Ведьма для Архимага драконов (СИ)

Глава 26

Шаардан

Я восстанавливался невыносимо медленно. Уже и забыл, когда в последний раз регенерировал в человеческом теле. Дракон ёрзал, мешал уснуть, ныл, что ведьма в опасности. Я не мог его выпустить, запертый в каменном мешке.

Нам были нужны силы: чтобы обратиться и не задохнуться, выдавить звериным телом каменную стену, отделяющую от свободы, чтобы взлететь, а не упасть камнем вниз.

Сигнал зыркала выдернул из беспокойной дрёмы.

Сначала обрадовался, но, когда услышал заливистый смех Рамины, дракона передернуло изнутри. Он взвился, требуя выпустить наружу. Он кричал, что Василисе нужна помощь и мешал разобрать бредни моей бывшей.

Она рассказала про проклятье ведьминского рода, и дракон ополчился на меня, выговаривал за то, что я затянул с инициацией.

Когда в зыркале отразился Накер, лапающий Василису, я выронил девайс и сразу кинул портал. Не вышло. Магический фон блокировал сильную магию. Я перестал сдерживать зверя.

Я не знал, сможет ли дракон взлететь, но это стало неважно. Если не попробую, потеряю ведьму, и тогда в жизни не останется ничего важного. Надо отлететь в сторону, чтобы выстроить портал. Если только дракон не рухнет и не разобьется в ущелье.

Татуировка дракона на плече вспыхнула, на секунду ослепила глаза, привыкшие к темноте, стала жечься. Что происходит? Некогда разбираться.

Дракон рычал, собираясь с силами для тяжелого обращения. Предстояло напрячься так, чтобы снести телом стену и сразу полететь. Каменный мешок, в котором я отлеживался был слишком тесен для огромного зверя. Он не сможет удержаться на небольшом уступе. А еще придется строить портал.

Я смогу.

Плечо нещадно загорелось, отвлекло дракона. Мы слаженно выругались.

Барабанные перепонки резануло женским криком. Кричала моя девочка. Василиса? Кричала у меня в голове?

Посмотрел на плечо внимательнее — татуировка пульсировала. Неужели сработала метка и появилась связь с Василисой? Это вовсе не сказки?

Я чувствовал, что ведьмочка дышала с большим трудом, ее била крупная дрожь и страх сжимал холодными тисками.

Немыслимым образом мне передались все ощущения девочки. Я как будто оказался в ее хрупком теле.

Голова была прижата к чему-то мягкому, Василиса стояла на коленях и сзади, сверху кто-то придавливал, не позволяя встать, раздвигал ей ноги. Она сопротивлялась, а потом отчаялась и сдалась.

Дракон зашипел: «Помоги ей. Метка проявилась. Чего ты медлишь?»

Как?

Не знаю как, просто заговорил с ней:

— Василиса, соберись. Я тебя чувствую, — дракон болезненно зарычал, вклинился: — Женщиной тебя сделаю Я.

Куда он лезет? Готовься к обращению, зверина.

Василиса отреагировала. Я сразу почувствовал, что она меня услышала, гаркнул, выводя ведьмочку из оцепенения:

— Кольцо. Быстро, тяни силу, ставь щит!

Сам дотянулся до камня, подтолкнул поток, укрывая маленькую девочку.

Как такое возможно?

Дракон не стал мешкать — вот кто не растерялся, глотнул силы из кольца, чуть не захлебнулся и сиганул в оборот. Связь с Василисой не оборвалась.

Я слышал, как скулил Накер. Как ведьмочка удивилась. Даже успел приободрить маленькое рыжее сокровище, похвалил. Сам вцепился в её щит мертвой хваткой — никто не смеет трогать МОЁ.

Огромное тело дракона сжало тисками каменного мешка, замедляя оборот. «Давай!» — рычал я уже на дракона, пряча мысли от Василисы, удерживая её щит и сжимая зубы от боли, не в силах сделать вздох, подстегивая зверя не останавливаться и закончить оборот.

Каменный капкан не поддавался. Дракон шипел, я рычал. Вместе продолжали оборот, тело заполнило все пространство пещеры, но обернулось лишь наполовину, давление стало невыносимо. Горная порода стояла намертво, никак не поддавалась.

«Шаардан, ты спас меня…» — прошелестело в голове. Ведьма размышляла о том, что влюбилась в меня, по-настоящему.

Будто глоток свежего воздуха, словно второе дыхание открылось, и я вложил все оставшиеся силы в оборот, пещера затрещала. Дракону удалось вырваться наружу. Лавина камней, бывших каменным капканом, с грохотом обрушилась и покатилась вниз вместе со зверем.

Преодолевая боль во всем теле, дракон расправил крылья, затормозил падение и сделал глубокий вдох — легкие обожгло. Ничего. Это ничего не значит. Я вылетел из-под камнепада, спикировал на ближайший утес. Получилось.

Быстро. Портал. Я смогу.

Прыгнул в покои и сразу рванул к ведьмочке:

— Девочка моя любимая, ты сама справилась.

Маленькое рыжее сокровище стояла на коленках, беспомощно уткнулась лицом в кровать. Не шевелилась. Не повернула головы. Улыбнулся, когда услышал её радостную мысль: «Ты пришел».

Из-под плеча выбивался свет метки. Скосил один глаз на свое плечо — татуировка тоже отсвечивала. Надо же. Василиса, и, правда, — моя истинная.

«Я говорил», — прошелестел дракон.

Почему Василиса не встает, даже не шевелится? Присмотрелся к ауре. С потоками творилось что-то неладное. Мы открыли ящик Пандоры, когда потянули магию из кольца.

Энергетические жгуты вились по телу ведьмы, выныривая из камня и обратно, смешивались с ее собственной силой, прошивали чистую ауру насквозь, не встречая препятствий на пути. Детское проклятье, метка магички по запросу — всё исчезло, ничего не мешало потокам.

Внутри всё оборвалось — проклятья больше нет. Слишком рано, я еще не успел ничего сделать, чтобы привязать ведьмочку к себе. Она мне нужна. Больше жизни нужна.

Дракон возразил: «Ты же видишь, как она рада, что ты пришел. Ты же сам слышал, как она благодарила за спасение и думала о чувствах.»

Благодарность за спасение и чувства — не одно и то же. Конечно, она рада, что я избавил ее от Накера. Но я хочу её любви. Не смогу жить, однажды утонув в зеленых глазах, наполненных обожанием, испробовав ее чувства на вкус, и потеряв их.

Мы были в комнате не одни. Плевал я на посторонних. Все разборки позже.

Аккуратно сгрёб Василису с пола, уложил по-нормальному на кровать на спину. Улыбка тронула лицо с веснушками, но глаза не открылись.

Я слышал ее мысли. Она шептала, что ей холодно. Накрыл одеялом, потрогал метку на плечике — там появилась татуировка маленького дракончика — уменьшенная копия моего.

Стало понятно, что метка проявилась, когда аура очистилась. Проклятье и клеймо магички блокировали ее. Как я раньше не подумал? А может надо было просто подождать.* Или опасность ускорила процесс?

Раз метка проявилась, значит Василиса всё-таки меня любит? Сомнения терзали душу.

«Любит — не любит,» — ворчал дракон. «Полюбит, куда денется!» Я не был так уверен.

Но почему ведьмочка не открывает глаза? Не хочет меня видеть?

Сзади взвыла разъяренная Рамина:

— Под моими чарами студент разболтал, что формула у ведьмы на пальце! Зачем тебе эта человечка? Люди — предатели. Им нельзя верить.

Обернулся на вой. Драконица удерживала за шею студента, который стоял на коленях задом к ней. Он был измазан в крови, еле держался на на согнутых, дрожащих ногах, но в сознании. Правда, уставился отрешенным взглядом в пустоту, не шевелился. Под чарами? Рамина слегка сдавила шею.

— Я хотела помочь, Шарди. Избавить тебя от чувств к этой ведьме. Я знаю, как ты болезненно реагируешь на связь своей женщины с другими мужчинами. Ты смог бы ее забыть. Смог же отвернуться от меня. После того, как Накер лишил бы ведьму девственности на твоих глазах. Я бы утешила. Зачем ты вмешался?

Накер скрючился, сидел на полу у стеночки, руками зажимал между ног, дыхание вырывалось с трудом. Надеюсь, больше он никого не сможет лишить девственности. Чтоб у него там все отсохло.

Рамина зашипела, бросила украдкой недовольный взгляд на Накера, снова уставилась на меня:

— Этот идиот даже не учуял беременность своей самки… Шарди, мы бы с тобой могли быть снова вместе. Забрали бы ребенка. Я знаю, как ты жаждешь детей.

Я с недоверием посмотрел на белобрысую подружку, которая забилась в кресло с ногами, беззвучно всхлипывала с опаской наблюдая, как Рамина сжимала шею студента. Её так запугали, что и внушения никакого не понадобилось, чтобы сидела смирно. Принюхался. Девушка и, правда, понесла. Чувствовался привкус драконьей крови. Но у нее не было метки.

— Хочешь сказать, любая человеческая женщина может родить ребенка дракону? Не только истинные?

Драконица так и сжимала студенту шею. Я контролировал, чтобы не удушила ненароком в порыве чувств. Слишком у него умная голова — не хотелось терять талантливого ученого. Аккуратненько послал вперед небольшой поток магии, который проскользнул между пальцев Рамины, обвился тонким щитом вокруг горла парнишки.

Теперь она не причинит ему вреда. Намеренно или случайно. А пока пусть думает, что может свернуть парнишке шею.

Слова полились потоком, их пропитала горечь Рамины:

— Пусть и редко получалось, но драконы столетиями брюхатили человеческих женщин. Выживали только те, кому повезло остаться под защитой дракона и питаться его кровью, пока ребенок не появится на свет. Такие бастарды существуют. Но их единицы. Потому, что драконы не хотят плодить ублюдков со смешенной кровью. Кто-то даже не подозревает о том, что такое возможно. Остальным легче просто забыть про мимолетную связь и дать природе самой уничтожить бракованный экземпляр. Умирает самка, умирает плод.

Я сплюнул. Вот какой вопрос следовало вынести на обсуждение Совета.

Рамина не могла остановиться, ей надо было выговориться:

— Ты думаешь, только драконы такие снобы, что предпочитают отвернуться от человеческого бастарда? Я раньше была такой же наивной дурочкой, как и ты, Шарди. Я встретила истинного среди людей. Мы были счастливы, хотели детей. Я ошибалась. Хотела только я. Я не считала ребенка, которому суждено родиться от истинной пары бастардом. Зато, человек думал по-другому. Он дал мне выпить яд и отравил плод. Люди опасны. Люди нас ненавидят, милый. Претворяются, а потом вонзают нож в спину, когда не ждешь.

Рамина снова зашипела.

Сомневался, что драконица мне поверит, но не смог промолчать:

— Рамина, это ты ошиблась в любимом мужчине. Но, не в своем истинном человеке, ты ошиблась в отце. Ты знаешь, что отец тоже владеет вашей родовой магией принуждения?

Драконица вскинулась:

— Этот дар передается только по женской линии. И то не всем. Может проявиться только через несколько поколений.

Мне даже стало жалко бывшую. Я покачал головой:

— Твой отец пытался подчинить меня. Не зря он добился такого высокого положения в Совете. Потому что, он не просто убеждает, он может отчасти внушать. Также, как и ты. С драконами это труднее, здесь нужна готовая почва. Как ты накладываешь чары на тех, кто уже попал под женское обаяние, так и твой отец пользуется слабиной оппонента и вкладывает ему нужные мысли и сомнения в ум. Даже если это драконы. Чего уж говорить о простых людях. Твой отец внушил человеку отравить вашего ребенка.

— Врешшшшь, — шипение усилилось.

— Твой отец сам признался. Он бы не потерпел человеческого бастарда в семье.

Пальцы Рамины неосознанно сжались сильнее. С губ студента сорвался хрип. Я контролировал ситуацию, а вот, одна белобрысая оторва сорвалась с кресла и кинулась на Рамину.

— Пусти! — она успела вцепиться в волосы драконице.

Это всё, что она успела. Её порыв был слишком неожиданным. Рамина выпустила парня, и наотмашь ударила девушку, не рассчитала силу. Белобрысая отлетела на несколько метров. Раздался глухой удар головой о железную ножку стола, так некстати, оказавшуюся на пути. Девушка раскинула руки в стороны отключилась, изо рта вытекла тонкая струйка крови.

Рядом сиротливо валялись туфельки, соскочившие в полете.

Хорошо, что Василиса не видит, смалодушничал я.

Не ожидал от ее вредной подруги такой самоотверженности. Наверное, она и, правда, очень любит студента.

Святозар выплыл из оцепенения, когда Рамина перестала контролировать его и отвлеклась на подружку, но теперь застыл на полу, не в силах сдвинуться с места от шока. Так и смотрел на белокурую девушку. Его глаза округлились. Зрачки расширились. Руки слегка подрагивали.

— Мой ребенок, — завыл Накер.

Рамина первая оказалась рядом с девушкой:

— МОЙ ребенок, — она ощерилась и рыкнула на Накера.

Тот замолк, продолжая зажимать ладони между ног.

В первую очередь драконица приложила ухо к животу. Я даже со своего места слышал, что сердце плода билось. Потом она пощупала пульс на шее — вот здесь было хуже. Редкое слабое биение затухало с каждым новым толчком. Рамина снова рыкнула.

— Тащи сюда задницу, Накер. Дай ей свою кровь.

Пока парочка возилась с блондинкой, я вернулся к Василисе.

Я отвлекся на драму Рамины и упустил момент, когда моей девочке стало хуже. Сильно хуже. Кольцо на пальце фонило, потоки вытекали тонкими струйками и смешивались с аурой, которая тускнела с каждой секундой.

В комнате умирали две девушки. Одна из которых стала частью меня. Если Василиса погибнет, я умру вместе с ней. В обоих случаях целители не помогут. Не уверен, что кровь Накера спасет белобрысую подружку. Она может помочь только дракону в утробе. Но и тот вряд ли выживет на таком сроке без матери.

А с Василисы срочно нужно снять кольцо. Если еще не поздно. Формула явно вступила в резонанс с аурой любимой девочки.

Плевать я хотел на всех остальных. Подхватил рыжее сокровище на руки и собрался прыгнуть порталом куда-нибудь поближе к вулкану. А там и до кратера недалеко.

Испугался, что не успею.

Надо избавиться от кольца прямо здесь. Мне все равно, если мы разнесем королевский дворец и окрестности к чертям. Плевать на остальных людей, драконов. Мне не плевать только на мою маленькую ведьмочку.

Ужаснулся своим мыслям. И чем я лучше Рамины? Она добилась своего? Я готов разрушить человеческий мир. Просто раньше мотивации не хватало.

В голове прошелестела Василиса:

— Не трогай. Я против, Шаардан. Это мой мир, и я не хочу его разрушать.

Упустил свои мысли, и девочка всё прочитала. Прикрыл глаза. Она не понимает, что мы просто не успеем добраться до вулкана.

— Надо попробовать добраться, — вяло ворочались её мысли.

«Не надо», — дракон был со мной согласен.

Я потянулся к кольцу, нащупывая потоки, одновременно достраивая портал, чтобы сразу, как сниму, убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Меня остановил незнакомый женский голос, который отчеканил:

— Ты погубишь ведьму.

______________________________

* — комментарий Ольги))