Ведьмины сказки

Глава 12. Черный ворон

Швиковские 'Очи черные' отзвенели в очередной раз, заставляя меня отсчитать очередную прошедшею перемену, сладко зевнуть и… хлопнуться головой на сумку, примостившуюся на стареньком столе в маленькой подсобочке при аудитории.

Сегодня у меня между парами большое 'окно' и есть возможность отоспаться. Идти куда-либо еще не хотелось.

Во-первых, потому что это ж надо куда-то еще идти, а мне лень. Ну и во-вторых — единственное место, где меня не додумаются искать — здесь, если они, искатели, конечно, не госпожа Эйндорская и ее шпионско-призрачная сеть.

В том, что кто-то, из жаждущих моей тушки, сунется к директрисе ШВиКа есть большие сомнения, так что… спа-а-ать. Тем более, что день вчера выдался тяжелый и насыщенный, как моральными потрясениями, так и физическими нагрузками.

Из Шеола я выбралась глубокой ночью или точнее сильно ранним утром. А в пять утра добрести до дома оказалось вполне возможным при наличии у тебя в кармане одолженным и подпитанным дедом одноразовым порталом.

В полусонной голове возникли образы остатка прошедшей ночи.

— Вякнешь — прибью! — шепотом пригрозила я, хотя сделала это зря. Итак перепуганная незнакомая барышня, изображавшая из себя личную горничную, от избытка эмоций решила последовать за своим хозяином и дезертировать в бессознательное состояние, — Э-э-э-, мы так не договаривались! — завопила я и похлопала ее по щекам.

Та пришла в себя быстро и шарахнулась от своей спасительницы, меня то есть, на другую сторону огромной кровати — да, мой дед любит спать с удобствами и, оказывается, не только спать. Как говорят, седина в бороду — бес в ребро. В данном случае вполне себе симпатичная бесовка.

— Быстро сползла и помогла мне затащить его на кровать, — скомандовала я.

— Вы его завоевывать будете? — сказанное дрожащим голоском заставило выпучить глаза.

— Чего-о-о-о?

— Вы учтите, у него сердце… и возраст, да, ему нервных потрясений никак нельзя, — заботливая ты наша, где ж он тебя от нас всех прятал-то? — Вы не глядите на него, внешность бывает обманчива. Знаете сколько ему уже лет? О-о-о…

Минуту выходила из ступора. Потом нахмурилась. Ржач ржачем, но деда на кровать поднять надо. Бесовочка была в одном права — деду длительное лежание на холодном каменном полу может аукнуться. А с радикулитом за личными горничными не побегаешь.

Барышня мою нахмуренную рожицу поняла правильно соскочила с кровати в… мэ… в символичном костюме горничной… сильно символичном и подбежала ко мне, спрашивая взглядом, с какой стороны хвататься за деда.

Отправила ее к ногам, а то вдруг дед в себя придет, а тут такой вид снизу будет. Как бы он того… опять не пошел искать свое сознание. Ага, от переизбытка чувств.

Нет, дед у меня еще ого-го и го и выглядит соответствующе — у него только сейчас на энном тысячелетии небольшая седина на висках появилась. Просто… переживаю я за него, вот что.

С дедом мы все же поговорили… после того как мне представили 'лучшего работника замка за последнюю пятилетку'. Честное слово почувствовала себя на секунду в стране зацвёвшего махровым цветом коммунизма. Похлопала деда по плечу, напомнила, что здоровье, оно одно и его беречь надо. Дед врезал подзатыльника (мне) и хлопнул по заду (горничную), потом потребовал у барышни оставить нас одних.

Следующие, после этого пятнадцать минут, пришлось втолковывать плачущей бесовочке, которая наше семейство в лицо знать не знает, то что я дедова внучка и на него ни в коем образе претендовать не могу. Втолковывать естественно пришлось мне, потому что дед, как и всякий мужик, немного растерялся при виде слез своей пассии.

Потом уже деду пришлось объяснять (мне), где он раздобыл эту малахольную и подтверждать (малахольной), что таки да, я его внучка. В общем дурдом.

На возникший из воздуха для меня успокоительный чай разве что не поплевалась, огнем, да. Дед вздохнул, чашка исчезла и на ее месте передо мной поставили когтистой ручищей большой глубокий бокал с янтарной жидкостью внутри.

Понюхала, пошевелила носиком и вопросительно посмотрела на будущего собут… беседника. Тот еще раз вздохнул и на маленьком столике рядом с бокалом возникли тарелочки с нарезкой, готовыми канапешечками и вазочка с шоколадными конфетками. Мням! Что-то как-то я после всего этого проголодалась.

Дальше разговор пошел уже в нужном мне русле. Ничего нового я конечно не услышала, да и повода не доверять собственным воспоминаниям вкупе с рассказом Белета у меня не было и все же… Наверное это во мне демонская кровь на пару с ее излюбленной паранойей говорит, честное слово.

Дедуля по-моему даже обрадовался, что память мне вернули. Причина радости стала тоже ясна — в сватовском противостоянии Дед — прабабка Секлета, пока что ведет именно дед с убойным счетом 2:0 в пользу демонов.

Проговорили мы с ним полночи. В спиртном были умерены. Нам хоть и не грозило — благодаря особенностям метаболизма — напиться от пары бокалов коньяка, но я, памятуя предыдущую и совсем недавнюю попойку с огне-выдыхательной одной рюмкой, сильно опасалась на следующее утро прийти в Школу не совсем подходящем состоянии. Вернее совсем в неподходящем.

Так что, несмотря на такую бурную встречу, расстались мы с ним вполне мирно. Дедуля мечтательно улыбался и как-то чувствовалось, что скоро прабабка узнает о моем согласии на брак из самого надежного источника.

Вот так меня тихо и с увещеваниями, что спать-таки надо дома, а то родители волноваться будут одним щелчком пальцев отправили в телепорталку, сунув в руку амулет с одноразовым порталом и предварительно нагрузив ставшую отчего-то неподъемной сковороду. Под мышку же сунули порядком надоевшую трость.

Догадываетесь что было дальше? Ага. В телепортализационном зале встала на вытяжку все та же смена. Уже знакомый диббук козырнул от непокрытой головы полупрозрачной рукой и сообщил что на вверенной ему территории за прошедшее время никаких происшествий не было. Потом, впечатлившись моим уставшим видом, суетливо метнулся к арке перехода и чуть ли не под локотки выпроводил меня в верхний мир, как говорится от греха подальше.

Дома уже все давно спали. Ну почти. Нервничающий Геша долго крутился у меня на подушке, полностью игнорируя мои просьбы перебраться обратно к себе в домик. Но вскоре и он угомонился, зарывшись мне в волосы всеми лапками и щекоча хвостиком правое ушко. Так и уснули с ним вместе уже под самое утро.

Вредного ящера даже пришлось взять с собой в ШВиК. После устроенной утром им истерики это было практически необходимо.

Первую пару я оттарабанила на автомате — вживаюсь в роль преподавателя. Какой ужас! Пора бежать оттуда пока шкурка училки не приросла ко мне крепче родной ведьминской. С какой-то ностальгической ноткой подумала о том, что осталось примерять на себя эту роль уже меньше месяца. А потом…

Думать о предстоящей свадьбе было страшноватенько. Как-то я слабо представляла себя в этой роли. Нет, конечно же, я знала, что когда-нибудь чисто гипотетически у меня появится и муж и семья, но… все это для меня было чисто гипотетически и совсем не скоро, а теперь… Теперь я уже почти мужняя жена, и да, мне страшно. Не от личности жениха, а от самой ситуации.

В общем, решив, что не выспавшаяся преподавательница это плохо для студента, а если она еще и ведьма — так просто чревато, забурилась в подсобку. Приготовила себе 'подушку', положив под голову сумку.

Геккон, чувствуя себя полноценным хозяином положения, тут же устроился на голове и замер, положив свою головку прямо на мою макушку и массируя маленькими лапками голову. И я вырубилась.

У меня был удивительный сон — я летала. Вы спросите: в чем его уникальность, если я могу по десять раз на дню летать в Занькиной ступе? Так летала я вовсе не в ступе, а сама, да, у меня даже крылья были. Ну и что, что перепончатые? Зато свои! И вообще это такое упоительное чувство было ощущать у себя под крыльями иногда ласковые, а иногда порывистые потоки воздуха, которые просто заставляют тебя просто взмыть на самую высокую высоту. Чувства были схожи разве только с уроками ЭУ, да и то не совсем.

ЭУ или Экстремальное Управление преподавали всем студентам выпускного курса ШВиКа. Группы были разделены не по проф-направлениям, а на женские и мужские, которые традиционно обучались этому предмету отдельно.

Никто, конечно, шовинизмом не страдал, просто предметы используемые ведьмами для перемещения по воздуху сильно отличались от тех, на которых бороздили воздушные мужская половина магического мира.

Мы все больше по метлам и ступам, тогда как наши однокурсники использовали семейные кареты или стилизованные и отапгрейденные двуколки. Проще говоря, ну не могут с удобством устроиться на метле мужики, не могут. Хотя, как правило, у девушек ЭУ уже лет восемьсот преподает мужчина — бессменный Рахман Соловьёв, больше известный в народе, как Соловей Разбойник.

Дядька он конечно даже в чем-то неплохой, но очень нервный. Отчасти его в этом даже можно понять, да. Восемьсот лет из года в год мучиться с истеричными молодыми ведьмами… И главное не деться же никуда.

Почти тысячу лет назад быть князем — ну и что, что мелким? — но сам статус-то никто не отменял. В Зазимье князь, практически контролировал главный торговый сухопутный и водный пути… и не потребовать за это деньги за проезд? Да сейчас во всем мире куча платных дорог и платит же народ, платит.

Вот и Соловеюшка наш мог бы очень долго сливки снимать с этой ситуации, если бы не одно 'но'. Молодость и горячность заставляют совершать глупости, а легкость в добыче денег развивает жадность. Вот и он немного перегнул палку. А дальше пошел обычный передел территории.

Сделали правильное внушение и прислали братка (Илью Муромца) разобраться. Полюбовно договориться не получилось и, проведя силовой захват, более сильный местный пахан (князь Владимир) получил такую желанную монополию на дорожную пошлину.

Ясное дело, что кровь горячая бурлила и Птиц наш рахманный просто так не сдался. Погуляли они тогда с 'братком' Муромцем здорово — камня на камне не оставили, в том числе и дом тамошней ведьмы, что недалеко от разборок стоял в чаще густой. А ведьмы, сами знаете, мстительные жуть. А уж незамужние…

В общем, Соловья привезли в Город, бросили в темницу, а ведьмы его оттуда той же ночью вытащили, чучело оживленное под иллюзией оставили и потащили на местный шабаш для суду колдовского.

У Рахмана Рахматовича в бабках ирландская баньши ходила. Женщина, говорят, изумительная просто, но стоило ей открыть рот — ну чисто мегера. В общем, внуку ее часть способностей передалась, только вот в такой вот интересной форме. Истерическим криком он, конечно, ничего добиться не мог (не баба поди), но вот свистом — душу просто вынимал. И не всегда в переносном смысле этого слова.

Вот его бабуля Соловья-то и спасла. Прилетела на шабаш вся в мыле — сутки без продыху летела на арендованном в одном из шотландских кланов драконе. Эта женщина-сид и решила участь неудачливого внука, сообщив, что помирать ему еще рано, а ей еще правнуков поняньчить хочется. Потому 'у вас товар, у нас купец', в смысле у вас ведьма незамужняя, но пострадавшая, а у нас холостой виновник дебоша и порчи имущества…

Поженили их там же полным ведьминым кругом. И на работу взяли его почти сразу. Тогда еще, конечно, ШВиК не был тем самым ШВиКом, что есть сейчас, но Школа все равно была и ведьмочек летать учить надо было.

Самого же князя летать учила молодая жена — ас в этом деле. Живут они, кстати, до сих пор душа в душу, у самих уже есть правнуки, чему несказанно радуется ирландская бабуля нашего инструктора и ежегодно собирает у себя в лесу все многочисленное семейство на недельные посиделки.

У Соловья же впоследствии появился целый ритуал начала каждого практического урока по управлению. Этот еще не совсем пожилой с виду мужчина заползал в много-местную ступу с меняющимся расширенным пространством изнутри, куда помещалась половина девичьего состава всего выпускного курса. Доставал из нагрудного кармана пузырек, вынимал оттуда пять травяных таблеток успокоительного, приготовленного собственноручно женой, и обреченно говорил: 'полетели'. Дальше шла экспрессивная, но непереводимая игра слов… на старом гаэльском, чтобы студентки уж точно ничего не поняли. И самое главное не переняли.

Свистел Рахман Рахматович на уроках только в самом крайнем случае — когда неуправляемая учебная ступа или двух местная метла (ученик-учитель) входили в штопор и увернуться от встречи с булыжным покрытием из-за, истерично бросившей управление, студентки, было практически невозможно. Свист поднимал такие вихри, что летательный аппарат просто застывал на месте, ожидая пока инструктор возьмет управление в свои руки.

К чему это я? Ах да. Так вот такое же чувство полета, что было во сне, посетило меня только один раз — на моем первом уроке ЭУ, когда наш Соловей, показав, потребовал повторить мертвую петлю на нашей учебной метле. И я забывшая, что по технике безопасности надо пристегнуться до этого, зашла на вираж и… слетела с метлы вниз.

Летела красиво — звездочкой, по крайней мере, мне так казалось, и только почти у самой земли, когда я уже мысленно попрощалась со всеми родственниками и успела завещать Заньке свою коллекцию медвежьих когтей, услышала знаменитый свист и хлопнулась на воздушную вихрящуюся подушку.

Сам наш Птиц рахманный был белее полотна, когда остановился рядом со мной и перебрасывал меня на живот, как мешок с картошкой, поперек древка. Да-а-а, ему потом еще неделю отгулов дали, чтобы подлечить нервы. А мне потом 'повезло' на каждом его занятии быть намертво примотанной толстенным канатом в несколько оборотов к средству передвижения.

Вот и сейчас я во сне летала и… это было удивительно. Правда, потом все же полеты пришлось прервать и просыпаться. Гешка, гад чешуйчатый, так за волосы дергать начал — думала скальп снимет. И самое обидное не могла понять, чего он хочет, до моего следующего занятия еще как минимум одна пара с переменой. Вот всю свою обиду ему и высказывала, пока не поняла, что мое средство связи просто разрывается в сумке.

Звонил папа, сообщил, что он сегодня сильно задержится, а меня вечером дома ждет мама. Для чего стало сразу понятно, когда мне совсем не тонко намекнули о данном в детстве обещании разрулить ситуацию с моим выбором, лобзиком, несовместимым с папиными рогами и демонской свадьбой.

Доспать мне больше не дали. Стоило закончить разговор, как из потолка вынырнула голова Авенира, потом показалась рука и… мне на стол спланировал небольшой бумажный конвертик. Неподписанный.

Хотя требовать от привидений из швиковской курьерской службы еще и конвертика подписывать было бы свинством. В Школу не пропускают малознакомых личностей предлагая посетителям отправить сообщение тому, кого ищешь. И здесь до сих пор по старинке перебрасывают записочки служащим и учащимся не магическими вестниками, а при помощи привидений.

С письмом все было ясно — один антиквар, которому я иногда оказываю консультативные услуги, попросил заглянуть посмотреть одну вещицу.

Этот самый антиквар был другом семьи и мог бы вполне обойтись без моих услуг, но иногда ему просто не хватало на все времени. Нанимать кого-то соответствующей квалификации ему было не выгодно, а вот иметь кого-то на подхвате именно в такие моменты перегрузок на работе, самое то.

Об антикварах и их магазинах это отдельный разговор. Всегда этим прибыльным делом занимались колдуны и маги со стажем. И почти никогда обычные люди. Объяснялось такое распределение в профессиональных сферах очень просто.

Любая вещь, имевшая долгий контакт с живым существом становится эгрегором. И чем дольше контакт, тем сильнее эгрегор. Фактически вещь вбирала в себя своеобразный конденсат на ментальном уровне с ауры владельца, приобретала собственную сущность, неодушевленную, но могущую передавать свойства характера предыдущего хозяина, новому, постепенно влияя на его подсознание и меняя нового владельца.

Чем старше вещь, тем сильнее сущность. Чем больше хозяев, тем более сложный и не равнозначный характер. Думаю, вы не раз замечали, что та или иная вещь несет в себе отпечаток своего хозяина. И наверняка, испытывали желание прикоснуться к вещи близкого тебе человека, чтобы хоть на мгновение почувствовать его рядом с собой. Ощутить его тепло. Вот это и есть действия эгрегора.

Но точно так же как и хорошее влияние эгрегоры могут оказывать и плохое. Не осведомленные, простые люди называют такие вещи проклятыми. Отчасти в чем-то они даже правы. Эгрегор, имеющий плохую энергетическую составляющую, может влиять в той же направленности и на незащищенного человека, что однозначно пагубно сказывается на судьбе того.

Потому антиквары в своем болшинстве и являются представителями магического мира. Они проверяют и сортируют эгрегоры с разной направленностью энергетики, старясь по максимуму оградить неосведомленных от ' проклятых' эгрегоров.

Любая антикварная лавка — своего рода таможня со своими критериями по прохождению контроля над вещью. Контрольно-Пропускной пункт. А еще любой антиквариат ежемесячно предоставляет отчет по новым эгрегорам в специальный отдел в Шабашном комитете.

Собственно меня для этого и зовут к антикварам. Я очень чутко чувствую грань между просто 'вредной' вещью и по-настоящему опасной. Та часть крови, что отвечает за демоническую половинку во мне, очень хорошо чувствует плохое. Она этим питается, поглощая весь негатив — если я даю на то свое согласие — практически очищая эгрегор от 'проклятья'.

Правда, сама вещь после этого практически перестает быть эгрегором, но все равно не теряет своей исторической ценности. Поэтому, если продавая 'исправные' эгрегоры, антиквары зарабатывают на сверхъестественных существах, то 'стерильный' антиквариат идет по таким же баснословным ценам обычным людям.

Вот и сейчас меня тоже просили прийти ближе к шести вечера, чтобы взглянуть на одну вещичку. Я была только за, потому что такие вещи меня всегда захватывали.

— Латисия Асмодеевна, — рыжеволосая Катина головка просунулась в приоткрытую дверную щель, — а у вас есть подруга, которой хочется 'чуть-чуть похудеть'? Интересный вопрос.

— В чем подвох? — ну правда, интересно же.

— А я тут мини-тест нашла и не знаю на ком проверить, — мне мило улыбнулись. Это что, месть за вчерашний побег из торгового центра? Вообще-то у нас только Занька такими штучками увлекается. Сговорились, значит, да? Ладно-о-о-о…

— Ну, раз ты так сильно хочешь, то мы эту тему разберем сейчас на лекции, будет интересно.

На последних моих словах девушка немного сникла, но деваться ей уже было некуда.

Через час, с началом новой пары моя 'любимая' группа разместилась на своих местах и приготовилась с особым усердием грызть гранит, тот самый, что так часто суют им в зубы преподаватели.

— Сегодня у нас будет небольшое отступление от программы факультатива, думаю, многим собравшимся эта тема покажется не менее интересна, — на витраже произошло небольшое оживление, показав явный интерес скучающих персонажей.

Я же более ничего не говоря, выразительно посмотрела на Рыжуху. Та, похоже, уже втихую кляня себя за длинный язык и Заньку за подстрекательство, немного заикаясь — что для нее в принципе не типично — продолжила:

— Я недавно нашла тему о том, что нужно делать, чтобы помочь полной подруге похудеть, — и уже совсем тихл, — и вот…

Что 'вот' было не совсем понятно. Но теперь оживление наблюдалось и в группе, особенно в ее женской… подавляющей части. Мальчики как-то вообще сникли и постарались прикинуться ветошью. В чем-то я их понимала. Присутствовать при маниакальных и эпических баталиях на тему вес-красота-подруга, которая чаще всего заканчивалась с неизменным вердиктом: 'все мужики кАзлы' и 'чего им, винторогим, еще не хватает?' для них подобно каре небесной.

— Эта тема, конечно, отличается от направления нашего факультатива, но в какой-то мере поможет вам лучше понимать, что ничто в этом мире не однозначно. Делаем так, ты читаешь пункт своего экспресс-теста, а мы его комментируем, хорошо? — девушка облегченно закивала.

— Вопрос первый, — голосом отличницы начала она, — понаблюдайте за своей подругой, чтобы понять стоит ли бить тревогу по полнеющей подруге… так, это не то… бла-бла-бла… а, вот! Давно ли она не покупала себе новых украшений, вещей или аксессуаров?

На витраже мгновенно материализовались полноватая чертовка и бесовка, понятное дело стройненькая. Чертовочка на глазах становилась все пышнее и пышнее. Бесовочка носилась вокруг нее и жестами зазывала в рядом стоящие пещеры, рядом со входами которых были коряво подвешены вывески с названиями, а внутри смутно виднелись прилавки со всякой шмоточно-украшательной всячиной.

— Ну, это можно объяснить намного проще и прозаичнее — денег нет, цены поднялись, украли деньги, уволили с работы — перехожу на экономный режим.

После моих слов, витражная рогатая пышка вытащила огроменный кошелек из кармана, сунула туда руку и через дыру в оном показала взволнованной подруге фигу.

— Давай второй, — неожиданно азартно прошептал один из 'святой троицы' группы (а святыми их можно назвать уже только за то, что втроем выдерживают двадцать особ женского пола без особых истерик — ежемесячный двухдневный курс у штатного швиковского психолога не в счет).

— Ваша подруга завела себе тихое домашнее хобби и добилась в этом успеха, — послушно выдала девушка.

На окне опять поменялась картинка. Чертовочка, восторженно шмыгая пятачком, ткет на станке красивый домашний ковер, рядом стоит мускулистый черт за прилавком и бойко торгует уже готовыми ковровыми изделиями, ссыпая в большой уже не дырявый, а совершенно новенький кошелек получаемую наличность. Вдалеке же стоит опечаленная бесовочка, которая завистливыми взглядами одаривает сначала толпу покупателей, потом представительного мачо-черта и кошелек, куда же без него.

— Если нужны комментарии, поясню — денег не было, с работы уволили — удачно сменила квалификацию, открыла свое дело и наладила свою личную жизнь.

Чертовочка после моих слов неожиданно подняла голову от станка, повернулась к бесовочке и, приобняв в собственническом жесте за талию черта, показала заклятой подруге… фигу.

В аудитории неожиданно все замерли в ожидании следующего тестового перла.

— Ваша подруга давно не брала отпуск, она не стремится к новым впечатлениям.

Мне даже рта не дали открыть. Чертовка заваленная работой трудилась в поте лица на запредельной скорости. Мачо-черт с утроенной скоростью регулировал отгрузку заказов, получение новых и своевременную оплату… У входа в их пещеру стоит вбитый корявый столб, на котором в сторону бесовочки нарисованная рука вытирала пот с большого нарисованного лба и… показывала фигу.

— Частный бизнес требует колоссальных усилий, чтобы его поднять, пойти в рост и не потонуть — новых впечатлений там тоже вполне хватает.

Катя, уж совсем не заикаясь, сосредоточилась на листке, начиная читать новый вопрос:

— Ваша подруга перестала фотографироваться и в социальных сетях вывешивает свои фото двадцатилетней давности.

Не дожидаясь моего комментария, группа дружно повернулась к витражам. Бесовочка убеленная сединами и с небольшими морщинками на личике прошлась по саночному цеху в окружении кучи детей и внуков, которые занимались ткачеством ковров под семейной маркой. Зашла в собственную комнату-пещеру, больше всего смахивавшую на кабинет, достала усовершенствованный планшетник, открыла на фейсбуке свою страничку и, выскочившей из планшета маленькой феечке в фирменной фесбучной кепочке, дала бумажную фотографию со своим изображением двадцатилетней давности.

— Не всегда нежелание показать себя настоящую другим является причиной полноты. Иногда возраст заставляет нас делать намного более сложные вещи. Не спорю, иногда отсутствие желания в приобретении новых вещей, нежелание выкладывать свои новые фото в сети или вообще отказ фотографироваться является последствием подсознательного желания скрыть свою полноту. Нежелание услышать от других о том, что ты изменилась, пополнела… мэ… повзрослела… сильно повзрослела. Точно так же, как интуитивное желание реализовать себя в новом хобби (то есть реабилитировать себя в собственных глазах в каком-то смысле) тоже является следствием недовольства собой.

Рыженькая с презрением отбросила бумажку с записями в сторону и уставилась на меня.

— Желание помочь подруге — похвально, но, думаю вначале нужно узнать истинную причину изменившегося поведения и понять — действительно ли нужна ваша помощь.

Что 'вот' было не совсем понятно. Но теперь оживление наблюдалось и в группе, особенно в ее женской… подавляющей части. Мальчики как-то вообще сникли и постарались прикинуться ветошью. В чем-то я их понимала. Присутствовать при маниакальных и эпических баталиях на тему вес-красота-подруга, которая чаще всего заканчивалась с неизменным вердиктом: 'все мужики кАзлы' и 'чего им, винторогим, еще не хватает?' для них подобно каре небесной.

— Эта тема, конечно, отличается от направления нашего факультатива, но в какой-то мере поможет вам лучше понимать, что ничто в этом мире не однозначно. Делаем так, ты читаешь пункт своего экспресс-теста, а мы его комментируем, хорошо? — девушка облегченно закивала.

— Вопрос первый, — голосом отличницы начала она, — понаблюдайте за своей подругой, чтобы понять стоит ли бить тревогу по полнеющей подруге… так, это не то… бла-бла-бла… а, вот! Давно ли она не покупала себе новых украшений, вещей или аксессуаров?

На витраже мгновенно материализовались полноватая чертовка и бесовка, понятное дело стройненькая. Чертовочка на глазах становилась все пышнее и пышнее. Бесовочка носилась вокруг нее и жестами зазывала в рядом стоящие пещеры, рядом со входами которых были коряво подвешены вывески с названиями, а внутри смутно виднелись прилавки со всякой шмоточно-украшательной всячиной.

— Ну, это можно объяснить намного проще и прозаичнее — денег нет, цены поднялись, украли деньги, уволили с работы — перехожу на экономный режим.

После моих слов, витражная рогатая пышка вытащила огроменный кошелек из кармана, сунула туда руку и через дыру в оном показала взволнованной подруге фигу.

— Давай второй, — неожиданно азартно прошептал один из 'святой троицы' группы (а святыми их можно назвать уже только за то, что втроем выдерживают двадцать особ женского пола без особых истерик — ежемесячный двухдневный курс у штатного швиковского психолога не в счет).

— Ваша подруга завела себе тихое домашнее хобби и добилась в этом успеха, — послушно выдала девушка.

На окне опять поменялась картинка. Чертовочка, восторженно шмыгая пятачком, ткет на станке красивый домашний ковер, рядом стоит мускулистый черт за прилавком и бойко торгует уже готовыми ковровыми изделиями, ссыпая в большой уже не дырявый, а совершенно новенький кошелек получаемую наличность. Вдалеке же стоит опечаленная бесовочка, которая завистливыми взглядами одаривает сначала толпу покупателей, потом представительного мачо-черта и кошелек, куда же без него.

— Если нужны комментарии, поясню — денег не было, с работы уволили — удачно сменила квалификацию, открыла свое дело и наладила свою личную жизнь.

Чертовочка после моих слов неожиданно подняла голову от станка, повернулась к бесовочке и, приобняв в собственническом жесте за талию черта, показала заклятой подруге… фигу.

В аудитории неожиданно все замерли в ожидании следующего тестового перла.

— Ваша подруга давно не брала отпуск, она не стремится к новым впечатлениям.

Мне даже рта не дали открыть. Чертовка заваленная работой трудилась в поте лица на запредельной скорости. Мачо-черт с утроенной скоростью регулировал отгрузку заказов, получение новых и своевременную оплату… У входа в их пещеру стоит вбитый корявый столб, на котором в сторону бесовочки нарисованная рука вытирала пот с большого нарисованного лба и… показывала фигу.

Частный бизнес требует колоссальных усилий, чтобы его поднять, пойти в рост и не потонуть — новых впечатлений там тоже вполне хватает.

Катя, уж совсем не заикаясь, сосредоточилась на листке, начиная читать новый вопрос:

— Ваша подруга перестала фотографироваться и в социальных сетях вывешивает свои фото двадцатилетней давности.

Не дожидаясь моего комментария, группа дружно повернулась к витражам. Бесовочка убеленная сединами и с небольшими морщинками на личике прошлась по саночному цеху в окружении кучи детей и внуков, которые занимались ткачеством ковров под семейной маркой. Зашла в собственную комнату-пещеру, больше всего смахивавшую на кабинет, достала усовершенствованный планшетник, открыла на фейсбуке свою страничку и, выскочившей из планшета маленькой феечке в фирменной фесбучной кепочке, дала бумажную фотографию со своим изображением двадцатилетней давности.

— Не всегда нежелание показать себя настоящую другим является причиной полноты. Иногда возраст заставляет нас делать намного более сложные вещи. Не спорю, иногда отсутствие желания в приобретении новых вещей, нежелание выкладывать свои новые фото в сети или вообще отказ фотографироваться является последствием подсознательного желания скрыть свою полноту. Нежелание услышать от других о том, что ты изменилась, пополнела… мэ… повзрослела… сильно повзрослела. Точно так же, как интуитивное желание реализовать себя в новом хобби (то есть реабилитировать себя в собственных глазах в каком-то смысле) тоже является следствием недовольства собой.

Рыженькая с презрением отбросила бумажку с записями в сторону и уставилась на меня.

— Желание помочь подруге — похвально, но, думаю вначале нужно узнать истинную причину изменившегося поведения и понять — действительно ли нужна ваша помощь.

За спиной неожиданно чем-то зашуршали. Повернувшись, увидела обеих высших демониц с видом примерных учениц сложивших ручки. Обе сияли, как начищенные самовары, стреляли в меня глазками и демонстрировали в портретах последние номера глянцевого 'Чёртова свадьба'. Потом Аграт подняла вверх правый когтистый кулачок и начала разгибать пальчики, беззвучно комментируя обратный отсчет. На цифре 'раз' зазвучали 'очи' — мой урок подошел к концу и я смело могу собирать вещички и валить по своим делам. Если мне дадут, конечно.

Ну, кто бы сомневался? Меня конечно же не отпустили. Вернее не сразу отпустили. Сначала мне пришлось выдержать полчаса восторгов на тему скорой свадьбы. Это пролетело мимо ушей. Потом баба Лиля захотела лично выбрать мне платье по каталогу на что я сразу уперлась рогами…эмм… образно выражаясь.

Мы даже не ругались — ну почти — но кажется, моим студентам и этого хватило, чтобы по стеночке выползать из аудитории. Аграт тоже время зря не теряла и, пока я вела войну за свободу выбора… платья, успела подмигнуть всем троим страдальцам этой отдельно взятой 'женской сборной', многообещающе улыбнуться и послать, контрольный, чарующий воздушный поцелуй. После такого раненных в самое сердце бойцов затуманенными влюбленными глазами их боевые подруги, прикрывая грудью вытащили на себе с невидимого поля боя. Причем часть этой самой грудью прикрывала, ревниво косясь на демоницу, а вторая выносила.

Победа осталась за мной — опять же почти — это скорее можно было назвать компромиссом с перевесом в мою пользу. Лилит согласилась отдать мне всю стопку 'Чертовой свадьбы' для просмотра при условии, что после этого я с мамой и девчонками — при этих словах на заднем фоне у бабы Лили кто-то грохнулся — приедем к ней на 'дачу' для детального обсуждения.

На какой-то момент бабы Лилиного питомца — ее золотого во всех смыслах быка — даже стало немножечко жалко. Младшие представители семейства Бесовских-Демоновичей после подробного изложения на тему: 'как я летела после золоторожного ускорения', решили лично пообщаться с непосредственным виновником. Правда, сообщать об этом Лилит, не стала — пусть будет 'приятным' сюрпризом.

ОКОНЧАНИЕ

В общем, из ШВиКа выбраться удалось нескоро. Своей ступой — метлой или другим транспортным средством я так и не обзавелась, — как‑то надобности не было, — то с папой на работу отправлялась, то Занька свою ступищу одалживала — потому решила просто пройти немного пешком. Идти было недолго.

Центр города, район вполне приличный и благоприятный. Обычные гопники мне были не страшны, а представители магического мира нашу семью практически все в лицо знали и старались обходить по большому кругу, без лишней надобности не связываясь из опасения навлечь гнев сразу двух сильных магических семей верхнего и нижнего миров.

Так и шла, не спеша, вдоль трамвайных линий, наслаждаясь городскими сумерками и яркими огнями витрин. За одной из таких витрин и скрывался нужный мне антикварный магазинчик. Хотя магазинчик не совсем то название — скорее салон.

Размещался он на первом этаже бывшего дома какого‑то купца, довольно известного в свое время, но совсем забытого по истечению десятилетий. Фасад двухэтажного старинного здания был отреставрирован и даже стеклопакеты, вставленные в оконные проемы, были стилизованы под старину и не выбивались из общего ансамбля. Вывеска также соответствовала и тихонько покачивалась из стороны в сторону движимая легким ветерком. Антиквар, старый друг бабушки Рогнеды, Петр Свиридович Туточкин, уже меня ждал.

— Тасечка, Вы как всегда прелестны, — старый ловелас (вот уж кого и могила не исправит) сверкнул добродушно глазами и приложился по старинке к моей ручке в легком поцелуе, — был бы я на сотню лет моложе… Хотя нет, тогда бы я точно не осмелился приударить за столь очаровательной барышней.

— Вы Петр Свиридович, не прибедняйтесь, — съехидничала я, — мне тут недавно одна птичка нашептала, как вы «пенсионерствуете»… в красках…

— Хорошо, что только в красках, а не в подробностях, — раскатисто смеялся «пенсионер» — о том, что подробности были, я скромно умолчала, — а с «птичкой» я поговорю — не гоже это степенному человеку косточки с молоденькими барышнями перемывать.

Ну, на счет «человека» это он погорячился. У данного «человека» мама на четверть оборотница и на три четверти лесная панна, а папа вообще чистокровный вампир из дневных (дяди Левиных, комарских). По виду этому «старичку» не дашь и сорока, чего уж говорить о его истинном возрасте, хотя небольшие клычки явно выдают в нем потомка вампиров. В общем, дядечка довольно сильный, хоть со всей своей гремучей смесью и не чета нашей крови. Демоны они вообще по определению считаются одними из сильнейших.

— Тася, — отсмеявшись, перешел сразу к делу антиквар, — мне тут вещичку одну подкинули, хотел, чтобы ты взглянула. Вещичка непонятная, точно принадлежности к чему — то запрещенному не просматривается, но смущает меня в ней что‑то донельзя.

Больше говорить ничего не потребовалось. Заинтригованная подхватила его под локоть и сама потащила его в дальнюю, скрытую за большой бархатной занавесью, комнату для осмотра.

Туточкин не разочаровал — провел, усадил, картинно, рисуясь, сбросил черное сукно с непонятно — чего, стоявшего рядом, на журнальном столике.

У меня так и рот открылся. На стопке из нескольких книг, исполнявших в данный момент роль дополнительного пьедестала, стояла старая, немного окисленная, с зеленоватым налетом, от времени и яркого света, эбонитовая статуэтка черного ворона, наклонившего голову и с интересом смотрящего на тебя. Неужто, та самая?

Присмотрелась внимательнее. Ну да, скорее всего это она и есть.

Ворон. Бедную несчастную птичку, в чем только не обвиняют, приписывая ей все неприятности, падающие на головы рода человеческого. А на самом‑то деле история проще не бывает.

У одного хананея, жреца Молоха — да — да, того самого баб Лилиного любимца рогатозолотого — тоже был свой любимец — черный ворон. Не у Молоха — у жреца.

В принципе ворон был не совсем черный, а классический такой себе пустынный буроголовый, но… это в сущности такая мелочь. У пустынного ворона по определению не может быть черного оперения на голове — напечет еще, сразу солнечный удар заработать можно. В общем, черный ворон с шоколадной головой самое то в роли любимца верховного жреца у так называемого ханаанского «божка семейного очага».

Как можно было обозвать таким званием того, кому приносили ежедневно в жертву детей, сжигая на жертвенном алтаре — не понимаю. У них там вообще было почти семейное предприятие. «Сдали» сыновья рода hеннома в пользование свое долину. На самом деле установили там алтарь и жгли огни жертвенные.

Так вот, у одного из этих самых «сыновей», главного жреца, и был тот самый любимец, буроголовый пустынник. Желчный был человек, говорят. И жестокий. Жертв отбирал только по ему самому, понятному принципу, нещадно шантажируя при этом родителей их детьми. Если те недостаточно прониклись идеей жертвования, конечно, для того, чтобы пожертвовать достаточную суму откупных. Денег хватало не у всех.

Единственная его слабость была — ворон. Тоже тот еще подарочек, перенявший почти все вредные привычки своего обожаемого хозяина. Птица, спустя много лет начавшая ассоциироваться у людей исключительно, как предвестник плохих событий и смертельных вестей. Он первым появлялся на горизонте, низко летя вдоль домов и предвещая появление жреца.

Но… вороны долго не живут и этот пустынный красавчик в том числе. Хоть и прожил больше положенного, дотянув до сорока лет, тоже издох. Возможно, если бы он так не противился смерти и прожил всего лишь отсчитанные ему пятнадцать, не дав своему хозяину настолько привязаться к себе было бы проще и тому свыкнуться с мыслью, а так…

Ворона торжественно похоронили, причем в заранее отведенном месте уже готового склепа для будущего захоронения главного молоховского прихлебателя. Сам же «прихлебатель» заказал себе эбонитовую копию старого друга, которую таскал потом с собой везде, цепляя на плечо, выходя на поиски нового кандидата в жертвы.

Таскание это ни к чему хорошему не привело. Негативную энергию от бывшего вороновладельца статуэтка в себя так накачала, что потом, даже после смерти живого источника фонил этот эгрегор темными эманациями дальше некуда.

Нет, первое время он тихо — мирно, как и положено собственности погребенной вместе с владельцем, в своем склепе. Правда, потом всех этих молохопоклонников разогнал царь Йошиягу при помощи своей армии. Территорию, пропитанную горем, слезами и кровью признали не пригодной для проживания. Долину сделали свалкой для мусора, трупов животных и тел казненных преступников, где и то, и другое сжигали, добавляя серы для поддержания огня. Так что огонь горел там постоянно и запашок был соответствующий.

Отсюда и пошли рассказы о геене огненной, серой воняющей, в которой гореть будут ну очень сильно согрешившие.

Но вернемся к нашим баранам, то есть воронам.

Дальше было еще хуже. Местечко стало еще то. Как раз подходящее, для отбросов общества. И да, многим из них сразу захотелось проверить, а вдруг в склепах что‑то плохо лежит. Вот и посмотрели. Результатом одного такого «осмотра» оказалась эта самая эбонитовая статуэтка.

Счастья она мало кому принесла, особенно своим постоянным владельцам. С ее — то багажом негатива. А уж учитывая какую славу создал всему вороньему роду ее живой прототип…

Чего только народ не напридумывал. Полетел ворон влево — к беде, вправо — уже лучше, но тоже не фонтан. Сел на крышу, летал по дому, бился в окно, три раза прокаркал — к смерти. Над свадьбой круг сделал — все хана бобику, можно сразу смело разводиться. Потому статуэтку ворона в те времена мало кто решался поставить у себя в доме, только очень лихие люди… или нелюди.

Ну, вы мою маленькую лекцию об эгрегорах помните? А о его влиянии на сознание людей и то, что они впитывают в себя частички энергетики всех своих владельцев? Теперь представляете, сколько могла на себя собрать статуэтка с более чем двухтысячелетним стажем?

Эбонитовую гадость я забрала и Туточкина сразу. Расписку с обязательством выплаты финансовым отделом АДа, — да не съест меня за это Маамон, — написала там же. А то мне за испорченную психику колдуна и жизнь в целом от бабушки Рогнеды так прилететь может — врагу не пожелаешь. О скором возвращении домой, под мамино теплое крылышко, тоже мечтать не приходилось.

Ждала меня дорога дальняя, в казенный дом… в смысле, ковыляла я, шкрябая ненавистным гипсом и отстукивая недовольно тростью, в родной АД. Жутко звучит? Но так оно и есть.

А все потому, что эта вещичка уже почти тысячу лет как была признана незаконной с окончательным запретом выноса ее в верхний мир. И каждый раз кто‑то упорно тащит ее сюда.

Пусть нечасто, но обычно сей вынос сопровождался такими катаклизмами в геополитическом плане, что даже мне иногда хотелось поплеваться на бедных птичек. Если, конечно, нашу «птичку» не успевали выловить своевременно у кого‑то из тухлых вод политических игр.

Будем надеяться, что нам повезло. Даже дважды — в то, что попала в руки не простому обывателю, а магу. Эгрегор такой мощности оказывает свое разрушительное воздействие на сознание и подсознание обычного человека практически мгновенно. С магическими существами или с одаренными процесс подчинения идет сложнее. И в то, что прощупать вещичку пригласили именно меня совершенно не амбициозную, имеющую защиту от влияния, благодаря папочкиной крови.

Настроение от осмысления всего этого было так себе — не катастрофично, но ниже плинтуса, однозначно. Геша, мой верный чешуйчатый Санчо Панса, шуршал и елозился в волосах — продолжать ехать в сумке по соседству с эбонитовым вороном он наотрез отказался.

Естественно мне это настроения не прибавило. И вовсе не потому, что мне для его гнездовья своих волос и головы жалко, — хотя да, жалко, — просто вид со стороны был совсем уж необычный. Несчастной и голодной чувствовать на себе недоуменные, а иногда и просто насмешливые взгляды было не очень приятно. Так и шли — я в гипсе, ящер в волосах и эбонит в сумке.

Ну и самая главная причина моего недовольства — докладываться и писать объяснительные, а также вести беседы надо будет лично с начальником службы безопасности АДа. А кто у нас занимает эту должность, помним? Не? С Белетом, после вчерашнего, как — то хотелось немножечко… не встречаться…

Ну, хотя бы какое‑то время.

Так, подождать… собрать мысли в кучку…

И наконец, определиться в своем отношении к нему и всему произошедшему. А то чувствую себя, как бочка, не в смысле размеров и округлости, а в смысле — качусь по наклонной плоскости и чувствуется, что набираю повороты, а остановится — не могу. И все окружающее пролетает мимо меня на огромной скорости, не давая за что‑то зацепиться для восстановления душевного равновесия.

Портальный зал порадовал. Нет, не видом на печально знакомого диббука, а наоборот.

Дежурный в порталке встретил меня отстраненно — вежливой, — и не более, — улыбкой, как и положено хорошо обученному, обслуживающему телепортационный зал, персоналу. Прям, как в старые добрые времена моего ежедневного хождения на работу. И главное, никаких приключений на мою многострадальную, в прямом смысле слова, пятую точку. Только я, папина приемная, летающая гантелька и неудачливые рогатые кавалеры — засланцы от деда.

Кстати, ввиду последних полученных мною новостей и достаточного времени для размышлений, встает запоздалый вопрос: с какой целью дражайший дедуля ко мне их посылал?

Желание просто развлечься за мой счет; в наказание провинившимся рогатым подчиненным или же для того; чтобы подтолкнуть моего почти‑что — мужа к более решительным мерам? Зная его, можно решить, что все это вместе взятое.

Ну, дедуля! Ну, манипулятор! А я‑то думала, что еще легко отделалась за шишку,

поставленную ему между рог. А это он у нас так радовался, что у самого все легко пролетело.

Знает же, что я не буду повторно ломиться со сковородой наперевес по одному и тому же вопросу. Вот… жук!

Хотя… Что я там папе обещала по поводу маминой расправы над его рогатостью?

Отмазать? Так не вопрос. А вот деду по этому вопросу я ничего не обещала, а значит… Маме же тоже надо, как‑то пар выпустить. Ведьме гнев в себе держать никак нельзя, он ее изнутри будет есть пока не найдет выход. Так пусть на дедову рогатую голову опустится карающий лобзик, чем на нас потом какая‑то мстительная гадость падёт. Ему полезно тряхнуть стариной и немного поубегать от женского возмездия, и маме легче будет сбросить негатив.

Мысленно представляя, что драгоценный родственник будет, как и я совсем недавно, «бегать вокруг яблонек» от какого‑нибудь аналога «волшебного дрына» в одной маминой руке и лобзика в другой, не заметила, как уперлась носом в чью‑то грудь.

Грудь оказалась не просто так, а шла в комплекте со всем остальным… Белетом. Как он узнал, что я иду по Шеолу к АДу даже спрашивать не буду, ну его. На вопрос не ответит, а любопытство живьем меня потом съест, так что лучше его сразу на корню срубить, ибо чревато.

Куда обычно меня заводило мое любопытство, даже вспоминать не хочется.

Последние два часа для меня была адом. Нет, я действительно была в АДу, а именно в личном кабинете руководителя отдела СБ, одно из князей АДа и по совместительству моего почти‑что — мужа. Но это совсем другое. Бумажная волокита кого хочешь доконает, а уж в самом месте, где она, эта самая бюрократия, зарождалась, и подавно. Заполнить опросник в пятьдесят листов то еще удовольствие. И главное мои страдания никто за меня на себя взять не может. В АДу с этим делом строго, даже по отношению к руководящему составу.

Естественно мое настроение, находящееся где‑то там, ниже щиколотки, опустилось до отметки «а что у нас в погребе?», потому по окончанию моих мучений и после торжественного вручения эбонитового ужаса лично в руки Бегемоту, как главному завхозу, бескомпромиссное заявление Белета о том, что я остаюсь ночевать у него — взбесило.

Ну да, время позднее. Ну да, я устала. И да, возвращаться домой в столь позднее время и в таком состоянии не стоит. Но он‑то мог и поделикатнее преподнести свою мысль! В общем, мы поругались. Сильно.

Пошвыряв в стену и об пол все, что было не прикручено и не прибито в кабинете, как последняя истеричка, и подхватив сумочку с уже дрыхнувшем там гекконом, рванула к выходу.

Куда я неслась и сколько это длилось — не знаю. Немного поостыв, поняла, что пора выбираться. Я хоть и не опасалась лично за себя, но вот Геша… у него могут быть действительно проблемы. Все же живому существу не место в нижнем мире, тем более так долго. Еще неизвестно, во что ему встанет данное путешествие. Да и местные обитатели, вполне могут захотеть попытаться отобрать лакомый кусочек живой энергии. Пусть даже и крохотной.

Поразмышляв на эту тему, максимально ускорилась и, вылетев из очередного переулка, врезалась… опять в грудь. Не совсем в нашу, в смысле смутно знакомую мне, но не нашу. И все — темнота.