Верный пламени

2. Об охоте Зальтена на казарок и Люси

Мать говорила, чтобы найти поспевшую казарку, надо обнаружить под кипарисом разбитые яйца…

Огромная пустая корзинка болталась с одного боку, котомка, полная камней, с другого. Люси терпеть не могла добывать дичь, но что же делать, раз к королевскому столу заказали именно жареных на вертеле казарок! Не препираться же с матерью. Один кипарис, другой… и вот, ура, в корнях самого раскидистого — высохшие на солнце, облепленные мухами желтки!

Казарки уже начали нестись, а значит, поспели. Люси вскинула голову, прикрыла ребром ладони глаза, чтобы разглядеть добычу. Да, казарки висели на ветвях и ерошили перья — зрелые и вполне подходящие[1]. Ещё пара дней, отцепят клювы и поминай, как звали! Одна из них потрясла хвостом, и крупное рыжеватое яйцо почти испачкало ржаные волосы Люси, да Иветта успела поймать. Проказница пролетела мимо хозяйки, довольно чавкая — яйца были её слабостью.

— Ив-ви, м-мы сюд-да не д-для т-т… — начала было попытку воззвать к порядку Люси, но бросила это гиблое занятие. Близкие её понимали и без слов. Научились за двадцать-то лет!

Пёстрый якл Иветта расправила хохолок, приземлившись, и склонила морду набок. Облизнула выпуклые глаза чёрным раздвоенным язычком. Люси приложила палец ко рту, вытянула из-за пояса рогатку. Не очень-то радостно, когда на тебя с верхотуры сыплются сбитые птицы, но мамино задание есть задание. Пришлось целиться получше. С дребезжанием кожаной тесьмы Люси выпустила камень, и тот смачно стукнулся о жирное тело висящей на кипарисе казарки. Птица лишь закачалась и выпустила очередное яйцо, обрадовавшее Иви. Люси прикусила губу. Спелая. Надо целиться ближе к клюву, которым дичь держится за ветку. Чуть точнее, совсем немножечко…

— О! Клетчатый Передник! Неужто охотиться вздумала!

— Т-твою!

Зальтен!

Его привычка следить, красться и заставать врасплох непередаваемо бесила! Рыжеватая, вечно всклокоченная башка из кустов и здоровая улыбка, на которой аж солнце бликом отыграло! Люси выставила плечо перед лихацким видом лучшего друга. Бросила камень в котомку. Зальтен отряхнул платье от иголок и приблизился, а точнее, подтанцевал к Люси и приветственно прихватил край остроугольной шляпы.

— За-за-з…

— Что? Не выходит сбить птицу? Дай-ка, я!

Почти что без сопротивления Зальтен отобрал у Люси рогатку, подбросил на ладони камень поувесистее, заправил, натянул — и вот уже упитанная казарка падает с дерева! Только корзину подставляй! Иви в этот раз промахнулась — тушка казарки оказалась вдвое тяжелее неё. Люси чуть сама не грохнулась.

— Держись на ногах! — Зальтен поймал её под мышки и вернул чувство земли. — Ставь ты под дерево, — это было посоветовано насчёт корзины, — никуда они не денутся. Бью я метко, сама сто раз видела!

Зальтен и правда слыл одним из лучших бестиариев[2] Королевства Лун. При дворе шептались, что, дескать, не нашлось бы в белом свете ни одной твари, которую бы не смог изловить Зальтен. Его отец — главный королевский ловчий Зальков крепко дружил с отцом Люси, и, считай, всё её детство прошло в компании этого оболтуса. Сколько заборов они излазили, в сколько канав, подвалов и колодцев провалились вместе! Бойкий мальчишка и девочка-заика были неразлучны, пока их родителям не поселили бесы в головы одновременно дурную мысль — о помолвке отпрысков. У Люси сердце целиком лежало к Зальтену, но как к другу, почти брату. А тот…

— Люси, оп! Держи трофей! — Зальтен подобрал и подал ей сбитую птицу.

— Сп-п… эй! — вместо благодарности у Люси вырвалось негодование. На шею казарки был надет браслет из бордовых камешков.

— Это тебе. Агат. Говорят, защищает от нечисти и хвори. — Зальтен смущённым жестом надвинул на лоб треуголку. — Я, если что, просто так! Не отказывайся. Будешь носить?

— Ну за-зач-чем ты? — Люси попыталась вернуть подарок, но Зальтен требовательно заключил в браслет её запястье.

— Он же красивый? Если бы просто нашла — забрала бы?

— Ох, д-да…

— Вот и носи!

Люси сдалась и позволила сомкнуть застёжку. Зальтен рассмотрел то, как агат тонко украшает девичье запястье, и торопливым жестом оставил на нём поцелуй.

— Я не д-дав-в… Ух! Ты! — Люси привыкла использовать другие средства выражения, помимо непослушного языка, и топнула ногой.

— Ты самая красивая злюка в Королевстве! — Следующий поцелуй угодил в щёку.

Иви засвистела над ухом Зальтена — яро ревновала хозяйку, хоть и сама была одним из его подарков ей. Едва высиженным яклёнком! Люси зарделась от негодования и бесы знают от чего ещё! Зальтен подбросил корзину с дичью на плечо, сияя, как весенний, напитанный силой лес. Высокий, ладно сбитый и пригожий — мог бы любую красавицу при дворе охмурить, а до сих пор носился с Люси. Нет, дурнушкой она себя не считала, и с удовольствием слушала пересуды парней о том, какие у неё «черничины вместо глаз» да как «на её хлебных косах бы выспаться». Но не готова была голову сломя выйти замуж за первого попавшегося. Пусть и друга с пелёнок!

Бестиарии чесали языками касаемо того, скольких «голубок Зальтен успел огулять в дальних землях», тоскуя по Люси. Фрейлины судачили: после женитьбы для секретов и наслаждений придётся искать иные уши. А Люси нравились обветренные уши Зальтена, слишком родного, чтобы разделить постель.

Да и: сейчас ему пришла в голову блажь овладеть Люси, а годы спустя не взвоет ли он с женой-молчальницей? А что, если детишкам косноязычие перейдёт?

Пока она думала, Зальтен ткнул ей в ноздрю незабудкой. Люси засмеялась и наградила его ответным тычком в бок. Время близилось к полудню, пора было кормить Иветту и порадовать мать удачной охотой.