Вероника (СИ)

Глава 28

Вероника

Осень в Москве, как и всегда, была грязная и сырая.

И если в центре каждый день тротуары и дороги скребла и убирала техника, то окраины были полны луж, грязи и ям. Водитель нашей Газели, ругался через слово, проклиная и власти, и природу.

Мерно покачиваясь на переднем сидении, я уныло смотрела на улицу.

Прошло еще два месяца, а от Миши так и не было новостей. Я ругала себя, что из-за того, что выключила телефон, он не сможет меня найти. Даже поддалась слабости и включила его, но за все время меня никто не искал. Ни одного сообщения, ни одного звонка!

Набравшись храбрости, позвонила сама, но его телефон был отключен. Тогда Рита застала меня рыдающую на полу. Прошло четыре месяца, и я растеряла весь запал. Надежда угасала с каждым днем, и мне все труднее и труднее было убеждать себя в том, что Миша приедет.

Автомобиль затрясло, когда мы въехали в один из дворов, отмахнувшись от неприятных воспоминаний, подметила.

Все как всегда.

Унылая застройка. Хрущевские пятиэтажки, без ремонта, добавляли депрессии. Разломанная детская площадка, развалившиеся балконы, залепленные где-то картоном, где-то просто клеенками. Бедность и безнадега.

А ведь когда тут была жизнь: молодые семьи радуясь освобождению из общажного плена были рады этим маленьким, но главное своим квадратным метрам, детишки играли на только что поставленной горке, катались по новым дорожкам на велосипедах.

Теперь все было тлен. Грязь и разруха. Люди здесь выживали каждый день, тянули лямку своей жизни, спотыкались падали, вставали и снова шли. Я жила также. Знала, какого оно! От того и было радостно, что власти стали все больше внимания уделять социально незащищенным людям.

Социальный проект, внедренный недавно, уже давал свои результаты. И я причастная к этому радовалась, что в это противное, промозглое утро мы накормим людей.

— Все девчонки, дальше пешим ходом, — водитель заглушил мотор.

— Алексей Иванович, вы с ума сошли? — тут же взвилась Ритка, деловито подбоченившись. — А кто будет все таскать? Мы? Ну ей Богу! Мы же не ишаки какие?!

— Не ишаки, но и не инвалиды, — не унимался водитель. — Потаскаете. Я вам помогу. Рит, ты посмотри на эти ямы, мы же без колес останемся! Я как потом оправдываться буду?

— Ух! Кровопийца, — фыркнула Ритка, открывая дверь и выпрыгивая на улицу.

С началом ноября, работать не стало сложнее. Заканчивался четвертый месяц беременности, мой животик был маленьким и скромным, вернее еле заметным, но тяжелое я не таскала, Рита не давала.

В нашем звене было четыре человека: звеньевая, водитель и два волонтера — я и Катя. Мне было стыдно, что им, приходится таскать тяжести вместо меня. Но девчонки, ни словом, ни делом не дали мне понять, что я им обуза. Помогали во всем. Прикрывали перед начальством, ведь старшая сказала, чтобы моя беременность не была препятствием для выполнения обязанностей. Хранили мой секрет ото всех.

— Вероник, иди на точку и жди нас, мы все перетаскаем, — звонкий голос Риты, кажется, просочился через все щели, а может быть люди увидели, въезжающую машину, но совсем скоро народа собралось очень много.

Сколько раз я видела это зрелище, но каждый раз мне становилось тошно.

Тошно, потому что люди не должны так страдать! Люди, особенно пенсионеры должны жить хорошо! Молодые люди, должны иметь возможность устроится на «нормальную» работу, а не спиваться по подворотням, вытаскивая последние крохи пенсии у своих родителей.

Женщины, должны иметь возможность работать, чтобы получать зарплату, а не стоять в очередях за бесплатной едой, потому что муж бросил их, или еще хуже умер, а кормить детей нужно. Мы все переглянулись, наши мысли были схожи.

Стоять просто так было невыносимо, в резиновых сапогах ноги сразу же замерзли, и я стала таскать одноразовую посуду в бумажных пакетах, она была легкая. Катя, Рита и водитель перенесли из Газели столы и большие кастрюли. Очередь в нетерпении стала галдеть.

— Здравствуйте, — прозвучало звонкое приветствие, люди отозвались, кто как мог:

«И тебе не хворать!»

«Ага, еду давай!»

«Ну, сколько можно ждать!».

Обычная картина. Голодные люди — злые люди. Повязав поверх куртки фартук, я принялась за работу: наливала горячее в одноразовые глубокие миски. Градус напряжения стал падать. Получив горячее, люди подходили к другому столу и получали второе.

Как рассказывали в других звеньях, бывали случаи, когда население нападало на волонтеров, захватывая еду. Нередки были случаи драк. Нам повезло, таких инцидентов у нас не было, но Алексей Иванович все равно был наготове, удерживая прикрепленную на поясе резиновую дубинку, которую ему было разрешено пустить в ход в случае нападения.

Толпа редела, люди расходились. Вытерев стол, от случайно пролитого супа, я сходила до Газели и принесла еще салфеток и тарелок. Присев на корточки я возилась у нижней секции стола, быстро наводила порядок. Вдруг, мой взгляд уцепился за мужские ботинки, что остановились рядом.

Ботинки были дорогие. Первая мысль, что вспыхнула в моей голове, была: «Откуда у местных такая обувь?»

— Милая девушка, а мне супа не найдется? — бархатистый голос, прокатился по мне миллиардами мурашек, а когда я выпрямилась, то если бы не Рита, упала бы. Подруга словно заподозрив неладное подошла ближе.

Передо мной стоял Миша. Закрывая лицо руками, я зарыдала так сильно, что даже не могла вымолвить и слова.

Он не бросил меня! Он вернулся за мной!

Все это больше походило на сон.

— Рит, я уснула? — прошептала я сквозь рыдания, а Ритка рассмеялась, все еще помогая мне стоять на ногах.

— Нет, это не сон Вероника! — когда я подняла на нее глаза, то я увидела как в ее глазах тоже блестят слезы. Она сразу все поняла.

Все еще дрожа, вытирая бестолковые слезы я наконец то перевела взгляд на Мишу. Он улыбался, и словно и не было этого расставания. Все такой же: прическа, на лице прибавилось морщинок в уголках глаз, пальто, как с иголочки. Я смотрела и не могла насмотреться!

— Милая, родная моя, — его голос дрогнул, широко шагнув, он оказался совсем рядом с нами, раскрывая руки для объятия.

Отцепившись от подружки, я кинулась к нему, крепко прижавшись. Родной запах окутал меня, а я все не могла поверить, изредка щипая руки.

— Так! Друзья товарищи, Москва и так сырая в такое время года, а вы еще больше сырости развели, и вообще, — Рита понизила голос до шепота, — идите в машину, а то вы привлекаете внимание!

— Маргарита Львовна, я забираю Веронику с собой, — окрепшим, но еще сиплым голосом сказал Михаил. — Все юридические вопросы я улажу. Только попрошу вас, передать мне ее личные вещи.

Ритка, несколько раз хлопнула глазами, а потом, отмерев, покраснела:

— Ну, какая я вам Львовна, — Катя тихонько захихикала в сторонке. — Конечно, я все понимаю. Она так вас ждала!

— Я знаю, — голос Миши снова дрогнул, — нас ждет автомобиль, — он указал на выход из двора.

— А я говорил, что тут колеса оторвешь, — вставил свои пять копеек Алексей Иванович.

— Дядь Леш! — грянули в два голоса Катя и Рита, и мы рассмеялись.

Конечно, я не могла уйти просто так, повисла на шее своих подружек:

— Я вас не брошу, слышите! Спасибо вам девочки, за все спасибо, — мы постояли еще минуту, девчонки шептали мне, что рады за меня, обещали, если вдруг плохо буду за собой следить «настучат по пятой точке».

Уже оказавшись в салоне автомобиля Михаила, я растерялась. Вот и все. Мои злоключения закончились. Вера в нашу любовь победила и мы теперь вместе. Но психика все еще ждала очередного удара судьбы, и наверно от этого мое поведение было странным.

Когда мне становилось особенно тяжело я представляла нашу встречу, что буду говорить, как буду себя вести. Вот только сейчас голова была пустая. Мысли путались, я мяла губы пытаясь сказать хоть что-то, но могла лишь только смотреть на него.

Миша тоже молчал, и тоже пожирал меня глазами. И от этого мне стало неловко и я опустив глаза, покраснела.

Выглядела я сейчас не самым лучшим образом: куртка на несколько размеров больше моего, резиновые грязные сапоги, шерстяное платье ниже колен и шапка. Стащив шапку я поправила волосы, заплетенные в косу, Миша вдруг ласково по-доброму рассмеялся и обнял меня:

— Твои мысли говорят громче слов, не переживай ты прекрасна, — взяв мое лицо в свои ладони он стал расцеловывать его.

И в этот миг ледяная стена пошла трещинами, выпуская наружу те чувства, что я прятала на дне своей души. Вот он родной и любимый находится рядом со мной, целует меня. Наши поцелуи стали жарче, мы не могли насытиться друг другом, но вздрогнув я отпрянула.

— Что случилось? — мой любимый ласково провел подушечкой большого пальца по моей щеке. — Я напугал тебя, прости, просто я так по тебе соскучился! — бархатисто сладко прошептал Миша мне на ушко.

— Миша мне нужно кое-что тебе рассказать? — выпалила я, смотря прямо в его глаза.

— Конечно, моя милая Вероника, мы с тобой все обсудим. Сейчас приедем в гостиницу и обо всем поговорим, мне тоже столько всего тебе нужно рассказать! — Миша тактично отодвинулся, но руки не отпустил. Я закусила губу, отводя взгляд в сторону,

В голову закралась мысль: «А что если он не обрадуется ребенку?». Внутри похолодело, а на глазах навернулись слезы.

— Ну ну Вероника, ты больше не будешь плакать, все закончилось, — как ребенка Миша прижал меня к себе и я закрыла глаза проваливаясь в тепло его объятий.

Вот только они долго не продлились. Мы подъехали к шикарному отелю в центре города.

— Нам сюда? Мы больше не прячемся? — обеспокоенно спросила я, заглядывая ему в глаза.

— Здесь нам ничего не угрожает, — ответ получился уклончивым, но я не стала придираться.

Пройдя великолепное фойе, мы поднялись на четвертый этаж, но успокоилась я только когда мы зашли в номер. Огромный, размером с мою квартиру, он был уютным и лаконичным, в нем присутствовали природные мотивы, дерево, мягкие ткани и теплый цвет. На контрасте мне вспомнилась старая квартира Миши, где мне довелось пожить какое-то время. Стильная, строгая, была его продолжением. Что с ней теперь стало?

Михаил быстро снял пальто и обувь, принялся расстегивать мою куртку, но я вцепилась в его руки, со страхом посмотрела на него:

— М-миш, я сама, — совсем скоро он узнает, что я беременна. Тревоги, что спали внутри меня, обострились, я шагнула назад, все еще сжимая края куртки.

— Хорошо, — Миша поднял ладони, отступил, но на его лицо словно набежала тень.

Пытаясь оттянуть неизбежное, я села на кушетку и стала стаскивать сапоги, получилось неуклюже, хотя живот еще не мешал.

Краем глаза я видела как Миша дернулся, как забегали глаза. Медленно расстегивая куртку, я не смотрела на него.

Тяжело вздохнув я развернулась, сняв куртку повесила на вешалку. Вот и все прятаться было негде, а обтягивающее платье выдавало мою тайну. Повернувшись я положила руки на живот, во все глаза смотря на мужчину.

Михаил смотрел на мой живот и молчал. Его лицо окаменевшее, строгое, заставило меня испугаться. Взгляд заметался по пространству коридора. Сколько я готовилась к этому моменту? Придумывала слова, а сейчас стояла как рыба в рот воды набрав.

— Это и есть моя новость, — с трудом разлепив губы начала я, — я беременна, уже пятый месяц скоро, кхм, Миш — это твой ребенок! — как же трудно было это сказать. Я чувствовала себя пойманной на преступлении, может сознательно готовила к тому, что Миша мне не поверит? Прогонит прочь…

Миша снова дернулся. Он сделал неторопливый шаг вперед ко мне, закрыл рот ладонью, провел по затылку, взлохмачивая волосы, а потом сделал то, что я никак не ожидала — упал на колени передо мной, обхватывая руками и припадая лицом к животу. Его плечи задрожали и он начал плакать, а вместе с ним и я.

Потом Миша встрепенулся, подскочил на ноги, я взвизгнула, когда он подхватил меня на руки:

— Миша, что ты….делаешь? — рассмеялась я.

— Вероника, ты себе представить не можешь насколько я счастлив! Я ехал за тобой, но обрел еще и ребенка!

Из его груди раздался победный клич и я снова рассмеялась. Тугой комок страха, что сидел во мне окончательно растаял.

Широко шагая, любимый отнес меня на диван, а сам сел рядом.

— Ты должна мне все рассказать? Ты уже знаешь кто у нас родиться? — его глаза светились счастьем, а сам он не переставая улыбаться целовал мои руки.

— Нет, не знаю, мне не делали УЗИ, — пожала плечами, мне столько всего хотелось рассказать, поделиться эмоциями и переживаниями, но вдруг мой желудок издал протяжный звук.

— О! Малыш проголодался, — Миша рассмеялся, дотянувшись до телефона он заказал обед в номер.

— Я правда не сплю? Ты правда приехал за мной? — задала я глупый вопрос.

— Правда, я ведь так виноват перед тобой, уехал на один месяц, а прошло четыре. Иногда меня охватывало такое отчаяние, что ты считаешь меня обманщиком, а когда ты вдруг пропала то я предпринял все возможное, чтобы разыскать тебя. Почему ты ушла из дома?

— Меня хотела выдать замуж, — поежившись сказала, отвернувшись к окну.

— И ты ушла из дома, потому что верила мне?

— Да, по другому и быть не могло, правда были моменты отчаяния, но мне всегда везло на подруг, — тихо захихикала, а Миша притянув меня к себе поцеловал в висок.

— Я буду благодарен им всю жизнь, — прошептал он мне на ушко. — Вероника, ты обследовалась у врача, с малышом все в порядке? Что-нибудь нужно?

— Все в порядке, скоро делать УЗИ, как раз бы узнала кто там Александр Михайлович или Анна Михайловна, — лукаво сказала я, Миша задумался на мгновение.

— Мне нравится, но обследоваться ты будешь не здесь, сегодня ночью мы улетаем.

— Куда?

— Вероника, мы не будем жить в этой стране, для меня это больше не доступно. Эти дни в Москве можно сказать последнее прости этому городу, но я обязан спросить тебя, поедешь ли ты со мной?

— Ты еще спрашиваешь? — грозно сказала я, уперев кулаки в бока. — Я столько тут пережила, любила, верила, чтобы остаться здесь?!

— Ну-ну тише, однажды ты поругала меня, что я решаю все за тебя, поэтому и спрашиваю.

— Сравнил, — пробурчала я. — Расскажи лучше, что там с тобой происходило?

В дверь номера участливо постучали, это принесли еду. Пока я не съела все до последней крошки Миша не начал говорить.