Вернуть любовь

Глава 2

Рейвен тщательно выбирала костюм. На завтраке со своим агентом она хотела выглядеть ослепительной. Певица знала, что это необходимо для успеха. А кроме того, изысканная одежда придавала ей уверенность в себе. В дорогом ресторане всякий, кто не был одет роскошно, чувствовал себя ущербным.

Рейвен выбрала белый шелковый жакет покроя «кимоно», такого же цвета узкие в обтяжку брюки и блузку персикового цвета. В сочетании с элегантной шляпкой с плоскими полями, тяжелым золотым ремнем и тщательно подобранными серьгами этот наряд был просто великолепен. Изучая в зеркале свое отражение, она подумала, что прошла длинный путь.

Но прежде чем встретиться с агентом, Рейвен отправилась к Уэйну Меткалфу. Сидя в мягком кресле, она размышляла о своих отношениях с этим модельером. Он и Рейвен вместе начинали добиваться известности, она зарабатывала на жизнь пением в клубах сомнительной репутации, в прокуренных барах, а он тем временем изучал искусство модельера, и у него не было времени заглянуть к ней. Но Рейвен заходила к нему и восхищалась его работами.

Уэйн Меткалф был в самом начале своей блестящей карьеры, а Рейвен только еще собиралась на первые гастроли. Готовясь к выступлениям, она не высказывала своих пожеланий, положившись на вкус случайных модельеров, о чем впоследствии сожалела.

Уэйн, как и Джули, был ее другом, который достаточно знал о ее личной жизни. И так же, как Джули, был, без сомнения, искренне предан ей.

Рейвен понравился новый салон Уэйна. В первом его офисе не было ковров на полу, картин на стенах. В те далекие годы все помещение состояло из маленькой душной комнатенки над турецким рестораном. Рейвен еще помнила запахи чужестранной еды и словно слышала экзотическую музыку, доносившуюся сквозь дощатый пол.

Звезда Рейвен еще не светила ярко на тех первых концертных гастролях, она только начинала разгораться. Но слава пришла так внезапно, а ее вкус оказался таким сладостным, что у молодой певицы просто не хватило времени сразу привыкнуть ко всему, что этому сопутствовало: гастроли, репетиции, номера в роскошных отелях, репортеры, дорогие наряды, высокопоставленные лица, мечтающие с ней познакомиться, невероятное количество денег и невозможные требования к исполнительскому мастерству. Ей нравилось все это, несмотря на бесконечные переезды, на постоянную усталость, изматывающую растерянность, которую она не могла преодолеть на первых порах. Чудесными, а порой и пугающими казались ей толпы поклонников. Но она полюбила и их. Уэйн Меткалф стал известен после первых ее гастролей. Его засыпали заказами на экзотические туалеты. Шесть лет он был модельером Рейвен, и, хотя у него имелся уже большой штат работников и нагрузка была огромная, он внимательно обдумывал предложения Рейвен, сам занимался каждой деталью ее костюма.

Ожидание затягивалось. Рейвен отправилась в бар и попросила налить ей минеральной воды. В течение всех этих лет на многочисленных званых обедах, ужинах, сборищах после прослушивания записей она никогда не употребляла алкоголя. Она строго следила за собой.

Не надо было далеко ходить за примером, ее болью стала собственная мать. Мысли Рейвен вернулись к прошлому. Сколько времени она жила в постоянной тревоге? Еще девочкой она впервые обнаружила, что ее мать не похожа на других матерей. Даже в раннем детстве она ненавидела странный, противный запах спиртного, исходивший изо рта матери. Она боялась ее красного лица, невнятного бормотания и внезапных проявлений любви, таких же внезапных вспышек гнева, насмешливых взглядов посторонних и сочувствия друзей и соседей.

И так в течение многих лет. А теперь ее мать вообще пропала. Где она сейчас? Может быть, в убогой комнатушке грязной гостиницы находит утешение в алкоголе?

Рейвен пыталась вытеснить мысли о матери из своего сознания, но ужасные картины безобразных сцен постоянно возникали в ее воображении.

Это моя жизнь! Я должна преуспеть в ней, твердила себе девушка, но не могла отделаться от горького чувства вины перед матерью.

Она вернулась в салон. Вскоре открылась дверь и вошел Уэйн.

— Великолепно! — сказал он восхищенно, осмотрев ее. — Ты так оделась ради меня?

— Разумеется, чтобы осчастливить тебя.

— Если уж ты решила меня порадовать, могла бы одеть что-нибудь из моей коллекции. — Он подошел и обнял ее. Это был высокий и тонкий как тростник, тридцатилетний кареглазый шатен с привлекательной внешностью.

— Ревнуешь? Я считала, что ты уже слишком знаменит для этого.

— Нельзя быть слишком знаменитым. Пока сними пальто и шляпку.

Рейвен послушалась и беспечно скинула вещи, чем вызвала явное вызвав неудовольствие Уэйна. Он долго не отрывал от нее внимательного взгляда.

Рейвен снова улыбнулась и приняла позу модели на подиуме.

— Как я выгляжу, — требовательно спросила она.

— Надо было тебя соблазнить еще в восемнадцать лет. Тогда бы я не сожалел все это время, что ты проскользнула у меня между пальцами.

— У тебя был шанс, дружище.

— В те времена я еле ползал от усталости. — Отработанным движением он картинно выгнул бровь, что всегда ее смешило. — Сейчас я в гораздо лучшей форме.

— Слишком поздно. К тому же ты слишком занят своими моделями.

— Я встречаюсь с ними только ради рекламы. — Он достал сигарету и элегантно прикурил ее. — А на самом деле я очень скромный человек. Я слышал, Брэнд Карстерс в городе.

— Ну, Брэнд всегда становился предметом сплетен, где ни появился.

— Ты в порядке?

Рейвен передернула плечами.

— Минуту назад ты говорил, что я великолепна, а сейчас спрашиваешь, в порядке ли я.

Уэйн погладил ее по голове.

— Рейвен, я выходил из себя, когда он уехал. Я был при тебе в те времена. Ты помнишь?

— Конечно, помню. — У нее задрожал голос. — Ты был очень внимателен ко мне. Что бы я делала без тебя и Джули.

— Я не об этом, Рейвен. Я хочу знать, как ты сейчас себя чувствуешь. Я могу снова предложить тебе переломать ему все кости, если ты согласна.

Рейвен засмеялась.

— Уверена, что ты настоящий убийца, Уэйн, но в этом нет необходимости. Я не собираюсь повернуть время вспять.

— Но ты еще влюблена в него?

Рейвен не ожидала такого прямого вопроса, и, уловив тревожный взгляд Уэйна, помедлила с ответом.

— Спроси лучше, люблю ли я его.

— Мы оба уже знаем ответ на этот вопрос. — Говоря это, Уэйн коснулся ее руки. Певица отвернулась. — Мы с тобой были друзьями долгие годы. Что изменилось?

— Поверь, ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Брэндон — это прошлое. Однако никто лучше меня не знает, что мы не можем убежать от своих воспоминаний, так же как и справиться с ними! Теперь пойдем, покажи костюм, который ты сделал для меня, чтобы произвести очередную сенсацию.

Уэйн бросил на нее быстрый, пытливый взгляд, а потом подошел к столу и нажал кнопку интеркома:

— Принесите платья для мисс Уильямс.

Рейвен, конечно, видела эскизы и ткани, но приятно удивилась почти готовым нарядам. Платья были сшиты для сцены. Под светом юпитеров туалеты будут сверкать и искриться. Здесь же, в элегантном салоне Уэйна, зеркала которого показывали ее со всех сторон, Рейвен чувствовала себя неуместно и странно в этом кроваво-красном, отливающим серебром платье. Хотя шоу-бизнес всегда был странным.

Она смотрела на свое отражение и вполуха слушала бормотание Уэйна, пока он подгонял платье по ее фигуре. Она могла только вспоминать. Шесть лет назад Рейвен напоминала испуганного ребенка, когда ее альбом поднялся на вершины хит-парадов и впереди замаячил концертный тур. Это все случилось так быстро — грандиозный успех после одного-единственного вечера, без многолетней борьбы, пьянства и наркотиков. Она была очень молода, но уже пыталась доказать, что не относится к той категории людей, кто случайно выплыл на поверхность. Роман молоденькой девушки с Брэндоном Карстерсом — известным певцом и композитором — стал увлекательной новостью для журналистов, но не повредил ее карьере. Она стала принцессой эстрады. Больше шести месяцев их лица появлялись на обложках журналов, продававшихся в киосках на каждом углу. Они улыбались с обложек, а заголовки гласили: «Рейвен и Брэндон вьют любовное гнездышко», «Рейвен Уильямс и Брэндон Карстерс сами пишут музыку, сочиняют песни и сами их поют».

Брэндон сердился. Они старались избегать слишком навязчивой рекламы, потому что были счастливы и видели только друг друга. Потом, когда он внезапно уехал, знакомые фотографии и их фамилии все еще долго появлялись на журнальных обложках, но слова были холодными и жесткими, а подробности о неудачно сложившейся личной жизни звезды причиняли боль, выставляя ее переживания на публичное обозрение. Рейвен перестала смотреть журналы.

Через годы принцесса приобрела репутацию любимицы публики, знаменитой по праву. Ее карьера состоялась, более того — стала смыслом ее жизни. Певица научилась справляться с трудностями.

После сверкающего красно-серебряного платья Рейвен переоделась в черный в обтяжку костюм и почувствовала себя, как в собственной второй коже. Всем своим существом она ощутила это единство одеяния и тела. Но после критического осмотра костюма девушка все же решила, что он вызывающе сексуален.

— Нет, я не стану приобретать такой костюм для турне по Европе, — сказала она, еще раз разглядывая свой силуэт в зеркале. — Уэйн, не знаю, хватит ли у меня смелости надеть его.

— Брось, костюм фантастический.

— Но не рассчитанный на снобов-аристократов. — Рейвен повернулась и заметила, как пристально он разглядывает ее профессиональным взглядом. — Он слишком откровенен…

— У тебя красивое миниатюрное тело, Рейвен. Ни одна из моих клиенток не наденет платье без того, что ты называешь «откровенным». Хорошо, снимай его. Костюм прекрасен именно в таком виде, я не стану его переделывать. Со временем ты поймешь, что он — для тебя.

— Я буду чувствовать себя, как на осмотре у врача, — сказала Рейвен, надевая синие брюки в обтяжку и блузку. — Кто знает самые большие секреты о нашем теле? Только портной.

— А кто знает еще больше о ваших секретах, дорогая? Женщина становится болтливой, когда она полуодета.

— Представляю, какие очаровательные сплетни тебе известны. — Застегнув пояс, Рейвен подошла и дружески прильнула к плечу своего друга. — Расскажи что-нибудь ужасно нескромное и шокирующее. Расскажи, Уэйн, ведь ты все о всех знаешь.

— У Бабс Кертн появился новый любовник.

— Я же просила шокирующее, — возмутилась Рейвен, — а не предсказуемое.

— Я под присягой поклялся хранить секреты своих клиентов.

— Какое жестокое разочарование. — Рейвен отошла, чтобы забрать пальто и шляпку. — Колосс на глиняных ногах.

— Ну, Лорен Чейз только что подписала контракт на главную роль в мюзикле «Фантазия», — пробормотал Уэйн.

Рейвен остановилась на полпути к двери.

— Что-о-о? — Она порывисто дернулась.

— Я так и знал, что это тебя заинтересует.

— Лорен Чейз… Да, она вполне подойдет. Кто работает над партитурой, Уэйн? — Рейвен стиснула его плечи и закрыла глаза. — Давай, говори же. Я переживу.

— Она не знает, Рейвен. Ты так нарушишь мне кровообращение, — добавил он, освобождаясь от ее рук.

— Она не знает! — Девушка застонала и движением, которое заставило Уэйна содрогнуться, нахлобучила на голову шляпку — Это еще хуже, в тысячу раз хуже! Какой-то безликий, никому не известный сочинитель, не способный толком понять даже общий замысел произведения, будет пыхтеть за роялем, делая непростительные ошибки.

— Всегда найдется кто-то талантливый, кто, возможно, исправит их.

— Ты на чьей стороне? — спросила она и накинула на плечи жакет.

Он посмотрел на нее, потрепал по щеке и звучно поцеловал.

— Иди домой и спустись на грешную землю, дорогая. Это тебя успокоит.

— Я пойду не домой, а в соседний магазин, к Флоренс Де Милл, — с угрозой произнесла она имя главной конкурентки Уэйна.

— Я пропущу эти злые слова мимо ушей, — насмешливо сказал модельер. — Ведь у меня золотое сердце.

Рейвен улыбнулась и оставила его со своими незаконченными платьями.

Когда певица вернулась домой, ее встретила тишина. Она почувствовала запах лимона и гвоздики, значит, в доме была уборка. По привычке она бросилась в музыкальный салон и убедилась, что там, слава Богу, никто ничего не трогал. Она, несмотря на свою неорганизованность, не терпела, когда в ее любимой комнате нарушали известный ей одной порядок.

Рейвен купила дом такого размера, чтобы можно было свободно по нему бродить. Она выросла в маленькой комнатушке и боялась замкнутого пространства. Ей нравился аромат чистоты. И она ненавидела больницы с их специфическими запахами, дым от дешевых сигарет, тошнотворно сладкий дух вчерашней выпивки. Этот прекрасный дом она смогла приобрести благодаря своему голосу, благодаря своей каторжной и такой любимой работе.

Рейвен кружила по комнате, наслаждаясь ее теплом и уютом. Я счастлива, думала она, счастлива оттого, что нахожусь здесь. Она выхватила розу из китайской вазы и, спускаясь в холл, запела. В библиотеке ее остановил вид голых ног Джули, лежащих на письменном столе.

Ее дорогая подруга, болтая по телефону, жестом пригласила Рейвен войти и продолжила разговор.

Комната, обитая панелями из красного дерева и обставленная богатой мебелью, выглядела шикарно. Рейвен уселась в уютное кресло.

— Извините, мистер Каммингс, но мисс Уильямс придерживается строгих правил в вопросах инвестиций. Да, я уверена, что ваш товар просто изумительный. — Джули оторвала взгляд от ярко-розового лака на ногтях ног, встретила веселую улыбку Рейвен и закатила глаза.

— Конечно, я лично прослежу, чтобы мисс Уильямс ознакомилась с вашим предложением, но хочу предупредить, что она может не согласиться. — Еще раз раздраженно закатив глаза, Джули положила трубку. — Если бы ты не настаивала на вежливом ответе каждому позвонившему, я бы нашла пару ласковых слов для этого парня, — проворчала она.

— Проблемы? — поинтересовалась Рейвен, поднося розу к лицу и вдыхая ее аромат.

— Осторожнее, а то я перезвоню и скажу, что ты готова на все ради его шампуня «Земные пузырьки», — припугнула Джули.

— Благодарю покорно. Ты выглядишь уставшей, — сказала Рейвен, наблюдая как Джули разминает затекшие мышцы шеи. — Куча дел?

— В последнюю минуту перед поездкой всегда что-то горит. Я так и не узнала у тебя, закончила ли ты запись.

— Да. — Рейвен глубоко вздохнула. — Она прошла великолепно. Счастливее этих мгновений у меня не было в жизни. По-моему, я всем очень понравилась.

— Ты работала как вол, — сказала Джули, вспоминая о бесконечных бессонных ночах, когда певица сочиняла музыку к своим песням и сама делала аранжировку.

— Временами я не могу поверить… Я слышала звучание струнных и духовых инструментов, улавливала ритмы, повторы и не могла поверить, что все это мое. Я невероятно счастлива.

— И талантлива, — уточнила Джули.

— У многих есть талант, — заметила Рейвен. — Только они изнывают от скуки, играя на пианино в барах, и ждут своего часа. Если им не повезет, они так и пропадут там.

— Конечно, важно и везение, но, кроме того, нужно упорство и мужество. — Настойчивое утверждение подруги, что все дело только в счастливом случае, привело Джули в ярость.

Она встретилась с Рейвен почти в начале карьеры певицы, шесть лет назад, и стала свидетелем ее борьбы и разочарований. Она знала о ее страхах и сомнениях, о невероятной трудоспособности, об усилиях достичь почти невозможного совершенства. Нет ни одной мелочи в жизни Рейвен Уильямс, о которой бы не знала Джули.

Ее мысли прервал телефонный звонок.

— Это твоя личная линия, — сказала Джули и нажала на кнопку. — Слушаю вас.

Рейвен было напряглась, но, заметив ее улыбку, снова расслабилась.

— Привет, Хендерсон. Да она здесь, не клади трубку. — Вставая и надевая босоножки Джули уточнила: — Твой знаменитый агент.

Едва Рейвен поднялась с кресла, как зазвонил дверной колокольчик.

— Это, наверное, Брэнд. Скажи ему, что я спущусь через минуту, — сказала Рейвен подруге, прикрыв рукой микрофон телефона.

— Разумеется, это он. — Джули направилась к двери, все еще слыша голос Рейвен, разговаривающей по телефону.

— Где я ее забыла? У тебя в офисе? Хендерсон, я не знаю почему. Я каждый раз беспокоюсь, не оставила ли я сумочку.

Джули улыбнулась. У певицы была склонность терять вещи: сумочку, перчатки… Мысли Рейвен были заняты музыкой и людьми, о вещах материальных она легко забывала.

— Привет, Брэнд, — сказала Джули, открывая парадную дверь. — Приятно видеть вас снова. — Ее глаза смотрели холодно, а губы улыбались.

— Привет, Джули, — поздоровался он.

— Входите, Рейвен ждет вас. Она сейчас появится.

— Как хорошо снова прийти сюда. Я скучал по этому дому.

— Скучали? — иронически спросила девушка.

Брэнд оценивающе посмотрел на нее. Подруга Рейвен была из тех женщин, которые обычно привлекали его: остроумная, искушенная в житейских делах, внешне сдержанная, но, несомненно, сексуальная. Между ними никогда ничего не было, они поддерживали дружеские отношения. Джули была предана певице. Брэндон это знал.

— Пять лет — долгий срок, Джули.

— Не уверена, что срок достаточно долгий. — Прежнее чувство возмущения вспыхнуло снова и отразилось на ее лице. — Вы причинили ей боль, которая не утихла до сих пор.

— Да, я знаю. — Ничто в нем не дрогнуло от этого признания. Отсутствие раскаяния возмутило Джули еще больше, но она подавила это чувство.

— Так, — сказала она, — значит, вы вернулись.

— Вернулся, — согласился Брэндон, улыбнувшись, — а вы думали, я не вернусь?

— Она думала? Зачем вы здесь?

— Джули, Хендерсон нашел мою сумочку. — Быстрой нервной походкой Рейвен спустилась в холл. — Я сказала ему, чтобы он не беспокоился. Кажется, в ней нет ничего важного. Привет, Брэнд. — Она протянула ему руки, как сделала это в студии для записи.

— Рейвен. — Брэнд поцеловал ее нежные пальцы. — Можем мы поговорить в музыкальной комнате? — Он дружески улыбнулся ей. — Там мне всегда было уютно.

Она сделала шаг к двери и спросила:

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Только чай. — И, одарив Джули очаровательной улыбкой, выдал ей комплимент: — Вы всегда это делаете отлично.

— Сейчас принесу. — Не отвечая на улыбку Джули направилась на кухню, а Брэндон и Рейвен — в музыкальную комнату.

Девушка наблюдала, как он внимательно рассматривал окружающие его предметы. Ей казалось, что она впервые видит его лицо; оно выражало любопытство, словно он был случайным посетителем.

А Брэндон мысленно вернулся к тем далеким временам, когда часто бывал в этом доме.

— Я помню каждую мелочь в этой комнате. Они всплывали время от времени в моем воображении, когда я не мог ничего делать, а думал только о тебе. — Он погладил ее по щеке.

— Не надо. — Рейвен отошла на несколько шагов.

— Мне трудно удержаться и не дотрагиваться до тебя, Рейвен. Особенно здесь. Помнишь долгие часы, которые мы провели здесь в послеполуденной тишине?

Брэндон подошел к ней ближе. Тот же голос, тот же искренний взгляд, подумала девушка.

— Это было так давно, Брэнд.

— Сейчас мне не кажется, что давно. Как будто это было вчера… Ты выглядишь точно так же.

— Нет, Брэнд. — Она покачала головой. — Я не хотела приглашать тебя сюда. То, как ты себя ведешь после такой долгой разлуки, это уж слишком. Не так ли?

— Я не согласен с тобой. — Он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. — Ну поцелуй же меня, хотя бы только один раз.

Когда его губы коснулись губ девушки, она растерялась. Все это уже было тогда — жар, потребность близости, влюбленность. Его губы были такими нежными, такими теплыми… Нет, она ничего не забыла! И сейчас прежняя любовь вспыхнула с новой силой, она лишь дремала все пять лет.

Но чувство обиды вдруг всколыхнуло всю горечь в ее душе, и она уперлась ладонями ему в грудь. Он ослабил объятия, но все же не отпустил ее.

— Не верю, что навсегда все кончено, — пробормотал он.

— Ты никогда не играл с огнем, не так ли? — Рейвен сбросила его руки со своих плеч. — Брэнд, тогда ты заставил меня страдать, но сейчас я не намерена так легко получать синяки. И не позволю тебе снова войти в мою жизнь. — Она отодвинулась от него и опустилась на тахту.

— Скорее всего позволишь, но не так, как ты представляешь — Он помолчал, потом протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее волос. — Я могу извиниться за поцелуй, если ты хочешь, чтобы я солгал.

— Не стоит беспокоиться. Ты всегда великолепно ухаживал. Я даже наслаждалась поцелуем. — Рейвен села на софу и одарила его широкой улыбкой.

Одна бровь Брэндона выгнулась дугой. Вряд ли он ожидал такого ответа. Он вытащил сигарету и закурил.

— Кажется, ты очень повзрослела за время моего отсутствия.

— Быть взрослой — в этом сейчас мое преимущество.

— Я всегда считал твою наивность очаровательной.

— Трудно оставаться наивной и даже очаровательной в холодном деловом мире. Мне уже не двадцать, и я смотрю на жизнь широко открытыми глазами, Брэнд.

— Ты теперь жестока и пресыщена?

— Достаточно жестока. Ты дал мне первый урок.

Он затянулся сигаретой, обдумывая ответ.

— Может быть, я и дал тебе урок. Вероятно, ты в нем нуждалась.

— Может мне еще и поблагодарить тебя? — спросила она в ответ.

Брэндон снова внимательно на нее посмотрел.

— Возможно. — Брэндон прошелся по комнате, потом сел рядом с Рейвен и неожиданно улыбнулся. — Боже мой, Рейвен, ты никогда не могла решиться и прыгнуть очертя голову.

— Я выбрала другой способ сделать карьеру. Самостоятельно.

— Несмотря на то, что иначе было бы легче.

— Да, но меня не устраивало такое положение. Джули принесла чай, увидела, что они дружески сидят рядом, проницательно посмотрела на Рейвен и, убедившись, что она спокойна, покинула их.

— Как ты жил, Брэнд? Был очень занят?

Рейвен поджала ноги и потянулась за чашкой чая. Это движение Брэндон видел много раз. Почти сердито он раздавил сигарету в пепельнице.

— Работы было достаточно. — Он не стал уточнять, что за время их разлуки вышло пять альбомов с записями его музыки и было три изнурительных турне. За последний год он издал более двадцати песен под своим именем и получил авторские права.

— Ты жил в Лондоне?

— Большей частью да. Последний месяц я смотрел твои выступления по телевизору. Ты была изумительна. Чем еще ты сейчас занимаешься?

— Последний месяц? — Она озадаченно нахмурилась. — В Англии этого ты бы не увидел.

— Я жил в Нью-Йорке. Ты сама написала все песни для того альбома, который закончила вчера?

— Все, кроме двух, которые написал Марк. У нас полное взаимопонимание.

Брэндон пристально посмотрел на нее.

— Он близок с тобой? Я читал об этом.

— Тебе не кажется, что вопрос слишком личный? — Ее глаза потемнели от гнева.

— Или слишком прямой? Это не мое дело?

— Ты всегда отличался острым умом.

— Благодарю, дорогая, но действительно, я хотел поговорить о нашей профессии. Хочу узнать насколько ты занята в ближайшее время.

— Ближайшие планы тоже мое личное дело. Можешь спросить о моих уроках танца.

— Немного позже. На следующие несколько месяцев мне нужно все твое время.

Он улыбнулся настолько обаятельно, что Рейвен пришлось бороться с его очарованием.

— Однако, — сказала девушка и поставила чашку на стол. — Сказано прямо и без уверток.

— Пока никаких непристойных предложений, — заверил он ее, откинувшись на подушки. Он искал ее взгляда. — Я работаю над партитурой для мюзикла «Фантазия». Мне нужен партнер.