Верни нас

Глава 4

Гордо подняв голову, я максимально спокойно вышла из беседки, улыбнувшись бегущему ко мне с зажатым в руке телефоном Матвею.

– Мам! – ускорился сын, сокращая расстояние между нами.

– А разве детишкам не накрыли отдельный стол в доме? – полетел мне в спину недовольный вопрос от Варвары.

Впрочем, его я пропустила мимо ушей.

Как и ответ Оксаны, что – да, дети едят отдельно от взрослых сегодня.

Все мои мысли сейчас были заняты лишь одним вопросом: сможет ли Глеб признать в Матвее своего ребёнка? Они однозначно были безумно похожи внешне, но… Всё же, на сыне было не написано, ни сколько ему лет… да и на меня он был тоже похож…

Я, как и Глеб, была брюнеткой. Серый цвет глаз Матвей унаследовал от меня, хоть я считала раньше, что если один из родителей кареглазый, то ребёнок обязательно унаследует этот цвет, но – нет.

– Сними пароль, – протянув мне мобильный, довольно заулыбался Матвей, возвращая в реальность. – Я хочу Карине показать корги.

– У тебя нет корги, – разблокировав телефон, напомнила я сыну, не став его прилюдно отчитывать за то, что вообще взял мой телефон. В обычное время мамины гаджеты – табу. Но, вероятно свежий воздух и желание впечатлить Карину взяли верх над вбитыми в голову правилами.

У меня же спину пекло между лопаток от чьего-то пристального взгляда. И мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто именно сейчас не сводит с меня глаз.

Глеб.

Надеюсь, он не пытался внимательнее разглядеть Матвея… но, на всякий случай, я стояла так, чтобы ребёнка было не видно из-за меня со стороны беседки.

– Пока нет корги, – тихо заметил сын, довольно убегая обратно в дом и на ходу выкрикивая: – Спасибо!

– Пожалуйста, – прошептала я, тихо выдохнув и спокойно направившись обратно в беседку.

На Глеба я специально не смотрела, улыбнувшись Оксане:

– Дети, – заняв своё место, я деланно вздохнула, продолжая, – Карина не просит у вас питомца?

– Просит? – поддержала диалог подруга, быстро сориентировавшись. – Я бы сказала, что требует. Но пока не может определиться с выбором животинки.

– Кажется, последним был попугай, – дополнил её слова Валера, обращаясь ко мне: – А Матвей грезит собакой? Корги?

– Да, – подтвердила я. – Любой собакой. Корги, овчаркой, таксой… однажды он сказал, что хочет тибетского мастиффа, – добавила я с нотками ужаса, вызвав добрый смех за столом.

Правда, кажется Глеб не смеялся. Но на этом я старалась не заострять внимания.

– Я не люблю собак, – взяла слово Варвара. – Много шерсти, много слюней. А запах? – она наморщила свой носик, беря со стола бокал и делая небольшой глоток.

– А в детстве, я помню, ты обожала дворовую собаку, – напомнил ей старший брат. – Как же его звали?

– Матрос, – подсказал Степану Валера. – Тискала его часами и домой затаскивала с завидным упорством. Но мама была категорична.

– Упорная я с детства, – засмеялась Варвара. – Сколько мне тогда было? Лет шесть?

– А сколько лет Матвею? – как я не старалась сохранить хладнокровие, но после этого вопроса от Глеба почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Пять, – не моргнув глазом соврала ему, на год убавив возраст сына, тут же переключая внимание на Олега: – Как думаешь, может мне стоит завести Матвею небольшую собачку? Какой породы был ваш Тристан?

Маленькая визгливая собачонка бабушки Оксаны и Олега как не зря кстати пришла мне в голову. Она была кошмаром на тоненьких ножках, вечно тявкающим кошмаром, с явными проблемами с памятью. Так как орала она круглосуточно и на всех, включая хозяев. Забывала, видимо, как выглядят.

– Не напоминай мне про этот блохастый кошмар! – притворно испугался Олег, приобняв меня за плечи. – Тристан был не собакой, это было…

– Исчадие ада! – хором с братом продолжила Оксана, заразительно рассмеявшись.

В дальнейшем разговоре я почти не участвовала, улыбаясь и молча пробуя всё, что Олег заботливо подкладывал мне в тарелку.

В мыслях царил настоящий хаос.

Для чего Глеб спросил про возраст Матвея? Понял, что это его сын?

Не может этого быть.

С другой же стороны, Глеб всегда был очень проницательным. Истории о том, что мужчина не заметил стрижку или новую кофточку – не про него. Но ведь и встроенного теста на отцовства у него нет…

Первым моим порывом было вызвать такси и уехать отсюда, но вот этого как раз и нельзя было делать. Так я покажу, что его подозрения не беспочвенны. Нужно как-то взять себя в руки и спокойно пережить оставшиеся дни.

Тем более, что возраст сына я ему уже озвучила немного подкорректированный, так что… осталось попросить Оксану, чтобы она случайно не выдала. Ну, и самое сложное. Попросить Матвея соврать, если у него странный дяденька будет спрашивать про количество прожитых годиков.

Мда.

Ситуация.

Учу ребёнка врать.

Дожили…

– Что? – вынырнув из потока своего самобичевания, я извиняюще улыбнулась Олегу. – Прости, что ты сказал?

– Не хочешь прогуляться, после того, как Матвей ляжет спать? – тихо повторил своё предложение мне Олег. – Чуть дальше, за посёлком, есть пристань. Можем взять с тобой лодку и немного покататься.

– Ночью? – немного удивилась я. – Разве в темноте это не опасно?

– Увидишь сама, – улыбнулся он. – Если согласишься.

Слова отказа застряли в горле, стоило мне снова почувствовать на себе пристальный взгляд Глеба. Он скользнул глазами по моему лицу, спустившись с подбородка на шею, затем пошёл ниже, едва задев ключицу… Кожа горела так, словно по ней провели раскалённым железом.

– А отличная идея, – немного нервно растерев шею, пытаясь избавиться от этого давно забытого ощущения, я порывисто согласилась на свидание с Олегом. – Просто замечательная идея!

И пусть в душе всё кричало об обратном.

Вот что я теряла? Ничего. Да и Олег замечательный мужчина, которого я давно знаю. Такой не станет предавать меня при первой же возможности. Не станет променивать на первую попавшуюся девицу и не позволит себе трусливо прятаться от меня в ожидании момента, когда я сама его поймаю на горячем.

Глеб в прошлом.

Хватит мне держать себя на расстоянии от мужчин.

Хватит!

Мысленно проговаривая всё это, я смотрела в спину уходящему в сторону дома Глебу, в сопровождении что-то щебетавшей ему Варвары.

А Олег был прав. Эта блондинка мне определённо не нравится.