Ведьмины сказки

Глава 10. Огненное дыхание

Тело предавалось ленивой неге недолго. С каждым разом от прикосновений мужских пальцев к моей коже внутри все сильнее разгоралось пламя. Легкие касания вдоль позвоночника снизу вверх вызывали дрожь.

Нежные касанья губ, ласкающие кожу у основания шеи и легкие покусывания мочки уха, вырвали сладкий стон. Хвост самопроизвольно обвился о ногу мужчины и притянул ко мне поближе. Тот, и не подумав сопротивляться, забросил мне ее на бедро. Опуская теперь руки мне на живот, поглаживал его. В голове не осталось ни одной здравой мысли. Лежа на боку, я изогнулась, прижимаясь тем, что пониже спины к незнакомцу.

— Милая, я уже скучаю, — горячее дыхание опалило нежное местечко за ушком и все тело покрылось гусиной кожей от возбуждения, — сладкая… моя.

Села рывком тяжело дыша. Ничего себе, какие мне сны стали сниться!

Посмотрела на свои бархатистые ноги. Эх, еще полдня ждать. Но вот уж потом… главное заловить папу заранее и предупредить, ага. А то потом вдруг окажется, что они с дедом сильно заняты.

Все так же сидя на кровати и любуясь своими когтистыми лапками, пыталась отвлечься от того, что волновало больше всего на данный момент, а именно — сон.

Вернее волновал даже не сам сон, — хотя он был очень и очень, — нервировала неясность в причинах его возникновения. Был ли причиной ему просто давешний поцелуй или причиной все же послужило неведомое мне воздействие посредством того самого поцелуя? Как бы это попроще объяснить-то?

В общем, этот демон мне приснился потому, что мне просто понравилось с ним целоваться, как с мужчиной или все же на меня было оказано воздействие, пусть и самое маленькое и невинное, ну-у-у, к примеру, чтобы подтолкнуть к развитию отношений? Как понять настоящее чувство или нет?

Не идти же к папе, в самом деле?

В том, что это был демон, мой демон, я даже не сомневалась — знакомый голос и хвост, нежно ласкающий внешнюю сторону моего бедра, говорили как раз в пользу данной версии.

Стараясь не думать сейчас об этом, чтобы не накрутить себя еще больше, быстренько подскочила и поскребла, — в прямом смысле, когти на паркете разве что царапины не оставляли, — в ванную.

Спустилась к завтраку я вовремя — папа как раз заканчивал трапезничать и собирался смыться и честно 'забыть' о нашей с дедом встрече. Мама сидела рядом, смотрела на папу влюбленными глазами и подкладывала в тарелку ему самое вкусненькое. Тот смотрелся гоголем.

Прямой, гордый, рога — во-о-о, копыта какой-то бравурный марш выстукивают и на маму косит желтоватым и узким зрачком глазом. Мама, заметив меня, под тем самым взглядом покраснела, засмущалась и опустила руку под стол, шебурша там чем-то. Как будто отбросить что-то хочет и не получается, отчего еще больше смущается. Кажется у кого-то сегодня была тоже чудная ночка — только наяву в отличии от меня.

Попыталась представить себе такой же завтрак, только со мной и Белетом в главной роли. Получилось слабо. То ли опыта маловато, чтобы представить себе весь спектр эмоций. То ли слабо представляю себе Белета в роли отца многодетного семейства, который еще любит пошалить со своей женой после стольких лет совместно прожитой жизни.

Я же стараясь сделать вид 'ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю', ковырялась в собственной тарелке с кашей и размышляла о том, будет ли сегодняшняя родительская шаловливость иметь последствия? Судя по предыдущим наблюдениям… да. Так что, стоит, наверное, начинать думать о подарке будущему братику или сестричке.

После недолгого размышления решила быстренько закругляться с завтраком и дать старшему поколению еще немного побить в одиночестве, пока не проснулся остальной кагал малолетних вымогателей и не началась ежеутренняя традиционная карусель.

— Па-а-ап, — протянула я, наполовину забив рот кашей, — мы к деду во сколько идем?

Меня проигнорировали.

— Па-а-ап? — в этот раз в голосе моем появились нотки угрозы, заставившие отца невольно скривиться. Да-да, я понимаю, с Повелителем АДа в таком тоне никто не разговаривает, ага. Только иногда, чтобы добиться чего-нибудь от родителя, — особенно, если он этого 'чего-нибудь' сильно не хочет, — приходиться вцепиться в него как репей.

— А может завтра, — все еще пытаясь отбиться от навязчивой меня — не выйдет! — и ножки твои в норму придут.

— Фигня, — отмахнулась от придуманного аргумента, — на фоне копытоносителей Шеола и других его обитателей моя когтистая лапка выделяться не будет, а если мы полдня еще подождем — вообще проблем не возникнет.

Мама захихикала. Папа почему-то перестал выстукивать копытом. Оторвалась от вкусной каши, чтобы понять причину такой реакции.

Он сидел обиженно хмурясь. Мама же успокаивающе его гладила по рукаву. А-а-а, как я могла забыть — копыта?

— Папочка, — поспешила успокоить его, — они у тебя самые-самые, и нам очень нравится, честно-честно.

Видя, что не подействовало, решила перейти к самому главному аргументу:

— Знаешь, сколько раз я жалела, что у меня нет таких копыт как у тебя? — и заметив поднятую бровь и скользнувшую улыбку на лице, решила закрепить результат, — Ни дверь с ноги вышибить, ни стул одной левой растрощить, я… я бы тогда из всех драк выходила победительницей.

Папа расцвел. Мама уже в открытую ржала, даже не пытаясь скрыть рвущийся наружу смех, звонкий такой заливистый. Отзывающийся в моей душе, чувством полного счастья. Все же хорошо быть дома.

К деду решили ехать всей семьей. Лалике и двум ее пособницам на ниве вредительства исполнение наказаний перенесли на сутки, до окончания выходных.

— Ну что? Начнем? — дед, дождавшись нашего с отцом кивка, начал раздавать карты.

Чисто внешне, не зная его, и не скажешь, что у этого демона возраст уже исчисляется не одной тысячей лет. Почти точная копия моего отца, только немного постарше внешне. Или правильнее будет сказать, отец его копия? Неважно. Жена деда и моя бабушка была обычной демоницей, но смогла в свое время привлечь к себе внимание тогдашнего Повелителя АДа. До женитьбы моего отца, к сожалению, она не дожила, уйдя за грань вскоре после рождения ребенка по неизвестным мне причинам. А дед, как я его не пытала, не хотел со мной об этом говорить. Я тоже решила на время задвинуть свое любопытство и попробовать узнать, в чем проблема другим путем. Не-не, подкуп, шантаж и шпионаж — это не наш метод (просто эти три составляющие любого начинающего предприятия ничего не дали). Так что путь один — библиотека.

Бах!

Резко открывшаяся в комнату дверь дедовой спальни открылась и с грохотом захлопнулась обратно.

Мы дружно замерли, как сурикаты, на своих местах за шкафом, боясь даже движением выдать свое месторасположение. Кажется, пронесло.

Ба-бах!

Все-таки кажется. А жаль. Сидим опять ни живы, ни мертвы. Минута благословенной тишины сменялась другой, даря надежду на то, что нас таки не заметят.

Я говорила вам о том, что дедушка нас очень любит? Нет? Так вот, говорю. Потому что никто другой на его территории не смог бы устроить разгром, не опасаясь расправы.

Первые четыре часа пребывания в загородном замке деда, недалеко от бабы Лилиного особняка, семейству Бесовских-Демоновичей в почти полном составе были очень рады. Все внучки и внук были одарены.

Невестка, в лице мамы, вознесена в словесных восхвалениях за терпение и золотой характер. Папу практически нежно подергивали за рога, как нерадивого сына, что не навещает 'пожилого отца'. Общались, в общем.

А потом… Дед, и слуги прятались, куда только можно, отдавая свой дом на разорение малолетним бандитам. Домашняя живность в виде адских гончих сбегала из дома и забуривалась в гору опилок каменного дерева, что всегда стояла в дальнем углу псарни, как раз для таких вот случаев. Родители, как и мы, старшие дети, прятались по закуткам с надеждой, 'а вдруг нас не откопают'. Иногда 'авдруг' даже сбывался.

Младшие же, пользуясь возможностью и полной вседозволенностью, пытались разнести замок на камушки, отыскать хоть одно животное для 'а поиграться' или же, на крайняк, надыбать кого-нибудь из взрослых для привлечения в свои 'игры'.

Старшие, вот незадача, никак не хотели привлекаться и старались исчезнуть, дематериализоваться или стать невидимыми. Так что, когда наступило время 'Ч' я пристала к отцу с дедом, как банный лист, чтобы они не дематериализовались и для меня.

Спряталась с ними же в дедовой спальне за огромным шкафом — сыграть в три шестерки и, наконец, выпытать у них, кто же такая эта 'первая из верховных' и какое я имею ко всему этому отношение.

Отчаянный вой на мгновение сковал льдом сердце, заставив волосы на затылке встать дыбом — все же адовы гончие умеют нагнать страху. Правда, длился он недолго и быстро сменился на испуганный песий скулеж, который со скоростью звука уносился все дальше от нашего убежища. Понятно теперь, кого искала банда вандалов, хлопая нашими дверьми — видимо, какая-то адская гончая не успела вовремя спрятаться со своей стаей и пробиралась к нам, в надежде затихариться.

Не повезло. Даже если они ее не найдут — то доведут до сердечного приступа своей охотой. Мы еще минутку поприслушивались и взялись за карты.

Дед как раз успел раздать каждому по шесть. Игра очень простая, но долгоиграющая, одним из основных правил которой является требование, чтобы не руках у игроков всегда было не больше шести карт и число игроков ограничивается количеством трех особей.

С этой игрой вообще смешной казус когда-то вышел. Как-то раз Аввадон, а для нас просто дядя Ав, глава отдела раздоров и распределения душ, бессменный начальник фурий и просто хороший демон, захотел развеяться. И развеялся, ага. Вышел погулять в верхнем мире, напился и пошел искать себе компанию для 'продолжения банкета'.

Искать пришлось долго, зато результативно. Пару часов спустя нашел себе собутыльника в лице городского дьякона и завел разговор 'за жисть'. Разговор оказался интересным и даже в чем-то поучительным, одна проблема — состояние 'лыка не вяжет' конкретно мешало обоим собеседникам ворочать языком, внятно излагая мысли. Решили сменить духовное общение на более прагматичные вещи и сыграть в карты. Нашли себе еще одного игрока — такого же не вяжущего ничего, в том числе и лыка, и сели играть.

Дядя Ав за пять минут объяснил им условия игры, осталось определить, на что играть. Души их демону уже были не нужны — те итак уже практически были клиентами АДа. Минут пять поспорили и сошлись на том, что призом будет одежда. Нет, мужской стриптиз в исполнении двух пьянчужек никто не заказывал, просто больше с них было взять нечего. Играли они втроем долго и со вкусом, иногда обогащая словарный запас друг друга такими эпитетами — уши вяли.

Ну и доигрались… до полного разоблачения… двух некопытных. Аввадон, все честь по чести сделал — души им оставил, вещи забрал и даже, — по большой просьбе дьякона, — на листочке условия игры начеркал под красивым, с завитушками, названием '666'.

Наутро оба голых пропойцы, застигнутые в доме священнослужителя приходящей для уборки бабкой в непотребном виде, долго решали, что лучше? Чтобы все думали об их нетрадиционной ориентации или же рассказать об искушении 'дьяволом'? Ориентация им оказалась дорога и выбор пал в пользу последнего. Правила игры были выданы за условия продажи бессмертной души, а название, три шестерки, за знак дьявола.

Что было дальше, думаю рассказывать не стоит?

В принципе все предсказуемо, пьянчужку объявили богобоязненным старцем, выстоявшем пред великим сатанинским соблазном.

Дьякон получил сан, свой приход и богатую жену в придачу.

Ну, а оригинал писульки с правилами игры и ее знаменитым названием, отправили с тайный архив, где он уже, наверное, и сгнил благополучно за старостью лет.

Аввадон потом встретил еще раз старых знакомцев, но в АДу в качестве грехопопаданцев. К сожалению, ни тот, ни другой второй шанс данный им судьбой не использовали и так же бездарно ее прожили до конца.

Так вот, что-то я отвлеклась, игра. Разместились мы очень удачно, ибо шкаф был огромен и за ним легко разместился небольшой кофейный столик, три креслица и минибар. Самое главное, что для устройства в этой нычке с комфортом совершенно не нужна была ширма, которая только привлекла бы к себе интерес любознательных внуков самого Асмодея Двенадцатого.

Устроились, карты приготовили… ждем-с. Я, что они начнут обещанный рассказ. Они… наверное, что начну спрашивать. Ну или забуду. Как вариант.

Дед еще раз тяжело вздохнул, подняв ноги, устроил их на какое-то подозрительно знакомое, но жутко раскоряченное кресло. Только откуда оно мне знакомо память, зараза, выдавать отказывалась.

— Эта история длится не одно тысячелетие, — карты им были отложены в сторону, а в руки перекочевала бутылка шотландского вискаря из бабы Зосиных запасов (я по эмблеме на наклеечке узнала, ага) и большой глубокий бокал, — ты же знаешь, что мама твоего отца умерла?

Отвечать смысла не было — пожала плечами мол, знаю, да.

— А что моя мать, и мать моего отца и мать деда?… — глаза стали, как блюдца. Откуда?

Дед еще раз тяжело вздохнул и, повернув немного голову, посмотрел в большое стрельчатое окно:

— Обычная демоница не сможет выносить и родить ребенка нашей семьи, Повелителей АДа. Нет в них достаточно энергии и огня для того, чтобы плод нормально развивался и на определенном этапе он начинает забирать себе недостающее уже из внутренних резервов самой матери. Жены Повелителей АДа долго не живут.

Предоставленная картинка показалась мне с большим количеством несоответствий:

— А Лилит? — посмотрела на наполовину опустошенный бокал у него в руках, — она-то жива.

— Она, родоначальница, одна из верховных демониц… Ты понимаешь?

Чего уж тут непонятного. Ее кровь смешивать с ее же потомками, — демоны, они конечно демоны и все такое, но о здоровье своего потомства пекутся, — выпускать в мир умственно дефектного отпрыска — результат близкородственной связи, никто не хочет. Иначе баланс может быть нарушен и с мир действительно может прийти настоящее зло.

— Но как же они шли на это? — до меня не доходило, что могло двигать теми демоницами, что давали жизнь потомство роду Ашмедаеву? Неужели все банально сводится к материальным благам? Что они и их семьи могли за это получить? — Или они не знали?

— Знали, — опроверг подозрения дед, — а шли… для многих из них — большая честь породниться с нашим родом, войти под защиту семьи.

— А как же мама? — совсем запуталась я.

— Мы говорили о демоницах, — дедушка хитро усмехнулся, — о ведьмах ничего не был известно. А сами ведьмы как-то совсем не хотели за нас замуж. Твоя мама первая. Уж не знаю в чем тут суть, то ли в том, что она ведьма и ее внутренние силы дают возможность безграничных внутренних резервов, то ли то, что Бесовские потомки одной загулявшей на стороне бесовки, но факт — ты и твои сестры с братом наше семейное достояние. Еще никогда род Демоновичей не был так богат на потомков первой крови.

— Так, ладно, с этим все понятно, можно и потом разобраться более детально, — отмахнулась я, пытаясь все же свернуть разговор на нужную мне тему, — я-то какое имею к этому отношение?

— Самое прямое, — усмехнулся дед, — прямее не бывает.

— Существует предсказание, — вклинился до того молчавший папа, — что дочь рожденная ведьмой станет первой из Верховных. Единственной, кому будут беспрекословно подчиняться все демонические сущности женского пола. Той, что положит новый род демониц, будущих жен Повелителей.

Я от последнего даже воздухом поперхнулась.

— Близкородственные связи?! Я в роли инкубатора?! Не дам своих детей непонятно за что мучить! — в голове от всего услышанного была каша.

— Да, сядь ты успокойся, — приглушенно рыкнул дед, качая рогатой головой, — только после третьего поколения девочки смогут соответствовать…

Соответствовать?! Внутри поднималась огненная буря. К сожалению, как следует разгореться ей не дали — забрали полностью, так что только слабый огонечек горел внутри. Папа, чтоб ему икалось всю неделю. А дальше начали быстро рассказывать, пока моя сейчас всячески лелеемая мстительными планами демоническая половинка пыталась накопить достаточно огня, чтобы юный пиротехник-самоучка сжег всю эту обитель греха и коварных замыслов до тла.

Суть рассказа сводилась к тому, что согласно предвидению у одного из Повелителей родится дочь. Сила ее и дух будут достаточно прочны, чтобы принять на себя груз ответственности за демониц всех рангов. А кровь буде настолько сильна, чтобы принять свой истинный облик и связать себя узами брака одним из князей АДа.

Некоторых верховных демонов непросто так зовут князьями. Они фактически равны отцу и деду по силе, просто в свое время объединились, — не без силовых аргументов, ну знаете, как бывает? Кто сильнее тот и квач! — и признали нашего предка сюзереном. В общем, кровь демона такого ранга достаточно сильна, чтобы изменить кровь своих потомков практически полностью лишая их принадлежности к Демоновичам. Есть только одно маленькое 'но' мое ведьминское наследие тоже даст о себе знать и рождаться будут одни девочки, но почти равные мне по силе.

Как уж Белет прознал об этом предвидении, никто не знает, но он первым заявился и заставил шантажом подписать Ашмедая Первого тот самый договор. Спросите, зачем ему все это надо, если не считать родства с Повелителями? Все просто. Его, как и других верховных демонов ранга князя, ожидала та же беда, что потомков рода Демоновичей, а вернее повышенная смертность жен. Потому он, грозя раскрыть возможные события, что будет прямым объявлением о начале охоты на руку, сердце и всю тушку включительно несчастной ведьмочки, потребовал заключить злосчастный договор. И приготовился ждать.

— Но почему вы решили, что это я? — как то совсем не грела ни лишняя ответственность вкупе с обязанностями мне грозящими, ни возможность окопытиться, — у меня еще двенадцать сестер!

— В тебе самый сильный из всех тринадцати наш огонек, — улыбнулся ехидно папа, — и особенно он был заметен во время ваших с Тиной баталий.

Да уж, баталии у нас с ней были знатные. И все же…

— У меня нет склонности к смене ипостаси, — продолжала я настаивать на своем, — и даже не предвидится.

Дед с отцом переглянулись и, — что делается-то! — покраснели.

— Та-а-ак, чего еще я не знаю? — честное слово больше всего сейчас хотелось рвать и метать. Вот просто рвать, что ни попадется под руку и метать это, в двух рогатых и самонадеянных.

Дед еще раз переглянулся с папой и решился ответить:

— Смена ипостаси произойдет после того как вы… ну… чики-пики…

Стою, смотрю, жду более вразумительного ответа.

— Ну, понимаешь? — мотаю отрицательно головой.

— Он, она…

Ну, он. Ну, она. И что они-то?

— Тыц, тыц, тыдыц, — уже с каким-то азартом продолжал дед.

— Покатает на качельках, — показывая поступательно-возвращательные движения бедрами.

— Папа! — видимо, моему отцу тоже не понятны дедулины высказывания, — ты думаешь вообще, что и кому ты говоришь? — а нет, ошибочка, ему они просто не нравятся. Вон как его рогатую мину скуксило.

Папуля тяжело вздохнув посмотрел на деда. Во взгляде ясно читалось его мнение о способностях старшего поколения правильно общаться с младшим. Очень невысокое мнение, надо сказать.

— Тася, ипостась сможет себя проявить только после того, как вы с Белетом… — похоже, папе тоже объяснения не очень легко даются, вон уже как похоронный марш копытом выбивает, — после ночи близости между вами.

А-а-а, они об этом? Так, интересненько, а если и после этого ничего не случится, я что же останусь на всю жизнь привязана к этому демону без любви?

— Слушайте, а давайте я просто с ним быстренько пересплю, выясню, что ничего из вашей затеи не вышло и буду себе и дальше тихо-мирно жить, — плохая идея. Очень плохая идея.

Осознала это уже после того как, вдохновенно заканчивала свою речь. Папа по мере высказывания, начал вынимать ремень из брюк, а дед легкими пассами рук расставлял на двери и окнах ловушки, чтоб я не убёгла.

Что ж им все жить спокойно не дает желание меня отходить чем-нибудь по одному месту. Дыхание еще не сбилось, — не потому, что только-только начали с отцом марафон на длинную дистанцию, просто у меня практика уже присутствует — практически вошла в норму, — в общем, бегу, возмущаюсь и грожусь проклясть.

Нет, не смертельно — все же родственники… любимые, можно даже сказать, но качественно и с фаянсово-дружеским уклоном, в смысле сутки и з того места, куда короли пешком ходят, не вылезут. Проклинаю я всегда качественно, даже прабабка Секлета снять не может. Так что если эти двое… рогатых в ближайшее время не остановятся — прокляну, как есть прокляну. Легкая дизентерия всегда хорошо чистит не только организм, но и голову с совестью.

То ли угрозы возымели действие, то ли папа просто устал — вон он, как покраснел, наверное, устал, бедненький.

— В общем, наше мнение по поводу твоего последнего предложения ты поняла, — сообщил дед, когтем постукивая по пустому бокалу.

Отвечать я ничего не стала и, развернувшись кругом, направилась к уже освобожденной от ловушки двери.

Все, я обиделась. Реально обиделась.

У них значит приличия, а мне, если что не заладится, всю жизнь страдай!

Им значит можно по любви, а мне ответственность и обязанности!

И тут я увидела его. Такого всего красивого, уверенного, — я бы даже сказала, слишком, — высокого, радостного, идущего прямо мне навстречу с улыбочкой на весь челюстно-лицевой аппарат.

Все остальное произошло практически автоматически.

Вы же помните про желание рвать и метать? Оно никуда не пропало.

Подсечка хвостом под левую ногу, правым кулаком в челюсть и я уже почти спокойна. Во всяком случае, состояние: 'не подходи — убьет' прошло. Ну, почти.

Глубоко в душе я-то понимала, что уж Белет получивший только что от меня такое 'приветствие' лишь частично виноват, но… ведьма и потенциально демоница со второй ипостасью могли бы ему доставить и куда больше неприятностей. Все же характер у меня добрый, в меру мстительный и совсем не кровожадный. Не чета моей прабабки, в общем.

Брела я долго. Вдруг, оказалось, нестерпимо важно оказаться подальше от давящих стен замка, места до не давнего времени мной жутко любимого. Добралась до самого Ледяного озера.

И такое есть в Шеоле. Отличалось оно от обычных водоемов верхнего мира очень. Ни тебе травинки-кустика-деревца, ни голубизны подводных глубин, ни плескания всевозможной живности. Один каменный голый берег, черная водная гладь и полное отсутствие водоплавающих или вообще какой другой земноводной популяции. Оно находилось практически на границе земель двух разных юрисдикций и противоположный берег уже был в ведении ПАБа. Откуда взялось само озеро, я даже не задумывалась никогда. Есть и есть. С тем количеством знаний, что впихивали в наши головы в обоих мирах, как-то не до того было. А сейчас… а сейчас у меня появился еще одна галочка о том на тему чего стоит порыться в библиотеке.

Жутко захотелось искупаться, смыть с себя все горести, что принес мне этот день. Вот, честное слово, я так не расстраивалась даже, когда Тинка в шестнадцатилетнем возрасте настучала на меня родителям о первой выкуренной сигарете. Да и внутренний огонь, что так и норовит вырваться наружу стоит успокоить и ледяная водичка для этого лучше всего подходит.

Знаете что самое тяжелое в плавании в холодной воде? Зайти в эту самую воду. Повизгивая сначала и кончиками пальцем ног пробуя воду, боясь трусливо дать стрекача, со всего маху залетаю в озеро. Вопль огласивший окрестность, наверное, поднял бы в небо всю окружающую летающе-чирикающую братию, если бы она здесь была.

Пять минут — полет нормальный. В смысле плаваю и, чтобы не окоченеть, делаю это быстро. Очень быстро. Внутренний вулкан почти потушен. Зубы начинают отбивать что-то зажигательно, но пока еще с ленцой, не дойдя до нужной кондиции бодрости. Руки-ноги с каждым разом начинают все быстрее грести, пытаясь разогнать по венам кровь.

А мне вдруг удивительно хорошо. Спокойно. Ни тебе стрессов, ни взрывов — тишина и благодать. Прям, так и представила себя на берегу небольшого озерка недалеко от прабабкиной березовой рощи. Травка шумит, листва шепчет, ветерок пускает по воде легкие волночки. Просто чувствую, как меня на этих волночках укачивает.

Решив провести эксперимент и понять, будет ли и здесь меня вода качать, легла на спину, раскинув конечности звездочкой. Ну вот, лежу, никого не трогаю и тут… жуткий вопль. Не мой. С перепугу теряю концентрацию и начинаю беспорядочно молотить руками и ногами, одновременно стараясь перевернуться на живот. Не вышло. Воды наглоталась прилично, пока не успокоилась и не начала выплывать наверх. Самостоятельно мне это сделать не дали. Чьи-то когтистые лапы схватили меня за шкирки и упорно тащили к берегу. Только вот, если бы горе-спасатели дали бы мне перед этим поднять голову над водой — было бы еще лучше.

Как я окончательно не захлебнулась от такой 'помощи' — сама не знаю, но когда отплевалась от половины воды, что попала мне в рот и в нос, — остальная половина благополучно проследовала в желудок, — увидела возле себя Зараза, невнятно причитающего рядом. Кое-как отбившись от обеспокоенного беса, поползла к кучке вещей, что оставила прежде, чем устроить себе водные процедуры. Маамоновский помощник-бес тем временем уже с кем-то усердно пытался связаться, стараясь не выпускать меня из виду. О чем говорил не знаю. до меня доносились только отдельные куски фраз типа: 'в последний момент успел', 'как чувствовал' и 'совсем с горя того…'.

Сухие вещи пришлось натягивать на мокрое белье, что совершенно не улучшило моего настроения. Холодная вода ручейками стекала по телу, делая одежду такой же мокрой как сама хозяйка. Зубы уже не ленились и бодро выстукивали кастаньетами, пытаясь хоть таким образом обогреть тело. Все очарование озера исчезло без следа, благодаря некоторым. Через минуту открылся черный зев портала и меня вместе с бесом втянуло внутрь.

— Ну-тес, что у нас тут, — старый добрый Бегемот, на этот раз в облике большого кота, осмотрел трясущееся нечто, меня то есть, и, обращаясь к Заразу, возмущенно хлопнул передними лапами, — неужто действительно топилась?! Это ж надо было так девочку довести, изверги, — покачал участливо большой головой, принялся похлопывать меня мягкой лапой по плечу. Такое дружеское отношение чуть не вбило меня в пол, как молоток гвоздик, и я, решив, что жить пока еще хочу, трясясь, как папуасы из Новой Гвинеи в период ритуального танца, отодвинулась подальше.

Вы когда-нибудь были в кладовой\складе\каптерке (нужное подчеркнуть)? Здесь было так приятно сухо, а еще пахло лавандой, специями, копченым мясом… Я сразу поняла, плавание — лучший способ нагулять аппетит. У меня он сейчас, к примеру, просто зверский. Так что, под аккомпанемент кошачьего ворчания такое голодное выражение морды лица сделала, что даже наш адовский Скряга, извечный Жмот — главный снабженец Бегемот, сжалился.

Дальше Хранитель Кубка принялся копаться каких-то тюках, попутно бросая в меня банным полотенцем, чистой маечкой с оскалившейся демонической рогатой мордой, узкие кожаные брючки черного цвета и сапожки с голенью гармошкой и сумасшедшей шпилькой:

— Держи, деточка, сушись, переодевайся, а мы пока сварганим на стол что-нибудь, голодная поди?

Отстучав, что таки да, голодная, невнятно бормоча о холоде, стащила в процессе сего монолога с Бегемота жилет из каракуля, сгребла, под демоняче-кошачье ворчание, все выданное добро и поплелась за угол, подальше в темноту, переодеваться. Пока натягивала на себя выданную мне демоном униформу бесовки из Сковородного нижнего зала, — я по алым каплям крови на клыках рисованной рожи определила, — и жилетку, демон и бес на двух перевернутых ящиках целый стол организовали.

С хрустящей корочкой курочка, балычок, домашняя колбаска, буженинка, мясной рулетик, свежая зелень (и откуда только взял?) мытой, переливающейся капельками воды, горкой лежала рядом, а посреди всего этого благолепия стояла бутыль в компании товарок-рюмочек. На салфеточках, возле трех фарфоровых тарелок с вензелями, что выглядели полным сюром на не тесаных досках ящиков, лежали крупно нарезанные куски свежего ржаного хлеба. Рядом с бутылью с неизвестным содержимым разместилась баночка ядреного, судя по запаху, хрена с торчащей там тонкой серебряной ложечкой. В общем, слюни текут от такого натюрморта.

Все так же стуча зубами, умостила свою пятую точку на покрытое чехлом Кресло допроса с утверждающей такой надписью на брезенте 'Пыточное оборудование класса премиум'. Как раз между бесом и демоном, впилась зубами в сочный шмат колбаски и захрустела зеленным лучком.

Наш кормилец, проигнорировав висящий на цепочке, крепленной к поясу, Кубок, приготовился разливать по рюмкам содержимое бутыли. Подозреваю сильно горячительного. Рядом причитал Зараз, все подкладывая и подкладывая мне кусочек за кусочком в тарелку. Я не вредничала — ела все, что положат и с большим аппетитом, правда, все так же трясясь и отстукивая. Бес с каждым звуком делал все более печальную мину и вел свое повествование:

— … а я как раз от Хозяина доклад привез, захожу в калиточку, подымаюсь по ступенечкам, а там… она — бац! у того сразу челюсть… и спина на полу, у него вся морда в непонятках, а наша девочка, не оборачиваясь, дальше идет, прям на меня. Идет на меня и не видит… и на все лицо потрясение, — ем, молчу, жду, что дальше — интересно же, — ну я первой же попавшейся бесовочке из прислуги пакет с документами всунул, строго наказав, отдать Повелителю и рванул за ней, — кивок в мою сторону, — потому как у нее потрясение — значит, катаклизм на всю нашу голову будет. Прибегаю, а она уже все — готова, — тут мордочка у него совсем жалостливая стала, по щеке одинокая слезинка скатилась, нос зашмыгал, — лежит на воде, — всхлип, — ручки-ножки разбросила и с окружающим миром прощается…

Нашу идиллию прервали неожиданно. Уютную темноту прорезал зеленоватый свет и посреди временной столовой оказался принц Сиире со своим пегасом. Уж как он сюда своего крылатого коня протащил, не знаю, но замерли они мгновенно, опасаясь что-нибудь разбить. Все же гнев Бегемота вводит в трепет даже папу… иногда. Что уж говорить о принце.

Сиире, вообще, был, как бы это сказать, безалаберный демон или демон безалаберности. Не знаю, как лучше сказать. Впрочем, должность обязывает. Служба его заключалась в том, чтобы приходить и уходить, неожиданно оставляя после себя совершенно ненужные вещи в изобилии или, наоборот, утаскивая какую-то вещь, чтобы переместить ее тому, кто даже понятия не имеет для чего она.

В общем, если вы что-то потеряли, а во время поисков нашли совсем не то, что хотели, знайте — это он, Сиире, у вас в гостях побывал. Есть такая профессия — ради хаоса Родины все перемещать. И не надо на меня так смотреть, шучу я, шучу.

А вот, к примеру, если его попросит кто-то из своих, то он поможет обнаружить то, что украдено, спрятано, и ещё много других вещей. Такой вот своего рода гешин конкурент. Но так как делать он это крайне не любит, — природа против, — то берется за такие услуги крайне редко.

А еще он полный пофигист — добро и зло для него несуществующие материи в мировом пространстве. Что у этого демона в голове уже давно никто не пытается разобраться, как и в том, чем мотивируется каждое его действие.

Работать с ним практически никто не может. Беспорядка в делах даже демоны не терпят. Ну, кроме дяди Бела. вот он его к себе в отдел и взял мир в хаос превращать. Да что там мир, принц наш свой маленький кабинетик в настоящий бардак превратил и 'хаос' для него, того самого бардака, самое подходящее название.

Белияал, наш анархист (у него даже имя переводится дословно, как 'бесполезный') и совратитель, готовый пойти на все, лишь бы соблазнить. И не важно, будет ли он просто соблазнять человека на совершение преступления или же невинную монашку к прелюбодеянию. Свирепый и вероломный. Мало кто воспринимает изначально его так, ведясь на смазливую, почти ангельскую внешность. Наш развратный разрушитель, иногда доводящий души до небытия. Дамочки из нашего офиса по нему просто пищат. Только он пока еще никого к себе для серьезных отношений и близко не подпускал.

О, а вот и он! Кажется, вечер перестает быть томным. Если дядя Бел появился рядом — потом вокруг останутся только хаос и разрушения, если конечно Сиире к тому времени половину находящегося на складе у Бегемота, куда-нибудь не утащит.

— Ну, я же говорил тебе, что с ней все в порядке, — наш красавчик пристроился рядом, потеснив меня с бесом, — вот, уже даже и закусывают, — и, подцепив отросшим когтем пучок петрушки, смачно захрустел.

— Подо-о-орванного здор-р-ровья… — вновь прибывший демон, подавившись, закашлялся, — твои-и-им вра-а-агам, дядя Бел.

— Кх… кхто учил тебя так здороваться?! — все еще откашливаясь, возмутился он.

— Ну-у-у так, сво-о-о-од за-а-аконов корпорациии-и-и АДа, ста-а-атья трид-д-д-дцатая, пара-а-а-аграф тре…тре. т-т-т-тий о приве-е-е-етствии вы-ы-ы-ышестоящего де-е-е-емона в-в-в обще-е-е-ественном ме-е-е-есте нижн-н-н-него ми-и-и-ра, — обижено проклацала я. Все буду молчать и… кушать — пусть им будет совестно.

— Так дело не пойдет, — вдруг сказал Бегемот, — она ж завтра с температурой сляжет и тогда мы вместо нее будем получать нагоняй за попытку суицида.

— Мы не она, с нами церемониться не будут, поддакнул Зараз.

Белияал насмешливо покачал головой:

— Прям так и суицидничала? — я молчала — с клацающими зубами говорить совсем не понрвилось, Зараз, зараза, активно закивал головой, — Прям так в озере и почти нагишом? И что ж меня не понесло на виды Ледяного озера любоваться? — еще и подхихикивает, гад! — Ты прав, друг, так дело не пойдет. Есть у меня один рецептик…

Мне от этого заявления стало плохо. Во-первых, поди пойми то ли его рецептик будет мне идти как наказание, то ли как лекарство. Во-вторых, все рецептики дяди Бела заканчивались стопроцентным нокаутом с первой же рюмки. Я-то не пробовала, но результаты выдела не раз. Но кто ж меня будет слушать?

Пять минут спустя с тоской наблюдала за созданием шЫдевра по 'рецептику', пытаясь при этом съесть побольше, чтобы хоть не на пустой желудок эту 'отраву' пить.

Чем-то рюмки стоящие на нашем 'столе' ему не понравились и нашему снабженцу пришлось снимать с пояса цепочку с кубком. С папиным Кубком! Из него же только Повелители могут пить и то в особо торжественные и ритуальные случаи! На мое вытянувшееся, все еще клацающее (ну, не могу я согреться никак, не могу!) лицо никто не обращал внимания.

В Кубок полилась прозрачная (качественный продукт — сразу видно) жидкость. По воздуху поплыл резкий спиртовой душок. Меня аж передернуло. Дальше в ту же емкость начали падать подозрительные ингредиенты, полушепотом комментируемые 'добрым' дядей:

— … ложечку перчика красного острого, две черного, еще… друг, у тебя случайно йеменского перчика нет?

— Случайно есть, — ответил Бегемот и пошевелил пальцами, через минуту из полотняного мешочка, что прилетел ему прямо в руку на 'зов', аккуратно когтями доставал маленькие темно-красные стручочки. Ушло их в руки свежеиспеченному коктейлеману целых две штуки.

Зараз уже не причитал, а как-то сочувствующе на меня смотрел. Сиире, успокаивающе похлопал по колену, от чего я даже зубами стучать перестала. Чтобы наш пофигист кого-то пожалел? Мне плохо.

Кубок сунули прямо поднос, от чего я чуть не чихнула. Внутри, после интенсивного помешивания, кружилась непонятная бурда. Дух такой стоял — дышать невозможно. Решив использовать последний шанс и, притворившись дурочкой, недоуменно посмотрела на Белияала.

— Выпила залпом и потом резко выдохнула.

Кто? я выпила? Вот эту 'бадью'? Ни за что!

Все еще молча и непримиримо посмотрела соблазнительному извергу в глаза. Посмотрела… и схватила кубок обеими руками. Мне до этого тако-о-ой взгляд подарили — из разряда 'сама не выпьешь — залью'. И знаете? Я поверила. Вот сразу.

И пить страшно, и не пить нельзя. Все равно заставят. Скидки на мой пол, статус и свое хорошее отношение никто делать не будет… а мне страшно-о-о-о.

Еще раз посмотрела внутрь. Попыталась представить, что там легкое вино. Как-то… не представлялось. Ну, вот совсем. Как выпить целый кубок залпом даже не думалось. Хоть и была слабая надежда, что Бел ограничил объем жидкости чуть больше рюмочной нормы. Ладно, сколько веревочке не виться…

Подышала немного в сторону, чтобы избавиться от сшибающего с ног запаха. Нос пальцами, как хотелось вначале, зажимать не стала. Еще раз посмотрела на содержимое бокала — зря, между прочим. Один вид маленьких стручков, плавающих в мутной жидкости на глубине кубка, чем-то неуловимо смахивали на двух неудачливых червячков, бррр…

И как это пить? Да еще тогда, когда на тебя смотрят четыре пар глаз — так и подавиться недолго. И не отвернутся ведь, гады. Вон, и дядя Бел отрицательно головой покачал, как будто отвечая на мой мысленный вопрос — не, не отвернутся. Еще раз укоризненно на всех посмотрела, а потом…

Выпила я залпом, да (объем действительно был уменьшён до полутора рюмок). Внутри не то, что костер вспыхнул — настоящая магма образовалась. Я так и чувствовала, хватая ртом, как она внутри меня начинает бурлить, перехватывает горло и пытается вырваться наружу.

Из глаз в три ручья брызнули слезы. В мозгах сначала прояснение, потом взрыв и полное помутнение. Чувствую, что вот оно — всё, лава вырывается наружу. Понимаю, выдохну вперед — свалю с ног запахом всех этих адовых наблюдателей, а их, хоть они и гады, жалко. Разворачиваю резко голову в сторону, совсем забыв, о сидящем рядом, Заразе, и сделать уже ничего не могу, разве что поднять немного голову вверх.

Огонь, вырвавшийся изо рта драконьим дыханием, прошелся по верху макушки беса, выжигая симпатичную лысинку у него между рог, прокладывая себе дорогу сквозь стеллажи со всяким барахлом и выплавляя на стене рисунок из камня и железного инвентаря, уже неизвестного мне предназначения, висевшего там. Хотя, если присмотреться, то очень похоже на мужской и женский пояс верности — сошлись, как пазлы, почти идеально. А ничего себе так инкрустация в стене получилась. Через минуту около-драконьего беспредела посмотрела на следы своего творчества — симпатично, мне нравится. Затуманенный мозг решил посмотреть на реакцию зрителей на создание творения.

Первым увидела ноги беса, рядом со мной на все том же 'пыточном оборудовании премиум-класса'. Сам владелец конечностей валялся в отключке на полу, блаженно прикрыв глаза и всем своим бессознательным видом показывая, что ему и так неплохо. Повернувшись на шорох с другой стороны, увидела пегаса с выпученными глазами, готовыми вывалиться поверх правого крыла, что прикрывало лошадиную морду, левое же почему-то пыталось прикрыть круп.

Принц, князь и демон потихоньку выбирались из-за откуда-то взятых ими двух больших римских скутумов — прямоугольных щитов. Настороженно смотрящая троица неожиданно пришла в движение. Бегемот неожиданно, даже для самого себя, по-моему, дал подзатыльника Белияалу.

— А чего я-то? — потирал ушибленное место местный эталон красоты, — впервые такой эффект вижу. Ни у кого даже из верховных огненных такого не было — стандартный набор от простуды!

Разорялся демон, автоматически давая затрещину своему подчиненному. По жизни пофигистический Сиире обиженно посмотрел… почему-то на меня.

А мне вдруг так веселья захотелось и жажда знаний обуяла, аж жуть.

А-а-а-а, дайте попить! Во рту бяка, в горле — засуха, как будто целый день огонь глотала. В голове гулкая пустота и только где-то на грани сознания улавливался разговор.

— Откуда у нее драконье пламя? — это, кажется, папа нервничает.

— Асмик, — мама пожалей лучше меня, папа и так себя хорошо чувствует, — тебе нельзя нервничать.

— Милочка, — все тем же громким шепотом выдавал папа, — у нас только Безобразный Ангел имеет отношение к драконьему племени и то косвенно, почти номинально.

— Папа, — легкое ехидство в обращении Астарота, даже мне было слышно (откуда он тут только взялся?), — моя власть над адовым драконом и антрацитовые драконьи крылья не имеют никакого отношения к этому пьяному дебошу.

— Трюша, — у меня, от Тинкой данного прозвища мужу, даже глаза самопроизвольно открылись и хвост нервно дернулся, — папа ничего такого не имел в виду. Правда, папа? — в сестрицыном голосе послышалась угроза. Бедный папа.

На минуту представила отца слегка пополневшего, скрывающего жиденьким начесом проплешину между рогов 'выеденную' семейным бабколективным мозгоедством по поводу и без. Брррр…

Не, надо его беречь.

Так, а о чем речь? Дебош? Какой дебош?

Воспоминания нахлынули неожиданно.

Жажда знаний страшная вещь. Особенно на пьяную голову. Память услужливо выдавала одно воспоминание за другим.

Пегас, стоящий посреди библиотеки с безумным выражением на морде, передние копыта скрыты теперь уже обоими крыльями, задние перекрещены и прикрывающие самое дорогое. И я, с неизвестно откуда взявшейся, указкой показываю и рассказываю своей свите из трех демонов и одного временно облысевшего беса, как правильно делать расчлененку крылатым лошадям для усушки на ингридиенты зельеварения. Конь, а это был именно конь, — я проверяла, — на грани обморока.

Потом опять я, уже гоняющаяся за Баалберитом, нашим дорогим архивариусом, в круговую по помещению, причем сила притяжения для нас, похоже, не существует. Только демону до моей подготовки, после гонок за Гешей, еще тренироваться и тренироваться. Выражение лица у него тоже не ахти. Все косится на мою ножку. Точнее лапку. Лапка была с коготками покрытая бирюзовой жемчужно-перламутровой чешуёй. Коготки бодро цокали по поверхности пола, стены, потолка, шкафа, опять пола. У преследуемого мной демона волосы на голове стояли дыбом. Так мило!

Этот гад, все же быстро учится, несмотря на свой почтенный возраст, начал такие кульбиты в воздухе выдавать — просто жуть жутчайшая. Я от расстройства тоже решила 'козырнуть' — начала плеваться. Почему-то все еще огнем. Языки пламени в библиотеке, тем более в магической библиотеке практически нереальное явление. Тут всегда такие щиты отключающие огненную магию стояли — закачаешься. Один плевок разъяренной полуведьмы мог натворить много бед. Правда, тогда почему-то думалось о другом — насколько метко я могу плюнуть.

Радовало, что водохран сработал и над очагами возгорания начали появляться маленькие дождевые тучки сразу же заливающие все вокруг себя. Еще две тучки побольше повисли надо мной и убегающим Владыкой Соглашений.

Снова я. Только уже сидящая за столом в полузатопленной библиотеке. Опять мокрая, но не мерзнущая. С блаженной улыбкой обнимающая левой рукой большой фолиант в кожаном переплете с полустершейся позолотой надписью: 'Большая всемирная энциклопедия ящерообразных и подобных им'. В правой мертвой хваткой зажала две книженции потоньше.

Рядом такой же 'сухой' Баальберит с несчастным выражением на обожженной местами морде лица дает последние указания по уходу за книгами. А я все киваю, киваю…

Книжки в импровизированной заплечной котомке из чьей-то рубашки. Я с чертовками из зала с котлами, вздыбив вверх хвосты, склонили головы над, в некоторых местах обгоревшей, бумаге и пишем новый перченный рецепт для грехопопаданцев.

Обслуживающий персонал попутно выспрашивал ингредиенты 'той штучки, от которой меня так прет'. В самый ответственный момент, когда я уже от нетерпения притоптывала новой когтистой конечностью, незнакомые руки подхватили сзади и перекинули через плечо, унося от общества и открывая обзор на симпатичный хвостатый филей. Очень симпатичный, мускулистый филей и, да, хвоста-а-аты-ы-ый.

Опять я. Но уже сижу на кровати, правда, не знаю на чьей. Зато книжечки очень знакомые рядом. Меня качает. Сильно качает. Наконец укачало до положения лежа. Качка уже происходит в голове. Подозрительно лишние конечности, появившиеся в районе бедер и груди, мешают спать. А еще у меня теперь два хвоста, три обычные ноги и одна когтистая лапка. Но сил лишнее сбросить уже нет, а ласковые, легче перышка, прикосновения к волосам ломают всякое желание остатков здравого смысла и организм бороться.

Последней осознанной мыслью в голове было: 'Я осьминог. Сама себя глажу, сама себя успокаиваю. Большой когтистый осьминог. Теперь меня точно замуж никто не потащит — я какой-то извращенный осьминог'. Осознание последнего заставило опять распахнуться сонные глазки. Мозг начал проводить ревизию на наличие всего лишнего, отдавая команды конечностям. В воздух, вертикально к лежащему телу, взлетели две руки, нога, лапа, хвост — все на месте, ничего лишнего. Откуда тогда у меня осьминогомания появилась в пьяном состоянии?

Додумать мысль мне не дали, а гневно дернули за ногу. Почему гневно? Вы просто Тинкины глаза не видели. Четвертование, дыба, опробование того самого 'пыточного оборудования премиум-класса', что так мне полюбилось в каптерке Бегемота — вот малый список того, что я могла испытать на собственной шкуре, будь на то ее воля. А мен и так плохо, у меня голова-а-а-а и желудок, между прочим.

— Ты чего? — прохрипела в надежде понять хоть что-то.

— Чего?! — вопль несколько раз, как мячик, отбился от стенок черепной коробки и, решив, что мозг уже отбит до нужной кондиции, затих, — Трюша полночи гонялся за тобой по АДу, то души успокаивая, то от чертовок с боевого тебя отбивая, то несчастного обморочного пегаса из петли вытаскивая! А я?! Я в этот момент совсем одна! Как раз тогда, когда безумно хотелось персиков… и яблочек, а потом еще тюлечки слaбосоленой захотелось очень-очень, — вопли постепенно сменились хныканьем, — Таська, ты сволочь, как ты могла так нажраться… и без меня.

Ну вот, мы и дошли до сути претензий. Причина серьезная, да. Пришлось кое-как подтянуться на незнакомой кровати чуть назад, устроить вялое тельце опираться на мягкое изголовье, — а ничего так, удобненько, — и похлопать с собой рядом по матрацу, приглашая присесть.

Тинка ломаться не стала и приземлилась рядом, выпятив уже заметный животик. И я начала жалостливо:

— Совсем замучили? — получила молчаливый кивок в ответ, — И поговорить не с кем? — опять кивок, — А он еще каждое твое желание исполняет с первого раза, да? — тяжелый вздох приподнял беременный животик.

Жалость моя закончилась.

— Недоведьма! — животик возмущенно заходил ходуном, — Растеклась желейкой растаявшей. Тинка, ты беременная, а не больная! — скрюченные пальцы потянулись к моей шейке, тоже, между прочим, не совсем здоровой, — Мужа до необходимого состояния довела, окружение на нужное место поставила?! И пошла заниматься любимым делом. Тебе что тут сидеть, что в верхнем порхать — без разницы. Ты же у нас ·ведьма по скайпу? ·интерактивная гадалка?! Вот и развлекайся за милую душу.

— Твою мать… — начала возмущаться сестрица.

— Нашу, Тина, нашу, — меланхолично перебила ее я. Сил больше ни на что не осталось, как-то подозрительно быстро они закончились.

— Та-а-ась, — сменила на жалобную тональность она, — что со мной происходит-то?

Взгляд видимо полностью выразил мою мысль на тему ее умственного развития. В ответ получила лишь пожатие плечами, говорящие: ·мол, ну дура я, ду-у-ура?.

— Ты только с нашей матушкой двенадцать раз наблюдала беременную ведьму, — посмотрела на нее немного сочувственно, — гормоны, Тинка, гор-мо-ны. И мучиться твоему мужу с ними еще долго-о-о.

В небольшой гостиной темных тонов сидело все семейство. Так что голоса любимых родственников мне совсем не приснились. После получасовых сборов и переодеваний в чистую одежду, что принесла с собой сестрица я смогла лицезреть всех, в том числе и Белета, что стоял у большого окна, облокотившись на высокий подоконник.

Процокала своей лапкой неспешно к пустующему рядом с женихом креслом, — от моих родственников лучше пока держаться подальше, — и плюхнулась в него. Сижу. Молчу. Жду, когда выскажутся и выпустят пар. Ждать пришлось долго. Услышала много интересного. О себе. О Бегемоте. Про Сиире и дядю Бела вообще молчу — ничего цензурного я там не услышала.

Все же от нотаций польза есть и совсем не та, о которой вы подумали. Виноватой я себя не чувствовала. Я, вообще, просто хотела в озере поплавать. За действия остальных отвечать не собираюсь. Польза была в другом — последовательность событий и выпавшие куски из памяти были восстановлены практически все.

Троица демонов и обгоревший бес, после того как не смогли угомонить меня после разгрома библиотеки послали несколько магических весточек родственникам. Но помощь пришла раньше и оттуда, откуда не звали — Белет. С почти уже не опухшей челюстью демон еле успел прижаться к стене в коридоре между нижними залами, где бесовки с боевого устроили мне полосу препятствий для прохождения вступительного экзамена на членство в их отряде. Моя давнишняя мечта, между прочим, только папа мне раньше этого не разрешал. Он в принципе и сейчас не в восторге. Вот демон и сообразил, что пока я не приняла его как одно из препятствий и не раскатала тонким слоем по стенам боевой сковородой, надо меня хватать и тикать оттуда, пока не отобрали.

Боевую сковороду — чугунную, с открытым эфесом (вместо ручки) и украшенной узором крестовиной мне, кстати, предъявили. Самое главное оружие у боевых бесовок, на минуточку так. У них еще боевые скалки есть в наличии. Из каменного дерева с инкрустациями на ручках, а посреди гладкое дерево испещрено насечками за каждую поколоченную ими голову. Только мне не дали. Их вообще выдают только после пяти лет службы в подразделении.

Сковороду отобрала и обняла, как самое дорогое. Было у меня две маленькие гантельки, а теперь есть аж целая сковорода — боевая. Представила, как повешу эту красавицу на стене за своим рабочим местом в папиной приемной — будет у меня вместо меча висеть. Потом вспомнила, что рабочее место у меня сейчас не там и поскучнела, мдя.

Присутствующие косились на чугунную красавицу с опаской, но вслух так никто и не высказался. Белет, правда, только рукой к заду дернулся, а у меня сразу в памяти картинка всплыла. Филей, красивый, хвостатый и я по нему сковородой легонько так бамц! От воспоминания покраснела. Белет, наоборот, заулыбался. Зар-р-р-аза.

Так, с хозяином когтистых лап и аппетитного хвостатого филея мы уже определились. Осталось узнать кто владелец спальни и кровати. Хотя, терзают меня смутные сомнения.

Сомнения правильно терзали мою тонкую натуру. Далеко ходить не пришлось — все тот же Белет, чтоб ему икалось. Воспоминания о поглаживаниях и моей осьминогомании заставили задуматься — одна ли я на этом самом ложе отдыхала? Бросила быстрый взгляд на демона и поняла — не одна. Гад! На мой гневный взор в ответ получила уже откровенный намек на хвостатую часть демона и ухмылочку — покраснела. Дважды гад! Месть демона удалась на славу — теперь не успокоюсь, пока не вспомню в подробностях, что было и чего не было. А вспоминать я могу долго.

Дальше к монологу родителей и поддакиваниям сестрицы вообще не прислушивалась. Как ни странно оба присутствовавших демона хранили молчания, ничем не выражая свое отношение к произошедшему. Хотя нет, вру. Проскальзывало иногда в глазах обоих нечто веселое бесовское.

Определить причины возникновения моей драконьей лапки и огне-наплевательского поведения никто не смог. А в том, что они за время моего похмельного отходняка перерыли всю имеющуюся в АДу библиотеку, я даже не сомневалась.

Потому, чтобы не пугать других в верхнем мире, решили наложить обычный гипс, — иллюзию, к сожалению, могут рассмотреть, да и след магический оставляет, — выдав за закрытый перелом. Так что ходить мне теперь с костылями или с тростью (в лучшем случае). По крайней мере, пока тайна драконьей лапы не будет раскрыта. Чувствуете, как звучит? Загадочно-зловеще. Если б это было не обо мне, посмеялась бы даже.

Так и вступила из центрального портала в верхний мир, окруженная семейством и Белетом, в гипсе, — как его Бегемот с дядей Белом накладывали это отдельная история, — на костылях и с забитой книгами сумкой — свое обратно не отдаю. И не надо мне говорить, что книжечки мне дали только на время. Оно, время — понятие растяжимое, да.