Венский вальс

1

Одетая в ярко-красный наряд с вызывающе блестящими украшениями, она выделялась среди неторопливо прохаживавшихся по лужайке респектабельных и чопорных гостей. Подведенные карандашом зеленые глаза казались огромными, в ушах поблескивали серьги-колокольчики, на шее сверкало монисто, на запястьях и щиколотках звенели браслеты. Черные волосы волнами рассыпались по плечам, живот чуть оголен, как у соблазнительной невольницы из восточной сказки.

Вдруг Шила почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. Оказалось, ее разглядывал не просто высокий, а очень высокий мужчина с холодными голубыми глазами и волосами цвета воронова крыла. Ей с трудом удалось унять легкую дрожь внезапно охватившего тело возбуждения. Странное ощущение… будто незнакомец обладал сверхъестественной магнетической силой.

Четко очерченный рот свидетельствовал о твердом характере; снисходительная, если не сказать циничная, улыбка — о властности, которую, как правило, открыто демонстрируют люди, отлично знающие себе цену.

В обращенном на себя взгляде Шила прочла вызов.

Статный, облаченный в дорогой темный костюм, мужчина был столь великолепен, что от восторга замирало сердце.

Из замешательства Шилу неожиданно вывела маленькая девочка, спрятавшаяся у нее за спиной от мальчугана с водяным пистолетом.

— Эй! — притворно строго прикрикнула Шила, пытаясь увернуться от струи воды. — Мы так не договаривались. Не хочу превратиться в мокрую курицу!

Ребятишки, забыв извиниться, со смехом бросились наутек.

Незнакомец по-прежнему пристально наблюдал за ней, что не на шутку рассердило Шилу. Кем он себя считает, в конце концов?.. Так бесцеремонно рассматривает, будто оценивает выставленный на продажу товар…

Демонстративно повернувшись спиной к наглецу, Шила решительно направилась к бассейну, вокруг которого за плетеными столиками потягивали шампанское многочисленные участники праздника, устроенного с благотворительной целью.

Ее жених Тимоти Стринг, держа в руках стакан апельсинового сока, поскольку редко пил спиртное, о чем-то почтительно беседовал с пожилыми леди, по инициативе которых было организовано сегодняшнее мероприятие. Довольно беспардонно Шила тронула Тима за плечо, мало волнуясь о том, что подумают дамы, о ее воспитании. Главное — показать голубоглазому нахалу: она пришла сюда не одна и нечего так откровенно на нее пялиться!

— Дорогая! — Тим застенчиво улыбнулся. — Разве ты уже освободилась? Я видел у твоего шатра целую толпу страждущих узнать свою судьбу.

— Мне захотелось увидеть тебя, и я устроила перерыв.

— Отлично! Отдохни немного. — Тимоти вежливо поклонился дамам. — Если хочешь, давай пройдемся. На той стороне бассейна не так многолюдно.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Тим опешил.

— При посторонних?!

— Какое нам до них дело, дорогой? — Шила обвила его шею руками, унизанными браслетами, втайне надеясь, что нахальный голубоглазый тип наблюдает эту сцену. Из этих же соображений она наградила Тима весьма чувственным поцелуем, от которого бедняга покраснел до корней волос.

Тимоти Стринг обладал довольно приятной, хотя и заурядной, без «изюминки», внешностью. Одевался он так же, как и жил: традиционно скромно, практично, непритязательно. А еще ненавидел «показательные выступления», вроде того, какое Шила устроила сейчас, поэтому смущенно пробормотал:

— Дорогая, я не узнаю тебя. Что подумают о нас люди?

— Что мы любим, друг друга, помолвлены и…

— И дурно воспитаны. — Тим мягко отстранился. — Будь умницей, веди себя как следует.

Она залилась краской, чувствуя, что темноволосый незнакомец смотрит на них. Наверняка забавляется, наблюдая, как ее наигранно страстный порыв натолкнулся на более чем сдержанную реакцию партнера.

Ну и чего ты добилась? — в смятении подумала Шила. Выставила себя на посмешище! Разве не знаешь характер Тима?

Они были помолвлены уже год, а до этого еще год встречались. И никогда, ни при каких обстоятельствах Тим не позволял себе вольностей, поскольку считал сдержанность, чуть ли не главным достоинством настоящего мужчины.

— По-моему, благотворительный комитет вполне доволен сегодняшними сборами. Во всяком случае, леди, с которыми я разговаривал, не рассчитывали получить такую сумму. Кстати, много ли ты выручила за свое гадание или еще не знаешь?..

— Почему же? Знаю. — Шила обрадовалась возможности переключиться на нейтральную тему. — Особым успехом пользовалась хиромантия.

— А карты Таро?

— Одна дама мне дала фунт, другая — чек на две сотни. — Она нервно повела плечами, так как даже спиной чувствовала на себе взгляд незнакомца. — Считаю, совсем неплохо.

— Конечно. Получить сразу двести фунтов за какое-то гадание! — весело присвистнул Тим. — Возможно, тебе стоит заняться этим профессионально?

— И бросить работу? — рассмеялась Шила. — Ни за что на свете!

Она была в числе ведущих специалистов по рекламе в «Эббот компани» — одном из крупнейших рекламных агентств Лондона. Пришла туда сразу по окончании художественного колледжа и очень быстро сумела сделать блестящую карьеру. Миссис и мистер Грейс гордились дочерью.

Когда-то в детстве бабушка научила Шилу старинным гаданиям, неожиданно пригодившимся ей не только для развлечения друзей и сослуживцев. На разного рода благотворительных вечерах Шиле всегда сопутствовал успех.

Вот и сегодня она исполняла роль цыганки, предсказывающей судьбу. Специально для нее устроители разбили шатер, чтобы создать соответствующую атмосферу. И не прогадали — спрос на сеансы удачливой гадалки превысил самые смелые ожидания.

— Знаешь, Тим, если меня пригласят в следующий раз, я попрошу на билетах сделать специальную надпись.

— Какую же? — добродушно усмехнулся тот.

— «К гадалке вход без чековых книжек воспрещен».

— По-моему, зря только краску переведут. Здесь присутствуют весьма состоятельные люди, для которых пожертвовать на обездоленных ребятишек десяток-другой фунтов — полный пустяк.

— Ты имеешь в виду кого-нибудь конкретно?

— А как же. Вон того высокого господина, окруженного самыми элегантными женщинами. Разве ты не узнала его? — Шила проследила за взглядом Тима и поняла, что речь идет о голубоглазом незнакомце. — Да о нем пишут все газеты, а фотографии не сходят со страниц журналов. Посмотри повнимательней. Это же Роналд Ирвинг. Помнишь, на днях мы видели его выступление по телевидению в «Деловом вестнике»?

— Так вот кто это… — Обескураженная, она вцепилась в надежную верную руку жениха, теряя способность здраво мыслить, поскольку опять встретилась взглядом с Ирвингом.

— Недавно я прочел, что он взял и купил себе небольшой остров в районе Багам. Богачи вроде него могут позволить себе все.

— Уж не завидуешь ли ты ему? — искренне изумилась Шила. — Мы оба принадлежим к той категории людей, по одному виду которых можно безошибочно определить, сколько у них на счету денег. Но разве это так важно?

— Завидовать глупо, — заметил в свое оправдание Стринг, — хотя, честно говоря, когда покупал тебе колечко в день нашей помолвки, я пожалел, что не могу позволить себе более дорогое.

— Оно прелестно, Тим! Посмотри, как сверкает.

Стринг взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

— Если тебе нравится, я счастлив.

Роналд Ирвинг, издали наблюдавший эту сцену, чуть нахмурился. Шила торжествовала. Пусть знает, подумала она, как мало значит для меня кто-нибудь, кроме моего жениха.

— Ты уже решила, когда мы все-таки поженимся? — робко спросил Тим.

— Да хоть на следующей неделе, — выпалила Шила.

Молодой человек застыл как изваяние, потом, заикаясь, выдавил из себя:

— Ты серьезно?

Шила уже проклинала свой длинный язык. Обычно, отвечая на вопрос о дне свадьбы, она уговаривала Тима подождать, поскольку опасалась в ущерб карьере оказаться связанной по рукам и ногам семейными заботами. И вообще, если честно, не очень-то представляла Тимоти в роли мужа, а себя в роли жены, хотя со стороны они выглядели вполне подходящей парой.

— Ты же знаешь, я очень люблю тебя, — тихо сказал Тим. — Я ждал и готов ждать сколько угодно… и не хочу ловить тебя на слове…

— Не волнуйся, это была шутка, — рассмеялась Шила, в голове которой крутились две мысли, не дававшие ей покоя. Первая: почему, в самом деле, они оба постоянно тянут со свадьбой? И вторая: зачем она стремится продемонстрировать Роналду Ирвингу, что принадлежит другому мужчине? — Нам с тобой действительно нет нужды пороть горячку, мой дорогой. Я уверена в твоих чувствах, ты — в моих, с формальностями можно и подождать. — Шила чмокнула жениха в щеку, шаловливо взъерошила ему волосы. — А сейчас мне пора возвращаться в свой шатер. Там наверняка скопилась очередь желающих узнать судьбу. Не провожай меня. Цыганка должна быть вольной как ветер и таинственной. Иначе кто поверит ее гаданию?

Провожаемая любопытными взглядами, Шила Грейс пробиралась сквозь праздную толпу. Голова гордо вскинута, волосы распущены, на губах загадочная улыбка. Поравнявшись с Ирвингом, она невольно напряглась, запрещая себе даже смотреть в его сторону, но сразу ощутила, как кровь застучала в висках и все тело — и обнаженный живот, и грудь, и даже босые ступни, мягко ступавшие по зеленой траве, — словно обдало горячей волной. Лишь задернув полог шатра, Шила перевела дух, сердясь на себя за излишнюю чувствительность.

Шила пыталась понять, почему она так взбудоражена. Зачем демонстративно страстно поцеловала Тима и огорошила его заявлением насчет свадьбы, о которой если и думала, то весьма неопределенно. А тут словно захотела обезопасить себя. От кого? Неужели от этого надменного красавца? Да какое ей до него дело! А почему я, собственно, решила, что ему есть до меня дело? Подумаешь, смотрел пристально! Надо быть проще и не делать из пустяков далеко идущие выводы.

В шатре царил таинственный полумрак. Стены были задрапированы алыми и сиреневыми атласными шалями, с потолка свисала золоченая лампа, на покрытом лиловой шелковой скатертью столе разложены карты. В общем, подходящая декорация.

Собрав колоду и перетасовав ее, Шила села в старинное резное кресло, закрыла глаза.

Она давно не гадала на себя. Фактически с тех самых пор, как два с половиной года назад ей выпала карта, означавшая страсть. Боже, каким недобрым оказалось это вещее пророчество! Сейчас, раскладывая перед собой карты, Шила боялась вытащить тот же зловещий символ.

Колода в руках делалась все тоньше, а от расклада Шиле все больше становилось не по себе. Карту, сулящую свадьбу, неожиданно покрыла другая — означающая тираническую власть. Еще одна, выпавшая между первыми, говорила о непримиримой борьбе. Последняя же карта повергла Шилу в шок: опять страсть!

Она похолодела. Больше двух лет ей пришлось потратить, чтобы забыть прошлое и навсегда от него избавиться. Уравновешенный, добродушный Тим стал для нее тихой, надежной пристанью после катастрофы, постигшей ее отношения с Фрэнком.

Вспомнив о нем, Шила до боли закусила губу. Боже, как наивна и романтична была она когда-то! Так хмелеют от предчувствия чего-то радостного и светлого, будто пришла весна. И сердце тает от нежности, когда самый прекрасный на свете мужчина дарит тебе свою улыбку. И кровь закипает, томимая страстью… Она и вообразить не могла, что будет потом мучиться самим воспоминанием о ночи, проведенной с Фрэнком, умудрившимся растоптать все ее возвышенные представления о любви, которая связывает мужчину и женщину…

Психологическая травма оказалась столь сильной, что Шила долго вообще сторонилась кавалеров, а мысль о возможных интимных отношениях приводила ее в ужас. Даже в кино она с отвращением наблюдала постельные сцены.

Собственный первый сексуальный опыт не принес ей ничего, кроме унижения и разочарования. Она больше не хотела любить! Никого, никогда!

Ее спасением стали выпускные экзамены в колледже, потом работа в рекламной компании, захватившая целиком. В ней она нашла то, что придало смысл жизни и постепенно зарубцевало раны на сердце. Здесь же, у Эббота, Шила встретилась с Тимоти Стрингом, чувства к которому отнюдь не походили на страсть, зато с ним было безмятежно-спокойно. Она отдавала себе отчет, что относится к нему скорее как к другу, чем к возлюбленному, но была уверена: если выйдет за него замуж, их брак будет счастливым, то есть без бурь и потрясений, оставляющих за собой лишь обломки исковерканных судеб…

Колокольчик, висевший у входа в шатер, возвестил о новом посетителе, и Шила быстро смешала колоду, сунув зловещую карту в середину.

На пороге стоял Роналд Ирвинг. Его мощная фигура как бы сразу заполнила все пространство. Шила невольно съежилась — столько поистине исполинской силы было в облике этого человека.

Они молча смотрели друг на друга. Смятение охватило ее. Ирвинг улыбнулся, будто знал, что она в его власти. Шила с трудом взяла себя в руки.

— Что вы хотите? — строго спросила она.

— Вас, — тихо, но твердо произнес он, сверкнув голубыми глазами.

От такой наглости у нее перехватило дыхание, слова застряли в горле, губы перестали слушаться.

— Вас… — повторил Ирвинг, приближаясь к столу. — Хочу, чтобы вы предсказали мне судьбу. Говорят, вы отличная гадалка.

Шила видела только его глаза, в которых светились лукавые искорки.

— Вообще-то я больше верю не картам, а собственной интуиции, — продолжал он. — Но сегодня не помешает узнать, ждут ли меня сюрпризы, уготованные небесами.

— Хорошо. — Шила старалась вести себя так, будто перед ней просто очередной клиент и предстоит обычное гадание. — Не угодно ли присесть, мистер… э-э… мистер…

— Ирвинг, — подсказал тот, устраиваясь в кресле напротив. Он непринужденно откинулся назад, наблюдая за Шилой из-под чуть прикрытых век. — Меня зовут Роналд Ирвинг. Мое имя говорит вам о чем-нибудь?..

Шила насмешливо взглянула на него.

— Для карт имя не имеет значения, у них своя логика. Иногда они безжалостны. Не боитесь узнать о себе правду?..

— Я ничего не боюсь.

Похоже, так и есть, подумала Шила. Удивительное лицо: красивое, но жесткое, особенно в очертаниях скул, подбородка, губ. Одновременно отталкивающее и привлекательное. Опасное сочетание. Впрочем, какое мне дело…

— Тогда начнем. Снимите верхнюю карту, положите в середину. Только не открывайте, пожалуйста… Теперь загадайте желание.

Ирвинг улыбнулся, послушно выполнил все распоряжения, но при этом как бы ненароком коснулся ее руки, отчего Шила невольно вздрогнула.

— Вам не следует думать ни о чем постороннем. Сосредоточьтесь только на загаданном желании.

— О! Это очень просто. Оно у меня перед глазами.

Шила вспыхнула.

— Надо иметь железные нервы, чтобы терпеть ваши намеки. Уймитесь.

— Но вы же терпите, — иронически заметил он.

— Вынуждена терпеть во имя той суммы, которой вы позолотите ручку гадалке, работающей здесь ради обездоленных сирот.

— Сирот я не обижу. — Ирвинг полез во внутренний карман пиджака, достал роскошный кожаный бумажник, извлек из него чековую книжку. — Тысяча фунтов устроит?..

— Вы жертвуете тысячу? — изумилась Шила.

— Исключительно ради вас. — Ирвинг вынул тонкую серебряную ручку, аккуратно, разборчиво вписал в нужные строчки сумму и размашисто поставил подпись. — А теперь, когда с формальностями покончено, прошу вас продолжить, я сгораю от нетерпения узнать, что сулят мне карты.

Шила приняла чек, положила его в ящичек для пожертвования. Она понимала — ее визави рисуется, пускает пыль в глаза, рассчитывает произвести впечатление, расставляет сети, но пусть не надеется на улов.

— Благодарю вас, весьма щедро с вашей стороны.

— Пустяки. — Брови Ирвинга капризно изогнулись. — Почему же вы не приступаете? Сколько можно тянуть!

Это была команда, приказ, не терпящий возражений. Ненавидя себя за неспособность послать его ко всем чертям, Шила послушно разложила карты.

— Так что же ждет нас в будущем?

Она в недоумении подняла глаза и не без насмешки поинтересовалась:

— Вы всегда говорите о себе во множественном числе?

— Нет. Но в данном случае я имел в виду именно нас. Вас и меня.

— У нас нет будущего.

— Давайте посмотрим, согласны ли с таким утверждением карты.

Стиснув зубы, Шила стала раскладывать карты крестом — это был простой и самый легкий в трактовке вариант гадания. Первым выпал король.

— Это — я, правда, ведь? — сразу угадал Ирвинг. — А где же моя дама?

Шила открыла новую карту и вздрогнула от неожиданности. Всего десять минут назад, когда она гадала на себя, выпала карта, означавшая страсть. Теперь все повторилось. Как рок, как наваждение, как предзнаменование.

Это так напугало Шилу, что она с трудом подавила желание немедленно сбросить карты со стола. Скрепя сердце она открыла оставшиеся. Дурные предчувствия ее не обманули. Расклад недвусмысленно говорил об одном: королю и его даме суждена не просто любовь, а испытание страстью.

— Я догадываюсь, на что намекают карты. Надеюсь, вы тоже? — глухо спросил Ирвинг.

— Чушь! — с жаром выпалила Шила, поспешно сгребая колоду. — Эта дама не моей масти, к тому же она означает замужнюю женщину.

— Но я загадал именно на вас, и карты однозначно ответили, что мы будем любовниками, хотя вы и помолвлены.

— Откуда вы знаете?

Ирвинг усмехнулся.

— Сорока на хвосте принесла. А сегодня я смог убедиться: вы не пара друг другу.

— Это уж слишком! — возмутилась Шила. — Не вам судить, кто годится мне в мужья.

— Не обманывайте себя, дорогая, вы никогда за него не выйдете!

— Почему же? Или вы умеете читать в сердцах?

Ирвинг холодно улыбнулся.

— Вам нужен не ваш жених, а… я.

— Какого черта! С какой стати вы вбили себе в голову эту чушь?!

— Я сужу по вашим взглядам, которые ловлю на себе. Они весьма красноречивы.

— И как же я на вас смотрю?

— Словно боитесь меня… Вас ведь тянет ко мне, Шила! Не отпирайтесь, я вам нравлюсь… — Он посмотрел на нее плотоядным взглядом. — Не терзайтесь, это притяжение взаимно с единственной лишь разницей — я отдаю себе в том отчет, а вы нет… Признаюсь, мне доставляет удовольствие видеть робость в ваших глазах. В такие секунды вы выглядите абсолютно беспомощной и очень женственной, а у меня возникает непреодолимое желание немедленно заняться с вами любовью.

— Мистер Ирвинг, я не намерена терпеть подобное обращение! Прошу вас, соблюдайте приличия! Вы и так слишком вольны на язык.

— Отнюдь. Я еще не спросил, каков ваш жених в постели? — Глаза Ирвинга насмешливо блеснули, когда он взглянул на ошарашенную Шилу. — Подозреваю, он держит вас на голодном пайке, а, скорее всего, намерен «осчастливить» как женщину только после свадьбы. Приступи он к делу до того — вы, возможно, разочаруетесь и сбежите, зачем же ему рисковать? Я знаю такой тип мужчин. Они разглагольствуют о неких моральных принципах, порядочности, чтобы скрыть отсутствие определенных потенций.

Она покраснела до корней волос.

— Боже, какой изощренный цинизм!

— Вы — самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел. Но вашему жениху это неведомо. Он остался холодным как лед, когда вы на лужайке подошли и обняли его. Да будь я на его месте, тут же затащил бы вас в кусты…

Шила гневно вскочила из-за стола. Ирвинг ухмыльнулся, тоже встал и направился к ней. Дерзко, уверенно.

— Если вы выйдете замуж за этого слизняка — потом проклянете себя, — очень тихо произнес он.

— Я не изменю своего решения!

— А это мы еще увидим. — Ирвинг подошел к ней так близко, что буквально обжигал своим дыханием. — Я постараюсь спасти вас от роковой ошибки. Не уговорами, так силой. И держу пари, в конце концов, Шила Грейс, воображающая себя волевой женщиной, мне подчинится…

Она с ужасом понимала: одного взгляда этих глаз достаточно, чтобы укротить ее. Но больше пугало Шилу другое, а именно то, что где-то внутри нее нарастало желание безраздельно принадлежать этому человеку — властному, сильному, уверенному в себе…

Разбуженное Роналдом Ирвингом чувство живо всколыхнуло в памяти историю с Фрэнком, о которой Шила даже думать себе запрещала. Он был с ней жесток и безжалостен, но Роналд в двадцать раз опаснее! Старше, опытнее, искушеннее. Фрэнк всего лишь нанес ей удар, пусть и ощутимый, Роналд же способен полностью и навсегда разрушить ее как личность.

— Если я и подчинюсь вам, то только под дулом автомата, мистер Ирвинг, — угрюмо сказала она.

— А вот мы сейчас проверим.

Рывком он схватил ее за руку.

— Не прикасайтесь ко мне!

— О, да ваш пульс просто взбесился!

— Отпустите!

— Ни за что. Я не болван, как ваш женишок.

— Да что вы себе позволяете! — В железных объятиях Ирвинга Шила буквально задыхалась.

— Пока еще ничего, иначе бы вы не спрашивали.

— Подлец!

Роналд рассмеялся.

— Когда мужчина до смерти хочет женщину — это вовсе не означает, что он подлец. Сопротивление только распаляет его, да ее тоже. Разве не так?.. Вы дрожите, негодуете, но меня ваш гнев не обманет. Смелее, Шила! Расслабьтесь и дайте волю своему темпераменту. Не думайте о приличиях, пусть о них рассуждают бесполые ханжи.

— Умоляю, Роналд, оставьте меня в покое.

— Так-то лучше, вы уже называете меня по имени.

— Вы пользуетесь тем, что сильнее меня!

— Мужчина по своей природе завоеватель, моя прелесть. Рано или поздно я все равно возьму свое.

— Никогда! — воскликнула яростно Шила.

— Так попробуйте остановить меня! Не получается?.. И не получится, потому что на самом деле вы тоже страстно хотите меня…

Шила похолодела. Он угадал то, в чем она не желала себе признаться.

Словно дремавший до времени вулкан заговорил в ней, грозя сжечь изнутри дотла. Внизу живота сладко ныло, груди налились тяжестью, соски отвердели.

— Неужели вам доставляет удовольствие унижать женщину?

— Унижать? — притворно изумленно переспросил Ирвинг.

И тут Шила поняла: да этот человек, принадлежащий к сильным мира сего, просто валяет дурака!

— Захотелось поразвлечься? Так найдите себе соответствующую партнершу.

— Я уже нашел.

Она в отчаянии принялась молотить кулачками его грудь, плечи. Он только улыбался, еще сильнее сжимая ее, будто железными руками, а потом вдруг стремительно наклонился и впился ей в губы.

В голове сразу зашумело, глаза затуманились, тело безвольно обмякло, все вокруг перестало существовать: и этот нелепый шатер, и шумящая за его парусиновыми стенами толпа. Шила ясно ощущала лишь вкус поцелуя и чуть горьковатый запах одеколона, а еще — горячие ладони сначала на груди, потом на спине, на бедрах… И эти прикосновения окончательно лишали ее воли.

Это было словно наваждение. Уставшая сопротивляться Шила сдалась и сама обхватила Роналда за шею, приникла к нему всем телом. Неспособная, более сдерживаться, растворилась в неистовом желании… И рухнули барьеры, так долго ограждавшие ее, от жизни, любви, страсти. Появился он, Роналд Ирвинг, освободил ее из плена и заставил почувствовать себя женщиной. Однако страх вновь оказаться на краю пропасти заставил Шилу резко отстраниться.

— В чем дело? Ты боишься, сюда войдут? Плевать!

Ирвинг с трудом скрывал досаду.

— Мы оба слишком далеко зашли, — покусывая припухшие от поцелуев губы, сказала Шила.

— Ошибаешься, мы только начали. И столь бурное начало, признаюсь, меня вдохновляет.

— Продолжения не будет, мистер Ирвинг. — Шила уже полностью овладела собой, сумела освободиться из его объятий, подошла к столу, где россыпью лежали карты.

Какое-то время Роналд издали молча за ней наблюдал, потом насмешливо сказал:

— Разве не ты напророчила нам общее будущее? Зачем же противиться судьбе?

Шила нахмурилась.

— Я ведь не настоящая гадалка! Не путайте маскарад и жизнь. С ней шутки плохи.

— Ах, вот в чем дело? Мисс Грейс пытается убедить себя, что карты лгут? Забавно.

— Прощайте, мистер Ирвинг.

Тот нахмурился, лицо стало жестким.

— Я заплачу вам столько же, если когда-нибудь согласитесь погадать мне еще раз.

— Другого раза не будет! — отрезала она.

— Как знать, как знать…

Ирвинг отдернул полог шатра и вышел.

Шила смотрела ему в спину взглядом, полным ненависти. Ненависти и желания.