Вечера на озере близ Рябиновки

Зеркало

Лиза еще раз аккуратно поправила зеркало, отошла, посмотрела и удовлетворенно кивнула. Ровно. Теперь ровно.

Девушка пристально вгляделась в свое отражение. Назвать ее женщиной не повернулся бы язык даже у самого строгого критика – в свои неполные сорок Елизавета выглядела едва ли на двадцать пять. Она правильно питалась, занималась спортом, не имела вредных привычек и с удовольствием пользовалась современными достижениями косметологии, поэтому даже весьма придирчивый взгляд не нашел бы существенных изъянов в ее свежей мордашке.

Однако же, что-то ей не понравилось.

Лиза провела пальцем по носогубной складке, похлопала себя по бледным щекам, оттянула кожу века и решительно достала телефон.

– Маш, дело срочное.

Уже через час она сидела в кабинете своего косметолога.

– Ну, какой ботокс, дорогая? – нахмурилась Мария. – Давай обойдемся без радикальных мер. Во-первых, питьевой режим.

– Два литра в день, – отчиталась Лиза.

– Молодчинка! – похвалила Маша. – Тогда курс мезо? Начнем с шести процедур, если будет мало – бахнем все десять!

– А пилинг?

– Пилинг мы с тобой бахнем осенью, когда солнечная активность будет на минимуме.

– Посмотри на мою носогубку! Может, нити?

– Давай не будем спешить, – успокоила косметолог. – Если мезо будет мало, то попробуем филлеры. Ты пойми, мне не жалко! Наоборот, чем больше я тебе назначу, тем больше заработаю, но угробить кожу только из-за того, что тебе что-то показалось в зеркале…

Елизавета махнула рукой. Профессионалу виднее. Марии она доверяла уже не первый год.

Прикрыв лицо медицинской маской и надев большие солнечные очки, Елизавета выпорхнула из салона красоты и нырнула в свой Рэндж Ровер.

Последнюю неделю самочувствие оставляло желать лучшего. Никаких конкретных жалоб у Лизы не было – слабость, утомляемость, легкое головокружение, ерунда какая-то. Иногда ноги становились словно ватные, а порой – вовсе каменные. Стало так тяжело подниматься пешком на четвертый этаж, что Елизавета начала пользоваться лифтом.

Это было удивительно, ведь буквально неделю назад она жила на последнем этаже старой панельной пятиэтажки, и взлетала к себе домой без отдышки. Теперь же ей было трудно дышать уже после пары пролетов.

– Просто ты устала от переезда, – пожимал плечами муж на ее жалобы. – Не насилуй организм, отдохни.

Неделька и впрямь выдалась непростая. Перевозка вещей, стресс, радостный мандраж, расстановка милых сердцу мелочей по местам – все это вытягивало силы, как черная дыра.

Новая квартира была намного просторнее, а ремонт они с Антоном сделали, не пожалев денег и сил – бригада черноглазых работников из ближнего зарубежья трудилась несколько месяцев, поэтому получилось настоящее уютное семейное гнездо, которым не стыдно было похвастаться друзьям. Этим Лиза и планировала заняться в ближайшее время, тем более, что подруги уже били копытом в нетерпении.

В МФЦ толпился народ. Люди сновали туда-сюда безо всякой видимой системы, хотя терминал исправно выдавал талончики на электронную очередь. Антон взял талон на выдачу и огляделся в поисках свободного места – судя по номеру, ждать предстояло долго.

Место обнаружилось по соседству с двумя пожилыми дамами, оживленно обсуждающими свои архиважные дела.

– Я на зиму все в подвал спускаю. Зять, ни дать, ни взять, потом привозит. Не допросишься, конечно. Занятой, как советник президента, тоже мне.

– Ой, молодежь! Уткнутся в свои телефоны-компуктеры, не слышат, не видят. У меня невестка такая! Дома сидит, нахлебница. Я ей говорю: “Когда ты уже найдешь нормальную работу? Сидишь на шее у моего сына, бессовестная!”, а она, знаешь, что говорит?

– Что?

– “Я работаю на удаленке, больше вашего сына зарабатываю. На шее не сижу, сама себя обеспечиваю!”. Представь себе, зубы скалит на меня! Да где такое видано, чтоб девка-бездельница дома перед своим экраном больше мужика работящего получала?

– Ох, нахалка!

– Сыну говорю: “Беги от нее!”, а он мне: “Мама, мы сами разберемся, не лезь!”. А как не лезть? Как не лезть, ты мне скажи? Прихожу однажды, а он пельмени варит! При сидящей-то дома жене!

– Да ладно? Я с работы прибегала по молодости, пока мой-то жив был, постираю, приберусь, наготовлю свеженького. А раньше еще попробуй достань хоть курицу! Сейчас у них супермаркеты, мультиварки, а они…

– Я ей: “Не стыдно тебе, весь день дома ножкой болтаешь, могла бы и оторвать зад от кресла, да приготовить!”, а она: “Я работала!”. Какая это работа?

– И памперсы у них, и стиралки, а придумали себе – депрессии какие-то! Да в наше время и слова-то такого не знали. Некогда было депрессиями заниматься. От безделья все!

Антон старался не прислушиваться к чужому разговору, но громкие голоса пожилых женщин настойчиво лезли ему в уши. Наушники, как назло, остались в машине, а идти за ними он не рискнул – можно было пропустить свою очередь.

– И ты знаешь, суставы почти не болят, – переключилась на другую тему бабушка. – Сколько всего перепробовала, но ничего лучше не нашла!

– Как ты говоришь, называется? Дай-ка запишу…

Мужчина полистал ленту новостей в телефоне, ответил на несколько сообщений в рабочем чате и снова заскучал.

– На порчу похоже, – заявила женщина своей собеседнице. – Вот точно тебе говорю – проклятие на ней!

– Да быть не может, – с ужасом попыталась опровергнуть вторая. – Откуда бы?

– А то неоткуда! Да подклад – элементарно! Надо поискать, что-то точно дома есть. Под порогом, в уголках. А то и вовсе сами притащили.

– А сами-то как могли?

– Легко! Деньги на перекрестке подобрали или купили что-то с рук. Черные маги кладут проклятие на сильную вещь, а потом передают жертве. И на смерть, и на болезнь такое можно сделать. Точно тебе говорю, Христом-богом клянусь!

– И как же теперь быть?

– Найти и избавиться! Если подклад, то сжечь. Огонь все очищает, даже смертельную порчу. А если вещь купили, то только передать дальше.

– Как – передать?

– А вот так. Продать за любые деньги, хоть за самые маленькие, лишь бы купили, тогда проклятие прицепится к новому владельцу. А чтобы оно от старого отцепилось, деньги эти надо нищим у церкви раздать. А потом и свечку поставить – на всякий случай! За здравие, конечно.

Антон не удержался и громко хмыкнул. Его всегда поражало, как в пожилых людях, да и не только в пожилых, сочеталась вера в бога с суевериями. Сам он никогда не верил ни в бога, ни в черта, ни в Деда Мороза, ни в инопланетян.

– Талон. Номер. Вэ. Тридцать девять. Пройдите к окну. Восемь.

Антон взглянул на кусочек бумаги в своей руке и радостно побежал к восьмому окну, мгновенно забыв о пожилых сплетницах.

Лиза была уже дома. Она, выражаясь языком бабушек из МФЦ, была бездельницей – работала на удаленке, да еще и по свободному графику. Поэтому часто успевала не только зарабатывать, но и создавать уют и комфорт.

Антон по мере возможностей помогал жене, понимая, что в современных семьях равноправие заключается еще и в том, что вносить свой вклад в быт должны оба, а не кто-то одна. Но готовила чаще, все-таки, жена.

Как правило, к приходу мужа с работы ужин стоял на плите, но сегодня на кухне было пусто, а Елизавета лежала на диване. Выглядела она неважно.

– Ты не приболела, заюша?

– Не знаю, слабость какая-то, – пожаловалась жена. – Если голодный – свари пельмени.

Антон хотел пошутить про то, что при сидящей дома жене мужу не полагается самому подходить к плите, но передумал, взглянув на бледное лицо супруги с глубокими тенями под глазами.

– Тебе сварить?

– Не хочу, тошнит.

– А ты не..?

– Нет, я не беременна, – сморщилась Лиза. – И давай уже оставим эти разговоры. Мы пытались? Пытались. Я не хочу об этом говорить.

Антон быстро ушел на кухню, чтобы не раздражать и без того расстроенную жену.

Ее состояние последнее время пугало мужчину. Если до переезда она постоянно пребывала в хорошем настроении, с легкостью соглашалась на любые авантюры, без устали работала, когда горели сроки, а отдыхала так, что люди от зависти зеленели, то неделю назад все изменилось.

Лиза стала жаловаться на усталость, интим сошел на нет, она перестала писать ему сообщения в течение дня, а вечером встречала его или сидя в кресле, свернувшись калачиком, или лежа на диване.

Переутомление. Выгорание. Так много всего того, о чем раньше и правда не задумывались, стало частью рутины.

– Как наши дела? – весело поприветствовала Маша свою постоянную клиентку.

Лиза, ссутулившись, прошаркала в кабинет.

– Не очень, если честно. Пока результата не вижу.

– Рано еще, – успокоила Мария. – Сама же знаешь, процесс небыстрый, зато долгоиграющий.

– Если честно, то мне кажется, даже немного хуже стало. Под глазами мешки появились, хотя в жизни их не бывало, даже после бессонных ночей. Видишь? И верхнее веко опустилось.

Маша покрутила голову клиентки в разные стороны и поцокала языком.

– Может, спишь плохо? На новом месте бывает такое.

– Да какое оно новое? Прошло уже две недели с переезда, сто раз должна была привыкнуть, но ты права – сплю плохо. Утром встаю разбитая, весь день еле живая. Я так устала, Машка, я так устала!

Усталость стала постоянным спутником Лизы. Рабочие проекты были отложены до лучших времен. Благо, Елизавета могла себе это позволить – удаленная работа без отчетов давала возможность делать паузы, а потом догонять сроки ударными темпами.

– Ты не беременна?

– Проверила в первую очередь – нет, совершенно точно нет.

– Тебе бы к врачу сходить, анализы сдать. Не хочу тебя пугать, но симптомы у тебя настораживающие. Надеюсь, это просто нехватка витаминов и усталость от переезда.

– Маш, просто сделай с моим лицом что-нибудь. У тебя волшебные ручки, я же знаю.

Мария покачала головой, еле слышно вздохнула и натянула перчатки.

Она знала Елизавету практически столько, сколько работала косметологом, и всегда восхищалась этой красавицей – энергичная, позитивная, сияющая изнутри девушка заботилась о себе с истиной любовью и пунктуально следовала рекомендациям специалиста. А теперь перед ней сидела уставшая от жизни женщина с тусклой кожей и потухшими глазами. Как такое могло произойти всего за несколько недель?

Лиза поудобнее уселась в кресле, откинув голову на подголовник, и закрыла глаза. Маша внимательно посмотрела на шею клиентки – даже в такой позе там четко обозначились кольца Венеры, которых не было еще месяц назад.

В целом общее состояние кожи было неплохим, по возрасту. Для женщины, которая за сорок лет ни разу не посетила косметолога, разумеется. Но уж никак не для Лизы.

И если поплывший овал Маша списала на отечность – всякое бывает, то истончившимся губам она не могла найти объяснения.

– Дорогая, а как ты смотришь на то, чтобы немного увлажнить губки? Буквально миллилитр?

– Думаешь стоит? Ты же знаешь, как Антон относится к этим утиным свисткам…

– Ой, я тебя умоляю! От одного миллилитра тебе ничего не грозит. Просто немного добавим объема и сочности. Ему даже понравится!

– Делай, – согласилась Лиза, но в ее голосе не было энтузиазма. Скорее, это была какая-то обреченность.

Спустя полтора часа Лиза покинула Машин кабинет с новыми губами и надеждой на то, что стремительно подступающая старость в ужасе убежит.

Дома было уютно и комфортно. Лиза еще раз полюбовалась на старинное зеркало в коридоре и высунула язык своему отражению.

Неожиданно сердце кольнуло острой болью, и Лиза охнула и схватилась за грудь. Лоб покрылся мелким бисером холодного пота, а в глазах резко потемнело.

Девушка сделала пару шагов и опустилась на невысокий мягкий пуфик, хватая воздух ртом. Стало страшно. Каждый удар сердца отдавался вспышкой боли под лопатку.

Скорая приехала быстро, как будто дежурила прямо возле подъезда, но тиски боли уже разжались, и Лизе стало неловко от того, что она побеспокоила врачей.

– Признаков инфаркта не вижу, – успокоил врач. – Давление в норме. Очень похоже на анафилактический шок, но впервые вижу, чтобы он проходил без лечения за несколько минут.

– Анафилактический шок? – удивилась Лиза.

– Вот это ваше – на лице – это сегодня кололи?

– Да, буквально час назад от косметолога вышла.

– Больше не колите, в следующий раз может не повезти. И завтра покажитесь участковому терапевту. Диспансеризацию в таком возрасте нужно проходить регулярно!

– В каком возрасте? – возмутилась Елизавета.

– Ну что вы хотите? Вечной молодости? Увы, ваши вот эти уколы только создают иллюзию, а моторчик не молодеет.

После ухода бригады Лиза долго и пристально вглядывалась в свое отражение и пыталась понять, когда она успела перейти в “такой” возраст. Казалось только на днях она весело и бодро таскала коробки с вещами наравне с грузчиками. Можно было обойтись и без этого геройства, но энергия била через край, и хотелось поскорее завершить переселение.

Наверное, не стоило так напрягаться. Вот и результат.

Муж пришел с работы поздно и слегка пожурил супругу за то, что она отказалась от госпитализации.

– Лизок, я все понимаю, но с сердцем не шутят. Вспомни Николаича! Неделю не дожил до сороковника.

– Николаич пил, как не в себя, – возмутилась жена. – То, что он глушил дорогой коньяк в ресторанах, еще не значит, что он не был алкоголиком. Если бы у него не было богатого папаши, то он бы жрал сивуху в подворотне, и умер бы еще раньше.

Антон обнял Лизу.

– Пообещай мне, что пройдешь полное обследование в самое ближайшее время. Кстати, красивые губы. Но больше не коли, вдруг и правда это была реакция на препарат?

– Просто не хочу стареть.

– Лизок, все стареют! Кроме тех, кто умирают молодыми. Ты хочешь лежать в гробу с красивыми губами и гладкой кожей? Я люблю тебя, и мне дорога каждая твоя морщинка. Чем больше их будет, тем больше счастливых лет мы проведем рядом. Помнишь, мы клялись – и в богатстве, и в бедности… Я хочу состариться вместе с тобой.

– Это ты сейчас так говоришь, а потом найдешь себе молодую…

Антон засмеялся:

– Конечно, я же вампир, вечно молодой! Каждые двадцать лет меняю сорокалетнюю жену на двадцатилетнюю.

– Смешно тебе, а у меня вон гусиные лапки!

– Честно? Вообще не смешно. Ты из-за этих лапок, чуть копытца не откинула. Завязывай уже с экспериментами! Вон, кремами мажься, фигню эту свою с лампочками на лицо надевай, это хотя бы безопасно.

– И бесполезно!

– А зачем тогда мы ее купили?

Елизавета закатила глаза. Антон не понимал очевидных вещей, а у нее не было сил их ему объяснять.

Смирившись с тем, что мужчина никогда не поймет главного страха красивых женщин – перед старостью и дряхлостью, Лиза заказала готовый ужин и легла в кровать.

Утром девушка проснулась с головной болью. Тело ломило, как при простуде, но ни кашля, ни насморка не было.

В поликлинике было людно и шумно.

– Женщина, вы последняя? – обратилась к Лизе какая-то тетка.

“Какая я тебе женщина?” – внутренне вскипела Лиза, но кивнула.

– Я за этой женщиной, – проорала тетка, тыкая в Лизу пальцем. – Вот, за этой! Женщина, да скажите вы, что я за вами!

Лизе стало плохо. Голова закружилась, перед лицом заплясали мушки, а уши словно заложило ватой.

– Женщина! Женщина, что с вами?

Звуки раздавались издалека. Елизавета почувствовала, как кто-то подхватывает ее, тащит, куда-то укладывает, потом поток свежего воздуха ворвался в ее легкие, в носу запахло какой-то гадостью.

– Уберите, – отмахнулась она.

Врач с ваткой наготове склонилась над ней с абсолютно спокойным лицом. Видимо, не впервые в душном коридоре больницы пациентка упала в обморок.

– Улыбнитесь, покажите зубы…

Лиза послушно выполнила все команды, с трудом села, морщась от головокружения.

– Я в порядке, просто голова закружилась.

Терапевт принял ее без очереди, бегло осмотрел, померил давление, что-то записал в компьютер, тыкая в клавиатуру двумя пальцами и назначил несколько анализов.

– Пока попейте вот эти таблеточки, два раза в день перед едой. Через неделю – повторный прием, посмотрим по анализам, что у вас. Еще пишу консультацию невролога и эндокринолога. Подойдите на пост, вас запишут на ближайшее свободное время. Кровь сдавать натощак! Если обмороки будут повторяться, будем оформляться в стационар.

Лиза шла домой в абсолютно подавленном настроении. На свежем воздухе ей становилось лучше, но ощущение, что к ногам привязали пудовые гири, не проходило. За всю жизнь она ни разу не сталкивалась ни с какими серьезными болезнями. Даже в детстве почти не пропускала школу, хотя пыталась лукавить – ела мороженное огромными глотками, ходила без шапки в мороз, не надевала теплые штаны, а предпочитала сверкать голыми коленками в одних капронках. Но все простуды обходили ее стороной.

А теперь с ней происходило что-то непонятное.

– А кто у нас там? Тетя? Да, это тетя! – молодая мамочка ласково обращалась к малышу, сидящему у нее на руках и указывала на проходящую мимо Лизу. – Тетя идет! Где тетя? Вон тетя!

Тетя Лиза была готова расплакаться прямо посреди улицы, но каким-то чудом сдержалась и криво улыбнулась славному карапузу. Ребенок, в конце концов, ни в чем не виноват. Даже в том, что его мать – бестактная овца.

Дома ее настроение упало еще ниже.

В прекрасном старинном зеркале, которое она уже успела полюбить за эти две недели, она обнаружила катастрофу. Катастрофа была тонкой седой прядью на самом видном месте – на челке.

Елизавета могла поклясться, что еще утром ее не было. Это никак не укладывалось у нее в голове, но седая прядь была налицо. Совершенно буквально – она спадала на лицо, как живое доказательство того, что Лиза больше не “девушка”, а вполне даже “женщина”, а иногда – “тетя”.

Лиза доплелась до ванной, еще раз придирчиво осмотрела волосы в ярком свете профессионального зеркала, потерла виски, кое-как заставила себя принять душ и выползла оттуда все такой же разбитой. Стремительно ухудшающееся самочувствие тревожило ее даже не так сильно, как внезапно проявившиеся признаки старения.

– Что ты со мной сделала? – рыдала Лиза у Маши через неделю. – Я похожа на шарпея!

Бледная Маша с трясущимися руками с недоверием оглядывала лицо Елизаветы. После процедур мезотерапии девушка выглядела еще хуже, чем до. Носогубные складки стали глубже, тонус кожи ослаб, мешки под глазами намекали на алкоголизм, которого у Лизы, разумеется, не было.

– Что ты мне вколола? Китайское дерьмо?

– Лучший препарат! Лучший из лучших, я клянусь! Сертификаты в порядке, сроки годности в порядке… Да я себе такой колола! На аллергию непохоже. В сауну не ходила? В солярий?

– Нет, – всхлипнула Лиза. – Я же не дура, не первый год у тебя в кабинете сижу.

– Раньше такого не случалось, – обескураженно пробормотала Маша и еще раз оглядела все свои бутыльки.

Ошибиться она не могла. Препарат был отличный, клиентки от него пищали от восторга и выглядели шикарно. Но с Лизой творилось что-то не то. Ее кожа выглядела лет на… пятьдесят. Даже чуть больше. Учитывая реальный возраст и качество ухода, это было максимально странно.

– Давай так,– предложила косметолог. – Проведем шесть процедур и посмотрим. Иногда результат разворачивается через пару месяцев. Не смотри на меня так! Да, пару месяцев.

– Да я после прошлого раза чуть не сдохла! Домой еле доползла, скорую вызвала. Анафилактический шок! Ты в курсе, что это такое?

Маша нахмурилась. Железная выдержка позволяла ей не терять самообладание даже в самых сложных случаях, но подобных истерик в ее кабине не случалось никогда. Тем более, слышать обвинения в некомпетенции от любимой клиентки было особенно больно.

– Естественно, я знаю, что такое анафилактический шок. И, если бы это был он, то просто так за пять минут не прошел бы. Ты меня извини, дорогая, но у меня высшее медицинское образование по профилю дерматолог-венеролог, а не трехдневные курсы “Сам себе косметолог-коновал”.

– Тогда ответь мне, дерматолог-венеролог, какого черта происходит с моей мордой? – заорала Лиза.

– Я не знаю! – крикнула в ответ Маша, сделала быстрый вдох и медленный выдох и повторила уже спокойнее. – Я не знаю. Но у тебя не только с лицом такая проблема. Я еще в прошлый раз обратила внимание на твою шею и руки. Посмотри сама.

Елизавета взглянула на свои кисти, которые покрылись сеточкой мелких морщин. Суставы увеличились и стали выпирать некрасивыми узлами, а вены вздулись толстыми змеями под истончившейся кожей.

– Знаешь, а титьки тоже повисли, – упавшим голосом пробормотала Лиза. – И задница. Но я уже месяц в зале не была – сначала переезд, потом началось вот это вот все. Со мной творится что-то ужасное, а я даже не знаю, что мне делать.

– У врача была?

– Пока только у терапевта, жду анализов.

– Ты не затягивай с этим. Вся красота начинается изнутри. Кого я учу? Ты же прекрасно это знаешь! Ладно, что решила? Продолжаем курс или ждем результатов обследований?

– Коли. Я не могу просто сложить руки и забить на себя.

Антон вышел из банка с выражением вселенской скорби на лице. Очередная проблема с бизнесом не решалась никакими путями – сложившаяся в мире ситуация отразилась на его международных связях самым скверным образом, а ему больше всего на свете нужны были хорошие новости. И деньги.

Не было ни тех, ни других.

Конечно, это была не та финансовая яма, которая заставляет людей метаться между акционными ценниками, выбирая самый дешевый товар. И даже не та, когда надо копить на новые ботинки. И даже не та, когда покупка нового холодильника заставляет затянуть пояса.

Но, все же, последние месяцы дела пошли существенно хуже, а расходов было довольно много.

Сейчас к общим проблемам прибавились еще и странности со здоровьем любимой жены. Антон понимал, что большинство трудностей решается финансовыми вложениями. Даже то, что происходило с Лизой, можно было бы решить, отправив ее в хорошую зарубежную клинику.

В одну, другую, третью – неважно, сколько врачей пришлось бы сменить, Антон был готов на эти траты, но нужной суммы не было, хоть тресни! И в ближайшее время таких серьезных пополнений счета не ожидалось.

А Лиза выглядела все хуже. Ее болезнь прогрессировала какими-то невероятными темпами.

Мужчина подошел к своей машине и до боли сжал зубы. Новенький блестящий красный Леворг намертво перегородил ему выезд с парковки.

Как назло, хозяин броской тачки выбрал именно это место! Хотя рядом был целый ряд машин на любой вкус – запирай, какую хочешь!

Антон дал пинка колесу и взвыл от боли. Леворг отозвался возмущенным воплем сигнализации.

– Простите! – к автомобилю бежала женщина, махая ключами. – Простите, бога ради, на секундочку в банк забежала! Сейчас отгоню, извините, пожалуйста.

– Ничего страшного, – сквозь зубы выдавил Антон.

Женщина выглядела прекрасно – ухоженная блондинка лет тридцати. Не иначе как, за интимные услуги такую машину получила. Не заработала же…

Где-то он уже слышал про красный Леворг. На днях, буквально. Еще подумал тогда, что таких никогда не видел. Вряд ли в городе их много. Синие видел, серебристые видел, а красных – этот первый.

Красивая машина, очень красивая. И женщина шикарная. Совсем, как его Лиза, такая же стильная, горячая, хоть сейчас на подиум.

Она споткнулась у самой двери и, взмахнув руками, выронила ключи прямо под ноги Антону. К счастью, сама не упала.

Мужчина поднял брелок и подал ей. Тонкие пальцы, украшенные кольцами, накрыли его ладонь.

– Красивое кольцо! – отметил он. – Это Тринити от Картье?

– Как вы узнали? – улыбнулась она.

– У меня жена хотела, а потом ее подружка такое купила. Теперь у нее ни кольца, ни подружки. Украла, понимаете ли, мечту. Хотя, цацки эти у нее имеются в достаточном количестве. Дело принципа!

– Женщины, – улыбнулась незнакомка. – Но вы ей купите, все же. Если с подружкой больше не общается, то ничего страшного. Знаете, золото всегда в цене, а такое – это инвестиция.

– Спасибо за совет, – кивнул Антон. – Машину подвиньте, я спешу.

Всю дорогу до дома мужчина думал о красном Леворге. Где-то он уже слышал о нем, но где? Где?

Такая простая дурацкая мысль хищным червем грызла его усталый измученный проблемами мозг и не давала расслабиться. Почему это было так важно? Он и сам не мог сказать.

Уже подъезжая к дому, он резко ударил по тормозам. Конечно! О нем ему рассказывала Лиза на следующий день после переезда!

Как раз, когда купила то зеркало, которое теперь украшает прихожую.

Лиза стояла посреди прихожей своей новой квартиры и счастливо улыбалась.

Антикварное зеркало в прекрасном состоянии отражало ее молодое красивое ухоженное лицо. Роскошные завитки на рамке матово мерцали в свете диодных ламп коридора, а потертости на стекле добавляли шарма. Все же, оно было настоящим. Не новоделом, не пародией на старину, а самым что ни есть раритетом.

Елизавета хорошо разбиралась в таких вещах. Выросшая в семье историка и искусствоведа, девушка знала цену подобным вещам – цена этой вещи была намного ниже стоимости, за которую ей повезло отхватить это чудо.

Девушка была уверена, что и муж, хорошо разбирающийся в антиквариате, оценит это сокровище, которое идеально вписалось в интерьер прихожей их новой квартиры. Именно его им и не хватало.

Лиза с Антоном переехали только вчера, а сегодня девушке захотелось получше изучить район, и она пошла гулять по окрестностям. Вылазка оказалась весьма успешной.

В двери заворочался ключ, и на пороге появился Антон.

– Привет, заюша, – поздоровался он. – О! О, хм…

Антон заметил зеркало, возле которого стояла сияющая от радости жена, стал с любопытством его рассматривать, протянул руку и легко дотронулся до выгравированной на раме надписи:

– Juventus ventus, vita brevis. Молодость ветрена, жизнь коротка! Как глубоко и мудро!

– Осторожно, оно еле держится на стене. Нравится?

– Класс! Дуб? Середина девятнадцатого? Состояние шикарное, хоть во дворец. Стесняюсь спросить, сколько отвалила за такое великолепие? Убей меня, ну же!

– Полторы! – продолжая сиять, отчиталась жена.

– Святые фрикадельки! Убить не убила, но ранила! Солнце, ты же в курсе, что ремонт основательно подъел наш бюджет. Ай, ладно, не слушай меня! Ты молодец, зеркало – то, что надо. Вписывается в интерьер, как родное. Полторы… Да за него легко могли и две, и три попросить. Чего, кстати? Долларов или евро?

– Рублей!

– Чего? – нахмурился Антон. – Полторы тысячи рублей? За это зеркало? Что за бред? С каких пор у нас продают антиквариат по цене китайского ноунейма?

– Ты, как будто, даже не рад, – расстроилась жена.

– Лизок, я рад, я очень рад, но это странно. Даже краденное продают дороже. Полторы тысячи долларов за это зеркало – адекватно-низкая цена. Хорошая такая, выгодная. Полторы тысячи рублей – неадекватно-низкая, поэтому я, объяснимо, напрягаюсь. Мало ли, что с ним не так.

– Просто я его брала не у коллекционеров, а с рук на рынке. Я вышла прогуляться, поизучать район, а ноги сами вынесли меня к такому рыночку, где продается все на свете – продукты из деревни, овощи с огорода, какие-то халаты жуткие, трусы безразмерные…

– Я понял, ты нашла рынок, а дальше? – поторопил Антон.

– Так вот, – продолжила Лиза. – Там стояла бабушка, продавала вот это зеркало. Прислонила его к какому-то старому ящику, представляешь?

– О нет, – закатил глаза Антон. – Ты обманула бедную старушку?

Лиза раскраснелась и даже топнула ногой от негодования.

– Никого я не обманывала! Она сама сказала: “Тысячу рублей!”, я ей говорю: “Оно стоит дороже!”. Она говорит: “Оно мне даром не надо, хлам старый, забирайте за тысячу”, ну я ей полторы дала, а пригляделась – она лучше меня одета!

– Старушка? – недоверчиво переспросил муж.

– Именно! Ладно, пусть не лучше. Но точно не хуже. Хорошие брендовые вещи и украшения современные, не антиквариат. Странно да? Я бы поняла, старинные семейные сокровища, да и то – кто их на улицу “выгуливать” будет? Но можно понять, откуда они у бабульки. А кольцо Тринити от Картье – откуда? Даже у меня такого нет.

– Пфф, подделок в интернете полно. Цена этих “сокровищ” меньше, чем у этого зеркала. А выглядят, как настоящие!

– Ну, и зачем бабульке подделка Картье?

– Да, странно. Ладно, ну и?

– Ну и – я зеркало взяла, потащила. Еще думаю: “Как мне его до дома допереть и не грохнуть? Ну, бабка доволокла, и я смогу!” Смотрю, а бабуля садится в новенький красный Леворг.

– Действительно, необычный выбор для пожилой дамы.

– Да мне все равно, пусть хоть на самокате ездит. Я к тому, что она не нуждается, это факт. Может, у нее внуки богатые. Короче, купила и купила, никого не обманывала! Мне просто повезло, что богатая старушка решила избавиться от ненужного ей хлама, который совершенно случайно оказался подлинным антиквариатом.

– Хорошо, хорошо, – засмеялся Антон. – Убедила. Зеркало отличное! Покупка удачная и очень выгодная. Ты про рынок что-то говорила – овощи, там, с огорода… Поесть-то чего-нибудь купила? Или так обрадовалась, что стало не до этого?

Лиза с Антоном поужинали, еще немного поболтали о том, как прошел день, посмотрели перед сном фильм и уснули, вполне довольные друг другом и собой.

А теперь Антон не мог понять, почему красный Леворг, кольцо Тринити на руке молодой красотки и старинное зеркало не выходили из его головы.

– Лизок, открой!

Елизавета на отвечала. Антон уже неделю безуспешно пытался попасть в комнату жены, а она словно сошла с ума – закрылась в мастер-спальне и открывала дверь только когда Антон уходил из дома, оставив ей еды и воды у порога.

Пустые тарелки она выносила ночью, и Антон забирал их с утра, чтобы вновь оставить ей еду.

– Лизок, так нельзя! Если тебе совсем плохо, то надо идти к врачу!

– Оставь меня в покое, – крикнула жена.

– Если ты сейчас же не откроешь, я сломаю дверь, – пригрозил мужчина. – Я не шучу.

– Дай мне спокойно умереть!

Антон разбежался и с размаху врезался в качественную шпонированную дверь. Он скривился от боли, но вызволить жену из заточения было важнее.

– Уходи! – закричала Лиза.

– Лиза, Лизонька, заюша, – принялся увещевать ее Антон, потирая плечо. – Так больше не может продолжаться. Впусти меня!

– Я не хочу, чтобы ты видел меня такой!

– Какой – такой? Мне плевать, что там с твоим лицом! Я люблю тебя любую, я хочу помочь тебе! Мы месяц, как переехали, и с тех пор с тобой творится что-то неладное.

– Мне никто не поможет.

– Прошу! Нет – умоляю тебя! Открой эту чертову дверь, и мы найдем решение проблемы. Я отвезу тебя к лучшим врачам! Я возьму кредит и отправлю тебя за границу! Дай мне возможность тебе помочь!

Лиза распахнула дверь, и мужчина чуть не упал, потеряв опору, в последний момент ухватился за косяк и ввалился в мастер-спальню.

Лиза, его Лиза стояла перед ним. Лиза, которую он не знал. Старческое лицо, изрезанное глубокими морщинами, запавшие глаза, руки-веточки, иссушенные дряхлостью… Это была все еще его Лиза, но на тридцать, на сорок лет старше.

– Заюша…

– Ты рад меня видеть?

Он бросился к жене и обнял ее. Сейчас она была рядом, а остальное не имело значения.

Спустя час они обо всем договорились.

– Я не собираюсь отступать. Ты бы бросила меня? Нет. И я не брошу. Лизок, мы с тобой со дна поднимались вместе, мы через такое прошли, что другим и не снилось. Нужны будут еще деньги – продадим недвижимость. Я вытащу тебя, обещаю.

– Еще бы знать, откуда вытаскивать, – вздохнула Лиза.

– Слушай, я сейчас бред скажу, но… может, это порча? Проклятие?

– Антош, ты дурак?

– Наверное, – пожал плечами мужчина. – Знаешь, люди часто ищут ответы в непознанном, когда сталкиваются с необъяснимым. Вон, взять, хотя бы, это зеркало, что ты купила месяц назад. С него все и началось.

– Прекрати,– махнула старческой рукой Лиза. – Вещи, это всего лишь вещи.

Громкая трель звонка сбила девушку-старушку с мысли.

– А это еще кто? – нахмурился Антон.

– Вот черт! Это клининг! Я еще на позапрошлой неделе заказала и оплатила генеральную уборку. Совсем забыла! Что делать-то?

– Что-что? Пусть прибирается, лишним не будет.

– Как я с таким лицом покажусь?

Антон взял жену за плечи и посмотрел в запавшие глаза:

– Да плевать, ясно? Ты прекрасна, это не обсуждается.

Мужчина открыл дверь, и на пороге появилась худенькая девушка лет двадцати в фирменном комбинезоне клининговой фирмы. Ее почти не было видно за тряпками и ведрами, но она бодро поздоровалась, назвалась Таней и пообещала, что выполнит работу идеально.

Татьяна сразу принялась за дело, а Лиза шепотом принялась обсуждать с Антоном подробности предстоящей поездки в клинику. Муж показывал ей варианты, а Лиза то с энтузиазмом хваталась за эти соломинки надежды, то вдруг опускала руки, отворачивалась и замолкала.

Таня уже закончила в кухне и переместилась в прихожую.

Внезапный грохот заставил Лизу подпрыгнуть, раздался звон бьющегося стекла.

– Зеркало! – выдохнула Елизавета и бросилась на шум. Антон последовал за ней.

Посреди прихожей стояла побледневшая от ужаса Таня, а перед ней лежало вдребезги разбитое зеркало. Миллионы сверкающих осколков разлетелись по полу. Легкий дым клубился над ними.

– Простите, – пролепетала Таня. – Я его случайно задела рукой… Я все уберу. Рама целая, а зеркало я вам куплю новое, у меня есть знакомый стекольщик, он вставит…

– Успокойтесь, Танечка, – махнул рукой Антон. – Вещи, это всего лишь вещи. Правда, Лизок?

– Что это? – вместо ответа показала Лиза куда-то на осколки.

Дым становился плотнее, клубился, приобретал очертания жуткой фигуры. Таня, как завороженная смотрела на это и не шевелилась. Казалось, она даже перестала дышать.

Лиза с Антоном замерли, глядя на то, как призрак, сотканный из тьмы, вытягивает узловатые кисти с крючковатыми пальцами и тянется к шее девушки. Страшный крик вырвался из ее груди, когда пальцы сомкнулись на ее горле, лицо стало бледнеть, покрываться морщинами, в волосах заблестела седина. Тело сморщивалось, съеживалось, а призрак все продолжал сжимать свои руки.

Таня хрипела и старела на глазах, жизнь стремительно уходила из нее, а Антон с Лизой не могли даже отвернуться от этого ужасного зрелища, словно неведомая сила завладела их разумом.

Тело глубокой старушки безжизненно рухнуло на пол и обратилось в прах, смешавшись с дымом и осколками. В воздухе завертелась воронка из пыли и стекла, все заволокла пелена, и Лиза зажмурилась, спрятав лицо в ладони.

И все закончилось. Стало тихо.

Елизавета нерешительно отняла руки от лица – на чистом полу лежало совершенно целое зеркало. Такое же, каким она купила его месяц назад.

– Не подходи к нему! – крикнул Антон, сорвал с дивана плед и набросил сверху. – Не смотрись! Нужно избавиться от него!

Алина бесцельно шла по рынку.

Она любила это место. Оно напоминало ей о детстве. Жили они тогда небогато, и походы на рынок всегда превращались в праздник. Ведь можно было увидеть столько всего интересного и необычного, попробовать вкусности, которые были в изобилии представлены на прилавках, а иногда и уговорить маму купить новую видеокассету с каким-нибудь голливудским фильмом. Или аудио с попсовым сборником. Или яркий лак для ногтей!

Теперь у Алины было все, о чем она мечтала – богатый муж, собственная художественная галерея, большая квартира, маленькая трясущаяся собачка. Но пару раз в месяц ей хотелось окунуться в те сладкие ностальгические ощущения ожидания чуда.

И она с радостью позволяла себе это – покупала ненужное дешевое барахло, которое выбрасывала, не донеся до дома. В нем не было потребности – хотелось просто позволять себе. Позволять то, к чему душа тянулась в детстве.

Так ей и психолог советовал – баловать маленькую Алину. И она баловала от души.

Сгорбленная старушка стояла возле забора, привалившись к груде деревянных ящиков. Возле ее ног стояло зеркало. Красивое старинное зеркало в причудливой узорчатой раме, слегка потертое, манящее, потрясающее… Как раз такого зеркала и не хватало в гостиной Алины. Именно о таком зеркале она и мечтала!

– За сколько отдадите это чудо?

– А сколько не жалко? За тысячу отдам!

– Долларов? Евро?

– Рублей, милая!

Алина нахмурилась. Вещь стоила дороже, намного. Урвать настоящий антиквариат за такие смешные деньги было подарком небес, но обманывать бабушку совсем не хотелось.

– Это очень дорогое зеркало, оно не может стоить тысячу. Давайте, я заплачу вам больше?

– Этот старый хлам только место занимает! Тысячи за него даже много. Понравилось? Забирайте, могу и скидку сделать!

– Нет, нет, не надо скидку!

Алина поспешно вытащила кошелек, нашла там оранжевую бумажку и протянула бабушке.

– Вот, возьмите, пожалуйста, сдачи не нужно.

Старушка проворно убрала деньги куда-то в куртку, и Алина наконец обратила внимание, что одежда бабушки слишком… стильная и современная. Как будто, она надела внучкины вещи.

Впрочем, наверное, так оно и было. Где пожилым женщинам взять денег на новую одежду? Остается только донашивать за сердобольными родственниками. Хорошо, что внучка-то, похоже, не бедствует – бабушке перепали качественные брендовые вещички в отличном состоянии. Да одни сапожки стоили раз в десять больше, чем бабуля получила за шикарное зеркало. Конечно, когда были новыми.

Алина отмахнулась от этих размышлений и сосредоточилась на зеркале. Оно было поистине великолепным. Оставалось только донести сокровище до дома.

Интересно, как старушка дотащила такую тяжесть?

Девушка оглянулась и увидела, как бабуля бодро запрыгивает в новенький блестящий Рэндж Ровер. Достойная старость!

Алина хмыкнула, выбросила из головы странную бабку и достала телефон.

– Милый, я купила такое зеркало! Настоящий антиквариат, подлинный. Ты не поверишь – всего за пять тысяч… Да каких евро? Рублей! У бабушки на рынке! Нет, я не обманывала старушку, она просила даже меньше. Ой, все! Приезжай за мной, оно тяжелое, адрес скину.