Венский вальс

7

На следующее утро, едва придя в офис, Шила сразу же заглянула к Тимоти, намереваясь вернуть ему кольцо. Но Тимоти не оказалось на месте.

— Ищете Стринга? — спросила одна из девушек, оторвавшись от работы. — Он звонил десять минут назад и сказал, что заболел.

— Что-нибудь серьезное?

— Не думаю. Пожаловался на головную боль. Может, простыл? В жару так бывает. Да вы позвоните ему, он же дома.

— Да, да, конечно.

Шила поднялась к себе. Звонить Тиму домой она не собиралась — еще расценит как попытку примирения, поэтому, сосредоточившись, принялась за работу. Папка с проектом рекламной кампании часов «Престиж» первой попалась ей на глаза. Какой бы оборот ни приняли наши с Ирвингом личные отношения, подумала про себя Шила, дело есть дело.

Телефонный звонок шефа прозвучал как всегда не вовремя. Обычно по понедельникам тот устраивал головомойку сотрудникам среднего звена, не отвлекая ведущих специалистов и руководителей отделов, занятых решением творческих, а не производственных вопросов. Но тут, видно, припекло, если Эббот требует немедленно подняться к себе.

— Прямо сейчас? — уточнила она, надеясь отвертеться. — Нельзя ли обойтись без моего участия?

— Вы плохо слышите? Я же сказал — немедленно.

Шила вздохнула и, бросив мимолетный взгляд в зеркало, направилась к лифту. Скорее всего, опять возникли проблемы с рекламой кофе, решила она, вспомнив, какими неудачными оказались и киноролики, и печатная продукция. Сама виновата — следовало держать все под контролем, теперь придется расхлебывать. Ей и в голову не приходило, что в кабинете шефа ее ждал не кто иной, как Роналд Ирвинг.

Шила остолбенела от неожиданности, сердце ухнуло и болезненно защемило, краска залила ей лицо. Не хватает еще, чтобы шеф заметил ее замешательство.

Эббот же, как ни в чем не бывало сказал:

— Мистер Ирвинг доволен тобой и, как я догадываюсь, хочет даже наградить тебя.

— Чем же? — Стараясь не смотреть в сторону Роналда, она пожала плечами.

— Поездкой в Вену.

— Куда-куда?.. — Только тут Шила отважилась взглянуть на «благодетеля».

— Хочу представить вас Совету директоров, — невозмутимо ответил Ирвинг. — Пусть познакомятся с вами и вашими предложениями.

— По-моему, часы «Престиж» выпускают в Швейцарии.

— Да, но фирма «Ирвинг и К°» занимается и другими мужскими игрушками, которые разрабатываются в Германии, Японии, да и по всему миру. Для решения общих, важнейших вопросов Совет избрал нейтральную территорию, поэтому штаб-квартира концерна и расположена в Вене. Там же есть выставочные залы всей нашей продукции.

— Это пойдет тебе на пользу, да и нам в будущем не придется тратиться на ознакомительные поездки, без которых не обойтись. Мистер Ирвинг берет все расходы на себя. — Каспар Эббот был явно доволен тем, что контакт с могущественным концерном обретает все большую прочность. — А сейчас я приношу свои извинения. У меня совещание.

С одной стороны, Шиле стало легче, когда шеф вышел. С другой же — она боялась дать волю своим эмоциям.

— И когда же состоится эта поездка? — помолчав, сдержанно спросила она, наконец.

— Вылетаем завтра, — ответил Роналд, исподтишка наблюдая за ее реакцией. — Рейс в десять утра, к ленчу будем в Вене. Билеты заказаны. Отдельные номера в отеле забронированы. Успеешь еще собраться и привести себя в порядок. Что-то ты чересчур бледная сегодня. Мучаешься угрызениями совести из-за субботних событий? Так возьми себя в руки и успокойся.

— Ты издеваешься? — гневно воскликнула она. — Отдельные номера или нет, но мы оба знаем, что поездка — очередная попытка затащить меня в постель!

— Чтобы получить то, что я хочу, совсем необязательно лететь в Вену, — усмехнулся Роналд.

— Если ты думаешь, будто я верю в необходимость срочно посетить Вену, то глубоко заблуждаешься. — Лицо ее пылало, глаза сверкали. — А окончательно успокоюсь, только когда ты перестанешь меня домогаться. В конце концов, это подло!

— Я предупреждал — буду безжалостен.

— Тебе мало, что ты разрушил мои отношения с Тимоти? Мало, что я не нахожу себе места? Мало моих слез и страданий? С тобой я становлюсь, как… сумасшедшая…

Роналд уставился на нее широко раскрытыми глазами, суровое лицо смягчилось, и Шила с ужасом поняла: сгоряча выдала сокровенное… Ему ни к чему знать, как сильны ее чувства. Зардевшись, она прижала ладони к щекам. Тут-то Ирвинг и обратил внимание на одну деталь.

— Я не вижу у тебя кольца Стринга.

— Ты очень наблюдателен, — съязвила она в ответ.

— Должен ли я рассматривать сей факт как официальное прекращение твоих отношений с мистером Стрингом?

— Да.

Роналд долго и пристально смотрел на нее, пытаясь убедиться, правильно ли все понял.

— Ты не жалеешь о принятом решении? Мне важно знать.

— Самое ужасное сейчас, что мы вместе работаем. Не знаю, как буду смотреть ему в глаза.

— Подумаешь, проблема! Попрошу Эббота его уволить.

Шила обомлела.

— Какой же ты мерзавец! Я лучше сама подам заявление об уходе. И сделаю это немедленно.

Она повернулась и решительно направилась к двери. В три прыжка Роналд догнал Шилу и схватил за руку.

— О чем ты говоришь, черт побери?! Я не позволю тебе уволиться!

— А я не позволю тебе издеваться. Ни над собой, ни над Тимоти.

— Глупая женщина! Насчет Стринга можешь не принимать мои слова всерьез. Я действительно не мерзавец.

— О да, конечно! — Шила нервно рассмеялась. Слезы навернулись ей на глаза.

— Пойми, поездка в Вену обусловлена действительно деловыми соображениями. Ты сама убедишься… А еще мне хочется, чтобы ты, хоть ненадолго, сменила обстановку. Чуточку расслабилась и пришла в себя… Время и путешествие, хорошие лекари, Шила. Отрешившись от всего, ты успокоишься, и по-другому будешь воспринимать мир.

Шила смотрела на Роналда и боялась верить ему. Он говорил очень проникновенно, проявлял поистине рыцарское благородство и заботу, чем предельно ее удивил.

— Я убежден, нам обоим полезно уехать из Лондона. Хотя сейчас и нет туманов, мы, похоже, основательно заблудились, в чем виноваты в равной степени. На нейтральной почве нас не будут преследовать призраки прошлого, тебя в особенности.

— Призраки?

— Воспоминания, — мягко уточнил Роналд. — Старые горечи, обиды и катастрофы. Иногда мне кажется, тебя гложет нечто, заставляющее принимать бойцовскую стойку при одном только намеке на близость с мужчиной.

У Шилы засосало под ложечкой, пол поплыл под ногами.

— Надеюсь, когда-нибудь, когда ты окончательно мне поверишь, расскажешь о том первом мужчине, — неожиданно мягко произнес он. — Мне давно стало ясно, что неестественные и нелепые отношения, сложившиеся между тобой и Стрингом, обусловлены чем-то таким, что тебя однажды надломило. Так не бойся и расскажи — только так ты сбросишь с себя груз и психологически раскрепостишься.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, а если ты попытаешься силой заставить меня, ударю так, что услышишь, как звонят колокола.

— Я, кстати, слышал их вещий звон в тот день, когда впервые увидел тебя.

— Г-гд-где? — спросила она, заикаясь.

— На часах в своей спальне, — лукаво улыбнулся Роналд. — А ты, о каких, подумала?

— Снова секс, всегда секс!

— Уж не решила ли ты всерьез, что я подразумевал свадебные колокола? — Он насмешливо прищурился. — Это было бы романтично, но весьма далеко от правды.

— Замолчи! — обиженно воскликнула Шила. — Я по горло сыта твоей циничностью, как в словах, так и в поступках, и ничего общего не хочу с тобой иметь. Я не полечу в Вену!

— Нет? — Улыбка исчезла с его лица. Роналд упрямо не давал ей пройти к двери, не обращая внимания на отчаянные попытки прорваться. — Ты отдаешь себе отчет в том, что сказала?

— Да.

— Тогда я найду способ и силой заставлю тебя согласиться. — Его лицо вмиг стало суровым, даже жестоким.

Некоторое время они смотрели друг на друга в напряженном молчании. Затем Ирвинг резко притянул ее к себе, и Шила оказалась прижатой к его груди. Тотчас по телу Шилы побежали зажигательные искорки возбуждения, сердце бешено заколотилось.

— Не надо, — умоляюще прошептала она. — Отпусти.

— Тогда обещай лететь в Вену.

— Зачем? Чтобы там стать твоей любовницей? Если это случится, я потеряю к себе уважение и душевный покой на всю оставшуюся жизнь. Роль содержанки оскорбительна и унизительна для меня настолько, что я скорее готова умереть…

— Я знаю. — Он ласково погладил ее по голове и нежно поцеловал в щеку. — Клянусь, ты ни о чем не пожалеешь, Шила… А теперь иди и не забудь захватить с собой заготовки по рекламе часов. Совет директоров — испытание довольно серьезное, не подводи ни меня, ни себя… Если захочешь — улетишь обратно сразу после заседания. Если захочешь остаться и узнать, сколь прекрасен этот город, — готов служить тебе добросовестным гидом. Я очень люблю старушку Вену, но, к сожалению, еще ни разу со мной рядом не было партнерши, с которой мне захотелось бы танцевать или слушать знаменитые венские вальсы. Не лишай меня такого удовольствия, пожалуйста…

Он отступил, дав Шиле возможность беспрепятственно выйти. Она надеялась, что у себя в кабинете сможет все обдумать, но не удалось — столько сразу возникло неотложных дел. Домой вернулась поздно. Было довольно тепло, но Шилу познабливало от враз навалившихся мыслей. В поисках шерстяного пледа она наткнулась в шкафу на старую дорожную сумку и едва удержалась, чтобы не зарыдать, так, как правда, в которой страшно признаться самой себе, заключалась в том, что зов сердца оказался сильнее доводов рассудка. Пусть будет, как будет! Еще никому не удалось победить в игре с судьбой. Но если хоть один день в жизни окажется счастливым — уже и за то стоит сказать спасибо…

На следующий день они прилетели в Вену. С самого начала поездки оба держались настороженно и заметно нервничали, особенно Шила.

Вена предстала перед ней во всей своей красе, когда роскошный лимузин миновал предместья и въехал в центральную часть города. Названия, которыми сыпал Роналд, обращая внимание спутницы на достопримечательности, ровным счетом ничего не говорили ей.

— Ты намерена весь день игнорировать меня? — упрекнул Роналд. — Не слушаешь даже, что я тебе рассказываю.

— Извини. Вена, конечно, потрясающий город, но сейчас, думаю, мне лучше попридержать эмоции.

— Да, конечно, постарайся сохранить деловитость и строгость, чтобы произвести впечатление на членов Совета. Надеюсь, они отнесутся к твоему проекту с заслуживающим того интересом.

— О, можно подумать, тебя серьезно заботит, как они встретят автора рекламы часов «Престиж».

— Естественно, меня волнует это, — нахмурился Ирвинг. — Они знают одно — я подписал контракт с новым агентством, но не в курсе, что представлять его, разрабатывать и воплощать проект в жизнь будет женщина.

— Ты хочешь сказать, они могут воспротивиться?..

— Им придется смириться, — усмехнулся он.

— Разве ты не единолично принимаешь решения?

— Да, так и есть. Я полновластный хозяин концерна, и Совет обычно не перечит мне. Но в данном случае нарушил когда-то сообща выработанный принцип, заимствованный у моряков: на пушечный выстрел не подпускать к нашему «деловому кораблю» женщин.

— Я не подведу тебя. — Гордость, смешанная со злостью, сверкнула в зеленых глазах Шилы.

— Знаю. — Роналд ободряюще похлопал ее по руке. — Ты постарайся не тушеваться, если услышишь нечто нелицеприятное. В крайнем случае, просто посмотри мне в глаза. Я буду счастлив, прийти тебе на помощь, потому что ценю твои творческие способности, профессионализм, придерживаюсь высокого мнения о деловых качествах и прочее… и прочее.

Шила невольно расцвела благодарной улыбкой.

— Я вовсе не пытаюсь тебе польстить, чтобы, так сказать, попробовать наладить личные отношения. Мне, правда, обидно, что ты не принимаешь их всерьез и мучаешь себя и меня. Я не спал сегодня ночь, все перебирал в уме причины, по которым мы оказались в тупике.

— Я тоже, — смутившись, призналась Шила. — Но давай не будем сейчас это обсуждать.

— Действительно, не стоит комкать важный для нас обоих разговор, тем более мы уже приехали.

Машина притормозила на площади, где величественно возвышались пять шпилей-башен на здании ратуши. Оказалось, особняк, который арендовал для своих нужд концерн Ирвинга, расположен совсем рядом.

Швейцар в ливрее поспешил к лимузину, почтительно поклонился.

— Добрый день, мистер Ирвинг, добро пожаловать.

Роналд помог Шиле выбраться из автомобиля, подхватил под локоть и повел к дверям. Когда они вошли в сверкающий мрамором холл, ее поразило скопление темных строгих пиджаков — здесь собрались приветствовать своего шефа исключительно представители мужской половины человечества. Шила пожалела, что надела светлый костюм. Цвет чайной розы ей шел, но все равно в нем одном уже таился некий вызов. Она с благодарностью оперлась на руку Роналда, поднимаясь по широким ступеням лестницы, ведущей на второй этаж в зал заседаний. Там за огромным круглым столом чинно восседали члены Совета директоров.

Не обращая внимания на откровенно удивленные взгляды партнеров по бизнесу, Ирвинг представил свою спутницу.

— Мисс Шила Грейс. Прошу любить и жаловать.

Шила вежливо склонила голову и заняла место, которое указал ей Роналд, — по правую от него руку.

— Надеюсь, вы внимательно ознакомились с рекламной разработкой новой серии часов «Престиж»?.. Поговорим об этом чуть позже, а пока займемся текущими делами и послушаем отчет финансовой группы.

Довольно долго они обсуждали котировки ценных бумаг концерна на биржах Лондона, Нью-Йорка, Токио; перспективы расширения рынка торговли своей продукции; меры по борьбе с конкурентами. То и дело слышалось: «оборотные средства», «инвестиции»…

Даже если бы Шила захотела вникнуть в суть — ничего не получилось бы. Она слушала, но не слышала. Пропустила и момент, когда разговор коснулся непосредственно проекта «Престиж». Включилась лишь потому, что один из выступавших обратился прямо к ней.

— Мисс Грейс добросовестно проработала все аспекты рекламной кампании, но, к сожалению, наши эксперты не признали девиз удачным.

— Вот как? — вопросительно вздернул брови Ирвинг.

— «Мужчина, которому подвластно все, даже время» — звучит, конечно, броско. Но, как бы поточнее выразиться, чтобы не задеть авторское самолюбие… чересчур, пардон, по-дамски. — В зале воцарилась напряженная тишина. — Наши часы рассчитаны на определенного покупателя — поэтому, убежден, — только мужчина, в силу своей психологии, справился бы с данной задачей.

— Я в этом не уверен, — сухо сказал Ирвинг.

И тут Шила не выдержала:

— Я хочу обратить ваше внимание вот на какую деталь: рассчитывать как раз нужно на покупательницу-женщину. Эти часы дорогие, но именно женщина обычно готова потратить любую сумму, чтобы порадовать подарком человека, которого… которого любит…

Шила почувствовала, как под столом Ирвинг осторожно наступил ей на носок туфли.

— Мисс Грейс, я поручаю отныне вести все рекламные дела концерна, — услышала она вдруг слова Роналда. — В ближайшие дни попрошу вас дать ей подробные консультации по всем интересующим ее вопросам. Учитесь работать с женщиной, которая куда тоньше, чем все мы, вместе взятые, разбирается в психологии…

Он обвел всех сидящих за столом взглядом, не допускавшим возражений.

— Если вы дадите мне слово, я займу ваше внимание не более десяти минут. — Шила раскрыла свой портфельчик, но в последнюю минуту решила все-таки обойтись без бумажек. Ей было важно видеть реакцию своих слушателей. Иногда она чувствовала на себе подбадривающий взгляд Роналда, и это придавало ей силы…

Когда, наконец, все кончилось, и они с Ирвингом вернулись в машину, тот обнял ее за плечи и сказал:

— Ты была великолепна! Я знал, что ты уложишь моих надутых индюков на лопатки.

— Я ужасно трусила. Не переношу мужской шовинизм. Он не уместен ни в делах, ни… — Шила на миг замялась, — ни в личных отношениях…

— Учту, — улыбнулся Роналд, — хотя знаю: вряд ли можно покорить женское сердце без стремительного натиска. Оно предпочитает победителей. Разве не так?

Шиле стало не по себе. Все вернулось на круги своя, Роналд опять всколыхнул чувства, которые она старательно гнала прочь. Вот сейчас они приедут в гостиницу, и ей станет еще труднее с собой справляться.

— Для меня было сюрпризом, что ты мне поручил заняться рекламой всей без исключения продукции концерна.

— А я и хотел, чтобы это был сюрприз.

— Для остальных тоже?

— На них мне плевать. А ты разве не рада? Получаешь самостоятельность, широкое поле деятельности, словом, становишься полновластной хозяйкой…

— В итоге целиком завишу от тебя, — вздохнув, заметила она.

Ирвинг испытующе взглянул на нее.

— Я хотел бы, чтобы зависимость была совсем другого рода… И, надеюсь, так будет.

Шила покраснела, не смея взглянуть на него, поскольку опасалась выдать свое волнение. Ей не терпелось кинуться Роналду на шею, поблагодарить за честь, которую он оказал, доверив действительно перспективное дело; признаться, как дорога его поддержка. Но про себя она знала: будет верой и правдой служить ему не из чувства благодарности, а потому, что до беспамятства влюблена.

Они продолжали путь в молчании. На поворотах автомобиль заносило, Роналд бережно прижимал Шилу к себе, и тогда она ощущала теплое дыхание на своей щеке, легкий запах мужского одеколона и словно погружалась в блаженное небытие. Наваждение закончилось, когда автомобиль остановился у шикарного подъезда гостиницы. Как сомнамбула, Шила последовала за Ирвингом в холл, украшенный диковинной красоты растениями, в зелени которых таинственно мерцали светильники.

— Мистер Ирвинг! — Дежурный низко поклонился у справочной стойки. — Ваши номера готовы, осталась лишь пустая формальность. Заполните, пожалуйста, карточки…

Шила ждала, пока Роналд что-то размашисто писал, и заметно нервничала. Наконец ему вручили ключи, и он сказал:

— Все, пойдем.

Лифт остановился на пятом этаже, Роналд подвел Шилу к массивной дубовой двери с золочеными ручками.

— Это мой номер? — осторожно спросила она.

— Нет, это наш номер, — отозвался он, мягко подталкивая ее вперед. — Ну же, Шила, ты, никак, робеешь?

— Да, — в смятении призналась она.

Тронутый откровенностью, Ирвинг притянул Шилу к себе, заглянул ей в глаза.

— У нас раздельные спальни, и я обещаю, что не буду приставать к тебе, если сама не попросишь… Даю честное слово. Ты должна верить мне. Ничего не будет между нами, пока ты сама не захочешь.

Роналд закрыл дверь на ключ. Шила подумала, что он положит его в карман, и чуть было не взбунтовалась, однако ее опасения не оправдались.

— Я оставляю ключ в замке. Это означает одно: ты вольна сделать выбор. Но прошу тебя, не торопись. По-моему, нам обоим следует выговориться, иначе никогда ни в чем не разберемся… Я понимаю, что совершил ошибку…

— Тогда о чем говорить? — Сердце у Шилы оборвалось, мрачная тень пробежала по лицу. Невидящим взглядом она уставилась в окно, за которым багряными красками светилось закатное небо.

Ирвинг подошел сзади, обнял ее за талию, повернул к себе.

— Я совершил ошибку с самого начала… Был непростительно нагл и самоуверен в желании немедленно покорить женщину, которая понравилась мне с первого взгляда. Отпор лишь подстегнул меня. Тогда я пошел на шантаж, который, казалось, приблизил меня к цели, но, поверь, не принес радости. Ты не похожа ни на одну из моих прежних возлюбленных. Я впервые увидел в женщине личность и понял, что именно о такой подруге мечтал, а ты не доверяла мне, даже когда я был совершенно искренен… Твой союз с Тимоти, с моей точки зрения, представлял собой верх нелепости. Мне казалось, ты ищешь в нем некое спасение. От чего?.. Я задал себе однажды этот вопрос и сам же ответил: потому что уже достаточно хорошо тебя изучил. Ты бежишь от секса, как черт от ладана, хотя желание сквозит в каждой твоей клеточке. Значит, в прошлом существовало нечто, отвратившее тебя от радостей жизни. Ведь так?

Шила была готова разрыдаться.

— Не надо, не спрашивай, — взмолилась она.

— Я хочу, чтобы ты выздоровела и справилась с призраком, преследующим тебя. Не Тимоти стоит между нами, нет! А тот мужчина, который был до него. — Роналд поцеловал ее в краешек дрожащих губ. — Я вправе знать, что случилось с тобой, любовь моя, иначе это так и будет нас мучить… всю жизнь…

И в этот момент Шила осознала: судьба свела ее с человеком, который в равной мере жесток и отзывчив, высокомерен и добр, но он как раз из тех, кто способен понять. И каков бы ни был в итоге его приговор — нельзя ни хитрить, ни пытаться себя оправдать или обелить, даже если потом Роналд станет презирать ее.