Верь мне

Восемнадцатая глава

Сегодня суббота. Мне нужна услуга.

Я последний раз пытаюсь запихнуть книжный стеллаж в свою машину, а затем признаю поражение и прислоняюсь к своей Корроле, чтобы подумать. Он сказал, что должен мне услугу, верно? Так ведь он сказал. Потому не страшно, если я попрошу о ней? Я могла бы написать ему сообщение и посмотреть, ответит ли он. Если нет, то и ладно. Знаю, у Софи и Люка есть свой внедорожник. Но Кристине всего три недели, мне не хочется беспокоить их.

Я постукиваю ногой по лужайке и пробую набраться смелости, чтобы написать сообщение. Я такая глупая. Это же просто смс. Парню, с которым переспала. Он же не абсолютный незнакомец. Да и эта услуга не велика. Но я ненавижу просить о помощи. И что, если он откажется? Я буду чувствовать себя глупо, а это я тоже ненавижу.

Хлоя: Занят?

Бойд: Нет.

Хлоя: Мне нужна помощь в перевозке кое-чего.

Хлоя: Если ты не занят.

Хлоя: И не против.

Бойд: Скоро буду.

Хлоя: Я не дома. Эта штука не помещается в мою машину. Но не суть. Я справлюсь.

Бойд: Просто дай мне адрес, Хлоя.

Хлоя: Одну секунду.

Я бегу по подъездной дорожке и спрашиваю у дамы адрес ее дома, а потом пишу его Бойду. Он отвечает, что уже едет. Так что это было безболезненно, — думаю я. У него займет около пятнадцати-двадцати минут, чтобы добраться сюда, потому я оставляю шкаф возле своей машины и иду к дому по соседству. Я нахожу очень крутую старую рамку и миску, которой точно больше лет, чем мне, но винтажный рисунок на ней делает меня счастливой, так что она мне нужна. К тому же стоит всего два доллара. Я забрасываю все это к себе в машину, когда появляется Бойд. Машу ему, и он паркуется перед моей машиной, а затем выходит и направляется ко мне. На нем надеты джинсы и одна из тех футболок с длинным рукавом, что он купил, когда мы были вместе в Нью-Йорке пару недель назад. Она идеально на нем сидит и напоминает мне, что я определенно в курсе того, как выглядит его грудь без рубашки. Чувствую, как краснею и быстро пытаюсь подумать о чем-то другом.

— Спасибо, что приехал, — заговариваю, не глядя на его грудь.

— Хлоя, это гаражная распродажа, — заявляет он об очевидном, глядя вдоль улицы, а после снова на меня.

— Ты хочешь пройтись по округе до того, как мы загрузим шкаф? — спрашиваю, указывая на книжный стеллаж, что на десяток сантиметров больше размера, который можно втиснуть в мою машину.

— Нет. — Он смеется. — Нет, я в норме. Спасибо. — Он осматривает меня с головы до ног, а затем протягивает руку и вытирает что-то у меня со щеки. — Тушь, — говорит Бойд.

Я чувствую себя взволнованно, гадая, смеется ли он с моего шопинга на гаражной распродаже.

— Это весело, — бормочу, скрещивая руки на груди.

С секунду он кажется растерянным, после чего кивает.

— Конечно. Ты закончила? Мне стоит это загрузить? — Он похлопывает по книжному стеллажу ладонью.

— Ага, я готова. Спасибо за услугу.

Бросив на меня еще один быстрый взгляд, Бойд хватает стеллаж и идет к своему внедорожнику. Затем мы оба забираемся в собственные машины, и я следую за ним обратно ко мне домой.

Как только мы заходим в квартиру, он устанавливает стеллаж туда, куда указываю.

— Он милый, — комментирует Бойд, отступая и разглядывая его на новом месте. — А теперь что?

А теперь что что?

— Это все. Спасибо, — произношу немного смущенно.

— Пообедаем, — отвечает он.

— Пообедаем? Гм, ладно, мне нужно в прачечную и еще кое-что сделать.

Он буравит меня хищным взглядом и подходит ближе. Я делаю шаг назад. Затем еще одни, пока не натыкаюсь спиной на стену. Он наклоняется и, думаю, собирается поцеловать меня, но тут Бойд убирает прядку волос мне за ухо и шепчет:

— Я постираю твои вещи.

У меня уходит минута на осознание смысла его слов, потому что его тон был скорее сексуальным, чем услужливым. Мой разум должен догнать слова и тот факт, что он только что предложил постирать мое белье, а не нагнуть меня над кухонным столом. И когда я осознаю это, начинаю хохотать. Толкаю его в грудь и смеюсь так сильно, что тихо фыркаю.

— Что это было? Подкат, который используешь на донимающих тебя домохозяйках? Я постираю твои вещи. — Еще один смешок-фырканье срывается с моих уст, и я хлопаю рукой по губам перед тем, как добавить. — Ой, не могу.

Бойд просто подмигивает мне, а затем идет в ванную и выходит с кучей полотенец в руках, после чего идет к шкафу, где находит корзину для белья и добавляет в нее полотенца перед тем, как схватить ее и направиться к входной двери.

— Эй! — возражаю я.

— У тебя здесь есть стиральная и сушильная машины? — Он останавливается перед дверью и оглядывается. — Не думаю. Пойдем. — А затем открывает дверь и выходит.

Что. За. Чертовщина?

— Бойд! — Я следую за ним в коридор. Но он уже прошел мимо двух дверей к тому времени, как могу его догнать. — Ты не можешь просто взять и украсть мое белье. Это странно. И довольно жутко.

— Думаю, ты пытаешься вспомнить слово «Спасибо». Я ведь оказываю тебе услугу. Можешь воспользоваться стиральной и сушильной машиной у меня дома.

— Гм… — Я смолкаю.

— Пожалуйста. Захвати сумочку.

Дело в том, что ему сложно отказать. И от того, как он смотрит на меня, становится приятно. Так, словно он по-настоящему видит меня, что крайне захватывающе, но и невероятно ужасающе одновременно. Так что я следую за ним к его машине и сажусь в нее.

К его дому, оказывается, недалеко ехать — меньше двух миль — но это Централ Сити, Филадельфия, так что мы задерживаемся в пробке. Он заезжает на крытый паркинг и занимает, очевидно, забронированное для него место, а затем мы идем в здание. Оно очень современное и индустриальное, интерьер коридоров по стилю похож на отельный. Но когда мы входим в его квартиру, я осознаю, что это лофт. Сногсшибательный выносящий мозг лофт. Деревянные полы подыгрывают бетонному потолку и подчеркивают воздуховоды. Стены представляют собой смесь гипсокартона и цемента, разбивая пространство идеально размещенными художественными работами, а широкий экран ТВ закреплен прямо к стене. Здесь же стоит обеденный стол, за которым с легкостью могут сесть шесть человек, но он выглядит так, будто никогда не использовался, а кухня представляет собой идеальное сочетание современного стиля с теплыми нотками. Вокруг огромного острова стоят стулья, и кажется, эту зону используют постоянно. Металлическая лестница ведет на второй этаж, который, предполагаю, представляет собой спальню лофта, а на противоположной стене расположено окно от потолка до пола.

Кто бы ни декорировал это место, думаю, его бы передернуло от моего собственного секонд-хенд стиля, но у меня это не вызывает негатива. Совершенно наоборот. Это очень привлекает. Так что я не играю в вежливость, вместо этого расхаживаю по квартире и разглядываю все.

— Что думаешь? — спрашивает Бойд, когда поворачиваюсь к нему.

— Когда я была ребенком, у меня была книга о маме и папе, медведях, и их двенадцати медвежатах. У всех малышей медвежат были собственные стволы деревьев, за исключением младшего. Он был слишком мал, чтобы иметь собственное дерево, так что все еще был с мамой и папой. В любом случае, у остальных одиннадцати были свои деревья, и каждое отличалось от другого. Они были украшены в соответствии с их особенностями. Я была немного одержима этой историей.

— Ты так говоришь, что тебе нравится мой дом?

Я смеюсь.

— Да. Он тебе подходит.

— Прачечная наверху, — говорит он. — Иди за мной.

А затем взмывает вверх по лестнице, пока я плетусь за ним. Я оказалась права, предположив, что наверху спальня лофта. Полустена ограждает комнату от нижнего пространства и создает некую конфиденциальность. Но сверху вам все еще открыто все великолепие вида из огромного окна. Я рассматриваю его спальню — и кровать — когда осознаю, что Бойд уже включил воду в машинке в прачечной рядом со спальней и забрасывает в нее мои полотенца.

— Эй! — Я вхожу в комнату и выдергиваю у него из рук корзину. — Ты не можешь стирать мое белье.

— Могу, — отвечает он невозмутимо. — Как думаешь, кто стирает мое?

— Нет. Я имею в виду, что конечно, ты способен на это, но не прикоснешься к моему белью и другой одежде.

— Я был внутри тебя. Так что думаю, прикосновение к твоему белью не считается посягательством на личную жизнь.

И вот так, все становится странным. Я краснею. Реально ощущая, как горит мое лицо. Заглядываю в машинку и наблюдаю за тем, как она наполняется водой, гадая, странно ли все происходящее для меня, или он тоже это чувствует; но при этом не мне хочется смотреть ему в лицо, чтобы узнать ответ.

— Хлоя. — Он произносит мое имя так тихо, но я все равно слышу его за шумом воды. Его голос осторожен, тон беззаботен, и я поднимаю взгляд, встречаясь с ним глазами. — Это не должно быть странным.

Ладно. То есть, он тоже это чувствует. Я выдыхаю и киваю.

— Нет?

— Нет. Кроме того, это всего лишь полотенца. — Затем он наклоняется ко мне, чтобы достать порошок у меня за спиной. На секунду я перестаю дышать, когда его тело прижимается к моему. Воспоминания о последних выходных проносятся перед глазами, и я чувствую напряженность. Через мгновение он отступает с порошком в руках, и я выдыхаю, наблюдая, как Бойд измеряет количество моющего средства и засыпает его в машинку, а затем закрывает крышку.

Я просто стою там и гляжу на него, не двигаясь. Он выгибает бровь, после чего опускает руки мне на плечи и разворачивает меня.

— Пойдем обедать, — говорит он.

— Пойдем, — соглашаюсь. Я замираю в верхней части лестницы и машу в сторону окна. — Здесь, должно быть, невероятный вид ночью, — говорю, а затем съеживаюсь. Святой бычок, это прозвучало так, будто я приглашаю себя остаться на ночь? — То есть, я могу себе его представить, — добавлю и качаю головой, ускоряя шаг. — Эй, а знаешь, почему Адель перешла дорогу?

— Не-а.

— Чтобы поздороваться с другой стороны.

Мы достигаем низа лестницы, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Бойд смотрит на меня в ответ с неоднозначным выражением лица.

— Да ладно, эта шутка хорошая.

— Она нечто, — соглашается он. — Что хочешь на обед?

— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Сэндвич?

— Значит, я выиграл джекпот.

Мы покидаем его квартиру и направляемся по Южной улице к Пятой, затем срезаем по Брейнбридж до Четвертой. Он предлагал поехать машиной, но я выбрала пешую прогулку. Слишком скоро погода изменится, и прогулки станут кошмаром. Сейчас же на улице еще приятно, и грех этим не пользоваться.

— Спасибо, что помог мне привезти домой книжный шкаф, — благодарю, пока мы идем. Не уверена, почему мы все еще вместе. Почему он захотел пообедать, предложил использовать прачечную у себя дома.

— Без проблем. Мне же нужно отрабатывать те услуги, что задолжал тебе, а?

Услуги?

— Сколько конкретно услуг ты мне должен?

— Две.

— Две?

— Ага. Было три, но я оказал тебе одну, когда помог со стеллажом. Так что две.

— А когда это мы решили, что ты должен мне три услуги? — Этот парень ведет счет как настоящий госслужащий.

— А разве нет? — Он выглядит абсолютно растерянным, думая, что ошибся в подсчетах. — Мы на месте.

— Знаменитые деликатесы на Четвертой улице, — читаю с вывески, пока Бойд держит открытой дверь. — Никогда здесь не была.

— Как так? Хлоя. — Он качает головой и цокает языком. — Что же ты за филадельфиец?

— Ну, я из Коннектикута, так что…

— Слабая отмазка, Хлоя. Слабая.

Мы занимаем столик, и Бойд заказывает две крем-соды. У этого места старомодная ретро атмосфера, отчего кажется, будто ему уже вечность, словно оно было здесь всегда, а взгляд в меню подтверждает это. На обложке гордо красуется штамп «Открыты с 1923». Я листаю меню, и когда официантка подходит к нам снова, мы заказываем одно и тоже — сэндвич с индейкой.

Затем я какое-то время смотрю на Бойда, пытаясь определить, чего он хочет.

И хочу ли я дать ему это.

А после начинаю немного паниковать. Что, если он хочет начать неловкий разговор? Еще более неловкий, чем я сама? Или спросить у меня о моей секс-истории? Или о том, жульничала ли я во время теста в третьем классе миссис Каллам?

Ладно, признаю, последний вариант немного специфичный, так что скорее всего не всплывет в разговоре. Но я все еще немного стыжусь за то, что сжульничала.

— Ты бы лучше съела черствый крендель или черствый Читос?

— Что? — Я поднимаю на него взгляд, сомневаясь, что правильно расслышала. Он наклоняет голову, кивая, словно говорит «ты правильно меня услышала», но все равно повторяет вопрос. — Гм, думаю, черствый крендель.

— Выберешь неделю без интернета или без кофе?

О, мы играем в «одно из двух зол».

— Интернет. — Я улыбаюсь. — Думаю. Постой, может, кофе? Нет, интернет.

— Ты бы хотела больше сыграть в квиддич или заполучить на один день плащ-невидимку?

— Ты только что попытался проверить не фанат ли я Гарри Поттера.

— Так и есть.

— Ну, не уверена, что они равнозначны. — Я качаю головой и тихо стону. — Кто захочет играть в квиддич? Но плащ невидимка — вау. — Я вздыхаю, на моем лице отражается мечтательное выражение.

Бойд просто смотрит на меня, словно решил не двигаться, пока не отвечу.

— Квиддич. — Наконец смягчаюсь я.

— Почему?

— Кажется, это весело. К тому же плащ невидимка пригоден в основном для шпионажа, верно? А мне не нужно ни за кем шпионить, так что это было бы пустой тратой возможности.

— Нет смысла в расточительности, — соглашается он.

— Плюс, я всегда подозревала, что очень хороша в квиддиче. — Не могу сдержаться. Эта фраза выходит немного самодовольной. Бойд глядит на меня две секунды, а затем взрывается смехом.

Когда нам приносят еду, у меня отвисает челюсть.

— Бойд, здесь достаточно еды для четверых. Почему мы не разделили один сэндвич?

— Нам могут понадобиться остатки. Стирка белья — серьезное дело.

Он произносит стирка, но не уверена, что парень думает именно о ней. Я вытягиваю половину индейки из булочки, так, чтобы сэндвич поместился мне в рот, и откусываю, но мой взгляд с тоской устремляется к пекарне, мимо которой мы прошли по дороге сюда.

— Ты все еще можешь заказать десерт, если доешь свой сэндвич, Хлоя.

— Я не об этом думаю, — возражаю я.

— Ага, об этом.

Он прав, конечно.

— Откуда ты знаешь?

— Читаю твои мысли?

— Не думаю, что ты можешь читать мои мысли. — Я наклоняю голову и скептически гляжу на него. Мы бы не выбрались из его квартиры, если бы он мог читать мои мысли.

Но Бойд лишь выгибает бровь и улыбается так, как может только он. От этого мое сердце учащенно стучит, а нервы воспаляются. Время сменить тему разговора.

— Так плохо, что у тебя нет кота.

— Кота? Почему? — Он хватает кусочек картошки фри и кладет его в рот целиком.

— Все эти остатки индейки. К тому же те окна у тебя дома. Кот бы полюбил их.

— Как бы я его назвал?

— Кота?

— Да.

— Тискалотик, — предлагаю я.

— Очень специфичное имя.

— Да. — Я киваю и тоже беру кусочек картошки. — Но и твой кот был бы особенный. Я бы не хотела называть его как-то обыденно, типа Том. У всех есть кот Том.

— Конечно, — соглашается он, кивая.

Мы заканчиваем есть, наши обе половинки бутербродов упаковывают на вынос — а еще черно-белое печенье для меня — и мы направляемся назад к Бойду.

— Расскажи мне историю о преступлении.

— Историю о преступлении? Это типа сказка для девочек, помешанных на криминальных сериалах?

— Именно! — отвечаю я немного с волнением, пока размахиваю пакетом с остатками еды. — Ты меня раскусил!

— Точно, — соглашается он. — Ладно, дай подумать, — говорит он и, ну, очевидно, же это меня заводит.

К тому же у Бойда сегодня имеется щетина. Не уверена, что видела его раньше небритым. Ему идет. Хотя чисто выбритый он тоже красив. Вот черт, мне трудно представить, как бы он мог выглядеть плохо. И не могу ни проверить, как хорошо сидят на нем джинсы, когда мы останавливаемся, чтобы перейти улицу на углу Южной и Пятой. А затем гадаю, займемся ли мы снова сексом, потому что на прошлых выходных было… В общем, я хочу сделать это снова. Я наполовину потеряла веру в то, что секс — это нечто большее, чем неловкий обмен, в результате которого ты чувствуешь себя слегка приятно. Но Бойд заставил меня понять, существует нечто, что я упускала. Интересно, как эта щетина будет чувствоваться на моей коже, и только ли я одна из нас думаю о подобных вещах.

— Хлоя. — Он на пару шагов впереди меня и поворачивается, вопросительно глядя на меня. — Зеленый свет, — говорит Бойд.

Ладно. Может, я одна думаю о грязных вещичках посреди Южной улицы. Кроме того, уверена, он поймал меня за разглядыванием его задницы.