Ветер Безлюдья

Стычка

Относительность времени — вот, что полезло в голову, когда прошло… сколько? Не имея возможности посмотреть в экран, почитать, послушать музыку, сделать хоть что-то, чтобы скоротать ожидание, — можно потеряться. Сидеть на асфальте было неудобно и холодно. Сносно, если все время менять позу, но тело разнылось. Свежий ушиб, старые ушибы. Организм расклеивался, словно заявлял, что больше тонус событий и открытий он держать не может. Я не осмысляла ничего из узнанного, не думая ни про редактора, ни про то, как все расскажу Андрею, что буду делать сама с этим знанием. Не возвращалась мыслями к Илье и Карине, к друзьям или родителям. Все задачи ушли на задний план, оставив меня один на один с приятным чувством, от которого хорошо теплело в сердце.

Послышались шорохи. Трущобы с самой весны по август зарастали травой, и только перед осенними холодами ее местами скашивали и вывозили, поэтому воздух вечером наполнялся звуками стрекочущих кузнечиков и вот такими шорохами. Здесь же водилось и много котов, — бродячих или тех, кого выпускали из квартир. С собаками гор. управление было строго — псы могли стать агрессивны, сбиваться в стаи, а на котов закрывали глаза. Эти животные помогали с подвальными крысами вдобавок. Шорохи сменили утробные звуки и резкий мявк двух завсегдатаев.

Как долго Граниду сюда добираться? Будет он выжидать время после полуночи? Стоило ли мне попытаться перебраться подальше от этих мест, чтобы сбавить риск?

Шаги. Немного по тротуару, потом в траве. Шепот:

— Ромашка… дом длинный, а это уже четвертый заросший балкон. Выходи, если тут.

Я схватила рюкзак и с удовольствием распрямилась, когда вылезла из укрытия.

— Спасибо, что выручил.

— Было бы лучше, если бы ты позвонила до того, как собралась сюда. Или ты на такое приватное свидание бегала, что лучше без свидетелей?

— Я не собиралась в трущобы, это тот судьбоносный случай, который нельзя упускать. Погоди, затекло все… — Покрутившись на месте, дрыгнула ногами по очереди и отряхнула штанины. — Сколько сейчас времени?

— Минут десять первого.

— Я тебя от?..

— Стоп, — Гранид категорично махнул мне рукой, — только вякни извинения, пойдешь домой сама.

— Хорошо. Я тебя отвлекла от очень важных дел, надеюсь?

— Да.

— Мне до дома тети нужно добраться, почтовый ящик проверить — письмо жду. Раз уж здесь, дойдем?

— Дойдем. С другой стороны.

Трущобы ночью были немного другими трущобами. Тихими вдвойне. Зимой оживляли картинку огни нижних окон заселенных домов и редкие фонари. Днем больше прохожих. Летом по вечерам часто слышался звук телевизора. А теперь — почти все освещение после полуночи было отключено, горели лишь местами подъездные лампы. Дома панельным лабиринтом возвышались над зеленью и тонули во мраке и тишине, — казалось, что весь старый Сиверск не жилой.

Мы шли, не разговаривая. Я смотрела под ноги, иногда на спину Гранида, стараясь идти как можно более бесшумно. Удивлялась недавнему волнению и даже страху — сделать дозвон и озвучить просьбу. Сейчас мне было спокойно, как будто так и должно быть. А над своими тревогами можно посмеяться. На лугах мы так шли до ручья или до холма с трансформаторной будкой — он впереди, я за ним «хвостиком», молчали каждый о своем, пробираясь через высокую траву и перепрыгивая канавки.

— Тебя по адресу старухи караулили?

— Да. Узнали… Главное, чтобы не смогли вдруг по геолокации персоника вычислить. Тогда всегда будут знать, где я.

— Вычислить могут. Но для этого даже полиции нужно брать разрешение и оборудование у инстанций повыше. Так… — Мы остановились, а Гранид указал на сирень. — Топай туда, сиди тихо. Какой почтовый ящик и где ключ?

— Тридцать седьмой. Ключа нет — оттолкни дверцу назад, потом на себя — откроется.

— Все, больше там ничего не надо? В квартире?

— Нет.

Он ушел дальше, а я осталась возле высокого куста, одной ногой в укрытии, а в целом — высунувшись и наблюдая за домом и подъездом. Гранид отдалился шагов на пятьдесят, попал в круг подъездного света, взялся за дверь и, как только вошел внутрь, я заметила движение тени со стороны — с торца дома. Эльса жила во втором подъезде, и от силы нужно полминуты чтобы неспешная тень перекрыла ход обратно. А вдруг кто-то ждал и внутри!? И лишь одни ушли в двенадцать, а другие сменили их на ночь?

— Вот же я дура…

Это мог оказаться случайный человек, дедушка-романтик, любящий гулять под луной, — я отмахнулась от бредовых предположений и уже с более быстрой скоростью, но оставаясь не замеченной, перебежала ближе. Человек не спешил — Гранид был явно не женщиной, если караулили они меня, просто соглядатай решил проверить — кто, что, и замер за подъездной стенкой возле замурованной дверью бывшей мусорки. Проверить почтовый ящик — минута, и Гранид выйдет…

У последнего рубежа, где еще не попалась на глаза, я тоже замерла, лихорадочно думая и все обшаривая взглядом. Ничего! Рядом только площадка с ржавой каруселькой конусом и две железные сушилки буквой «т», — одна на боку с вывернутым из асфальта основанием. Не успев и додумать, что буду делать, я схватила один кусок плотного крошева, вполне похожего на камень, и замахнулась. Секунда колебания, — в тень не попаду, швырнула в окно над козырьком подъезда.

Звон!

Все — в ушах у меня чуть зашумело, волоски на руках встали дыбом и к затылку подобралась прохлада ощущения настоящей опасности и готовности действовать. Человек был не один — двое. Звук от движения слева — и я интуитивно отпрянула назад, в сторону, перепрыгнула темное препятствие в траве, не успев распознать — что это. И не важно. Вокруг меня образовалось суженое пространство, утопающее в полумраке и полное больше звуков, чем видимых фрагментов. Спасение было в одном — скорости и ловкости. Без оружия в руках, без физической силы, я проиграю, едва позволю себя схватить.

Оказавшись за каруселькой, сделав ее своим убежищем ненадолго, успела охватить сразу все — двух людей, загоревшийся свет в окне первого этажа, два прямых выхода с площадки и третий — через проплешину в кустах. Бежать!

Было бы умнее, рвани я прочь как можно дальше, уведя преследователей от Гранида и скрывшись самой? А если догонят… они тяжелее, но это не значит, что я бегаю быстрее них.

— Да не тронет тебя никто…

Оба даже притормозили, попытавшись сыграть в миролюбие, но проверять — времени не было. Дистанция — мой козырь. И я побежала.

Столько лет видеть этот двор, — и зимой, и в весну, и в осень, когда ветки голые, а грязь засыпана листьями, и не выучить его волей не волей? Даже в полутьме я петляла без запинок, со вспышками в мозгу — что тут наполовину врыт в землю бетонный корпус мусорки, а здесь — давно снят бордюр. У третьего подъезда начинается стена шиповника без проходов, а под окнами — крашеные шины бывших клумб, зигзагом. Если отбежать к дороге — я могу протиснутся в прореху прутьев забора, часть которого осталась от старой платной парковки. Он короткий, но для обхода и пяти метров нужно время, которое сейчас на вес золота для меня.

И силы… и дыхалка… — все на вес золота.

Я сделала почти круг — длинный, петляющий овал, возвращаясь к подъезду Эльсы, решая — забежать ли и спрятаться, вломившись к пожилым соседям в квартиру? Шансы на успех есть? Как заметила — один, разгадав цель, побежал по прямой траектории — не за мной, а туда, куда я только хотела добраться. И застрял… уже боковым зрением углядела, как человека стало два — на фоне нового зажженного окна — и один другого остановил. Гранид вклинился в мои лисьи бега!

Еще десять секунд на отрыв, обрадовавшись, что на мне теперь одна проблема, а не две, которым легче было пойти на перерез. Но силы кончались. Гимнастика позволяла мне хорошо держать равновесие и координироваться в пространстве, а плавание подарило выносливость. Только на таком темпе и адреналине тренировок не было никогда — минуты три-четыре прошло со старта, или еще меньше, как я почувствовала — слабею.

Убивать не будут. Ждать удара в висок или лезвия между лопаток не стоило, но волосы, будь они прокляты, подвели. Догонявший был слишком близко и успел схватить за пряди, прежде чем я успела спрятаться и увернуться за толстым стволом спиленного тополя. Внезапно стало очень близко все — хрип, жар, потная футболка, дыхание возле щеки и захват за шею.

Я вскрикнула, задергалась, и оглохла! Мужчина прямо в ухо заорал тоже, тоже задергался, и отпустил… Хрипел уже не он, — гортанно рычал Нюф, вцепившись ему в руку, мотая башкой и оттягивая добычу всем своим весом вниз, на себя. Пятился, упираясь четырьмя лапами. Огромный, массивный зверь! Нюф успел получить один удар кулаком в морду, прежде чем я помогла ему, пнув под колени нападавшего, а потом и в бок пяткой. Пес отпустил руку, и, сделав прыжок, уже сзади вцепился в правую икру мужчины. Он рычал и рвал зубами так, что даже мне сделалось жутко.

Мужчина упал, перевернулся на спину и попытался пнуть собаку ногой, но челюсти разжались и Нюф отстал от него добровольно. Встал между мной и поверженным противником, продолжая скалиться. Появился Гранид, — затормозил на бегу, протянул руку, чтобы выцепить меня из чего бы то ни было, но уже через секунду все понял.

— Тварь! — покусанный поднялся, попятился как мог, обернулся за спину и выругался матом. — Ты где, Алтын, сука?!

Напарник его натужно кашлял в нескольких метрах позади. Не став больше терять времени, я кинулась искать рюкзак и нашла его рядом с упавшей сушилкой. Второй, хорошо попав в круг подъездного света, не представлял угрозы — стоял полусогнутый с разбитым лицом и пытался вернуть дыхание. Гранид, наверное, сумел в итоге ударить его в горло.