Ведьма без имени

Глава 29

Жар уличного фонаря отбрасывал длинные тени у надгробных плит, и лопасти вертолета сдували все, что не было прибито. Я ни за что не смогу сегодня распутать волосы без бутылки кондиционера, поэтому мне пришлось напомнить себе проверить ванную прежде чем мы, уйдем… потому что, даже если Айви была здесь, мы все равно не сможем здесь остаться.

– Осторожно, – сказал Трент, придерживая меня рукой за талию, когда он помог мне переступить через небольшую стену, которая отделяла кладбище от сада. Мой живот скрутило, а Дженкс матерился, когда осматривал разрушения. Я не могла заставить себя, поднять глаза, как раз когда вертолет начал подниматься, усиливая ветер.

– Какой безобразный беспорядок, – сказал Ал из-за меня, и я внезапно поняла, что он шел по освященной земле. Эльфийское проклятие действительно было сломано.

Одно хорошо, подумала я, поднимая голову, затаив дыхание, я остановилась, боль пронзила мою ногу, когда Трент сделал шаг. Отступив назад, он встал около меня, когда слезы угрожали перекрыть мое зрение. Я не буду плакать, сказала я себе, но грудь сдавило, а горло почти перекрыло.

– Прости, Рейчел, – сказала Трент, мягко потянув меня дальше.

Я позволила ему сделать это, снова опустив голову, когда мы плелись к каменной дорожке и неповрежденному деревянному забору.

– Бис? – позвала я, когда мы повернулись к фасаду, но не было ничего, ни веселой сверкающей пыльцы пикси, ни смеха музыки ветра, ни глубокого грохочущего ответа от горгульи… просто слабая тишина законченного уличного движения. Все здесь чувствовалось мертвым, брошенным.

– Я найду его, – сказал Дженкс, когда он прокладывал путь через путаницу моих волос.

– Ты можешь лететь? – спросила я, когда он поднялся и полетел, одергивая свою одежду и проверяя меч на поясе.

– Да. – С серьезным выражением лица он посмотрел на шпиль. – Здесь чувствуется довольно хорошо, даже если похоже на заднюю комнату публичного дома тролля.

Он улетел, стрекоча крыльями, и Ал прошел мимо нас.

– Чертовы мистики, – пробормотал он, топая через ворота к парадной двери.

Мистики.

Я подумала, что, возможно, здесь их было больше, чем где-то еще, это были или мои мистики или тысяча глаз Богини, ищущая меня.

Поднялось чувство вины. Я должна была проверить Биса. Хорошо, я была занята, и пока солнце не село, он не был ни в какой опасности, но я была в ответе за него.

– Он – взрослая горгулья, – сказал Трент, шепча так, чтобы Ал не слышал.

– Как ты можешь! – воскликнула я, но улыбка Трента очень быстро исчезла. – Он – просто ребенок.

Ал повернулся спиной на том месте, где он ждал в тенях, его новый костюм выглядел мятым.

– Требл спит, – сказал он, понизив голос. – Я уверен, что он делает то же самое.

Спит или в шоке? подумала я, протягивая мои мысли и ничего не находя, вообще ничего. Трент крепко держался за мой локоть, сжимая, когда он смотрел позади нас на пустое кладбище. Ал нетерпеливо взял лестницу из-за нашего медленного темпа. Соседи наблюдали за нами из-за жалюзи, исчезая, когда он саркастически снял свою шляпу, как бы приветствуя их.

– Думаешь, они прежде никогда не видели демона, – пробормотал Ал.

– Думаю, это из-за вертолета, – сказала я, оборачиваясь через плечо, прежде чем начать подниматься по деревянной лестнице. Айви должна была быть здесь. Она была напугана, возможно, ей было больно. Вампиры всегда шли домой, чтобы обосноваться, когда им было больно. Город был в панике, но здесь в Низинах было устрашающе тихо, когда все задержали дыхание до восхода солнца. Пожалуйста, будь в порядке, Айви. Пожалуйста.

Ал осмотрел ленту «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ» прежде, чем сдернуть ее и отбросить в кусты. Крылья Дженкса были почти нормальными, и я чувствовала первые намеки облегчения от яркой серебряной пыльцы.

– Я нашел Биса, – сказал он, когда Трент помог мне подняться вверх по лестнице. – Он выглядит нормально. Его аура такая, будто он просто спит.

– Ты уверен? – спросила я, и Ал заворчал, когда открыл дверь.

– Я говорил, что это шок. Им повезет, если они просто не проснутся.

Больше ничего не говоря, Ал шагнул внутрь, будто это не беспокоило его, но я могла сказать, что было наоборот. Его ворчание стало громче, когда он щелкнул выключателем несколько раз впустую.

– Дженкс, что относительно Айви? – прошептала я.

Пикси завис перед нами с Трентом, взволнованная пыльца сыпалась с него.

– Она находится в своей комнате. Нина тоже. Подожди! – прокричал он, когда я пошла вперед. – Стой. Ты войдешь туда, воняя страхом, и помешаешь Нине. Дай Айви шанс организовать ее мысли. Она знает, что ты здесь. Они будут бояться Ала, но вы с Трентом похожи на легкую добычу.

О, Боже.

– Все так плохо?

Дженкс кивнул, мое сердце пропустило удар.

– Ты, пекарь, должны сесть на заднее сиденье. Мы знаем, как победить Айви. Ты – нет.

– Я знаю, чего не стоит делать, – сказал Трент, но его беспокойство было очевидным, когда он помог мне шагнуть внутрь. Я была рада, что не было никакого света, когда я осматривалась во мраке. Ал шарил по моему редко используемому столу, поднимая голову, когда он нащупал крошечный стул, на котором обычно сидел Дженкс. Дженкс метался, зажигая свечи, которые мы разбросали вокруг, когда вышла сила. Медленно пространство начало проясняться, когда фитили загорались, а воск плавился. Здесь пахло кислотой, цепляющейся за горло, зловонной из-за вампирского страха и боли. Айви...

Я посмотрел на черный коридор, и боясь и беспокоясь.

– Возможно, я должен пойти, проверить Биса, – сказал Трент, и Дженкс, сверкая, вернулся к нам.

– Это лучшая идея, которую я когда-либо слышал от тебя, начиная с… э... ладно уж. Тебе понадобится лестница, – сказал Дженкс, но Трент уже приставлял лестницу к ступеням колокольни. Вздыхая, Дженкс указал на Ала, затем на свои глаза, а затем снова на Ала прежде, чем последовать за Трентом.

Ал нахмурился, на его лице был тот же осторожный, неохотный взгляд, который был у него в офисе Трента, прежде чем он вышел с Тритон и Дали. Он сделал жест рукой «продолжай», и мое сердце заколотилось. Дженкс наблюдал за ним, а?

– Айви? – позвала я, желая предупредить ее. – Ты здесь? – Было очевидно, что она была там, и я захромала по коридору. Была тонкая трещина света, текущая из-под ее двери, и я посмотрела на Ала. – Почему ты здесь?

– Чтобы поймать тебя, когда ты упадешь. А ты упадешь. Это просто вопрос нахождения правильного рычага.

Щеголь.

– Айви? – снова позвала я. – Э, ты в порядке?

Затаив дыхание, я ждала, что-то тяжелое упало в комнате Айви. Безумных чертыханий не последовало. Это была Айви, я потянулась, и Ал мучительно дернул меня обратно к себе. Я боролась, чтобы убрать его руку с меня, останавливаясь, когда Айви закричала:

– Нет. Нина, нет! – Я колебалась, хватка Ала ослабела, когда Айви добавила, – Это Рейчел. Пожалуйста. Я скоро вернусь.

– Не уходи. Не оставляй меня. Нет. Нет! – выла Нина, отчаянная боль была в ее голосе. – О, Боже. Дай мне! – внезапно разбушевалась она. – Дай!

Я не могла двигаться, когда жесткие требования Нины перешли в душераздирающие рыдания. Всякая надежда на то, что было возможно, чтобы недавно умерший мог выжить с душой, умерла. Было ясно, что Айви захватила Нину, и Нина была не в своем уме. Все было разбалансировано, и ее вторая смерть была единственным способом снова восстановить равновесие.

– Кто бы ни сделал это проклятие, он был садистом, – прошептала я, и Ал убрал с меня руку.

Свет пролился в тесный коридор, когда Айви открыла дверь. Звук душераздирающих рыданий Нины потянул меня, когда Айви выскочила и закрыла дверь позади себя. Недавно умершие часто были непредсказуемы, когда их ум был реорганизован под подавляющими изменениями гормонов и инстинктов, в то время как тело боролось с умом, пытаясь убедить его, что оно все еще было живо. Голод обычно уходил, когда оригинальная аура была исчерпана к измеримому порогу. Но не поэтому Нина просила Айви вернуться большими задыхающимися рыданиями. Нина требовала не крови, она требовала свою душу.

Прислонившись к двери, Айви уставилась на меня черными, загнанными глазами, охладив меня.

– Ты не должна быть здесь.

– Этого не должно было произойти. – Я прохромала вперед, вытирая слезы с глаз.– Айви, мне так жаль, – выпалила я и обняла ее, когда она начала плакать.

Большие задыхающиеся рыдания сотрясали ее, и я прижимала ее к себе, шелковое ощущение ее волос стояло между нами. Мои собственные слезы текли от несправедливости всего этого, от конца ее надежды, что у нее с Ниной могло быть что-то нормальное, что у них могла быть жизнь, любовь, в одно мгновение им позволили момент счастья, прежде чем проклятие обошло полный круг и забрало все.

– Мне так жаль, – прошептала я, едва дыша.

– Она хотела, чтобы я убила ее, – прорыдала Айви, ее голос звучал приглушенно. – Она попросила меня, но я не могла этого сделать. Я не могла даже солгать ей и пообещать, что сделаю это.

– Все хорошо, – сказала я, и она отступила от меня, глаза блестели, когда Нина тихо плакала за дверью, которую охраняла Айви.

Айви вытерла глаза, выглядя более красивой, чем я когда-либо видела ее, даже если это было горе, которое сделало ее живой.

– Она умерла в машине скорой помощи по пути в больницу, – прошептала Айви. – Не было никакого способа остановить это. И я не могла закончить это. Когда она попросила медработника, я... я не позволила ему.

Она боролась с ними. Она расшвыряла их, вырубила с дикостью влюбленной, защищающей того, кого она любила.

Пытаясь улыбнуться, я вытерла слезы со щеки и фыркнула.

– Все хорошо, – сказала я, в животе завязался узел. – Я тоже не могла это сделать. Помнишь? – Я ненавидела их, ненавидела демонов за это. Из всех проклятий, которые я видела, шепот которых я слышала, разрушения от которых я наблюдала, это было полнейшее изнасилование надежды, уничтожающее людей через их любовь и страх, и оно было худшим.

Айви облизнула губы, безумные глаза посмотрели на меня, когда Нина рыдала позади закрытой двери.

– Я должна была убить ее во второй раз, но я так боялась, что ее душа будет потеряна навсегда, когда линии сломались, и ей больше не было места, куда можно было уйти. Нина была в порядке, пока ее душа не попала в бутылку.

Другой душераздирающий крик потери поднялся за дверью, когда Айви открыла руку и показала мне туманную бутылку, которую я дала ей. Стон Нины был так наполнен болью, что он заставил даже Ала поерзать. Или, возможно, он просто хотел рассмотреть ее поближе.

– Я должна была сделать это. – Рука Айви дрожала. – Я должна была. Я не могла позволить ее душе уйти в тот ад.

Я взяла руку Айви в свою, сжав ее пальцы на бутылке, прежде чем она выронила ее. Ее руки были пугающе холодными. Она опустила голову, и я снова притянула ее к себе, ненавидя демонов еще сильнее. Но небольшая мысль прошла под моим страданием. Айви использовала бутылку после того, как линии упали. Она работала силой Богини. Мистики свили ее, невидимые и незамеченные, моя тысяча глаз, которых я сама ослепила, это будет работать на меня.

Из-за двери раздался вопль, и Айви втянула обратно свои слезы.

– Она знает, что душа у меня. Она хочет ее, но это заставит ее выйти на солнце. Рейчел, я не могу.

Я дернулась, когда Айви отступила, ее выражение лица внезапно стало пустым.

– Забери ее, – прошептала она, вкладывая бутылку в мои руки. – Возьми ее и спрячь.

– Айви, я не могу.

– Спрячь ее там, где она не сможет ее найти. Рейчел, пожалуйста!

– Это мое! – выла Нина, слыша нас, и Айви широко распахнула глаза. Дрожа, я вложила бутылку в руку Айви.

– Это не поможет, – сказала я, ненавидя мою собственную трусость.

Айви опустила голову.

– Я не знала, что это так могло навредить, – прошептала она мне. – Я видела, как моя мать умерла своей первой смертью, а затем ушел Кистен.

Снова я потянула ее к себе, пытаясь придать ей силы.

– Это так неправильно, – выдохнула она, но слезы закончились, оставив только опустошенную нечувствительность. – Как твоя нога?

– Моя нога? – Мы отступили друг от друга, и мое сердце, казалось, разломилось от расстояния между нами. – Моя нога будет в порядке, – сказала я, снова почти плача.

– Айви? – ныла Нина за дверью. – Пожалуйста, мне нужна она! Просто на мгновение. Я отдам ее. Обещаю!

Айви тяжело сглотнула, она была опустошена, когда стояла передо мной и смотрела на дверь.

– Я ее связала. Я надеялась... – Ее плечи упали, и она поглядела за меня на Ала. – Я решила, что у нее должна быть душа, даже если она выйдет на солнце.

– Айви…

Слезы снова потекли, и она подняла подбородок.

– Даже если это означает, что она умрет. – Ее черный взгляд нашел Ала. – Вы все заслуживаете умереть теми способами, которые могут придумать эльфы. То, что вы сделали с нами, заслуживает оплаты болью.

Ал стал торжественным.

– Эльфы убили создателя проклятия несколько лет назад.

– Вы позволили ему сделать это! – бушевала Айви, и Нина закричала от боли за дверью.

Ал держал шляпу перед собой, опустив голову.

– Я согласен, но мы не можем распутать ее работу.

Женщина? подумала я. Это сделала женщина?

– И даже если мы могли бы, – сказал Ал, указывая на дверь, – достаточное количество немертвых отказалось бы от этого из-за страха, потерять шанс на бессмертие, даже если бы это стоило им их душ. – Он уставился на Айви, и та испугалась. – Ты сама не можешь убежать от этого. Или бы ты уже позволила Рейчел убрать у тебя вирус.

– Ал, остановись, – сказала я, когда позор заставил Айви опустить глаза.

– Тебе это нравится, – сказал Ал горько. – Желание, похоть, великолепное удовлетворение потребностей.

– Все, довольно! – воскликнула я, но моя шея покалывала от вспомнившейся страсти.

На лице Ала читалось горькое предательство, когда он переместил свой осуждающий взгляд от Айви ко мне.

– Проклятие – сила, Рейчел, и она знает без него, ее мир был бы плоским и серым. Она лучше будет жить с болью и страданиями, чем без никаких чувств вообще.

Сердито, я уставилась на него.

– Это печальное оправдание, чтобы скрыть свою собственную вину, – отрезала я, затем отошла, когда Айви коснулась моей руки.

– Нет, он прав, – сказала она, потрясая меня. Ее рука завозилась и нажала на ручку двери. Не оборачиваясь, она открыла дверь. – Посмотри, к чему привела твоя гордость, демон.

Она открыла дверь, чтобы показать свою спальню, холодные серые и зеленые оттенки успокаивали, освещенные работающим от аккумулятора фонарем, висящем на темном светильнике. Нина была связана мягкими ремнями. Они были разработаны для этого, но они все еще впивались в ее кожу, когда она изо всех сил пыталась освободиться, ее глаза были черными и широко распахнутыми. Кровь запятнала ее одежду, но думаю, что это было из-за борьбы в машине скорой помощи. Она была мертва не достаточно долго, чтобы проголодаться. Хотя ее душа ушла, ее аура будет оставаться такой же в течение нескольких часов.

– Айви, пожалуйста, – попросила Нина, напрягаясь, чтобы освободиться. – Только на мгновение. Ты сможет забрать ее назад, но она мне нужна только на мгновение. – Она посмотрела на меня, затем снова на Айви. – Она мне нужна сейчас! – бушевала Нина, приглушенный рык шел от нее, когда она боролась со своими путами.

– Интересно...

Я повернулась и потянулась, чтобы опереться на шкаф Айви, когда моя нога почти сдалась.

– Интересно? – огрызнулась я на Ала. – Ты – сын ублюдка! Это мои друзья!

Глаза Ала дернулись, но он не отвел взгляда от Нины.

– Я имею в виду, – сказал он, когда пихнул меня глубже в комнату, – интересно то, что она знает, где ее душа. Твое заклинание связало ее так, что она узнает ее.

– Отдай ее мне! – выкрикнула Нина, ее эмоции вернулись обратно к печали. – Отдай, это мое, – прорыдала она.

Айви опустилась на колени, беря лицо Нины в руки и скрывая его. Она шептала то, что я не могла услышать, и гнев Нины перешел в беспомощное, рыдающее принятие.

Мой желудок сжался. Я думала о Бисе на колокольне и Тренте, вероятно, пытающемся добраться до него без лестницы. Передо мной находились Айви и Нина, обеим было больно, они были пойманы в ловушку в аду, созданном демонами. Страх перед людьми на площади поднялся в моих мыслях, хорошие люди так испугались, они думали, что единственный выход был геноцидом.

– Мы должны вновь открыть линии, – сказала я, и позади меня Ал вздохнул.

– Рейчел, я знаю, что Тритон думает, что это возможно, но это не так.

– Отделить их навсегда от душ... – Я повернулась к Алу. – Я не знаю слова, которое означает, такую развратность и жестокость.

– Не говоря уже о том, что это сломало бы миры, – произнес Ал, но я не думала, что могло быть такое слово, и он повернулся, когда Трент, шаркая ногами, появился со спящей горгульей в руках, и Дженксом на плече. Глаза Трента расширились, когда он увидел Нину, привязанную к стулу, и Айви, стоящую перед ней на коленях, пытающуюся удержать ее, вернуть ее. Видя, что все смотрели на них, Айви что-то прошептала Нине и встала на ноги, чтобы защитить ее. Она сжала челюсти, и я так гордилась ей. Даже сейчас она была готова бороться.

– Нет, это было очень хорошо сделано, – сказал Ал, когда он шагнул в комнату и перевел взгляд Нины к себе, осторожно подняв ее подбородок пальцем. – Очень хорошо сделано.

– Ты – сукин сын. – Я толкнула Ала. Он отступил, ловя себя у шкафа, его красные козлиные глаза с прямоугольными зрачками сузились.

– Легче, Рейчел, – сказал Трент, но Дженкс тоже взлетел, вытаскивая меч.

– Я должна была позволить вам всем умереть, ты знаешь это! – прокричала я, дрожа.

Ал одернул свой костюм.

– Да, ты должна была это сделать, – сказал он, мягко убирая мою злость. – Но не сделала. У меня есть идея.

– У меня тоже. – Я пожала плечами, сбрасывая руку Трента, чувствуя себя храбрее, когда Айви и Дженкс встали на свое место около меня. – И это касается тебя и той толпы на Фонтан-Сквер.

Презрительный взгляд Ала заставил мое лицо вспыхнуть. В его тяжелом пристальном взгляде читалось раздумье, он повернулся к Айви.

– Чем ты готова пожертвовать ради нее? – спросил он Айви, и мое сердце, казалось, остановилось из-за вдумчивого, но управляемого тона его голоса.

Глаза Айви вспыхнули.

– Всем.

Я напряглась. Нины подняла голову, только это была не надежда, а мой страх, он пробудил ее.

– Айви, нет, – предупредила я, и Ал насмешливо фыркнул, уже зная ответ Айви.

– Всем! – повторила Айви, почти хватая его за руку.

Ал глянул на меня, затем обратно на нее.

– Будь предельно уверена. Твои потребности, твои желания, они будут больше, чем твоими собственными, и ты разделишь их с другим? – сказал он, и Айви кивнула, хватаясь за самый голый намек надежды. – То, в чем нуждается другой, ты должна проявить внимание. То, чего жаждет другой, ты должна найти. Это будут небеса, если ты полюбишь ее, или превратится в ад, если появится сомнение. Это нельзя вернуть обратно, и ты будешь в ответе за ее душу, пока она не умрет своей второй смертью, или ты не потеряешь свою. Это шанс, ничего большего.

– Как? – спросила Айви, и я не могла это больше выносить.

– Айви, он – демон!

– Ты тоже! – воскликнула она, затем понизила голос, когда Нина снова начала рыдать, зовя душу. – Скажи мне, – потребовала Айви у Ала, ее собственный страх делал ее еще более отчаянно красивой. – Я сделаю что угодно, чтобы остановить это.

Мое сердце заколотилось, когда Ал, молча, думал.

– Спроси ее, – сказал он, наконец, указывая на меня подбородком.

– Меня? – Мой гнев исчез. Пыльца Дженкса была неудобного красного оттенка, а Трент был бледен.

– Рейчел, пожалуйста, – сказала Айви, и я подскочил, когда она взяла меня за руки. Она дрожала. – Я сделаю что угодно. Я люблю ее!

– Я... Я знаю, что сделаешь, – Я запиналась, пытаясь понять это. Я? Он вправду был серьезен?

Ал взял Айви за свободную руку, открывая ее, чтобы посмотреть на крошечную бутылку, которую я дала ей. Взяв ее, он положил ее в мою ладонь и закрыл пальцы. Я с трудом сглотнула от ощущения, которое почувствовала. Покалывания прошли по моей руке, и Нина застонала, голос был сырым и скрипучим.

– Я не могу вложить душу Нины в ее тело, – выступила я. – Это сделает с ней то же, что и Феликсом, и она совершит самоубийство, чтобы привести ум, тело и душу обратно в баланс.

– Верно, – Ал растягивал слова, заставляя Дженкса нетерпеливо перемешаться как йо-йо.

– Тогда, что, пепельное дыхание? – брюзжал пикси. – Если ты причинишь боль любому из моих друзей, и я сделаю тебе лоботомию во сне!

Ал нахмурился, но надежда Айви зажглась во мне, и уверенность Ала раздула ее к болезненной яркости.

– Чтобы остаться нормальной, ее душа должна оказаться в стабильном, живом организме с аурой, – Ал читал лекцию, будто пытаясь научить унылого студента. – И так... – он растягивал слова, показывая мне рукой закончить его предложение.

– Я должна поместить ее в кого-то все еще живого, – сказала я, глядя на Трента, когда он резко выдохнул, все понимая. – Айви, если я помещу ее душу в тебя…

– Ты можешь это сделать? – спросил Дженкс, его подозрение было ощутимым.

– Конечно, моя зудящая ведьма может это, – вздохнул Ал, когда Айви стала на три оттенка белее. – Она уже поместила чужое присутствие в друга Вера, в Дэвида, не так ли? И там не было никакой любви. По крайней мере, не сначала. Думаю, теперь ему это нравится.

Да, Дэвиду понравился фокус.

Он был сделан, чтобы жить по-другому, симбиоз, полный и красивый. Но душа Нины была ее собственной. Привить ее другому... было ли это правильно?

Но когда я посмотрела на надежду Айви и рваное истощение Нины, то поняла, что то, что было правильным, не имело значения.

– Она, возможно, все еще будет нуждаться в своей ауре, но должна будет брать ее с твоей кровью, – сказала я, и Айви схватила меня за руки. Они дрожали, но ее нужда сделать это – была абсолютной.

– Мне все равно, – прошептала Айви, живая и наполненная надеждой, еще красивее, потому что я видела ее отчаяние за мгновение до этого. – Я хочу этого. Это чувствуется правильным. Я люблю Нину. Она... любит меня. Я не могу видеть ее такой и не могу прекратить это. Пожалуйста!

Я чувствовала себя легкой и нереальной.

– Я не знаю, что это сделает с тобой. Что произойдет, когда ты умрешь? Обе ваших души погибнут?

– Мне все рано! – прокричала Айви, и я повернулась к Алу и Тренту, желая получить их мнение.

– Это душа Нины, свободная от ее сознания, – сказал Ал. – В отличие от той плохой обреченной попытки, когда ты, э, пыталась связать ту душу, Айви, вероятно, ничего не заметит. Но от этого будут далеко идущие последствия.

– Мне все равно, – прошептала Айви.

– Ну, хорошо, я сделаю это, – сказала я, зная, насколько ему нравилось ломать людей их собственными желаниями. – Скажи мне, почему ты хочешь этого, Ал, или ничего не будет.

– Рейчел! – закричала Айви, и я сжала зубы и посмотрела Алу прямо в глаза. Позади него Трент и Дженкс ждали, испуганные, но доверяющие мне.

Улыбка Ала стала злобно-лукавой.

– Айви будет первой из нового вида мастеров-вампиров, – сказал он, и Трент издал мягкий понимающий звук. – Живая. Недавно умершие будет смотреть на живых для продолжения их длительного существования, как они делают это сейчас, но немертвые будут привязаны к живым, а не наоборот. Это должно передать меру... морали, которая сейчас отсутствует.

Я колебалась, видя надежду в конце его долгой вины, и Ал опустил глаза, возможно смущенный тем, что я так хорошо его знала.

– Душа, которую Нина будет пить из Айви, будет ее собственной, – сказал Ал. – Где там вина? Свободно данная, свободно ушедшая. Немертвые потеряют свое влияние. Оно падет на живых. Туда, где оно должно быть.

Немертвые, которыми управляют живые? подумала я, видя в этом смысл.

– Я хочу попробовать, – сказала Айви, и я повернулась к Нине.

Нина уставилась на нас, в ее взгляде читалась боль и яркое отчаяние.

– Айви может держать мою душу, – прошептала она, ее голос прерывался. – У нее уже есть мое сердце, – выдохнула она, опуская голова, таким образом, ее волосы скрыли лицо. – О, Боже это больно. То, что ты можешь сделать, это причиняет боль. Пожалуйста. Просто сделай что-нибудь. Я не могу так жить.

Потребность исправить это, казалось, согревала меня. Мои руки дрожали, и покалывание мчалось по мне, когда Трент приобнял меня за талию. Я чувствовала себя больной, затаившей дыхание.

– Это сломает оригинальное проклятие, не так ли?

Небольшая улыбка, в которой была боль, появилась на лице Ала.

– Ничто не сможет этого сделать, но вкладывать душу можно на индивидуальной основе и успокаивающе медленно, когда это проникнет в население и даст нам что-то, чем можно заплатить за аренду.

– Переход будет постепенным, чтобы не разрушить текущий баланс, – сказал Трент, его выражение лица было обнадеживающим, когда он видел возможности в том, что мы собирались развязать. Я думала, что правильно сделать это здесь в разрушенной церкви.

– Что нам понадобиться? – сказала я, и Ал хлопнул в ладоши, заставляя меня подскочить, а пыльцу Дженкса пролиться яркими искрами серебряного и черного.

– Соль, – сказал он, его глаза вспыхнули. – Много, очень много соли.