Великий побег

Глава 21

Панда скомкал написанную Люси записку и швырнул в мусорную корзину, но выбросив проклятую вещицу, не смог точно так же выбросить послание из головы.

Спасибо за все, что ты сделал для меня прошлым вечером. Никогда этого не забуду. Я на какое-то время перееду в коттедж к Бри и попытаюсь наметить планы на будущее. Рада, что ты рассказал мне о своем брате.

Л.

Что за черт? Даже никаких тебе Дорогой Пандаили Искренне твоя? Смысл записки четкий и ясный. Люси хотела, чтобы ее оставили в покое. Да с огромным удовольствием, он так и сделает.

Панда хлопнул дверцей шкафчика, стараясь не думать о том, что случилось бы, не вернись он прошлым вечером в «Компас». К тому времени, как он дошел до лодки в гавани, гнев его остыл, и на смену ему пришло беспокойство за Люси. И решение вытащить ее из бара, несмотря на все, что она там наговорила.

Панда плеснул в кружку кофе, пристойный кофе, между прочим, потому что готовил его сам. У него была работа, и он с трудом заставил себя пойти в каморку, где включил компьютер. Прошлой ночью, оставив Люси, Панда отправился с местными копами на поиски подонков, напавших на нее. Он знал, что там, куда их бросил, довольно мелко, чтобы утонуть, и, разумеется, не заняло много времени обнаружить этих типов. Они притащились к бару забрать свои байки. Неудивительно, что на обоих имелись выписанные ордера на арест, что дало возможность убедить шефа полиции не упоминать Люси.

Панда не мог сосредоточиться на работе и оттолкнулся от стола – стола старика Ремингтона, хотя Панда перестал так уж много думать на эту тему. Он решил подняться в гимнастический зал и выплеснуть раздражение на Темпл. Если бы она не уговорила его приехать сюда, ничего бы не случилось.

Но вместо того отправился на озеро. « Будь лучшим, в чем ты хорош, и держись подальше от того, чего тебе не дано». В данный момент во главе списка, чего ему не дано, стояло чересчур сильно переживать насчет дочки президента Соединенных Штатов.

Органист играл какой-то знакомый гимн, хотя Бри никак не могла вспомнить его название. Она улыбнулась женщине, с которой разговаривала на прошлой неделе во время перерыва на кофе. Миссионерская церковь Сердце Милосердия становилась все ближе и ближе сердцу Бри. И хотя временами она все еще чувствовала себя здесь чужой, ей давала душевное успокоение истовая, наполненная чувством служба. Бри хотелось, чтобы с ней сегодня утром пришла Люси, но после того как та свела татуировки, а Бри подрезала ей волосы, пытаясь замаскировать проплешины там, где новоявленная парикмахерша срезала дреды, дочь президента стала уж слишком узнаваема.

Когда Бри вышла из пчелиного домика и узрела бледную и всю в синяках Люси, то решила было, что Панда избил подругу. Люси поспешно избавила ее от этого заблуждения, кратко посвятив в шокирующую историю случившегося в «Компасе», но больше ничего не добавила, и Бри не стала выпытывать.

Тоби повернулся на скамейке, и Бри увидела, почему он не обрушил на нее свой обычный град упреков по поводу похода в церковь.

– Пришел! – громким шепотом воскликнул парнишка, когда рядом с ним уселся Майк.

– Будь уверен.

Хотя температура уже снизилась до двадцати градусов, он надел легкий коричневый спортивный пиджак, бледно–голубую рубашку и галстук в синюю и коричневую полоску. Бри не могла точно сказать, когда Майк успел отказаться от громадного перстня и показного золотого браслета. Ни о том, ни о другом она ни разу не обмолвилась, неважно, как ей сильно того хотелось, но украшений не стало. И пах он на сей раз великолепно. Видимо, хорошим кремом для бритья.

Майк вежливо кивнул Бри: какие бы амурные чувства он ни испытывал когда-то к ней, очевидно, они пропали. Она изучала его, когда он смотрел в сторону, чем занималась много раз за последние две недели. Ей было не по душе то, каким образом она его использует: ведя себя дружелюбно и притворяясь, что забыла прошлое, чтобы в случае чего обратиться к старому знакомому, Бри становилась самой худшей лицемеркой.

С той памятной встречи в «Догз–энд–Мэлтс» Майк стал постоянным гостем в коттедже. Совместные обеды оказались не таким уж тяжким испытанием, как полагала Бри. Большую часть времени Майк разговаривал с Тоби. С хозяйкой дома гость обращался вежливо, на том все и кончалось. Никаких больше извинений, никаких воспоминаний о прошлом. Он был из тех мужчин, что сказали свое слово и больше не повторялись. Бри даже сплавала на лодке с ним и Тоби после того, как Люси настояла на этой поездке, предложив присмотреть за палаткой.

К изумлению Бри, это был лучший день ее лета. Они втроем ныряли в озеро. Майк был превосходным пловцом, и Тоби нравилось держаться за него. Бри, наблюдая разворот плеч Майка, когда он бросал Тоби в воду, почувствовала очень странное смятение, как птенец, выросший достаточно, чтобы в первый раз осмелиться клюнуть свою скорлупу. Позже, пока лодка болталась на якоре, они жадно поглощали высококалорийную еду. И Бри едва сдержала слезы, просто потому что Тоби напомнил ей, чтобы она нанесла больше защитного крема.

Дьяконесса Миллер встала, чтобы поприветствовать паству. Бри и Тоби не требовалось специально представлять, а вот Майк был новоприбывшим.

– Мы так благодарны Господу, что он привел вас сегодня к нам, Майк, – сказала дьяконесса. – Мы все помним, как вы помогли купить нам новый орган.

«Аминь!» – отозвалась паства мощным хором.

– Это меньшее, что я мог сделать после всех этих обедов, – откликнулся Майк, не выказывая никакой неловкости сродни той, что испытывала Бри во время первого визита. – Сами понимаете, лучшая церковная трапеза на острове.

Все вокруг согласно закивали. Был ли вообще кто-то, кому не нравился Майк Муди?

Пастор Сандерс встал для вступительной молитвы. Продукция Бри попала в его магазин подарков две недели назад, и ее крема и мед продавались так хорошо, что пастор попросил еще – только небольшую партию, поскольку приближался День Труда, но все-таки хоть что-то.

Как назло, проповедь священника этим утром сосредоточилась на прощении, теме, которая напомнила Бри о Майке.

«Я религиозный человек, – говорил он. – Верю в грех и верю в покаяние. Я пытался изо всех сил, как себе представлял, возместить ущерб, но ничего не изменилось».

«И не изменится», – тогда сказала ему Бри.

Сидя здесь, в этом святом месте, она больше не чувствовала себя такой праведницей.

Когда служба кончилась, Тоби прилип к Майку, а тот общался с толпой, как и тогда в епископальной церкви. Он знал всех и вся. Знакомил Бри с теми прихожанами, которых она еще не встречала, включая одного из агентов по недвижимости, работавшего на Майка, и несколько бывших его клиентов.

Когда, наконец, настало время уходить, они вышли на ослепительное утреннее солнце.

– Ничего, если я возьму Тоби посмотреть на моего нового пса? – спросил Майк, в очередной раз забывая спрашивать Бри о подобных вещах, когда не слушает Тоби.

Глаза парнишки немедленно загорелись. Брошенный щенок были частой темой для их разговоров. Тоби пытался отговорить Майка передать его группе спасателей на материке. В конце концов, Тоби победил.

– Пойдем вместе, Бри, – позвал он до того, как она успела сказать, что он не может пойти. – Ей можно с нами, Майк?

Не глядя на Майка, она теребила сережку в виде кольца.

– Мне следует… вернуться и подменить Люси.

Тоби надулся:

– Люси уже пообещала тебе, что останется на все утро.

В который раз Бри поставила себя в положение плохого парня. Как же она от этого устала.

– Ты прав. Мне самой хочется взглянуть на собаку.

Тоби расплылся до ушей и побежал по тротуару:

– Чур, я еду с Майком.

Тот смотрел на Бри, сдвинув на место очки, поэтому она не видела выражения его глаз.

– Ты не обязана идти с нами.

– Я знаю. – Она не могла заставить себя сказать, что ей хочется пойти. – Но Тоби попросил, чтобы я пошла, и я пойду.

Майк отрывисто кивнул и пошел догонять своего друга, оставив ее ехать за ними в хвосте на собственной машине.

Роскошный бревенчатый дом Майка возвышался высоко над озером в менее населенной западной части озера. На каждом этаже имелось крыльцо или балкон из покрытых лаком бревен. Хозяин дома завел Бри и Тоби с заднего хода, где в тени крытого патио стоял длинный деревянный стол, за которым могла бы уместиться дюжина человек. Пока Бри смотрела на озеро, Майк вошел в дом и спустя несколько минут появился со щенком, очаровательной короткошерстой дворнягой с устрашающе большими лапами.

Бри не могла сдержать улыбку, наблюдая, как знакомятся Тоби и пес.

– Интересно, как бы почувствовал себя доктор Кинг, узнав, что в честь него назвали собаку? – заметила она.

Майк притворился, что всерьез принял ее замечание. Или по крайней мере она решила, что он притворился.

– Мартин – необыкновенный пес. Думаю, доктор Кинг гордился бы.

– Ты держишь собаку из–за Тоби?

Майк неопределенно пожал плечами.

Он ей был нужен больше, чем она ему, и Бри настойчиво продолжила:

– Тоби расстроился, узнав, что его друзья не вернутся. Спасибо, что взял на себя заботу смягчить новость. Мартин утешит его.

Майк сбросил пиджак на ближайший стул: рубашка не помялась, и несмотря на жаркий день никаких влажных кругов от пота под мышками не обозначилось.

– Должен признаться, что опять ляпнул лишнее, – сказал Майк, не глядя на Бри, пока развязывал галстук. – Хотел дать ему что-то, чтобы он мог смотреть в будущее, поэтому… – Его слегка виноватое выражение не обнадеживало. – Я попросил его позаботиться о Мартине, когда буду уезжать с острова.

– И какие тут трудности?

Он стянул галстук.

– Логистика.

Она поняла. Майк жил слишком далеко, чтобы Тоби ездил к нему домой на велосипеде, особенно зимой, и для Бри будет не с руки возить мальчика туда–сюда несколько раз за день.

– Тогда собака будет оставаться с нами в коттедже, – заключила она.

– Прости, – повинился ее собеседник. – Мне следовало сначала спросить тебя.

Бри через силу кивнула, с дурным предчувствием не сводя глаз с огромных лап Мартина, и заверила:

– Да ничего.

Тоби сражался со щенком за палку. Мальчик уже вырос из единственной пары приличных брюк, и очень скоро ему понадобятся башмаки. Бри отогнала прочь эту мысль.

– Расскажи о своем доме.

– Один из самых дорогих и больших на острове… – Майк запнулся, отставив привычный энтузиазм. – Прости. Не собирался хвастаться. Когда столько продаешь недвижимости, поневоле настраиваешься на определенную волну в разговоре.

Бри удивилась, что он понял, когда следует прикусить язык, но казался больше усталым, чем сконфуженным. Она не знала, что делать, поэтому попросила показать ей дом.

Майк бросил Тоби собачий поводок.

– Как насчет того, чтобы прогулять Мартина, пока я все тут показываю Бри?

Пока Тоби пристегивал поводок к ошейнику щенка, Бри последовала за Майком через стеклянные двери. Они вошли в великолепную большую комнату с бревенчатыми стенами, высоким потолком и массивным каменным камином. Как сошедшая со страниц журнала обстановка была одновременно и мужской, и уютной, сочетание цветов шоколада, корицы и оранжевого паслена. Старинные снегоступы, топографические карты и кованые настенные канделябры висели на одной стене, с другой стороны было большое венецианское окно с видом на озеро. Перед глубоким кожаным диваном, накрытым черным с золотом индейским пледом, стоял круглый кофейный столик. У камина примостились плетеная корзина с дровами и грубо вырезанная деревянная статуя черного медведя барибала.

– Красиво, – оценила Бри.

– Мне всегда хотелось дом в духе северных лесов. Прохладный и темный летом. Теплый и уютный зимой.

– Чистейший Мичиган, – улыбнулась она. – Я бы сказала, что ты достиг цели.

– Я нанял декоратора. Отличного парня. Они с напарником появляются раз в год и отвергают всю ту чепуху, которую меня тянет подобрать по своему усмотрению. Я все еще не могу понять, что не так с парой постеров U2 и чучелом карпа. – В глазах его стояло веселье, но как только она ответила улыбкой, Майк отвел взгляд. – По правде говоря, нет у меня того, что ты называешь первоклассным вкусом, как ты, конечно, уже заметила.

Верно. У Майка водилась только первоклассная доброта.

– Большой дом для холостяка, – обронила Бри.

– Когда строил его, на уме у меня была семья. В то время я был помолвлен.

Она удивилась, хотя с чего бы? Такому успешному и привлекательному мужчине, как Майк, не составило бы труда найти женщину – по крайней мере такую, которая не знала его с детства.

– Я ее знаю? – спросила Бри.

– Нет. – Он легко отодвинул с дороги какую-то оттоманку, чтобы Бри не пришлось ту обходить. – Ее семья проводит лето в Петоски. Разорвать эту помолвки – самое трудное, что доводилось мне совершать.

– Помолвку разорвал ты?

– Ты считаешь, что я из тех, кого бросают?

– Нет. Вовсе нет. – Хотя именно так Бри и считала. – Я просто не представляла, что ты когда–либо был помолвлен.

– Не сошлись во взглядах. Ей не нравилась ни жизнь на острове, ни большинство моих друзей. Но сама по себе она человек хороший.

– Но недостаточно, чтобы жениться на ней.

Он отказался осуждать бывшую невесту.

– Она с трудом приняла разрыв. Я все еще чувствую себя паршиво, вспоминая об этом.

Так и должно быть. Взрослый Майк Муди не любил причинять боль людям. Возможно, и никогда не любил.

Он расстегнул пуговицу на воротничке: простой жест, но настолько мужской, что Бри почувствовала легкое волнение. Это ощущение так выбило ее из колеи, что она задала вопрос, который никогда бы при других обстоятельствах не вылетел из ее уст:

– Здесь бывало много женщин?

– Много? Нет. Как бы сильно мне ни нравился секс, я никогда не спал с женщиной, которая была мне безразлична. Если я выгляжу чудаком, то могу с этим ужиться.

Чудаком он от этого не выглядел, скорее, порядочным парнем. Но Бри все-таки хотела, чтобы он не упоминал секс. Ладно, пусть она первая завела о нем речь, но Майку не пристало делиться с нею подробностями. Она хотела верить, что он…

Бри сама не знала, во что ей хотелось верить, и потому обрадовалась, что зазвонил сотовый Майка.

– Какой-то клиент, – взглянув на дисплей, сказал он. – Придется ответить.

И ушел в другую комнату. А Бри стала рассматривать небрежно сложенную кипу книг на столе: Джон Стейнбек, Курт Воннегут, парочка мотивационных книг, Библия. Рядом лежало несколько еженедельных общественно–политических журналов, «Спорт Иллюстрейтид», мужской журнал «Джи Кью». На вид все как будто бы прочитаны, и, кажется, Бри помнила, что Майк не раз завлекал Дэвида в беседы о книгах.

Через стеклянные двери Бри видела Майка, разговаривающего по телефону в соседней комнате. Он служил единственным подходящим мужским примером в жизни Тоби, самым близким мальчику, старшим братом. Или отцом. Она не могла больше сомневаться во влиянии Майка на Тоби, но что сулит будущее? Что будет с мальчиком, если Майк уйдет?

С каждым днем все труднее придерживаться своей линии поведения. Она не могла больше сказать касательно Майка, что было своекорыстием, а что подлинным. Зато точно знала, что было своекорыстного с ее стороны… Бри почувствовала укол совести.

Майк закончил разговор и присоединился к ней, но быстро стало очевидно, что ему интереснее вернуться к Тоби и щенку, чем вести с Бри разговоры.

В соседском саду вне пределов видимости коттеджа Люси устроилась на расстеленном под вишневым деревом старом пляжном полотенце. Три дня подряд она проверяла местные новости, но не нашла ничего о выброшенных на берег трупах, поэтому предположила, что напавшие на нее бандиты выжили. Жаль. Сегодня она вручную крутила центрифугу, разливала по бутылкам мед и готовила, но перед тем как приступить к ужину, ускользнула, чтобы немного поваляться тут на спине, глядя сквозь ветки на облака.

Одна из пчелок Бри приземлилась на клевер недалеко от руки Люси и запустила хоботок в сердцевину цветка. По мере того как бледнели синяки от побоев, рассеивалась и вся мрачная неопределенность Люси. Долгие годы она жила в шкуре, которая была ей тесна, но шкура, которую примерила мисс Джорик этим летом, на поверку точно также оказалась не той, что надо. Как ей в голову пришло, что нашлепнув несколько татуировок и изображая бесстрашие, она каким-то образом обретет такой желанный свободный дух? Лето обернулось лишь иллюзией. А Панда... Панда – фантазия и ничего боле.

Люси перевернулась на бок. Рука казалась незнакомой без розы и кровавого венца, словно принадлежала кому-то другому. Люси взяла лежавший рядом непочатый желтый блокнот. На сей раз ей не хотелось сбежать, чтобы печь хлеб или кататься на каяке. Вместо того она уселась поудобней, пристроила блокнот на колене, щелкнула шариковой ручкой и наконец целеустремленно начала писать.

Большую часть того, что случилось тем летом, вы уже знаете. Как встретились Нили, Мэт, Трейси и я, широко освещали журналисты, преподаватели, биографы, несколько писателей и некий ужасный телефильм. Но это всегда была история Нили и Мэта со мной на вторых ролях. Поскольку это книга моего отца о Нили, вы, возможно, ждете того же самого, но я не могу писать о своей матери, не написав о себе…

Панда увеличил нагрузку своих тренировок, чтобы отмерять часы, пока не сможет, наконец, покинуть это место. Когда он не тягал железо или не бегал, то работал по дому. Он починил разбитый экран на заднем крыльце, укрепил прогнившие оконные рамы и переговорил с полудюжиной потенциальных клиентов по телефону. Была среда. Люси ушла всего лишь в пятницу, а, казалось, прошли недели. Он подъезжал к ларьку пару раз, но видел только Тоби или Сабрину Уэст. Люси не было. Всей душой Панда стремился ворваться в коттедж и притащить ее туда, где ей было место.

Панда выглянул в окно. Темпл снова спустилась на пристань и сидела там. Прошло много времени с тех пор, как она бросала какую-нибудь ворчливую реплику, и он начал переживать за Королеву–Дьяволицу. Она не тренировалась так много в эти дни и редко говорила. Панде нужна была Люси, чтобы поговорить с Темпл. Поговорить с ним. Несмотря на все жалобы Люси, что он никогда с ней ничем не делился, сама она могла читать в его душе лучше, чем кто–либо.

Что если она не заботится о порезе на пятке? И из того, что знал Панда, у нее могло быть сотрясение мозга. Да с ней могла случиться целая дюжина неприятностей. Бри знала, кто такая Люси, и было подозрение, что Майк Муди тоже осведомлен. Любому из них достаточно сделать хоть один телефонный звонок, и тут же повалила бы пресса. Панда хотел, чтобы Люси была у него на глазах, черт возьми. И в его постели.

Он всегда был последовательным сторонником единобрачия. Обычно он долго обходился без женщины и рано или поздно свыкался с этим. Но теперь не хотел. А хотел чувствовать, как она двигается под ним, на нем, ловить ее дыхание, нежные стоны, мольбы. Хотел держать ее. Вкушать ее. Заставлять смеяться. Хотел говорить с ней, по-настоящему говорить.

Панда коротко выругался. Она такая, черт возьми, мягкосердечная. Если бы он по-настоящему говорил с ней, она стала бы думать о его благополучии вместо своего собственного. А он не мог этого допустить.

Бри направлялась от лотка к коттеджу. Люси куда-то исчезла, а Тоби заступил на смену. Он горько жаловался, что чересчур перерабатывает, но с недавних пор Бри не оставалась в долгу. Она заявила, что ей нравится учить детей терпению.

– Проверяй, чтобы тебя не обсчитали, – напомнила она ему.

Парнишка одарил ее та–а–а–а–аким взглядом, поскольку они оба знали, что с цифрами Тоби управляется куда проворнее своей опекунши, и, скорее, напоминать нужно было ей самой.

Она уже прошла полдороги, когда внезапно остановилась и окликнула мальчика:

– Эй, шпана!

– Что тебе еще надо?

– Твоя мамочка была очень сильна в математике, – сказала Бри.

Он постоял, совершенно остолбенев, потом откликнулся:

– Да плевать.

Бри знала, что несмотря на показушное безразличие, Тоби любил рассказы о родителях, и старалась вытащить на свет божий любую историю, которая всплывала в памяти.

Бри не могла припомнить, в какой момент перестала тянуться за сигаретами при мысли о Дэвиде. Боль и скребущее душу чувство сожаления испарились так мало–помалу, что Бри едва заметила.

Не успела она дойти до медового домика, как услышала какой-то хруст. В одной из кленовых рощиц на опушке леса покачивались ветви. Ветра сегодня не было, наверно, белка, но…

Ветки снова покачнулись, и Бри мельком увидела какую-то женщину – заблудившаяся туристка? Бри отправилась на разведку.

Поток на редкость грязных ругательств ожог ее уши, пока она продиралась сквозь чащу. Бри наткнулась на темноволосую женщину, пытавшуюся выпутать свои фиолетовые штаны для занятий йогой из кустов ежевики. Лишь только женщина подняла голову и посмотрела на Бри, ту словно громом поразило. Сначала появилась Люси Джорик, а сейчас что, Темпл Реншоу? Что же происходит? Бри поспешила на помощь.

Женщина тянула за трикотажную ткань штанов.

– На кой черт вы развели такую гадость?

Бри сбилась на тон девочки–подростка:

– У, любите ежевику?

Реншоу фыркнула, потом снова выругалась и пососала царапину на внутренней стороне руки.

Бри знала ее по «Жирному острову», шоу, которое она терпеть не могла, зато любил Скотт. Он наслаждался тем, как Темпл изводила участников шоу, хвастался собственной спортивной формой и пускал слюни на безликую женщину–психиатра, едва прикрытую бикини, которая якобы консультировала участников.

– Горячая штучка, эта бабенка, – не однажды говаривал он. – Если бы тебе такие сиськи, я бы был счастливым мужиком.

Вместо того чтобы сказать ему, что будь у него хоть на грамм воспитанности, она была бы счастливой женщиной, Бри молча сносила оскорбление.

Наконец, освободившись от ежевики, Темпл взглянула мимо Бри на коттедж.

– Я ищу подругу.

Бри немедленно насторожилась:

– Подругу?

– Черные волосы. Татуировки. Полные бедра.

Темпл могла говорить только о Люси – хотя у Люси великолепные ноги – но Бри не собиралась выдавать никакой информации.

– Полные бедра?

Темп стала пробираться сквозь заросли к дому, не дожидаясь приглашения.

– Большинство женщин толстеет в этом месте. А зря.

Бри поплелась за Королевой–Дьяволицей, неприятно пораженная как ее своевольными манерами, так и назойливым любопытством. Дойдя до двора, Темпл наткнулась на ульи и грядки с созревшими помидорами. Она не замаскировала косметикой темные круги под глазами, а длинные и выглядевшие блестящими на телеэкране волосы затянула в небрежный хвост. Мускулы и сухожилия в верхней части торса, на вкус Бри, слишком выпирали, а тесная тренировочная одежда плотно обтягивала ненатурально рельефный живот. По телевизору Реншоу выглядела куда лучше.

Темпл исследовала царапину на руке.

– Она оставила дома записку, что уходит сюда. Мне нужно с ней поговорить.

Люси упоминала о какой-то подруге, которая остановилась в доме, но не вдавалась в детали, и Бри забыла об этом. И уж точно не могла представить, что Люси дружит с Темпл Реншоу.

– Она поблизости? – посмотрела та прямо Бри в глаза.

Бри не очень хорошо умела противостоять напористым людям, но она не знала, хочет ли Люси видеть эту женщину или нет.

– Здесь нет никого, кроме меня.

Темпл откинула назад выбившийся из хвоста темный локон.

– Прекрасно. Я подожду.

– Думаю, не стоит.

Темпл не обратила на нее внимания. Она пересекла двор и устроилась на заднем крыльце – на том самом месте, где обычно проводила столько времени Бри.

Выдворить ее силой со своей собственности Бри не могла, потому пожала плечами и проговорила слова Тоби:

– Да плевать.

Тоби переживал. Стеклянные украшения, расписанные вручную сценками на острове и стоившие тридцать пять долларов каждое, Бри продала, но вместо того чтобы копить деньги, она накупила еще штучек для рисования. Это было глупо. Через три недели наступал День Труда, после него исчезнут туристы. У нее не было времени продать что–либо еще, и тогда где Бри с Тоби возьмут деньги? Это самое худшее лето в его жизни. Он больше не увидит Эли и Итана. Даже Майк с недавних пор не бывает у них часто. Слишком занят с клиентами.

Рядом остановился серый внедорожник. Пока открывалась дверь, Тоби увидел за рулем Панду. Теперь, узнав соседа получше, Тоби больше не боялся. Панда брал его поплавать на каяке, и они вдвоем гребли в бухте и даже выходили в озеро. И еще Панда разрешил Тоби помочь срубить старое сухое дерево. Парнишка надеялся стать таким же крутым, как сосед, когда вырастет. Тоби нравилась его походка: уверенная такая, вроде как ему все нипочем. И нравились его очки. Никто бы не стал связываться с таким парнем, как Панда.

– Как дела, парень? – поинтересовался, подойдя, тот. – Много заработал?

– К полудню шестьдесят восемь долларов.

– Здорово. – Панда огляделся. – Да вот подумал, что сегодня, возможно, Люси будет работать.

– Я не знаю, где она, – пожал плечами Тоби.

Панда кивнул, вроде как обдумывал ситуацию, хотя Тоби не мог понять, о чем вообще тут думать.

– Как она? – спросил Панда.

– Думаю, нормально.

Зачесалась царапина на коленке. Тоби поскреб ее.

– Люси нормально ходит?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, не хромает и все такое?

– Не знаю. Вроде нет.

Панда запустил в волосы пятерню, с виду похоже, он немного расстроился. И вообще вел себя странно.

– Но она с тобой говорит?

– Конечно.

– Ну… Она что-то говорит тебе о… чем-нибудь?

– Много всякой ерунды.

– Например, о чем?

Тоби задумался.

– Говорит, что не следует никому говорить слово на букву «н» (имеется в виду «ниггер-негр» – Прим.пер.), даже если этот кто-то черный как я. Ее брат Андре чернокожий. Вы это знаете?

– Знаю.

– Она не думает, что большинство исполнителей хип–хопа – достойный пример для подражания для подростков, но я считаю наоборот. Певцы имеют кучу денег и все такое. – Панда продолжал смотреть на Тоби, словно ждал, что тот еще что-нибудь скажет, но Тоби понятия не имел, что еще рассказать. – Она положила толченой сладкой картошки в свой хлеб, и все равно он получился вкусным.

Панда продолжал пристально смотреть на него. Тоби уже изнывал от желания, чтобы тот ушел.

– Она сказала Бри, что любит кататься на лошадях.

Сосед медленно перевел взгляд на мед и уставился на него, словно и вправду им заинтересовался.

– Обо мне она что-нибудь говорит?

Царапина снова зачесалась.

– Не знаю. Вроде нет.

Панда кивнул, еще попялился на мед, потом сгреб бутылку. Только после того как машина отъехала, Тоби увидел, что Панда расплатился двадцаткой.

– Эй!

Но тот уже уехал.

Подходя к коттеджу, Люси услышала голоса. Она надеялась написать сегодня еще несколько страниц, но страстное желание съесть чего-нибудь сладенького привело ее обратно в дом. Она обнаружила, что вернуть старые привычки к здоровому питанию куда трудней, чем она себе представляла. В былые дни Люси редко ела, если не была голодна, но за два месяца «диеты» помешалась на еде. Теперь, когда она чувствовала неудобство, усталость или была несчастна, то хотела только запихнуть что-нибудь съедобное в рот. Неудивительно, что большинство людей после диеты набирают обратно вес.

Голоса стали громче. Люси переложила в руках свернутое полотенце и остановилась послушать.

– Уходите, – услышала она голос Бри.

– Не уйду, пока не увижу Люси, – возразила Темпл.

– Она уехала.

– Я вам не верю. Ее вещи все еще в доме, в ее спальне.

Бри заколебалась.

– Потому что они ей больше не нужны.

– Скажите мне лучше, где она.

– Я ей не сторож. Откуда мне знать?

Люси с изумлением слушала, как пугливая полевая мышка восстала против Королевы–Дьяволицы. Что случилось с неуверенной женщиной, которую не так давно встретила Люси? Она неохотно вышла из–за деревьев. Темпл хлопнула ладонями по коленям.

– Вот вы где! Я уже с ума схожу.

– Оставьте ее в покое, – вступилась «полевая мышка».

Темпл устремилась к Люси:

– Что вы сбежали от Панды, уже ничего хорошего, но я-то ничего не сделала, и вы не имели права уходить от меня. Вы хоть на секунду задумались, что почувствовала я, когда услышала, как вы сбежали, не сказав ни слова? Я так зла на вас, что мне плевать, буду ли я с вами еще когда говорить.

– Тогда почему вы еще здесь? – снова выпятила упрямо подбородок Бри.

Темпл повернулась к ней:

– Держитесь подальше. Это не ваше дело.

– Здесь мой дом. И Люси моя гостья. Так что это мое дело.

Люси заставила себя вмешаться:

– Вас не представили должным образом? Бри Уэст, это Темпл Реншоу. Темпл, это Бри.

– Да знаю я, кто она, – ощетинившись, сказала Бри.

Люси с сочувствием смотрела на нее:

– Поверишь или нет, Темпл на самом деле не такая грубая, как кажется.

– Не смейте извиняться за меня, – возразила Темпл, воззрившись на стрижку Люси с четкой линией до подбородка – спасибо Бри и ее ножницам. – Я все еще злюсь на вас.

– Я понимаю, – согласилась Люси. – И вы правы. Простите. Стоило по крайней мере оставить вам записку.

Темпл фыркнула:

– Вы заслужили угрызения совести. Когда вернетесь домой?

– Она не вернется, – твердо заявила Бри. – Она останется здесь.

– Это вы так думаете.

Слушая, как перепираются из–за нее эти двое, Люси почувствовала себя куда лучше, чем в последние дни. Темпл отвернулась от Бри. Дьяволица частично растеряла пыл и озабоченно свела брови.

– Что он вам сделал? Мне он рассказал, что случилось в том притоне, куда вы отправились, но уверена, что он не все выложил. – И с подчеркнутой учтивостью обратилась к Бри: – Вы не оставите нас, чтобы мы смогли с Люси поговорить?

Люси неохотно положила конец их ссоре.

– Перестаньте дуться на нее, Темпл. Она имеет право быть здесь. Я собиралась поговорить с вами. Просто не хотела возвращаться ради этого в дом.

Ляпнула явно не то. В праведном гневе Темпл нахмурилась.

– Тогда очевидно, что наша дружба для вас гроша ломаного не стоит.

– Это не так. – Люси кинула полотенце в тень, села на него и, вдыхая доносившийся до нее запах базилика, посвятила Темпл в подробности того, что случилось в «Компасе». Закончив рассказ, прижала колени к груди.

– Думаю, я была слишком упрямой.

– Не надо себя чересчур корить, что не смогли противостоять тем гангстерам, – сказала Темпл.

– Другим женщинам же удавалось.

– Только в кино.

Негодование Темпл проливало бальзам на душу Люси, но она не могла дать себе поблажку.

Одним грациозным движением Темпл опустилась рядом с Люси на полотенце.

– Не понимаю, почему Панда так поскупился на подробности.

– Уверена, все дело в привилегиях клиента. – Люси проглотила горечь. – По существу, именно так он на меня и смотрит. Как на клиентку, за которую отвечает.

– Он защищал вас, – решительно заявила Темпл. – Почему вы так злитесь на него?

– Не на него, – поправила Люси. – Я злюсь на себя.

– Ну конечно. Давай, обвиняй жертву, – встряла Бри.

– Дело не в этом, – защищалась Люси. – Все лето я притворялась, что такая крутая и смелая. Смех да и только!

Темпл отмахнулась:

– А что насчет Панды? Почему вы ушли от него?

– Потому что наши отношения такие же фальшивые, как мои татуировки.

– Мне они не показались фальшивыми. – Темпл обратилась к Бри: – Да всякий, кто увидел бы их вместе, сказал бы, что они сгорают от страсти друг к другу.

Люси замечание не пришлось по вкусу.

– Я бросила жениха у алтаря, а спустя две недели прыгнула в постель к другому. Отлично, правда?

– Вообще-то, нет, – согласилась Темпл. – Но когда этот другой Панда…

Люси никому не могла позволить оправдывать ее.

– Пришло время разобраться, что в моей жизни настоящее, а что нет. И Панда – это ненастоящее.

– Мне лично он кажется настоящим. И вы к тому же в него влюблены.

– Прекратите так говорить! – вскричала Люси. – Уж поверьте, я к нему чувствую совсем не любовь.

Это слово относилось к Теду. Это его она боготворила, а вот Панду совершенно точно не боготворит. Как можно боготворить кого-то, когда единственное, что хочешь, – сорвать с него одежду? Или смеяться с ним, ворчать на него. Или обмениваться этими взглядами полного понимания? С Пандой она чувствовала себя плохой Люси, хорошей Люси и Гадюкой в одном лице. Кому нужна такая неразбериха?

Над полотенцем замаячила Бри и спасла Люси от дальнейших объяснений.

– Люси останется здесь, – заявила она Темпл.

– Нет, не останется, – вскочила на ноги та. – Я хочу, чтобы она вернулась.

– Примите соболезнования. Мне она нужна.

– Думаете, мне не нужна?

– Не падайте духом. Можете навещать ее здесь, когда хотите.

У Люси защипало в глазах.

– Каким бы бальзамом на душу ни было смотреть, как вы за меня пререкаетесь, не стоит лезть в драку.

Бри махнула в сторону дома.

– Мне нужно проверить Тоби. В холодильнике есть чай. – Она обернулась к Люси: – Ты остаешься здесь. Не позволяй ей себя запугать.

Уголки губ Темпл изогнулись в улыбке, когда уходила Бри.

– Она мне нравится. – Улыбка быстро исчезла. – Чего вы хотели достичь своим побегом? Продолжаете твердить, что мне нужно повернуться лицом к своим проблемам, а сами что вытворяете при первых же трудностях? Великий болтунишка улепетывает.

– Успокойтесь.

– Отлично, – раздувая пары, заявила Темпл. – Если продолжите упираться, я не расскажу о своем телефонном звонке.

– Ой, расскажите, – попросила Люси, поскольку знала, что Темпл хочет, чтобы она спросила.

– Вы не заслуживаете, чтобы знать.

– И все-таки расскажите.

И Темпл рассказала, а Люси вскочила с полотенца.

– Вы уверены, что вам это нужно?

Та насупилась:

– Надеюсь, вы счастливы. Разве не этого вы хотели?

Не совсем. Но Люси оставила свои мысли при себе.

Панда орудовал отверткой, когда в дверь позвонили. Единственный человек, кого он хотел видеть сейчас, была Люси, а она бы не стала звонить. Панда только что закончил сражение с кухонным столом, и победа над громоздкими ножками не прошла гладко.

По дороге к входной двери он нахмурился при виде дешевого морского пейзажа, висевшего на стене. Стало уже привычным, что картины исчезали, а мебель мистическим образом переезжала из одной комнаты в другую. Почему Люси не избавилась от этого хлама? Хуже всего была его свинья. У нее все еще торчал тот клоунский нос, который Люси прилепила на прошлой неделе.

Панда дошел до двери и глянул против солнечного света. По другую сторону двери стояла сногсшибательная блондинка.

В ней было что-то знакомое, хотя он знал, что они никогда не встречались. Может, ее фигура. Трудно забыть такое тело. Большой бюст, осиная талия, стройные бедра. И насколько он мог видеть, эффектные ноги.

Панда попытался вспомнить женщину, пока открывал дверь, но что-то в ее внешности сбивало его с толку. Ей не следовало так туго закалывать длинные волосы, и одежды на ней было слишком много.

И тогда он узнал ее. В животе похолодело.

Дама протянула руку.

– Должно быть, вы мистер Шейд. Я Кристина Чепмен. – Она наклонила голову набок и улыбнулась, словно это была шутка, понятная только им двоим, и уточнила: – Доктор Кристи.