'. Ей было неприятно ему лгать после ночи в конюшне.

— Я обещала матери. Она хотела, чтобы я познала другие области жизни. Я не могла нарушить свое обещание. Это...

Неожиданно чувство скорби вернулось, и ее голос сорвался. Она не осознавала, каким оплотом была для нее мать при жизни. С ее смертью Люси лишилась своей главной жизненной опоры. Она бы все на свете отдала, чтобы поговорить с матерью. Извиниться за слова, которые сказала ей незадолго до ее смерти. Слова, о которых она всегда будет жалеть.

Но, будь ее мать жива, Люси не поехала бы в Маразур и не попала бы сюда. Как странно все обернулось. Она даже не знала, было ли это хорошо или плохо, и все еще чувствовала себя виноватой за то, что уехала в Маразур. Подальше от матери и ее чудовищной лжи. Она очень злилась на мать за ее ложь и болезнь. На короля Александра, который не предъявлял к ней никаких требований, словно ему было безразлично все, что она делала. Он все время ей поддакивал, и она чувствовала себя бесполезной.

- Обещания нужно выполнять, как бы трудно это ни было. Она была бы рада, если бы знала, что вы держите свое слово.

Люси посмотрела на Броуди полными слез глазами. Она помнила, как мать рассказала ей об Александре и о том, что пригласила его в Штаты повидаться с дочерью. Люси не могла взять назад обидные слова, которые наговорила матери. Когда мать сообщила им с Александром, что умирает, Люси могла чувствовать только гнев и беспомощность. Тогда она и выпалила в сердцах, что ею манипулировали. Она попросила прощения, но слова было невозможно взять назад. Поэтому, когда мать попросила ее поехать в Маразур, Люси не смогла отказаться. На следующий день после похорон она была рада уехать подальше.

- Это было единственное, о чем она когда-либо меня просила. Разве я могла ей отказать?

Увидев ее слезы, Броуди захотел обнять ее и утешить, как ночью в амбаре. В том, что он злился, ее вины не было. Он так долго испытывал злость, что уже забыл, когда в последний раз чувствовал что-то другое. Как этой женщине удалось пробиться сквозь броню, которой он себя окружил? Ему не хотелось к ней привязываться. Это бы только все усложнило.

- Я очень сожалею о смерти вашей матери, Люси.

Девушка смахнула слезы тыльной стороной ладони.

- Я не хотела портить вам настроение. Вы пригласили меня на прогулку, а я расплакалась, как глупая девчонка.

Точно девчонка, подумал он, глядя на россыпь веснушек у нее на носу. Даже в потертых джинсах и с пропущенными через отверстие в бейсболке волосами она выглядела как настоящая принцесса. На фоне коричневой футболки ее кожа выглядела бледнее и тоньше. Нежнее.

Проклятье.

Если он будет забивать себе голову подобными вещами, то у него возникнут проблемы. Она приехала сюда работать и сегодня продемонстрировала ему свою профессиональную компетентность. Доказала, что умеет не только перебирать бумаги.

Броуди посмотрел на ее длинные пальцы, сжимающие поводья, и ему захотелось почувствовать их на своей коже. Думать о ней как о женщине было неправильно, но он хотел уделить ей сегодня несколько часов. После инцидента с Притти и его работниками она заслужила, чтобы он показал ей всю ферму. К тому же ему самому было необходимо развеяться. Его вчерашняя поездка в город была утомительной, и он был рад, что Люси не стала его расспрашивать и напоминать ему об огромной ответственности, выпавшей на его долю. Каким-то образом ей удалось показать ему, что жизнь — это не только бесконечная ответственность. Вначале ему казалось, что ее утомит прогулка по прерии, но она, напротив, выглядела довольной и свободной. Эти ощущения были ему знакомы. Он их нечасто испытывал, но эта прогулка напомнила ему, что он заботился о «Прейри Роуз» не столько из чувства долга, сколько из любви.

В любом случае ему не следовало таращиться на Люси Форнсворт, которая словно родилась в седле. Она в очередной раз напомнила ему о том, как он заблуждался на ее счет. С женщинами никогда не знаешь наверняка. Лиза научила его этому.

Сглотнув горечь во рту, он кивком указал Люси в сторону деревьев.

— Хотите посмотреть старую часть фермы?

Люси кивнула. По ее лицу было видно, что она была рада сменить тему.

— Тогда давайте туда наперегонки.

Не успел он и глазом моргнуть, как она ударила по бокам Брюса пятками и, слегка наклонившись вперед, помчалась вниз по холму. До него донесся ее звонкий смех. Ухмыльнувшись, Броуди пришпорил Ахаба и догнал ее на полпути. Оставшуюся часть дороги они ехали рядом, но затем Люси немного вырвалась вперед и остановилась первой у тополей, окружавших старую постройку. Ее улыбка была широкой и открытой, и Броуди, к своему удивлению, обнаружил, что улыбается в ответ.

— Вот видите, я был прав. У Брюса быстрые ноги, — ответил он, подъехав к ней.

— Да, он настоящий борец, правда, красавчик? - ответила Люси, тяжело дыша. Наклонившись вперед, она поцеловала влажную шею мерина, затем выпрямилась и приподняла козырек бейсболки. — Что это за место?

Броуди снова улыбнулся. Господи, как же она была красива! Нет, не яркой экстравагантной красотой, а естественной, неброской. Она напоминала цветок, в честь которого была названа его ферма. Дикую розу. Ее рыжие волосы изумительно контрастировали с нежной кремовой кожей. Он не удержался и коснулся пальцем кончика ее носа.

— От солнца у вас веснушки.

Ее рот приоткрылся от удивления.

— Простите, — пробормотал он, затем спешился, чтобы она не видела его смущения.

Вот идиот! Забивает себе голову всякими глупостями.

Неожиданно Люси рассмеялась.

— Я слишком бледная для жительницы Средиземноморья, не так ли? Всему виной мои ирландские корни. Я легко обгораю, поэтому постоянно пользуюсь солнцезащитным кремом. Похоже, сегодня я забыла намазать нос.

Представив себе, как она наносит на кожу крем, Броуди тяжело сглотнул. Ее слова о доме напомнили ему, что она здесь по делам и уедет через несколько дней. Не следует забывать, что Люси находится здесь по поручению короля Маразура. Пора перестать предаваться несбыточным мечтам. Ей здесь не место. Она не знает всей истории «Прейри Роуз». Определенно она не заметила перерыва в записях.

— Это ведь дом из дерна![3] — Удивленная, Люси направилась через заросли бурьяна к небольшой постройке. Обернувшись, она посмотрела на Броуди, и ее сердце сжалось.

Да, он ее проверял. Во время погони за ней он забыл об этом, но ее слова о Маразуре напомнили ему. Люси Форнсворт превзошла все его ожидания. Когда Лиза увидела дом из дерна, она задрала нос, недоуменно фыркнула и спросила, зачем ему эта куча грязи посреди равнины. Но Люси смотрела на него так, словно он подарил ей драгоценный камень. Для него было бы проще, если бы она отреагировала как Лиза. Обойдя постройку, Люси заглянула в отверстие, когда-то служившее дверью.

- Кто здесь жил, Броуди?

Он подошел к ней. Люси была достойна узнать эту историю, которую часто рассказывала ему в детстве мать.

- Мой прапрадед с прапрабабкой. Они обосновались на этой земле во второй половине девятнадцатого века. Они здесь жили, пока строили ферму.

- Вы могли бы представить себя живущим здесь? — донеслось до него из-за домика. — Наверное, им было очень трудно. Современный человек вряд ли смог бы здесь жить. Да что там говорить, мы жалуемся, когда на несколько часов отключают электричество. А они жили и любили друг друга здесь, в домике из земли и травы.

Люси вернулась. Ее лицо озаряла широкая улыбка.

- Удивительно, не правда ли? Вы должны этим гордиться.

- Гордиться?

Семьей, которая была так бедна, что едва сводила концы с концами? Родственниками, которые были настолько глупы, что слишком много потеряли? Он отвернулся. В ее глазах не было отвращения. Только любопытство. Это было удивительно, учитывая, в какой роскоши она жила сейчас. Но Люси прониклась душой к этому месту. Это следовало предположить исходя из ее полного ностальгии рассказа о «Тремблин Оук», а вместо этого он решил, что она будет задирать нос.

— Конечно, гордиться! Подумайте только, какими сильными они были. Я говорю не только об этом месте, но и об их браке.

— Браке? — Его сердце учащенно забилось. Она не могла знать о Лизе. Он не говорил ей о том, что был женат, да и миссис Полсик не стала бы. Эта тема была у них запретной.

— Я только хотела сказать, что жить в браке и так непросто, а тут еще дополнительные трудности.

Это Броуди знал не понаслышке. Именно эти трудности и погубили его брак.

Он засунул руки в карманы и отвернулся.

— Вы знаете это из собственного опыта? Вы были замужем, Люси? А как насчет вашей матери? Я слышал от вас о ней, но вы ни разу не упомянули об отце. Я так полагаю, ваша семья была неполной.

Люси наклонила голову набок, и ему не понравилось, как она на него посмотрела. Словно он помешал ей задать вопросы, на которые ему не хотелось отвечать.

— Я росла без отца.

— Ваши родители развелись?

Теперь настала ее очередь отворачиваться.

— Мои родители разошлись, когда я была маленькой.

Броуди проигнорировал внутренний голос, который нашептывал ему, что он слишком на нее давит.

— Вы знаете, кто он?

Ноздри Люси начали раздуваться. Очевидно, он затронул ее больное место. Хорошо. Он выслушал много мнений о том, почему его брак распался, хотя с самого начала знал правду: Лиза его не любила. Она любила его идеализированный образ, который сама себе придумала, а когда поняла, что он не совпадает с действительностью, быстро порвала с ним и сбежала.

— Да, я знаю своего отца. А вы сейчас ведете себя крайне бестактно.

— Он женат? — продолжил Броуди, не обращая внимания на ее слова.

Щеки Люси покраснели, глаза яростно засверкали.

— Какое это имеет значение?

Броуди фыркнул.

— Кажется, вы сами завели разговор о браке. Но раз вы выросли в неполной семье и сами не были замужем, какое право вы имеете об этом судить?

Люси подошла ближе.

— Не нужно попадать под машину, чтобы понять, что это больно, — заметила она, перешагнув через большой камень. — Люди могут представлять себя в различных ситуациях, как хороших, так и плохих, и делать из этого выводы.

— Гмм...

Люси разочарованно вздохнула.

— Послушайте, Броуди, вы переменчивы, как ветер. В одно мгновение вы кажетесь счастливым и довольным, а в следующее вас уже невозможно выносить. Неужели вы никогда не представляли себя в приятной для вас ситуации?

Его взгляд упал на ее губы. Да, представлял. Прямо сейчас он представлял себе, как целует ее. Смакует вкус ее губ, слушает ее томные вздохи; Касается нежной кожи ее рук.

Была ли она права? Неужели он действительно так несчастен? Да, последние несколько лет ему приходилось справляться со всеми трудностями в одиночку. Да, он был недоверчивым. Но неужели он за это время действительно превратился в такого сварливого отталкивающего типа?

— Может, вам лучше сесть на лошадь и вернуться назад? — пробормотал он, не в силах отвести взгляд от ее губ.

— Почему вы это говорите? Боитесь, что не выдержите и снова начнете меня оскорблять? — усмехнулась она. — Можете не беспокоиться. Я почти уже привыкла.

— Черт побери, Люси...

Тогда она рассмеялась ему в лицо, и от ярости у него помутился рассудок. Сорвав с ее головы бейсболку и бросив на землю, он запустил пальцы в ее рыжие волосы. Ее губы приоткрылись, удивление в глазах тут же сменилось чем-то другим. Желанием. Страстью. Это еще больше его раззадорило, и он накрыл ее губы своими.

Руки Люси беспомощно опустились в тот момент, как только их губы соприкоснулись. Его рот был твердым и настойчивым. Встав на цыпочки, Люси подняла руки и обняла его за шею. Он был так близко, что поля его шляпы защищали от палящего солнца их обоих. Когда его язык ворвался в глубь ее рта, каждая нервная клеточка в ее теле зазвенела от напряжения.

Поцелуй закончился так же неожиданно, как и начался. Броуди отстранился, оставив ее волосы в беспорядке.

— Вы ошиблись, — хрипло произнес он, и, несмотря на жару, по спине у нее побежали мурашки.

— Насчет чего? — с трудом пролепетала она.

— Ты можешь представлять себе все что хочешь, но твои ожидания редко оправдываются в реальности.

Ее щеки вспыхнули. Оскорбление было очевидным. Она только что выставила себя полной дурой. Прижалась к нему, словно перед мим было невозможно устоять. В кроне одного из тополей затрещала сорока, словно смеясь над ней.

Это он ее поцеловал, напомнила она себе, не наоборот. Он постоянно искал повод для ссоры. Он постоянно менял свое отношение к ней.

Люси гордо вскинула подбородок.

- Броуди Гамильтон, вы самоуверенный нахал! Вы сделали это нарочно. Поздравляю вас с тем, что вы укрепились в своем мнении. Можете продолжать быть несчастным сколько душе угодно.

На последнем слове ее голос сломался, но ей было все равно. Подняв с земли свою бейсболку, она стряхнула с нее пыль.

— С этого момента мы будем говорить только о делах. Я в ближайшее время сформулирую свое предложение, основываясь на ваших записях, и мы обсудим цены. За этим я сюда приехала и с этим отсюда уеду. — Поставив ногу в стремя, она ловко запрыгнула на Брюса.

— Куда вы?

Люси презрительно посмотрела на него.

— Поищите себе другого оппонента для споров. Я для этого не нанималась.

На глаза навернулись предательские слезы. Тогда она быстро развернула Брюса, ударила его по бокам, и он помчался галопом в сторону дома,

Броуди Гамильтон посмеялся над ней. Она испытывала облегчение оттого, что не рассказала ему всей правды о себе. Она выполнит свою работу и улетит отсюда первым же рейсом. Вернется домой.

Удивительно, но она впервые подумала о Маразуре как о доме. Как такое могло произойти?