Ветер Безлюдья

Слежка

На безлюдной улице не было никого. И фонари, что горели по дороге к метро, замерцали и стали тускнеть. Последней яркой картинкой в голове прошло сравнение выхода из циркового шатра, где все ослепительно, живо и шумно, наружу. Вот в такую, обыкновенную жизнь, которая каждый день.

Пока шла, переключилась мыслями, что сейчас дойду до станции и снова окунусь в слежение камер, шум, яркость и оживление, только совсем другого рода. А трущобы, — место уединения, тишины и умирания, останется позади. Включив плейлист на персонике, решила развеяться этнической музыкой. Танцевальные ритмы, лиричные мелодии, — все вперемешку под стать настроению.

«…и я нашел тебя. Найду и его!..»

Голос, низкий, с оттенком злой радости перебил музыку и пригвоздил меня к месту.

«…иди, иди. Чего встала?»

Шум в ушах помешал расслышать, что дальше. Судорожно вытащив один наушник, чтобы слышать окружающее пространство, заозиралась. Но заморожено, еле поворачивая шею. Рядом никого. Глаз не видел, а феномен чтения мыслей уже словил в доступном радиусе преследователя. Кто это? Где он?

То, что человек опасен, сомнений у меня не было. Но сама мысль показалась дикой — это не про меня. Это не из моей жизни. Проживать в Сиверске и реально верить в то, что здесь можно стать жертвой преступления? Даже в трущобах? Здесь нет никого, кроме нищих, больных и старых. А ведь Гранида держали в плену где-то тут.

«Куда смотришь? Кого ищешь? Иди дальше… Чего испугалась?»

Я не испугалась. Я собралась, внутри как пружинки взвели, и по спине прокатился не холод страха, а напряжения и готовности бежать. Но ноги оторвала от асфальта без спешки, пошла вперед как обычно, вся превратившись в слух. Голос был молодой, хоть и низкий.

До самого входа в метро так и не заметила того, кто шел за мной или параллельно со мной. Хорошо прятался, хорошо следил!

На станции прошла к первой же платформе, где ждали люди, и меня нисколько не волновало — куда понесет вагон. Мне не надо домой, мне в первую очередь надо из трущоб! Как вычислить преследователя?

Как на зло, ни с одной стороны поезд не шел. Долго. Или мне только казалось, что долго. Еще спустились люди — мужчина, мужчина и девушка вместе, две женщины. Все молодые, одеты по-разному, — родня трущобных, как я? Никто из мужчин не выдал себя ничем. Один погружен в экран, пара шепчется друг с другом.

Услышав звук с другой стороны платформы, я перешла туда. Эта линия шла из центра — еще дальше, в другой район, и желающих ехать в эту сторону нет. Вагон был практически пустой, и я, решив, что лучше совсем без людей, чем с неизвестными трущобными попутчиками, перешла туда и уверенно зашла в двери. Главное — уехать, а дальше я пересяду на следующей станции и без опаски вернусь домой.

Несколько положенных секунд двери были открыты, и в последний миг объявления «осторожно…» мужчина и девушка заскочили следом за мной.

«Вот зараза…»

Я снова услышала голос в одном не снятом наушнике, а он скользнул по мне нарочито равнодушным взглядом.

«Поняла что ли? Пялится. Ну и черт с ней. Мое дело идти за ней, узнать, где живет, и пусть смотрит… смотри на меня, смотри!»

Он снова глянул и даже на этот раз улыбнулся. Невинно так.

А с чего я решила, что он один? Потому, что только его мысли слышала? И, какое же это счастье, что на самом деле это не оказалась группа из трех-четырех уродов… с ним девушка. Девушка своим присутствием сбавила уровень восприятия опасности. Они следили за мной, вели, не в их планах нападение и причинение вреда.

При обманчивой улыбке взгляд незнакомца был странен. Светловолосый, высокий, он был по-юношески худ и даже издалека сошел бы за каланчу-подростка. Девушка рядом тоже из-за маленького роста и субтильности выглядела моложе. Но при ближайшем рассмотрении — обоим за тридцать.

«И куда едем? Неужели обратно в трущобы?..»

Такая странная ситуация, что я невольно сравнила двух блондинов, с которыми сегодня столкнули меня события — редактора и этого парня. Елиссарио мне не понравился, и не потому что игнорил со встречами и уперся с контрактом, а по нутру чуяла. Красивым был, ухоженным, даже с шармом — а мне оказался неприятен, никогда бы больше таких не встречать. А этот незнакомец, не смотря на мысли, на слежку, на злой взгляд — импонировал. Потому что слышала его мысли? Потому что на самом деле он хороший человек?

Но все же вести эту парочку к себе домой не собиралась. Я набрала номер следователя. Автоответчик Андереса Черкеса отправил меня на голосовую почту, которая обещалась быть проверенной в первый же рабочий день. Увы, личного номера не было. А кому звонить?

После следователя, мысль перекинулась к исконному защитнику — отцу. Но папа, я знала, слишком разволнуется от позднего вечернего звонка, и вытаскивать его на окраину — он потом не сможет избавиться от тревоги за меня, и нервы источит. И кто еще? Ни братьев, ни друзей-мужчин, ни коллег, кому можно позвонить с возгласом «выручи меня, приедь и проводи» не было.

Прокручивая список нашла недавно добавленного Гранида и Тамерлана. Первый — не вариант, тем более, что вернувшаяся способность думать, подсказала мне, что все эти приключения из-за него. Они за мной следят, чтобы на него выйти. Хотя… они что же прознали, что он под моей опекой?

Я нажала на вызов Тимуру, если и его линия только служебная, то выбираться придется без помощи.

— Да? — Я расслышала его удивленный тон и этот голос немного перебил затихший в ругательствах голос из наушника. — Добрый вечер.

— Здравствуйте… Это Эльса, вы помните меня? По делу Горна.

— Да, я внес ваш номер. Что-то случилось с ним?.. Срыв?

— Нет.

— Сегодня короткий день, это я задержался по служебным делам и забыл про линию. Со всем уважением, могу проконсультировать по телефону. Что у вас случилось?

Я понизила голос почти до шепота. Пара стояла далеко, но оба заметили звонок, видели, что я говорю, и мне не хотелось, чтобы они поняли смысл.

— Мне нужна ваша помощь. — Без тени смущения попросила я и посмотрела маршрут на схеме вагонного слайда. — Вы можете приехать на станцию Парк Картаурова? Я все объясню при встрече.

Со стороны собеседника повисла пауза. Представив на миг бедолагу соцработника, застрявшего где-то в своем кабинете так поздно в предновогодний день, даже обругала себя за наглость. Ведь могла выбраться из проблемы сама, зачем тревожить посторонних? Но ведь взяла и позвонила…

— Если вы в опасности, дайте сигнал с персоника, или подойдите к будке с заявлением, они есть на каждой…

— Я пыталась связаться с Андересом Черкесом. Он не доступен, а это касается как раз дела Горна, и я… за мной следят двое — парень и девушка. Я не могу привлечь много шума, я боюсь сделать что-то не так. Помогите мне, пожалуйста.

Вздох и невнятное мычание выдали колебания социального работника на такую очень нестандартную просьбу. В итоге он коротко и решительно сказал:

— Ждите. Не поднимайтесь наверх. Пока вы под камерами, никто вам ничего не сделает, я уже выхожу.

На станции Картаурова парочка вышла вместе со мной и на ней же осталась — пошли к выходу вместе, но когда я повернула назад, сделали тоже самое. Я встала у стенки, у самой панели вызова помощи, слушала мысли и старалась запомнить, как можно больше.

«Позвонила кому-то, ждет, но не полицию. Все напрасно… Плохо, что с Каринкой засветились, а она ведь отговаривала меня… Глупая идея, — не найду беглеца. Самому тошно, но цель важнее… совесть, где я тебя потерял?»

Тут девушка что-то сказала ему и они стали шептаться. У нее было виноватое лицо. Ни слов, ни мыслей не слышала, но по невербалике поняла — уговаривает его отступить, не ждать неизвестно чего. Парень подтвердил мои догадки мыслью:

«Зачем она пошла со мной? Нужно всегда одному! А теперь хоть в глаза не смотри… Но только Кари знала, как эта рыжая выглядит, она могла точно ткнуть пальцем… зря что ли? Столько выискивать, шарить по трущобам, караулить у станций! И все зря? Нет, не уйду… не уговаривай… не уговаривай!..». Но в слух ей сказал что-то не громкое.

За следующие двадцать минут на станцию спустились двое. Посторонних. Сели в первый же поезд и уехали, а я все ждала пассажиров с той линии, с которой должен прибыть мой спаситель. Сообщение от него пришло первым: «Эльса, я почти на месте. Как прибудет поезд в сторону города, садитесь в вагон и уезжайте. Того, кто за вами последует, я отвлеку и задержу. Позвоните мне, как доберетесь до дома».

Станция была длинной и его вагон оказался дальше, я заметила полную фигуру Тамерлана, когда он вышел из-за колонны. Последний раз, когда я видела его в кабинете следователя, он казался апатичным, обрюзгшим не по возрасту. Одутловатость его никуда не делась и темные круги под глазами выдавали переутомление, но вот общее выражение лица не походило ни на то, какое я видела в первые в вагоне, ни тогда в кабинете, — оживленное, сосредоточенное. Даже походка была деловито быстрой.

Тамерлан оглядел станцию, заметил меня, замешкался и ушел обратно, к дальней стене с автоматами.

Незнакомец вместе со своей Кариной, зацепили его взглядом и держали во внимании пока тот покупал бутылку минералки. Услышать мысли Тимура я не могла — или тот был слишком далеко, или трансляции не смешивались. Соцработник сделал глоток и никуда с места не уходил.

«Сообщения читает… никак помощничка ждет… ну, посмотрим. Ты мой шанс, рыжая… я узнаю, где ты живешь…»

Когда послышался гул поезда с нужной мне линии, я едва удержалась от того, чтобы не перескочить на край платформы. Вагоны остановились, двери открылись, и как только я увидела краем глаза полную фигуру соцработника, подвалившего решительной походкой к моим преследователям, как только услышала, что он что-то им говорит, я рванула в поезд, и с облегчением поняла, что успела это сделать в одиночестве.

Трансляция мыслей пропала, в ухо вклинилась тишина.

Добиралась я с пересадками, долго, и решилась позвонить Тамерлану из общего холла, не заходя домой. Тот ответил на вызов сразу:

— Все хорошо?

— Да. А у вас?

— Все получилось лучше, чем я ожидал. На станции больше и не было никого, гадать не пришлось. Они выглядели безобидными. Я перешлю следователю информацию о случившемся, если это по делу, то он по камерам их вычислит.

— Спасибо, вы меня спасли, — заявила я без доли иронии.

— Ну, — он замялся, — вы застали меня врасплох. Думать пришлось на ходу. Эльса, я служебную линию сейчас отключу, а вам перешлю личный номер. Будет нужно, я на связи и в праздники. И, думаю, увидимся на вызове у Черкеса.

— Еще раз спасибо, Тамерлан.

— Что?..

Я прикусила язык, поняв, что ляпнула прозвище, которое никогда не слышала живьем, а только прокручивала в голове. Оно так ловко прилипло у меня к соцработнику Тимуру, что я и в мыслях его так называла.

Но вместо «Извините…» или других объяснений, нажала кнопку завершения вызова и скривилась как от зубной боли. Пусть он подумает, что ослышался! Пару секунд спустя в список контактов прилетел и второй номер соцработника.

Прежде чем открыть дверь домой, во мне опять колыхнулось нечто детское. Чувство оттуда, когда мальчишка защищает девчонку от хулиганов. Храбрый Тамерлан. А ведь это его прозвище с самого детства, уверена!